Текст книги "РПЛ 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
-8-
-А ты, полукровка, соскучился по дворцовым подземельям? – не удержался Эйде. – С чего это ты решил вернуться? Хочешь освободить своих сообщников? Госпожа только этого и ждет!..
–Вот уж на что мне наплевать, так это на судьбы этих неудачников, которых твоя хозяйка с чего-то посчитала моими пособниками, – Хорвек говорил, как мне показалось, вполне искренне. – Я их знать не знаю.
Я, не удержавшись, шмыгнула носом. Оборотень тут же перевел взгляд на меня, и оскалился.
–Зато девчонке не наплевать, – хихикнул он. – Эй, слышишь меня? У твоего женишка сладкая кровь, я уже пробовал… самую малость. Тому, кто принесет какие-то новости до восхода солнца, госпожа обещала дать напиться вволю. Жаль, что мне сегодня придется смолчать и награда достанется кому-то другому… ваш след найдут, не будь я Эйде из рода Эйшерских охотников!
–Ведьма убьет Мике? – я, не помня себя от ужаса, вцепилась в руку Хорвека, заглядывая тому в лицо. – Он говорит правду?
–Разумеется, убьет, – ответил он, мягко, но непреклонно высвобождаясь. – Ведьмы всегда держат при себе только тех, кого собираются убить, и тех, кого они кормят смертями. Но она не станет так бездумно растрачивать кровь – умертвить человека можно только один раз. Кого она вам скормила, щенок? Наверняка кто-то из южан-наемников уже пропал без вести, ведь до чужаков никому нет дела… Однако даже колдунья не может убивать беспрестанно, если не хочет выдать себя. Чары – хрупкая сеть, и стоит только подозрениям окрепнуть, как люди прозреют и догадаются, что в город пришло зло. Поэтому она будет приберегать корм и бросать своим псам ровно столько костей, сколько нужно для того, чтобы они не взбунтовались и не разбежались кто куда.
–Попридержи язык, падаль! – зарычал оборотень, которому явно не понравились слова демона. – Мы не шавки, чтобы лизать человеческие ноги за паршивую кость!
–Твоя взяла, пусть на этой кости будет немного мяса, – бывший демон спокойно говорил то, от чего меня мутило. – Будь вы чуть способнее к магии, то научились бы обходиться без хозяев, но вам нужен тот, кто волшебством будет отводить глаза людям. Будь вы богаче, что смогли бы покупать смерть у самих же людей, но вашего ума не хватает и для того, чтобы скопить деньжат… Уйти в леса у вашего племени не выйдет – вы не волки. И я слыхал, что истинные волкодлаки презирают псов, называя их полукровками…
–Ты!.. Ты сам сын человеческой шлюхи! – оборотень от бешенства грыз себе губы и корчился, точно его привязали к невидимому столбу посреди кострища. – Ложь! Ни капли людской крови нет в моем роду!
–Как бы там оно ни было, тебе не впервой служить человеку, – Хорвек казалось, нарочно доводил Эйде до исступления. – И временная госпожа будет с тобой куда щедрее, чем постоянная. Не стоит тратить время на притворство – ты предавал и будешь предавать, не набивай себе цену. Если в вас и есть что-то исконно песье – то точно не верность.
Тут вдалеке послышался вой, при звуке которого наш оборотень встрепенулся и довольно заворчал.
–Мои братья и сестры вышли на охоту, – заявил он с торжествующим видом. – Вам конец!
–Чему ты радуешься, безмозглый пес? – Хорвек положил руку на эфес своего изогнутого меча. – Прирезать тебя я всяко успею до того, как здесь появится кто-то из вашей своры. Быть мертвым глупым оборотнем куда хуже, чем живым и богатым. Времени и вправду в обрез. Ты проведешь нас по лабиринту?
Эйде что-то раздраженно рыкнул, глядя в сторону, а затем неохотно согласился:
–Да, я прочитаю для вас карту.
