Текст книги "Райская птичка и черный дракон (СИ)"

Автор книги: Мария Ковалева-Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Глава 32. Кровавое перо и постыдные тайны госпожи Хун Хуа.

Хун Хуа посмотрела на него возмущенно. Как этот презренный неудачник смеет предлагать ей такое? Но под действием заклинания воздуха они действительно могут оказаться внизу в разных местах и в разное время. Ей нельзя упускать его из виду.

Немного помедлив, она раздраженно вложила свою руку в его. Девушка ожидала, что ей будет неприятно, но… его ладонь была теплой и мягкой, ее рука быстро согрелась после пронизывающего ветра.

Ей показалось это чувство немного знакомым, хотя до этого они, конечно же, не касались друг друга.

Перед тем как начать движение, Учитель Лю глянул на нее внимательным взглядом. Он тоже что-то почувствовал?

– Как думаете, может в одной из жизней мы были связаны чем-то другим, нежели враждой? – чуть улыбнулся он.

– Не говорите ерунды! – злобно выпалила Хун Хуа.

– Простите, – ответил он с той же улыбкой, никак не реагируя на ее грубость и начал движение.

Они вроде шли вниз обычным шагом, но Хун Хуа вдруг поняла, что все мимо них летит со скоростью ветра.

Она непроизвольно сжала руку Лю Цзиня, немного испугавшись. Но поняла, что на самом деле не испытывает никакого дискомфорта от заклятья, разве что немного кружится голова. Удивительно, но то, что Лю Цзинь держал ее за руку дарило ей чувство необыкновенного спокойствия. Не использует ли он какое-то заклинание, чтобы усыпить её бдительность? Она покосилась на задумчивого мужчину рядом с собой.

Последние недели он все время раздражал ее своей неуместной добротой и безмятежностью. Он был унижен и втоптан в грязь ее кланом, как он мог оставаться таким спокойным? Как он мог так миленько разговаривать с ней? Девушке из огненного клана, где все ее родственники славились своей вспыльчивостью и жесткостью, было сложно понять такое поведение.

Но сегодня она что-то почувствовала – волна ненависти поднялась в нем. Она тут же угасла, не прошло и пары секунд. Но Хун Хуа все же поняла – он такой же как она, а не мифический святоша.

А может ее так успокаивает его прикосновение, потому что…

Щеки вспыхнули от постыдных воспоминаний.

Когда она была девчонкой лет тринадцати, Лю Цзинь уже был прославленным мастером. Все в ее клане болтали о нем. Тогда еще только слухи ходили о том, что он подчинил себе не только стихию Воздуха, но и Воды, и Земли. Таким могуществом никто из ныне живущих мастеров не мог похвастаться.

К тому же, он и его ученики совершили тогда величайший подвиг – спасли всю округу от надвигающейся армии в пять сотен демонов. Лю Цзин заманил их в ловушку на своей горе и заточил живых, но недвижимых глубоко в землю. А чтобы их темная энергия Инь не отравляла гору Фэньюнь, сверху посадили неувядающий сад из пятисот сливовых деревьев, по числу демонов.

Хун Хуа было очень интересно посмотреть на эту живую легенду. И она сбежала ночью из своего клана с двумя подружками, чтобы подглядеть за утренней тренировкой Лю Цзиня.

Она не первая это придумала. Мастер Лю любил тренироваться на большой открытой площадке на обрыве. С определенных ракурсов его было хорошо видно. Слухи об этом распространились быстро, и многие прятались там по кустам. Кто-то из любопытства, а кто-то в надежде увидеть какую-нибудь секретную технику.

Хун Хуа и ее компании пришлось даже подраться с деревенскими девчонками за удобные кусты.

С первыми лучами солнца он появился на обрыве с мечом. И зрелище это было так прекрасно, что маленькая Хун Хуа открыла рот от изумления. Долго ей потом снился его точеный профиль, развевающиеся длинные волосы и быстрые выверенные удары.

