Текст книги "По образу и подобию (СИ)"

Автор книги: Мария Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Тон его голоса приободрил Эринию.

– Канцелярия из Ойестена. Только Ланаор так неожиданно появился, что я пакет забыла забрать. Он там в доме на подоконнике остался.

– То есть я еще и виноват? – уточнил Ланаор.

– Получается, что в некотором смысле, если разобраться, то…

– Ладно, можешь не продолжать. Я побеспокоился о твоей покупке, держи.

С этими словами Ланаор сотворил из воздуха тот самый сверток из магазинчика.

Эриния положила сверток на стол перед Великим Магистром и начала его аккуратно разворачивать.

– Наставник, это красивое самопишущее перо вам, и бутылек чернил тоже.

– Так это такое же перо, как у тебя? – спросил Великий Магистр у Ланаора, глаза старика засияли от счастья.

Он бережно принял подарок из рук Эринии.

– Это даже еще красивее, – сказала она.

– Признаться честно, я ведь мечтал о таком. Воистину порадовала старика.

Девочка даже смутилась от похвалы.

– Простите, наставник, я не подумал, – виновато пробормотал Ланаор.

– Ничего, ничего, это не страшно. Спасибо, Эриния. А как это работает? Залей в него чернила.

– Я сделаю, – Ланаор опередил Эринию, услужливо наполнил ручку чернилами и подал наставнику. Даже лист бумаги положил для пробных записей.

– Отличная вещь, – довольно зацокал языком Великий Магистр.

– А это тебе, держи, – протянула Эриния Ланаору второй бутылек чернил.

– Спасибо, я очень тронут. А остальное… кому? – осторожно поинтересовался он, глядя на стопки цветных бумаг, еще один набор для письма и прочее.

– Мне, конечно, – удивилась Эриния вопросу, – я ведь теперь буду учиться у Великого Магистра, думаю, на первое время хватит.

– А… – понимающе ответил Ланаор.

– Наставник, вы больше на меня не сердитесь? – спросила Эриния Великого Магистра.

– Еще немного сержусь, – подумав, ответил тот.

– И что мне надо сделать, чтобы вы перестали сердиться?

– Я, между прочим, очень надеялся услышать рассказ о твоём необычайном путешествии, а ты оставила старика ни с чем. Не находишь это несколько обидным?

– Я бы точно на такое обиделась, – согласилась Эриния.

– Тогда, может, сейчас? Вот и Ланаор с удовольствием послушает. Мальчик мой, обеспечь-ка нам вкусных пирожных.

Предчувствуя очередной нелегкий разговор с женой, Ланаор послушно вышел и вскоре вернулся с Тутелариусом, помог ему накрыть чайный столик.

А Эриния второй раз за сутки получила возможность заново пережить все свои приключения. Обладая цепкой памятью, она рассказывала подробно, не упуская мелких деталей. Однако, дойдя до встречи с новыми жильцами их квартиры, начала все чаще зевать, сон окончательно сморил ее на описании домашних тапочек Агнессы Ильиничны.

Ланаор бережно отнес девочку в ее комнату и уложил в постель. Потом вернулся к Великому Магистру.

– А ведь очень любопытный расклад получился, ты не находишь? – спросил наставник.

– Согласен, в этом что-то есть. Теперь он будет заботиться не только о защите наших земель, но и о безопасности своей семьи. Мне вот только интересно, оно само так получилось, или это был новый план Всевидящей?

– Нам никогда не постичь глубины замыслов Создательницы, – повторил свою излюбленную фразу Великий Магистр.

На этот раз Ланаор не стал спорить.

* * *

За дальним сараем толпа издевались над девчонкой, такой же детдомовкой, как и сами. Оля тихонько наблюдала за происходящим из своего укрытия, от страха у нее тряслись колени, она даже дыхание сдерживала, чтобы не выдать себя.

– Больно! – жалобно пискнула девчонка.

Между основаниями ее пальцев были зажаты палочки, мальчишка с ухмылкой сжимал пальцы, причиняя несчастной мучительную боль.

– Признавайся, гадина, или будет еще хуже.

– Давайте закопаем ее здесь.

– И то верно, таким крысам не жить.

– Я больше не буду, не надо, – зарыдала девчонка.

