Текст книги "Мой злодей 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Он кричал на меня так эмоционально, что я зажмурилась, дрожа всем телом.

– Я не прошу тебя прощать ее, – выдохнула через силу.

– А что ты просишь? – засмеялся он истерично и, неожиданно схватив меня за плечо, встряхнул. – Почему каждый раз, когда ты появляешься, со мной происходит что-то плохое? И хуже того, после всего ты просто исчезаешь, чтобы потом снова появиться в самый хреновый момент моей жизни.

Вдруг обнял меня, так крепко, что даже больно, но я только вцепилась в его пиджак, ощущая его горячее дыхание на своей шее.

– Что мне сделать, чтобы хотя бы ты меня не бросала? – отчаянно шептал он, а по моим щекам текли слёзы.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты не желал ее смерти, она не сделает тебе легче, Анри, – прошептала сорванным голосом.

– А что сделает? – он так резко оттолкнул меня, словно мои слова его разозлили. – Что в этом мире сделает мне легче?

– Не знаю, – призналась, борясь с болью в груди.

– Не знаешь, но о чем-то говоришь? – засмеялся он и затем замолчал ненадолго, прежде чем высказаться. – Ты права, просто смерть слишком слабое для нее наказание. Нет, она будет жить долго, страдая так же, как я страдал. Я заберу у нее все, что есть, и заставлю молить меня о смерти.

Именно в этот момент он стал злодеем, по безумному взгляду, дьявольской улыбке это понимаю.

– Тебе не станет легче от этого, – замотала головой в отчаянье.

– С чего ты взяла? Откуда тебе об этом знать? Ты же святая! – пренебрежительно бросил он, раня в само сердце.

– Я знаю.

– Откуда? – во взгляде появился интерес, но скептицизма не убавилось.

– Да потому что я такая же, как ты! – крикнула на него, не выдержав. – Мы одинаковые! Брошенки, ненужные своим матерям, своему миру. Я, как и ты возненавидела свою мать за предательство, мечтала о ее смерти и больше всего на свете желала, чтобы она получила по заслугам. Хотела, чтобы она страдала так же, как я, а то и хуже! – схватила его за пиджак и встряхнула, как он сделал до этого. – Но знаешь что, Анри? Даже когда она осознала, что все те годы поступала неправильно, что не должна была меня бросать, и извинилась, унижаясь и моля о прощении… мне не стало легче! Ни капли, ни грамма! Даже ее боль и заслуженные страдания не сделали меня счастливой. О, да! Я отомстила ей, поставила на место и перед фактом, что ей никогда не заслужить моего прощения. Припомнила ей каждую детскую обиду, показала, насколько ее ненавижу…. Но знаешь, что? Хуже стало только мне. Не ей… мне!

Я вскрикнула от боли и отчаянья, не обращая внимания на свои слёзы.

– Знаешь, что самое ужасное, Анри? – шепотом спросила, цепляясь за него, как утопающий хватается за спасательный круг.

– Что? – он нежно коснулся моей щеки, убирая волосы за ухо.

– Ты ведь тоже теперь будешь думать об этом, не так ли? Каждый день будешь думать о том, как бы сложилось, если бы эта женщина не оставила тебя? Как бы ты жил в их идеальной семье? Каково это иметь младшую сестру… или брата? Каково это быть любимым ребенком? Каково это, когда можешь рассчитывать не только на себя? Когда есть кто-то, кто всегда подставит плечо, кому не будет плевать до того, где ты и как себя чувствуешь? Каково это, когда тебя любят? – я сползла на землю, рыдая у него на плече.

– Я люблю тебя. Мне не плевать на то, что ты чувствуешь, почему плачешь и исчезаешь с рассветом, – его губы коснулись моего лба, а я лишь горько улыбнулась.

