Текст книги "РПЛ 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
-12-
Придворным дамам негоже было покидать дворец пешим ходом – это вызвало бы подозрения у привратника, каким бы сильным заклятием его не одурманили. Пусть в герцогском дому нынче правило злое колдовство, кругом шныряли оборотни и прочая нечисть, однако и в самые распоследние времена придворным дамам Ее Светлости, отправлявшимся в дорогу, полагалась коляска, запряженная лошадьми из герцогских конюшен. Едва не переломав себе шеи, мы спустились по ступеням черной лестницы, ведущей в хозяйственный двор – она была слишком узка для пышных платьев с топорщащимися жесткими юбками. У меня не хватило духу пройти через парадный, господский вход даже после всех недавних приключений, да и отправлять Харля одного к конюшне с поручением было делом безнадежным – он дремал на ходу, не слыша и половины того, о чем я ему говорила.
На пути нашем не встретился никто из челяди, хотя я знала, что раньше в это время на кухне разводили огонь – осенние рассветы наступают поздно, и многие работы по дому следовало начинать затемно. Солнце еще не встало, но ночная темнота уже поблекла и в сероватой предрассветной мгле легко можно было разглядеть очертания дворцовых башен – самое время приниматься за дело.
–Ох, хоть бы конюх не спал мертвым сном… – пробормотала я, накидывая вуаль, и откашливаясь, чтобы приноровиться к другой манере говорить.
Бедняга конюх и в самом деле дрыхнул, повалившись на груду сена рядом со своими подручными. Оголодавшие лошади тревожно ржали, не находя в яслях корма, но даже это не тревожило сон заколдованного люда.
–Как же его разбудить? – я замерла в нерешительности, подобрав подол платья повыше. Харль, не теряя ни секунды, тут же прислонился к косяку и засопел, охотно уступив воздействию чар. Сундучок, который он держал в руках, с грохотом упал на пол в очередной раз.
–Эй, любезный! – Хорвек, даже не подумав изменить голос, пнул конюха ногой. – С чего это ты разоспался? Или не помнишь, что тебе велели поутру заложить коляску для двух дам?
Тот, испуганно булькнув, вскочил на ноги и уставился на Хорвека, спросонья не сообразив, кто с ним заговорил. Разумеется, придворные дамы Ее Светлости доселе не так уж часто заглядывали на конюшню, но странность происходящего, по-видимому, не сразу была отмечена сонным умом: вместо удивленных вопросов конюх принялся неловко, однако быстро выводить лошадей из стойла. Его помощники, которых он гневными бестолковыми воплями поднял на ноги, точно так же натыкались на стены и сшибали друг друга с ног, однако кое-как приготовили нам коляску, и вскоре конюх, угодливо кланяясь, проводил нас к ней.
Я, все время ожидая, что наш обман раскроется, попыталась незаметно растормошить Харля, медленно сползавшего по дверному косяку, но тот лишь сонно отмахнулся. Выглядело это все донельзя глупо, и конюх отпустил удивленное замечание – служанке полагалось всячески помогать своим дамам, а вовсе не сладко дремать, где вздумалось. Дьявольщина! После вчерашних событий даже у самых скудоумных таммельнцев подозрительности и сметливости должно было хватить для того, чтобы почуять неладное. Я, еще раз в отчаянии незаметно пнув мальчишку, прошествовала к коляске, пробасив что-то благодарственное, и неуклюже забралась в нее, едва не расквасив нос.
–Милостивые дамы, давайте уж я подам вам багаж, коли ваша девица спит на ходу, – вызвался помочь растерянный конюх, который, как мне показалось, начал понимать, что у него под носом происходит нечто странное. Но Хорвек, опять-таки, не утруждая себя переменой голоса или манер, произнес: «Не стоит, любезный» и зашвырнул в коляску Харля вместе с сундуком одним впечатляющим движением.
–Ох! – только и промолвил конюх, враз осипнув от волнения, и явственно ища взглядом кого-то из своих подручных, которые, как на грех, где-то запропастились. – Что ж это делается-то… – тут он, окончательно растерявшись, брякнул:
–Здоровьицем вас боги одарили на зависть, почтенная госпожа!..
