Текст книги "РПЛ 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
-10-
Хорвек, чьи брови поднимались все выше и выше, не дал Харлю ответить на мою речь, которую, как мне казалось, оспаривать смог бы только истинный невежда – настолько ясны и понятны были доказательства моей правоты. Однако не успела я поблагодарить бывшего демона за то, что он меня поддержал, как он знаком приказал умолкнуть и мне.
–До сих пор я думал, что пережил самые тяжкие испытания в своей жизни, – сказал он задумчиво. – Но только что мне показалось, что лучше бы вернулись те времена, когда я не слышал человеческих голосов. Правильно ли я понимаю, Йель: ты не желаешь, чтобы твой юный друг нынче же утром попал в руки чародейке?
–Нет! – я почти вскрикнула, ведь перед моими глазами встал бледный Мике, покорно следующий за ведьмой.
–Стало быть, ему придется уйти из дворца до рассвета, – Хорвек кивнул. – Но для того, чтобы ему это удалось – пусть умолкнет, иначе я сверну ему шею прямо сейчас. Удивительным образом вы дополнили друг друга, и ваше общество стало решительно невыносимым.
Я обиженно засопела, однако спорить не стала, да и Харль поостерегся подавать голос.
–И впрямь, милостивый сударь, – не преминула заметить госпожа Вейдена, – они говорили такое, что слушать благочестивому человеку грешно. Благодарю вас за то, что прекратили этот низкий спор.
–Ох, да ведь бес не вылезет из уха только потому, что о нем не вспоминают! – не удержалась я, и заслужила безболезненный, но обидный подзатыльник от Хорвека.
–Знал бы я, что иду сюда затем, чтобы выслушивать еще одного нестерпимого болтуна-невежду, то трижды подумал бы, помогать ли тебе, – сказал он без особой злости, и я прикусила язык. Действительно, мы пришли сюда за портретом, но из-за досужей пустой болтовни я успела позабыть о своей главной цели.
Однако при ближайшем рассмотрении картина показалась мне ровным счетом бесполезной – никаких тайных знаков, указывающих на то, что в рисунке спрятан ответ на мои вопросы, я не нашла. Мои глаза видели только все то же красивое лицо госпожи Вейдены, казавшейся на картине чуть более горделивой и властной – быть может, из-за серебристо-серого платья, напоминавшего отчего-то доспехи. Оно не походило на те наряды, что обычно носили богатые дамы в Таммельне. Пояс был завязан по-иному, низко на бедрах; вырез не столь низок – открыты лишь изящные ключицы; одноцветные рукава спускались до самого полу, заканчиваясь серебристыми кистями – а ведь даже у самой бедной из придворных дам госпожи Вейдены нашлись деньги на то, чтоб вшить в рукава клинья двух цветов! Нет, это платье никуда не годилось!
–Отчего здесь изображен такой чудной наряд? – спросила я у госпожи Вейдены, набравшись храбрости. – Неужто так одеваются в столице?
–Не знаю, – она растерянно смотрела на картину, словно видя ее впервые. – Не вспомню, говорила ли я об этом с Огасто, но, кажется, он объяснял, что так принято наряжаться в его родных краях…
–А говорил ли он, откуда прибыл в Лаэгрию? – спросила я безо всякой надежды.
–Нет, никогда, – грустно отвечала Вейдена, которую, казалось, вид портрета, оказавшегося чужим, угнетал все сильнее. – Однажды он обмолвился, что зимы здесь холоднее, а весна приходит позже. До того, как он прибыл ко двору моего отца, я слышала, что его зовут южанином. Но сам он ни словом не обмолвился о своей семье… о родных местах… Ах, да он совсем не любил меня, ведь так? – внезапно разрыдалась она, ударив рукой по богатой раме.
И в первый раз, давая ответ на этот вопрос в уме, я не почувствовала, как сердце замирает от радости.