– Когда она извинилась, молила меня хотя бы попытаться простить ее, я так испугалась. Я всегда хотела услышать эти слова от нее. Но, когда она их произнесла и, даже после того как я рассмеялась ей в лицо, исполнив свою детскую мечту, несколько раз повторила, прося у меня прощения, я испугалась, что смогу простить, забуду эту боль. А ведь кроме нее у меня никого не осталось… Я думала исключительно о том, что будет, если я попытаюсь поверить ей, и она снова не оправдает моих надежд? Думала, что мне опять будет больно, и я больше этого не вынесу. Я даже не попыталась, понимаешь? Ты хоть понимаешь, как я теперь ненавижу себя за то, что не попыталась все исправить? Не потому, что это примирение нужно было ей, а потому что в нем нуждалась я! Чтоб отпустить обиду и жить дальше, не думая, не сожалея об этом день за днем. Но я не смогу этого исправить. Она в другом мире, мире, где меня больше нет! – выдохнула судорожно, а он крепко меня обнял. – Понимаешь?

– Понимаю, – он нежно поцеловал меня в лоб, потом коснулся губами щёк, стирая дорожки моих слёз.

– Не понимаешь, – замотала головой. – Я так боялась, что меня снова бросят. Что мне будет больно, поэтому никому не показывала своих чувств. Никому из них! Даже отцу… И их больше нет, этого не исправить. Поэтому мне так больно, я потеряла их навсегда, так и не сказав, как сильно их любила. Я трусиха Анри, жалкая трусиха, у которой никого не осталось.

– Неправда, – он мягко взял моё лицо в руки, заставив посмотреть ему в глаза. – У тебя есть и всегда буду я.

Моё чёртово сердечко! А я ведь так давно хотела сказать ему это первой. Резко выдыхаю, совсем некрасиво шмыгая носом и икая после слёз. У меня не получается сразу собраться, чтобы сказать это.

– Я… ик! – икнула, смотря ему в глаза, – тебя… – выдохнула, решив, что нужно говорить сразу, а то передумаю. – Я тебя люблю!

– Я в курсе, – выдал этот наглец с самой обаятельной улыбкой на свете. – Мало какая девушка бросится ночью в ледяное море не за своим ребенком по доброте душевной.

– Какой же ты вредный и, хуже того, с возрастом станешь ещё вреднее! – пробубнила себе под нос. Я-то хотела снова услышать от него эти слова.

– С возвращением? – сощурился он.

– Мы встретимся ещё не раз, и не всегда эти встречи будут… приятными. Но в одном я могу тебя заверить, однажды наступит день, когда я не исчезну, и мы навсегда останемся вместе.

– Я буду ждать этого дня, – пообещал он.

Туча затмила луну, кошмар закончился, но реальность всегда хуже самого страшного кошмара.

Глава 17. Конец?

Мне не хотелось просыпаться, снова сталкиваться с реальностью, которая не подготовила для меня ничего хорошего. Забвение сна в объятиях Анри уже не казалось таким тяжелым, а ещё там всё ещё были живы те, кого я люблю. Но сон закончился, как бы я не пыталась в нем остаться. Тяжело дыша, открыла глаза, но ничего толком не увидела, темно, ночь. Лицо влажное от пота, безумно хочется пить, облизываю пересохшие губы. С трудом перекатываюсь на бок и пытаюсь нащупать прикроватный столик, там обычно Элла на ночь оставляет стакан воды, но неожиданно нащупываю чью-то руку поверх одеяла.

– Элла? – почему-то по укоренившейся привычке подумала о ней, не сразу сообразив, кто ещё может быть рядом с моей кроватью ночью. Рука дернулась, затем над кроватью из ниоткуда появилась фигура, но слишком огромная, чтобы быть моей горничной. Я не успела испугаться, как фигура коснулась чего-то, и меня на мгновение ослепил свет небольшого настольного светильника. Прикрыла рукой лицо, жмурясь от света, но услышав уже такое родное «Анна!» подалась вперед, толком ничего не видя, и вскрикнула от резкой боли в спине. Дверь в комнату тут же с грохотом распахнулась, мне пришлось, стиснув зубы, снова откинуться на подушку, чтобы не закричать.

– Анна, что с тобой? – взволнованный голос Анри сразу же напомнил события сна.

Попыталась на него посмотреть, но глаза затуманила пелена выступивших от боли слёз. Ответить у меня не получилось, лишь замычать. Все, что смогла, это ухватиться за его руку и не отпускать.

– Отойди! – кто-то знакомо рявкнул, послышался звон.

