Текст книги "Ненавижу магов (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)
Мне больно, как прежде, не только физически. Иза хватается руками за ручки кресла, слишком близко приближаясь ко мне.
– Но это ведь не правильно, любить такого человека? Как же твои принципы? – кричит она на меня. – Он же просто использует тебя!
– Я знаю, – пожимаю плечами, – и что с того?
– И что с того? – сестра от удивления выпрямляется и смотрит на меня, как на больную. – Ты в своем уме?
– Я же ведьма, Иза! – кричу на нее в ответ. – Может, я ничего другого и не заслуживаю?! Ни другой семьи, ни любящего мужа – ничего! У меня есть только вы, он и… ребёнок.
– Да какая к чёрту ты ведьма? – выходит из себя Иза и сбивает с комода лампу вместе с книгами.
Дышит тяжело, старается справиться с эмоциями, но у нее не выходит. На ее лице можно прочитать тревогу, злость и раскаянье. Маленькая некромантка не понимает, как умудрилась так сильно вляпаться.
– Сколько людей ты для нее убила? – стараюсь не обвинять ее. – Я же не ошибаюсь, гном в магазине настоек не был первым, не так ли?
– Многих, очень многих, Клоп, – выдыхает сестра, прикрыв глаза, но по её расправившейся осанке я вижу, что она испытывает облегчение.
– Расскажи мне, – прошу ее, но, похоже, спугиваю.
– Не слишком ли много ты о себе возомнила? – прищуривается она. – Зачем вы оба сюда заявились? Что твой муженёк задумал?
– Вальтер любезно разрешил мне попрощаться с вами, прежде чем сюда придёт армия и сровняет все с землей и вас с ведьмой заодно.
Иза молчит, ее глаза мечутся от завешанного шторами окна к двери, наверняка хочет сбежать.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – подозрительно прищуривается, чем вызывает насмешку.
– Ты моя сестра, разве этого мало? – насмехаюсь над ней и даже этого не скрываю.
– Что ты задумала, Пенелопа? – пристально смотрит на меня сестрица.
– Узнаешь, когда ответишь на все мои вопросы.
– А ты осмелела, как я вижу, – пытается задеть меня, не понимая, что уже развязала себе язык.
– Иза, а как там принц поживает? – показываю ей один из своих козырей. – Ведьма уже его убила или нет?
Сестра молчит, застыв с напряжённой маской на лице, забыв, как дышать.
– Хотя она наверняка не станет руки марать, тебе прикажет его убить, – делаю вид, что рассуждаю, хотя на самом деле банально цепляю её, ищу больное место.
Иза опускает взгляд, поджимает губы, но молчит.
– А как она его заполучила? – интересуюсь, словно мне и правда это важно. – Наверняка это было сложно, все-таки наследник короны. Она поручила это задание тебе или ещё одной из сестер? Мне спросить у них, что они делали для Провидицы?
– Клопа, заткнись, – требует она, прикрыв глаза.
– Я не буду больше молчать, – упрямо смотрю на нее, – а вот тебе стоит, наконец, ответить.
– И что ты хочешь знать? Спала ли я с мужчинами по ее приказу? Сколько из них я потом убила или пытала? Или ты хочешь знать, спала ли я с принцем? Спала, и мне это так же нравилось, как и тебе с твоим чокнутым архимагом! И что с того, Клопа? Стало тебе легче от этой правды?
Смотрю на нее так, будто вижу в первый раз, похоже принцы умеют очаровывать даже стервозных некроманток.
– Тебе его не жаль? – слегка склоняю голову набок, показывая свое полное равнодушие к судьбе незнакомого мне человека. – Парень в любом случае умрет только потому, что родился принцем.
– Что ты несешь? Зачем Провидице его убивать? Он просто станет ещё одной ее марионеткой, чуть более ценной, чем остальные. Да и, если ты не соврала, за ним идет целая армия, так что ему ничего не угрожает.
Надо же, реально о нём беспокоится.
– Иза, и ты меня наивной называешь? – смеюсь над ней. – Вальтер не из тех людей, что делает что-то без выгоды для себя.
– То есть ты хочешь сказать, он приехал не для того, чтобы спасти принца и так восстановить свою репутацию?