Но это не остудило пыл собравшихся, они продолжали ее мучать и запугивать.

– Я больше не буду, я больше не буду, обещаю, – скулила от боли и страха та.

– Клянись жизнью своих родителей!

– Не надо, пожалуйста, я обещаю, честное слово больше не буду, – умоляла девочка.

Видимо, мучитель сильнее сжал пальцы, она снова заскулила и сдалась:

– Клянусь… жизнью родителей… больше никогда ничего никому не буду рассказывать про вас.

– Хорошо. Надеемся, ты усвоила этот урок.

Ее отпустили. Один, видимо, самый главный, плюнул девочке под ноги, после чего компания ушла. Оставшись одна, та горько плакала, размазывая грязь по лицу, а Оля все смотрела из своего укрытия. Так и не осмелилась подойти и утешить, испугавшись и на себя накликать такое несчастье.

Случай этот произошел через пару недель после того, как Оля попала в детский дом. С тех пор он застрял в ее голове, время от времени напоминая о себе во снах. И теперь тоже.

Открыв глаза, Оля увидела, что находится в незнакомой темной комнате, на столе едва теплился свет ночника. Остатки сна развеялись, девочка поднялась с постели. Это была ее новая комната в доме Великого Магистра. Оля подошла к окну, попыталась его открыть, но тщетно. На стуле у кровати разложено новое платье, гольфики. Умылась, оделась, привела себя в порядок. Затем осторожно выглянула в коридор.

– Да вы, оказывается, ранняя пташка, – со свечой в руке по коридору шел Тутелариус, – вам завтрак в комнату подать или желаете спуститься?

– А что на завтрак?

– Румяные горячие гренки и сладкий чай.

– Ланаор ушел?

– Еще вечером. Но я могу составить вам компанию.

Этот старик располагал к себе, Оля согласилась. Они спустились в столовую, вскоре Тутелариус подал завтрак. Пока она хрустела вкусными хлебцами, старик потягивал чай, прикрывая глаза от удовольствия. Стерев жир с пальцев, Оля взяла свою кружку.

– Ммм, как вкусно! – не удержалась.

– Мой секретный рецепт заваривания, – глубокие морщины на лице старика разбежались в улыбке.

– Расскажите?

– Тогда это перестанет быть секретом.

– Это да, – согласилась Оля.

Она допила чай, но не спешила выходить из-за стола. Тутелариус тоже никуда не торопился.

– Вы на меня сильно рассердились за то, что ушла вчера?

– Было немного неприятно.

– Простите.

– Да ничего.

– У меня вчера столько всего случилось. И еще я поступила очень плохо по отношению к своему другу. И теперь не знаю, как это исправить. Он, конечно, тоже был неправ, но я была еще неправее, – пожаловалась Оля.

– Расскажите, что произошло и, может, я смогу чем-то помочь.

– Он умеет подчинять, и применил это на мне. Это было не во вред, но я очень разозлилась и взяла с него страшную клятву. А теперь боюсь, что это может исполниться. Скажите, а когда чем-то клянешься, это можно как-то отменить?

Старик нахмурился.

– Недоброе дело.

Он закрыл глаза и погрузился в размышления.

– Я заставила его поклясться жизнью родителей, – добавила Оля, набравшись смелости.

Старик молчал.

– Он так любит свою маму, и папу, как я могла потребовать от него такого? – с отчаянием прошептала Оля.

Качнув головой, Тутелариус тяжело вздохнул и, наконец, открыл глаза.

– Это нехорошо. Но я вижу, как искренне вы раскаиваетесь, а потому будем надеяться, что родители вашего друга не пострадают. Однако впредь воздержитесь от такого. Не клянитесь ничем и не просите клятв от других.

– Конечно! Спасибо, – Оля обрадовалась.

Слова старика сняли тяжелый груз с ее души.

– Вы мне очень помогли. А сейчас мне надо уладить одно дело, я быстро вернусь, обещаю, что больше не буду доставлять неприятностей, спасибо за вкусный завтрак! – она подскочила и понеслась вниз, к зеркалу.

Оле вдруг стало беспокойно за Агнессу Ильиничну, и она решила как можно скорее увидеть ее и убедиться, что все в порядке.