– Что с ней? – взволнованно спросил мой злодей, не отпуская руку.

– Да отойди же! – крикнули на него вместо ответа, и я узнала голос доктора Корте.

Какого чёрта? Что он здесь делает? Анри попытался отцепить мою руку от своей, но не смог и вроде как перепрыгнул меня, оказавшись рядом на кровати.

– Рианна, ты слышишь меня? – требовательно спросил Стефан, осторожно поворачивая мою голову за подбородок и заглядывая в глаза. – Что болит?

– Спина-а-а… – простонала слабым голосом. Пока не двигалась, казалось, что ничего не болит, а теперь так накрыло, что дышать тяжело.

– Поверни ее на бок, – приказал доктор.

Анри мягко все же освободил мою руку и, приобняв меня, медленно и очень осторожно повернул на бок. Уткнулась лицом в его рубашку, окунулась в запах его одеколона с древесными нотками. Мне даже показалось, что боль уменьшилась, пока Стефан не расстегнул на спине рубашку. Кто-то переодел меня в сорочку, похожую на те, что одевают, когда кладут на операционный стол, только из хлопка. Я, возможно, подумала бы о своем наряде ещё некоторое время, если бы доктор не начал прощупывать мой позвоночник и что-то поправлять там. Сдавленно закряхтела, вместо того чтобы закричать, когда стало невыносимо больно.

– Осторожнее, – предупредил доктора Анри.

– Все в порядке, швы не разошлись, – с облегчением сказал Стефан, убирая от меня руки. – Сейчас сделаю укол, и боль пройдет.

Игла вошла в позвоночник, я зажмурилась, дрожа всем телом, пока доктор медленно вводил лекарство. Меня снова уложили на спину, она почти сразу как-то странно занемела.

– Она скоро снова уснет, ей нужен покой, – было похоже, что Анри попытались выставить из комнаты, но я не собиралась его отпускать.

– Свободен, – злодей разделял моё мнение. Стефан ничего не ответил, но и не попытался уйти. Я впервые обратила на него внимание, как и на окружающую обстановку. Доктор выглядел неважно: помятая одежда, круги под глазами и легкая щетина на щеках, но злодей не лучше. Против моей воли сердце сжалось от волнения, я заставила себя отвернуться от него и посмотреть на Анри.

– Где я? – спросила, все ещё кривясь от боли. Анри не ответил, укрыл меня одеялом, а затем обеспокоенно коснулся моего лба.

– Позови Ривьеру, – совсем не обратил внимания на то, что доктор его не послушался, – ей нужно что-то поесть.

– Пока можно исключительно бульон, – меня начинает бесить, что на меня не обращают внимания, а на вопросы не отвечают.

– Эй! Может, ответите мне? – застонала, и только поле этого доктор ушёл.

– Ты дома, – наконец-то ответил Анри, слезая с кровати. Какой-то он помятый, что рубашка, что штаны, как скомканная бумага. Почему он спал в одежде, да ещё возле моей кровати?

Граф обошёл кровать, поднял с пола какие-то рассыпанные бумаги и отложил их в сторону, затем сел в придвинутое к постели кресло. Так вот где он уснул, а я сначала подумала, что он рядом со мной на кровати лежал.

– Все хорошо, не волнуйся, – в ответ на мой скептичный взгляд мой злодей нагнулся и сжал мою руку.

– Отец, он… – попыталась спросить, но во взгляде Анри увидела ответ на не заданный вопрос и зажмурилась.

– Никто из тех, кто был в машине, не выжил, королевская пропаганда утверждает другое, но это неважно.

– Что с ними произошло? – шепотом спросила, чувствуя, как слёзы стекают по щекам.

– Какое-то новое оружие, машину словно подстрелили на расстоянии, и она взорвалась. Они не страдали, все случилось очень быстро.

– Виновных нашли? – прошептала, зажмурившись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нашли, их уже прилюдно казнили, – голос Анри еле заметно дрогнул. Веки мне показались такими тяжелыми, когда я посмотрела на него.

– Так скоро?

– Прошло три недели, Анна. Ты все это время была без сознания. Доктор Корте объяснил мне, что твои тренировки усугубили твоё состояние, а когда карета перевернулась, это чуть не убило тебя. Он сделал тебе срочную операцию, но ты очень долго не просыпалась.