– Я тебе больше скажу, он даже не собирается убивать ведьму.
Мы обе замолчали, думая, скорее всего, об одном и том же.
– Я убью его, – дергается к двери некромантка.
– Если он умрет, умру и я, – спокойно останавливаю ее.
– Плевать, – фыркает сестрица, открыв дверь в коридор.
– И на племянника тоже? – все так же спокойно спрашиваю ее.
Иза останавливается, а затем упрямо выходит за дверь, чтобы вернуться через несколько мгновений.
– Я не знала, что от зелья появится Брачная Метка, – говорит она, словно извиняясь.
– В это я могу поверить, – соглашаюсь с ней. – Но зачем ты меня им опоила, и как ты это сделала?
Сестра закрывает за собой дверь и садится на мокрую кровать.
– Ей была нужна его кровь, отданная по собственному желанию, чтобы снять защиту с принца. Если бы нужна была просто кровь, я бы легко ее добыла, а тут отданная добровольно. Я не знала, как ее достать, и весьма кстати появилась Лафей, как и заказ от военного министра на соблазнение архимага. Думала: воспользуюсь глупышкой, опою ее и архимага, припугну его, и он сам руки порежет, но все пошло не по плану, когда появилась ты.
Удивленно прищуриваясь, не ожидая такой откровенности.
– Не помню, чтобы ты была такой смелой, Клопа. Как ты на него налетела в холле! Не удивительно, что он так и не клюнул на иллюзию своей бывшей. Закрылся от меня защитой в номере, словно решил подохнуть от Метки Смерти, лишь бы у меня ничего не получилось. Время тикало, и тут я вспомнила о том, что он применил к тебе очищающее заклинание, и решила тебя использовать. Вырубила подружку Лафей, наложила на себя иллюзию, уговорила подставить тебя. Думала, он тебя сразу потащит под венец, чтобы скинуть с себя Метку Смерти и ошиблась. Совсем недооценила силу зелья, что мне дала Провидица, и получилось то, что получилось.
– Ты решила, что он под страхом смерти сам отдаст свою кровь? – удивленно переспрашиваю.
– Ну, да, но, как оказалось, ублюдок слишком горд, – вздыхает сестрица. – Это все, что ты хотела узнать?
– А моя аллергия? Тоже случайность? – неуверенно спрашиваю.
– Я не знаю Клопа, я тогда в первый раз оживляла петуха, может, я что-то напутала, и это дало такой странный эффект.
Хоть бы сделала вид, что ей стыдно, но на то она и некромантка, чтобы плевать на стыд с высокой колокольни.
– И что теперь? – спрашивает она после моего долгого молчания.
– Выпей чаю, Изабелла, – советую ей, – а лучше и блинчик скушай.
***
Прикрываю глаза, чтобы отстраниться от всех этих людей, больше всего на свете хочется перестать лживо улыбаться. До чего же тяжело просто дышать и улыбаться, когда люди, которых знаю с детства, желают мне долгой и счастливой жизни, не подозревая, что совсем скоро умрут, и виной тому отчасти станем мы с Вальтером. Какой же мразью себя чувствую, не понимаю, как он справляется с совестью? Я не могу, никогда не смогу поступить так, как он хочет! Всегда понимала это, если бы он по-настоящему знал меня, то тоже бы понял.
– Пенелопа, не спи! – трясут меня за плечо, так что приходится открыть глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – голос Ирис слабый и неуверенный, ее прохладные руки накрывают мой лоб, стирают пот с лица.
– Дай мою сумку, – протягиваю руку, сама не улавливая границу между просьбой и ещё один приказом.
Всего за несколько часов я успела слишком привыкнуть к тому, что меня слушаются незамедлительно. Власть над людьми, и правда, наркотик. Понимаю, почему Вальтер готов на все, чтобы заполучить ее, почему Провидица так упивается ею, и за что ведьм так ненавидят.
Сестра приносит мой рюкзак и с замешательством достает оттуда солидно опустевшую сумку с зельями.
– Дай мне вон ту мазь, спина болит сильно, – протягиваю руку, но Ирис медлит.
– Что за состав в этой мази? – настороженно спрашивает она, почти отдавая ее мне.
