Текст книги "Мой злодей (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
После завтрака я попросила Надин отвезти меня в сад. Погода не радовала, как и наличие охраны. Отец прав, они больше на преступников похожи, чем на охранников. Десяток мужчин вместе с краснеющим пареньком рассредоточился по периметру особняка. Стоило нам с Надин выйти, как наш стеснительный друг появился рядом. Надин расцвела, я приуныла.
– Вам нельзя выходить из дома, – все также безэмоционально заявил он.
– Потому что здесь мужчины? – подмигнула ему, чем ввела в небольшой ступор.
– Потому что это может быть опасно, – тут же взял себя в руки.
– Но вы же нас защитите, не так ли? – влезла в разговор Надин, заставив паренька снова растеряться.
– Да, – кивнул он растерянно. – Но граф приказал не отпускать вас никуда для вашей же безопасности.
– Я что преступница, что вы мой дом в тюрьму превратили? – явственно повысила на него голос, так что несколько охранников на нас оглянулись.
– Приказы графа Ратморского… – начал было он опять свою песенку, но у меня нервы сдали.
– Шел бы ты лесом вместе со своим графом, – прорычала сквозь зубы.
– Лесом? – не понял парень.
– Говорю, если твой… начальник хочет что-то мне запретить, так пусть приедет и попробует сделать это лично, – лилейным голоском предложила ему и тут же строго приказала. – Поехали, Надин.
– Да мы же только в сад, – пробормотала девушка, сворачивая на дорожку к саду.
Мы приехали на моё обычное место для тренировок под большой плакучей ивой. Гантели укрылись росой, но поднимать их сегодня не было никакого настроения. Попросила остановиться у клумбы. Все мои мысли куда-то улетучились вдаль, однако самые скверные остались. На Ривьеру напали из-за меня? Могут ли быть у нее какие-то враги? Или книга, в которой я оказалась, изменила жанр? Но больше всего на свете мне не хотелось бы расследовать убийство.
– Принеси плед, – попросила, поежившись от холода.
– Сейчас, госпожа, – услышала голос Надин и торопливые шаги.
Минуту просидела в тишине, непроизвольно выдирая из цветка на клумбе лепестки. Слегка мокрые и гладкие, они дарят этому миру свою красоту и погибают.
– Во что играешь? «Любит – не любит»? – услышала голос Курта и быстро развернулась, пытаясь найти его хотя бы взглядом. Сидит прямо на дереве, свесив ноги вниз, какой из него джентльмен? На нем все тот же костюм, что я видела вчера. Вид такой, будто он с кем-то подрался, взъерошенный какой-то. Зато улыбается беззаботно, как всегда.
– Курт! Где ты был? Что с тобой случилось? – забросала его вопросами, когда парень легко спрыгнул с ветки. – Что вообще это вчера такое было? Почему ты назвался женихом Вероники?
– Доброе утро, принцесса, – сказал он, как всегда улыбнувшись, и погладил меня по макушке, как дитя малое. Вот зря это он, я не в настроении вести себя, как обычно. Схватила его за запястье и дернула на себя, заставляя наклониться, после чего толкнула его кулаком в грудь.
– Это что такое вчера было? А? – прикрикнула на него, а парень тут же присел.
– Чего кричишь? Тут же охрана повсюду, я еле сюда пробрался! – возмутился Курт громким шепотом, становясь на корточки возле меня. – К слову: зачем они здесь?
– Если хочешь, чтобы я вела себя тихо, отвечай на мои вопросы, – шикнула на него зло, хлопнув по плечу. – Сначала исчезаешь с Вероникой куда-то, затем объявляешь, что ее жених. Все, между прочим, волновались за вас, когда вы так внезапно пропали.
– Да мы просто заболтались, – пробормотал парень, явно что-то утаивая, за что опять получил от меня по плечу. – А что Элла волновалась?
– Все волновались, – хмуро на него посмотрела и снова стукнула.
– Ай, принцесса! Ты стала сильней, бьешь больно! – возмутился парень. – Не понимаю, зачем здесь охрана, если ты любого отделаешь так, что мама родная не узнает.