Анри улыбнулся слабо, но я сразу поняла, насколько он счастлив. Правда, выглядит плохо, как будто давно нормально не спал.

– Три? – повторила еле слышно. – Значит…

– Похороны уже были, – его улыбка угасла, сменившись состраданием и волнением.

– Зачем… Кто это сделал с ними? – сдавленно всхлипнула.

– Не плачь, тебе нельзя волноваться, слышала? Обещаю тебе: кто бы ни стоял за этим, я убью его.

– Но это их не вернет, – прошептала сквозь слёзы.

Анри ничего не ответил, я все ещё всхлипывала и боролась с огромным желанием закрыть глаза и уснуть. Лекарство доктора возымело своё действие, но мне не хотелось снова засыпать.

– Ты мне снился, – прошептала чуть заплетающимся языком, находясь на грани бодрствования и сна и не желая проваливаться в последний. Я была готова говорить, о чем угодно, чтобы не трогать болезненную тему.

– Просто снился или…? – спокойный голос Анри убаюкивал.

– Тот случай на балу помнишь? – горько улыбнулась, прикрыв глаза. – Ты первый сказал, что любишь меня.

Анри с облегчением выдохнул, я даже не заметила до этого, что мои слова его настолько напрягли.

– Как юнцу не влюбиться в привлекательную девушку, что спасает его из разных передряг в полупрозрачном неглиже? – не удержался от иронии граф, совсем как мальчишка.

– Эй, это просто ночная сорочка такая, – пробормотала, смущаясь.

– Она произвела на меня неизгладимое впечатление, – пошутил он, и я невольно улыбнулась, за что себя возненавидела тут же. Как я могу улыбаться, когда они умерли? Что я за тварь такая?!

Почувствовала, как мой злодей приобнял меня.

– Тихо, тихо… Все самое плохое уже позади, – прошептал он, поцеловав мой лоб. – Знаю, что это тяжело, но прошу: закрой глаза и проживи ещё один день, ради меня. А потом ещё один, ещё…

– Похоже, что выбора у меня нет, – шепнула в ответ, шмыгнув носом, почти засыпая.

– Конечно же, нет, – заверил меня злодей, выключая свет. – Спи, завтра будет лучше, чем сегодня.

Дальнейшие дни слились в недели, я мало что помню из того времени. Я пыталась жить дальше, без отца, Эллы и Курта. И это оказалось сложно не только из-за тоски по ним.

Завещание, которое я прочитала раньше, сыграло свою роль. Я и все, что было у отца, должно было попасть к Сью, но Анри сделал все от него зависящее, чтобы этого не случилось.

О том, что Сью вместе с королевской стражей прибыла меня «вызволять», когда почти сразу после операции Анри буквально выкрал меня из больницы, в красках рассказала Надин. Вот уж кто обрадовался смене места жительства на особняк графа Ратморского – так это она. Такая наивная, что честно не понимает, почему вся прислуга шарахается от хозяина и от меня, чему я, кстати, даже в какой-то степени рада. Я устала от людей, и предпочла бы побыть в одиночестве, но нельзя. Надин либо Ривьера всегда рядом. Если первая беспрерывно болтает, то вторая донимает меня разве что чтением вслух – единственным моим развлечением в этом гнетущем особняке. Без этих двоих мне теперь не обойтись, я даже сесть самостоятельно не могу и тяжелее вилки не должна ничего поднимать.

Стефан каждый день читает мне лекцию о том, что операция прошла успешно в этот раз и, как только швы заживут, и я немного восстановлюсь, смогу ходить самостоятельно. Но какой в этом смысл? Отец мечтал увидеть, как я снова хожу, как станцую первый брачный танец с мужем, но этого никогда не будет. Отца нет, а я уже замужем.