– Ты не разбираешься в этом, – отказываю ей с нетерпением и почти силой забираю баночку.
От боли постоянно кружится голова, скоро начнется брачный обряд, а я даже встать, чтобы надеть свадебное платье, не могу. Мне это нужно, чтобы избавиться от хотя бы физической боли.
– А ты уверена, что это не навредит ребёнку? – задает она вопрос, от которого баночка с мазью выпадает из дрожащих рук на пол.
Прячу руки под одеялом, в палатке холодно, я замерзла. Банально замерзла, это не муки совести, не гложущее чувство вины! Сжимаю зубы, но взгляд отвожу.
– Знаешь, какая разница между травницей и зельеваром? – спрашивает она у меня, опускаясь возле моего кресла на колени, чтобы стереть мазь с моих онемевших пальцев.
– Какая? – издевательски улыбаюсь, ибо меня раздражает ее менторский тон.
Словно она знает, что такое терпеть все время адскую боль, а я ведь терпела! Столько лет терпела, жила в уродливом корсете, хотя моя родная сестра могла меня вылечить или хотя бы попытаться это сделать, но она не пыталась. Каждый раз, когда я, переборов страх, просила ее помощи, она разводила руками и говорила, что любое магическое влияние может просто убить меня из-за аллергии. Даже сегодня ночью, когда пришла к ней, она ответила мне так же. Не помогло и то, что поделилась с ней своим страхом, что из-за своей травмы не смогу выносить ребёнка. Она зашевелилась, только когда выпила моего особенного чайку с блинчиками. Все же я самая типичная ведьма, травлю людей в огромных масштабах и заставляю их подчиняться себе, разве что нет у меня никакой силы на самом деле.
– Травница лечит, а зельевар может и убить, – произносит она поучительно. Ей Богу, ангел во плоти!
Становится за спинкой кровати и мягко массажирует плечи и шею, немного снимая боль.
– Не стоило заставлять меня лечить тебя именно сейчас, самый безопасный срок для такой операции не раньше двенадцатой недели, – осуждает она.
– А сейчас какая неделя? – спрашиваю, вместо того чтобы поставить ее на место.
– Я не могу точно сказать, но, по-моему, между третьей и четвертой неделей.
Закрываю глаза, значит, это случилось позже, наверное, в ванной, перед отъездом. С одной стороны, хорошо, что я не выпила зелье Порчи, будучи беременной, с другой, похоже, я сама виновата в том, что случилось. Ирис по-своему права, как и Вальтер: моя логика больна, как и мои принципы и привязанность к людям, которые этого не достойны. По всей видимости, стараясь избавиться от моей любви и силы, они перестарались и добились прямо противоположного эффекта.
– Судя по всему, с ним все хорошо, никакой угрозы нет, – понимает моё молчание по-своему сестра.
– С ним? – переспрашиваю чуть рассеянно.
– Это мальчик, – улыбается сестра, словно меня должно это обрадовать.
– Глеб значит, – шепчу, стараясь справиться с эмоциями.
Не получается сдержать слёзы, они непроизвольно наполняют глаза, делая мир причудливо-размытым.
– Пенелопа? – испуганно спрашивает сестра, когда небольшая ширма, отделяющая нас от шумной полевой кухни, отодвигается и впускает ещё нескольких сестер.
– Не поняла, почему она ещё не одета? – возмущается Ирланда в парадном красном платье. – Там уже мужчины идут? Слышите?
И правда, где-то вдали слышен неровный хор и баян. Ирка подбегает ко мне и, упираясь руками в колени смотрит, будто на беспомощное животное.
– Как ты вообще обряд пройдешь? Может, Иза за тебя в воду прыгнет? – косится на некромантку красноволосая, не понимая, что мне такая забота не нужна.
– Нет, – отзываемся мы с Изой одновременно.
Оборачиваюсь назад, чтобы посмотреть на нее, даже то, что она отпила из кружки, не успокаивает меня. Мы встречаемся взглядами, и сестра сразу же недовольно морщится и бросает платье на спинку стула, но я не обращаю на это внимания, мне есть о чём переживать.
– Никто в воду прыгать не будет, – говорю прохладно. – Передали ему одежду?
