Текст книги "Мой злодей 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

“Я все поняла, осознала, что я не должна была… Не должна была тебя бросать!”– сказала та, что родила меня на свет, заливаясь лживыми слезами и выдирая остатки моего сердца.

“Ты же простишь меня?” – имела наглость спросить она, смотря на меня своими всегда холодными для меня глазами.

Лгала, она, конечно же, лгала. Ради наследства, квартиры, ради той, кого она любила больше меня, называла «доченькой», по утрам кормила завтраком, а вечерами укладывала спать. Я так хотела… Так мечтала, что она когда-то скажет эти слова… Вернется, обнимет и наконец-то вспомнит, что я тоже ее дочь, а не досадная ошибка, от которой оказалось сложно избавиться.

Что-то потекло по моей щеке к подбородку, назову это дождем. Отвернулась, чувствуя, как воздух в легких сперло, так что не продохнуть.

– Верю, – беззаботно улыбнулась, но как назло охрипший голос сдал меня со всеми потрохами.

Анри долго смотрел на меня, точно хотел запомнить выражение моего лица, когда я ответила ему, а затем отвернулся. Посмотрел на рассвет и безжизненно произнес:

– Это хорошо, так проще.

Я не успела понять, к чему он это сказал, когда раздался первый взрыв. Потом ещё, ещё, началась канонада. Вскрикнула, зажав уши, а Анри даже не шелохнулся. И вдали, и совсем рядом с морским причалом пылали огромные корабли. Сразу за чередой взрывов послышались крики, топот, все спешили узнать, что происходит. На крыше показался Маркус, но он не торопился подходить или говорить что-то, а наоборот, будто бы сторожил дверь.

– Анри, что происходит? – испуганно вскрикнула, смотря, как где-то вдали с ужасным ревом и скрежетом пошёл ко дну один из кораблей. Громадный, чем-то похожий на Титаник, а может ещё больше. Он со страшной стремительностью погружался в воду, и с его борта прыгали люди, обрекая себя на смерть то ли прыжком с огромной высоты, то ли падением в холодные октябрьские воды.

– Я же говорил, что разберусь с приказом короля, – сказал Анри совсем неуместную, как мне показалось, фразу.

Что с ним? У него шок? Что происходит? Крики на улице усилились, под кожу пробрались ужас и паника, и фигура совершенно спокойного Анри казалась неуместной.

– Что? – обернулась на помощника, надеясь получить хоть какой-то вразумительный ответ. – Маркус, на Романию напали? Мостовой альянс?

– Нет, госпожа, – растерянно оглянулся на хозяина парень.

– Анна, – позвал Анри, и я сразу обернулась, не заметив, как он подошёл так близко.

– Что происходит? – испугано прошептала, схватив его за руку.

– Я обещал тебе разобраться со ссылкой в Новую Романию.

– Что? Причем тут… – не поняла его, не захотела понимать.

– Никто не отправится в Новую Романию в ближайшие полгода, раньше корабли необходимого размера не построить, – холодно повторил он, явственно выделяя каждое слово.

Его лицо стало похоже на маску, а от взгляда меня как будто в ледяную воду окунули, даже дыхание перехватило.

– Ты…? – сдавленно хрипнула и снова метнулась взглядом к морю. – Но там же… люди.

– Сопутствующий ущерб, – произнес, перебив меня и смотря куда-то вдаль. Он повторил, как чужие слова. Голос его не дрогнул, но плечи как-то обессиленно опустились.

Глава 10. Непривычная забота

Бывают такие дни, которые хочется провести в кровати. Наедине со своими мыслями, разобраться в себе и выстроить план действий… План, серьёзно?! Да хоть что-то вразумительное пришло бы в голову, и то бы было хорошо. В моем мире у меня таких моментов было не так много, и я всегда знала, как занять мысли чем-то другим, отвлечься от насущных проблем. Хочется отключиться от своих проблем за чтением новой книжки, оставшись с ней наедине и завернувшись в одеяло. Но одиночество, когда ты Рианна де Карвалье – роскошь. Да и читать книгу, когда находишься внутри нее, как-то глупо. Особенно учитывая, что читать нечего. Как говорится: все книги уже прочитаны до нас.