* * *

– С добрым утром!

Просторный холл у входа озарило магическим светом. Ланаор стоял, облокотившись о раму зеркала. Пойманная с поличным, Эриния глупо улыбалась, пытаясь срочно что-нибудь придумать.

– Утро доброе. А что ты тут делаешь? – спросила она.

– А ты что тут делаешь? – с не меньшим любопытством поинтересовался Ланаор.

– Хотела Агнессу Ильиничну увидеть, может, надо ей что-нибудь.

– Любопытно. Мне вот тоже очень захотелось увидеть Агнессу Ильиничну. Пошли вместе.

– Тебе-то она зачем? Ты ведь даже поговорить с нею не сможешь, – усмехнулась Эриния.

– Ну вот как-то так, – теперь Ланаор глупо улыбнулся.

И повеяло от этой улыбки таким холодком, что Эринию даже передернуло. Отступать было некуда, пришлось послушно последовать за Ланаором.

Они оказались невдалеке от ярко освещенной террасы, отсюда было хорошо видно сидящих за накрытым столом Егора Николаевича, Наташу, Агнессу Ильиничну и Ромку. Ланаор взял Эринию за руку и присел, чтобы можно было с нею тихонько разговаривать.

– Душа моя, – прошептал Ланаор, – скажи, что это за застолье в столь ранний час?

Действительно, такое обилие и разнообразие блюд выглядело довольно странным для завтрака.

– Кажется, встречают Новый год, – ответила шёпотом Эриния, – сейчас он должен наступить в Ленинграде. Или уже наступил. У нас ужасная разница во времени, это так сбивает. И время года тоже другое, я рассказывала, сейчас в Ленинграде зима.

– Удивительно, чего только не бывает.

До них долетали обрывки разговора, Егор Николаевич размышлял о том, что рано или поздно все мечты обязательно сбываются.

– Смотри, как счастлив Егор Николаевич, – тихонько заметил Ланаор, он не спешил отпускать Эринию.

– Еще бы, – с легкой завистью ответила девочка, – он ведь сейчас с самыми дорогими для него людьми.

– Наставник считает, что будет лучше, если его семья останется здесь, – осторожно проговорил Ланаор.

Он ждал реакции собеседницы и облегченно выдохнул, увидев ликующие огоньки в глазах Эринии.

– Значит, я смогу видеться с Ромкой каждый день?

– Почему бы и нет.

– Как здорово! Мы ведь сейчас подойдем к ним? Скажем?

– А надо?

Эриния не знала, насколько это будет уместным, но что-то ей подсказывало, что лучше сообщить новость именно сейчас.

– Конечно!

– Хорошо, только иди одна. И постарайся без глупостей. Я тебя здесь подожду.

– Как хочешь! – девочка махнула рукой и помчалась к террасе.

– Утро доброе! Новый год уже наступил? Я опоздала?

– Тебя отпустили! – подскочил навстречу Ромка, засияв улыбкой. – Не, еще десять минут, вот ждем.

Он продемонстрировал Оле одетые на руку часы.

– Профессорские, – гордо проговорил, – Агнесса Ильинична подарила.

– Ничего себе! – восхитилась Оля.

Это были очень красивые часы с двумя рядами цифр, большие от одного до двенадцати, маленькие, чуть ближе к центру, от тринадцати до двадцати четырех.

– Даже секунды показывают, – похвалился Ромка, – видишь, вот эта стрелочка?

– Оля, – осторожно спросил Егор Николаевич, – а про тебя знают, что ты здесь?

– Конечно знают, – Оля с трудом оторвала взгляд от Ромкиных часов, – как хорошо, что я еще успеваю встретить Новый год! И у меня для вас хорошая новость! Агнесса Ильинична, Наташа, Рома, вы остаетесь здесь навсегда!

– Что? – растерянно переспросила Наташа.

– Вам больше не надо возвращаться в Ленинград, – пояснила Оля, – вы теперь здесь жить будете!

– Бать, это правда? – Ромка настороженно посмотрел на отца.

Испугавшись, что сейчас все может пойти не так, Оля обратилась к Наташе:

– Но вам ведь здесь понравилось, и Егор Николаевич здесь. Вы ведь хотите с ним остаться.