– Да, – кивает с улыбкой Ирка после короткой заминки. – Не думала, что ты тоже шила свадебный наряд для своего мужа.
– Скажи правильно: вы не думали, что я вообще замуж выйду, – иронизирую, выплескиваю свою желчь на родных, срываюсь.
Мне больно, я устала, но нет времени жалеть себя, предстоит кое-что похуже.
– Не правда, – выдала обиженно красноволосая, и я посмотрела на нее снова, подозревая, что зелье больше на нее не действует. – Мы все надеялись, что ты быстро замуж выйдешь и уйдешь к мужу. Иначе, зачем все время парней водили к нам домой и пытались вытащить тебя на гулянки?
Мои брови медленно поползли вверх. С чего бы мне верить в этот бред? Да разве они меня звали? Хмурюсь, с трудом припоминая, что меня и впрямь звали, но лишь затем, чтобы я их пьяных домой отвела утром. И мужики к нам действительно ходили, их ухажёры, словно у нас здесь проходной двор.
– Так сильно хотели от меня избавиться? – не могу скрыть сарказм и боль в своем голосе.
– Не от тебя, от твоей силы, – мотает головой Ира, слегка опешив от моей фразы.
Глаза сделала такие большие и наивные, будто у нее и мысли не возникало избавляться от меня. Ирис и Ирланда отвели взгляд, похоже, они не столь наивны. Смотрю на Изу, та в отличие от остальных вообще не интересуется разговором, сосредоточенно глядя на мою сумку с зельями и уже подавшись в её сторону.
– Не трогай, – одной моей фразы хватает, чтобы она остановилась, так и не успев засунуть туда руку. – Времени мало.
Ирланда сразу же закопошилась, проверяя спрятанные под видом подарков все ценные вещи в сумках. Ирка принялась проверять прическу, которую она полчаса строила на моей голове, и подправлять макияж.
– Нам, правда, нужно это сделать? – растерянно переспрашивает Ирис, когда я встаю и самостоятельно переодеваюсь в платье.
Прохладные руки сестры поддерживают за локоть, пока другая моя сестра застегивает ряд пуговиц на спине. Мне нужно всего лишь немного времени продержаться, затем все сядут за стол, и я смогу хоть немного передохнуть. Иза смотрит на нас с некой болью, словно знает правду, что мы вместе в последний раз. Кружевное свадебное платье не моё, хотя я и должна была его сшить, но не сшила, поэтому собственное отражение кажется подделкой. Даже не верится теперь, что я когда-то мечтала именно о такой свадьбе по нашим традициям. Мечтала? Получи, вот только это извращенная версия моей детской мечты, в этой не предусмотрено «и они жили долго и счастливо».
– Нужно сделать что, Ирис? Выжить? – злюсь на нее, хотя и не должна. – Не будь глупой, делай все так, как я сказала.
– Хорошо, – соглашается сестра с заминкой.
– О чём вы? – влезает в разговор Ирка, закончив поправлять мои волосы и макияж.
– Скоро все узнаете, – отмахиваюсь от нее, – а пока уходите, нам нужно поговорить.
Сестры уходят, остается одна Иза. Она не спешит начинать разговор, но я отлично понимаю, что времени не осталось. Совсем рядом играет баян, слышно, как мужчины поют.
– Ты рассказала ей о свадьбе?
– Конечно, рассказала, – сразу же заводится вспыльчивая сестра. – Одного не пойму: зачем этот фарс? Зачем эта свадьба? Зачем ее звать сюда?
– Как будто ты сама не догадываешься, – закатываю глаза, натягивая тёмно-синее платье поверх свадебного.
– Ты не сможешь ее убить, – заявляет Иза снисходительно, словно ей меня жаль. – Даже архимаг не сможет, особенно сейчас, когда он остался без своей драгоценной магии. Вы слабаки, Клопа, бегите, пока ещё можете.
– Что это? Ты меня жалеешь? – мне становится смешно: подобные чувства совершенно несвойственны Изе.
– Почему я должна тебя жалеть? – искренне удивляется она, и я понимаю, что чай сестра так и не выпила, а это сильный просчет в моем плане.
– Не знаю, может, потому что виновата передо мной? Потому что я твоя младшая сестра? – не удерживаюсь от упрёка.