С металлическим скрежетом отъехали в сторону от окон тяжелые гардины. По полу зацокали небольшие каблучки Эллы. Она как всегда замельтешила по комнате, бубня что-то под нос. Слегка взвинченная, Элла юлой крутилась по комнате, убирая в ней бардак, который я устроила. В отличие от остальных она не причитала, не кричала или ругалась, но я знаю, это ещё впереди. В этом доме нет никого, кто бы ни помахал пальчиком на то, какая маленькая Рин глупая девочка. Не хочу этого слышать, натянула одеяло на голову в глупой попытке скрыться от очередной взбучки.

– Вставайте, ну же! – недовольно крикнула Элла и стянула мою защиту.

Даже не дернулась, предпочитая изображать, что сплю или просто внезапно оглохла. В надежде, а вдруг отстанет?

– Вы леди, а провели в постели целый день, – с упреком произнесла она. Вообще-то в постели я провела больше, чем день, но кто считает?

Я бы с удовольствием провела в постели остаток этой жизни, только бы меня никто не трогал. Но вечно кому-то что-то надо от меня. Элле же решила не отвечать, повернулась на другой бок, лишь бы не видеть ее, и прикрыла глаза.

– Я знаю, что вы не спите, ну же! – ее холодные пальцы коснулись моих неприкрытых щиколоток, от чего я дернулась. – Вот, просыпайтесь, вам нужно поужинать хотя бы, раз уж предыдущие приемы пищи вы… пропустили.

Пропустила? Какое интересное описание для того, что я сделала с обедом. Вон его составные части украшают пол, а вилка до сих пор торчит из картины на стене. Стыдно-то как, раньше я считала себя адекватным человеком, но довели так, что опустилась до женской истерики.

Даже не шевельнулась, когда она снова тронула меня за ногу, а затем мягко коснулась плеча с надорванным рукавом ночной сорочки. Мысленно прошу, буквально умоляю ее уйти. Мне нужна тишина и уединение… ну хоть немножко! Я хочу, чтобы все элементарно оставили меня в покое и все!

– Рианна, – позвала меня снова, кровать прогнулась, когда она присела рядом и принялась гладить меня по спутанным волосам. – Девочка моя.

Зажмурилась, она давно не позволяла себе обращаться ко мне на «ты», если вообще позволяла. Элла ругала, воспитывала, защищала, но, может быть, она делала все это не от любви ко мне, а потому, что это её работа? Хотя, о чем я? Я в этом теле всего ничего, но уже успела испортить его «годами безупречную репутацию».

Какое-то время Элла ждала, будто бы пытаясь принять то, что сама сказала.

– Ни один мужчина не стоит таких жертв, – после паузы произнесла она, мягко поглаживая меня по голове.

У меня вырвался нервный смешок, если бы моей единственной проблемой был граф, все было бы так просто, но это не так. Да и какая из Анри проблема, если я люблю его? Грудь снова сдавило, какое-то дурацкое слово, совершенно не описывает того, что я чувствую, от слова «совсем».

– Может, хватит винить Анри во всем, что со мной происходит? – почему-то рассердилась, почти накричав на нее хриплым голосом.

Элла вздохнула, тяжело и как-то нескладно. Разговор не клеился, я – не прежняя Рианна, что всегда выкладывала ей все свои секреты, как родной матери. Я ждала, когда она сдастся и уйдет, оставит меня, как и остальные. Она легла рядом и мягко повернула меня к себе лицом. Такие знакомые черные глаза, мягкая и добрая улыбка с небольшими морщинками у губ, красивая девушка с непростой судьбой, служанка, но даже она свободней меня.

– Любишь его, да? – спросила она так, словно понимает, читает меня как открытую книгу. Тогда зачем спрашивать, если знает? Вслух я не скажу, слишком хорошо знаю, какими лживыми могут быть слова. Мама ведь тоже говорила, что любит меня, но никогда ее слова ничем не подтверждались. Слова – это ветер, умчатся далеко, не оставив ни следа, а поступки – это огромная скала, которую не сдвинет с места даже самый сильный смерч.