– Да, конечно, – пробормотала Наташа, наморщив лоб.

– Здесь очень красиво, и еды сколько хочешь. И лето длинное, ведь это здорово, когда лето почти полгода, как в Ташкенте! – продолжила убеждать Наташу Оля.

– Я заметила, здесь южный климат, – Наташа задумчиво отпила из бокала.

– Нет, так не пойдет, у меня ведь в холодильнике продукты, они пропадут, – возразила Агнесса Ильинична.

– Так я сейчас принесу, я мигом, – предложила Оля.

– Но я и вещи не собрала, – сказала Агнесса Ильинична.

– Так пойдемте соберем, – девочка потянула Агнессу Ильиничну в дом.

– Мои модели! – воскликнул Ромка.

И только Наташа с Егором Николаевичам остались сидеть за столом.

– Наташ, ты правда хочешь остаться? – спросил Егор.

– Да, я хочу остаться с тобой.

– Не передумаешь?

– Почему я должна передумать? – удивилась Наташа.

Ее затуманенный взгляд прояснился.

– Глупый, куда я без тебя? Только вот Ромке школу бы хорошую.

– Сделаем, не вопрос, – Егор обнял жену, – и что их понесло прямо сейчас? Не Новый год, а какой-то кавардак.

– Это точно, – счастливо прижалась к нему Наташа.

* * *

– Секундочку, – Ланаор шагнул в коридор Тихоновых следом за Олей, – мне так интересно посмотреть на этот твой Ле-нин-град, не смог удержаться.

– Молодой человек, ну нельзя же появляться так внезапно, – охнула Агнесса Ильинична.

– Чего хочет эта женщина? – спросил Ланаор у Оли.

– Ты ее напугал. И вообще вроде как без приглашения в чужую квартиру вломился.

Она повернулась к Агнессе Ильиничне:

– Ланаор поручился за меня, и теперь переживает, что я снова сбегу, или натворю чего-нибудь. Но вообще он хороший.

– Понятно, хорошо, располагайтесь, – Агнесса Ильинична ушла в свою комнату.

– Я не вломился, – холодно проговорил Ланаор, – к тому же, не забывай, что за все твои поступки мне отвечать. Так что смирись с моим присутствием.

Он состроил довольную гримасу.

– Лучше совсем не улыбайся, у меня от твоей улыбки мурашки жуткие, – пробурчала Оля.

– Послушайте, – прервал непонятный для него разговор Ромка, глядя на часы, – а ведь мы еще успеваем салют посмотреть!

Не раздумывая, рванул к окну большой комнаты и распахнул плотно задернутые шторы. Ба-бах! – раздалось где-то невдалеке, небо окрасилось огромным красным цветком. Если Оля когда-то и видела салют, то он успел совершенно стереться из ее памяти. Теперь она смотрела на распускающиеся один за другим гигантские шары, зрелище было фантастическим, сказочно красивым, оно привело ее в полный восторг.

– Смотри! – крикнула она Ланаору. – Смотри! Это так похоже на благодатный дождь! Нет, это даже лучше, смотри, смотри туда, ой!

Бабахнуло совсем рядом, комнату осветило ярким синим светом.

– Вот это мощь, – выдохнул Ромка, – на полнеба!

Дети были так увлечены салютом, что им и в голову не приходило посмотреть на Ланаора. И это хорошо, ведь изумление и растерянность, написанные сейчас на его лице, явно уронили бы с таким трудом завоеванный авторитет. «Саахова борода – бормотал Ланаор, – что тут вообще происходит?»

Салют закончился.

– Теперь точно с Новым годом, товарищи! – Агнесса Ильинична вошла в комнату, в ее руках был только небольшой сверток.

– Ой, я мигом! – Ромка помчался собирать свои модели.

– Этот салют… он такой… потрясающий! – все еще под впечатлением от зрелища проговорила Оля.

– Да, я смотрела из своего окна, великолепно, – подтвердила Агнесса Ильинична.

– Это все вещи? Или надо помочь с сумками? Я могу попросить Ланаора.

– Нет, Олечка, не стоит. Я останусь здесь. А это тебе, новогодний подарок, – Агнесса Ильинична протянула Оле сверток.