Иза подходит ко мне очень близко, слегка нависает, как будто я какое-то ничтожество, до которого она снисходит. В ее глазах нет ничего кроме презрения, и это нормально, по крайней мере, для нее.
– Кровные узы в нашей семье больше повод ненавидеть, чем любить, – напускает она туману, словно это должно что-то для меня значить.
– Прости, забыла, наша совершенная Иза не умеет ни любить, ни жалеть, только обманывать, использовать и убивать, – саркастично улыбаюсь.
И она чуть не срывается, рычит сквозь зубы:
– Ты забываешься!
– Нет, это ты все время забываешь, что на самом деле ценно, – возражаю ей, а затем отворачиваюсь. – С принцем все в порядке?
В ответ она кивает, поджимая губы и пряча настоящие чувства за молчанием.
– Отлично, – тоже киваю, – а теперь иди и будь рядом с ним.
Сестра растерянно поднимает на меня глаза, словно не может поверить, что я это сказала.
– Чего стоишь? – спрашиваю у нее строго. – Это приказ.
– Ты меня так проверяешь? Ты же не думала, что я действительно просто возьму и выпью твою отраву?
– Это было бы слишком просто, – соглашаюсь с ней, поворачиваясь к ширме. – Иза?
– Что? – насуплено переспрашивает она, все ещё косясь на мою сумку.
– Если бы ты была свободна, то рядом с кем хотела бы сейчас быть? – слегка склоняю голову набок, чтобы заметить в ее взгляде помимо презрения боль.
– Я и так свободна, потому что не выпила твоей отравы, как девочки, – отзывается она, пряча настоящие чувства. – Тебе не стыдно их травить? Зачем тебе это? Зачем эта свадьба? В жизни не поверю, что сам архимаг захотел афишировать постыдную связь с такой ущербной, как ты!
В несколько шагов приближаюсь к ней и останавливаюсь рядом, схватив свою сумку и сжав ее до немоты в пальцах. Этот жест не угроза, а скорее защита от Изы, от опасности, что разлилась в резко потяжелевшем от магии воздухе.
– Почему ты так глупа? – спрашиваю у нее резко, толкая в плечо. – Почему не видишь дальше своего носа?
Вижу её желание дать сдачи, но в последний момент останавливается, лишь сверкая в ответ своими глазами.
– Это все, в том числе и свадьба, не просто для того, чтобы выманить ее, Иза. Если правильно разыграть карты, я не только избавлюсь от нее раз и навсегда, но и дам шанс выжить многим людям. Ты понимаешь? Я спасаю вас!
– Не обманывайся, сестра, ты спасаешь себя, – произносит она, убирая мою руку от себя.
Мы смотрим друг другу в глаза, я первая отвожу взгляд и отступаю назад, давая понять, что ей пора идти.
– Если тот принц важен тебе, спаси его, пока ещё не поздно, если нет – то не обращай на мои слова внимания.
– Кнопа, где ты? – слышу за ширмой голос отца, слегка выпившего. – Он уже здесь, тебе пора начинать обряд.
– Сейчас, – кричу отцу, поворачиваясь к ширме, чтобы привязать к юбке под платьем сумку с зельями.
– Почему ты сказала, что в воду никто прыгать не будет? – задает странный вопрос некромантка.
– Я слишком хорошо знаю Вальтера, – отвечаю с грустной улыбкой, – он все делает по-своему.
– Он любит тебя? – удивляет меня снова сестра.
Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но она усердно делает вид, что думает о чём-то другом.
– Боюсь, в его сердце всего лишь одна женщина, и это не я, – все так же улыбаюсь, словно не чувствую ничего.
– А кто? – уж с больно нездоровым интересом любопытствует обычно равнодушная Иза.
– Он называет ее Милой, – оборачиваюсь на ширму, хорошо понимая, что давно пора идти.
– Милой? – слышу в голосе сестры искреннее удивление и, забыв обо всем на свете, подбегаю к ней, усердно пряча ликование.
Повелась или нет? Может, хоть немного прояснит ситуацию.
– Да, его бывшая невеста, ты знаешь ее?
