Текст книги "Уйти вместе с ветром"

Автор книги: Мария Семенова

Соавторы: Екатерина Мурашова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Дядя Барон и дядя Соболь кивнули. Тётя Марина пожала плечами. Я ничего не поняла, но что-то почувствовала».

– Слушай, Сандра, я помню, как ты всегда готовилась к нашим походам. Что-то читала, выписывала. Пыталась оживить наши бессмысленные, на твой взгляд, отсидки у костра с бутылкой портвейна рассказами о местных достопримечательностях… Ну, работника умственного труда всегда видно – с ранних лет… – польстил Барон.

– Ага-ага, конечно-конечно, – закивала Александра. – Ты-то сам, бедняжка, всю жизнь – с кайлом, тачкой и бутылкой самогона… Чего надо, говори уж?

– Я к тому, что ты наверняка ведь пропылесосила, что конкретно здесь происходило в Отечественную. Кто, с кем и как здесь воевал. Честно сказать, все эти сооружения, которые мы видели, – дороги как в Европе, бункеры, целые подземные города, врытые в скальную породу, кубометры колючей проволоки – весьма впечатляют, но непонятны. Когда и кем всё это построено? Это же колоссальный труд, средства, доставка материалов к чёрту на рога, а главное – время, в течение которого такую прорву всего можно построить. Я, к стыду моему, ничего толком не знаю, Кирилл вчера спросил, а я…

– Стыдно, – согласилась Александра. – Я тоже не все подробности наизусть помню, но общую картину действительно уловила. Монументальная фортификация – свершения твоих, Барон, этнических предков. Годы – с сорок первого по сорок четвёртый. И это, чтобы ты знал, единственное место на всём фронте, где наши фрицев так и не пропустили. На довоенных картах здесь территория Финляндии. После «зимней войны» отошла к нам. В июне сорок первого фашисты из группы «Норвегия» лихо рванули от границы, захватили перешеек, от материка отрезали полуострова Средний и Рыбачий. Вопросов было три – железная дорога, порты Мурманска и Полярного и никелевые месторождения под Печенгой. С природными ресурсами у немцев было негусто, а без никеля стали для танковой брони не сварить. Наши ждали нападения с моря, но, как ни странно, почти не растерялись. Так что весь лихой рывок кончился всего вёрст через сорок. Некто Васильев в самые первые дни перегруппировал огневые точки, организовал всё и всех, чуть ли не лично перестрелял паникёров и открыл перешеек. Потом очнулись морские силы, перебросили подкрепления, и фронт стабилизировался.

– За что этого Васильева наверняка потом расстреляли как врага народа, – хмыкнул Барон.

– Не знаю, – пыхнула трубкой Александра. – По одним источникам, он Васильев, по другим – Васильевский. Я вот всё думаю, что поначалу, видимо, было совсем страшно… Это нам тут хорошо рассуждать, а тогда… Бегали морпехи с разбомблённых кораблей, зажав в зубах ленточки от бескозырок и вопя сквозь зубы «Ура!», вызывали огонь на себя полубезумные разведчики. «Сын артиллериста» в школе учил? Ну, Симонова поэму? «Был у майора Деева товарищ – майор Петров…» и что-то вроде припева «Держись, мой мальчик, на свете два раза не умирать… Ничто нас в жизни не может вышибить из седла – такая уж поговорка у майора была»?

– Что-то смутно припоминаю, – пробормотал Барон.

– Так вот, действие происходит именно тогда и именно в этих краях. Кстати, по воспоминаниям очевидцев, немцы тоже пытались ходить в «психические атаки». Но не преуспели, легли здесь, на Муста-Тунтури, и зарылись в землю. То есть в камень. Гитлеру соврали, что взять Мурманск помешали погодные условия. И продолжалось это до самого сорок четвёртого. Немцы обжились, обустроились. Пытались неоднократно захватить Мурманск и Рыбачий, чтобы долбить конвои союзников, но не вышло. В сорок четвёртом их вышибли обратно в Норвегию. А ведь здесь были части СС, дивизия горных егерей «Эдельвейс» и ещё норвежцы… Короче – специалисты по Северу и тяжёлым условиям. А противостояли им, как это ни смешно, наспех собранные части из наших советских среднеазиатов – киргизов, узбеков, казахов… Сплошные знатоки полярной тьмы, холода и войны в горах. Масса народу погибла… Да, кстати, норвежцы вели себя по-разному. Кто-то влился в арийские ряды и воевал у немцев, а кое-кто из рыбаков, напротив, спасал и укрывал наших моряков с потопленных кораблей, а также аккуратно и вдумчиво шпионил для Советов…

– Спасибо, Сандра. Не голова у тебя, а компьютер…

– Иди перескажи Кириллу, пока не забыл… Как у тебя с ним?