–Поспишь еще немного – и у тебя здоровья прибавится, – ответствовал Хорвек, отбрасывая вуаль и, одновременно с тем, отвешивая пораженному бедняге смачный удар в челюсть, от которого тот рухнул, как подкошенный.
Я застонала и повалилась обратно на сиденье, с которого было приподнялась, чтобы узнать, как же намеревается бывший демон выйти из щекотливой ситуации. Моя надежда на то, что для нашего спасения он использует хитрость или изворотливость – хоть и подлые, но более миролюбивые свойства! – только что окончательно погибла.
–Ну не убил же я его, – сказал на это Хорвек, и, бросив мне чепец, ловко и быстро занял место кучера.
–Что ты надумал?
–А ты полагаешь, нужно подождать, пока настоящий кучер проспится? – насмешливо спросил он, обернувшись. – Нахлобучь на голову своего юного приятеля это кружевное ведро. Пусть теперь он побудет пожилой дамой, похрапывает он точь-в-точь, как положено старухе.
Я смолкла, поняв, что не предложу ничего более дельного. Хорвек, не теряя ни минуты, хлестнул пару лошадей, и спустя пару минут повелительно и зло крикнул привратнику, также крепко спящему на своем посту:
–Эй! Чего разоспался, точно сейчас ночь глухая?! Отворяй ворота, или оглох и ослеп?
Слова эти он подкрепил лихим щелканьем кнута, заставившим привратника быстро вскочить с места – самозваный кучер вел себя так нахально, что расспрашивать его о чем-либо не решился бы и сам Кориус-старший. Загрохотали засовы, заскрипели петли и ворота распахнулись перед нами, являя город, уже начинавший розоветь в свете восходящего солнца. Петухи пели вовсю, и я подумала, что мы, как истинная нечисть, стремимся скрыться от людских глаз с наступлением рассвета – в моем родном Олораке ходила байка о старом графе-упыре, объезжавшем по ночам городок на призрачной упряжке лошадей. Кто бы мне сказал тогда, что однажды я почувствую некое родство с этим беспокойным мертвым господином?
«Привратник потом непременно скажет, что в коляске было полнехонько бесов, – подумалось мне с некоторой грустью. – И что его околдовали, иначе он ни за что бы не пропустил лошадей без досмотра».
А Хорвек подгонял лошадей все сильнее, коляску трясло на булыжной мостовой так, что зубы у меня клацали. Харль и вовсе едва не вывалился, но я успела обхватить его, как сноп, и вернуть на место. Краем глаза мне удалось заметить, что на дороге перед нами появились люди, которых я вначале приняла за припозднившихся гуляк, возвращающихся домой. Все мелькало у меня перед глазами, коляска неслась по городу, словно вместо лошадей в нее были запряжены обезумевшие драконы, и я зажмурилась от ужаса – мне показалось, что Хорвек нарочно направил лошадей так, чтобы сбить с ног случайных прохожих, крики которых оглушили меня на мгновение.
–Да что на тебя нашло? – мне с трудом удалось перекричать грохот колес и стук копыт. – Зачем калечить горожан?!
–Горожан? – Хорвек вновь оглянулся, и я увидела, как он знакомо скалит белые зубы. – Слуги колдуньи возвращаются поутру к своей госпоже. Если я кого-то из них искалечил, то будут целее наши собственные шкуры!
Я, не совсем поверив ему, невольно обернулась, пытаясь разглядеть тех, кого разметали по сторонам лошади, и тут же услышала дикий вой, ничуть не похожий на тот, что может издавать человеческая глотка.
–Почуяли кровь своего щенка! – Хорвек произнес это со злобным торжеством, словно узнав, что его черное послание получено и прочтено.
–И что теперь? – прокричала я, едва не прикусив язык.
–Посмотрим, открылись ли городские ворота, – уклончиво ответил он, и я не стала спрашивать, что нас ждет, если ворота окажутся запертыми.
Тут мое внимание отвлек странный запах, от которого я закашлялась: моя сумка дымилась, будто в нее насыпали пригоршню угольев. Первым моим порывом было выбросить ее, но я вспомнила, что в ней лежат те самые предметы, что я украла у госпожи чародейки, и с опаской заглянула внутрь. Увиденное мне совсем не понравилось: нож для бумаг в мановение ока покрылся бурой ржавчиной, серебристая лента казалась испачканной в засохшей крови, а начавший оплавляться черный огарок испачкал мне руку.