Картинно принялся потирать свое плечо, так, точно там смертельная рана. Выдохнула, борясь с раздражением. На него сложно злиться, но я все же попробую.
– Курт! Я серьёзно! – прикрикнула на него.
Он вздохнул как-то обреченно, затем уселся на землю перед моим креслом, совершенно не заботясь о своем внешнем виде. На его лице появилась какая-то усталость, но посмотрел он на меня с довольной улыбкой.
– Я влюбился, – сказал этот шут, чем заставил меня закатить глаза.
– А серьёзно? – буркнула.
– Серьёзно влюбился, – закивал парень, и я по-прежнему не поверила ни одному его слову.
– Это все из-за денег? Решил обмануть Веронику? – сложила руки под грудью, осуждая его.
– Нет, конечно, нет! – возмутился парень.
– Я же говорила, если тебе нужны деньги, женись на мне, зачем вводить в заблуждение наивную девочку? – нахмурилась недовольно.
– Эй, принцесса! Никого я не обманывал! – возмутился Курт, по всей видимости, я задела его тонкую душевную организацию. – Просто…
– Просто что? Зачем тебе все это? Ты же знаешь, что у отца теперь из-за этого проблемы.
Он тяжело вздохнул, чуть отвернулся и уткнулся лицом в колени.
– Я знаю и честно не хотел этого. Господин Карвалье мне как отец, и я бы никогда умышленно не создал проблемы ни для него, ни для тебя, принцесса.
– Знаю, – подтвердила, слегка смягчившись. – Колись, зачем устроил вчера ту сцену?
– Колись? – не понял он, но тут же улыбнулся. – Леди Веронике нужна была моя помощь, вот я и помог.
– Это какая же помощь? Хочешь сказать она сама тебя попросила стать ее женихом? – с сомнением спросила у него.
– Да! – вдруг искренне обрадовался моим словам Курт. – Именно это я и хочу сказать. Мы поговорили по душам, и она рассказала, что отец завещал ей титул графини и все свое имущество. Но получить все это она сможет исключительно после свадьбы. Пока леди Вероника не выйдет замуж, титул и деньги в полном распоряжении ее матери. Нынешней графине Затморской элементарно невыгодно выдавать дочь замуж, поэтому она отвергает любую кандидатуру на роль ее мужа и всецело унижает свою дочь.
– Это все печально, но я не понимаю, при чем здесь ты? Тебе-то какое дело до ее проблем, Курт? – нахмурилась ещё больше.
– Мне нужно просто смотреть, как красивая леди страдает? – нахмурился он так, словно совсем не понимает меня. – К тому же леди Вероника красивая девушка…
– И в перспективе богатая, – добавила с иронией.
– И это тоже. Но согласился на все это потому, что смогу ей помочь, – уверенно заявил он.
– Это как же? – мне даже стало интересно.
– Вы же знаете, простолюдину никогда не разрешат жениться на дочери графа, принцесса, – как-то грустно улыбнулся он.
– В смысле? Разве кто-то имеет такое право? – с сомнением переспросила.
– Король, конечно. Если он сочтет кандидатуру жениха неподходящей, то выберет для леди другого, и она будет обязана за него выйти. Мы на это и рассчитывали, согласись, принцесса, моя кандидатура самая что ни на есть неподходящая, – он обаятельно улыбнулся, так что у самой на губах появилась улыбка.
– А что ты будешь делать, если король сочтет тебя подходящей кандидатурой?
– Стану графом, тоже неплохо, знаешь ли, – он так самодовольно улыбнулся, что у меня вырвался смешок.
– Это все слишком рискованно. Вам стоило лучше подумать, прежде чем делать такие поспешные решения, – отчитала его так, что он страдальчески закатил глаза.
– Да все в порядке будет, в ближайшее время король ответит отказом, и я стану снова просто вашим обожаемым Куртом! – беззаботно улыбнулся он. – Если хочешь принцесса, я и твоим женихом могу побыть, это привлекает столько внимания прекрасных дам к моей персоне…
Он как-то мечтательно улыбнулся, заставив меня рассмеяться.