Мы расписались с Анри на второй день, как я проснулась, не из большого желания, а чтобы Сью не могла забрать меня из дома, оперируя тем, что по завещанию она мой опекун. Так что моя свадьба выглядела совсем не так, как обычно бывает в сказках. Никакого белого платья, кучи гостей и подушечки с кольцами. Более того, я лежала всю церемонию, мне тогда даже сидеть запретили. Романтично, что сказать… Служитель храма Солнца что-то бубнил, а я никак не могла понять: рада ли этому событию. Не потому, что сомневаюсь в Анри, а потому что это произошло почти сразу после смерти дорогих мне людей. Я не была в состоянии радоваться этому событию. Теперь я Рианна Эзеф, графиня Ратморская, и это новое имя звучит куда более чужим, чем Рианна де Карвалье. Все дело в том, что теперь мне снятся совсем другие кошмары, почти каждую ночь я вижу потолок, объятый огнем, и знакомую люстру. Я боюсь, что все это не просто сон, слишком уж он странный, длинный и до ужаса реалистичный.

Нужно признать, что главная героиня из меня получилась не очень. Я отстранилась от всего мира и его проблем, решив, что с меня хватит. Все-таки я живой человек, а не книжный персонаж, которому все нипочем. К тому же мир справился и без меня.

Ближе к новому году Мостовой альянс всё-таки напал на Новую Романию, но неожиданно напоролся на увенчавшийся успехом отпор курнейцев и романийцев. С одной стороны, курнейцы сделали правильные выводы, что, если они не хотят отдавать Мостовому альянсу ещё одну страну на своём континенте, то сто́ит помочь соседям. К тому же моя идея с гуманитарной помощью пришлась весьма кстати. Другим фактором, повлиявшим на готовность романийцев вступить в противоборство с Мостовым Альянсом, стала новость о том, что «покушение» на короля было предпринято с помощью оружия, которое использует Мостовой альянс. Отношения между странами ухудшились, и люди буквально готовились к нападению.

«Покушение» в кавычках, потому что двойник короля умер, а всем сказали, что король был в той машине, но чудом выжил, когда дорогие мне люди сгорели настолько, что гробы хоронили пустыми. Здесь тоже есть традиция хоронить людей в землю, то есть отдавать их тела Темному в подземное царство. Мне хочется верить, что они попали в лучшее место, а отец встретился с Луизой и настоящей Рианной.

Или может она все ещё здесь? Такое ощущение, что частичка ее осталась во мне и безумно тоскует по Стефану. Мне все ещё тяжело на него смотреть. Он приезжает раз в день проверить моё состояние, по словам Надин, он даже какое-то время жил в особняке, пока я не пришла в себя.

Почему Анри позволил это ему, мне сложно сказать. Может, просто поверил в его искреннее желание помочь? Кто знает, мы на эту тему с ним не разговаривали. Мы и так почти не говорим, предпочитая молчаливые объятия вместо тысячи слов. У Анри голова другим занята, он поздно приходит домой и какой-то совсем расстроенный. Я как-то спросила его, почему настоящего короля не убили, ведь ранее он говорил, что так принято делать? Анри тогда улыбнулся и сказал, что лучше бы их действительно убивали, меньше бы было проблем. Двойник нужен, чтобы использовать его как живой щит, а не как обоюдно острый меч. Но, к сожалению, не в этот раз. Короля обычно заставляют отказаться от трона, и более того сейчас, мотивируя слухами о плохом здоровье монарха после взрыва, Кристоф уже сделал это. Никто не знает, что вынудило младшего сына короля, но он выехал в Новую Романию на курнейском корабле при первой возможности. Затем король объявил о коронации Людвига и его предстоящей женитьбе на Сюзанне Лафает.

Картина прояснилась, сразу после этого объявления возле особняка Ратморских перестали ходить подозрительные люди. Хотя Анри и нанял столько охраны, что спокойно в окно не посмотришь, чтобы не наткнуться на кого-то в саду или возле дома, мне после ухода тайных наблюдателей стало спокойней. Наконец-то те двое обо мне забудут. Но понимаю, что кто-то из них убил отца, и неважно, по какой причине это произошло: в попытке ли убить двойника короля или чтобы получить наследство. И как мне об этом забыть, когда они скоро получат все, что так хотели? Последняя глава впереди, и я не знаю, хорошо ли, что так ее и не прочла? Вдруг Анри суждено умереть, как это было в книге?