– Но… почему?

Она взяла подарок, от огорчения даже забыв поблагодарить за него.

– Кто будет ухаживать за могилой моего мужа, Олечка, если я уйду с вами? Он так много для меня сделал, разве могу я допустить, чтобы на его могиле вместо цветов стали расти сорняки?

– Но…

Оля подошла к Агнессе Ильиничне и обняла ее.

– Я готов, – в комнату вошел Ромка с огромной коробкой в руках.

– Идите. И не переживайте за меня, – Агнесса Ильинична потрепала Ромкины вихры.

– Что-то я ничего не понял, – Ромка смотрел то на Олю, то на Агнессу Ильиничну.

– Нам пора, – Оля опустила глаза.

Она открыла портал прямо на террасу. Первым вышел Ромка с коробкой, потом Оля, следом Ланаор.

– Наташа, не переживайте за меня, у меня все будет хорошо, – крикнула Агнесса Ильинична Наташе, – берегите себя, мои родные, я буду молиться за вас.

– Погодите, что это значит? – Наташа подбежала, но портал закрылся, только колыхнулось сияющее марево и погасло.

– Я совсем забыла… – спохватилась Оля.

Она бросилась в дом, туда, где на стене висело зеркало.

– Агнесса Ильинична! Агнесса Ильинична!

Но теперь видела Оля только себя, холодное стекло не хотело больше открывать путь в квартиру Тихоновых.

– Агнесса Ильинична! Так, ничего, сейчас все получится…

Но как Оля ни старалась, портал больше не открывался.

– Нам пора, – сказал Ланаор.

– Это ты так сделал? – спросила Оля.

– Нет. Эта магия мне неподвластна, – ответил Ланаор, – мои передвижения ограничены исключительно этим маленьким мирком.

– Да не расстраивайся ты, наверное, на сегодня исчерпался лимит переходов. Завтра еще попробуешь, – подбодрил ее Ромка.

Только ни на следующий день, ни через месяц, ни даже через год портал не открылся. Встретиться вновь с Агнессой Ильиничной им было суждено только через десять лет.

Глава 32. Кодекс мага

Побережье Этиндера, 4 января 1949 года

Под крылом самолета простиралась бесконечная белая равнина, все остальное – пронзительно голубой купол с огромным висящим над горизонтом солнцем. Солнце слепило, но еще больше слепил снег, который был повсюду, от горизонта и до горизонта. Затемненные стекла очков немного спасали, но глаза уже устали и слезились, только Ромка не сдавался, высматривая стоянку потерпевших бедствие челюскинцев. Вот что-то привлекло его внимание, он изменил курс и сбросил высоту. И не ошибся. Сделал круг, другой… Челюскинцы повыскакивали из своих укрытий, замахали руками. Взлетно-посадочная полоса была расчищена, Ромка уверенно пошел на посадку. Едва самолет остановился, он отключил двигатель, открыл кабину и спрыгнул на лед. Навстречу ему с радостными криками бежали люди. Теперь у них будет еда и топливо, а еще Ромка эвакуирует раненых из этого ледяного плена. Первым подбежал сам Отто Юльевич Шмидт, он пожал Ромкину руку и спросил:

– И долго ты еще собираешься валяться?

Ромка не очень понял вопрос, он всматривался в лицо легендарного полярника, но уже не мог никак его разглядеть.

– Вставай-вставай, вот разоспался-то, – продолжал гудеть кто-то над самым ухом.

– Такой сон приснился, – недовольно пробурчал Ромка, потягиваясь.

Он открыл глаза и увидел…

– Батя!

Разочарование испарилось без следа, потому что реальность была намного лучше.

– Вот ведь соня какой, мы с матерью уже заждались тебя, ну-ка быстро подъем! – скомандовал бодро отец и распахнул окно.

Комната наполнилась утренней прохладой и шумом прибоя.

– Рядовой Карпенко, у вас три минуты на сборы, по истечении которых вы обязаны прибыть к завтраку.

– Есть, – подскочил Ромка.

Он бросился в ванную, через пару минуты выскочил на террасу. Мамка в белом пушистом халате разливала по кружкам чай, батя в домашних брюках и белой рубашке навыпуск резал хлеб для бутербродов. Поодаль шумел прибой, над водой стелился утренний туман. Неужели все происходит на самом деле?