–Ваша Светлость, – сказала я, шагнув вперед. – Он зачарован. Несколько лет его ум опутан тайными заклятиями, и мне говорили, что рано или поздно это погубит его. Но также я знаю, что такие чары невозможно наложить без разрешения на то самого человека. Господин Огасто отчего-то позволил сделать это с собой, и пока никто не знает, что скрывает его прошлое – нет никакой надежды, что колдунья отступится. Вы можете всего лишь сопротивляться ее колдовству, а я – иногда чувствую его, но ни у кого из нас не достанет сил, чтобы победить ее.
–Ведь он покинет меня, если чары падут? – только и спросила госпожа Вейдена.
–Так лучше, чтоб он погиб? – теперь я говорила громко и зло, отбросив всякий страх.
–А что лучше для тебя, племянница лекаря? – она сощурила злые глаза, полные слез, и я подумала, что не так уж хорошо ее знала. – Что надеешься получить?
–Что бы я не получила – это не будет колдовским мороком, и этого мне достаточно! – сказала я гордо.
Наверняка мой ответ больно ранил госпожу Вейдену, и она некоторое время молчала, прерывисто дыша.
–Верно, – промолвила она тихо. – Нет ничего хуже лжи. Чего ты хочешь от меня? Сегодня мы, кажется, равны в силе, а точнее говоря – в бессилии…
–Ничего, сверх того, о чем я уже просила вас: отдайте мне эту картину, Ваша Светлость, – я поклонилась ей, не желая каким-то образом унизить герцогиню еще больше.
–Забирай, – она сделала резкий жест. – Все равно я не желаю видеть ее.
Хорвек, казалось, только и ждал этих слов – тут же его нож вспорол холст. Свернув полотно, он уложил его в свою сумку.
–Мы сможем вернуться тем же путем, что пришли? – спросила я его, запоздало сообразив, что наш прежний план с некоторых пор стал совершенно бесполезен.
–Полагаю, что нет, – вздохнул Хорвек, оглянувшись туда, где в темноте остывало тело нашего проводника.
–Быть может, я смогу помочь вам? – внезапно вмешалась в наш разговор госпожа Вейдена, лицо которой неуловимо изменилось после недавних слез и теперь ничем более не отличалось от того, что было нарисовано на портрете – выражение его говорило о гордости и силе, позволяющих вынести почти любой удар судьбы.
–Ваша Светлость!.. – воскликнула я, искренне удивившись ее словам. До сих пор я полагала, что благородство Вейдены не простирается настолько далеко, чтобы помогать мне по собственному почину.
–Заберите с собой мальчика, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы покинули эти стены живыми и невредимыми, – удивительно, но сейчас, лишившись прежней власти в заколдованном дворце, герцогиня выглядела настоящей его хозяйкой, как никогда ранее.
–Ваша Светлость! Добрейшая госпожа! – воскликнул Харль, который, получив выговор от Хорвека, старательно молчал и даже временами хлопал себя по губам, борясь с соблазном вмешаться в разговор. – Не отдавайте меня им, ради всех пресвятых угодников! Я, конечно, и вполовину не так мудр, как вы, оттого не понял почти ничего, из того, что болтала Фейн, но кое в чем я разбираюсь получше многих. Пусть эта рыжая холера трижды поклянется в том, что не ведьма, но я-то точно знаю, что половина всех бед, которые случились здесь – на ее совести. Иным людям не нужно уметь колдовать, чтобы наворотить таких дел, после которых и колдунам делать нечего! А этот ее дружок… Не слишком ли много он знает о колдовстве?
–Придержи язык, Харль! – из-за неблагодарности дрянного мальчишки руки у меня так и зачесались. – Или ты не понял, что твой оберег уже не спасет тебя от ведьмы? Спрячься ты хоть под кроватью Ее Светлости – тебя вытащат оттуда и скормят гнусной нечисти, которая расплодилась при треклятой колдунье, как клопы в матрасе. А затем гнев чародейки обрушится на твою госпожу, которой и так придется несладко в этом паучьем логове!
–Она не посмеет меня тронуть! – госпожа Вейдена вскинула голову. – Я дочь короля!
