Текст книги "Правление Штормов (СИ)"

Автор книги: Марк Айрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9, часть 1

1452 г., первый год Правления Штормов, осень.

Алуарад.

Заведение «Хмельной ёж» выглядело затрапезно даже по меркам этой грязной улочки на окраине столицы. Но популярностью пользовалось немалой – в большом зале из более

десятка столов пустовали едва один–другой.

Сидящий в темном углу мужчина задумчиво растер подошвой сапога гнилую солому, устилавшую пол, и откинулся на спинку стула. Закопченные потолочные балки тускло освещали немногочисленные окна, а в воздухе висел запах плохого пива.

Посетители соответствовали, и мужчина, заметив чей–то пристальный взгляд, поглубже надвинул капюшон на лицо.

Вряд ли его тут узнают… Шлем на людях он снимал редко, да и оделся сейчас как можно неприметнее. Без доспеха было уже даже как–то непривычно. Но совершенно точно лучше.

От личной гвардии он тоже избавился, по–тихому ускользнув из дворца. И сейчас чувствовал себя почти свободно.

– …в долг?! Да ты мне уже два месяца должен! Выметайся отсюда, если пить больше не на что!

Здоровенный трактирщик отпихнул от стойки что–то бормочущего забулдыгу. Тот с трудом стоял на ногах, и от резкого толчка упал на пол.

На шум едва повернули головы пара человек, остальные остались безучастны. Такое было здесь делом привычным.

Погруженный в свои мысли, Император повертел в руках кружку и чуть было не сделал глоток, но вовремя одумался. Напиваться он и раньше–то особо не любил. Тем более что и не получалось: руки–ноги начинали плохо слушаться, но голова оставалась предательски ясной, и через недолгое время отвечала на эту попытку забыться сильной болью. Сомнительно, чтобы в новой, божественной ипостаси, что–то изменилось. Разве что от отравления убережет – от кружки отчетливо несло мокрой кошачьей шерстью.

Мужчина едва ли не с завистью посмотрел на пьяницу, которому отказали в обслуживании. Тот с блаженным видом что–то втолковывал толстой деревянной подпорке посреди зала. Какие бы проблемы – кроме очевидных – не омрачали его жизнь, сейчас он о них не помнил. У Императора такого выхода не было. Вариантов что–либо изменить в происходящем с ним не было тоже.

Как и возможности с кем–то поделиться. Он никогда не был особо религиозным или богобоязненным, но почитание и уважение к Пятерым было тем, что рожденные в Империи впитывали с самых малых лет, и сейчас его собственные мысли начинали его всерьез пугать.

Потому что то, что он чувствовал, все больше и больше походило на ненависть.

И это просачивалось, отравляло его поступки и слова, вырывалось всплесками раздражения и злости, которые он старался сдерживать, но…

– По сути мы такие же служители богов, что и остальные, – как–то заметил Тнар. Алый вернулся с регулярного смотра войск, и был растроган и полон духа единения. – Они могут вершить через нас свою волю…

– Руками остальных боги не управляют, – огрызнулся тогда Император. Просто ничего не мог с собой поделать.

Хорошо хоть у Тнара характер отходчивый, забыл об этом разговоре сразу почти…

– А ты, я погляжу, не из этих мест будешь.

Император вынырнул обратно в реальность и поднял голову. Подошедший человек был определенно из этих, и существовала немалая вероятность, что в более приличные его не пустила бы стража: если не за общий вид потрепанного жизнью проходимца, то за количество оружия. Он задом наперед оседлал выхваченный из–за соседнего стола стул и ухмыльнулся, демонстрируя нехватку передних зубов.

– Я зашел выпить. А не создавать кому–то проблемы.

Уровень шума в зале упал, затем возобновился вновь. Император заметил вокруг еще пять–шесть человек, очень и очень заинтересованных их разговором. Остальные упорно делали вид, что ничего не замечают. По всему выходило, что уже не важно, что и как он ответит.

Щербатый подтвердил его догадку:

– И чего тебе, такому богатею красивому именно тут это пойло хлебать прижало? Не побоялся свой плащик об сидушки в этой дыре запачкать?