Сердце подсказывало, что грядет беда и, когда Анри вместе с Маркусом не вернулись вечером с собрания Совета, я почувствовала, что произошло что-то плохое. Мы с Надин прождали до самого утра, и когда солнце коснулось своими прохладными лучами королевского дворца, перед особняком остановилась карета. Ривьера разбудила дремавшую у меня на плече Надин. Мы просидели всю ночь в гостиной на диване, так как оттуда был хороший обзор из окна на улицу. Девушка рассеянно принялась оглядываться, не сразу поняв, где находится.

– Кто-то приехал, – сообщила моя более сознательная горничная и поспешила к окну, затем к двери.

– Что там? Господин вернулся? – обрадовалась Надин и тоже вскочила, обо мне они сразу забыли. Хотя я не смела их в этом упрекнуть. Вместе с Анри пропал Маркус и кучер Винсент – отец Ривьеры. Если бы могла, я бы бросилась за ними следом.

Из кареты вышло несколько людей, но первой я заметила Сюзанну в воздушном розовом платье. Рядом с ней топтался на месте сгорбленный старик – Винсент.

– Отец! – радостно выкрикнула Ривьера, но так и застыла у открытой двери. Кучер не спешил бежать к дочери, рядом с ним находились несколько крепких мужчины в неприметной одежде.

– Рианна, сестренка, ты где? – ласковым голоском прокричала от порога моя родственница. Она порывалась войти внутрь, но две мои горничные преградили ей путь.

– Вам запрещено входить в этот дом, – заявила Ривьера, пока Надин испуганно лишь кивала в знак одобрения за ее спиной.

– Слабо я тебя тогда стукнула, – скривилась Лафает, но затем сразу улыбнулась. – Но, думаю, у мальчиков с этих проблем не будет. Мальчики?

Мальчиками она назвала двух здоровенных мужчин неприметной наружности, и они сразу же ступили к застывшим у двери девушкам.

– Умоляю, не трогайте мою дочь, – чуть ли не рыдая, принялся просить старый кучер, пытаясь закрыть собой дочь от жуткого вида мужчин.

– Хватит, – повысила я голос, – пусть кузина войдет. Одна.

– Одна? – удивленно улыбнулась девушка.

– Ты так боишься калеки и собственной сестры, что прибыла к ней в дом с охраной? – намеренно уязвила я ее самолюбие, оставаясь неподвижно сидеть на диване.

Сью хмыкнула и небрежным кивком головы указала своим головорезам подождать. Ривьера ухватила отца за плечи, отодвинув его в сторону. Надин сама отошла подальше, точнее сразу же бросилась ко мне и встала за диваном. Кучер прикрыл дверь за Сью, еле слышно с облегчением выдохнул. Лафает прошла в гостиную словно королева. Смерила меня взглядом, полным превосходства, и присела на краешек дивана напротив меня.

– В этом доме не принято угощать гостей? – Лафает выразительно посмотрела на Надин.

– Непрошенных – нет, – улыбнулась ей, изображая саму невозмутимость. – Но раз ты привезла Винсента, я полагаю, тебе можно простить твою бестактность. Надин, принеси чаю и любимые пирожные моего мужа.

– Мужа? Быстро же ты свыклась с новой ролью, – ухмыльнулась девушка и затем резко стала серьёзной. – Жаль.

– Может, перейдем к тому моменту, когда ты рассказываешь, зачем пришла и отвечаешь мне, где Анри и его помощник Маркус? – вернула ей такую же напускную вежливую улыбку, хотя от всей души хотелось вцепиться в ее волосы и расцарапать лицо этой обнаглевшей малолетке.

– Вот так сразу? А как же выслушать твои мольбы и извинения? Ты ведь понимаешь, что теперь в моей полной власти? – Сью перешла на сладкий шепот, на фоне которого громкий звон посуды на подносе Надин показался оглушающим.

– Спасибо, Надин, – поблагодарила горничную, наблюдая, как её рука трясётся от страха, разливая из чайника чай по чашкам. – Можешь идти.

– Госпожа? – растерянно оглянулась девушка, явно не желая оставлять меня наедине с Лафает. Ривьера увела отца, тому стало плохо.