Улыбка Барона сразу погасла.

– Никак, если честно. Он совершенно закрыт. Я его не чувствую, как будто он не мой сын. С Кристиной и даже с Аллой мне проще. Но должен же быть какой-то… голос крови, что ли?..

– Не должен. Не надейся. Только твои собственные усилия.

– Легко тебе говорить…

Александра медленно кивнула:

– Да. Мне легко.

– Что ты хочешь сказать?..

– Ничего. Всё отлично, Барончик. Политинформация закончена. Бойцы свободны.

Трасса на посёлок Варсуга выглядела совершенно не так, как ожидалось. Широкое новое насыпное шоссе, проложенное по всем правилам дорожного строительства. «Патриот» Барона взревел от удовольствия, чуть присел на задние колёса и мощно ринулся вперёд. «Буханка» с осторожным удивлением следовала за ним в кильватере.

– Куда же это мы приедем? По такому-то автобану? – спросил Соболь. – Что там в конце? Атомная станция? Новый комбинат с ядовитыми химикатами?

– Да уж, после всех этих мёртвых деревень, заросших дорог, брошенных городов… Странно… – подхватила Марина.

– Я была в Варсуге лет семнадцать назад, с туристской группой, – сказала Александра. – Обычный северный посёлок в зоне вечной мерзлоты. Вроде тех, что мы с вами и в этот раз видели. Всё почерневшее, полуразвалившееся. Брошенная техника кучами, ржавая, полусгнившая… Ну и дорога – только на бронетранспортёре проехать. Население – бывшие интеллигентные человеки и спившиеся оленеводы. Еда – водка, рыба, грибы, ягоды…

– Приедем, посмотрим, что там теперь. Судя по дороге, что-то изменилось. В лучшую сторону, – оптимистично заметил Виталик.

– Я думаю, заграничные рыболовы ехали именно сюда и именно по этому шоссе, – сказала Тина.

– Несомненно! – энергично подтвердила Марина и подмигнула мужу.

Глава 10
ВАРСУГА

Посёлок располагался над устьем одноимённой реки – спокойной и довольно широкой. Был прилив. Длинные мостки сбегали в воду. Тёмные лодки лежали на берегу. Выше по течению у плавучей пристани стоял ярко раскрашенный кораблик с броской иностранной надписью на борту. На самом высоком месте берега, над обрывом, возвышалась очень красивая старинная церковь с явными признаками ещё не законченной реставрации. К реке спускалась улица, по обеим сторонам – аккуратные одинаковые коттеджи. Длинное здание на кирпичном фундаменте, с деревянной резьбой над окнами и крытым крыльцом украшали сразу две вывески: «Гостиница „Варсуга“» и «Ресторан „Лосось“». Людей не было видно, только несколько маленьких ребятишек играли в палисаднике у ближайшего коттеджа. Асфальтовая дорога упиралась в берег реки. Моста не было – на другой берег переправлялись в широкой лодке с мотором, которая ходила туда-сюда.

Машины остановились на небольшой площадке, которой оканчивалась дорога. Виды – на горы, реку и море – не оставляли желать лучшего.

– Вот и ни фига же себе – ехали, ехали и приехали в дикое место! – озвучила общие чувства Кристина. – Не палатки под ёлками, а курорт с картинки! Может, здесь и Интернет есть? Бесплатный «вай-фай»? А то мне очень надо – почту получить… Я сбегаю узнаю?..

– А мы будем в гостинице жить? – оживлённо предположил Виталик. – А в ресторане пообедаем?

– А что, товарищи физики… – начала было Александра.