Если бы Элла была немного старше, я готова поклясться, что назвала бы ее своей матерью, настолько она сроднилась со мной, даже несмотря на разногласия, возникшие в последнее время. Она крепко обняла меня, не давая ответить, тихо запричитала, что все девушки по молодости очень глупые. Наверное, именно так и должны поступать мамы, когда ее непутевые дочки влюбляются и страдают? Почему-то от этой мысли на моих губах непроизвольно появилась улыбка, горькая и почти счастливая.

– Прекрати, – попросила, выбираясь из объятий.

– Простит, госпожа, – девушка попыталась встать, но я ее удержала.

– Не в том смысле, – простонала, закрыв глаза, – не надо о нем говорить, хорошо?

Элла только вздохнула на эту просьбу. Она снова принялась гладить меня по голове, точно маленького ребенка, напевая какую-то грустную песню, а я молчала, представляя на ее месте ту, чьей нежности и заботы уже и не помню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Неправильно, все так неправильно… Я и впрямь напоминала сопливого подростка, впервые наказанного родителем за сильный проступок, но при этом я давно выросла из этого возраста. Моя ошибка, ещё одна.

– Отец ещё злится? – спросила, осторожно отодвигая ее от себя. Хватит тешить себя иллюзиями, Элла никогда не станет моей матерью.

– Не злится, скорее, беспокоится, – она сдержанно улыбнулась, говоря о нем с теплотой и заботой. – Ты очень напугала его… всех нас, сбежав с графом ночью.

Криво улыбнулась, говорить, что меня похитили, не имеет смысла, я же не кричала и отбивалась. Я была очень даже «за», за что, впрочем, и поплатилась. Нервно принялась теребить белоснежные манжеты ее платья, стараясь не замечать ничего вокруг. Я, разумеется, в курсе, что подумал отец, когда его дочь-инвалид вернулась домой под утро с красными от недосыпа глазами и в слегка пришибленном состоянии. Мне ещё повезло, что господин Карвалье не опустился до высказываний моей бабули. Он всего лишь сказал, что я его позор. Сью, протыкающая руки служанкам – не позор, а я загулявшая до утра с навязанным им же самим, между прочим, женихом – позор.

Бесит, неудивительно, что мы поссорились даже круче, чем я ссорилась с бабулей или матерью.

– Я понимаю, граф вернул тебя на рассвете, но вы ещё не женаты, Рианна. Что если пойдут слухи? Твой отец беспокоится о тебе, да и граф… мне не внушает доверия, – призналась она, явно не желая меня обидеть. Элла осторожно коснулась моего плеча, но я не отреагировала.

Репутация – залог огромного процветающего бизнеса. Как бы ты не был богат, если нет хорошей репутации, деньги не помогут тебе достичь чего-то великого, а у отца имелись свои планы, причем грандиозные, раз уж он, как сам выразился «временно», подписал договор на заключение брака. Моя очередная ошибка в том, что я не пыталась понять, чего он хочет. Слишком расслабилась, плыла по течению, упрямо не желая разбираться в проблемах чужого мира, за что и пострадала, заплатив не самую высокую цену. Рыбаки, обычные матросы, моряки: множество людей, которым не повезло оказаться на четырех самых больших суднах Романии, отдали цену куда выше моей – жизнь. Я слишком расслабилась, позволила Анри решать созданные мной же проблемы, не желая помнить, кто он и какими методами пользуется. Глупая, доверчивая, недостойная жизни – это все я. Ещё одна ошибка, которую я, увы, не смогу исправить.

– Господин Карвалье мог наговорить много… неприятного, но договор он не расторг, уверена, – заверила меня Элла, даже не соображая, что это известие не успокоит меня, а скорее наоборот.

Может, было бы намного проще, если бы я больше не встречалась с графом? Проще для нас обоих, ведь то, что происходит между нами, определённо ненормально. Анри видит во мне ту, кем я не являюсь, и готов ради нее на многое. Слишком многое для адекватного человека. Кажется, я понимаю, почему книжная Сью в итоге выбрала Людвига, любовь Анри… пугает. Так, вероятно, мне нужно отвадить его? Заставить разочароваться в себе? Но моей вины от этого не станет меньше, и даже не видя его холодные глаза, я все равно продолжу помнить ту жуткую картину с горящими кораблями.