– Поздно, у меня уже есть жених, – вздохнула с разочарованием.
– Да? Кто? – удивился парень. – Господин Карвалье его выбрал?
– Лучше скажи, что нужно сделать, чтобы король решил, что Беловолосый принц оказался для меня неподходящей кандидатурой, а? – вздохнула тяжело.
Курт присвистнул, а я съёжилась от холода.
– Здесь легче сказать, что нужно, чтобы ты казалась для него неподходящей кандидатурой, – не удержался от ухмылки, чем заслужил ещё один удар в грудь.
– Серьёзно, зачем здесь такая охрана, если ты настолько сильная, принцесса? – принялся возмущаться, потирая место удара. – Что-то случилось у вас?
Улыбка исчезла с моего лица, и я даже почувствовала себя виноватой за нее.
– Случилось, Ривьера в больнице, кто-то напал на нее вчера, – тяжело вздохнула, опустив взгляд.
Курт перестал улыбаться и встал на ноги, несколько растерянно оглядываясь по сторонам.
– Так эти охранники…
– Их граф прислал, – не скрываю своего раздражения от этого факта.
– И господин Карвалье подписал договор тоже из-за этого? – нахмурился Курт.
– Не знаю, все это так…
– Госпожа! Госпожа! – раздались крики Надин, и я оборвалась на полуслове.
– Что там ещё такое? – Курт сделал несколько шагов вперед, когда наконец показалась горничная.
– Госпожа, там прибыли к вам из королевского дворца, а охранники их не пускают, – запыхавшись, доложила девушка, не сразу заметив Курта. – О, а почему ты здесь, а не у невесты?
– Из дворца? Эти охранники возомнили себя бессмертными, если посмели королевских посланников не пускать? – удивился Курт, а я только вздохнула. Граф Ратморский умеет перегибать палку.
– Не знаю, но вам стоит поспешить. Нельзя злить королевских слуг, – защебетала Надин, топчась на месте.
– Пойдем тогда, моя принцесса, – улыбнулся Курт и, взявшись за ручки стула, покатил его к парадному входу в дом. – А где Элла, кстати?
– В больнице, смотрит за Ривьерой, – ответила скупо, слегка нервничая.
Перед домом стояла карета, не обычная черная, а навороченная, словно из какой-то сказки. Белая, расписанная серебристыми красками. На ее крыше красуется знак короны и самого правящего рода Саламбье – золотой, перекрещенный крест-накрест круг. Возле кареты стоят двое: Маркус и, судя по всему, придворный паж. При нашем появлении они оба синхронно повернули головы в нашу сторону.
– Леди Рианна, – низко склонил голову паж и протянул мне запечатанный конверт с королевской печатью на нем. – Король желает увидеть вас на послеобеденном приеме.
– Зачем? – вырвалось у меня, пока поспешно открывала конверт.
– Мне велено доставить вас во дворец незамедлительно, – добавил паж и слегка враждебно посмотрел на Маркуса.
Раскрыв конверт, достала письмо, написанное на дорогой бумаге, чем-то напоминающей папирус. Вряд ли письмо писал сам король, скорее его помощник. Витиеватыми фразами он уведомил меня о том, что королю понравились одеяния леди Вероники и леди Чарльз. Поэтому меня просят прибыть во дворец и снять мерки для костюма. У меня даже глаза вылезли из орбит. Разве такое заставляют делать леди? Уже не говоря о том, что я никогда не шила мужские костюмы. Я растерянно посмотрела на пажа и поняла, что у меня нет права отказаться.
– Хорошо, – с замедлением кивнула, сложив письмо, – я поеду с вами.
– Извините, леди, но вы не можете, – влез Маркус тем же поучительным тоном.
– По-моему, король повыше статусом, чем ваш граф, – парировала, ухмыльнувшись. – Курт, поедешь со мной?
– Сомневаюсь, что меня пустят в таком виде, – улыбнулся мой друг и похлопал по плечу, мол, сама разбирайся.