– Не дождёсся! – отрезал Соболь. – Представь себе, сколько это здесь стоит!..

Виталик тут же стушевался и сделал вид, что рассматривает деревянные купола церкви.

– Надо идти на разведку, – решительно сказал Барон, удерживая на поводке рвущегося в бой Монморанси. – Сандра, ты бы свою псину тоже на поводок взяла. Она здоровая, как бы в драку не полезла…

Вокруг машин уже собралось несколько собак более-менее лаечного вида. В отличие от деревенских собак средней России, эти северяне не брехали на приезжих. Смотрели молча – жёлтыми волчьими глазами.

– Брунгильда? В драку?! – усмехнулась Александра. – Вот с этими? Да ты с ума сошёл. Смотри!

Чёрная Хильда осторожно, едва ли не на брюхе, выползла из «буханки». Присела в пыль рядом с открытой дверцей, прижала короткие уши, замолотила пушистым хвостом. Собаки насторожённо смотрели. По размерам Хильда заметно превосходила их всех. Кроме, пожалуй, одного. Он тоже несколько уступал ростом, но всё равно казался крупней, потому что был существенно шире в груди. Длинная морда, близко посаженные глаза, тёмная полоса вдоль хребта, воротник, как растрёпанная хризантема… Явная и недалёкая волчья кровь.

Большой пёс осторожно приближался, зорко поглядывая на людей: будут вмешиваться или нет? Остальные собаки застыли в партере. Монморанси хрипел и задыхался в ошейнике. Хильда, не выдержав напряжения, вскочила и вздыбила загривок. Полуволк остановился. Хвост-перо размеренно ходил из стороны в сторону. Истерика фокстерьера мешала оценивать ситуацию. Если бы не человек, который держал маленького пёсика на поводке (а значит, под своим покровительством), полуволк для начала слегка придушил бы этого шибздика. А с красавицей-сукой начал знакомиться уже потом…

Хильде между тем очень хотелось познакомиться. Она так долго не общалась с другими собаками, только знай терпела мелкого, навязчивого, шумного Монморанси. Пегий кобель был крупным и молчаливым. Кроме того, он выглядел опасным, а значит, по собачьим меркам, достойным.

Хильда, разумеется, понимала, что великолепный незнакомец ни за что не подойдёт вплотную к машине и тем более не полезет внутрь. Но если она выйдет на территорию, которую он считает принадлежащей ему и его стае…

– Не ходи-и-и! – хрипел Монморанси.

«Была не была!» Хильду неудержимо тянуло вперёд. Она убрала из своей позы все намёки на агрессию – и двинулась с места.

– Смотри, – шепнул Барон Александре. – Решилась! А ты говорила…

– Она ж сука, – ответила Александра. – Ты глянь, какой красавец-кобель! Он ей явно понравился…

– Да-а… – лицемерно вздохнул Барон. – Бедный Монморанси!.. Ну ладно, пусть собаки устанавливают отношения, а нам надо идти узнавать, что здесь к чему…

– Я пойду к церкви, – быстро сказала Марина. – Это явно памятник деревянного зодчества, там реставраторы. И вообще у церквей всегда можно что-то узнать…

– Деревянное зодчество, – хмыкнула Александра и, окончательно успокоившись за Хильду, сунула в рот трубку. – Один идиот придумал, а все повторяют. Зодчество – это только про каменное строительство, от слова «зод», строительная глина…

Её мало кто услышал.

– А я – в гостиницу и ресторан, – запрыгала Тина. – Пошарю там насчёт Интернета…

– Я с тобой, Тина, – сказала Алла.

– И я! – тут же влез Виталик.

– Отвали, Подлиза! – огрызнулась Тина.

– Кристина, не смей обзывать брата!

– Ладно, тогда я вниз, к переправе сбегаю, – тут же переиграл Виталик. – А потом к тебе, мамочка, подойду. То есть к церкви.

– А я машины покараулю, – глухо отозвался из «Патриота» Кирилл. – И Монморанси могу в машине подержать. А то он будет всю дорогу гавкать, никому поговорить не даст.

