Текст книги "Совсем другая любовь (СИ)"

Автор книги: Марк Качим

Соавторы: Алекс Сюар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Я согласен, – Валентайн улыбнулся, хотя и одарил Майкла непонятным взглядом. – И я начну по праву старшего: я хочу с тобой полежать! – он надавил Джеймсу на плечи, и тот позволил уложить себя на кровать.

– Я не хотел ничего ломать, – сказал Джеймс Майклу, глядя в потолок. – И снова тревожить собственное сердце тоже – не хотел. Тем более, зная, как ты умеешь пройтись по нему сапогами…

От совершенно заслуженных и что страшнее – правдивых – слов, во рту стало как-то кисло.

– Знаю, сам к тебе полез, – ответил он, наконец. – Не знаю, почему. Не знаю, зачем. Зато знаю, что ничуть не жалею о том поцелуе в госпитале, – он украдкой посмотрел на Тайя и пожал плечами, мол, извини, но я хочу говорить именно об этом. – Жалею, что дураком был, – продолжил он, отвернувшись. – Столько времени впустую… вместо того, чтобы рядом быть… Думал, тебе только руку протяни, только помани, и ты прибежишь, – может и не стоило говорить это вслух, но Майкл чувствовал, что должен. Да и Джеймс ведь и сам это должен был понимать. И тогда, когда все только начиналось, и особенно сейчас. – Горька расплата, – проговорил он, улыбаясь, но глаза его остались серьезными. – Но могло быть и горче. Слава богам, обошлось…

– Может, и прибежал бы… – прошептал Джеймс совсем уж тихо. – Да только ты так и не позвал. И даже больше того…

Он закрыл глаза, и было абсолютно ясно, какие слова крутятся сейчас у него в голове.

– Я звал, – Майкл ответил, гулко сглотнув. – Ты не слышал… – говорить дальше оказалось совсем тяжело, в глотку будто затолкали ватный ком. Даже дышать стало трудно. Но Майкл очень постарался. Он хотел сначала оговориться, что сейчас никакое не действие момента, не чувство соперничества, не жалость наконец, но сказал одно единственное: – Я люблю тебя, – не глядя нащупал руку Джеймса. – Хоть и звать тебя уже бесполезно.

Несколько секунд было тихо, Джеймс лежал, не шевелясь и даже, кажется, не дыша. А потом его скрутило. Майкл даже не понял сначала, что произошло – изо всех сил зажмурившись, он запустил руки в волосы и скрючился, утыкаясь лбом в колени. Первый спазм закончился судорожным вздохом, и его плечи затряслись.

Джеймс умудрялся не издавать ни звука, и тем страшнее это выглядело.

– КРИС, дай лекарство! – хрипло попросил Валентайн. Он наконец перестал держать маску, и по его глазам было хорошо понятно, как сильно ему хочется перегрызть Майклу глотку.

– Ему нельзя больше! – с отчаянием ответил КРИС. – Дать снотворное?

– Да! – выкрикнул Майкл, сжав кулаки. – И быстрее! – он вскочил с кровати, отсчитывая секунды до появления робота с лекарством. – Черт возьми, да поторопись же ты! – рявкнул он, во все глаза глядя на скорчившегося Джеймса.

Но едва робот со ампулой наготове подлетел к Джеймсу, тот вдруг махнул рукой, резко отшвырнув его к стенке.

– Не смей, железный ублюдок! – рявкнул осипшим голосом, с трудом понимая голову. – Или коли уж сразу цианид, тебе же не привыкать нас убивать! Так давай же, сучье отродье, вперед! Хоть раз пользу принесешь!

– Прекрати, – Валентайн обхватил Джеймса спины, сгреб в охапку и прижался щекой к щеке. – Перестань, слышишь?

– Ты не понимаешь, – Джеймс всхлипнул и мотнул головой, едва не ударив его в челюсть.

– Но догадываюсь, – вздохнул Валентайн. – Успокойся, и я уйду. Поговорите нормально.

– Нет, – Джеймс чуть расслабился, но все еще судорожно вздрагивал. – Не уходи. Я не уверен, что не сочту тебя плодом своего воспаленного воображения, если не буду видеть.

Впервые в жизни Майклу захотелось сбежать. По-настоящему. Навсегда и как можно дальше. И никогда не вспоминать искаженное самой настоящей болью лицо Джеймса. Не вспоминать, что он только что натворил. Может стоило остаться для Джеймса бессердечным ублюдком? Таким, к какому он привык?