Тяжело вдохнула, крепко обняла Эллу и прижалась к ее груди, стараясь не обращать внимания на легкий запах мыльного средства, которым она всегда пахнет.

– Чего ты? Ты же сильная, – вздохнула она, энергично потирая меня по спине, словно это поможет меня растормошить. – Я не знаю, что случилось, какова причина твоих переживаний, но в одном я уверена, отец очень тебя любит. Неважно сколько плохих слов вы высказали друг другу, что не сделали… Ничто не изменит того факта, что ты появилась на свет благодаря ему… Он единственный и самый родной человек для тебя. Постарайся его понять, я знаю, это сложно… В твоем возрасте меньше всего хочется слушать того, кто старше и опытней тебя, но отец всегда тебя защищал и оберегал.

Эти слова, я уже их слышала, мне так смешно стало, я рассмеялась. Бабуля тоже говорила мне что-то такое, пыталась, как и Элла «вразумить меня». Но я не слушала, и затем она сдалась. Ее эгоистичная дочь никогда не будет моей настоящей матерью. Тем более я не поверю, что она делала хоть что-то в этой жизни для меня.

– Рианна? – удивилась Элла, но я только отвернулась, горько улыбаясь.

– Неважно, – махнула рукой. Все, что было в той жизни, уже неважно.

Прикрыла глаза, служанка села, обеспокоенно смотря на меня.

– Тебе нужно что-то поесть и все же принять доктора Корте, бросаться в него посудой – совсем не лучший поступок леди, – принялась знакомо поучать меня «мамочка».

– Он заслужил, нечего было врываться ко мне и… – я замялась, не зная, как описать вспышку ревности в исполнении нашего до этого спокойного доктора.

– И? – заинтересовалась Элла, попутно убираясь в комнате.

– И хотел проверить на наличие мою невинность, – со злостью выпалила, не особо желая припоминать этот инцидент. У Эллы выпал кусок тарелки из рук и со звоном разбился на части поменьше. Она повернулась ко мне с открытым ртом и выражением полного шока на лице.

Да, действительно, что-то я абсолютно отклонилась от роли Рианны де Карвалье. Достало! Я хочу быть самой собой, хоть немного… как с Анри. Зажмурилась, чувствуя, как от этой мысли сжимается сердце. Боже, как же я скучаю по нему! Даже по его ледяному взгляду и странным шуткам о том, что я толстею – безумно скучаю. А по его хитрой ухмылке, объятиям, поцелуям тоскует сердце, которому нет никакого дела до доводов разума.

– Так она есть? – несколько неуверенно и с какой-то надеждой спросила «мамочка», вероятно ожидая положительный ответ.

– Ценность женской невинности явно переоценивают, – раздраженно выдала вместо ответа, злясь на себя за мысли о графе.

– Рианна, – резко и шокировано выдохнула Элла, сначала прикрыв рот рукой, а потом разозлившись. – Я убью этого гада!

Она даже крутанулась на месте, словно в поисках оружия для этой цели.

– Мало твой отец его отчитывал, вот же… – дальше должны были последовать ругательства, но Элла вдруг вспомнила, что я здесь, и просто досадливо вздохнула, схватив в качестве оружия ни в чем не повинную вазу.

– Расслабься, моё все ещё при мне, – устало пояснила, чтобы успокоить ее. – Да и не в том я состоянии, чтобы так развлекаться.

Элла окинула меня каким-то подозрительным взглядом, а я решила, что она слишком много думает.

– Помоги мне, – попросила, указывая на стул.

– Да, да, конечно, – спохватилась она, искренне обрадовавшись, что я наконец-то решила подняться из постели.

– Мне нужно написать письмо, – не дала ей сразу отвести меня на банные процедуры, – это срочно.

– Но господин запретил… – пробормотала Элла, усадив меня на обычное моё кресло, которое я сама передвигать не могу.