– Ладно, – подытожил Барон. – Сейчас четырнадцать часов. Собираем всю информацию, какая найдётся. Встречаемся через час плюс-минус пол-лаптя здесь же, у машин. Сандра, так ты Хильду с кавалером оставишь или с собой возьмёшь?.. Хорошо, Кира, смотри одним глазом, чтобы девочку не сожрали. Если что, в «буханке» запрёшь…

Как будто это было физически осуществимо.

– Разошлись, товарищи физики! – скомандовала Александра.

Через час к машинам вернулись все, кроме Тины.

– Они сейчас придут, – не очень понятно выразилась Алла и махнула рукой в сторону гостиницы. – Вы не волнуйтесь, тётя Марина.

– Главный источник местного дохода – лицензии на ловлю красной рыбы в Варсуге и других речках, – рассказывал Барон. – Лицензии продаются вон там. Приезжают и живут в гостинице и наши, и из-за границы – в основном шведы и норвежцы, норги, как их здесь называют. Местный народ обслуживает рыболовный туризм и, кажется, делает что-то ещё, может быть не очень законное. Вся шарашкина контора с рыбалкой завелась недавно, буквально пару-тройку лет назад. За это время выросла и гостиница, и коттеджи. До этого было как везде… Впрочем, на шикарную дорогу и уж тем более на тот безумный аэродром с лицензий не разбежишься…

– Церковь построена аж в допетровские времена, в тысяча шестьсот семьдесят четвёртом году. Памятник северного деревянного зодчества республиканского значения, – подхватила инициативу Марина.

– Тьфу. Деревянное зодчество… – вполголоса буркнула Александра.

– Стояла и разрушалась помаленьку, как и всё на Кольском, – стараясь говорить в тон Барону, продолжала Марина. – Теперь почти отреставрирована. На деньги РАО ЕС, можете себе вообразить. Шестьдесят миллионов рублей. Околоцерковные женщины это чудо объясняют, как ни странно, не Божией милостью, а пробивной силой местного депутата, или кто он там у них, – некоего Ивана Ивановича Порядина. Это к вопросу о роли личности в истории… Он здесь, как я поняла, царь и Бог…

– Я с ним говорила. – Александра отвернулась от ветра и, вздёрнув плечи, принялась раскочегаривать трубку.

– С кем? – удивился Барон. – С царём или с Богом?

– С Иваном Ивановичем Порядиным. Весьма импозантная личность. Косит под мужика, но, несомненно, образованный, с хорошей речью. Интересовался, кто мы такие, расспрашивал о наших планах, а потом почти открытым текстом дал понять: убирались бы вы отсюда побыстрее. Расхваливал предгорья Хибин, пейзажи Рыбачьего… Готов был даже похлопотать о пропуске в погранзону…

– Какая-то противозаконная деятельность в посёлке…

– Нет, не то. Что-то должно произойти именно здесь и именно сейчас. Он приглашал нас заехать на следующий год. Или даже в этом году – на обратном пути.

– Может быть, это из-за того… – начал Виталик.

– А как же иностранные рыболовы? – перебила Марина. – Они-то сюда доехали? Должны были бы уже – они ведь не блукали по лесам и тундрам, как мы… Или они тоже загадочным планам Ивана Ивановича мешают?

– Может, у нас как всегда – иностранцам пожалуйста, а свои – пошли вон? – предположил Соболь.

– Нибелунг и два зигфрида уж точно не рыбку ловить собирались, – пробормотал Барон.

– Те, которые летающие тарелки ловят, точно доехали, – неожиданно вмешалась в разговор Алла. – Они в ресторане сидят. Я женщину узнала, её Зинаида зовут…

– И что же они? – заинтересованно спросил Барон.

– Я немного послушала, пока Тина про Интернет узнавала, – потупилась Алла. – Они меня не заметили. Зинаида говорила, что контакт может состояться, но надо быть очень осторожными. Боялась, что местные всё испортят…

– Раскрашенный катер на реке видели? – спросил Соболь. – Это гринписовцы. Пришли из Норвегии. Двое французов, одна наша, остальных сам чёрт не разберёт…

– Ты с ними говорил? – живо откликнулся Барон. – Чего им здесь надо?

– Гринписовцам? – пожал плечами Соболь. – Обычный набор: волнуются за уникальную природу Кольского полуострова…

– Это всё?