–Но она сделает так, что вас покарает ваш супруг, и всем при этом покажется, что он поступил весьма разумно, – отозвался Хорвек, до того рассматривавший Харля с явной досадой; но, повернувшись к герцогине, он тут же согнал с лица это нелюбезное выражение. – Думаю, это неминуемо. Она заподозрит, что вы были здесь и говорили с теми, кто убил ее слугу. Ей не с руки сейчас множить дурные слухи, но вас, скорее всего, объявят заболевшей и не позволят более выйти из ваших покоев без ведома госпожи чародейки. Люди будут думать о вас одно лишь дурное, и скажут, что ваш супруг справедливо наказал вас за то, что вы пригласили в дом колдуна. Позвольте дать вам совет: не показывайте, что можете ослушаться чародейку. Не признавайтесь, что разгадали ее истинную сущность. Пусть она думает, что сегодня заклятья не подействовали из-за какой-то случайности.
–Благодарю вас, – после некоторого колебания ответила госпожа Вейдена. – И моя благодарность не будет пустой. Хоть я нынче не распоряжаюсь в своем дворце, но знаю, как помочь вам покинуть его.
–Весьма любезное и своевременное предложение, Ваша Светлость, – согласился Хорвек, и мне подумалось: у него наверняка имелся какой-то запасной план, суть которого настолько черна в сравнении с предыдущим, что бывший демон, до сих пор не выказывавший признаков какой-либо деликатности в этом отношении, не торопился его оглашать.
–Слушайте же, – волнение все еще слышалось в голосе госпожи Вейдены, но слезы уже высохли, а кончики пальцев дрожали едва заметно. – Я не смогу отдать приказ страже у ворот, чтобы вас пропустили. Огасто… Мой супруг сказал, что отныне распоряжаются здесь только он сам и его сестра. Я подумала, что он решил, будто я хотела его смерти, и больше не верит мне. Мне было… так больно! Впрочем… – тут ее лицо исказилось, словно кто-то кольнул ее сердце тончайшей булавкой. – Впрочем, не так больно, как теперь, когда я поняла, что он вообще никогда не знал меня и не желал знать. Я была менее жива для него, чем этот проклятый портрет!..
–Госпожа, – вскричал Харль, голова которого вертелась как флюгер. – Вы уже поверили однажды дядюшке этой беспутной Фейн и ничем добрым это не закончилось! А теперь верите в то, что плетет это крапивное семя, появившись здесь среди ночи с каким-то разбойником…
–Так что же ты прятался здесь, как мышь? – мой тычок заставил мальчишку скривиться. – Если я вру, то надо было тебе повиниться перед господином Огасто и его сестрицей. Уж они бы тебя помиловали! Видел тварь, которую прикончил мой друг-разбойник? Вот такие-то и сожрут тебя завтра ночью, если ты не пойдешь с нами!
–Надо сказать, я совершенно не против такого исхода, – заметил Хорвек, в очередной раз смерив Харля досадливым взглядом.
–Вы должны забрать его! – воскликнула госпожа Вейдена. – Я видела, как плакала его матушка, и у меня чуть не разорвалось сердце от того, что я не могла ничего рассказать ей о судьбе ее сына. Но когда я услышала, что о Харле спрашивает та, что называет себя сестрой Огасто, то поклялась, что не скажу никому о том, где прячется мальчик – даже его родной матери. Всех моих придворных дам удалили из дворца по приказу этой страшной женщины – бедняжки едва успели собраться в дорогу, как их выставили за порог. Изо всех остались лишь две: госпожа Толария и госпожа Олекка – они выхлопотали для себя разрешение отправиться в путь завтра утром. Их родные усадьбы далеко за Таммельном, у самого леса Флистерн, и они нипочем бы не успели добраться туда затемно…
Я, хоть и порядочно устала за эту ночь, быстро сообразила, к чему клонит госпожа Вейдена, которая уж точно не стала бы рассказывать нам о неприятностях, выпавших на долю почтенных придворных матрон без веской на то причины.