Уже одна, без подружек, она продолжала сбегать время от времени, чтобы еще увидеть свою первую любовь. Больше всего ее поражало его внутреннее спокойствие и безмятежность.

Огненная Хун Хуа всегда была импульсивна, несдержанна, а ее удары были яростными. Эмоции часто накрывали ее.

А этот мужчина был подобен небожителю – спокоен и умиротворен. Казалось, ни одна земная эмоция не способна его тронуть.

В пятнадцать лет для Хун Хуа все изменилось. Мастер Лю овладел еще и стихией Огня. И по мнению старших клана Крыльев Пламени это было невообразимой наглостью. Ведь до этого только они повелевали стихией Огня.

Клан Хун Хуа разорвал все отношения с кланом Фэньюн. И, конечно же, дочь главы клана не могла больше бегать смотреть за его тренировками – это был бы страшный позор, если бы кто-то узнал.

В одну из ночей она тайно сожгла свои рисунки тушью, которые никому не показывала – на них среди прекрасной природы на горе тренировался с мечом длинноволосый мужчина. И только на один портрет у нее не поднялась рука. Она свернула его и анонимно передала Мастеру Лю через торговца чаем. На этом история была окончена.

Ее девичье сердце еще поныло немножко, но интенсивные тренировки и захватывающая жизнь дочери главы клана Крыльев Пламени вскоре отвлекли ее.

Странно было бы долго страдать по человеку, с которым она и словом не обмолвилась. Да что уж там, он даже взгляда на нее ни разу не кинул и вообще не знал про ее существование. К тому же, все были в курсе, что этот Мастер дал обет целомудрия – это и другие аскезы помогали ему наращивать Силу.

Горя со стыда от накативших воспоминаний, Хун Хуа не заметила коряги под ногами и споткнулась. Ее спутник отреагировал мгновенно. Чтобы удержать девушку, он перехватил ее возле локтя, а второй рукой придержал за талию. Хун Хуа не коснулась земли, удара не произошло, но неожиданно для себя она вскрикнула – на коже запястья, где Учитель Лю держал ее, девушка почувствовала жгучую боль.

Она вскочила на ноги и оттолкнула его. Чуть отвернулась и подняла широкий рукав ханьфу.

На запястье зияла необычная рана – она напоминала перо по форме.

Хун Хуа хмуро разглядывала красное, чуть кровящее пятно.

– Я не мог вас так ранить, – задумчиво проговорил Лю Цзин.

– Это не вы, оно… – начала растерянно Хун Хуа, но вспомнила, с кем разговаривает.

Она резко одернула рукав и молча пошла дальше, всем видом показывая, что не собирается ничего объяснять презренному неудачнику.

Кто б ей что объяснил. Сегодня, незадолго до выхода Учителя Лю из медитации, ее рука зачесалась в этом месте. И Хун Хуа обнаружила что-то вроде родимого пятна в виде пера на запястье ближе к локтю. Это было похоже на магическое воздействие, но никакого внешнего следа она не обнаружила.

А теперь родимое пятно превратилось в рану. Ей нужно разобраться с этим – наверняка это как-то связано с чертовым кланом Фэньюн. Только вот Лю Цзин выглядел удивленным, будто ничего не знает об этом.

Хун Хуа чувствовала, что он не врет. Она столько подглядывала за ним в детстве и сейчас, что, казалось, неплохо узнала его.

На входе в город Учитель Лю прекратил действие заклинания ускорения – они не могли так передвигаться при обычных людях.

Лю Цзин уверенно шел по знакомым переулкам в сторону моста. Как часто он спускался сюда – они с учениками всегда помогали местным жителям. Даже этот резной мост через реку был построен руками и на деньги его клана.

Раньше горожане почтительно кланялись ему и называли “наш даоджан”. Но сейчас большинство старались обходить его стороной, некоторые даже косились враждебно. Похоже, большинство верили слухам про его связь с демонами.

Да, однажды он спас их всех от пятиста голодных демонов, но это когда было.

Конечно же, Лю Цзин не обижался на них. Даже главы уважаемых кланов поверили в эти слухи, что уж говорить о простых горожанах.