– Завтракаем и отправляемся в Тиильдер, домой, – сказал отец.

– Это хорошо, – улыбнулся до ушей Ромка.

За эти дни он успел порядком заскучать. Родители постоянно заняты своими разговорами, не было ни Агнессы Ильиничны, ни Оли. Ни хотя бы материалов для моделирования. Ешь, спи, да купайся, скука смертная.

А там, в Тиильдере, была Оля. И наверняка появятся еще новые друзья. Возможно даже авиамоделисты. Ромка с аппетитом набросился на бутерброд, предварительно добавив сверху еще и котлету.

– Сразу видно, мужик растет, – похвалил его отец, – да только не спеши так, никто же не отберет.

И придвинул тарелку с котлетами ближе к Ромке.

Тиильдер, 4 января 1949 года

В это утро Оля проснулась в самом чудесном настроении. Как хорошо просыпаться не в детском доме. Она вспомнила, как обрадовался Ланаор, когда увидел ее в зеркале. Нет, он все равно ее очень любит и простит ту клятву. С другой стороны, сам виноват. Своей жене пусть в голову лезет, если не жалко, а ей, Эринии, уже точно теперь не посмеет мозги править.

Потом Оля подумала о Конерсах, и это тоже было приятно. И маленькая Лин такая забавная.

А какими глазами смотрел на нее Ромка, когда увидел в том красивом платье! Конечно, он больше на отца сначала смотрел, но потом, в комнате, он ведь круга три навернул, от удивления глаза как плошки были. Забросал вопросами про Ариманию, про портал. Нет, Ромка точно ее полюбит и станет настоящим другом.

– Эриния, просыпайтесь, – постучала в дверь Нинэлли, – пора спускаться к завтраку.

Нинэлли оказалась очень милой барышней, она помогала одеваться, заплетала ей волосы, стирала одежду и следила за чистотой в комнате.

Завтракала Оля всегда с Великим Магистром, в его присутствии Тутелариус не садился за стол, прислуживал, всегда учтивый и предупредительный.

– Сегодня после завтрака я буду тебя экзаменовать, ты готова? – спросил Великий Магистр.

– Не совсем, – кисло ответила Эриния.

– Почему? – наставник нахмурил седые мохнатые брови.

– Не понимаю.

– Чего не понимаешь?

– Правило первое. Не причиняй вреда сущему ни действием, ни бездействием, ни помыслом, – заученно проговорила Эриния.

– Очень хорошо, – похвалил ее Великий Магистр, – думаю, с этим проблем нет, все предельно ясно. Так на чем запнулась? На пятом или шестом?

– На этом. Я первое правило не понимаю, – грустно призналась Эриния.

– Вот как? – удивился Великий Магистр.

– Скажите, наставник, а Ланаор, – он хороший маг?

Великий Магистр еще больше удивился, однако, тепло улыбнулся и ответил безо всяких сомнений:

– Всегда был лучшим.

– И он соблюдает Кодекс?

– Неукоснительно. Можешь не сомневаться.

Эриния набралась смелости и спросила:

– Скажите, поступок Ланаора по отношению к Конерсам соответствует первому правилу? Он вмешался в их память, внушив, будто я нахожусь в каком-то пансионе.

– Хм. Ты считаешь, – кустистые брови наставника сошлись над переносицей, – что он причинил вред действием?

– Конечно, ведь он сам мне рассказывал, что после трех вмешательств человек может потерять рассудок. Значит, он причинил вред.

– Это верно, – согласился Великий Магистр, – но не вмешайся Ланаор, и получился бы вред бездействием. Твои приемные родители чувствовали глубокую вину, и это оказалось очень, очень разрушительным. Ложные воспоминания вернули Конерсам душевное равновесие и оградили от многих бед.

– Я поняла, – Эриния покраснела.

– Вот и славно. Даю тебе время до одиннадцати часов, затем жду на экзамен.

* * *

Если открыть вентиль крана совсем немного, тонкая струйка воды будет извиваться по стенке чаши для умывания, пока не канет в сливное отверстие. Эриния крутила вентиль то в одну сторону, то в другую, меняя напор воды, потом останавливалась на такой змейке и наблюдала за ее причудливым танцем.