–Нам нужно выдать себя за этих дам! Их-то точно выпустят из дворца, раз на то был дан приказ ведьмы, – воскликнула я. – Понадобятся платья поприличнее и вуали, как оно положено старухам… ох, прошу прощения – пожилым госпожам. А Харля обрядим служанкой! – тут я, преисполненная воодушевления, повернулась к Хорвеку. – Отлично придумано, не так ли?
Бывший демон молчал с бесстрастным видом и я, понизив голос, прошипела:
–Не вздумай сказать, что лучше убьешь сегодня еще кого-нибудь! Я уж поняла, к чему сводятся все твои хитрые планы. Что бы я от тебя не услышала – теперь буду знать: ты собираешься перерезать кому-то горло. И хорошо еще, если одно!
–Как это славно, когда тебя так хорошо понимают, – любезно ответил Хорвек, и поблагодарил госпожу Вейдену в самых изящных выражениях, после чего лицо герцогини вновь прояснилось – обходительность бывшего демона оказывала на Ее Светлость воистину волшебное воздействие.
Я, уже привычно сморщив нос при виде чрезмерных, на мой взгляд, любезностей, расточаемых моим приятелем перед юной красавицей, обернулась к Харлю – единственному здесь человеку, который не обращался со мной высокомерно или насмешливо, ведь ему-то я всегда могла отвесить затрещину. Каково же было мое изумление, когда я увидела, что мальчишка с сонным видом облокотился на один из книжных шкафов и зевает так сладко, будто вот-вот готов задремать.
–Что у тебя в голове, бестолочь?! – в сердцах воскликнула я, бросившись его тормошить. – Да ты никак глупее осла! Вздумал дрыхнуть в такое время! Твои кости едва не обглодал оборотень, ведьма ищет повсюду твои следы, дворец полон нечистой силы, а тебе сладких снов захотелось?
–Ты душу из него вытрясешь, Йель, – остановил меня Хорвек, присматриваясь к осоловевшему Харлю. – Ничего не выйдет. На мальчика начали действовать сонные чары. Если он начнет сопротивляться им, то выбьется из сил и заболеет. Пусть дремлет, иначе к утру он сляжет в горячке и станет худшей обузой.
–Но почему заклятие не действует на меня? – я невольно отдернула руки, как будто чары могли передаться через касание. – Да и по тебе ничего такого не видать!
–Потому что мы – чужие здесь, – пояснил Хорвек, спокойно наблюдая за тем, как сползает вниз Харль, глаза которого еще не закрылись, но уже закатились под лоб. – Чары такого рода налагаются на всех, кто обитает в стенах заколдованного дома и принадлежит ему. Ты сменила имя и отказалась от прошлого, а я и подавно никогда не был частью этого мирка. Мальчишку защищал его оберег, но он пришел в негодность и заклятие добралось до него, – и после недолгого молчания он отвлеченно прибавил:
–Лучше бы ведьма отыскала его сразу – куда меньше хлопот…
–Что с ним сделают чары? – тревога захлестнула меня, и больше всего мне не нравилось то, что внутренний голос подсказывал: боялась я сейчас не только заклятий колдуньи.
–Одна ночь не должна повредить ему слишком явно, как и остальным, кто живет здесь, – отвечал бывший демон рассудительно, но меня все больше пугал его задумчивый тон. – Чародейка тянет из людей силу. Поначалу никто этого не замечает. Кто-то будет жаловаться на кошмары, кому-то покажется, что проснулся он еще более уставшим, чем с вечера… Если ведьма переусердствует, то, быть может, однажды утром не проснется маленький ребенок, и без того слабый здоровьем. Или у какого-то старика остановится сердце…
С этими словами он легко поднял спящего Харля на руки. Зрелище это отчего-то показалось мне донельзя зловещим, и я подумала, что слишком уж просто Хорвек согласился взять с собой мальчика, ведь мне-то лучше всех полагалось знать, что ему нет никакого дела до людских бед. Госпожа Вейдена, взяв светильник, направилась к дверям, показывая дорогу, но я преградила путь Хорвеку, угрюмо глядя на него исподлобья.