– Ну, так они мне и сказали…

– Гринписовцы обычно весьма экзальтированны и экстравертны, – заметила Александра. – Помнится, в Перестройку они три месяца жили у нас в институте в Гатчине, я там на них досыта насмотрелась…

– А где гринписовцы жили у вас в институте? – спросила Алла. – В гостинице?

– Нет, в палатке возле ядерного реактора, – ответила Александра. – Любят, понимаешь, на амбразуру ложиться. Я думаю, твоя мама тоже их помнит. Довольно воспитанные ребята были. Кажется, две бельгийки и один швед…

– А против чего они протестовали?

– Вот ей-богу, не знаю. Старый ускоритель к тому времени уже лет пятнадцать как остановили, а новый так и не построили… Впрочем, у Гринписа своя система информаторов. Если они теперь здесь, значит, тоже что-то знают или по крайней мере предполагают, – добавила Александра.

– Но что? Хотя бы приблизительно?

– Я… – начал Виталик и опять не закончил, потому что к машине подошла Тина.

Но не одна. С ней были оба молодых зигфрида. Смотрела Тина торжествующе и с вызовом. Её маленькая ладошка уютно утопала в лапище Вальтера.

– Гутен таг, – поздоровался со всеми Гюнтер, после чего отдельно кивнул и даже щёлкнул каблуками знакомым. – Фрау Александра… Герр фон Штерн…

Вальтер улыбнулся открытой белозубой улыбкой. Тина дёрнула его за руку.

– Мы есть рады видеть вас два раз, – неожиданно по-русски произнёс он.

– Во как! – сказала Тина и с гордостью взглянула на рослого германца. Так молодая мать смотрит на сынишку, удачно рассказавшего стишок на утреннике в детском саду.

Александра быстро сказала что-то по-немецки. Гюнтер ответил. Вальтер, судя по интонации, возразил. Александра задала сразу несколько вопросов…

– О чём речь? – раздражённо спросил Барон. – Сандра! Они же могут по-английски…

– Я спросила, всё ли у них в порядке. Нет ли каких изменений в программе отдыха, рыбалки и всего такого… Не заметили ли по дороге чего-нибудь необычного… Гюнтер говорит: нет. Вальтер жалуется на организацию тура, говорит, что всё недостаточно согласованно.

– А где старичок?

– В гостинице спит, – ответила Тина. – Он их жёстко держит. Когда он бодрствует, они никуда сбежать не могут…

– Ваш дедушка прежде бывал в России? – быстро по-английски спросила Александра.

– Йа, – ответил Вальтер.

– Найн, – сказал Гюнтер.

– Таинственны, но простодушны, – резюмировал Барон. – Помните анекдот про три достоинства германской нации?

– Какой? – заинтересовалась Алла.

– У настоящего арийца есть три достоинства, – объяснил Барон. – Ум, честность и преданность нацистской партии. Но встречаются они только парами. То есть если человек умён и честен, то он не предан партии. Если он предан партии и умён, то не честен. Ну и если он честен и предан, то, скорее всего, с умом у него не очень… Интересно, к какому виду арийцев относятся наши молодые друзья?

Вальтер и Гюнтер ослепительно улыбались, переводя взгляд с одного лица на другое. Тина смотрела на Вальтера.

– Что же получается? – спросила у всех присутствующих Александра. – Мы узнали много всего и одновременно ничего не узнали. Нас продолжают пугать, но довольно неуверенно. Что здесь происходит? Что готовится? Может быть, они и сами не знают? Никто из них?

– Солдаты знают, – заметил Виталик из-за спины Соболя. – Или хотя бы их командир.

– Да, Алик, ведь тебе так и не дали оказать, – спохватилась Марина. – Ты что-то узнал? Какие солдаты?

– Там, внизу, стоит, кажется, бронетранспортёр, – сказал Виталик. – И на другом берегу – что-то вроде плавающих танков… Две или три штуки. А всех детей, которые играли на берегу, загнали домой…

– Господи, да что же всё это значит, в конце-то концов?! Соболь, Барон! – Марина отчётливо побледнела. – Давайте-ка убираться отсюда, пока не поздно… Поехали! Дети, по машинам!

