Текст книги "Совсем другая любовь (СИ)"

Автор книги: Марк Качим

Соавторы: Алекс Сюар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Глава 25

Лишь только к вечеру Майкл немного успокоился, во всяком случае крушить все вокруг уже не хотелось. Он честно пытался вжиться в шкуру Джеймса, но получалось из ряда вон плохо – обида не позволяла быть ни понимающим, ни снисходительным. И тут даже дело было не в том, что Джеймс не оттолкнул Валентайна, а в том, что… Да черт возьми, и в поцелуях тоже было дело, и еще какое!

Лежа на кровати и уставившись в потолок, Майкл успел несколько раз успокоить себя и накрутить снова, когда дверь отъехала в сторону, и на пороге появился тот, кого Майкл совсем не ожидал увидеть и, более того, видеть категорически не хотел.

Валентайн без особого выражения посмотрел на Майкла и заглянул в комнату. Нахмурился и снова перевел взгляд на него.

– А где Джеймс? – спросил, не скрывая удивления.

– Ты у меня спрашиваешь? – отозвался он с не меньшим удивлением. – Понятия не имею! – протянул, садясь на кровать. – Он ко мне через каждые пять минут не бегает!

– Ко мне, к сожалению, тоже, – Валентайн нехорошо прищурился. – Когда он ушел отсюда? Я не видел его с утра, и, честно говоря, устал ждать, когда вы наговоритесь, а, оказывается, уже давно пора было бежать на поиски.

– Начинается… – прошипел Майкл. – Ну давайте все в прятки поиграем! – воскликнул он, поднимаясь с кровати. – КРИС! Где Джеймс? Только не говори, что он приказал не выдавать себя!

– Именно так, Майкл, – удрученно отозвался КРИС. – И честно говоря, я не знаю, что делать. По-моему, ему очень плохо. Возможно, стоит воспользоваться транквилизатором?

– Стоит для начала сказать, где он! – рыкнул Майкл, теряя терпение. – Мне чертовски надоело от тебя слышать, что это я не могу, а то мне нельзя! Так что умудрись найти способ указать, где он! – он перевел дыхание и добавил тише. – Вот он… самый лучший транквилизатор стоит, – он кивнул на Валентайна и поспешно отвернулся.

– Все гораздо сложнее, Майкл, – КРИС совсем по-человечески вздохнул. – Я действительно опасаюсь за его здоровье.

– Тогда тем более нечего стоять тут и болтать! – вмешался Валентайн. – Где у тебя на базе самое удобное окно? Могу поспорить, Джеймс найдется у него.

И тут КРИС едва ли не с самой настоящей радостью принялся объяснять, где находится это самое окно, и как к нему удобнее и быстрее пройти.

– Ну и чего ты ждешь? – Майкл развернулся к Валентайну, стоило только вновь воцариться тишине. – Иди к нему, пока он не решил посидеть на каком-нибудь обрыве, – проговорил он, борясь с двойственным чувством. С одной стороны, он и сам бы хотел поговорить с Джеймсом, но с другой – на каком-то совершенно интуитивном уровне понимал, что полегчает Джеймсу вовсе не от его присутствия. Про лучший транквилизатор он ведь не пошутил.

– На обрыве? – переспросил Валентайн, каменея лицом. – Что ты с ним сделал, черт бы тебя побрал?!

– Ничего я с ним не делал! – Майкл повысил голос. – Шаттл разбился. Парни погибли. Руку он мне ампутировал. Вот и нервы сдали! – выкрикнул он и посмотрел на Валентайна, прищурившись. – Так хочется нос сунуть не в свои дела, выспрашивай у Джеймса. И вообще ты здесь задержался. Давно пора мчать к удобному окну!

– Задержался, чтобы понять, как случилось, что самый спокойный и веселый человек на Земле вдруг стал дерганным истериком, боящимся лишнее слово сказать, – процедил Валентайн. – Моя смерть и ваш чертов десант – это одно, но он даже разговаривать нормально разучился!