Император с досадой сжал губы. С одеждой он промахнулся. Удивительно, как за столь короткое время можно привыкнуть к окружению, дорогим и хорошим вещам, начать воспринимать их как данность. Будто так всегда и было. И ушло в прошлое, как он всю зиму вечерами подрабатывал в порту, чтобы порадовать сестренку обновкой к весеннему празднику… А сегодня и вовсе не о том голова болела.

– Никому из нас не нужны проблемы, – спокойно повторил он, глядя зачинщику в глаза.

Хорошо, меч взял. Мог и его забыть.

– Проблемы? – протянул щербатый, – Проблемы сейчас…

Он не договорил, внезапно и резко сделав выпад ножом. Туда, где еще пару мгновений назад сидел Император. Последний успел заметить тайком вытащенное оружие, и был готов к такому исходу. Грохнул опрокинутый на пол стул.

Император выхватил меч и отступил так, чтобы стена прикрывала спину. Противники нападать не торопились, медленно окружали его, вынуждая напасть первым.

Одного, двух почти наверняка… если очень повезет, то троих – вряд ли в подворотнях обучают мастерски владеть оружием – но со всеми он не справится ни при каких условиях.

И, словно заметив лазейку, изнутри начала подниматься, накатывать, закручиваться в синие спирали волна силы. Император изо всех сил сжал зубы, огромным усилием воли усмиряя её, загоняя обратно. Нет. Пусть лучше они всей таверной отпинают его труп. Он больше не даст этому управлять собой. Никогда.

Замешательство дорого ему обошлось: заметив, что жертва отвлеклась, щербатый тут же сделал еще один выпад, целясь в уязвимое горло. В последний миг Император заметил угрозу и отшатнулся, но полностью уйти от удара не смог. Короткое туповатое лезвие с силой рассекло ему подбородок и губы. Яркая вспышка боли затопила сознание, и забытые было рефлексы сузили внимание до ближайших противников. И поэтому когда таверну в одно мгновение заполнил грохот и крики, а нападавшие отступили, разворачиваясь в сторону новой угрозы, он даже не сразу понял, что произошло.

Время словно начало течь медленнее, складывая происходящее из отдельных картинок.

Вдох – и не успели еще обломки развороченной оконной рамы упасть на пол, как щербатый удивленно уставился на торчащий из груди кинжал. Лезвие почти по рукоять вошло в тело, так, словно его не метнули через весь зал, а воткнули с размаху, подойдя вплотную.

Выдох – тело убитого начало оседать. Его подельники – один за другим падать вслед за ним, даже не осознав произошедшее. Кто–то у выбитой двери пытался дать отпор. Трактирщик что–то закричал. Но все они были уже мертвы, просто еще не знали об этом.

Вдох – перед Императором вырастают три черные тени, закрывают его от людей в зале и разворачиваются к ним. От входа слышен хрип и вой, но выйти – нет, никто больше не может покинуть зал. Бывший ловушкой для одного, он стал западней для всех. Люди умирают один за другим, сопротивляясь или пытаясь спастись, но одинаково быстро.

Выдох – это можно было бы считать за ошибку зрения, но Император мог поклясться, что увидел, как один из гвардейцев даже не отбил летящее в него лезвие метательного ножа, а лишь слегка коснулся его острием меча, словно помогая выбрать другую цель – и лезвие точно вонзилось в человека чуть позади и сбоку от него.

Вдох – большеносый здоровяк у дальней стены замахивается палицей. Рядом более щуплый, но куда более быстрый бродяга тянется широким тесаком к цели. Они действуют дружно, согласованно, и тем более верят в успех, что их удары направлены в спину противника. Гвардеец не мог их видеть, не слышал, но развернулся так, словно для контроля пространства позади себя ему было достаточно глаз собрата напротив. Два неуловимых и скупых движения меча – еще два трупа.

Выдох – …и еще.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Кровь собирается в тонкий ручеек на неровном полу, тащит за собой соломенную труху, бежит к подошвам сапог. Император, все зажимающий рану на лице, заторможенно опустил глаза вниз и отошел в сторону.

Трактирщик, чьи инстинкты до того сработали четко, высунул голову из–за стойки и обвел безумным взглядом зал. То ли узнал кого–то, то ли просто от потрясения испустил короткое рыдание. И, заученным бессознательным движением выхватив из–за стойки небольшой мощный арбалет, направил его на основную угрозу, которую подсказала ему интуиция – на мужчину, стоящего спиной к стене и закрывающего рукой рот и подбородок. Он не успел даже поднять оружие – двое из восьми оказались рядом, и еще одно тело упало на пол, разрубленное на две части.