–Разумное решение, – Хорвек опустил руку. – Поторопимся. Йель, разреши ему сойти с места.
–А я… могу? – спросила я, поежившись.
–Пока что можешь.
Чувствуя себя донельзя глупо я, запинаясь, объявила:
–Ты можешь сойти с места, Эйде!
Оборотень медленно переступил с ноги на ногу, и, с видимым удовольствием потянулся, после чего с недовольным ворчанием закутался поплотнее в плащ – холод этой сырой осенней ночи донимал его в человеческом обличье. Босоногий, светловолосый и хрупкий – его облик напомнил мне сказку о потерянном юном принце из лунного королевства, которую я слышала в детстве. Вот только тот лунный принц не облизывался, говоря о человеческой крови…
–А что еще я могу приказать ему? – не сдержав любопытства, спросила я шепотом у Хорвека. – Может, не стоило угрожать ему и злить? Я бы просто приказала провести нас…
–Твои чары слишком просты для того, чтобы отдавать такие приказы, – вполголоса ответил он мне. – Тебе не по силам подчинить его разум полностью. А что, Йель, колдовство уже не кажется тебе столь уж отвратительным?
Я промолчала, не зная, что ответить – договор, который заключил Хорвек с оборотнем, был не из тех, что можно принять с легким сердцем. Но что я могла сказать бывшему демону? Человеческие жизни, которые он так легко предложил Эйде, в его глазах не стоили ничего, и он безо всяких сомнений совершил сделку, которая должна была принести столько горя Таммельну… Быть может, иногда чары и впрямь становились меньшим злом? Или же так говорили себе все те, кто ввязывался в колдовские дела – а затем, сами того не замечая, становились бездушными чудовищами, ничуть не отличавшимся от оборотней и демонов?..
Мы шли к склепу по пути, который указывал Хорвек, знавший здешние могилы как никто другой. Эйде принюхивался, фыркал, что-то бормотал себе под нос, и совершенно по-собачьи прислушивался к каким-то далеким звукам, склоняя голову набок. У склепа он внезапно расчихался, а затем воскликнул:
–Мертвый огонь и паленая шерсть! Это то самое место, где подожгли шкуру моей матери!
–Твоей матери? – переспросила я, похолодев и сбившись с шага.
–Не бери в голову, Йель, – Хорвек не дал оборотню произнести ни слова. – У этих созданий не в почете родственные связи. Если его почтенная матушка будет подыхать с голоду, он не поделится с ней и обглоданной костью. Не думай об псах-оборотнях как о людях – они взяли и от звериной своей части, и от человеческой худшие качества. Как звери они не помнят родства, как люди – неблагодарны. Вновь начнешь визжать, что я лгу, щенок?
Но Эйде лишь угрюмо огрызнулся: «Человеческая падаль!» и покорно последовал за нами в склеп. Мне подумалось, что грубое обращение Хорвека с ним имеет какой-то потайной смысл – бывший демон словно показывал, кто здесь хозяин, укрощая оборотня.
–Может, следует быть с ним мягче? – вновь я потянулась к уху Хорвека, зажигающего небольшой фонарь. – Ведь Эйде может обозлиться и завести нас в ловушку!..
–Дай ему карту, Йель. Проверим, умеет он читать духовы знаки или же это было пустое хвастовство! – громко произнес Хорвек, а затем, понизив голос, сказал:
–Ты совсем не знаешь… оборотней. Они не понимают, что такое доброта, и считают ее признаком слабости и ничем более. А слабых их законы велят уничтожать. С Эйде нельзя говорить по-другому. К тому же… – тут он умолк и вздохнул, точно вспоминая какое-то постигшее его в прошлом разочарование. – К тому же, и люди, и нелюди устроены одинаково – им всегда кажется, что когда дело будет вовсе дрянь – они сорвутся, взбесятся и уж тогда-то их не остановят никакие цепи, решетки и страх перед смертью. Все хотят верить в чудеса и в собственные сокрытые до поры, до времени невероятные силы. Пока надежда есть – возможен бунт. А наш юный помощник уже понял, что даже если от гнева у него лопнут глаза, он все равно не сможет освободиться от моей воли. И подумает трижды перед тем, как рискнуть.