–Если с Харлем что-то случится – я не стану тебя больше слушать, и пойду к ведьме. Пусть она меня убьет своими собственными руками, как ей заблагорассудится, – мне нечем было пронять бывшего демона, и я шептала первое, что на ум приходило, то угрожая, то умоляя, и понимала, что звучит это довольно-таки жалко. – Ты не избавишься от него, понял? Не свернешь ему тихо шею, не придушишь и не сделаешь вид, что это все ведьмины чары. Он… он почти что мой родственник! Дядюшка непременно бы усыновил его, и Харль стал бы мне младшим братом, а я всегда хотела, чтобы у меня был брат – брат куда лучше выводка крикливых сестриц! Я вижу, как ты недобро смотришь на него, и знаю, что на людей тебе наплевать, но отчего-то ты взялся мне помогать. Я не приму твою помощь, если вдруг… если вдруг… – тут я почти захлебнулась, ведь говорила все быстрее и запальчивее. – Я не могу ничего потребовать, не могу тебе приказать, но я прошу, ты слышишь? Помоги Харлю, как помогаешь мне!..
Лицо Хорвека оставалось непроницаемым все то время, что я говорила, и только один раз его глаза странно блеснули. Я умолкла, часто дыша, словно только что пробежала от одних городских ворот к другим, и увидела, что бывший демон собирается что-то сказать. Тут же я поспешно зажала его рот, сама не веря в то, что решилась вот так запросто коснуться его лица.
–Только не давай клятву, – умоляюще прошептала я. – Не клянись мне! Я знаю, чем это оборачивается и не хочу твоих обещаний.
Мы замерли – я стояла напротив Хорвека, все так же удерживавшего спящего Харля, и боялась отнять ладонь от его губ. Но госпожа Вейдена, не понимая, отчего мы остановились, нетерпеливо окликнула нас, и мне пришлось опустить руку. Мне казалось, что я вот-вот услышу слова, из которых стает ясно: мои просьбы ничего не стоили, а дерзость только обозлила Хорвека, но бывший демон беззаботно улыбался.
–Не бойся, – только и сказал он. – Я понимаю.
–Что же вы стоите? – вновь подала голос госпожа Вейдена, которой, к счастью, было невдомек, на какой тонкой нити висит судьба мирно спящего мальчика. – Я покажу вам дорогу к комнатам, где проводят сегодняшнюю ночь дамы, за которых вам нужно себя выдать. До рассвета не так уж много времени осталось, а вам нужно уйти как можно раньше, пока во дворце не начался переполох…
Мы шли за ней по коридорам крепко спящего дворца, и, странное дело, никогда еще ночь не казалась мне такой безжизненной. В те времена, когда я тайком пробиралась в библиотеку, дворец был таким же темным и мрачным, но сегодня все было иным, холодным и мертвым. Не удержавшись, я коснулась одного из тех изваяний, что так пугали меня когда-то – и камень вдруг раскрошился под моими пальцами. «Все начало приходить в упадок с тех пор, как здесь правит человеческое колдовство, – грустно подумала я. – Вот и господин Казиро был изгнан. Некому больше присматривать за этими камнями».
–А если кто-то проснется? – шепотом спросила я у Хорвека, не в силах больше хранить молчание. – А ведьма? Вдруг она почует чужаков?
–От колдовского сна очень трудно очнуться, – ответил он, кивком указывая на безмятежно спящего Харля. – Только к рассвету чары начнут слабеть. Не спят сегодня из здешней дворни только псы-оборотни, но они сейчас рыскают по городу, и вернутся ранним утром – быть может, мы повстречаемся с ними у ворот, и тогда нам конец, ведь их не обманешь платьем, а от меня несет кровью их сородича. Сама чародейка спит так же крепко, но ее наверняка охраняет магия… Жаль, я бы не отказался прирезать ее без особых затей. Тайны Огасто мне не так уж интересны, и я бы счел справедливым исходом то, что он подохнет от заклятия, которое он сам же и купил.