– Иди, – повторила, кивая на дверь, и слегка махнула рукой, предлагая Сью отпить из чашек.

– После тебя, дорогая кузина, – кивнула она на мою чашку.

– Сначала ответь, – даже не двинулась. Действие лекарств давно закончилось, так что двигаться было неимоверно больно.

– Я здесь, чтобы уведомить тебя, что вчера вечером случилась попытка переворота. Бо́льшую часть Совета убили, – безразличным до безобразия голосом начала она, все же взяв чашку в руки.

– А Анри? – затаила дыхание от волнения.

– Жив и здоров, пока, – ухмыльнулась Сью. – Его обвинили в перевороте. В обед король решит его судьбу, и раз уж ты теперь его жена, – она хохотнула на последнем слове, – то тебе придётся разделить его судьбу.

– Что за бред? Анри этого не делал! – выкрикнула я, но по улыбке Лафает поняла, что она только этого и ждала.

– Разумеется, нет, – она надула губки, словно разговаривает с ребенком. – Людвиг, конечно же, думает так же, они ведь дружат, не так ли?

Странный вопрос, нахмурилась, предпочитая молчать и слушать ее.

– Они ведь не ссорились в последнее время? Из-за поступка какого-то там… или нет? Ты не знаешь? – она участливо улыбнулась, но у меня иммунитет на ее притворство. – Боюсь, их натянутые отношения сказались, и твой муж провел ночь в не очень благоприятной обстановке.

– Ты можешь прямо сказать, где Анри, и что ты от меня хочешь? – спросила у нее, стараясь держать себя в руках.

– В пыточной, полагаю, где-то в подземельях.

– За что? – выдохнула, дрожа всем телом.

– Убийство членов совета, знаешь ли, серьёзное и тяжкое преступление.

– Он этого не делал!

– Столько уверенности в нем? Похвально. Однако с этим есть небольшая проблема – твоё слово ничего не стоит. Более того, хочу тебе сообщить, что есть весомое доказательство его вины.

– Какое?

– Он единственный, кто выжил, – ухмыльнулась девушка.

Я опустила голову, стараясь унять рвущиеся наружу панику и страх. То, что это все подстроено специально, и так понятно, от Анри хотят избавиться, он слишком много знает и, как инструмент достижения целей, больше не полезен самозванцу Крису. Все, кто знает секрет «Людвига», умрут. Очень умно придумано: разделаться с членами Совета якобы руками Анри.

– Это не причина – обвинять его в преступлении, – прошептала, дрожа всем телом.

– Вот именно! – воскликнула Сью. – Может, ты ему об этом скажешь?

– Что? – не поняла ее.

– Не хочешь прогуляться во дворец? Говорят, в обед там намечается какое-то важное заседание, вдруг судьбу Анри твоего решать будут? – предложила она таким тоном, как будто на чаепитие приглашает, а не на суд над моим мужем.

– Зачем тебе это? – шепотом спросила.

– Неужели ты не хочешь в последний раз увидеть своего мужа? – сладко спросила она, проигнорировав мой вопрос. Я не ответила, к горлу подкатил комок, и я только обессиленно кивнула, прежде чем собраться с силами.

Уже через несколько минут два «мальчика» отнесли меня в карету. Один из них даже сбегал за моей коляской и пледом. Вся прислуга наблюдала за моими сборами с неприкрытым ужасом.

– Госпожа, я поеду с вами, – заикаясь от страха, вызвалась Надин.

– Не надо, оставайся. Я… я справлюсь сама, – дрожащим голосом заверила ее, но мне, конечно же, никто не поверил.

– Леди Рианна, – Ривьера подошла ко мне, чтобы заботливо укутать в теплую шубу.

– Бегите, – шепотом я сказала ей на ухо, стараясь, чтобы никто этого больше не услышал. Ривьера на мгновение вздрогнула, но затем еле кивнула, возвращаясь к своему несчастному отцу. Когда Сью уже села в карету, следом за ней влетела Надин. Она явно была напугана до чёртиков, но не собиралась сдаваться. Если уж такая трусиха не унывает и храбрится, то и я должна.