Глухо брякнул об пол выпущенный из мертвой руки арбалет. И звонко щелкнула стрелой тетива, по прихоти судьбы выбрав все ту же цель, что и покойный хозяин.

Стоящий рядом гвардеец метнулся вбок, закрывая Императора собой, и тот услышал, как ударился об внутреннюю поверхность шлема прошедший через глазницу арбалетный болт. Тело упало к его ногам. Последнее.

Император усилием воли сбросил с себя оцепенение и, больше не пытаясь уместить в голове то, как за столь короткое время, меньшее, чем нужно, чтобы пересечь улицу, спокойная таверна превратилась в бойню, склонился над погибшим гвардейцем. Он вроде бы помнил его, но… Император только сейчас со стыдом осознал, что даже не пытался их различать. Относясь к тому, что только что без колебаний отдал за него жизнь, как к одной из собак на псарне.

Оставшиеся семеро деловито обыскивали зал, не пропуская ни единой щели. Убедившись в его полной безопасности, ближайший гвардеец подошел к поднявшемуся с колен Императору.

– Мой господин.

– Мне жаль, что… так вышло… – начал подбирать слова поддержки Император. И замолчал, наткнувшись на ответный взгляд. В нем не было ни сожаления, ни боли, только непонимание. И искреннее, жгучее желание угадать, в чем дело, уловить эмоцию, подстроиться под нее как… как собака.

– Ваш соратник, – ровным тоном произнес Император. – Он мертв.

В выдохе гвардейца едва уловимо, но все же читалось облегчение. Он прошелся взглядом по телу погибшего и честно попытался скрыть безразличие за почтительностью.

– Он выполнил свой долг, господин. Нет выше…

Гвардеец мог с легкостью увернуться и зайти ему за спину за время замаха, но все же остался на месте. Лишь слегка покачнулся, когда кулак Императора врезался ему в лицо. И, чуть погодя, опустился на одно колено.

Император закрыл глаза и сделал нетвердый шаг назад.

«Нет. Это неправильно. Так нельзя.»

Когда он пришел в себя, гвардеец все так же смотрел на него снизу вверх, преданно ловя взгляд, и, если бы мог, изо всех сил вилял бы хвостом. «Мы справились? Я угодил тебе?» – было написано на его лице. Двое других, остановились в нескольких шагах и смотрели ровно с тем же выражением. Ни осуждения, ничего больше, лишь преклонение. Дай им команду – и без тени сомнения вцепятся даже друг в друга.

Император резко выдохнул и, не говоря ни слова, направился к выходу. На воздух.

* * *

Прислужники в плотных черных одеждах и масках, закрывающих лица, деловито грузили на повозку тела. Погибшего гвардейца увезли первым, отдельно. И с куда большим почтением.

Витрий стоял напротив входа в таверну, рядом с Императором, и наблюдал за работой своих людей. Непонятно было, привела его новость о потасовке, в которой ухитрились убить одного из созданных им бойцов, или же то самое загадочное чутье, ведущее любого из Пятерых, но на грязной темной улице он стоял с непринужденностью вышедшего на ежедневную прогулку по знакомым местам. И удивительно гармонично в нее вписывался.

Император поймал себя на том, что постоянно сжимает и разжимает кулаки, и заставил себя расслабиться. По крайней мере внешне.

Темный глянул в его сторону, задержав взгляд на лице. Вспомнив о ране, Император потер подбородок, стирая засохшую кровь. Когда и как все успело зажить, он не помнил, кажется, почти сразу.

– Это удобно, – заметил Витрий.

– Что?.. – не понял Император. Ожидавший вопроса о том, как он вообще дал себя ранить.

– Скорость исцеления. У остальных она куда меньше. От смертельных ранений боги нас всех хранят, но мелкие…

Император раздраженно мотнул головой:

– Мне больше интересно, как, во имя… как вообще личная гвардия способна на то, что они делают? Люди так не могут!

Витрий чуть раздвинул края губ:

– Да. Люди не могут.

Император понял, что продолжения не будет, но оставлять тему не собирался.