– Это не графу, подруге, – заставила себя улыбнуться.

Бумажные принадлежности и диво-ручку мне все же выдали, после того как я, скрипя зубами, впихнула в себя ту самую постную кашу. Все мои труды оказались зря. Диету мне вернули. То ли в наказание, то ли потому что отказывалась вставать с кровати, мотивируя тем, что мне плохо, и я никого не хочу видеть. Но что ещё было делать, если ничто другое на них как аргумент не действовало. Не всех же мне выгонять из комнаты как Стефана, так никакой посуды не напасешься.

Я старательно выводила фразы, но все равно получилось отнюдь не идеально, хотя я и тщательно подбирала слова. Закончив, отдала письмо Элле и попросила, чтобы адресату его доставил Курт и никто другой.

Кажется, я наконец-то поняла, что было моей самой большой ошибкой в этом мире. Прочитав книгу, я думала, что главной героиней в ней является Сюзанна. В книге – возможно, но в этом мире, в моей новой жизни главный герой – я сама. А что обычно в книгах делают главные героини? Правильно, спасают мир! А мне слишком понравилось быть беспомощной и надеяться на остальных, и из-за этого пострадали ни в чем не повинные люди. Что ж, мне предстоит спасти мир. Скосила взгляд на свои ноги, задание, безусловно, не из простых. Справлюсь ли?

Глава 11. Мастера пикировок

Решив, что буду делать дальше, я словно сняла с груди тяжесть. Я исправлю свои ошибки, по крайней мере, те из них, которые ещё можно исправить. Примерный план созрел почти сразу, пусть пока что он зависел от того, что я смогу узнать от Вероники.

Во время купания и особенно интенсивного массажа от Эллы, после которого я сама себе напоминала красного рака, я все думала, что могу сделать, чтобы спасти целую Новую Романию. Такой далекий континент, но при этом именно его мне нужно спасти. Было у меня чувство, что именно произошедшая в бухте кровавая бойня, а также последующая за ней смена власти – это и есть главная причина, по которой я здесь оказалась. Не из-за Анри же я здесь? И искренне надеюсь, что никакой невыполнимой миссии высшие силы этого мира на меня не наложили…

Меня нарядили в вечернее синее платье, прикрывающее все, что можно, кроме моего лица. Впадинами под моими глазами можно пугать людей за деньги, да и выгляжу я так себе. Ни косметика, ни высокая прическа не поправили моего внешнего вида. Когда Элла уже заканчивала, в комнату зашла Надин, я даже от мыслей отвлеклась, заметив ее понурую фигуру.

– Там прибыла леди Затморская, – не поздоровавшись, как-то забито сообщила она.

На лице девушки застыла безжизненная маска, как будто она тоже несколько дней голодала и, судя по красным глазам, ещё и плакала. Сердце невольно сжалось от осознания, что в ее состоянии есть часть моей вины.

– Отлично, Элла, позови Курта, чтобы помог спуститься, – попросила у служанки, попутно делая вид, что выбираю одну из заколок для волос.

– Останься здесь, – приказала девушке Элла, выходя за дверь.

– Как рука? – спросила, смотря на замотанную белой тканью руку девушки.

– Уже лучше, я не работала несколько дней, как вы и сказали, – ответила девушка отстранённо, словно через силу пытаясь не выдать чего-то лишнего.

Я лишь вздохнула на эту формальность, она и так запугана и зла одновременно. Молча протянула ей заколку, используя ее как причину, чтобы она подошла поближе. Взяла ее за целую руку, вложив в нее заколку.

– У тебя глаза на мокром месте, чего ты так убиваешься? – ласково спросила.

– Маркус… он… он уехал! – плотину прорвало, причем без особых усилий с моей стороны. Девушка зарыдала, и я, чувствуя вину, что не остановила Сью в тот раз и поспособствовала уезду Маркуса, осторожно приобняла ее и сочувственно похлопала по спине или тому до чего смогла достать, сидя в коляске. Глупая девочка, за что ей все это?!

– Как уехал, так и вернется. Тебе нет нужды так волноваться, – стала утешать её как ребенка.