Но с другой стороны Майкл прекрасно знал себя: как бы ни хотелось ему исчезнуть, на самом деле он бы под дулом пистолета не сделал ни шага от Джеймса. Если тот, конечно, его сам не прогонит.

– Пожалуйста, прости, – проговорил Майкл, сев на кровать спиной к Джеймсу. – Если сможешь, прости… – повторил он, не смея обернуться.

Тут Джеймс зарычал, как раненный и дернул его за плечо, опрокидывая на кровать. Майкл не поверил сам себе, когда почувствовал, как смыкаются такие знакомые объятия. Джеймс затащил его к себе, обхватил руками и уткнулся лицом в шею.

– Я не могу, – выдохнул с надрывом. – Не могу разорваться! Я люблю вас обоих, и не могу, не хочу выбирать!

Майкл ничего не ответил – слова застревали в горле, да и слов-то толком не было. Лишь горечь, осветленная надеждой, и надежда, отравленная горечью. Действительно, как они будут жить? Они, все трое?…

Но было еще одно чувство. Ему хватило нескольких секунд, чтобы затмить иные. В объятиях Джеймса ему было так хорошо, так спокойно и в то же время волнующе, что громкий судорожный вздох сам вырвался из груди. И руки сами оплели Джеймса, прижимая к себе так крепко, что можно было почувствовать биение его сердца.

Прошло не меньше пары минут, когда поверх его руки легла другая.

– Давайте спать, – сказал Валентайн тихо. Он глянул на Майкла из-за плеча Джеймса, но вскоре отвел глаза. – Нам всем нужно выспаться.

– Да, – отозвался Джеймс, пощекотав горячим дыханием Майклу шею. – Кажется, лекарства наконец стали действовать…

– Это хорошо, – Валентайн грустно улыбнулся и кивнул неслышно подлетевшему роботу с очередной ампулой. Быстрого укола Джеймс, кажется не почувствовал.

Убедившись, что Маклейн крепко спит, Валентайн посмотрел Майклу прямо в глаза, словно о чем-то раздумывая, но так ничего и не сказал. И, наверное, к лучшему.

Глава 27

От неожиданности Майкл охнул и распахнул глаза. Кто-то сжимал его руку так сильно, что пальцы успели онеметь, а в ладони забегали мурашки. Это был Джеймс. Он все еще спал. Наверное, ему снилось что-то очень неприятное, раз на переносице еще и залегла тревожная складка. Аккуратно, боясь потревожить, Майкл расцепил их пальцы и погладил Джеймса по плечу. И наткнулся на внимательный, ничуть не сонный взгляд Валентайна. Тот лежал с другой стороны, подоткнув руку под голову. Другая же лежала у Джеймса на бедре.

Майкл коротко кивнул ему и откинулся на спину, разминая затекшие от цепкой хватки пальцы.

– КРИС сказал, он проспит до обеда, а то и больше, – сухо сказал Валентайн. – Не буди его.

– И не собирался, – бросил в ответ Майкл, по-прежнему глядя в потолок. Вставать ужасно не хотелось: отдохнувшим он себя совсем не чувствовал. Явно сказалось вчерашнее перенапряжение. Но и находиться в обществе Валентайна желания не было. Мысленно пообещав себе, что еще полежит всего минуточку, а потом встанет, он закрыл глаза, невольно прокручивая события вчерашнего вечера. Да уж… признался в любви… Господи, каким же надо было быть болваном, чтобы не понять, не разглядеть истинную глубину чувств Джеймса! А каково тому было, раз за разом переживая его выкрутасы, и думать не хотелось…

– Я приготовил завтрак, – негромко сказал КРИС безжизненным тоном.

– Спасибо, – довольно тепло поблагодарил Валентайн. – Послушай, то, что Джеймс вчера разбил робота…

– Не имеет значения, – тут же перебил КРИС, повеселев. – Ему присвоен ранг Начальника станции, а вам – персонала первого уровня. Система безопасности не реагирует на действия экипажа. А даже если бы реагировала, в инструкции есть пункт о возможности самообороны представителей разумных рас. И потом, он же был без оружия. И без намерения причинить разрушения. И к тому же…

– Я понял, – улыбнулся Валентайн. – Спасибо.