– И как они находят меня? Они чувствуют, где я нахожусь? Всегда знают, куда идти?

Темный понял, что отмолчаться не удастся.

– Ммм… Да, поскольку в обязанности личной гвардии входит всегда быть рядом, и суметь защитить, они проходят процедуру… изменения. Мы, Пятеро, всегда знаем, что делать по воле богов. И частица этой силы, вложенная в бойцов, позволяет им… делать то, что они делают. И чувствовать, где сейчас Высший. Не очень хорошо, если честно, над этим еще можно поработать. Но когда они спрашивают дорогу, им почему–то всегда готовы помочь, – Витрий снова улыбнулся и, видя, что Император все еще чем–то недоволен, добавил: – Теми, кто они есть, их делает Черный Храм, однако подчиняются они только и исключительно Высшему. И всегда готовы выполнить любой его приказ.

– Любой?.. – насмешливо переспросил Император. Жестом подозвал одного из гвардейцев встать напротив себя. Даже не оборачиваясь – он знал, что они как всегда где–то за его спиной. С каким–то мрачным удовлетворением отметил, что подошел тот самый, со намечающимся синяком на лице.

– Достань меч.

И, дождавшись мгновенного исполнения приказа, Император сделал шаг вперед и развел руки:

– Ударь меня.

Гвардеец растерянно моргнул, и переступил с ноги на ногу, не поднимая оружие.

– Меня плохо слышно? Я сказал, ударь меня.

На лице бойца выступил пот. Кончик меча заметно дрожал, но с места не двигался.

Император взмахом руки отослал его обратно, подальше с глаз. Не то чтобы он сомневался в таком исходе, но менее неприятным он не стал, еще больше усилив ощущение, что для окружающих он просто сосуд для бесценного содержимого. До него как до человека никому из них не было никакого дела. И наконец понял, что его так все время выбешивало в гвардейцах – под их взглядами он все время ощущал себя как дешевая оправа для драгоценного камня.

– Действительно, – удивленно протянул Витрий, – Нашлось что–то, что они не готовы сделать… Но по сути в этом нет особой нужды. В остальном они полностью преданы вам.

– Полностью преданные сделали бы и это.

Темный едва уловимо нахмурился и задумался о чем–то, надолго замолчав.

Безмолвные служители храма погрузили последний труп и повозка, поскрипывая на поворотах, уехала. В Храме тела продержат самое большее три дня, затем тех, за кем не придут родственники, похоронят за городом в безымянных могилах. Гвардейца скорее всего ждало то же самое. Вряд ли существовали те, кому еще было дело до его останков, а излишней сентиментальностью вроде памятных табличек с именами павших Темный никогда не страдал.

Однако, как оказалось, думал он примерно о том же.

– Нужно выбрать ему замену.

* * *

Отбор происходил в самом Храме, но всех претендентов мог вместить только внутренний двор. Первый этап проходил за закрытыми дверями, ожидающих распорядитель впускал по одному, и остальные стояли ровными четкими рядами, почти не переговариваясь и желая произвести наилучшее впечатление. Потому что Император тоже был здесь.

Отбор его никоим образом не касался, но он все же пришел, и сейчас с отстраненным видом стоял на лестнице, скользя взглядом по кандидатам, в которых читались волнение и надежда. Уже совсем скоро один из них займет свое место возле него…

Он хотел уже уйти, как вдруг заметил знакомое лицо. Император удивленно нахмурился и направился к претендентам.

– Как рука? Тебя уже допустили к службе?

Гвардеец с перевязанным предплечьем поклонился:

– Да, мой господин. Не беспокойтесь, уже все в порядке, почти все зажило. И испытаниям не помешает.

– Ты участвуешь?

Гвардеец кивнул и радостно улыбнулся:

– Для меня будет огромной честью стать частью личной гвардии! Я очень постараюсь, чтобы выбрали именно меня, это…

Император с бесстрастным видом вслушивался в его слова. А затем резко оборвал их:

– Убирайся.

Гвардеец осекся и непонимающе посмотрел в ответ.

– Вон отсюда, – повторил Император. Повернулся к распорядителю и добавил: – Этого не брать. Пусть остается в общей гвардии.

– П-почему?..

Распорядитель понимающе хмыкнул и строго посмотрел на бывшего уже кандидата, за спиной которого слышалось неодобрительное бормотание. Задавать вопросы вместо беспрекословного подчинения… Высший как всегда безошибочно вычислил паршивую овцу.