– Что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался у него Маркус.
– Лицо тебе разбить собираюсь, а что не видно? – чуть сладковато сказал ему Курт, буквально показывая их разницу в силе и габаритах.
– Скоропалительное решение, – холодно произнёс парень и, кажется, потянулся к чему-то под пиджаком.
– Так, хватит, – махнула между ними рукой. – Курт, отдыхай и переоденься, пока меня не будет. Надин, поедешь со мной.
– Леди Рианна! – тут же спохватился Маркус, заступая дорогу к экипажу.
– Господин Маркус, ваше дело охранять меня, не так ли? Ну, так делайте это, сомневаюсь, что во дворце мне может угрожать какая-то опасность.
Курт усадил меня в карету, Надин, весьма довольная собой, села рядом. Паж предпочел сесть вместе с кучером спереди. Помощнику графа не осталось ничего другого как взять несколько лошадей из нашей конюшни и поехать следом. Волноваться действительно было нечего, по дороге ничего не случилось, а стоило карете подъехать к первым воротам, весь эскорт оставили снаружи. Надин всю дорогу что-то болтала о том, как здорово оказаться в замке, и как она об этом мечтала. Когда карета остановилась перед одним из входов, она даже не сразу вспомнила о том, что должна выйти первой и достать кресло.
– Надин, кресло! – вынуждена была прикрикнуть на нее, ибо девушка уставилась в окно с открытым ртом.
Действительно, замок вблизи представлял собой потрясающее здание с невероятно красивой архитектурой. Даже позолоченные паровые трубы, тут и там обременяющее здание, не портят его внешний вид. Такой себе футуристический классицизм викторианской эпохи.
Служанка выскочила из кареты и поторопилась к багажному отделению, пока я с трудом сдвинулась поближе к двери. Интересно, кто меня в кресло усадит, сомневаюсь, что Надин с этим справится и в этот раз. Низенькая, полненькая девушка с короткими светлыми волосами и россыпью веснушек на щеках вряд ли способна меня поднять, она и в первый раз еле усадила в кресло. Я уже начала выискать взглядом пажа, чтобы попросить помощи, когда передо мной внезапно появилась разукрашенная физиономия. От неожиданности я даже вскрикнула и отклонилась от двери.
– Я тоже вас рад видеть, леди Карвалье, – холодно поздоровался Арман, смотря куда-то в сторону.
– Что это на вас? – скривилась, смотря на его полностью выбеленное лицо, ярко-синие тени и зачесанные назад волосы. Особенно меня покоробило от вида его оранжевой помады и розовой рубашки с кружевами под строгим сюртуком темно-синего цвета. Просто натурал, который ещё не выбрал он либо клоун, либо сильно шифруется.
– А на вас что? – с презрением окинул он меня взглядом.
– Полная безвкусица, – хором сказали мы друг другу.
– Что вы здесь делаете? – спросила прямо, замечая, что Надин уже достала коляску и придвинула ее поближе к открытой двери кареты. Чертов модельер заступил выход и не дает ей помочь мне.
– Меня пригласили снять мерки для костюма. Или вы собирались сделать это сами? – он снисходительно улыбнулся, вызывая желание его стукнуть. Он думает, что не смогу? Ещё как смогу! Сдался мне этот самовлюбленный тип в помощники! От него же больше вреда, чем пользы. Нет, чтобы самому домой сопроводить вчера, так нет, ему надо было ещё доктора и графа привлечь. Все это из-за него!
– Вы же не любите снимать мерки, – отметила, с недоверием косясь на него. Сам же наглый тип подхватил меня на руки и усадил в кресло так легко, словно я пушинка.
Странно, ожидала, что после такого подвига он будет стонать и причитать, что как минимум я его заставила. Но нет, модельер решил меня удивить. Он не спешил отстраниться от меня, чуть снисходительно улыбаясь, при этом опираясь на кресло.
– Это моя работа, леди, чем вы недовольны? – улыбнулся он, затем вдруг наклонился ко мне и спросил: – Неужели вам настолько сильно хочется стать ближе к королевскому телу?