– Без истерик! – повысила голос Александра и добавила уже мягче: – Марина, мне самой жутковато. Тут загадочные события, и мы в эпицентре. И – никакой конкретики. Поэтому правильнее не метаться, как курица с отрезанной головой, а оставаться там, где есть люди и хоть какая-то информация, пусть даже её сейчас от нас и скрывают. Это всё-таки лучше, чем если нас в лесу или в тундре опять накроет неизвестно чем или мы всем табором въедем в чьи-то разборки…

– Да кто с кем здесь может разбираться?! – срывающимся голосом выкрикнула Марина. – Земляне с летающей тарелкой?! Александра, очнись, это не фильм про Хищника и Чужого! С нами дети!

– Наверное, это нашествие из центра Галактики, – с энтузиазмом предположил Виталик и подмигнул Алле. – Я недавно по телевизору та-акое смотрел…

– Или кровожадные зомби из параллельного мира, – в тон ему откликнулась Алла. Её тускловатые глаза необычно горели на побледневшем лице. – У меня есть такая игра…

– Мариша! Послушай меня спокойно, мы должны…

Александру прервал внезапный бешеный лай Монморанси. Словно в ответ с нависшей над посёлком высокой скалы коротко провыл полуволк.

– Слушай, заткнись уже! Достал! – рявкнул Барон и поддёрнул фокстерьера за поводок.

Хильда заскулила, влезла в «буханку» и улеглась на сиденье.

– Мы должны…

– Всё это не важно, – как-то отрешённо выговорил Кирилл, стоявший поодаль от всех. В руках у него была книга. – Потому что… П-посмотрите на реку…

Все, включая Гюнтера и Вальтера, взглянули вниз. В реке прямо на глазах обнажалось дно. Сначала появилась песчаная проплешина посередине, потом круглые, поросшие бурыми водорослями камни у берегов…

– Может… уже отлив? – спросила Марина. Губы слушались плохо.

– Сейчас по времени – почти пик прилива, – ответила Александра.

– Тогда что же это такое?!

Ответа на этот вопрос не было ни у кого…

В отношении герра Золлингера они ошибались. Он вовсе не спал. Но и до всеобщего переполоха, происходившего снаружи, ему не было особого дела. Он смотрел в потолок и думал о гораздо более важном.

О том, померещилось ли ему движение в братской могиле вспомогательного подземного зала.

Когда они всё-таки одолели казавшийся бесконечным тоннель и, задыхаясь, выскочили наружу, там был конец света. Дым, грохот, от которого сжимало лёгкие, тьма, вспышки разрывов, смертоносные осколки, пополам каменные и железные…

Недостроенный дзот плоховато от них защищал.

Тем не менее провода были подсоединены к особой машине, отдалённо напоминавшей взрывную. Человек из Аненербе надел на голову что-то вроде старинного шлема и, не обращая внимания на обстрел, неожиданно звучно и вдохновенно пропел несколько строф на языке древних германцев.

Ойген клялся потом, что на миг его охватило сияние.

А потом аненербовец торжественно, одну за другой, повернул все три рукоятки.

И земля стала раскачиваться.

Как будто в самом деле стояла на трёх китах и у всех трёх начали разом останавливаться сердца…

Фридрих понял, что это приближался конец. Последний конец. Не победа в сражении за северный полуостров. Даже не отмщение. Не громкий хлопок дверью. Надвигалось нечто непоправимое, воистину последнее и для них самих, и для Иванов… для целого куска несчастной планеты…

А потом всё прекратилось.

Земля встала на место, с облегчением вздохнула и успокоилась. Киты ожили и подставили ей свои надёжные спины.

Человек из Аненербе сдвинул с лица шлем и досадливо стукнул кулаком в меховой перчатке по рукояткам машины.

– Похоже, Тесла всё же дурак, – вырвалось у него. – Чего ещё ждать от недочеловека! Или это мы просчитались, и жертва не… Так! Ты и ты!

Он указывал на Ганса и Фридриха, и Фридрих понял: сейчас их пошлют назад в подземелье проверять рубильники и провода, может быть, перебитые упавшим сверху обломком… подсоединять имевшийся там автономный источник питания…

При мысли о том, что всё сущее снова начнёт запрокидываться в бездну, Фридрих успел прийти в такой ужас, что даже для чего-то открыл рот, словно аненербовца возможно было ослушаться…

Судьба решила всё за него.

