Текст книги "Мой злодей 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Саймон обожал Лауру, влюбился в нее с первого взгляда. Мне казалось, его любви хватит на двоих, и сестра в конечном итоге смирится с этим браком. Герцог хотел наследника, он немного старше меня, так что очевидно, что наследник ему был жизненно необходим. Но детей не было, возможно, потому что сестра не хотела их.
– Но как же…
– Прошу, не перебивай меня, – пристыдил отец, и я замолчала.
Он вздохнул тяжело, с опаской посмотрел на меня и откинулся на спинку стула.
– В тот момент я встретил твою маму. Луиза была волшебной девушкой, прекрасней я не встречал. Ее отец владел аптекой, но рано умер. Она возглавила его аптеку, затем ещё одну, лекарства, приготовленные ею, пользовались популярностью. Идя на встречу с ней, я хотел совершить выгодную сделку, но вместо этого нашёл свой смысл жизни.
Его взгляд потеплел, мужчина коснулся моей щеки нежно, а затем так до боли знакомо погладил по голове, что я прикрыла глаза. Сердце заболело от боли и скорби этого человека. Луиза не была моей матерью, но я вспомнила не ее, а свою мать-неудачницу. Вспомнилось детство, как она со слезами на глазах уходила в свою новую семью. Когда я кричала, умоляла ее остаться со мной или взять меня с собой. Вспомнила, как ей назло, разодрала платье на выпускной, что она купила мне. Я всегда делала все наперекор ей. Чтобы ей было так же больно, как и мне. В какой момент ее слёзы перестали трогать мою душу, когда я перестала считать ее матерью? И перестала бы любить, если бы со мной остался хотя бы отец, говорящий о ней с такой же болью, как господин Карвалье о своей Луизе?
В горле встал ком, я сжала губы в тонкую линию и отвернулась, не желая показывать свои чувства.
– Мы поженились. Мне было плевать на ее статус, то, что у нее нет титула, мы просто полюбили друг друга. Именно Луиза научила меня, что в жизни есть что-то дороже денег и увеличения бизнеса. Хотя, если подумать, именно появление в моей жизни Луизы окончательно добило сестру, ведь я себе позволил то, что не дал сделать ей. У нее начались проблемы со здоровьем, Саймон пытался ее подбодрить, но она даже не хотела смотреть в его сторону, как, впрочем, и в мою.
– А нельзя было… развестись? – спросила тихо.
– Саймон никогда бы ее не отпустил, – вздохнул отец, его взгляд стал мутным, а губы задрожали. – Только смерть виделась ей освобождением.
Вздрогнула, чувствуя дрожь по всему телу. Мне было жаль мать Сью, ту которую продали, как кобылу. И отца я отчасти понимала, но вряд ли у меня теперь получится смотреть на него глазами малышки Рин, обожающей своего папочку. По всей видимости, нет в мире исключительно добрых людей, все люди серые.
– Как же тогда на свет появилась Сью? – спросила я тихо, так и не дождавшись от него продолжения и заметив, что он словно специально перестал смотреть на меня.
– Все из-за тебя, ты родилась и обаяла всех. Луиза и Лаура были от тебя без ума, – он улыбнулся по-доброму, но на меня по-прежнему не смотрел. – То, что у Саймона и сестры вскоре тоже появился ребенок, было закономерно. Пусть это событие и не принесло никому счастья.
Отец отставил бокал и уставился в пол.
– Лаура скончалась через несколько часов после родов, врачи сказали, что она много болела, но я думаю, она просто сдалась. Саймон потерял любимую женщину, но желанного наследника не приобрел. Почти все детство Сюзанны он даже видеть ее не мог, слишком они похожи.
Странно, на празднике у меня и мысли не возникло, что между Сью и ее отцом что-то не так. Мне казалось, он её безмерно балует, но, похоже, как говорится не все то золото, что блестит. Герцог замаливает грехи, упрямо не желая видеть, какова его дочь на самом деле, и отец занимается тем же. Все они погрязли в обязательствах перед ней и собственной вине.