Но он снова ощущал себя странно. Будто какой-то внутренний голос шептал ему, что все они должны поплатиться за несправедливое отношение к нему. Неужели неудачи так сломили его, что его психика надломилась. И даже его жизненные ценности, все его духовные наработки и достижения теперь под угрозой?

Он глянул на Хун Хуа. Сейчас он не чувствовал к ней ненависти. Но что, если то безумие целиком завладеет им, способен ли он убить эту девчонку? Не в опасности ли она?

Их путь шел через многолюдную торговую улицу. Сегодня было очень оживленно – даже шло небольшое представление. Похоже, приехала новая бродячая труппа. Силач с рыком бегал за паникующим шутом, народ вокруг смеялся. Учитель Лю глянул мельком и понял, что это пародия на балладу о том, как нынешний четвертый принц победил чудовище. Принц слыл жестоким в народе, так что такие представления не были редкостью. Главное, чтобы теперь несчастных не поймали и не кинули в темницу.

Хун Хуа неожиданно остановилась, внимательно вглядываясь в происходящее на сцене. Чего это она? Хочет сдать их правящему вану? Какое ей дело до них?

А Хун Хуа и сама не знала, почему остановилась. Шут вдруг привлек ее внимание, показался знакомым. Но она, определенно, не имела дел с такими людьми. На секунду их глаза встретились. Но шут только показал ей язык и с криками продолжил свое пустое кривляние и беготню.

Она отвернулась.

Лю Цзин хоть и не был ни разу у сестры, знал, где она живет. Он посылал людей приглядеть за ней и узнать, не нуждается ли она в чем-то. Но ее муж был достаточно богат, так что проблем у них не возникало.

Они с Хун Хуа пришли к воротам симпатичного поместья среднего размера. Лю Цзин ожидал, что их впустят слуги, но на стук никто не ответил. Он толкнул ворота, и те поддались.

В просторном дворе росли ухоженные хризантемы. Лю Тянь любит цветы – наверняка сама их выращивает, несмотря на наличие слуг.

Тяжелое предчувствие завладело Лю Цзином. Почему ворота открыты и нет слуг? Хун Хуа тоже хмуро и настороженно оглядывалась. Ее рука лежала на рукоятке меча.

Лю Цзин знал, что левый павильон с названием “Благословенная небесная тишина” принадлежал его сестре. Туда он и направился быстрым шагом.

Уже не пытаясь стучать, он вошел в здание и сразу же в коридоре увидел Лю Тянь.

Она лежала на полу в луже крови.

Глава 33. Смертельные тайны семьи Учителя Лю.

Учитель Лю упал на колени перед телом, трогая пульс девушки. Она, определенно, была мертва, и Лю Цзин замер, обнимая ее и пристально глядя в застывшее лицо. Сейчас его глаза были полны отчаянья, и Хун Хуа не могла на это спокойно смотреть. Ей было известно, как сильно этот человек любил свою сестру.

К тому же, здесь могло быть опасно. Кругом были следы борьбы, недалеко лежал окровавленный мужчина в богатом ханьфу. Можно было не проверять, Хун Хуа уже видела, что он тоже мертв. Кто был этот мужчина?

На обоих телах были украшения из нефрита и золота – их, определенно, убили не грабители.

К своему удивлению девушка вдруг услышала за спиной спокойный голос Лю Цзина:

– Я хочу обыскать здание.

Хун Хуа обернулась. Учитель Лю стоял с очень прямой спиной, не глядя на тело сестры. И снова его лицо было мягким, ни слезинки в глазах. Невероятно. Даже сейчас он умудряется выглядеть так. Хун Хуа это так разозлило, что захотелось ударить его, затрясти за грудки и закричать: “Ты человек вообще??? Плачь! Это нормально сейчас – плакать!”

Но она только кивнула и ответила:

– Я помогу вам.