–Хорвек, посмотри! – я перегнулась к нему, ежесекундно рискуя свалиться. – Что это?
Он бросил всего лишь один быстрый взгляд, словно уже зная, что увидит, и процедил сквозь сжатые зубы:
–Колдунья проснулась и гневается.
–Ай! – я с испугом отодвинула от себя сумку, держа ее как можно дальше от себя. – Может, избавиться от этой колдовской мерзости?
–Не вздумай! – от его гневного окрика я вздрогнула сильнее, чем от тряски. – Это единственное, что способно спасти наши головы! Да и то, если мы выберемся из города. Старая магия не любит человеческие поселения, здесь ей нечем повелевать.
Я с удвоенным рвением принялась молить богов, чтобы ворота успели отворить, и капризные повелители людских судеб, казалось, вняли моим просьбам – стража уже пропускала в город первых крестьян с их нехитрым товаром. Хорвек, как и прежде, не подумал замедлить бег упряжки, и вихрем пронесся мимо испуганных людей, смирно дожидавшихся досмотра. Гневные окрики растерянных стражников, не привыкших к такому явному неповиновению, смешались с визгом женщин, едва успевших убраться с дороги нашей коляски.
–Да ведь нас за такое непременно бросят в тюрьму! – в отчаянии взвопила я, сдирая с головы уже бесполезный чепец, который все время норовил сползти мне на нос.
–Тюрьма? – расхохотался Хорвек. – Ты и вправду боишься тюрьмы, Йель?
Я не успела ответить, как меня оглушил истошный вой бедняги Харля, который наконец-то очнулся. Мы мчались по предместью, где дороги были куда хуже, чем в Таммельне, и любому человеку, неожиданно угодившему в столь сотрясающуюся и дребезжащую повозку, непременно показалось бы, что он очнулся в одной из тех дьявольских штук, что терзают грешников после смерти в преисподней. Когда-то я видала в храме фреску, где было нарисовано, как бесы весело перебрасывают между собой мешок, набитый головами покойников-нечестивцев, и теперь не сомневалась, что те греховодники испытывали муки, схожие с нашими нынешними.
–Сатанинская молотилка! – вопил мальчишка, запутавшись в вуали. – Боги, помилуйте! Не настолько я плох был! Только не молотилка!..
–Да что ж ты вертишься, точно тебя на раскаленную сковороду посадили?! – бранилась я, высвобождая бедолагу и пыхтя при том, как перегруженный мул. – Сядь смирно, иначе вывалишься и непременно сломаешь шею!
–Фейн! – обрадовался Харль, рассмотрев меня. – Я думал, что помер, сам того не заметив, и попал во всамделишный ад! Где это мы?
–На полпути именно туда, куда тебе показалось, – пробурчала я, не зная, что разумного сказать человеку, который испуган ровно настолько, насколько положено в его жизненных обстоятельствах.
–Так мне все это не привиделось…
–К несчастью, нет, – вздохнула я, подпрыгивая на месте, словно мне отвешивали десяток пинков за раз.
А предместье уже осталось далеко позади, и от топота копыт земля дрожала, как будто готовилась разверзнуться и поглотить нас. По обе стороны дороги простирались поля, за которыми начинался лес, показавшийся мне таким же темным и мрачным, как Флистерн. Холодное осеннее утро – не самая лучшая пора для того, чтобы с надеждой смотреть в будущее, и я почувствовала, как сердце мое сжимается от тоски. На мгновение мне даже захотелось попросить Хорвека повернуть лошадей: неизвестность пугала меня больше, чем то, что мы оставили за нашими спинами. Но тут я услышала далекий злобный вой, и немедленно сменила мнение.
–Они гонятся за нами? – я вцепилась в руку Хорвека, который, казалось, полностью сосредоточился на том, чтобы загнать лошадей до смерти как можно быстрее. – Солнце уже взошло, с чего бы им драть глотки? Это не их время – разве не так?
–Злость заставляет их забыть о том, что они в человеческой ипостаси. А они очень злы, – невозмутимо пояснил бывший демон, перекрикивая шум. – И в человеческом облике вполне способны охотиться, выполняя приказ своей госпожи. К ее услугам лучшие кони из герцогских конюшен. Разумеется, она отрядила за нами погоню, едва только сообразила что к чему.