А вот теперь рявкнуть: "Не лезь, мол, не твое это дело", – как-то не получилось. Вида Майкл не подал, но внутри будто все заледенело. Валентайн был прав: их отношения Джеймса истощили. Ведь даже сейчас Майкл продолжал Джеймса мучить. Иначе не сидел бы тот сейчас в одиночестве вдали от всех.

– Если ты не пойдешь к нему прямо сейчас, к нему пойду я, – процедил Майкл. – Он нуждается в тебе, а ты стоишь тут рассказываешь, какой я плохой.

– Да потому что я не знаю! – Валентайн с досадой пнул дверной косяк. – Со мной он никогда себя так не вел. Не то, чтобы мы не ссорились, но как-то иначе. Максимум, что он при этом делал – это вылезал из постели и садился на окно! – он смерил Майкла холодным колючим взглядом. – Надеюсь, ты не сказал ему ничего непоправимого.

С этими словами он наконец развернулся и быстрым шагом пошел прочь.

* * *

Один раз он ошибся, выбрав не тот поворот. Не мудрено – коридоры и переходы мало чем отличались друг от друга. Наконец он был в точке назначения, во всяком случае если верить КРИСу. И тот не обманул – стоило Валентайну пройти мимо одной из дверей, как та бесшумно скользнула в сторону.

Конечно, это было не то окно, на котором можно было уютно устроиться и часами сидеть, глядя вдаль. Собственно говоря, это было даже не окно – просто прозрачная стена. В помещении стояли несколько предметов мебели. Среди них были те, что смутно напоминали кресла. Но Джеймс самым подходящим для себя местом выбрал отчего-то пол.

Валентайн вошел в комнату и опустился рядом с Джеймсом.

– Скоро совсем стемнеет, – сообщил он. – И я подумал, что даже такому любителю космических пейзажей вид из окна наверняка наскучит. Но если я ошибся, готов тотчас уйти, – улыбнулся он, поворачиваясь к Джеймсу, – и ждать тебя под дверью.

Джеймс явно прятал глаза, лишь на секунду глянув на него в дверях.

– Здесь не темнеет, – сказал он глухо, глядя в пол. – Только КРИС затемняет стекла по нашей просьбе или когда мы спим. Но я начинаю думать, что он делает это не всегда – он ведь любит обманывать, как я погляжу.

– У него есть, у кого учиться, – проговорил Валентайн с легким укором, а потом добавил: – Ну вообще-то я его просто перехитрил, – и снова улыбнулся, – а он позволил это сделать. В любом случае, я бы облазил всю станцию. Просто так получилось скорее, – он потянулся ладонью к руке Джеймса, но остановился на полпути, будто не решаясь навязываться. А затем чертыхнулся и обхватил Джеймса за плечи, разворачивая к себе: – Я не знаю, как… как с тобой общаться, как вести себя. Но я чертовски хочу разобраться, – он заглянул Джеймсу в лицо и придвинулся ближе, прижимаясь: – Помоги мне, – прошептал он.

Тут Джеймс наконец-то на него посмотрел, и Валентайн чуть было не отшатнулся: в обоих глазах на склере лопнуло как минимум по паре сосудов, а остальные налились кровью до предела.

– Что-то в этом мире не меняется, да, Тай? – спросил тем временем Джеймс, едва заметно улыбнувшись. – Проблемы у нас всегда были одинаковыми, за исключением тех, что касались женщин. И не только проблемы… – он поднял руку и провел ладонью по его щеке, почти сразу запутывая пальцы в длинной челке. – Я так много успел забыть, – прошептал с горечью. – Я только сейчас это понял. Но самое страшное – я хотел забыть. Потому что помнить было слишком тяжело.

– Да разве это самое страшное? – вздохнул Валентайн. – Ну забыл, подумаешь, беда! Значит, так было нужно. Вспомнишь, если надо будет! – и тут его голос подвел, совсем незаметно, но все же дрогнув. – Страшно другое! – продолжил он с прежней уверенностью, совладав с эмоциями. – Ты себя изводишь! Что бы ты себе ни надумал, как бы себя ни накручивал, поверь, ни я, ни он – мы оба этого не стоим! – он снова прижал его к себе, держа так крепко, что трудно стало дышать обоим.