Они вошли в просторную спальню. В ней было светло, пахло хризантемами, покрывало на кровати было немного смято. Казалось, хозяйка просто вышла ненадолго. Учитель Лю огляделся, взгляд его задержался на картине на одной из стен. Но он тут же отвернулся и продолжил осмотр.

Хун Хуа тоже глянула туда. И застыла. На картине совершенно точно был нарисован Лю Цзин собственной персоной. Только несколько моложе, почти подросток. Ничего странного в этом не было. Только вот Хун Хуа узнала этот рисунок. Именно его она нарисовала и анонимно передала Мастеру Лю в пору своей запретной влюбленности. Видимо, этот старый портрет госпожа Лю хранила, так как скучала по брату.

Наверное, ему сейчас очень больно.

Под ногами Хун Хуа обнаружила маленькую деревянную лошадку.

– У нее был ребенок?

– Да, мальчик пяти лет, – коротко ответил Учитель.

Хун Хуа стала открывать шкафы и сундуки в надежде, что ребенок спрятался.

– Не бойся! – крикнула на всякий случай Хун Хуа, – мы тебя не тронем, здесь твой дядя даоджан!

– Мы не были знакомы, – тихо сказал Лю Цзин, – но, возможно, Лю Тянь обо мне рассказывала.

Они уже собирались выйти, когда до их слуха донесся еле слышный звук колокольчика. Похоже, он доносился из открытого окна.

– Я знаю этот звон, – задумчиво сказал Учитель Лю, – нам нужно обыскать двор, пойдем скорее.

Он сказал так, но вместо этого сделал ей знак остаться, хлопнул дверью, вернулся и прижался к стене у открытого окна. Хун Хуа сделала то же самое. Почти сразу в комнату стал торопливо забираться ребенок – похоже, он подслушивал рядом.

Чумазый хорошенький мальчик с растрепанными волосами в небрежно завязанном ханьфу спрыгнул на пол и почти сразу заметил незнакомцев. Он попятился, но ставни хлопнули от сквозняка. Хун Хуа поняла, что это Лю Цзин применил простое заклятье воздуха.

– Вэйвэй, это правда я, твой дядя, – сразу начал Учитель Лю мягким голосом, – посмотри.

Он сделал жест в сторону портрета. Ребенок глянул в ту сторону, потом на лицо незнакомца. Затем еще раз. В глазах были страх и сомнение.

– Подвеска с колокольчиком, что ты носишь – мой подарок, я прислал ее в день твоего рождения, – продолжал Лю Цзин не приближаясь, чтобы не пугать малыша.

Тот маленькой ручонкой вцепился в подвеску на поясе – видимо, она была ему дорога.

– Где м-м-ама? – наконец-то спросил он, заикаясь.

Учитель Лю тяжело вздохнул, не зная как сказать племяннику правду.

И Хун Хуа захотела снять с него это бремя. Она присела на корточки рядом с этим чужим ребенком, протянула к нему руки и… медленно и спокойно все ему объяснила. Потухший Лю Цзин тихо стоял рядом и слушал.

Потом они вместе утешали рыдающего мальчика. Пытались выяснить, где его отец. Конечно же, ему нельзя было показывать тело матери в коридоре. Хун Хуа взяла ребенка на руки, чтобы унести отсюда, а Лю Цзин пошел вперед, чтобы кинуть заклятье невидимости на тела и кровь в коридоре.

Но Вэйвэй отвлек Хун Хуа, ловко извернулся и побежал со всех ног в коридор.

Она не успела его поймать, и мальчик замер у тела мужчины – тело его мамы, к счастью, уже было спрятано заклятьем.

Так они узнали, что второе тело принадлежало отцу малыша.

Они забрали ребенка на гору. К удивлению Хун Хуа, этим же вечером Учитель Лю пошел проводить занятия среди своих младших учеников, как и обещал.

Хун Хуа сама не заметила, как вместо того, чтобы пытаться разоблачить и уличить Лю Цзина она начала помогать ему – с похоронами, расследованием и даже с ребенком, который все время выглядел очень напуганным, нелюдимым и по большей части молчал.