«Получается, что от изменения памяти было меньше вреда, чем от моего побега», – от этой мысли щипало в носу, только Эриния не позволяла себе заплакать. «Но ведь я должна была хотя бы попытаться найти настоящих родителей, я должна была вернуться в свой настоящий дом, пусть даже для того, чтобы узнать страшную правду».

Выключив воду, она спустилась во двор, ей захотелось побыть на свежем воздухе. В тени дерева Тутелариус читал книгу. Увидев девочку, он поднял глаза.

– Говорят, что из двух зол выбирают меньшее. Однако, если судить объективно, следует признать, что конечный выбор определяется системой ценностей выбирающего. Конечно, если он способен беспристрастно воспринимать ситуацию, абстрагироваться от эмоций. В противном случае мы столкнемся с хаосом.

Проговорив это, Тутелариус снова вернулся к чтению.

– Спасибо, – окончательно сбитая с толку, Эриния поднялась к себе.

На полке лежала подаренная Агнессой Ильиничной книга. Все эти дни Эриния не позволяла себе открыть даже первый разворот, она прилежно учила Кодекса мага. Но сегодня экзамена все равно не сдать, потому, ловко подцепив сделанную Агнессой Ильиничной закладку, Эриния раскрыла книгу и погрузилась в чтение.

«Лонгрен, матрос “Ориона”, крепкого трехсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был, наконец, покинуть службу.

Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки – нового предмета в маленьком доме Лонгрена – стояла взволнованная соседка.

– Три месяца я ходила за нею, старик, – сказала она, – посмотри на свою дочь

Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя.

– Когда умерла Мери? – спросил он».

История захватила с первых строк. Было жаль Мери, жаль Лонгрена, жаль Ассоль. Когда прочитала про подлость Меннерса, девочка даже кулаки сжала. Но потом…

«– Лонгрен! – взывал Меннерс. – Ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси!

Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали слова-крики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу. Меннерс рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но Лонгрен только подошел ближе к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида метания и скачки лодки. “Лонгрен, – донеслось к нему глухо, как с крыши – сидящему внутри дома, – спаси!” Тогда, набрав воздуха и глубоко вздохнув, чтобы не потерялось в ветре ни одного слова, Лонгрен крикнул:

– Она так же просила тебя! Думай об этом, пока еще жив, Меннерс, и не забудь!»

– Получается, – проговорила вслух Эриния, – что Меннерс в этой истории выбрал исключительно свои личные интересы, хотя мог просто помочь женщине, оказавшейся в сложной ситуации. Эмоциональное состояние Мери после общения с Меннерсом не позволило ей принять правильного решения, результат ошибочного выбора привел к смерти. Соседка сделала выбор в пользу беспомощного младенца, не имея никакой выгоды, благодаря чему Ассоль выжила. Но вот Лонгрен… Десять лет прошло, получается, что все десять лет он ждал удобного случая, чтобы отомстить. Хорошо он поступил или плохо? Должен ли был спасать Меннерса?

Вместо экзамена Эриния попросила наставника рассудить эту историю, не забыла процитировать и слова Тутелариуса. Разговор затянулся, сначала плавно перетек в обед, а после и в полдник. Эриния даже прочитала Великому Магистру часть истории, стараясь в переводе сохранить как можно больше от оригинала.

– Давай вернемся к этому вопросу завтра, – наконец, уставшим голосом попросил наставник, – а пока дочитай историю до конца, мне очень любопытно, как сложились судьбы этих героев.

Отказавшись от ужина, Эриния читала весь вечер и даже ночью. Когда история закончилась, свечи почти догорели. Погасив огарочки, Эриния нырнула под одеяло и крепко обняла подушку.

– Вот бы и за мной приплыл бы мой Грэй на корабле с алыми парусами, – успела подумать она, сладко засыпая.

Тиильдер, 9 января 1949 года

– Светлейшего дня, – без лишних церемоний Ланаор открыл портал прямо в кабинет Магистра, – как неуспехи нашего юного дарования? Маленькая Эриния уже заработала на суровое порицание?

– Увы, проницательность изменила моему бывшему лучшему ученику, – печально констатировал Великий Магистр.