– Да, господин, – отозвался распорядитель, но Император уже направился к выходу.

И только проходя через арку ворот, ответил то ли на повисший в воздухе вопрос, то ли самому себе:

– Он живой.

1457 г., пятый год Правления Штормов, лето.

Арнимунд.

Солнце неторопливо вставало над океаном, разгоняя редкие облачка. День обещал быть ясным, безветренным, и молодая серебристая чайка заложила крутой вираж над берегом, высматривая добычу. Лежащее на песке тело она заметила почти сразу, и спикировала вниз в надежде опередить своих более нерасторопных сородичей. Те с готовностью уступили ей место, они были куда старше и опытнее, предпочитая не кидаться вперед, а сперва выждать и понаблюдать.

Чайка осторожно приблизилась, но темная фигура не подавала признаков жизни. Голод давал знать о себе все настойчивее, и птица осторожно клюнула голенище высокого сапога. Кожа оказалась прочной и не поддалась. Тогда чайка скакнула в сторону и клюнула уже обтянутую темной тканью ногу.

В следующий миг птица получила такого пинка, что отлетела к кромке прибоя, чудом не переломав крылья. Остальная стая тут же взлетела, взметнув тучу мелкого белого песка, и поспешила убраться подальше.

Человек медленно сел и потер лицо, стряхивая песчинки и приходя в себя.

– Венс?.. Венс! – послышался радостный возглас, и к нему подбежала черноволосая девушка. Она плюхнулась рядом с ним, засыпав мужчину еще больше, но не обратила на это ни малейшего внимания.

– Я тебя еле нашла! Ты как, в порядке?

– Возможно, – хрипло отозвался тот.

– Да, я тоже, когда проснулась, в себя прийти не могла, это сейчас пройдет. Ты помнишь хоть что–то о дороге сюда?

Мужчина осторожно, на пробу покачал головой, и понял, что ему действительно уже лучше. По крайней мере мутить перестало.

– И я нет. Закрыла глаза у морских, а открыла, и увидела… Это невероятно! Я читала в летописях, а теперь я вижу это сама! Город, он был еще до Катаклизма! Да посмотри же!

Пришлось посмотреть. В направлении, куда махала рукой ирртка, берег крутыми скалами уходил вверх, и за массой камня, вдалеке, ярко сияли на солнце снежно–белые шпили высоких башен.

– Кое–где даже есть записи, что здесь жили и иррты, и люди, а в центре города было место, где проводились наши обряды. Наверное тот самый Круг, который сейчас уничтожен. Я знаю, что большая часть города погибла, но что–то же осталось! И раз те башни…

Пока она говорила, мужчина еще раз мельком глянул, куда она показывала, и перевел взгляд на девушку. Её глаза горели, и вся она словно светилась изнутри, оживленно жестикулируя и буквально источая радость и эмоции. В то, что именно она говорила, он почти не вслушивался. Но внимательно разглядывал её, так, словно впервые увидел.

Затем словно внутренне встряхнулся, сбрасывая с себя наваждение, и выражение его лица из расслабленного вновь стало отстраненным и сосредоточенным.

– Через город мы в любом случае пройдем, – сказал он, поднимаясь на ноги, – Дорога ведет на запад от него…

* * *

Когда она открыла глаза, толком еще не рассвело, и первым желанием стало тут же их закрыть и подождать, пока вокруг не посветлеет, а земля не перестанет покачиваться. Но сознание тут же с готовностью подкинуло сводку последних воспоминаний, и Наярра перекатилась на бок, осторожно встала и осмотрелась.

Вокруг был лишь мягкий песок, вода и скалы. Венса нигде не было.

Девушка прошипела сквозь зубы ругательство. Вряд ли конечно после стольких церемоний морские устроили так, что он потонул по дороге, но учудить что–то такое было бы вполне в их духе. Или может заклинание было не настолько точное, и их разбросало по берегу?..