"КРИС! – мысленно позвал его Майкл. – Каковы сейчас его жизненные показатели?"

Уточнять, кого именно он имел в виду, смысла не было.

"В состоянии покоя стабильны, – голос КРИСа прозвучал в голове. – Но довольно сложно предположить, каковы они будут, когда Джеймс проснется".

"А что ему снилось? Ты ведь знаешь?" – спросил Майкл, начиная только сейчас потихоньку ощущать свои пальцы.

"В основном, крушение шаттла, – вздохнул КРИС. – И ваша с Валентайном гибель. Майкл? – его тон стал как будто робким. – Я могу дать совет? – он дождался кивка и продолжил. – Я непростительно ошибся, решив, что глубина чувства зависит от времени, проведенного с объектом любви. Если Джеймс и дальше будет метаться между вами, последствия могут быть плачевны для всех. Постарайся не допустить этого".

Майкл скривился так, будто ему пришлось съесть лимон.

"Не думаю, КРИС, что это возможно, – он покачал головой. – Максимум, что я смогу, – это не препятствовать им. В конце концов, я же пережил их… их секс. Так что переживу и еще… Поэтому вопрос не во мне, – заключил он, прекрасно понимая, что не совсем такого ответа ожидал КРИС. – Не требуй от меня невозможного", – если бы он говорил вслух, его голос был бы полон сожаления.

"Я вообще не в праве ничего требовать, – вздохнул КРИС. – Я просто очень надеюсь, что моя ошибка не фатальна. Я понимаю, что эмоции – неподвластная мне область, но если отталкиваться от объективных фактов, Валентайн хороший человек. По психосоматическому портрету".

Невеселый смешок сорвался с губ.

"Я ничуть не сомневаюсь в его "хорошести", но КРИС… – мысленно простонал Майкл. – Люди заводят дружбы не по одному только фактору порядочности. Разве возможно стать другом тому, кому желаешь сгинуть? Или не желаешь… – продолжил он с раздражением, в красках представив, что станет с Джеймсом, случись что с Валентайном. – Черт…" – выдохнул он, кажется, уже вслух.

Валентайн поднял голову и глянул на него, прищурившись. Майкл был не мастер читать по глазам, но даже он разглядел тщательно сдерживаемую ярость.

– Еще один такой срыв по твоей вине, и я не подпущу тебя к нему на выстрел излучателя, – сказал он тихо. – Легче отрезать один раз, чем кромсать по кусочкам.

– Да что ты, умник! – выдохнул Майкл, пробуравив его взглядом. – Это не тебе решать! – процедил он и приподнялся на локте. – Думаешь, ты вправе ему?.. – фразу Майкл даже не закончил. – Никакого такого права у тебя сейчас нет!

– Права, может, и нет, в чем я сомневаюсь, – ледяным тоном ответил Валентайн. – Зато есть возможность. Но успокойся, – он криво улыбнулся. – В отличие от тебя, я никогда не смогу быть жестоким с ним.

– Заткнись… – с нажимом произнес Майкл. – Если я начну о возможности… – начал он тираду, но сам себя и оборвал. – Никогда больше не смей заговаривать об этом! Даже думать не смей вмешаться!

Господи, как же сильно он, оказывается, может ненавидеть другого человека! От этой мысли стало страшно! А от следующей – и досадно, и горестно. При всем своем желании избавиться от Валентайна – так, как предлагал ему сделать КРИС – Майкл все равно бы этого не сделал. Более того, он ни на секунду не пожалел о том, что не позволил КРИСу "исправить" ошибку.

– Я заткнусь, – Валентайн холодно сощурил глаза. – Ради Джеймса, я заткнусь. И даже искренне постараюсь понять, за что он полюбил человека, признание в любви от которого ввергает его в истерику, с которой не справляются даже лекарства. И давай договоримся, – он на пару секунд прикрыл глаза, а потом посмотрел на Майкла, спрятав эмоции. – Пока Джеймс не придет в норму и не начнет снова сверкать улыбкой направо и налево, мы будем общаться нормально. Чего бы это ни стоило.

И тут Майкл не выдержал.