Старинный шлем исчез куда-то вместе с головой, начисто срезанной осколком. Целую секунду тело продолжало стоять, словно осознавая случившееся, потом протянуло руки вперёд и рухнуло на рукоятки, залив машину кровью из разорванных жил. Почти одновременно кто-то огромным черпаком подхватил сразу половину дзота и, выворачивая арматурные жилы, вознёс сквозь клубы чёрно-жёлтого дыма…

…Их потом даже не особо допрашивали. Наверно, у всех уцелевших – кто остался более-менее в здравом рассудке – вид был настолько чумной, что поверить в полное затмение памяти оказалось очень легко. Их вернули на фронт…

Тесла был безумный гений, он вполне мог ошибиться. И в Аненербе могли запросто просчитаться с человеческой жертвой.

Но вот померещилось ли юному сапёру движение во мраке могилы?

Или не померещилось?..

Иван Иванович Порядин смотрел Александре прямо в глаза. Он был выше её на полголовы и старше лет на пять. Глаза у него были зеленовато-карие. Хвойные, как определила про себя Александра. Рукава клетчатой рубашки засучены, на загорелых руках под толстой кожей бугрились вены. Казалось, от него пахло сосной. Храм неподалёку и пронзительно-светлые сосновые доски, заготовленные для ремонта, имели к Порядину самое непосредственное отношение. Всё вместе Александре отчётливо нравилось.

– Понимаете, я сам здесь вырос и хочу, чтобы в посёлке была нормальная жизнь, – слегка набычившись, говорил Иван Иванович. – Без излишеств и извращений. Работа, зарплата, развлечения, туризм и всё такое… Хватит уже экспериментов над этой землёй! Она ведь такая хрупкая… и прекрасная – для тех, кто понимает, конечно… У нас ведь тут всё есть, чтобы быть благополучными, успешными, зажиточными, в конце концов…

Он держал в руке плотницкий топор. И выглядел вовсе не чиновником, вздумавшим закосить под мужика. Не губернатором крупного города, который неумело тычет в землю лопатой, сажая деревце на памятной аллее и больше всего боясь выпачкать элегантный костюм. Этот своим топором и дом срубит, и суп из него сварит. Только не лезь под руку.

– Результаты впечатляющие. – Александра мотнула подбородком в сторону ресторана и поселковой улицы.

– Если бы ещё не мешали…

– Что же мешает? Или – кто?

Глаза Ивана Ивановича темн о блеснули. Железо поверх дерева. Как будто в розоватую сливочную древесину вколотили гвоздь.

– Разберёмся. Со всеми разберёмся…

– «…И державу подымем!» – не удержавшись, со студенческим цинизмом процитировала Александра.

Иван Иваныч сжал крупные кулаки, совершенно видимым образом беря себя в руки.

– Извините. – Александра, повинуясь порыву, дотронулась двумя пальцами до его рукава. – Но я всё-таки не понимаю…

Однако Порядин, как тут же выяснилось, сердился не на неё.

– Знаете, это вот такая наша беда – все обязательно попытаться понять, потом обсосать до косточек, создать десять комиссий, обсудить на ста конференциях и, лучше всего, ничего после не делая, статейку или книжку о том тиснуть! – с неожиданной горячностью воскликнул Иван Иваныч. – А я вот думаю, что иногда и сделать что-нибудь не грех! Без всяких там заседаний и согласований! Особенно когда за твоей спиной люди стоят! Конкретные люди! С домами, огородами, семьями, детьми и судьбами своими. Как вот вы полагаете, а?

Александра кивнула. Действительно, с такой харизмой даже из РАО ЕС можно вышибить миллионы на храм. Или переключить разговор с нежелательных вопросов на темы столь пафосные, что только и останется кивнуть головой.

На лице Барона, обычно сероватом, как будто играли отсветы невидимой радуги.

– Ох, Соболюшки, до чего же странно! Вот уж не думали не гадали, во что вляпаемся! Даже поверить трудно!