–Ты вовсе не успокоил меня, – пробурчала я, поежившись. – Хорошо, что ведьму с ее охранным колдовством мы обойдем десятой дорогой.
–Вовсе нет, – этот ответ заставил меня издать возглас, испугавший госпожу Вейдену.
–Я просто сказал, что нам сегодня придется наведаться в покои госпожи чародейки, – пояснил ей Хорвек, видя, что я способна разве что клацать зубами от страха. – Раз уж вы вызвались нам в проводники, – тут я гулко сглотнула, вспомнив о судьбе нашего предыдущего провожатого, -то не откажете нам и в этой милости, не так ли?
Эта просьба пришлась по душе Ее Светлости не намного больше, чем мне, однако, после некоторых колебаний, она кивнула, и меня в который раз удивило то, как легко она принимает сторону Хорвека, точно во дворце сегодня ночью витала не только сонная магия, но и какая-то другая – заставляющая благородных дам питать излишнюю душевную склонность к разбойникам с хорошо подвешенным языком. Я же не желала так просто соглашаться с любой чушью, которую изрекал с невозмутимым видом бывший демон.
–К дьяволу ведьму, пусть провалится в преисподнюю! – разумеется, я множество раз воображала, как одержу победу над злой колдуньей, но сейчас как никогда ясно осознала, что встречаться с ней вовсе не хочу. – Зачем нам соваться в ее нору, если она напичкана дрянной магией? Отчего не уйти подобру-поздорову, пока злобная упырица спит?
–Но тебе придется навестить ее, – спокойный ответ Хорвека заставил меня смолкнуть, как всегда. – Выйти из дворца – не такая уж сложная задача, если разобраться: стражники одурманены колдовством так же, как и все прочие, и коль уж мой паршивый клинок перерезал глотку оборотню, то его хватит еще на пару человеческих глоток, – тут я издала еще один протестующий возглас: мои худшие подозрения подтвердились. Хорвек тут же одарил меня успокаивающей улыбкой:
–Но я не так уж люблю отнимать человеческие жизни, как это кажется маленькой добросердечной Йель. Мы мирно выйдем из ворот этого негостеприимного дома, и за нами вскоре снарядят погоню, которая будет идти по нашему следу и днем, и ночью. Ее не одурачить маскарадом или чужим именем.
В который раз я почувствовала себя глупейшим образом, ведь, признаться честно, до сих пор не раздумывала над тем, что буду делать, когда выберусь из дворца. Отчего-то мне казалось, что главное – заполучить портрет, который сам по себе даст ответы на все вопросы, и станет главным моим оружием в борьбе с колдуньей. Однако будущее вовсе не прояснилось волшебным образом в тот миг, когда полотно очутилось в сумке Хорвека, и мне оставалось только молча слушать речь бывшего демона, который явно вел к тому, что меня вскорости ожидает очередное гнусное приключение с колдовским душком.
–И что же мне нужно сделать? – едва смогла я выдавить из себя вопрос, ответ на который знать не желала.
–Ничего такого, чего ты раньше не делала, – уклончиво ответил Хорвек, и я укрепилась в мысли, что меня ждет нечто воистину омерзительное.
Госпожа Вейдена сдержала свое слово и указала нам комнаты, где проводили свою последнюю ночь под крышей дворца достойные пожилые госпожи, чей храп слышался из-за закрытых дверей. Я бывала в этом крыле пару раз – тут располагались гостевые комнаты, где придворные дамы Ее Светлости подолгу жили, иногда напрочь забывая о родных поместьях, где, разумеется, не водилось столько свежих сплетен, да и истинно столичный блеск двора госпожи Вейдены из тех глухих углов было не разглядеть.