Сестра нервничает, отворачивается на мгновение, чтобы криво улыбнуться, а затем смотрит на меня со снисхождением.
– Уж поверь мне, Клопа, этот ублюдок ее никогда не любил, – заявляет она.
– С чего ты взяла? – вместо того чтобы слушать ее, ловлю на слове. – Откуда ты можешь это знать, сестренка? Откуда ты знаешь ее?
Некромантка молчит, смотря на меня своим фирменным взглядом. Вероятно, она не понимает, что у меня нет времени с ней играться. Поднимаю руку, щелкаю пальцами, позволяя вспыхнуть родовому огню.
– Отвечай, – угрожаю, – а то никакая иллюзия тебе не поможет.
– А тебе не больно? – неожиданно спрашивает сестрица, чем несколько сбивает меня с мысли.
Она смотрит на мою руку с легким недоверием, особенно на огонь на кончиках пальцев. Почему мне должно быть больно? Нет, спина все ещё болит, но сестра спрашивает не о ней.
– Ты так легко это делаешь, словно твоя аллергия прошла, а это ведь родовой огонь, магия в чистом виде. Тебя должно выворачивать наизнанку в разы сильнее, чем от моих заклинаний.
– Не меняй тему, – затыкаю ее, резко опуская руку и даже пряча ее за спину. – Кто такая эта Мила?
– Да какая разница? Она давно уже мертва, твой ненаглядный муженек убил ее.
– Откуда ты это знаешь? Что ты скрываешь? Мила – это Провидица?
– Провидица? – смеется Иза. – Откуда ты взяла этот бред? Мила мертва!
– Тогда почему Провидица выглядит, как она?
– Не будь глупой, это всего лишь иллюзия, иначе почему все эти годы она никак не менялась внешне?
– То есть Провидица действительно не Мила? Тогда зачем ей притворяться ею?
– Она не притворяется, – зло вздыхает Иза, – а наказывает так.
– В смысле? – слегка растерянно отшатываюсь назад. – Кого она наказывает?
– Меня, маму… да какая разница? Это только личина умершего человека, ширма, что скрывает ее настоящие уродства.
Сестра молча протягивает руку к лицу, но так и не касается его. Внешне нормальное лицо тоже всего лишь иллюзия, раны после встречи с ведьмой так и не зажили до конца.
– Я не понимаю, какое отношение ты и мама имеете к Миле?
– Клопа! – зовет за занавеской Ирланда. – Сколько тебя можно ждать?
– Это хорошо, что не понимаешь, иногда люди чуть больше, чем плохие герои в твоей истории, – улыбается сестра, первой выходя за ширму и оставляя меня одну.
Прикрываю глаза, считаю удары своего сердца долгие секунды и, наконец, выхожу к остальным.
– Клопа, да ты, оказывается, красавица! – выкрикивает кто-то в толпе женщин.
На кухне уместились не все из деревни, только самые близкие. Здесь все сестры, мама и соседские женщины. Сестренки обступили меня, смеясь и комментируя моё платье, делая комплименты и поздравляя со свадьбой. Я не приказывала им это делать, они сами захотели поиграть в нормальную семью, а то перед соседями стыдно.
Последней ко мне подошла мама. Помню, как Инге на ее свадьбе она сказала длинное напутствие, хвалила ее и говорила, как сильно ей благодарна за помощь. Вряд ли я заслуживаю таких же слов, но можно было хотя бы не молчать. Заставить ее, приказать? Даже имея власть над ней, я не могу заставить себя приказать ей меня любить. Я все ещё та маленькая девочка, которая старалась заслужить любовь собственной матери. Однако это последний раз, когда мне действительно нужна ее материнская поддержка и любовь. Делаю к ней шаг и без слов обнимаю крепко в последний раз. Не разжимаю объятия, не обращаю внимания на возможные протесты.
– Спасибо, что дала мне жизнь, – шепчу ей на ухо и лишь после этого отстраняюсь.
Мама не сопротивлялась, скорее всего, просто не ожидала такой вольности от меня. Ее выцветшие глаза блестят так, словно она сейчас заплачет, губы крепко сжаты, отчего морщины на старческом лице видны ещё больше. Отворачиваюсь от нее и по очереди обнимаю каждую сестру, благодарю их шепотом на ухо, в последнюю очередь подхожу к Изе.