– Да это само собой разумеется! – его голос даже сел от ярости, а оттого слова напоминали шипение. – Безо всяких там "договоримся"! Не строй из себя самого умного и заботливого! Думаешь, я только терзал его? Если так, то ты ошибаешься! Человек, которому с другим было только плохо, никогда бы не вел себя так, как он вчера! А значит, было много из того, что ты явно не включил в собственное представление о нас с ним! Постарается он понять, надо же… Какое великодушие!

Тай внимательно на него посмотрел и откинулся на подушки.

– Успокойся, – сказал в потолок. – Я понимаю. Но черт побери, я был вчера в шаге от того, чтобы схватиться за нож.

Майклу оставалось только с шумом выдохнуть и молча уставиться в потолок. Он вообще и не думал вступать с этим человеком ни в какие споры.

– Иди есть первым, – буркнул он, едва сдержав себя, чтобы не добавить нечто вроде "и смотри не подавись".

Валентайн пожал плечами и встал с кровати.

Пока он завтракал, Майкл снова взял Джеймса за руку и осторожно разгладил морщинки на лбу, наслаждаясь моментом долгожданного одиночества. А потом Валентайн ушел в душ, и Джеймс внезапно поднял голову, сонно моргая.

– Доброе утро, – хрипло прошептал он. И оглянулся.

– Он купается, – сообщил Майкл, не став дожидаться очевидного вопроса. А может, Джеймс и не стал бы спрашивать, приняв все произошедшее за дурной сон. Или и не дурной вовсе. Махнув головой, искренне желая прогнать ненужные мысли, Майкл улыбнулся и погладил Джеймса по щеке: – Как ты?

– Голова болит, – честно признался Джеймс и улыбнулся в ответ.

– Давай скажем КРИСу, он даст лекарство, – предложил Майкл. А в следующую секунду он даже не сообразил, что делает. Просто само собой вышло – лицо Джеймса оказалось совсем близко, а губы наконец почувствовали тепло его губ.

И Джеймс ответил ему – с готовностью, жадностью. Будто только и ждал, когда выдастся возможность. И отстранился, только когда в душевой перестала шуметь вода.

– Прости, – извинился неловко. – Думаю, будет лучше, если мы не будем… Друг у друга на глазах.

Майкл ничего не ответил, лишь улыбнулся в ответ, а потом легонько кивнул, откидываясь на подушку.

– КРИС, ну где лекарство? – спросил он. – Или роботы теперь боятся залетать в эту комнату?

– Я опасаюсь интоксикации, – отозвался КРИС. – Возможно, Джеймсу просто нужно поесть и еще немного поспать.

– Конечно, нужно! – Тай вышел из душевой и прыжком вернулся на кровать, наваливаясь на Джеймса со спины. – Ты зачем проснулся, а? – шепнул в ухо. – КРИС обещал, что ты будешь спать еще долго.

– Я и рад бы, – Джеймс поморщился. – Но тело решительно просится в туалет.

Он виновато улыбнулся и медленно поднялся с кровати, едва Валентайн откатился в сторону.

– Это мы его разбудили? – спросил Валентайн у Майкла, когда он скрылся в уборной.

Майкл мотнул головой:

– Сам проснулся, – ответ был коротким, таким и стоило его оставить. Но Майкл продолжил: – Думаю, он перестал чувствовать рядом тебя и подсознательно запаниковал.

О том, что Джеймс тотчас принялся искать Валентайна глазами, едва только открыв их, Майкл умолчал.

– Не преувеличивай, – Тай покачал головой. – Думаю, ему просто нужно отлить.

Вернувшись, Джеймс со стоном повалился на кровать.

– Черт с ней, с интоксикацией, – пробормотал он. – КРИС, дай мне лекарство. И… прости за вчерашнее, – добавил, помрачнев. – Я просто…

– Укол или таблетка? – деловито осведомился КРИС. – Не нужно извиняться, – добавил быстро. – Я прекрасно разобрался в твоем состоянии и даже рад, что смог помочь немного сбросить напряжение.

– КРИС, ты можешь приготовить цитрусовый сок? Как если апельсиновый и лимонный сок в равных долях? Вкус не важен, важен состав, – поинтересовался Майкл, глядя на Джеймса. – Да, удвой витамин С, – добавил он и развернулся к Джеймсу. – Так быстрее отойдешь.

Он улыбнулся, очень довольный собой, что вспомнил сей удивительный рецепт. Селен всегда прибегала к нему, когда накануне они бурно гуляли. Действовало безотказно.