Ничего другого не оставалось, и она двинулась вдоль воды, с каждым шагом чувствуя, как в голове проясняется, а в тело возвращается легкость и сила. Солнце вставало, отдаленные объекты становились все отчетливее, и в какой–то момент Наярра подняла голову, и увидела, как из–за скал показывается белый мрамор…

Арнимунд! Архипелаг! Она находится на Архипелаге! Перед глазами тут же встали старые гравюры на тонких деревянных пластинках, которые разворачивал перед ней Старейшина. Вытисненные контуры были раскрашены белой краской, но не шли ни в какое сравнение с тем ослепительным сиянием, которое создавали лучи, играя на гладких отполированных гранях.

Вдалеке с шумом и криками снялась с места чаячья стая, и Наярра, с трудом оторвавшись от едва виднеющихся башен, глянула в ту сторону, и увидела темный силуэт.

– Венс?.. Венс!

Мужчина с трудом поднял на нее мутный взгляд, явно пребывая не в лучшем состоянии, чем она сама сразу после пробуждения. Но, главное, что жив, и жив именно здесь, а не где–нибудь у берегов Веморы. Да и новые впечатления были слишком сильны, чтобы не поделиться хоть с кем–нибудь.

– …и раз те башни стоят, то возможно и многое другое осталось нетронутым, – Наярра все еще не могла не смотреть постоянно на шпили, словно боялась, что те исчезнут, – Больше полутора тысяч лет! Те, кто ходил здесь, они видели то же самое, что и мы, когда не было еще ни Пятерых, ни Катаклизма, представляешь? Я вот с трудом, это просто невозможно осознать, что тогда и сейчас – это один и тот же город… Давай хотя бы заглянем в него? Хоть ненадолго! – она с надеждой перевела взгляд на Венса. Тот, чуть прищурившись, смотрел вдаль, в тут же сторону, что и она раньше, и о чем–то напряженно думал.

– Через город мы в любом случае пройдем. Дорога ведет на запад от него. Насколько я слышал, от Арнимунда до Орфрада проходит почти прямой торговый тракт, и нам повезло, что мы так срезали путь. Но вот для путешествия дальше в ту сторону сейчас наихудшее время из всех вообще возможных.

Пока он говорил, девушка задумчиво разглядывала его и вслушивалась в свои ощущения. Это было… странно. Она никогда не испытывала острой необходимости в чьем–то обществе, довольно привычным было полагаться только на саму себя. Но рядом с имперцем было как–то… лучше. Как будто всегда знаешь, что есть кто–то, кто прикроет спину или протянет новое оружие взамен сломанного. И когда она шла по берегу и думала о том, что возможно дальше она будет идти одна, она почувствовала… да, пожалуй, это был именно страх. И не только за исход пути, но и за имперца. Кто бы мог подумать еще дней пятнадцать назад…

До Наярры внезапно дошел смысл последней сказанной Венсом фразы.

– Наихудшее? Почему?

Мужчина сделал неопределенное движение плечами:

– Вживую не видел, но наслышан предостаточно. В этот сезон местная живность становится очень опасна. А обход займет слишком много времени… Которого, как нам любезно сообщили, у нас может и не быть. Ладно, решим по ходу дела.

Оружие и одежда были при них. Но все прочие вещи сейчас лежали на дне вместе с обломками корабля. При более внимательном обыске Венс обнаружил у себя в рукаве плотно свернутую карту. На тонкой коже был вытеснен путь к нужному месту и отмечен горный перевал, ведущий к Кругу.

– Лучше б денег подкинули, – с досадой бросил Венс. Его собственная наличность так же радовала рыб где–то в океане.

Наярра по его примеру более внимательно покопалась в складках одежды и с удивлением обнаружила в одном из карманов небольшой мешочек из холщовой ткани.

Девушка вытряхнула его содержимое себе на ладонь, и замерла в изумлении, когда в лучах света оно вспыхнуло и заиграло мириадами граней. Кольца, браслеты, ожерелья – все это, по–видимому попало к морским обычным для них образом с затонувших судов.

– Беру свои слова назад, – поднял брови Венс, – Я не разбираюсь в украшениях, но, думаю, даже половины из этого хватит, чтобы кататься туда–обратно до зимы. Возможно однажды я даже смогу начать думать об этих любителях кальмаров чуточку лучше. Осталось найти менялу.

Девушка протянула сверток имперцу, но тот отмахнулся:

– Они оставили это тебе. Так что пусть у тебя и будет. Только повнимательнее в толпе – в любом городе полно любителей пошарить по чужим карманам.