–Впереди мост! – закричал Харль, ничего не понявший из нашей прерывистой беседы, но разумно опасающийся, что наша коляска, вихляющаяся из стороны в сторону, свалится в реку. Каменный старый мост, изогнувшийся над темноводной рекой, огибающей Таммельн по западной его околице, был очень стар и узок.
К моему удивлению Хорвек, словно соглашаясь с мальчишкой, натянул поводья, и замедлил бег лошадей, а, затем, въехав на мост, и вовсе остановил их.
–Что это он задумал? – шепотом спросил Харль, переводивший дух после тряски.
–Ох, не хотелось бы мне о том знать, – пробормотала я, но уже поняла, что от меня собирается потребовать бывший демон.
Хорвек спрыгнул на землю, и я заметила, что при этом он едва устоял на ногах. Быть может, дело было в дурацком старушачьем наряде, от которого он безо всякой деликатности избавился, отшвырнув в сторону, но мне показалось, что лицо у него серое, как камни, из которых был сложен старый мост.
–Проверим, благосклонны ли к нам старые законы, – сказал он, словно не замечая, как слабость шатает его из стороны в сторону. – Йель, подари речным духам что-то из вещей госпожи чародейки – и будем надеяться, что они останутся довольны этим подношением.
–Разрази меня гром, если речь идет не о колдовстве! – с отвращением воскликнул Харль, словно позабывший о том, что раньше он сам любил сочинять истории о чародейских уловках.
–Не думай, что мне это паскудство по нраву! – вскинулась я, услышав в словах мальчишки прямое обвинение. – Ненавижу волшбу! Чтоб мне глаза бесы заплевали, если я когда-либо желала колдовать!
–Никак ты решила приберечь вещи колдуньи для себя? – нетерпеливо вмешался в наш разговор Хорвек, прислушивавшийся к далекому вою, доносившемуся из-за лесистых холмов, которые мы недавно миновали. – Ты только что торопилась их выбросить, а сейчас передумала, хотя пришло самое время от них избавляться. То, что уворовано у ведьмы, быстро прикипает к новому владельцу, и нередко ложится вместе с ним в могилу.
–Да на кой ляд мне эта погань? – я даже поперхнулась, и принялась торопливо выбираться из коляски. – И мысли у меня не водилось такой, чтоб оставить этот мусор при себе. Вон, всю сумку изгваздала! Говори, что выбросить в реку? Может, все сразу?
–Это уж тебе решать, – ответил Хорвек, слабо улыбаясь. – Твоей рукой будет водить магия, так что выбирай наугад. Заодно и узнаем, хорош ли был твой выбор. Отдай реке то, что хочет быть ей отдано, и попроси, чтобы вода помогла нам уйти от погони.
–Какое грешное нечистое дело! – торопливо заявил Харль, делая вид, что ему ничуть не интересно происходящее, но я-то видела, что любопытство в нем начинает побеждать страх и про грехи он заговорил, чтобы на всякий случай показать высшим силам, будто он здесь человек сторонний.
Я подошла к невысокому каменному ограждению и с опаской посмотрела вниз, ожидая увидеть, как из темной речной воды мне корчат рожи наглые утопленники, почуявшие, что им приготовлен подарок. Сунув руку в сумку, я прошептала: «Ну, старая гадкая магия, не подведи!» и вытащила первое, что нащупала. То была лента, выглядевшая сейчас грязной и истрепанной. «Ох, как бы не прогневались водяные из-за такого плохонького подарка», – с беспокойством подумала я, но бросила ленту вниз, крикнув:
–Добрая река, помоги нам уйти от слуг ведьмы!
Мой голос отозвался неожиданно звонким эхом, нарушив утреннюю мирную тишину, царившую меж поросших кривыми деревьями берегов, один из которых, оставшийся позади нас, был обрывист, а второй – более полог, заболочен и утыкан кривыми мостками; видимо, за деревьями пряталась какая-то деревня, извлекавшая свою скромную выгоду из близости к реке.