– Ты думаешь, дело в похмелье? – с сомнением протянул Джеймс. – По-моему, у меня просто нервы сдали, – он вздохнул.

– В любом случае, хуже не будет, – совершенно справедливо рассудил Майкл. – Поспишь еще и будешь как новенький. Ты ведь не собираешься вставать? – он посмотрел на Джеймса с сомнением.

– Конечно же, не собирается, – ответил за Джеймса Валентайн, ложась рядом, лицом к нему. – Никуда мы его не из этой кровати не выпустим, – и в подтверждение своих слов перекинул через Джеймса руку.

Мгновенно и скорее рефлекторно, чем сознательно, Джеймс накрыл его пальцы ладонью и крепко сжал.

– Завтрак и лекарство будет через минуту, – сообщил КРИС. – Я знаю, что ты не хочешь есть, но думаю, лучше все-таки позавтракать.

– Ладно, ладно, – Джеймс улыбнулся краешком губ. – Черт, мне правда стыдно за то, что я вчера тебе наговорил.

– Я не совсем понимаю значение этого слова, но уверен, что это неприятное чувство, которое совершенно излишне, – ответил КРИС.

– Джеймс, Джеймс… – вздохнул Тай. – Ты давай еще перед нами извинись – буквально вижу, что это следующий шаг.

Джеймс улыбнулся и обернулся к нему через плечо.

– Ты прав, – признал он. – Мне ужасно этого хочется.

Майкл посмотрел на него удивленно и покачал головой:

– Забыли, – произнес он. – Если кто и должен извиняться, так это я. А у тебя… у тебя накипело.

– Да, наверное… – Джеймс перестал улыбаться, но тут подоспел завтрак, и он осторожно был вынужден забрать у робота поднос.

– Я попытался сделать кашу, – извиняющимся тоном произнес КРИС. – Из плюсов: она сладкая и горячая.

Если бы Майкл улыбался, улыбка бы тоже сползла с его губ. Что имел в виду Джеймс под своим "наверное"? Наверное, накипело? Или наверное, извиняться? Неужели Джеймс и сейчас не верит его словам, приняв вчерашнее неуклюжее признание за манипуляцию или новый заскок? Или за желание вновь, как он сказал, пройтись сапогами по его сердцу?

– Я, правда… не хотел вчера… не ожидал, что ты так отреагируешь, – начал Майкл, посмотрев на Джеймса виновато. – Но я не мог больше. Надо было тебе, наконец, сказать. То, как действительно. Как на самом деле.

Джеймс, уже занесший над кашей ложку, резко её опустил и сжал в кулаке черенок. Сглотнул с усилием, да так и замер.

– Да что ж ты такой тупой-то? – прорычал Валентайн. – Вчера так вовремя выступил, сегодня снова… Ты что, правда, ни черта не понимаешь?!

– Тай, не надо, – Джеймс все-таки отмер и покачал головой. – Я рад, что ты это сказал, – он вымученно улыбнулся Майклу. – Я долго ждал.

Выпад Валентайна Майкл пропустил мимо ушей – не до него было. А вот от взгляда Джеймса в груди защемило. Майкл кивнул ему, а затем обхватил за плечи, прижимая к себе. Несколько секунд он его не отпускал, но затем хватку ослабил.

– Я пойду в душ, – сказал он Джеймсу. – А ты съешь, пожалуйста, все. И ложись, – напоследок он заглянул ему в глаза и встал с кровати.

Джеймс кивнул ему и послушно взялся за ложку, а Валентайн отвернулся, пряча горящий взгляд.

– И правда, сладкая и горячая, – пробормотал Джеймс, попробовав первую ложку. – И на этом плюсы заканчиваются.

– Не заканчиваются, а начинаются, – Валентайн приободряюще обнял его. – А ну-ка дай попробовать, – улыбнулся он и, взяв Джеймса за руку, в которой он держал ложку, зачерпнул кашу из тарелки. Попробовал на вкус, промычал нечто одобрительное и снова улыбнулся своей самой сияющей улыбкой. – Вот так и выявляются любимчики!

– Вам я побоялся класть сладкие полисахариды, – тут же оправдался КРИС. – От них может начаться брожение в желудке. У Джеймса, конечно, оно тоже может начаться, но я решил, что психотерапевтический эффект важнее.

– Спасибо, КРИС, – улыбнулся Джеймс, глядя, впрочем, только на Валентайна.