Не то, чтобы Хун Хуа изменила свое отношение к Мастеру Лю, она продолжала считать его врагом. Но ей приказано было всюду сопровождать его и вмешиваться во все его дела. А дела его нынче были такие вот прискорбные.

И времени они занимали так много, что служанка Хун Хуа ругалась, что госпожа совсем не занимается нарядами и прическами.

По энергетическому следу и по отпечаткам обуви они поняли, что кроме убитых в борьбе участвовало еще двое. Везде была сильная демоническая аура и запах их грязной крови – они явно были ранены.

Лю Тянь получила и физические, и магические ранения – слишком много. Она ещё очень долго держалась, судя по всему. Хун Хуа было очень жаль эту молодую талантливую девушку.

У ребенка почти ничего узнать не получилось. Он сказал только, что мама забежала в спальню, и сказала ему прятаться снаружи, вот он и спрятался. Когда он говорил, то опускал глаза. Он явно знал больше, но что-то сильно пугало его, и он не хотел говорить.

Ещё одна вещь терзала Хун Хуа – рана в виде пера на руке не проходила. Более того, она ныла сильнее в присутствие Учителя Лю, будто пытаясь предупредить о чем-то.

Но никакой опасности от Лю Цзина девушка не чувствовала. Он держался также мягко и спокойно, продолжал заниматься делами клана – от ремонта зданий до проведения групповых тренировок. Но Хун Хуа знала, как бы ни учил он всех быть свободными от сильных эмоций, его сердце было разбито горем.

Только один раз он показал это, причём совсем несвойственным ему образом.

Они с Хун Хуа снова были в доме его сестры – нужно было распорядиться имуществом, так как родственников мужа не нашлось. Похоже, он был чужеземцем.

Учитель Лю поднял деревянную игрушку-лошадку с пола. И вдруг сильно сжал её в руке. Так сильно, что пальцы побелели. Игрушка неожиданно вспыхнула огнем и сгорела за мгновение.

Хун Хуа глянула на Лю Цзина. Это было будто чужое лицо – холодное и злое.

– Когда я найду их, они умрут медленной смертью, – тихо проговорил он и… улыбнулся.

Перо на руке Хун Хуа буквально вспыхнуло от боли. Почему эти интонации так знакомы ей, если Учитель Лю никогда раньше так не говорил?

Этим же вечером Хун Хуа уложила ребенка и пошла в библиотеку. Все ценные свитки вывез её клан, но что-то для обучения молодняка осталось, ведь официально клан Фэньюн продолжал обучение, пока не найдут доказательства их связи с демонами.

Она в тусклом свете магического огонька искала в иллюстрированном трактате о птицах перо, как на её запястье. На последних страницах дверь в библиотеку тихо отворилась, и девушка испуганно захлопнула книгу. Но вернуть на полку не успела.

Среди стеллажей стоял Лю Цзин. Он улыбнулся ей – так тепло и приветливо, что она снова испытала раздражение.

– Я увидел свет, хотел посмотреть, кто из моих учеников проявляет рвение к знаниям среди ночи.

– Как видите – никто. Я зашла посмотреть, вдруг мой клан забыл забрать что-то ценное из свитков.

Учитель Лю понимающе кивнул, будто весь этот грабеж был абсолютно нормален.

– Не представляю, зачем клану Крыльев Пламени трактат о птицах, – сказал он с улыбкой, – но если госпожа Хун ищет что-то для себя, я мог бы помочь.

Девушка замерла, но потом спокойно поставила трактат на полку и пошла к выходу, показывая, что диалог окончен.

Вслед донесся его голос:

– В одной из книг я встречал перо, как у вас на руке.

Глава 34. В полумраке библиотеки.

Хун Хуа остановилась в нерешительности. Он видел это перо, когда они спускались с горы Фэньюнь. Что, если он поможет ей? Но перо так реагирует именно на него. Вдруг он просто играет с ней?

Немного поколебавшись она вернулась и выжидательно уставилась на Учителя Лю.

– Этот свиток и правда редкий, но вашему клану едва ли он интересен.