На секунду Джеймс оцепенел, но, как выяснилось, вовсе не из-за того, что ему было неприятно.

– Боже, Тай, – выдохнул он, обнимая его в ответ едва ли не крепче. – Какую же ты глупость сейчас ляпнул! Если ты так говоришь, то это не я, а ты забыл все на свете… Помнишь день, когда мы познакомились? – спросил после паузы. – Это, конечно, было большим преувеличением, но тогда мне казалось, что я умру. А еще дико жалко было Скарлетт, которая, конечно, сдохнет раньше.

– Если бы не твой плачевный вид, раньше всех я бы сам сдох от смеха, – по-доброму усмехнулся Валентайн. – Ты бы видел себя со стороны! С таким важным видом спросил, где тут самый недорогой мотель. Да еще и с конюшней! – он погладил Джеймса по спине и снова заключил в крепкие объятия. – Вовремя мои предки укатили в Австралию. Не то пришлось бы тебя прятать в шкафу.

– Так ты и прятал, – на этот раз Джеймс улыбнулся по-настоящему. – Правда, гораздо позже и от особенно ревнивых пассий. До сих пор не могу понять, почему они все априори считали меня голубым. Я ведь тогда понятия не имел, что так и есть.

– Не знаю, – от души рассмеялся Валентайн, отстраняясь. – Я не считал тебя голубым. И что самое абсурдное, даже во время нашего первого секса не думал об этом. Просто ты – это был ты, – он улыбнулся, но на сей раз вышло немного с грустью. – И я очень скучаю по тебе, – его глаза потеплели. – Но это так… просто чтобы ты знал.

– Скучаешь? – переспросил Джеймс, горько усмехнувшись – вышло у него с надрывом, едва заметным, а от того еще более внушительным. – Ты скучаешь? Ты просто не знаешь, видимо, что это значит. Скучаешь – это когда ходишь полуслепой от воспалившихся глаз, которые врачи просто не могут вылечить. Когда зубы трескаются от того, с какой силой ты сжимаешь ночью заранее приготовленный жгут, чтобы не будить своим воем парней в комнате. Когда живешь на уколах, потому что сердце не желает биться, как ему положено… – он посмотрел на Валентайна так, будто снова пережил все то, о чем говорил. – Хотя нет, – добавил, будто успокоившись, – наверное, ты и правда скучаешь. То, что было со мной после того рейда, называется иначе.

Глаза Валентайна распахнулись, а сам он сглотнул вставший в горле ком.

– Тогда почему… – спросил сипло. – Почему ты держишь меня на расстоянии? Вот он ведь я… живой… и рядом.

– Потому что… – голос Джеймса дрогнул, а глаза заблестели. – Потому что боюсь. Я не переживу этого второй раз, даже если все это просто окажется сном.

Валентайн посмотрел на него так пристально, будто хотел заглянуть в душу. А затем покачал головой:

– Неужели ты позволишь своей боли перечеркнуть все? Неужели гораздо важнее то, что я умер, нежели то, что я вернулся? А вот ни хрена так не будет, – едва ли не с яростью проговорил он и, рванув Джеймса на себя, накрыл его губы жадным и даже требовательным поцелуем.

На этот раз Джеймс этого будто ждал, да так это, конечно, и было! Не умом, так телом, которое – Валентайн чувствовал это – давно уже узнало, вспомнило, радовалось. Они целовались исступленно, голодно, и Валентайн ни на секунду не мог с уверенностью сказать, что был в этом поцелуе ведущим. И вовсе не он первым в этот раз запустил руку под рубашку, касаясь разгоряченной кожи холодными пальцами.

Только сейчас он понял, что Джеймс, должно быть, замерз, просидев весь день в непредназначенном для людей помещении на голом полу. Какие мысли блуждали при этом у него в голове, оставалось только гадать, но эту головоломку он собирался оставить на потом. Сейчас куда важнее было согреть холодные руки и по возможности – душу.

Через силу отстранившись, Тай сфокусировал взгляд на лице Джеймса, и затем рывком поднялся с пола.