Если я ему сейчас залеплю пощечину, это сильно скажется на моей угробленной репутации? Скорее всего, да, а жаль. Он ведь флиртует со мной, я же не тупая, чтобы этого не понять. Однако флирт у него такой же специфический, как и он сам.
– Откуда такие мысли? Озвучиваете свои тайные желания? – парировала с ухмылкой. Арман засмеялся, оглядываясь на Надин, будто бы вспомнив, что мы не одни.
– Ваши слова оскорбительны, – сказал он, резко перестав смеяться, и отстранился. – Вы проиграли наш спор и должны извиниться и за них тоже.
– Во-первых: я не проиграла и извиняться не буду, – сказала холодно, подманивая к себе Надин. – Во-вторых…
– Что, во-вторых? – с насмешкой спросил он, наклонившись ко мне снова.
– Ваши слова не менее оскорбительны, – холодно произнесла, указательным пальцем легко отталкивая его от себя. Вон что удумал, прислонился ко мне и заигрывает.
– Раз уж мы закончили оскорблять друг друга, пойдемте, – чуть улыбнулся Арман, следуя впереди к небольшой лестнице, ведущей к большим двустворчатым дверям, сделанным словно из золота.
Глава 30. Знакомство на высшем уровне
Мой тяжелый, словно сама жизнь, взгляд устремился на фреску, расположенную на стене передо мной. Как-то не так я себе представляла послеобеденный прием у короля.
В зале, переполненном людьми, которые разделились на группы и пересказывают друг другу сплетни, даже дышать тяжело. Воздух пропах духами, то тошнотворно сладкими, то резкими до слёз. Придворные или же просто гости короля, напоминают собой французскую знать эпохи средневековья, предпочитающую элементарной гигиене искусственные ароматизаторы. При этом все они выглядят опрятно и вполне соответствуют последней моде, как и сопровождающий меня модельер, разве что не в такой смехотворной одежде и не так сильно крикливо накрашены.
Здешняя аристократия как будто разделилась на несколько групп. Первая – особенно ароматные женщины, от сладких ароматов духов которых першит во рту и тянет блевать даже больше, чем от их одеяний, слегка смахивающих на убранство представительниц древнейшей профессии. Вторая, не менее многочисленная, чем первая – это мужчины, вроде бы опрятного вида, но сражающие наповал резким запахом одеколона и легким макияжем, якобы подчеркивающим их мужественность. Особенно меня позабавили густые накрашенные брови толщиной с большой палец у лысеющего мужчины за сорок, благодаря которым он выглядит как персонаж мультика. Третья группа – скромные персоны, которые ничем не надушились, но все равно провоняют этим адским амбре, как некурящие в курилке. В нее входят несколько седых стариков, чем-то похожих на политиков старой закалки, которые, глядя на творящееся здесь безобразие, тихо сыплют оскорблениями не хуже бабок на лавочке перед домом.
Также туда вхожу я, забившаяся в дальний угол под предлогом любования старой фреской во всю двухметровую стену, и, конечно же, Надин, которая в восторге от всего на свете, начиная от хрустальных люстр, до мраморных плит на полу. Самое прискорбное признавать, что Арман также входит в третью группу, а не во вторую. Его, разумеется, понюхать я успела, когда он меня по лестнице нес, сначала к двери, а затем на второй этаж. Как же унизительно было просить его о помощи, я тысячу раз пожалела о том, что отпустила Курта отдыхать. Арман не потерял возможности поиздеваться над моим беспомощным состоянием и прямо в лоб сказал о том, что мне пора худеть. Создаётся впечатление, что они с графом Ратморским черпают вдохновение для своих шуток из одного и того же источника. Жаль, воспитание и статус леди Карвалье не дают возможности послать обоих в то же самое место. В долгу я, конечно же, не осталась, намекнув Арману, что с его гримом и такими шутками ему больше пойдет роль придворного шута, а не модельера. Моей шутки он не оценил, сбагрил меня на кресло со словами, что с моими манерами и способностями в шитье веселить людей получится куда лучше, чем собственно шить. Вот и получилось так, что мы хоть и забились в один угол в ожидании, когда нас вызовут на аудиенцию, но предпочитаем делать вид, что друг друга не знаем. Арман оперся спиной об стену и отвернулся к окну, сложив руки на груди. В его позе не читалось ни капли желания здесь находиться, не то, что у Надин. Служанка буквально порхала с открытым от восторга ртом.