Лю Цзин прошел мимо нее, очень близко. Это напомнило девушке о том, что они одни тут в полумраке пустой библиотеки. Недопустимо неприлично для аскета.

Он протянул руку и снял с верхней полки толстый свиток.

– Он о богах, – пояснил Учитель Лю, – но не наших. Здесь собраны истории богов со всего мира.

Лю Цзин развернул свиток на столе, добавив ещё магического огня над ним. Какое-то время он молча что-то искал. А Хун Хуа просто смотрела на него. Наблюдала за его точеным профилем и сосредоточенным выражением лица. Как тогда, в детстве, когда он тренировался на горе.

Когда Люди Цзин поднял на нее глаза, Хун Хуа невольно задержала дыхание – так красив он показался ей в свете таинственного пламени.

– Ну что там? – сердито спросила она, прогоняя наваждение.

Он сделал приглашающий жест и Хун Хуа тоже склонилась над свитком, стараясь не коснуться Лю Цзина ненароком. Только вот он все равно был так близко, что она чувствовала тепло его тела.

В свитке был рисунок. Непонятно почему, но при виде его сердце Хун Хуа заколотилось, и перо зазудело с новой силой.

С рисунка на девушку смотрела крылатая женщина-птица. Надпись гласила, что это огненная жар-птица Сяйом.

Имя ни о чем не говорило ей, но она будто не могла перестать смотреть на это изображение.

Отдельно было прорисовано перо, ведь оно обладало большой силой и могло исполнять желания.

Хун Хуа медленно задрала свой рукав, сверяясь с картинкой. Перо было один в один. Почувствовав на руке пристальный взгляд Лю Цзина, она резко одернула рукав, смутившись.

– Ты плачешь? – вдруг тихо спросил он.

– Что? Нет, – отвела Хун Хуа.

И только сейчас поняла, что её щеки мокрые, и слезы продолжают течь. Какой стыд – этот её враг все видит. Более того, он достал платок и протянул ей.

Почему она плачет? Кто эта Сяйом? Богиня народа, о котором Хун Хуа даже не слышала никогда. Какая может быть связь между ними?

– Она умерла? – не понимая зачем вдруг спросила она.

Лю Цзин посмотрел на нее с некоторым интересом.

– Сяйом? Я не знаю. Если вдруг однажды вознесусь до божества, обязательно спрошу для тебя.

Последняя фраза заставила Хун Хуа улыбнуться сквозь слезы.

Он тоже чуть улыбался и смотрел ей в глаза. И даже легонько тронул её за руку, утешая, как ребенка. И ей вдруг стало так хорошо и приятно, что он проявляет эту ничем необъяснимую заботу.

Но ведь у нее ничего не случилось.

Хун Хуа выдернула руку, встала и заспешила к выходу.

– Спасибо за помощь, – прохладно кинула она через плечо и вышла на воздух.

Противоречивые эмоции накрывали её, перо на руке болело, щеки горели. Что же с ней происходит?

Когда Хун Хуа вышла, мягкая улыбка Лю Цзина соскользнула с губ.

Лицо сразу стало уставшим и изнеможденным. Он был готов сносить смиренно любые тяжелые испытания, но не смерть его самого любимого в мире человека. Его прекрасный цветок. который он сам растил, берег и лелеял. И который потерял из-за того, что она полюбила этого торговца. Или кем он был на самом деле… Зря он тогда перед свадьбой как следует не проверил ее жениха.

А сейчас он узнал кое-что, но было уже поздно.

Сразу Лю Цзин не понял, был ослеплен горем. Но перед похоронами он ходил в мертвецкую, осматривал тела, анализировал, как были нанесены раны.

Хун Хуа была с ним, но, к счастью, стояла в стороне, брезгуя покойниками. Он обнаружил кое-что, и ей ни в коем случае этого не следовало знать.

Кончики пальцев мужа сестры были черными. Такое же черное пятно было на груди Лю Тянь. Когда он понял, что это значит, то едва смог сдержать свои эмоции. Волна чуждой ему ярости снова захлестнула его, и он никак не мог ее угомонить.