– Секундочку, – вскинулся Ланаор, – это почему бывшему?

– Моя новая ученица оказалась на редкость способной, она с легкостью отобрала у тебя лавры, – Великий Магистр посмотрел на Эринию и подмигнул ей.

В ответ девочка хихикнула, прикрывшись ладошкой. Но одного взгляда Ланаора было достаточно, чтобы выражение ее лица опять стало сосредоточенным.

– Вот как? Это что, заговор? – Ланаор раздраженно опустился в кресло.

– Я хочу сам лично проэкзаменовать это чудо, – заявил он.

В глазах Великого Магистра отобразилась вселенская скука.

– Эриния, деточка, расскажи, как ты понимаешь первое правило мага?

Эриния встала, вытянулась в струну и произнесла на одном выдохе:

– Кодекс мага, пункт первый. Не причиняй вреда сущему ни действием, ни бездействием, ни помыслом.

Сделав многозначительную паузу, продолжила тем же ровным чеканным голосом:

– Это значит, что маг всеми силами должен избегать изменений, приводящих к разрушению общей гармонии мироздания. В случае если процесс разрушения гармонии запущен иными силами, магу должно сделать все возможное для восстановления равновесия. При этом магу следует абстрагироваться от собственных эмоций и рассуждать холодным рассудком, так как эмоции сродни ослеплению. Захватив разум, эмоции влияют на сознание мага, вследствие чего его действия могут оказаться ошибочными и привести к еще большим разрушениям в будущем.

Произнесенные Эринией слова вмиг согнали с Ланаора праздное настроение. Его сердце бешено застучало, все, о чем он теперь думал, это …

«Знает или нет? Догадывается? Нет, не может быть. Она не могла узнать. Да, я поддался эмоциям. И… сама ли Эриния говорит? Или наставник прав, и девчонка всего лишь марионетка Всевидящей? Предупреждение? А, может, дело не в тех танларцах, может, дело в Кристинии? Всевидящая осуждает меня за пренебрежительное отношение к жене?"

– Про помыслы рассказывать? – спросила Эриния.

– Нет-нет, спасибо, достаточно. Действительно, неплохо, – Ланаор с трудом сглотнул застрявший в горле комок.

– Второй пункт? – настаивала Эриния.

– Это ни к чему, – Ланаор натянуто улыбнулся, – хотя до меня тебе еще очень далеко, я вижу, что успехи определенно есть, молодец.

Он протянул Эринии коробочку с ее любимыми пирожными.

– Башня, – ответила девочка, отклоняя подарок.

– Что, башня? – не понял Ланаор.

– В качестве поощрения хочу увидеть Башню.

Великий Магистр пояснил:

– Сегодня утром я рассказывал, как обычно проходило обучение магов. Видимо, мрачное строение среди густого леса ничуть не испугало юную магиссу, а даже напротив, заинтересовало. Ланаор, будь добр, проведи небольшую экскурсию, мне пока надо с бумагами поработать. Ступайте, ступайте.

Наставник притянул к себе большую книгу и стал в ней что-то писать.

– Хорошо, тогда пирожные мне, – шепотом проговорил Ланаор, он открыл коробку и потянулся за белоснежным шариком.

– Мужчины не любят сладкого, – так же тихо заметила Эриния.

– Первый раз слышу. Это почему же? – пальцы Ланаора зависли над белоснежным чудом, сотворенным знаменитым тиильдерским кондитером.

– Потому что сладости любят только девочки.

– Вот ведь незадача. И что же мне теперь с этим всем делать? Вспомнил, – Ланаор радостно ударил себя по лбу, – у нового конюха есть дочка. Пойду отдам.

– Вообще-то я тоже девочка, – заметила Эриния раздраженно.

– Но ты ведь отказалась.

– А вот и нет, – Эриния потянулась за пирожным.

– А вот и да, – ответил Ланаор и поднял руку с коробкой вверх.

– Отдай немедленно! – потребовала Эриния, пытаясь дотянуться.

– Душа моя, а как же необходимость абстрагироваться от эмоций? – насмешливо поинтересовался Ланаор.

Эриния была вполовину ниже его, и все эти попытки отобрать коробку выглядели довольно забавно.