Лента падала тяжело, словно была сплетена из стальных нитей, а не из шелковых, и тут же скрылась под водой с гулким плеском. Не успела я спросить у Хорвека, правильно ли я все сделала, как вода вскипела, и из нее показались десятки синюшных длиннопалых рук, рвущих подарок на клочки. От страха я тут же присела, спрятавшись за каменным ограждением, однако успела увидеть пряди длинных волос, похожих на тину, блеск зеленовато-бронзовой чешуи и острозубые бледные пасти.
–Водяные духи! – вопил Харль, от волнения пританцовывая и пугая лошадей. – Те самые, что глодают утопленников! Говорил я, что их тут полно, а мне никто не верил!
–Теперь нам нужно уходить, – хриплый голос Хорвека прозвучал так тревожно, что мальчишка осекся и замолчал, а я бросилась к бывшему демону со всех ног – однако не успела: он уже лежал на камнях, прерывисто дыша. Два-три надсадных вздоха, и глаза его окончательно закатились, а тело обмякло – он потерял сознание.
–Что это с ним? – пискнул Харль, высунувшись из коляски, как птенец из гнезда, и я, не зная, что ответить на это, только коротко порычала что-то невразумительное, пытаясь одновременно с тем приподнять беспамятного Хорвека.
–А? Чего? – растревожился вконец юный Лорнас, и я гаркнула:
–Перебирайся на козлы, будешь править лошадьми!
Как ни была я занята тем, чтобы привести в чувство Хорвека, но заметила, когда мост дрогнул в первый раз, а река грозно загудела, словно в ее глубинах зарождалась какая-то тайная разрушительная мощь. Это придало мне сил и я сумела-таки подтащить тело к коляске, а затем, при некотором содействии Харля, затолкать внутрь.
–Гони что есть силы! – просипела я, и сама упав куда-то мимо сидений, повалившись поверх Хорвека, так что его бледное лицо оказалось совсем рядом с моим. Я хорошо видела потрескавшиеся губы и красные воспаленные веки глаз. Похоже, демон вытянул все, что мог, из своего нового тела, и теперь оно окончательно обессилело.
–Мост! – закричал Харль. – Мост рушится!
–Ну еще бы! – огрызнулась я. – Именно за это мы и заплатили! Смотри вперед на дорогу, иначе переломаешь нам шеи!
У меня не вышло приподняться, чтобы взглянуть, как водяная нечисть ломает каменные опоры: то ли силой воды, подчиняющейся ей, то ли собственными склизкими руками, но мне и не хотелось об этом знать. Единственным желанием моим было выбросить сумку с остальными колдовскими вещичками, чтобы никогда больше не приносить дары духам, но теперь я понимала, что без этого никак не обойтись. Даже слуги ведьмы не смогли бы быстро перебраться через глубокую реку, где в каждом омуте их подстерегала подкупленная мной водяная нечисть. Первое препятствие получилось сотворить на славу!.. Но не такой уж непреодолимой была эта преграда, не такой уж долгой – купленная за ленточку дружба, а создавать иные союзы с духами без помощи Хорвека… ох, сложностей в чародейской науке было не меньше, чем гнусностей!
–Хорвек, очнись, – я поднесла к его губам фляжку с водой, из-за тряски большую ее часть пролив мимо. – Тебе надо открыть глаза! Не вздумай помереть, негодяй эдакий!
–Мосту крышка! – восторженно сообщил Харль, неумело натягивая поводья, чтобы лошади шли тише. – Точно и не было его! Раз – и готово! В прошлом году наводнение было – ух! Но мост и то не снесло, а тут вон что!
–Да правишь ли ты лошадьми, лоботряс?! – взревела я, уже не пытаясь унять волнение. – Что тебе за дело до того моста? Ну был он там, а теперь не стало, экое дело!
–Хороший мост был, только недавно чинили… И плату за проезд по нему не взымали, потому как между общинами здешними спор вышел, – обиженно откликнулся Харль, словно я своим пренебрежением к недавнему зловещему чуду оскорбила его лично.
–Построят новый и будут взымать двойную, не сомневайся, – проворчала я, думая совсем о другом, ведь дыхание Хорвека становилось все слабее. – Говоришь, тут деревня поблизости? Нам нужно раздобыть какой-то еды, пока по округе не разошлась весть о рухнувшем мосте – все тут же поймут, что виновата в том чертовщина и будут гнать любых путников в шею от греха подальше…
Харль кивнул и поворотил лошадей – об опасностях за нашими спинами он знал меньше моего, и потому легко согласился подзадержаться. Я же вздрагивала каждый раз, как замечала качнувшуюся ветку или слышала скрип усохшего дерева в глубине рощи.