– Смотрите, леди, даже пепельницы… пепельницы из чистого серебра! – с детским восторгом шептала она, держа вышеуказанную вещь с таким восторгом, словно в жизни ничего подобного не видела.
Ну, да, все роскошно, точно в музее, но у меня больший восторг вызывают чудаковатые механизмы, открывающие двери самостоятельно, или система труб, по которой в колбах приходят бумаги к секретарю короля. Вот ещё одно письмо пришло, и секретарь – пожилой мужчина в костюме – встал из-за своего стола и забрал колбу из специального отверстия. Открыв ее, натянул на глаза странного вида очки, принялся читать очередное письмо, забавно шевеля усами. Я такие трубы для посылок видела разве что в мультфильме о двух бобрах, не думала, что кто-то может создать что-то подобное на самом деле. Мне даже захотелось узнать, как подобная почта работает и даже посетовать, что в доме Карвалье подобной нет. Хотя, наверное, это дорого пользоваться и создавать что-то подобное не в стенах дворца.
– Ожидаете любовного письма? – вопрос Армана застал меня врасплох, я даже вздрогнула от неожиданности. Какого ещё письма?
– От кого? – зло на него оглянулась и незамедлительно вернулась к созерцанию фрески на стене, не желая с ним разговаривать.
– От того неказистого доктора или того же графа Ратморского? Даже как-то странно, что у вас столько поклонников с вашим-то чувством вкуса. Хотя, если учесть, сколько денег у вашего отца, все становится понятным, – глумливо подметил модельер, выводя меня из себя ещё и противным оценивающим взглядом.
Похоже, я была права, и о том, что отец подписал договор злодея, никто не знает. Боюсь представить, как бы сильно мне перемывали кости все здешние гости, особенно учитывая, что и сейчас меня не особо жалуют. От взглядов посторонних людей чешется затылок, но болтовня модельера от них здорово отвлекает.
– Пусть вас не заботит количество моих поклонников, вы в это число никогда не войдете, – сквозь зубы проговорила, изображая вежливую улыбку.
– Даже будь я аристократом? – ухмыльнулся модельер, его словно позабавило моё высказывание. Странно, я была уверена, что он ответит, что никогда и не собирался становиться моим поклонником. Комплексы по поводу статуса сыграли свою роль в этом ответе, или его флирт возле лестницы не был шуткой?
– Да хоть самим королем! В гробу я видала таких поклонников, – шикнула на него зло и отвернулась, чувствуя, что наша небольшая перепалка заинтересовала оказавшихся неподалёку гостей.
Меньше всего мне хочется испытывать на себе повышенное внимание этих людей.
Арман вальяжно подошёл ко мне поближе, на его лице почему-то засияла ухмылка. Что он ещё задумал?
– Употреблять в одном предложении слова “король” и “гроб” во дворце, когда за каждым словом следят… Вы совсем бесстрашны или все же просто дура? – спросил он, наклонившись слегка ко мне и опершись одной рукой о моё кресло. Даже по голосу понятно, к какому ответу он больше склоняется.
– Вам стоит опасаться того дня, когда я смогу ходить, – сладко прошептала, еле сдерживая гнев и смотря исключительно прямо перед собой на фреску.
– Почему же? – в голосе модельера послышались насмешливые нотки.
– Ибо первым, что я сделаю, когда смогу ходить, так это заеду коленом вам в пах! Так, чтобы фальцет вашего голоса соответствовал вашей внешности, – сквозь зубы пообещала, чувствуя, как его дыхание неприятно обдало мою щеку. Зачем он наклонился ко мне? Над левым ухом послышался его тихий смешок и обещание:
– С нетерпением буду ждать этого дня.