– Вам понадобится моя помощь, – приобняла меня горничная, и так мы ехали всю дорогу до замка. Спина разболелась, мне даже начало казаться, что швы на ней разошлись, но думать о себе, когда такое творится – непозволительная роскошь.

Ворота в замок были закрыты, множество таких же шкафоподобных «мальчиков» в неприметной одежде топтались рядом с ними, подозрительно оглядываясь по сторонам. Стражи короля нигде не было видно, мы остановились на абсолютно пустом подъезде к парадному входу, даже не охраняемому никем. «Мальчики» занесли меня в прихожую, миновав ступеньки, и усадили в кресло. Сью заботливо укрыла меня одеялом и повозилась с переключателем на кресле. Она самолично взялась за ручки и покатила меня вперёд, Надин пришлось бежать следом. «Мальчики» же за нами не пошли. За ближайшей дверью показались королевские стражи, которые никак не отреагировали на наше появление. Сью побродила со мной по коридорам, пока не остановилась перед массивными дверьми под усиленной охраной сразу десятка стражей.

– Нас ждут, – уверенно произнесла Сью, и перед нами открыли дверь.

Мы вошли в большой зал, даже больше приемной короля. Чем-то он мне сразу напомнил зал суда, такой же лаконично-торжественный, каким его показывают в фильмах о Викторианской Англии. Цельное темное дерево везде, паркетный пол, и выбеленные стены. В нос сразу ударил запах дерева, лака и древности. Все деревянные лавки были заняты зрителями, а на небольшой площадке внизу происходил сам суд. Под круглым окном, символизирующим солнце, располагался трон, на котором восседал пока ещё не коронованный король – Людвиг. Он здесь, по всей видимости, присутствовал в роли судьи. Справа от него стоит Маркус с безучастным выражением лица, довольно близко стоит, даже ближе охраны. Надин его сразу заметила и чуть не перегнала нас, собираясь к нему подбежать, когда я заметила того, кого, в отличие от Маркуса, охраняет сразу четыре стражника.

Анри! Моё сердце сжалось от боли, когда я увидела его разбитое лицо. Еле живой, какой-то помятый, со связанными руками он стоял за кафедрой с кляпом во рту, когда мы вошли. Увидев меня, он дернулся вперед, и двое из охранников оттащили его обратно.

– Сидеть! – рявкнул один из них, когда по залу пошли шепотки и негромкие разговоры. Множество взглядов метнулись к нам, и Сью, совершенно неожиданно для меня, всхлипнула.

– Прошу прощения, мы с кузиной не хотели вам помешать, – тоном невинной девочки заявила она и тихонько покатила меня в сторону пустующих лавок со стороны Анри.

Почему-то большинство людей сидело на другой стороне зала.

Наше появление прервало какой-то ораторский процесс мужчины в парике, стоявшем посреди площадки в глупой позе. Когда мы остановились, Сью присела на лавку и принялась театрально прикладывать платок к абсолютно сухим глазам, зал немного успокоился. Мужчина в парике вопросительно взглянул на Людвига и, после его легкого кивка, продолжил свою речь. Сам король посмотрел на всхлипывающую Сью и постарался скрыть ухмылку.

– Так что вы там говорили? – спросил монарх, изобразив на лице дикую заинтересованность.

– О том, что непризнание обвиняемым его вины только усугубляет… – начал было мужчина в парике, но его перебили.

– Как и отсутствие доказательств не доказывает ее, – подал голос ещё один знакомый мне субъект, которого я, если честно, меньше всего ожидала здесь увидеть. В строгом костюме собственного кроя Арман, похоже, выполнял здесь роль защитника Анри.

«Что ты здесь делаешь?» – одним взглядом спросил он у меня, проходя мимо и направляясь к местному прокурору. Я, впрочем, хотела спросить его о том же.

– Рианна, – справа послышался шепот, и затем рядом со мной на корточки присела Вероника. Исхудавшая, с большими темными кругами под глазами.

– Что происходит? – шепотом спросила у нее, замечая, что на появление девушки Сью не обратила никакого внимания.

– Графа судят за убийство герцога Атморского, Фанта и других членов Совета короля, – шепотом объяснила Вероника. – Арман вызвался его защищать, больше никто не захотел.