– Я не хочу с тобой обниматься, – отмечает она таким тоном, будто ей даже мысль об этом противна.
– Хорошо, – легко соглашаюсь с ней. – Тогда просто береги себя, и спасибо, что всегда замечала меня.
– Такое впечатление, что ты прощаешься, – комментирует мои слова с улыбкой, но та тает, когда я молча обхожу ее, чтобы выйти в ту часть палатки, где и будет происходить свадьба.
*** – Горько! Горько! ГОРЬКО!!! – кричит пьяная толпа, не подозревая, что с каждым глотком домашней самогонки, вина или обычного компота, употребляет все больше отравы.
Как зельеварку меня все больше тянет проверить, действует ли разбавленное зелье подчинения на всех так же, как и на сестер? Вот только под пристальным взглядом Вальтера и родителей не могу сказать и слова.
С каждым мгновением все больше кажется, что я в ловушке их взглядов, что вижу их везде, вплоть до отражения в своей пустой тарелке.
Вальтер поднимает меня снова на ноги, я не могу толком стоять. Поцелуй, если его так можно назвать, длится не дольше секунды, затем он что-то спрашивает, но я не расслышала и переспрашивать не хочу. Мои ноги подгибаются, и он милостиво позволяет мне сесть. Такое чувство, что земля хочет принять меня в свои объятия, сил вообще нет. Губы пересохли и болят, я не выпила ни глотка, не съела ни кусочка, но этого никто не заметил ни родители, ни гости, на Вальтера. Он кстати тоже не ест, лишь изредка пьет, что слегка настораживает. Догадался? От этой мысли скручивает все внутри. Объявляют первый танец молодоженов, и я еле сдерживаю стон. Маг мог бы и лучше спрятать ликование во взгляде, ему весь вечер хотелось со мной поговорить, и теперь появилась такая прекрасная возможность.
От него пахнет алкоголем и моей старой кроватью с матрасом из сена. Мне сложно сдержать себя, сложно не рассказать ему все, как есть, весь план, всю правду. Язык, ведомый сердцем, почти развязался, я уже забыла, что не должна так поступать. Не должна давать слабину и любить его, но люблю. Сердце болит, от собственного бессилия хочется кричать, но я молчу, крепко сжав зубы. На мгновение прикрываю веки, даю себе слабину, позволяю на краткий миг поверить, что это не фарс, а наша настоящая свадьба, но самообман не даёт почувствовать себя счастливой. Он и наше общее будущее – мечта, с самого начала обреченная на провал. Сердце болит не так, как спина, но я чувствую его. От этой боли хочется кричать во все горло, что я и делаю каждое мгновение близости с ним. От прикосновений жжет кожу, словно мы снова наедине, принадлежим только друг другу, словно жуткой правды, что он просто использует меня, нет.
Он начинает разговор с неожиданного вопроса, поинтересовался, что с моей спиной. Вот чего-чего, а этого от него не ожидала, уж скорее прямого вопроса: «Что здесь на самом деле происходит?!». Язвлю ему в ответ, спихивая свое самочувствие на прошлую ночь, на что он язвит в ответ. Интересно, а он хоть понял, что это было в последний раз? Быстро перескакивает на вопросы по делу, будто давая понять, что формальная часть наших переговоров подошла к концу. На ходу озвучиваю ему заранее придуманную историю, лживую, но с привкусом правды, но он не отстает, старательно докапывается до истины, но я себе не могу ответить на все вопросы, не то что ему. В конечном итоге я спрашиваю то, что сейчас имеет для меня самую большую ценность.
– Скажи мне: ты провел с этими людьми один день, разве тебе их не жалко?
– Нет, – прохладный ответ, который ставит все на места.
– Даже детей? – оглядываюсь с надеждой, желая увидеть в нем хоть что-то человеческое.
Одно долгое мгновение во мне ещё тлеет надежда, пока он не отвечает:
– Меня волнует здесь только один ребёнок, и он ещё не родился.
Своими словами он ставит точку, безжалостно и незаметно для самого себя.