– Мы хотели забрать Сюзанну к себе, но как только заикались об этом, Саймон зверел и не разрешал нам видеться с племянницей месяцами. Единственным человеком, с кем проводила все время Сью, была ее няня Августа. Она была ближе для Сюзанны, чем даже Луиза, хотя племяшка ее обожала. Затем случилась эта трагедия… Луизы не стало, а ты в первое время даже говорить не могла. Все мои мысли были заняты другим, я опять ошибся, забыл о маленькой племяннице, которую обещал защищать. Тогда, когда я ей был больше всего нужен, Сюзанна оказалась одна. Августа похитила ее и пыталась убить, сбросив в колодец, но в итоге погибла сама. Это сильно подкосило твою сестру. Саймон возил ее по врачам, но вспышки гнева не прекращались, она плохо реагировала на всех слуг. Мы боялись, что ее придётся изолировать, но все обошлось, когда появилась Элис, ее личная горничная.
– Та девушка с вечно уставшим видом? – переспросила я. Сама Сью никогда не называла ее по имени и даже не разговаривала с ней нормально.
– Саймон купил Элис для Сюзанны, ей она смогла доверять и с помощью курса лечения пришла в норму. На днях Элис пропала, возможно, погибла. Это случилось, когда на Ривьеру напали, так что нет надежды, что она вернется. Думаю, ее приступ случился из-за этого. Я знаю, что она поступила неправильно. Как и то, почему она не хотела говорить правду, что это она проткнула девушку. Я поговорил с Саймоном, он возобновит ее лечение и пока на время отправит ее обратно к тетке. Она вернется к своему дню рождения, и, я надеюсь, ты к этому моменту хотя бы попытаешься ее понять. Я хочу, чтобы вы как прежде дружили, и ничто между вами не стояло. Вы сестры, Рианна, и она нуждается в тебе, как и ты в ней.
Я насмешливо хмыкнула, но сама скисла, возможно, помощь мне все-таки понадобится. Нельзя загадывать наперед, слишком много зависит не от меня.
– Постарайся, прошу тебя, – прошептал отец, слегка сжав моё колено и затем поднялся. – Пойми ее и меня.
Я ничего не ответила, да и смотреть на него сейчас не хотелось, только один вопрос крутится в голове.
– Отец, что значит «купил Элис»? Здесь что продают рабов, все об этом знают и ничего не делают? – ошарашено произнесла, подняв на него глаза.
Он улыбнулся как-то грустно, нагнулся ко мне и погладил мою щеку.
– Как ты похожа на мать, – сказал он с грустью, – она всю свою жизнь боролась, чтобы тайный невольничий рынок прикрыли.
Я задрожала, поймав в его взгляде что-то пугающе знакомое, словно я уже такое видела. Вдруг мне стало тяжело дышать. Перед глазами появился образ Луизы, ее последние слова… Я изо всех сил держалась, чтобы отец не заметил мою паническую атаку, вжав руки в подлокотники и прикусив язык почти до крови.
– Но у нее ничего не получилось, и это свело ее в могилу, – отец отвернулся, в его голосе зазвенели стальные нотки отчаявшегося, почти безумного человека. – Они убили ее.
Мой лоб покрылся холодным потом, во рту пересохло, образы из памяти маленькой Рин удушали и пугали одновременно. Бледное лицо матери, какие-то кричащие страшные мужчины и взрыв, от которого в глазах стояли звезды.
– Совсем скоро, совсем скоро моя дорогая, они заплатят за то, что сделали с Луизой и тобой, – теплые губы отца коснулись моего виска, впервые даруя не успокоение, а ледяной ужас.
Слишком много решимости, слова уверенного в своей правоте человека, у которого, в отличие от меня, есть четкий план. Он знает, как действовать, у него есть масса возможностей воплотить свои замыслы в жизнь, но не замышляет ли он зло? Непонятно. Мне непонятно, а вот тело оно помнит, знает, что эти слова означают. Меня начинают пробивать судороги, перед глазами все расплывается.