Хоть я и знала, что они не смогут сегодня проснуться, однако приоткрыла двери с опаской, разом вспомнив все схожие переключения, пережитые в те времена, когда мы с дядюшкой скитались от городка к городку, не брезгуя мелким воровством. Ее Светлость, напротив, выказала неожиданное присутствие духа, и вошла в комнату куда решительнее меня, высоко подняв светильник. «Еще бы, – мрачно подумала я. – Откуда благородной даме знать, что в непрошеных гостей могут запустить сапогом или того хуже – ночным горшком! А уж если попадешься на горячем хозяину гостиницы с тяжелой рукой, так еще и поколотят, неделю спину не разогнешь… Помоями, опять же, плеснут и на мороз с лестницы спустят. Или обмажут дрянью какой и в перьях из старого тюфяка обваляют. А какие собаки презлющие водятся при иных постоялых дворах!..». Погрузившись в воспоминания, не успевшие поблекнуть в моей памяти, я забралась в платяной шкаф, собирая в охапку все платья, которые только попались мне под руку.
В смежной комнатушке точно так же похрапывала горничная, наряд которой я тоже прихватила с собой, прибавив к нему небольшой дорожный сундучок, без которого никакая разумная пожилая дама не отправилась бы в путь.
Хорвек, дожидавшийся нас у двери, не выказал никакого любопытства в отношении тряпок, и, перекинув беспамятного Харля через плечо, сказал, что сейчас самое время посетить госпожу чародейку, ведь никакая ночь – добрая или же злая – не длится вечно.
–Она приказала, чтобы ей отвели покои рядом с комнатой Огасто, – сказала госпожа Вейдена, поморщившись из-за каких-то гадких мыслей, одолевавших ее каждый раз, как речь заходила о близости ее мужа с той, что выдавала себя за его сестру.
И мы вновь зашагали по пустынным коридорам, чувствуя себя едва ли не последними живыми людьми в царстве сна, который больше походил на изнурительную коварную болезнь, подтачивающую силы обитателей дворца.
–Ты говорил, что там полно охранных заклинаний, – от волнения я была не в силах оторвать взгляд от Хорвека, тяжко сопя под грудой тряпья, словно осел, на которого взвалили мельничный жернов. – Как же я войду в ее покои? И что за прок от этого, раз эту змеищу даже не удавишь подушкой? Не то чтобы я думала, будто смогу эдакое провернуть, душегубство вовсе не по моей части, но…
–Есть законы настолько старые, что даже самые могущественные чародейки ничего не могут с ними поделать, – отвечал бывший демон, размышляя о чем-то далеком и мне неизвестном. – Например, существует такое древнее правило: тот, кто убегает от ведьмы, всегда может украсть у нее три предмета, которые помогут сбить со следа ее слуг.
–Старые сказки! – воскликнула я, не скрывая своего недоверия.
–Старые сказки… – эхом откликнулась госпожа Вейдена, выглядевшая вконец измученной. Даже светильник был слишком тяжким грузом для ее нежной, тонкой руки, и я опасалась, что герцогиня вот-вот выронит его.
–Да, старые сказки, – согласился Хорвек. – Сейчас самое время их вспомнить – в заколдованном дворце, под боком у злой колдуньи.
–Но как я узнаю, что мне нужно украсть у нее? – мне все еще казалось, что он шутит.
–Что первое увидишь, то и возьмешь. Чем хороши – и плохи – старые законы, так это тем, что даже захочешь ошибиться – не сможешь.
–А чары? Разве они не подскажут ведьме, что к ней в комнату забрался вор?
–Ты пройдешь, не коснувшись ее заграждений. Магическая паутина не бывает сплошной, там всегда найдется прореха.
–Да как же я найду дыру в том, чего не разглядеть? – мне начало казаться, что Хорвек насмехается надо мной. – Мои глаза не видят магию, и, сдается мне, так от природы положено добропорядочным людям!
–Да, твои глаза ее не видят, – согласился Хорвек, и мне подумалось, что всякий раз его покладистость в споре оборачивается какой-то сущей пакостью.