–Но те, кто побеждал зло, всегда были храбры, – мне отчего-то совсем не понравились рассуждения бывшего демона, который, как мне показалось, говорил не об одном лишь оборотне. – Пусть даже они при этом жертвовали своей жизнью…
–Те, кто проигрывал злу, тоже бывали храбры, – хмыкнул Хорвек. – Знаешь, ведь я убивал весьма мужественных и благородных противников. И их смерть ровным счетом ничего не изменила в этом мире.
«….А потом сам очутился заточенным в подземелье, камни которого нельзя было разрушить, даже если сердце рвалось на части от ненависти и желания отомстить», – подумала я, не решившись ничего ответить вслух, несмотря на то, что соглашаться со взглядами Хорвека на мироустройство мне отчаянно не хотелось. В каждом слове, которое он произносил, сквозила уверенность в том, что победа добра над злом, как и зла над добром – это всего лишь случайность.
Оборотень Эйде тем временем кружил по склепу, принюхиваясь и скребя ногтями камни. Он не мог знать, что здесь расположен вход в подземное королевство, и должен был отыскать его своими силами. Карта в его руках светилась все ярче, словно имущество господина Подземелий предчувствовало, что вернется туда, где было создано. Наконец Эйде добрался до пустой гробницы, запустил туда жадные руки, нашаривая что-то на дне, а затем торжествующе воскликнул:
–Это здесь! Вход спрятан тут!
–Он и правда читает карту! – обрадованно шепнула я Хорвеку. Меня не покидало странное ощущение, что я несу ответственность за оборотня, и окажись тот лгуном, гнев Хорвека частично пал бы и на мою голову.
Эйде, довольно хихикая, исследовал узоры на дне гробницы – ему не нужен был свет фонаря: в темноте оборотень видел ничуть не хуже, чем при свете солнца. Наконец он привел в действие механизм, сверяясь с тайными письменами на карте, и расхохотался – звук этот вновь походил на лай.
–А ты, падаль, сомневался во мне! – крикнул он Хорвеку. Это было красноречивейшим свидетельством того, что Эйде поддался на уловки Хорвека и теперь, вместо того, чтобы пытаться сбежать или навредить нам, желает показать себя в лучшем свете перед насмешничающим врагом.
–Эту дверь мы бы открыли и без тебя, – Хорвек был все так же высокомерен. – Не хвались, пока мы в начале пути. Посмотрим, хватит ли тебе ума на то, чтобы добраться до дворца.
Оборотню оставалось только в очередной раз зарычать: тон бывшего демона был отменно неприятным. Мы по очереди принялись спускаться по каменной узкой лестнице, которая не понравилась мне в этот раз еще больше, чем в предыдущий. При свете фонаря было хорошо видно, как узок этот коридор, и низкий свод словно давил на меня каждым своим старым камнем.
Спустя некоторое время мы очутились на небольшой площадке, вид которой был мне незнаком – прошлой ночью лестница вывела меня вовсе не сюда. Я ощутила ноющую боль в животе, которая обычно предупреждала меня о волшебстве – оно жило здесь с незапамятных времен. Мы остановились перед тремя темными арками, каждая из которых была окружена россыпью знаков и рисунков.
–Эйде, которую из них выбрать? – с робостью спросила я у оборотня, вертевшего в руках карту.
–Сколько ходов ты видишь? – спросил Хорвек у меня, прищурившись.
–Три, – ответила я с недоумением, и он негромко хохотнул.
–Волшебство! – пояснил он, увидев, что я озадачилась еще больше. – Я вижу только одну арку. И не смог бы выбрать нужную, даже если бы сумел вернуться на это самое место после неудачной попытки.
–Но если ты видишь одну арку – значит, тебе и выбирать не нужно, – я все еще не понимала.