На секунду мне показалось, что он хочет меня поцеловать. У меня даже рука дернулась, чтобы залепить ему пощечину, но модельер резко выпрямился и даже на шаг в сторону отошёл. Неужто испугался, что его аморальные поползновения заметили? Вздохнула, твердо сжав руки в замок на коленях, и по-прежнему делаю вид, что меня очень интересует фреска.
– Вы знали, что эту фреску восстановили из руин предыдущего Медного замка? – спросил Арман светским тоном и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Потрясающая история рода Саламбье в одной лишь уцелевшей фреске, не грустно ли?
Он задумчиво вздохнул, смотря на нее так, будто и правда ею интересуется. Я метнулась осознанным взглядом по фреске и не увидела ничего интересного. На ней изображены двое мужчин, похожих на средневековых воинов в металлических латах. Они сражаются друг с другом, в руках у одного – копьё, а у другого – секира. На доспехах, в районе груди каждого герб рода Саламбье – дважды перекрещенный круг. Междоусобица какая-то? Брат не поделил трон с братом? Когда-то я увлекалась историей, средневековыми интригами и, конечно же, книгами на подобную тематику. Ох, уж эти пошловатые книги в мягкой обложке из газетных киосков, как они смущали пытливый подростковый ум одним упоминанием такого, простого, на первый взгляд, «петушка».
– И что здесь за история изображена? – поинтересовалась с легким интересом. Времени полно, спешить некуда, а так хоть историю своего нового мира узнаю. До стеллажа с книгами по истории в библиотеке Карвалье я так и не добралась, чтобы освежить воспоминания Рианны в голове.
Арман повернул голову и, едко улыбнувшись, сказал:
– Так все же просто ду…
– Хотите вылететь с работы? – хмуро спросила у него, не желая слушать оскорбления в своей адрес.
– В вашем положении только книги и читать, а вы даже историю не знаете, – пренебрежительно хмыкнул мужчина и снова обратил свой взор на фреску.
– История – не тот предмет, который можно изучить по одной книге, сведения в ней не всегда субъективны. Я же предпочитаю читать книги для души, они не претендуют на достоверность и не вводят меня в заблуждения, оперируя фактами, – ответила ему сквозь зубы.
Он удивленно приподнял брови, словно ожидал услышать от меня что-то другое.
– Вам бы тоже не помешало почитать специализированную литературу в вашем-то положении, – слегка передразнила его. – Может, научитесь подгибать и качественно обрабатывать края или делать выточки.
– Для чего? – не понял мужчина.
– Чтобы моему отцу не было стыдно за ваши творения перед покупателями, – натянуто улыбнулась, чувствуя раздражение.
– Я о «душе», – вот так просто отмахнулся он от моих слов, – что это такое вообще?
Забыла, что здесь никто не знает, что такое душа, такого понятия в принципе не существует. Даже придумай я оправдание своей странной фразе, звучать оно будет неправдоподобно, так что лучше соскочить с опасной дорожки, пока в кружок графа «распознай, что не так с Рианной де Карвалье» не вступил модельер.
– Так, что здесь изображено? – отвернулась, чтобы не наблюдать его испачканное белым лицо.
– История о Перекрестной руне, конечно, – ухмыльнулся Арман.
Забыла, как дышать, не веря своим ушам, что слышу это название снова. Хотя у той самой книги было такое название и, вполне вероятно, что я должна была на него наткнуться здесь. Я прочитала ту книгу множество раз, вдоль и поперек, кроме последней главы. Последнюю главу так и не смогла ни разу осилить, что сейчас мне кажется неимоверно глупым. Что бы было, если бы я все же прочитала ее? Возможно, я бы выбралась из того пожара живой и не попала в мир книги. То, что меня всегда беспокоило: неужели первое и последнее упоминание об этой Перекрестной руне было в последней главе? Если так, то зачем так называть книгу? Что в ней такого особенного, и что вообще значит эта «Перекрестная руна»? Метнулась взглядом по фреске, как будто она может дать мне ответ, но его там не было.