– Ты ешь быстрее, пока не остыло, – Валентайн кивнул на тарелку и поцеловал Джеймса в висок. – Ты мне нужен здоровым и сильным, – он снова улыбнулся и, погладив Джеймса по голове, наконец, отстранился, чтобы не мешать.

Вот только Джеймсу оказалось плевать на еду, в самом прямом смысле: стремительно потянувшись к Валентайну, он опрокинул тарелку с кашей на кровать, влез в нее ладонью, но, кажется, совершенно не обратил на это внимания, жадно целуя.

Для Валентайна это не стало неожиданностью, но все же в первые секунды он замешкался. Но только в первые. Не разрывая поцелуй, он потянул Джеймса на себя, надавил ему на плечи, укладывая на спину и наваливаясь сверху. И перенял инициативу – как он делал это всегда – то и дело углубляя поцелуй, а порой лишь едва касаясь губами губ Джеймса. Руки сами заблуждали по любимому телу, трогая с жадностью, почти безумно. А когда по его собственному телу пронеслась дрожь, Валентайн поднял голову.

– Я раньше все гадал, почему меня никогда, ничуть не беспокоило то, что ждет нас в будущем? – проговорил он хрипло, улыбаясь совершенно сумасшедшей улыбкой. – Когда мы снова начнем относиться друг к другу, как старые, добрые друзья? Теперь я понял… – и снова потянулся к губам Джеймса.

– В будущем… – прошептал Джеймс, гулко сглотнув. – Мне нравится, как это звучит… – тут он вдруг схватил Тайя за запястья, оттолкнулся ногой и опрокинул его на постель – прямо в кашу. – Никогда! – прорычал, нависая сверху. – Никогда не смей больше умирать! Никогда, слышишь?.. – добавил уже совсем другим тоном и разжал пальцы.

Чем Тай и воспользовался – схватил Джеймса за шею и надавил, побуждая наклониться совсем близко.

– Не могу обещать, что уйдем мы в один день, – проговорил он, неотрывно глядя Джеймсу в глаза. – Но еще лет семьдесят планирую просыпаться с тобой в одной постели, безудержно трахаться и валяться в каше! И это как минимум! – второй рукой он обвил Джеймса поперек спины и притянул к себе.

Джеймс рассмеялся, глядя на него безумно счастливым взглядом.

– КРИС обещал лет триста, – он сверкнул глазами. – Он что-то там с генами сделал. Исправил типа.

– Тем лучше! – выдохнул Валентайн, сжав Джеймса так крепко, что оставалось надеяться, у того не хрустнут ребра. – Кстати, за тобой должок, – его глаза хитро сверкнули. – Ты не забыл про приватный танец? И хотя до моего дня рождения еще далеко, я требую уплатить неустойку.

Джеймс только усмехнулся и покачал головой.

– Хоть и прошло пять лет, но танцевать лучше я не стал, – хмыкнул он. – Но обещание есть обещание, конечно же. Возможно, у нас даже получится выпить так, чтобы я не разрыдался, вот тогда и поговорим.

– Когда ты выпьешь, с тобой не разговаривать надо, – рассмеялся Валентайн. – Тебя надо валить и трахать. И всячески развращать… – он перешел на шепот, будто их кто мог подслушать. – Всякими непристойностями… – произнес он на самое ухо.

– Так было раньше, – ответил Джеймс таким же шепотом и чуть погрустнел. – Я уже давно научился пить. И даже не заливать ничего, а просто… Для души.

На долю секунды Валентайн посерьезнел, но широкая улыбка снова озарила его лицо.

– Научился значит… Для души… – повторил он за Джеймсом. – Ну, ничего! Очень постараюсь отучить тебя от бесполезного пьянства! – его ладони скользнули вниз по спине и остановились на пояснице.

– Боюсь, тебе от очень многого придется меня отучить, – Джеймс наклонился ниже, вглядываясь ему в глаза. – Хотя кое-что я сумел перестать делать сам. Глотать снотворное, когда не спится, и антидепрессанты, когда становится ясно, что оно не помогает. Пытаться геройствовать, где надо, и где не надо. Звать тебя ночами… – он оборвал сам себя и впился в губы Валентайна безумным поцелуем-укусом. – Я умер вместе с тобой, – выдохнул, отпустив его на мгновение. – Господи, Тай… – снова утянул его в поцелуй.