Крики отца словно растворяются в другой реальности, а я оказываюсь в темноте, в спокойной мгле чужого воспоминания, и погружаюсь в прошлое прежней хозяйки этого тела.
Глава 13. Страшная сказка
Маленькое, теплое воспоминание малышки Рин, которое напомнило о том, чего у меня в детстве не было, но я о чём я так пламенно мечтала. На границе с Мостовым альянсом есть горячие источники, там температура воды всегда комфортная для купания, да ещё и считается полезной. Семья Карвалье часто ездила туда, но только до трагедии. В тот раз Луиза с дочерью тоже поехали, при этом взяли с собой и племянницу – Сюзанну с ее прислугой. Герцог отпустил дочь, потому что в который раз женился, и девочка ему мешала. Сью собиралась закатить скандал, как делала на каждую свадьбу отца в дурацких попытках сорвать ее. У нее так ни разу и не получилось, но она все равно не отказывалась от попыток обратить на себя внимание отца.
– Как жаль, я целый месяц прятала яйца в старом дубе в саду, чтобы подбросить их на свадьбу! Представляешь, как взбесилась бы Гронхильда? – Сью, маленький беловолосый ангелочек, улыбнулась, как настоящий бес, шепчась с кузиной тайком.
Гронхильда – помощница герцога, строгая пожилая леди, которую Сью очень недолюбливала. Хотя дочь герцога не любила всех, с кем отец проводил больше времени, чем с ней.
Мы сидели завернутые в полотенца за небольшим столом и приходили в себя после расслабляющих водных процедур. Безумно хотелось спать, но я только прикрывала маленькой ладошкой рот Сью, что зевала вместо меня. Дочь герцога часто забывала о манерах, и даже суровый взгляд ее няни Августы, что поехала в ту поездку с нами, не помогал Сью о них вспомнить. Няню Рианна откровенно боялась и совершенно не понимала, как ее ледяным взглядом ещё никого не прибило. Взгляд красивой, но строгой женщины, менялся исключительно при виде сутулого мальчишки, ее сына.
Мальчик почти не говорил, хотя был старше девочек на несколько лет. Сью часто бросала на мальчишку странные взгляды, но играть с ним не хотела, предпочитая компанию тети и кузины. Луиза пригласила Августу с ребенком, надеясь, что мальчику станет лучше, ибо вода здесь целебная. Леди Карвалье любила помогать людям, от всего сердца и абсолютно бескорыстно, может поэтому, так много восхищения она вызывала у меня и Сью. Та вообще готова была заглядывать ей в рот, что бы женщина ни говорила, слушалась только ее и никого больше.
– Как же я хочу, чтобы твоя мама стала и моей мамой тоже, – призналась как-то Сью, а я… то есть Рианна, не поняла. Она улыбнулась и сказала, что Сюзанна уже и так ее сестра, хоть и двоюродная. Больше кузины об этом не говорили, но взгляд младшей Лафает все больше наполнялся завистью и болью.
Вот и тогда, когда мы распаренные сидели вдвоем и ждали возращения Луизы и Августы, девочка, раз за разом, бросала на меня прищуренный взгляд.
– Рин, смотри, крыса! – внезапно завизжала Сью, и я в испуге спрыгнула со стула и отбежала подальше от того места куда она указывала.
– Что, где? – в испуге пискнула, а сестра вдруг рассмеялась звонко и красиво, так, как может только дочь герцога.
– Солнце, какая же ты глупышка, а вроде старше меня, – сквозь смех сказала она и обняла меня.
– Вечно твои нелепые шутки! Я же говорила, что терпеть не могу крыс! – заныла я, пытаясь вырваться.
– Рин, нельзя быть такой трусихой, – смеется она, не обращая внимания на все моё недовольство. Обнимает крепче и обещает: – Не волнуйся, я защищу тебя от всего на свете, даже от крыс.
Так нас и находят Луиза и Августа. Богатая хозяйка и обычная няня вместе купаются в горячих источниках, кто бы мог подумать, что такое возможно? Скорее всего, все дело в характере Луизы, ласковая улыбка которой щедро одаривала теплом окружающих.