–Просто тебе привычнее думать, что магия по своей сути – это создание фальшивок, – он все еще щурился, точно надеясь разглядеть то, что от него сокрыто. – Сказки о немых двойниках, умирающих через одну луну, о замках из тумана, о неисчислимых армиях, которые пугали противника, а потом рассыпались на закате прахом… Да, это волшебство. Но его можно разгадать, зная верные приметы. А вот иные чары, напротив, прячут истину, так, что ее не найти. У меня нет выбора – я пройду через ту арку, которую вижу – но на самом деле это будет любая из тех трех, что видишь ты. Поэтому здесь бесполезны ухищрения вроде клубка ниток. Когда перед тобой три входа – ты можешь найти трех рабов, которых отправишь вперед себя, приказав отмечать путь ниткой. Кто из них вернется – тот и принесет весть о правильном пути. Но старые чары хитрее человеческих уловок.
–Ах вот оно что… – пробормотала я, уяснив на самом деле только то, что мне видно больше, чем Хорвеку, но пользы из этого я все равно не извлеку.
Наконец оборотень Эйде уверенно указал нам на крайнюю правую арку, и мы шагнули за ним. Хорвек, по-видимому, испытал что-то вроде головокружения – я видела как он пошатнулся, и подумала, что уж ему-то обидно вдвойне: став демоном, он отказался использовать колдовство; став человеком – перестал его различать. Я знала в прежние времена одного старого музыканта, пальцы которого искривила лютая болезнь, так что он не мог более играть на своей лютне. Через несколько лет несчастный оглох, и хоть иных серьезных хворей у него не имелось – вскорости он умер от тоски, потеряв всякий интерес к жизни. Хоть я сама горланила разве что кабацкие песни, да и то – невпопад, не имея к музыке никакой склонности, однако хорошо запомнила, как быстро угасли глаза старика, и поняла, что иной раз жизнь в человеке поддерживает именно любовь к своему делу.
Наш проводник чувствовал себя все увереннее, и выбирал нужные повороты почти безо всяких колебаний. Иногда он беззвучно что-то шептал, уставившись на карту, как это бывает, когда значение какого-то оборота не сразу дается читателю.
–Помни, что если мы заплутаем – ты умрешь раньше меня, – Хорвек внимательно следил за пленником, который, казалось, был близок к тому, чтобы почувствовать себя хозяином положения. – И смерть эта тебе не понравится.
–Ты сам подохнешь от голода и жажды в этом лабиринте за считанные дни, – огрызнулся оборотень, и пнул босой ногой кстати подвернувшийся череп – в коридорах изредка встречались давние человеческие останки: одним богам было известно, зачем эти люди приходили во владения господина Подземелий, по доброй ли воле они решались на это, и от чего погибали в этих темных коридорах.
–Днем больше или днем меньше – не так уж важно для меня, – Хорвек наступил на череп, очутившийся на его пути, и старая кость рассыпалась в прах. – А вот тебе стоит больше ценить свою жизнь. Не так уж давно у тебя сменились клыки.
Короткие разговоры, подобные этому, повторялись каждый раз, как Эйде начинал визгливо хихикать – шаг его при этом становился приплясывающим, и взгляды, которые он бросал, быстро оглядываясь, заставляли меня спотыкаться. Быть может, в глазах оборотня отражался огонек фонаря, но мне казалось, что они горят голодным, злым пламенем, которое вот-вот сожжет остатки моих неумелых чар.
–Он ведь не освободится, правда? – испуганно шептала я Хорвеку. В уме постоянно рисовалась картина, как оборотень, в очередной раз оглянувшись, одним прыжком бросается на меня и белоснежными острыми зубами рвет горло.
–Нет, пожалуй, до дворца мы успеем добраться до того, как заклятие начнет рушиться, – отвечал мне бывший демон, и тут же его окрик заставлял пса-оборотня снова сгорбиться и замедлить шаг.