– Правда? – от количества затаенной надежды в глазах стало не по себе. Кажется, я куплю ее с потрохами, если обнадежу.

– Правда, – выдавила из себя улыбку она, заставляя почувствовать, что грехов у меня прибавилось, но слишком растерянной и несчастной выглядела девушка.

– Но как же господин? Он же выгнал вашего жениха, Маркуса и всех остальных кто охранял нас, – заканючила испуганно Надин.

– Это он сейчас выгнал… Но когда мы с графом… поженимся, я перееду в его дом и возьму тебя с собой, хочешь? – хоть бы мои слова имели какое-то отношение к правде, а то как-то тошно. Девочка, впервые влюбившись, искренне переживала, все мы совершаем ошибки в это время, нет смысла ломать ее розовые мечты сейчас.

– Хочу! – чуть не запрыгала от радости девушка. Но сама же себя остановила: – А как же Элла? Она с нами поедет?

– Как захочет, – выдохнула, подумав, что если подобное и случится в каких-то розовых мечтах, то не смогу отправиться в тот жуткий дом, скорее уж Анри заставлю сюда переехать. Почему-то от одной мысли о том, что мы будем просыпаться вместе, завтракать с отцом, Эллой и Куртом за одним столом, в груди появилось тепло, а во рту привкус горечи. Никогда этого не будет… ведь так?

Молчала, пока Надин вывозила меня из комнаты в коридор, затем мысли прервал громкий разговор, доносящийся со стороны лестницы. Внизу, в прихожей, судя по всему, спорил Арман, его вредный голос я всегда узнаю, и вроде бы Вероника? Только это была какая-то странная Вероника, ибо она огрызалась с ним наравне, а не тихо плакала или просила прощения, как, казалось мне, она обычно поступала в этой ситуации.

– Леди. Вы должны признать, никакая новомодная диета вам не поможет! Единственный выход – зашить этот пухлогубый ротик, чтобы вы не употребляли еду ящиками или как предпочитаете? Целыми столами, каретами? Я так и представляю ваш легкий перекус: зажаренный поросенок на вертеле… хотя какой поросенок?! – он, приложив к подбородку палец, окинул ее фигуру придирчивым взглядом, игнорируя возмущённый вскрик девушки. – Тут самой жирной свиньи будет мало, чтобы прокормить такую… – его взгляд метнулся от бедер и остановился на груди, и ничего скромного в этом взгляде не было, так что вполне нормально, что лицо Вероники приобрело красный цвет. Она так не краснела даже тогда, когда он ее голой увидел и гадости наговорил.

– «Такую», что? – едко подхватила его речь Вероника и, сложив руки под грудью, воинственно посмотрела на него. – Ваше воспитание оставляет желать лучшего… Хотя, о чем это я? Откуда у внебрачного ребенка служанки воспитание?

У меня рот открылся от удивления, а Надин еле слышно охнула, но нас даже не заметили. Пара была слишком занята перепалкой, мне казалось, закричи мы громко, никто бы из них не заметил. Вероника воинственно сжала кулаки, но приблизиться к модельеру не спешила, он сам сделал шаг к ней, смотря на нее так, что она испуганно отступила. Похоже, она пожалела о своих словах сразу, как у нее вырвалась эта фраза, но сказанного не воротишь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Что? – она нервно облизала губы, плохо скрывая страх. – Это неправда? Будете отрицать?

Арман насмешливо фыркнул, как будто не рассердился, и ее слова совсем не задели его.

– Сколько высокомерия для той, что выглядит не лучше деревенской коровы, – улыбнулся он, опять окинув ее презрительным взглядом.

На мгновение мне показалось, Вероника его ударит, что-то такое было в ее взгляде, да и рука у нее дернулась, словно от желания хорошенько вправить челюсть мужчине, но нет.

– Я, возможно, и корова, – она с презрением скривилась, – но зато с прекрасной родословной, и в графе «отец» у меня не стоит прочерк.

Ничего себе, какая она высокомерная, я даже не знала, кого считать в их споре правым, оба хороши. Арман на эту фразу только сощурил глаза, а его улыбка стала похожа на оскал.