– Чем тут занимались мои принцессы? – увидев нас, она улыбнулась и поцеловала нас по очереди.
– Болтали, – ответила я, обрадовавшись возвращению мамы.
Рианна никогда не сдавала Сью, что бы та не делала. Их воспитывали так, что они друг другу были ближе, чем родные сестры. Несмотря на внешнюю слабохарактерность, Рианна никогда не говорила родителям о проступках Сью, что несколько не вяжется у меня в голове. Почему она так относилась к ней, я не понимаю, и как бы не пыталась рыться в воспоминаниях, не могу вспомнить.
– Устали? – спросила Луиза, наблюдая как Сью зевает. – Ну, пойдем спать.
– Не-ет! – протянула кузина, обхватив тетю. – Не хочу!
– Сюзанна, – строго обратилась к ней Августа так, что я даже вздрогнула.
– Нужно ложиться спать, красавица, – по-доброму потрепала ее по волосам Луиза, добродушно улыбаясь няне, словно давая понять, что сама справится.
– А можно мне с тобой и Рин спать, тетя? – состроила грустные глаза Сью, и никто не нашёл в себе сил, ей отказать.
– Можешь отправляться к сыну, – ободряюще коснулась плеча няни Луиза, попутно держа за руку кузину. Мне в этой ситуации места не осталось, да и не спрашивал никто ничего у Рин. Хотя вряд ли она была против того, что Луиза не доверяла ее няням, все детство девочка провела с мамой в разъездах по заводам и другим предприятиям Карвалье. Возможно, мать так готовила девочку к будущему, все это должно было оказаться в ее руках, но друзей у Рианны не было, только Сью и больше никого.
Женщины направились на выход, а я осталась, сильно хотелось пить. Вспомнила, что в небольшой гостиной дома, который они сняли, стоял графин с водой. Завернувшись в халат, явно подходящий больше взрослому, чем ребенку, пошла в гостиную. Там не горел свет, но было слышно шуршание. Страх подкатил к горлу, маленькие ручки затряслись, потянулась к выключателю, встав на носочки. Когда вспыхнул свет, мальчишка, сидевший на столе и жующий конфеты, замер. Взъерошенные волосы, то ли русые, то ли каштановые, голубые, широко распахнутые от ужаса глаза, он чем-то напоминал дикого зверя. Как же он знакомо выглядит, создавалось впечатление, что я его знаю, но вспомнить не могу.
– Привет, – приветливо улыбнулась ему. Рин хотела завести много друзей, и пыталась быть дружелюбной. Правда, стоило ей пройти несколько метров, как мальчишка спрыгнул со стола, смотря на нее угрожающе и еле слышно зарычал.
– Вкусные конфеты? Мне тоже понравились. Но мама не разрешила съесть больше двух, – зачем-то пробормотала я, наверное, думая, что так разряжу обстановку.
Мальчик не пугал, скорее вызывал интерес. Я подошла ближе к столу, кутаясь больше в халат. Мальчишка тоже был в нем, но в более скромном варианте и босой. Он чем-то напоминал дикого кота одновременно милого и опасного.
Взглянула с интересом на вазу с конфетами, та была пуста, разве что фантики валялись в ней и по столу. Шоколадные крошки от конфет остались на халате мальчишки, а его губы были коричневыми от него.
– Ты, наверное, очень голодный, раз съел столько, – рассмеялась, когда он не понял, отчего я показываю на его губы пальцем. В гостиной осталась моя маленькая розовая сумка, в ней была вода и бутерброд, который заботливая мама сделала в дорогу, но я так и не съела его. Вручила бутерброд мальчику с улыбкой, и тот, помедлив, принял его и почти сразу спрятал в карман.
– Меня Рианной зовут, для друзей Рин, а тебя как звать? – как папа протянула ему ладонь для рукопожатия, даже не зная, как правильно знакомиться со сверстниками. Был вариант сделать поклон, но этикет не был моим любимым предметом.