Валентайн ответил горячо, страстно, но больше не перехватывая инициативу, а позволяя Джеймсу действовать так, как тот хотел.

– А ты не бойся, – произнес он, когда Джеймс отстранился, позволив ему сделать глоток воздуха, – мы справимся со всем на свете. Обещаю тебе, – он замолчал, поцеловал Джеймса в сумасшедшем порыве, и снова заглянул в самые глаза: – Я все исправлю. Тебе не придется больше… – фразу он не закончил, да и необходимости не было. За Валентайна говорили глаза, руки, дыхание. И невероятная по силе жажда прикосновений.

Джеймс отвечал ему сторицей, и именно ему первому начала мешать одежда – он задрал на обоих рубашки, прижимаясь животом и грудью к обнаженной коже в явной попытке быть еще ближе. В этом было мало сексуального – скорее, попытка выразить бьющие через край эмоции, – но дыхание все равно участилось.

Это и стало знаком, что можно не сдерживать себя, не контролировать руки, чтобы они сами не посрывали эту чертову одежду! Рубашка слетела с Джеймса первой, затем Тай изогнулся и избавился от своей. Вышло неуклюже, и, кажется, ткань надорвалась в каком-то месте. Но разве было кому до этого дело?

Валентайн снова вернул руки Джеймсу на поясницу и перекатился вместе с ним на бок. Они так тесно прижались друг к другу, лицом к лицу, что Валентайну стоило немало усилий протиснуть ладонь между их телами. Как мог, он погладил Джеймса по животу и сунул руку ему в штаны. Горячая, тотчас отозвавшаяся плоть легла в ладонь, а пальцы прошлись по нежной коже, безошибочно, по памяти находя самые чувствительные точки. А затем Валентайн сжал его член и уверенно двинул рукой, глядя Джеймсу в глаза.

Подавившись воздухом, а потом и стоном, Джеймс чуть отодвинулся и стал лихорадочно шарить по его животу. Он явно не очень хорошо собой владел, потому что далеко не сразу нашел эластичный пояс брюк и сунул под него руку. Ткнувшийся в ладонь член он просто стиснул, честно пытаясь приласкать, но слишком отвлекаясь на собственные ощущения. Следующий стон, двойной, был гораздо громче, и Джеймс, будто испугавшись звука, поспешил поймать губы Валентайна очередным исступленным поцелуем.

Валентайн ответил без промедлений, также горячо и страстно. Однако его рука тут же утратила размеренность движений. В какой-то момент он двинул кистью особенно резко, в какой-то – слишком сильно сжал потекший смазкой член. А когда пальцы и вовсе соскользнули, он чертыхнулся и сдернул с Джеймса штаны. Полностью не получилось – уж очень не хотелось отрываться от его губ, – но освободить член все же удалось.

Вот теперь стало в разы удобнее. Ткань больше не мешала, не отвлекала от простой и в то же время волнующей ласки. Не удержавшись, в какой-то момент Тай переместил руку Джеймсу на бедро и повел выше, сжав ягодицу. Всего на несколько секунд – времени на долгие ласки у них было, а потому уже в следующую секунду пальцы снова сомкнулись на члене, взяв сразу энергичный темп.

Пальцы Джеймса на члене дрогнули, сжались в слабой попытке отблагодарить, но потом Джеймс захлебнулся ощущениями и перестал контролировать тело. Он крупно задрожал, задвигал бедрами, то и дело тыкаясь мокрой головкой Валентайну в живот, отчего на коже повисли тонкие прозрачные ниточки. А потом вскрикнул, выгибаясь, и поспешно прикусил собственную ладонь, пытаясь заглушить рвущиеся из горла звуки. Горячая струя брызнула на уже мокрую кожу, и буквально мгновение спустя, еще не отдышавшись, с судорожно содрогающийся членом, Джеймс снова обхватил пальцами его плоть.