– И много вам дала ваша родословная? В графе «мать» – королевская проститутка, а в графе «отец» – слабохарактерный олень, который закрывал глаза на все измены жены. Вы на самом деле уверены, что приходитесь дочерью этому слабаку, а не плодом любви очередного любовника вашей матери?

Звонкая пощёчина была ему ответом, Вероника все же не выдержала. Надин охнула и зажала себе рот руками от шока.

– Достойное поведение для леди, – сказал с иронией Арман, потирая ушибленную щеку. Его от удара немного развернуло, рука у Вероники оказалась тяжелой, и левая щека модельера стала красной под стать пунцовым щекам девушки.

– Не смейте так говорить о моем отце! – выпалила девушка в ярости с таким видом, точно готова броситься на него с кулаками, если он продолжит в том же духе.

Не думала, что она способна на такое. В нашу первую встречу выглядела как жертва, но чем больше я ее узнаю, тем меньше верится, что она такая.

Закомплексованная, в какой-то мере невинная, но при этом хитрая и расчетливая девушка. Как показала ситуация с Куртом, она использовала меня в своих целях, тем не менее сразу приехала, когда я попросила ее об этом.

– Браво, браво! – Арман отошёл на шаг для того, чтобы было удобно хлопать в ладоши с наигранностью и сарказмом. – Домашняя кошка показала когти, – холодно смерил ее взглядом, – но, если она продолжит в том же духе, я сотру ее в порошок.

– Свинья, корова, кошка… какие лестные сравнения, – с не меньшим сарказмом произнесла она, впервые сделав к нему шаг самостоятельно. – Неудивительно, что ходят слухи о вашей… ориентации. Вы во всех женщинах видите исключительно животных, но сами являетесь ещё той скотиной.

– Не обобщайте, я так обращаюсь только к таким уродинам, как вы, – тоном, словно обсуждал погоду, оскорбил ее мужчина. Мне показалось, Вероника снова его ударит, даже дыхание затаила, решая, нужно ли вмешаться, или они сами разберутся? В то, что Арман ударит ее в ответ, я не верила. Он из тех людей, кто предпочитает унижать женщин именно словами, причем не всех, а лишь отдельных личностей… меня и Веронику, например.

– Ладно, я уродина, – ухмыльнулась, зеркаля его эмоции, Вероника и зачем-то коснулась его щеки, – но я хотя бы не прячу свое лицо за слоем грима. Что же в таком случае скрываете вы за ним? Уродство похуже моего? – она провела рукой по его щеке, стирая «штукатурку», но в следующее мгновение он ухватил ее за запястье.

Вероника вскрикнула, потеряла равновесие от неожиданности и упала на Армана, чудом не свалив его с ног. Вероятно, пора вмешаться, пока они реально не поубивали друг друга. Махнула Надин, та спешно выкатила меня из-за укрытия, и я не успела заметить, когда Арман наклонился к Веронике. Могло создаться впечатление, что модельер собирался её поцеловать, но в последний момент придвинулся к уху и что-то прошептал. Услышать шепот не было возможности, но то, как резко испугалась Вероника и попыталась отпрыгнуть от него, многое мне сказало.

– Леди Вероника? – послышался голос Курта и его торопливые шаги на первом этаже, лишь тогда Арман отпустил запястье девушки и то, как бы нехотя.

– Курт! – обрадовалась девушка, стремительно пряча руки за спиной. Она так быстро стала спокойной и улыбчивой, что я даже подумала, что страх и даже ужас всего несколько мгновений назад мне только показался.

– Все в порядке? – спросил у нее мой дорогой друг, становясь рядом. Он как-то неловко склонился и поцеловал ее руку, левую, а не как принято. Правую держал Арман до этого, и почему-то девушка ее прятала за спиной.

– Да, конечно, леди Рианна позвала меня, вот я и… – пробормотала она, демонстративно не обращая никакого внимания на модельера. Арман же самодовольно улыбался.

– Вы тоже здесь? – удивилась Элла, обращаясь к мужчине и тоже игнорируя парочку.

– Я пришел по поручению господина Карвалье, он хотел, чтобы я лично согласовал кое-что с леди Рианной, – вежливо отчитался Арман, смотря на девушку с некой опаской.