Путь наш не всегда был легким – иногда приходилось огибать провалы, прижимаясь к стене, пока камни из-под ног с тихим шуршанием падали в черную бездну. На каменных лестницах, ведущих то вниз, то вверх, частенько недоставало ступеней. Выбираясь из очередной дыры, я случайно вцепилась в руку оборотня, идущего первым, и он зарычал на меня так яростно, что мне показалось – чары окончательно пали. Но Хорвек, находившийся рядом с ним, тут же безо всякой любезности хлестнул его наотмашь ладонью по лицу, и выбранил, словно перед ним и в самом деле была обычная собака, невесть с чего оскалившая зубы на хозяина. Это возымело действие: Эйде взвизгнул и попятился, после чего присмирел на время.
Живых существ в лабиринте нам не встречалось – это и в самом деле было забытое, опустошенное королевство. Однажды у ног оборотня прошмыгнула крыса, и тот с поразительной быстротой и ловкостью поймал ее, упав на четвереньки. Я, испугавшись, отпрянула в сторону, и Эйде, явно желая впечатлить меня еще больше, резко обернулся ко мне, чтобы показать свой испачканный кровью рот.
–Оставь свои шутки, грязная тварь, – с презрением сказал Хорвек, конечно же, заметив, как исказилось мое лицо из-за приступа тошноты. – Не настолько ты голоден, чтобы жрать крыс.
–Уж ты-то знаешь толк и в голоде и в крысах, – прошипел оборотень, нарочито утирая кровь с губ.
Дышать становилось все труднее – от здешнего воздуха першило в горле, и в ушах давно уж шумело, словно мы спускались не в подземный мир, а в подводный. Величественные залы, стены и своды которых терялись во тьме, казались мне смутно знакомыми – то ли владения покойного Господина Подземелий не отличались разнообразием, то ли мне приходилось бывать здесь, когда Казиро провожал меня на встречу со своим древним собратом, прячущимся в колодце. Магия дворцового духа туманила мою голову в ту пору, но я готова была поклясться, что уже видела эти мрачные узоры, высеченные в камне. Иногда они казались бессмысленными, но бывало так, что какой-то завиток притягивал мой взгляд – и загадка приоткрывалась: я понимала, что там изображена бесконечная и безжалостная война давних лет, где смертей случилось больше, чем может вместить человеческая память. Каждый камень здесь был надгробием.
Эйде и Хорвек не проявляли никакого интереса к здешним сомнительным красотам, следя только друг за другом.
–О чем говорится в этой карте? – бесконечные коридоры тяготили меня все больше, и я смогла преодолеть страх перед нашим проводником. – Там написано, как попасть во дворец? Ты точно знаешь, куда ведешь нас?
–Не твое дело, что там написано, человек, – Эйде не отличался сговорчивостью. – Ты не можешь прочитать ее, и никогда не сможешь – старый язык высших существ слишком сложен. Не задавай вопросы, ответы на которые не уразумеешь!
Тут мне возразить было нечего – мне и людская-то письменность давалась через пень-колоду, – однако от оборотня я не отстала:
–Но в тех бесовских закорючках обозначено, где именно находится замок господина Огасто? Ты не ошибешься?
–Если ошибется, то очень о том пожалеет, – ответил вместо Эйде Хорвек.
–Был ли ты таким грозным, когда гнил в подземелье? – оскалился оборотень. –А я уже чую эту вонь… Мы неподалеку от тех мест, где ты недавно гостил, чужак. Твой запах пропитал тут все, и мой нос не обманешь: страх, ненависть, бессилие – вот чем от тебя несло.
–Если твой нюх настолько хорош, то отчего не подскажет тебе, что лучше меня не злить? – так же недобро усмехался Хорвек в ответ. Оскорбления не достигали своей цели, и Эйде оставалось только бормотать себе под нос проклятия. Меня же их перепалки измотали – ненависть, которой они одаривали друг друга все это время, отравляла и без того затхлый воздух подземелий.