Были и еще необычные следы – руки его сестры были искусаны маленькими человеческими зубами. Причем некоторые укусы были уже довольно старые, а другие поновее. Впрочем, и эту загадку он разгадал в тот же вечер. И жизнь его стала намного намного сложнее.

Все лежало на поверхности, и Хун Хуа, которая сопровождала его повсюду, могла догадаться обо всём в любой момент. И тогда ему конец.

Он никогда не был коварным, но сейчас он воспользовался кое-какой ее слабостью, которую случайно с удивлением для себя обнаружил. Точнее, вспомнил. Много лет назад одна девчонка из клана Крыльев Пламени часто приходила наблюдать за его тренировками. Она думала, что он не видит ее. Но он был очень внимателен ко всему пространству, и всегда замечал ее.

Едва ли он узнал бы ту девочку в прекрасной и заносчивой Хун Хуа. Он просто заметил, как ошарашенно она смотрела на его портрет в доме сестры, и это вдруг пробудило воспоминания. Та девочка была из клана Крыльев Пламени. А когда между ними и Фэньюнем начал назревать конфликт, она перестала приходить. Но прислала ему прощальный подарок. Лю Цзиню нравился этот портрет, но сестра была просто в восторге от рисунка, она просто забрала его себе.

Лю Цзинь понял, что дочь главы огненного клана была влюблена в него прошлом. И хоть она и ведет себя грубо и заносчиво, те чувства, возможно, были еще живы.

Никогда Лю Цзин не разбирался в девушках и специально не интересовался ими, чтобы через целомудренность умножать свою Силу. Но сейчас он хотел пробудить ее чувства, чтобы Хун Хуа хоть немного потеряла бдительность. И каким-то образом он знал, что надо делать – как смотреть и что говорить. Он, не подходивший к девушкам ближе, чем на десять чи, как бы невзначай касался ее и потом отмечал румянец на ее щеках. Он видел ее смятение и даже испытывал некоторое удовольствие от этого.

Будто та темная сила, что периодически накрывала его яростью, и тут брала над ним контроль, заставляя играть чужими чувствами.

Хун Хуа и правда не скоро успокоилась после нахождения наедине с Учителем Лю. Она вдруг с ужасом для себя поняла, что ей нравилось, когда он находился рядом. Ей хотелось, чтобы он подошел еще ближе. А когда он коснулся ее руки…

Девушка была так зла на себя за эту слабость. Позор для всего ее клана, если Лю Цзин догадается о том, что она чувствует рядом с ним. К тому же, он так ведет себя просто из своей доброты, а она все истолковывает неверно.

Спать не хотелось, и Хун Хуа решила заглянуть по дороге проверить, спит ли малыш Вэйвэй. Он жил в комнате Лю Цзина, но тот остался в библиотеке, а, значит, ребенок сейчас один.

Она прошла через цветущие сливы, пытаясь перевести свое внимание на них и успокоиться. Везет Учителю Лю – он то всегда остается невозмутимым.

Сад благоухал – это была та самая роща, под которой была заточена армия в пятьсот демонов. Но атмосфера здесь была такой благостной, что девушка даже усомнилась, что это правда. Либо же они были спрятаны действительно очень глубоко с помощью мощной магии земли. Надо будет расспросить об этом при случае.

Хун Хуа вошла в комнату Лю Цзина – светлую, скромную и аскетичную. Он отдал свою кровать ребенку, а сам теперь спал на полу на циновке. Как же раздражала эта его идеальность. Будучи таким совершенным, интересно насколько никчемной и несовершенной считает он ее…

Ребенок не спал. Он сидел в темноте на кровати, опустив голову, и медленно покачивался из стороны в сторону.

Она хотела было ласково пожурить его, но Вэйвэй поднял на нее глаза.

На детском личике сияли в темноте два красных демонических глаза. На губах ребенка расползлась улыбка, и Хун Хуа увидела, что его зубы стали острыми.