– Пойдем, – он протянул Джеймсу руку. – Холодно тут, – и не дожидаясь, пока Джеймс ответит, сам ухватил его за руку и дернул вверх, заставляя встать на ноги. И не давая ни единого шанса опомниться, потянул в коридор.

Сначала они почти бежали, но свернув в последний коридор перед жилыми помещениями, Джеймс чуть замедлился. Впрочем, ненадолго. Было совершенно непонятно, о чем он думает, но свою бывшую комнату он решительно миновал. И все же, зайдя внутрь второй спальни, он тихо спросил:

– Ты говорил с Майклом?

Вопрос был не просто неприятен, он был пугающим: что скрывалось за ним, Тай даже не решался предположить.

– Говорил, – осторожно отозвался Валентайн. – Я заходил к нему, думал, ты там… – и взглянул на Джеймса выжидающе.

– Я там что? – Джеймс усмехнулся. – Ладно, забудь, – он покачал головой. – Я просто хотел знать, с ним все в порядке? У него бывают… Ну как бы приступы.

– Да он сам кого хочешь до приступа доведет, – фыркнул с усмешкой Валентайн. – Ладно, в порядке он. В полном. А что касается тебя… – он широко улыбнулся. – Даже если бы ты трахался там с ним, плевать! – выдохнул он, конечно же, покривив душой. – Главное, что сейчас ты здесь! – он снова обнял Джеймса, приласкав языком то самое чувствительное местечко за ухом и, дождавшись еле слышного стона, потянул Джеймса к кровати.

– Я не уверен, что у меня вообще встанет после всего, – мрачно усмехнулся Джеймс. Он оперся на кровать коленом, но на этом пока остановился.

– Меньше думай! – посоветовал ему Валентайн. Он успел усесться посреди кровати, и, поняв, что Джеймс медлит, потянулся к нему. – Честно говоря, мне плевать, встанет у тебя сейчас или нет, – шепнул, беря его за руку. – Вовсе не это главное, – и прижал его ладонь к губам.

Джеймса будто толкнули в спину.

– Тай… – вдохнул он, сгребая Валентайна в охапку. Спину обожгли две горячие капли.

Валентайн замер, но длилось его замешательство недолго. В следующий миг Джеймс уже лежал на лопатках, а он нависал над ним.

– Так, все! – выдохнул он с напускной серьезностью. – В нашей постели никаких слез! – и накрыл губы Джеймса жадным, но вместе с тем успокаивающим поцелуем.

Они целовались долго, и Валентайну пришлось сдерживать себя. То и дело его била крупная дрожь, он останавливался, пережидал несколько секунд и принимался за новый поцелуй. От одежды освобождать ни себя, ни Джеймса он не спешил.

В какой-то момент Джеймс отстранил его от себя, провел ладонью по щеке и повел руку ниже, явно намереваясь взять инициативу в свои руки, но на груди затормозил, изменившись в лице, зашарил пальцами по гладкой ткани, а потом и вовсе поспешно задрал на Валентайне рубашку, обнажая грудь.

– Шрам… – протянул недоверчиво и вместе с тем восторженно. – Он сделал тебе шрам! Мне все свел, а тебе сделал. Наверное, потому что я слишком хорошо его помню.

– Наверное, потому, что ты обожал его целовать, – улыбнулся Тай. – Не захотел лишать тебя удовольствия. А много у тебя их было? Шрамов? – спросил обманчиво спокойно.

– Много… – прошептал Джеймс, заворожено разглядывая шрам. – Черт побери, это в самом деле ты… Не копия, не подделка. Настоящий ты.

Он наклонился и осторожно коснулся рубца губами – как делал сотни, тысячи раз до этого.

Тай поднял руку и запустил ее ему в волосы, отмечая, что среди густого каштанового цвета уже кое-где проглядывали белесые ниточки.

– Может быть, и копия, – прошептал он. – Резервная.

– Может… – эхом откликнулся Джеймс. – Плевать! – рыкнул секунду спустя и стянул с Валентайна рубашку окончательно.