– Хорошо, тогда я предупрежу леди…

– Курт! – позвала я друга, не давая ей договорить. Все в холле сразу уставились на меня и Надин, застывших наверху лестницы.

– Моя принцесса, ты встала, – улыбнулся Курт, так обрадовавшись, что принялся скакать ко мне сразу через три ступеньки за раз.

– Встала? – слегка удивленно спросила Вероника и тут же спохватилась. – Добрый вечер, леди Рианна, очень рада вас видеть.

Говорила она, возможно, искренне, но вот смотрела на меня так, словно взглядом пыталась понять: слышала ли я их перепалку с модельером или нет?

– Выглядите отвратно, вас здесь тоже морят голодом? – в свою очередь отметил Арман вместо приветствия. Странно, что моё плачевное состояние он заметил, а вот то, что Вероника выглядит смертельно больной, нет. Щеки девушки впали, глаза казались потухшими, да она выглядела более живой с красными щеками и злобой в глазах, когда ссорилась с Арманом, чем сейчас.

Курт подхватил меня на руки и осторожно снес вниз, пока Элла подкатила подаренное Анри кресло.

– Спасибо за комплимент, Арман, вы выглядите не намного лучше, – натянула вежливую улыбку, не желая с ним спорить, и повернулась к Элле. – Попроси приготовить легкий ужин и пусть нам накроют в гостиной, а не в столовой.

– Будет сделано, – кивнула она и, холодно взглянув на Курта, сбежала на кухню.

– Спасибо, конечно, но я уже ужинала, – робко произнесла Вероника, чем окончательно ввела меня в диссонанс, заставляя усомниться: она ли недавно была той разъярённой «домашней кошкой», которая дала Арману пощечину? Она что притворяется робкой? Зачем?

Судя по тому, каким презрительным взглядом окинул ее модельер, он подумал о том же.

– Составите мне компанию, – натянуто улыбнулась, не зная, как теперь реагировать на нее.

– Но у меня диета, – неуверенно протянула Вероника, и в ее голосе было столько печали и надежды, что сложно было упрекнуть ее в фальши.

– Никакая диета вам уже не поможет, – вмешался Арман, видимо, чтобы побольнее ее уколоть. Вероника вспыхнула, резко на него обернулась, и мне казалось, что она сейчас влепит ему ещё одну пощечину, для симметрии так сказать, когда между ними появился Курт.

– Если вы снова попытаетесь оскорбить мою невесту, то я любезно покажу вам, где выход, – довольно сдержанно проговорил он модельеру, но вот от тяжести взгляда даже меня пробрало.

Какое-то время мужчины просто смотрели друг другу в глаза, после чего Арман неожиданно хмыкнул и отвернулся, словно принимая правила «игры».

– Пойдемте, – поторопила их и сама поехала в гостиную, так что Надин пришлось бежать следом.

Гостиная встретила прохладой, по всей видимости, топят не весь дом, особенно в такую прохладную погоду, как сейчас. Я непроизвольно поёжилась, даже в закрытом платье было зябко.

Курт включил свет, теперь рано темнеет, скоро зима. Как странно, а в моем мире была весна, впереди ещё маячило лето. Такое чувство, что я потеряла не только свою жизнь, но и целое лето, которое мне никто не вернет. Негромко вздохнула, снова взглянув на свои ноги, бог с ним с летом, их бы вернуть.

– Так что с вами случилось, леди? – поинтересовался Арман, плюхнувшись на кожаный диван и развалившись на нем так, чтобы никто не смог сесть рядом. – В такое время и вы только встали? Допоздна шили свои посредственные наряды? Или гостили у вашего жениха? Помнится, вам та-ак понравилось.

Кинула в улыбающегося мужчину испепеляющий взгляд, но тот и не подумал извиниться. Вероника застыла с растерянным выражением лица, присев на краешек кресла. Курт не садился и стоял за ее креслом, все время каким-то взволнованным взглядом поглядывая на дверь. Надин же присела на стульчик в углу комнаты, надеясь, что ее никто не заметит.