– Что с вами? – голос Армана отвлек от поиска подсказок во фреске. – Вы словно побледнели.
– Что? Нет, нормально все, – отмахнулась рассеянно и тут же спохватилась. – Так что там за история о Перекрестной руне?
– Видите герб Саламбье? – спросил он, указывая на грудь каждого из воинов на фреске. – Изначально он не был таковым. В те времена, ещё до появления Романии, как отдельного государства, мы были всего лишь провинцией под гнетом Империи Гну, которая потом раскололась и превратилась в Мостовой альянс. Империя торговала с другими континентами, с той же Прусей или Шумирой, и основным ее товаром были люди. Каждому, кто проживал на этой территории и доживал до полового созревания, специальной кислотой выжигали клеймо раба. Вот это самое клеймо.
Ему понадобилась пауза, чтобы отследить мою реакцию, но я застыла, внимая каждому его слову. Теперь этот дважды перекрещенный круг вызывает совсем неприятные ассоциации.
– Рана после клейма кровоточила долго, а кожа не рубцевалась из-за кислоты. Со временем отметина чернела настолько, что почти походила на нательные краски курнейцев. В те времена многие наши сородичи сбегали в их вольные земли. Тех, кто там оставался, называли воинами перекрещенной руны. У курнейцев рунный язык, хоть это вы знаете, леди?
Скосила на него недовольный взгляд, однако кивнула. Как странно слышать об истории этого народа, о рабском прошлом и смотреть на то, что они достигли в итоге. И в то же время мои мысли понеслись к Анри, и тому, что в детстве его продали почти что в рабство. То есть теперь сами романийцы продают друг друга. Неужели то, что я приняла за тату на теле молодого Анри, на самом деле является клеймом раба? Сердце болезненно сжалось, но я взяла себя в руки.
– Рабство не могло продолжаться вечно, народ восстал, и Первый король основал род Саламбье и сделал символом своего рода то, что было почти у каждого на теле. «Вы все моя семья, ибо носите на теле знак моего рода», – утверждал он. Возможно, он таким образом хотел избавиться от негативных воспоминаний этого символа или вконец испортить отношения с Империей? Кто его знает, что было в голове у Первого короля?! Как по мне, он слишком возгордился, желая, чтобы все его поддержали, но так не бывает. Всегда есть кто-то, кто будет против тебя и твоих идей, даже если они во благо твоего народа.
Арман замолчал, став на удивление серьёзным. А он точно об истории говорил? Такое впечатление, что рассказывает что-то личное, мне даже неловко как-то.
– И кто из них Первый король? – спросила у него, когда поняла, что он не спешит продолжать историю.
– Никто, – обернулся Арман ко мне и снисходительно улыбнулся. – Его здесь нет. К моменту, отраженному в этой фреске Первый король почил в земле уже лет двести как.
– Тогда кто… – попыталась спросить у него, но модельер резко нагнулся к моему уху, чем заставил меня вздрогнуть.
– У рода Саламбье много дурацких традиций. Одна из них – оставлять на груди претендентов на трон это клеймо. Раньше это делали для того, чтобы на поле брани можно было найти тело короля и принцев, теперь это стало традицией.
– В жизни не встречала более бесполезной традиции, – пробормотала растерянно, не сразу сообразив, что мне не стоит об этом говорить. К тому же не мне их судить, в моем мире в африканских племенах женщинам в уши и губу вставляются металлические диски.
Я вздрогнула, когда Арман внезапно рассмеялся, привлекая всеобщее внимание к нам. Он так громко хохотал, что я даже подумала, не вскружил ли ему голову здешний смрад? Но модельер довольно быстро пришёл в себя и улыбнулся, смотря на фреску вместе со мной.
– Так кто же на ней? – спросила, все же косясь на фреску.
– Октавий и Фернанд, два брата, претендовавших на трон около двухсот зим назад. Понимаете ли, леди, борьба за трон в Саламбье, как и многие другие королевские семейные отношения, далеки от общепринятых понятий, – иронически улыбнулся Арман, скосив на меня взгляд.