Вместе с рубашкой исчезло и желание осторожничать. Не давая Джеймсу опомниться, он задрал рубашку на нем, обнажив живот и грудь.

– Интересно… – Валентайн хитро прищурился. Он подавил смешок, вспомнив прежние реакции Джеймса, и пригвоздив его руки к кровати, сам сполз ниже. Не отрывая от Джеймса взгляд, наклонился к его животу, очертил языком его пупок, напоследок прикусив горячую кожу.

– Нет! – Джеймс попытался его отпихнуть, но было уже поздно – смех скрутил его, лишив возможности сопротивляться. Громкий, почти оглушительный смех звучал на этой базе в первый раз.

Тай повторил маневр и следом сам рассмеялся. Прижался щекой к вздрагивающему животу, втянул носом воздух и вздернул голову, заглянув Джеймсу в глаза. Он отпустил его руки, но лишь затем, чтобы заняться его штанами. И справился с ними в два счета, выпустив на свободу еще не вставший член.

– Значит, многое успел забыть? – прошептал он, впервые за все это время посмотрев на Джеймса неверяще. – Ведь врешь же… – ткнулся лицом Джеймсу в пах и мгновение спустя вобрал в рот мягкую плоть.

– Не вру… – выдохнул Джеймс, глядя на него во все глаза. – Зато хорошо помню, как ты сделал это в первый раз. И как ругался потом, что я забрызгал тебе все волосы.

Тай улыбнулся, ненадолго отстранившись.

– Это я потом понял, просто тебя держать надо, – сообщил он. – Ты же брыкаешься, когда кончаешь, как необъезженная лошадь. Эта привычка еще осталась? – в последний момент он подмигнул, затем прошелся языком по уже влажному от слюны члену, снова взял его в рот и двинул головой, взяв сразу энергичный темп.

Поначалу Джеймс молчал, кусая губы. Потом негромко вымученно застонал, что его и погубило: следующий стон успел прорваться сквозь приоткрытые губы и вышел оглушительно громким. Поспешно закрыв себе рот рукой, Джеймс уставился на Валентайна чуть пьяным, счастливым и мутно-восторженным взглядом. Казалось, он получает гораздо большее удовольствие просто глядя на него, чем осторожно толкаясь в ласкающий рот.

Тай же подобную осторожность не разделял. Сообразив, что под каким контролем Джеймс держит себя, он принялся за ласку с удвоенным рвением, меняя то ритм, то интенсивность. Да и сам простонал, когда член на языке дрогнул и увеличился в размере. Правда, это было похоже скорее на одобрительный стон, нежели на прорыв страсти, но именно от него Джеймс толкнулся бедрами увереннее.

Вот только повторить эксперимент Джеймс ему не дал – запустил руку в волосы и придержал, останавливая. Сел на кровати, нагнулся и поцеловал Тайя в распухшие губы.

– Давай запачкаем твои волосы в следующий раз, – шепнул хрипло. – А сейчас я хочу не только твой рот, но тебя целиком.

И потянул его вверх.

– Дай хоть раздеться! – рассмеялся Тай счастливо и проворно стянул с себя штаны. После он улегся на Джеймса, взял его голову в свои ладони и с чувством поцеловал. – Ты? Я? – спросил он, перемещаясь губами к тому самому чувствительному местечку за ухом.

– Ты, – Джеймс обнял его, прижимаясь всем телом. – Может быть тогда я окончательно поверю этой реальности.

– Ты еще сомневаешься? – улыбнулся Валентайн, подсунув Джеймсу под спину руку. Он обнял его крепче и смочил слюной пальцы свободной руки. Когда он коснулся входа, пальцы были уже почти сухими, поэтому увлажнить его как следует не вышло. Но судя по всему, Джеймс в долгой подготовке и не нуждался, раз и не давал Тайю такой возможности, обхватив его, будто тисками. Да Тай и не настаивал, в конце концов он без смазки знал, как заставить любимое тело дрожать от удовольствия. Поцеловав Джеймса напоследок со всей нежностью и страстью, он приставил головку ко входу и двинул бедрами, медленно подаваясь внутрь.