– А никак нельзя не вляпываться и побыстрее отсюда убраться? – спросила Марина.

– Уже! – Барон пожал плечами. – Уже влипли по самое не балуйся, Маришенька. Так что теперь – только вброд. Чисто своими силами или вместе со всеми добрыми людьми – вот вопрос. Я лично предпочитаю второй вариант. Тем более что компания собралась опупенная. Чокнутые уфологи на пару с экзальтированными гринписовцами…

– Слушай, Барон, – морщась, точно зачерпнул из плова недоваренный перец, проговорил Соболь. – Я что-то так и не въехал, какая из одиннадцати гипотез тебе кажется самой вменяемой? Если отбросить…

– Я вас ненавижу, – тихо, с чувством сказала Марина. – Обоих! Стоите тут с таким видом, будто вас пригласили в ролевую игру по мотивам Дикого Запада, и вот вы наконец-то сможете себя проявить… В детстве не доиграли, идиоты! Неужели не понимаете, что всё это по-настоящему опасно?!

– Ну, Мариша, ты, конечно, где-то права, – примирительно сказал Барон. – Где-то мы не доиграли, конечно. Но ты же понимаешь: перестройка, перестрелка, перекличка… Я в бизнес, крутился как чёрт в рукомойнике, Соболь тоже семью кормил…

– Ненавижу! – бескомпромиссно повторила Марина. – Перестройка! Семью они кормили! Всегда виноватых найдёте! Да кому нужен твой грёбаный бизнес, если у тебя в итоге единственный сын без отца вырос и миру, похоже, вовсе доверять не обучен! Вроде спохватился, а подвернулась игрушка поинтереснее – и опять до Кирилла дела нет!

– Марина… – с упрёком сказал Соболь. – Ну что ты такое говоришь…

– Да ну вас совсем!..

Марина безнадёжно махнула рукой и, резко повернувшись на каблуках, пошла прочь.

Барон и Соболь смущённо переглянулись. Их молчаливый диалог легко прочитывался по выражению лиц.

«Ну, она сказала, ты это… не бери в голову…»

«Проехали. Пойдёшь за ней?»

«А что я скажу?»

«Это точно. Сказать нечего…»

«Пускай сама успокоится».

«Пускай. Верно. Тогда…»

Оставшись без помехи в лице женского элемента, мужчины придвинулись поближе друг к другу и заговорили. Тихо и заинтересованно…

– А я вот знаю, что это такое, – сказал Алле Виталик, который, как всегда, незаметно подслушивал разговоры взрослых. – Это страшные лесные орки, морские гоблины и горные тролли. И ещё у них есть предводитель, Волан де Морт, который хочет, чтобы во всём мире победило Зло. И вот все его ужасные силы надвигаются на посёлок Варсуга…

Алла сделала круглые глаза под очками. Получилось неожиданно похоже на Гарри Поттера из фильма. Виталик засмеялся.

– Тебе правда не страшно? – спросила Алла.

– Я только людей боюсь, – серьёзно ответил мальчик. – А троллей и гоблинов – ни капельки.

Алла удивилась, но ничего не спросила.

– А где Тинка? – помолчав, спросил Виталик. – Она вроде с тобой была…

– Мы с немцами разговаривали, – объяснила Алла. – Тина меня с собой потащила, потому что по-английски не очень… то есть совсем не… ну…

– У неё по английскому тройка, да и та с пересдачи, – подтвердил Виталик.

– Сначала я ей переводила, а потом они как-то приспособились и меня прогнали…

– Вот и меня тоже всегда… – ответил Виталик и пригорюнился.

Алла огляделась.

На крыльце ресторана, в тени резной крыши негромко, но очень прочувствованно ругались между собой уфологи.

Хильда с напускной ленью бродила кругом «буханки», припаркованной на обочине, что-то якобы вынюхивала и старательно не смотрела в сторону полуволка, который лежал, привалившись кудлатым боком к красному пожарному ящику с песком. Из раскрытой двери «Патриота» за обоими насторожённо наблюдал Монморанси.

Над морем собирались тяжёлые облака. Они ходили низко и деловито. Море дразнилось и высовывало им навстречу серые языки, обложенные белым налётом пены.