Мальчик не ответил, то ли, потому что не мог, то ли, потому что в гостиную влетела его мать. При появлении Августы испугались все, мальчишка даже думал убежать, но женщина схватила его за ухо.
– Ты съел все конфеты?! – со смесью ужаса и гнева прорычала она, смотря на мальчишку так грозно, что мне стало его жалко. Он был напуган не меньше меня и трясся, сжимая безвольные кулачки и даже не пытаясь ответить что-то или вырваться.
– Это я, это я съела! – бросилась защищать его я. Меня, то есть Рин, так воспитывали, да и пример матери перед глазами всегда был. Слабого нужно защитить и помочь. Для ребенка слуг такая шалость, как съеденные конфеты, могла закончиться поркой, а то, чем похуже, а меня за это даже не наказали бы.
Августа смерила меня таким взглядом, что захотелось взять свои слова обратно, но я сдержалась. Разве что слегка отошла назад, мне захотелось убежать от этого взгляда и спрятаться от него за мамой.
– Не стоит врать, леди, особенно когда ложь столь очевидна, – холодно произнесла Августа и потащила мальчика по коридору.
Как я тогда за него испугалась… Рианна испугалась. Она прибежала в спальню матери и как на духу рассказала ей все, в конце умоляя защитить мальчика. Луиза ушла разбираться, а девочкам велела ложиться спать.
– Зря ты это сказала, няня Августа никогда бы не причинила ему вред, – уверенно сказала Сью, нервно при этом теребя одеяло.
– Она страшная, – произнесла я, тихо переживая уже и за маму.
Сью только рассмеялась на эту фразу и по-доброму потрепала меня по голове.
– Какая же ты ещё маленькая Рин.
– Я не маленькая! Я на год тебя старше! – возмутилась.
– Бойся не того человека, который внушает страх, а того, кто приветливо улыбается, – улыбнулась Сью. – Мне так папа говорит.
Ответить я не успела, Луиза вернулась, и весь её вид говорил о том, что она расстроена.
– Почему вы ещё не в постели? А ну живо в постель! – натянуто улыбаясь, она уложила детей и принялась снимать халат, чтобы лечь рядом.
– Что это? Тетя, тебе больно? – испуганно выдала Сью, указывая на темный шрам, отдаленно напоминающий татуировку над левой грудью женщины, частично скрытый ночной рубашкой.
– А, это? Этот шрам давно уже не болит, – махнула рукой Луиза, забираясь в постель и обнимая своих девочек.
– А откуда он у тебя, тетя? – поинтересовалась Сью, а я обняла маму и прижалась к ней крепче.
– Это долгая история, – отмахнулась женщина, целуя меня в макушку.
– А с мальчиком все в порядке? – не удержалась я и спросила.
– Все хорошо, он уже спит, и никто его сильно не ругал.
– Дался он тебе, – отмахнулась от меня Сью. – Зверёныш какой-то, он же ничего не понимает!
– Неправда! – возмутилась я, а мама слегка приструнила Сью.
– Нельзя так говорить, – под суровым взглядом женщины девочка совсем сникла.
Луиза вдохнула и предложила:
– Давайте я расскажу вам сказку?
– А может, лучше расскажешь, что это за странный знак? – не унималась Сью.
– Сюзанна, ты такая любопытная. Что же, слушайте… сказку.
Мы покорно закивали, умостившись с разных боков от нее.
– Давным-давно жила была девочка, жизнь ее не баловала. Родители рано отправились к Солнцу, и она осталась одна. Злые люди схватили девочку, клеймили ее и отправили в страшное место, в подземные владения Темного. Солнце там не светило, но жарко было так, как никогда не бывает летом. В том жутком месте было много детей и взрослых, и у всех на теле стояло постыдное клеймо. И был в том страшном месте правитель двуликий, звали его Мора. У него на груди было такое же клеймо, но он не был рабом, а был королем. Этот символ являлся его знаком, все, на чем было то клеймо, было его… и девочка тоже.