Вот только так было раньше. Когда тот, другой Джеймс, был готов терпеливо ждать едва ли не бесконечно. Тот же Джеймс, что сейчас шумно дышал под ним, терпение, похоже, давно растерял – он схватил Валентайна за бедра и дернул на себя, не позволяя ни медлить, ни осторожничать. Удивительно, но зашипев от боли, он умудрился при этом счастливо улыбнуться.

– Не сон, – прошептал он. – Определенно не сон.

– Да твою же… – не ожидавший подобного Валентайн захлебнулся от обрушившихся ощущений. На лице его играла такая же счастливая улыбка. А затем он двинул бедрами, впечатываясь в Джеймса.

И снова все было не так, как он помнил. Обычно Джеймс всегда закрывал глаза от переизбытка чувств, стонал в голос, кусал губы. Сейчас же он почти молчал, лихорадочно целовал шею, плечи и все, до чего мог дотянуться, и смотрел, смотрел, смотрел. В самую душу, в самую глубь таких же мутных, как у него самого, глаз.

Зато Тай сдерживать свои эмоции точно не хотел. Он стонал всякий раз, когда вздрагивал Джеймс, останавливался на миг, оттягивая собственную разрядку, и снова начинал двигаться, глядя Джеймсу в глаза.

Это было очень сложно сделать, но Тай ухитрился. Просунул руку между их телами, мазнул ладонью по напряженному животу и спустился ниже, сжимая горячий член. А дальше движения бедер и руки совпали. Вокруг члена стало совсем тесно, и Тай лишь сжал зубы, не позволяя ощущениям поглотить его. Сначала он добьется от Джеймса стонов – таких, какие он помнил.

– Тай… – выдохнул Джеймс жалобно, на секунду зажмурившись, пережидая, видимо, особенно сладостный момент. – Что же ты… Ай!

Этот беспомощный вскрик был чем-то совсем новым. Валентайн поспешно остановился, выругавшись – он был совершенно не готов к таким возбуждающим звукам.

– Твою мать… – прошептал, тяжело дыша. А в следующую секунду пригвоздил Джеймса к кровати, закрыв рот сумасшедшим жадным поцелуем.

И вот тогда Джеймс застонал. Негромко, вымученно – прямо ему в рот.

– Вспомнил, – выдохнул Тай и, бросив на Джеймса восторженный взгляд, прижал его к себе крепче и быстрее заработал рукой. Его бедра уже ходили ходуном, а внутри было так скользко от собственной смазки, что Тай уже и не боялся причинить Джеймсу боль.

Еще некоторое время он контролировал себя, концентрируясь исключительно на Джеймсе. Но в какой-то момент позволил дать себе слабину, прислушавшись к своим ощущениям. За что и поплатился. Позвоночник будто обожгло, а в паху стало нестерпимо тяжело и щекотно.

– Я… я скоро! – сбито прошептал – а может, и выкрикнул – Тай. И тут же его движения потеряли слаженность, а ласкающая пульсирующий член рука и вовсе остановилась, сжимая головку.

– Да-а… – отозвался Джеймс, и только тогда слово перешло в стон – оглушающе громкий, открытый и такой знакомый. И кончал он под ним уже так же, как и всегда – шумно, бурно, долго. Тай вколачивался в открытое для него тело, сколько только мог, даже во время выкручивающего жилы оргазма. И лишь когда опадающий член потерял силу, он неохотно остановился.

Джеймс погладил его по волосам и потянул за одну прядь, привлекая внимания.

– С возвращением, – прошептал он. – Теперь мне кажется, что не было всех тех лет без тебя – только кошмарный сон.

– А тебя с пробуждением, – прошептал Тай хрипло, все еще восстанавливая дыхание. Он вздохнул глубоко-глубоко, перекатился на бок и подпер голову локтем, наблюдая за Джеймсом. – И больше без кошмаров, – заявил он на сей раз серьезно, нащупал руку Джеймса и накрыл своей.

– Если бы… – вздохнул Джеймс и перевернулся на бок, крепко его обнимая и пряча голову на груди.