–Золото! – вдруг воскликнул оборотень с жадным восторгом, и припал к камням точно так же, как во время охоты на крысу. Я увидела, что в его руках блеснула крона, и меня охватило странное волнение.
–Отдай ее мне, Эйде! – воскликнула я, ощутив прилив внезапной решимости. – Это моя монета!
–С чего бы это она была твоей? – разумеется, оборотню не пришелся по нраву мой приказ.
–В казне подземного королевства имелась лишь одна золотая монета, я это точно знаю. Ее я когда-то пожертвовала Господину Подземелий! – мой голос зазвенел. – Он оставил ее здесь для меня!
–Вранье! – ощерил зубы оборотень. – Она просто валялась здесь, и я нашел ее!
–Ты получишь много золота, когда выполнишь свою часть сделки, – я нахмурилась, чувствуя, как внутри меня нарастает гнев. – А эту крону ты отдашь мне. Я приказываю! Ты слышишь, Эйде?!
Красивое лицо оборотня исказилось, словно веревка на его шее затянулась туже, и спустя несколько мгновений он со злостью бросил монету на пол. Когда я выпрямилась, подобрав ее, Хорвек, все это время молчавший, негромко сказал мне:
–Не знаю, зачем тебе понадобилась эта крона, но ты истратила впустую большую часть сдерживающих чар. Чем меньше нравятся пленнику приказы – тем больше нужно магической силы, чтобы сломить его волю. А в той веревке магии запас магии не так уж велик.
–Я знаю, что эту монету Господин Подземелий хотел вернуть мне, – упрямо произнесла я, с вызовом переводя взгляд с Эйде на Хорвека. – Потому и оставил здесь.
–Здесь? – переспросил бывший демон, всем видом показывая, что считает мое утверждение излишне патетичным.
–Да, именно здесь, – я, внезапно приободрившись, обвела взглядом каменные стены. – Мне известно это место! Здесь вход в темницу! – я указала на знакомые железные скобы в стене. – А это значит… Дядюшка! Если колдунья не нашла потайной ход, я могу пробраться к нему и сказать… сказать…
–О да, иди к нему! – с хихиканьем подначил меня Эйде. – Старик так причитал, когда его бросили в ту яму! Рыдал и клялся, что невиновен! Молил о помиловании и говорил, что непременно вскоре умрет из-за холода и сырости...
Его насмешливый издевательский тон подействовал на меня куда сильнее, чем на Хорвека – я ничуть не сомневалась, что проклятый оборотень и впрямь наблюдал, как замуровывают дядюшку Абсалома. Только демон мог выжить в этой сырой и темной каменной могиле, а бедный дядя был немолод и всегда страдал болями в спине из-за малейшего сквозняка… Он не знал, что я жива и хочу помочь ему! Как выдержать эти мучения, если у тебя нет надежды?..
–Он думает, что ты сбежала и никогда не вернешься! – оборотень словно слышал мои немудреные мысли, и взвизгивал от удовольствия при виде моего растерянного лица. – Бросила его здесь расплачиваться за свое преступление!
–Я скажу ему, что спасу его, чего бы мне это ни стоило! – выкрикнула я, сжав кулаки, и почти было ринулась к лестнице, ведущей к тайному ходу, как скучающий голос Хорвека остудил мой пыл.
–Ранее я полагал, что если два подобных глупца когда-нибудь встретятся лицом к лицу, то мир немедленно погибнет, не в силах вместить в себя бесконечно множащуюся глупость, – сказал он. – Йель, ты же отлично знаешь, что твой родственник – приманка. Колдунья только и ждет того, чтобы ты попыталась с ним встретиться. И щенок тоже это знает, оттого подталкивает тебя совершить эту ошибку. Только вшивая тварь отчего-то полагает, что после этого останется в живых. Вам обоим застят ум глупейшие чувства, из-за которых вы не видите дальше своего носа.
Эйде пренебрежительно фыркнул, но Хорвек, пристально глядя на него, повторил:
–Если там ее схватят, я тут же вспорю тебе брюхо. Ну, пес, что скажешь – нужно ли этой дурехе встречаться со своим дядюшкой?