Валентайн и внимания не обратил, как собственные ощущения притупились. Наблюдать за Джеймсом было удовольствием ничуть не меньшим, чем испытывать ласки самому. Но когда горячие пальцы снова сомкнулись на его члене, ощущения накатили с удвоенной силой. Валентайн даже попытался сдержать громкий стон, на задворках сознания не желая ставить Джеймса в неудобное положение. Но он не смог. Если бы Джеймс просто обнял его, наверняка и этого бы хватило, чтобы кончить. А уж если он вдобавок еще и смотрит так пылко, хоть его глаза еще и подернуты поволокой оргазма, и при этом его грудь рвано вздымается, а на щеках проступил румянец…

В какой-то момент Валентайн улыбнулся, но улыбка его тут же исказилась. Он глотнул ртом воздух, откинул голову на подушку и закрыл глаза. Первое, что попалось ему под руку, была скользкая от пота грудь Джеймса. И выкручивающий наизнанку оргазм – две вещи, которые остались от целого мира.

Он очнулся когда что-то теплое и влажное мягко легло ему на живот – это оказалось полотенце, бесшумно подброшенное роботом.

Джеймс успел вытереть живот и руки и теперь пытался оценить масштаб катастрофы на голове – каша, умудрившаяся попасть на волосы, уже начала подсыхать. Поймав взгляд Валентайна, он лучезарно ему улыбнулся.

– Придется тебе снова идти в душ, – сказал негромко. – Прости.

Вместо слов Валентайн счастливо рассмеялся и потянулся за новым поцелуем. На этот раз они целовались сыто, размеренно и даже как-то лениво. Просто наслаждаясь послевкусием удовольствия и взаимной близостью.

Отстранился Тай только тогда, когда в соседнем отсеке стих шум воды. А может, он стих давно, да они просто не заметили.

– Хочешь, иди первым, – предложил Валентайн.

– Пачкались-то вместе, – Джеймс сверкнул озорной улыбкой. – Так и мыться надо вместе.

– Я сделал там воду, – вмешался КРИС. – Как ты и просил. Она комфортной для обоих температуры. А я пока что уберу пищу с кровати и приготовлю новую порцию. Я все-таки настоятельно рекомендую тебе поесть, Джеймс.

– Хорошо, – Джеймс озорно мотнул головой, стряхивая несколько комочков каши на простынь.

В этот момент Майкл как раз и вышел из душа. И едва поверил глазам – перед ним был все тот же, его, Джеймс, только… только был он сейчас совсем другим. Ни разу не видел Майкл его в таком веселом расположении духа. Тому даже ничего не надо было говорить – такие незнакомые искорки в глазах были красноречивее любых слов. Честно говоря, было как-то не по себе. С одной стороны, он был рад, что настроение Джеймса сменилось. С другой же – этот Джеймс был ему не знаком.

– Ты поел? – улыбнулся Майкл, переборов странное ощущение.

– Ну… – Джеймс хмыкнул, переглянувшись с Валентайном. – Почти. Но скорее получились косметические процедуры. Не знаю, как насчет творения КРИСа, но настоящая каша была бы полезна для кожи, а учитывая, что тарелку я уронил… – он сфокусировал взгляд на торчащем перед носом клочке волос со стремительно засыхающей жижей и улыбнулся.

Майкл растерянно моргнул, не особо вслушиваясь в ответ, а скорее прикипев взглядом к его улыбке. Так вот она, какая у него, когда настоящая…

– А лекарство? Принял? – спросил Майкл, разглядывая Джеймса так, будто видел его впервые.

Тут Джеймс удивленно на него посмотрел и хмыкнул.

– А знаешь, оно и не нужно уже… – протянул довольно. – Не болит больше. Зато очень нужен душ. Мы как два порося с этой кашей, – он легко вскочил с кровати, кинув на Валентайна быстрый взгляд, и, улыбнувшись Майклу напоследок, исчез в душевой.

Майкл проводил Джеймса взглядом, невольно улыбнулся сам, а затем взгляд его упал на перепачканные кашей простыни. Понадобилась доля секунды, чтобы сопоставить довольные улыбки Джеймса и то, во что превратилась кровать.

– Ты бы хоть поесть ему дал, – Майкл обратился к Валентайну, впрочем, так и не взглянув на него. – Так невтерпеж тебе было? – нахмурился он и покачал головой. Ответ ему не требовался.

– Надеюсь, это был риторический вопрос, – ответим Валентайн почти дружелюбно. – Потому что ответ ты на самом деле слышать не хочешь, – он тоже встал и стащил с кровати свою пришедшую в негодность рубаху. – КРИС, а с ней что делать? Стирать или заменишь?

– Заменю, – отозвался КРИС и тут же прислал робота с тремя стопками чистой одежды. – Верхний Майкла, нижний твой.