Понимаю его реакцию и слова, действительно: что значат эти малознакомые люди для него? Абсолютно ничего, как и я, собственно говоря. Но не ребёнок. Как же ошибочно я приняла его заботу о нашем ребёнке за проявление любви, какая же я глупая. В этот момент почему-то вдруг вспомнилась Ника, её рассказ о Захарове и о том, как он пытался избавиться от нее, отослав в дом в глуши. Не сомневаюсь, едва ребёнок родится, Вальтер поступит со мной точно так же. И ведь когда Ника рассказывала мне об этом, я совсем ее не жалела. Казалось, жизнь в роскоши, а не с тем, кто тебя не любит и никогда не полюбит – настоящий рай. Что я там думала? Зато любовника можно завести и не думать, как жить дальше? Смешно, действительно было бы смешно, если бы я не понимала, что так и будет. Сам граф Синего Огня никогда не признает какую-то сельскую девчонку своей женой, особенно учитывая тавро насильника во всю спину. Я для него буду такой же проблемой, как и Ника для Захарова – от меня избавятся. Не убьет, метка меня защищает от этого, но и быть рядом с сыном не позволит.
Закрываю глаза и в тысячный раз убеждаю себя: «Так будет лучше».
Он резко сжимает мой подбородок и заставляет посмотреть на себя через мутную пелену слёз. Вздыхает и отводит взгляд в сторону, показывая, насколько я достала его. Сердце сжимается, внутренне не перестаю кричать от боли, но эта агония заканчивается внезапно, стоит лишь мне почувствовать ЕЁ присутствие. Толпа умолка и расступилась гораздо позже, чем я поняла, что Провидица уже здесь. Так рано? Становится ещё больнее от осознания того, что я должна сделать. В последний момент ее имя вырывается само собой. Он сразу услышал и посмотрел туда же, куда я.
Длинное мгновение кажется, что он бросится к ней, к своей бывшей любимой, но маг этого не делает. Прищуривается, словно пытается что-то разглядеть, и я чувствую какое-то облегчение – это действительно не та Мила.
– Сели, – приказала ведьма, едва музыка стихла, но люди начали шептаться, не понимая, что происходит.
Я чуть не пропустила эту фразу, сконцентрировав всё свое внимание на Вальтере, и продублировала её приказ лишь спустя несколько мгновений. Разница во времени между ее приказом и моим в долю секунды, но моя кровь буквально застыла в жилах, пока люди не попадали на стулья и землю. Именно после моей команды, я в этом почти уверена. Неужели у меня получилось?
– Пенелопа, ты, наконец, вернулась, – сладко произнесла ведьма, – Да к тому же не одна…
Ее голос насквозь пропитан радостными нотками, и взгляд направлен только на меня, ни на миг не задерживаясь на Вальтере. Для нее советник всего лишь временное препятствие, и я безотчётно чувствую всю ту гордость, что она испытывает, смотря на меня. Словно я ее творение, непослушное дитя, вернувшееся к матери. В этот момент понимаю, что просто приказать всем убить ее – не выход. Возможно, не на всех подействовало зелье подчинения, все-таки сила у него зависит и от концентрации, и тогда они банально поубивают друг друга, исполняя два противоречивых приказа. Я никому не говорила, даже Кларе, о том, что главный компонент зелья Подчинения – ногти той самой ведьмы. Изучая их в лаборатории, я подумала, что если у ведьмы была сила управлять людьми, то в ее ногтях и костях она должна остаться. По своей сути, что зелье Подчинения, что зелье Порчи имеют один и тот же основной ингредиент – ногти ведьмы. Главное, чтобы Клара об этом не узнала, убьет же. Нет, конечно, остальные компоненты совершенно разные, как и эффект от этих настоек. Но секрет в том, что я не смогу больше приготовить ничего подобного, по крайней мере, пока не откопаю ещё одну ведьму. Как бы сильно мне не хотелось, но трех бутылочек не хватит, чтобы контролировать такую толпу долго, если это вообще возможно. Сестрам-то я подмешала целую бутылку, чтобы наверняка. А блинчики в принципе расходятся на ура, не зависимо ни от возраста, но от пола односельчан. Но все равно это слишком рискованно, проиграть нельзя, так что придётся быть достойной своего имени – жестокой и хитрой Пенелопой.