Оборотню не оставалось ничего иного, кроме как неохотно покачать головой – издевательская улыбка исчезла с его губ.
–Видишь, Йель? – обратился теперь ко мне Хорвек. – Там тебя ждет ловушка – наш юный друг это подтверждает. И ты ничем не поможешь своему родственнику, если пойдешь туда.
–Но дядюшка думает, что я его бросила… предала… – упавшим голосом произнесла я.
–Не думаю, что ему будет намного приятнее гнить в тюрьме, зная, что ты мертва. А ты и впрямь будешь мертва, Йель, – Хорвек вздохнул, явно устав от повторения очевидных истин. – Хотя, иной раз мне кажется, что милосерднее будет дать тебе отмучиться побыстрее.
Его правота была неоспоримой, и я, сгорбившись, отступила от лестницы, по которой некогда взбиралась, еще не зная, чем обернется для меня это легкомыслие.
–Я знаю дорогу, – угрюмо буркнула я, выдернув карту из рук оборотня. – С этой минуты твоя помощь нам не нужна.
–А как же вы вернетесь? Вы не пройдете по этому пути без моих подсказок! – оборотень, пытаясь скрыть беспокойство, улыбался, но я видела, что его взгляд все время обращается к Хорвеку, державшему руку на эфесе своего оружия. Оборотень не слишком-то доверял нам.
–Йель слишком торопится, – мягко произнес бывший демон, жестом призывая Эйде к спокойствию. – Разумеется, ты проводишь нас обратно. И когда мы окажемся на кладбище – я расскажу тебе, где спрятано золото. Там его так много, что ты сможешь купаться в крови, жадная тварь.
Оборотень задышал жадно и часто, а потом облизнулся. Я же избегала смотреть в лицо Хорвеку, который сейчас казался мне едва ли не более отвратительным, чем пес колдуньи.
Дорогу к библиотеке я не позабыла, и замедляла шаг лишь когда меня одолевала грусть – на этой каменной лестнице меня частенько поджидал господин Казиро вместе со своими слугами. Мне показалось, что на ступенях лежит позабытая дудочка – но нет, то была всего лишь старая косточка.
У потайной дверцы, ведущей в библиотеку господина Огасто я некоторое время прислушивалась, опасаясь наткнуться на Его Светлость. Когда-то он частенько ночевал здесь, но сегодня, должно быть, чары не позволили ему повиноваться зову сердца – за дверью было тихо. Эйде, впрочем, по-собачьи наклонил голову набок, ловя какие-то отзвуки, недоступные уху обычного смертного, и отчего-то развеселившие его – я видела это по его блестящим глазам с расширенными зрачками. Но спрашивать оборотня, что он слышит, было бессмысленно – он все равно бы обманул меня, если бы предугадывал впереди опасность.
Нажав на рычаг, я, пригнувшись, вошла в темную комнату, где так знакомо пахло дядюшкиными микстурами, ароматическими свечами и смесью южных благовоний, которые нравились господину Огасто. За мной следовали Хорвек и Эйде.
В свете фонаря золотились корешки книг, и библиотека показалась мне на мгновение уютнейшим и прекраснейшим местом на свете. Тут я видела господина Огасто, говорила с ним… Я провела пальцами по краешку стола, за которым обычно сидел герцог, и вздохнула.
–Где тот портрет? – поторопил меня Хорвек, разумеется, не находившийся под влиянием чувств, сходных с моими, и оттого действовавший куда разумнее.
–Он был вон там, – я, очнувшись от сладко-горького наваждения, указала в сторону святилища Его Светлости, запоздало испугавшись, что портрет после прибытия в Таммельн ведьмы мог исчезнуть из дворца. Но нет, изображение прекрасной юной девушки ничуть не изменилось с тех пор, как я его видела в последний раз. В свете фонаря тонкое лицо казалось еще красивее и одухотвореннее.