Кошелек Хорвека был набит золотыми монетами и мне с трудом удалось отыскать серебряную полукрону – от вида золота деревенька наверняка бы переполошилась. На нее мы купили вдоволь круп, сала и прочего продовольствия, годного скрасить путешествие. Крестьяне, еще не узнавшие о том, что мост, связывавший их поселение с Таммельном, рухнул, приветливо обошлись с нами, сразу же заметив знаки герцогского дома на нашей коляске и приняв нас за слуг, невесть по какой причине отправленных господином с поручением в дальние поместья безо всяких припасов съестного. Беспамятного Хорвека я прикрыла плащами, и понадеялась на то, что деревенская ребятня, обступившая упряжку, не особо зорка и памятлива.
Харль, которому наше приключение нравилось только в тех его частях, что изобиловали колдовством (что красноречивейшим образом свидетельствовало о пустоголовости мальчишки), порывался задержаться в поселении, где к нему относились с куда большим почтением, чем он привык во дворце, но я торопилась.
–Мы могли бы славно подкрепиться, – недовольно заметил он, взбираясь обратно на кучерское место.
–Хорвек до сих пор не пришел в себя, – отрезала я, не желая раньше времени заводить разговор о том, что нас преследует стая оборотней.
–Да кто такой этот Хорвек? – фыркнул Харль, запоздало задумавшись над тем, о чем бы ему лучше вообще не размышлять. – Где ты его нашла? И что это за история с колдуньей, во имя пресветлых богов? Тебе не привыкать морочить голову Ее Светлости, но уж меня тебе не провести, Фейн!..
Имя мое он произнес со странной запинкой, и я сообразила, что магия моего нового имени слишком слаба для того, чтобы справиться с цепкой памятью Харля своими силами.
–Зови меня Йель, – твердо сказала я.
–Йель? Это что еще за ерунда? – конечно же, Харль ерепенился, но я чуть позже расслышала, как он повторяет себе под нос «Йель, Йель…» с отрешенным видом, и понадеялась, что он согласится с переменой, сам того не заметив. Сама я сосредоточилась на том, что обтирала лицо Хорвека мокрой тряпицей, да прислушивалась к его неровному слабому дыханию.
Отъехав от деревни на порядочное расстояние, я приказала Харлю придержать лошадей около лесной прогалины, где не так давно кто-то устраивал стоянку: там осталось большое кострище и настил из веток, на который мы и перенесли Хорвека.
–С чего приключилась у него хворь? – пыхтел Харль. – Это зараза или же черная магия? И то, и другое липнет к людям, как смола, и мне не нравится, что приходится возиться с каким-то негодяем, дурное знамение на котором разглядит и слепой!
–Он много смыслит в колдовстве, – ответила я, хмурясь. – И без его помощи мы далеко от ведьмы не уйдем. А наш враг – ведьма, презлейшая и претемнейшая, запомни это Харль! Она умеет менять личины, проникать в разум и во сновидения, прикармливает человеческой кровью всяческую нечисть и хочет извести Его Светлость, уж не знаю – зачем. Мы для нее, как две мухи, прихлопнуть которых можно одной рукой.
–Говорили, что ты хотела выпустить из темницы демона, – Харль смотрел на меня настороженно.
–Вранье, – я вдруг поняла, что обучилась у Хорвека легко переступать через свое слово, если оно не кажется мне важным. – Демон мертв, забудь о нем. Это ложь ведьмы, которая хочет отомстить дядюшке за то, что он отрубил ей палец, а мне – за то, что посмела сунуть нос в ее черные дела. Довольно болтать! Принеси мне немного вина и хлеба!
Харль торопливо принес мне початую бутылку поганого сладкого вина, которое я выпросила у крестьян, приберегавших его к празднику. Я смочила вином краюху черного хлеба, а затем вытащила из ножен у пояса Хорвека дрянной клинок, и отдала его Харлю, приказав, чтобы тот отошел подальше и держался около лошадей.