Я поежилась, уже слышала эту сказку, из всех историй, что мама рассказывала, она была самой страшной. Сью притихла, смотря на тетку во все глаза. По телу пошли мурашки, сердце громко забилось в ушах, сжала одеяло, с огромным трудом подавив желание заткнуть уши.
– День за днем, во владениях Темного все пленники двуликого Моры работали не покладая рук, добывали красное золото своей кровью и потом. Мора богател и все равно ему было, что золото красное от крови рабов, которой было столько, что она впиталась в землю и окрасила драгоценный металл в красный цвет.
Сью вздрогнула, а я зажмурилась, не желая слушать, что будет дальше.
– И что было дальше? Как девочка выбралась? – спросила со смесью страха и интереса кузина.
– Однажды рабы докопали траншею наружу, солнце впервые за многие годы озарило их лица и подарило надежду. Все рабы бросились на свободу и обожглись, превратившись в пепел. Мора не отпускает своё, люди навсегда остаются его рабами до самой смерти.
Руки мамы, которыми она ласково поглаживала меня по голове, задрожали мелкой дрожью. Вот что меня пугало всегда, не сказка, а ее реакция на нее. Потому что эта дрожь означает, что для нее это не просто сказка. Ведь в каждой сказке есть доля правды, и никто не знает какая.
– Но девочка ведь спаслась, правда? – неуверенно поинтересовалась Сью, прижимаясь к Луизе ближе.
– Когда все… обожглись, – голос женщины на долю мгновения вздрогнул, но затем снова стал нормальным, – девочка спряталась во мгле и ее никто не заметил.
– И что было дальше? – неторопливо спросила кузина. – Августа обычно рассказывает сказки о принцах и принцессах, у тебя совсем другие сказки, тетя.
– Страшные? – чуть улыбнулась Луиза.
– Необычные, я никогда не знаю, чем они закончатся, – улыбнулась кузина. – А в этой истории будет принц и хороший конец?
– Кто знает, – протянула женщина с улыбкой.
– И что случилось потом? Мора не заметил девочку? – спросила Сью, сгорая от нетерпения.
– Не заметил, она вышла на свет из тьмы и оказалась на свободе.
– Вот так просто? – удивилась неугомонная девочка.
– Вот так просто. Ей действительно повезло, словно сама судьба решила вернуть ей то, что задолжала. Испуганную девочку нашла одна бездетная семья. Они очень хотели ребенка, но не могли его завести, так что девочка стала для них подарком.
– А принц? – заинтересовалась Сью с улыбкой.
– И принц был, и маленькая принцесса, но чего-то не хватало. Клеймо Мора осталось на месте, как напоминание, что свобода – это всего лишь иллюзия. А по ночам, засыпая, она все равно слышала крики тех, кто остался под землей, во владениях Моры.
Мама замолчала, мне показалось, уснула или задумалась. Свеча на прикроватном столике почти растаяла, комната окунулась во мрак.
– А что было дальше? – спросила уже я, слабым и осипшим от волнения голосом.
– Ты такая впечатлительная, Рин, – улыбнулась мама и поцеловала меня в висок. – Это всего лишь сказка, мрачная, конечно, но конец в ней хороший.
– И какой же? – прошептала Сью, когда свеча зашипела и погасла.
– Расскажу, когда-нибудь потом, а сейчас спать, – Луиза поцеловала обеих своих девочек в макушку, подоткнула одеяло.
– Я люблю тебя… мама, – прошептала я, крепко обнимая маму. У меня было такое чувство, что с темнотой и мама куда-то исчезнет.
– И я тебя, солнышко, – ее теплые губы касаются моего виска.
– А меня? – нагло подает голос Сью.
– И тебя тоже, вы обе мои маленькие принцессы, – ласково произнесла она, и темнота сменяется резким светом.
Реальность стукнула по нервам болью и головокружением.
– Ты как, принцесса? – доносится голос Курта, перекрикивающий остальные голоса.
Голова отдает жуткой болью, а все тело кажется свинцовым.
– Что произошло? – хриплым шепотом спросила, откидывая голову на удобное мужское плечо. Судя по тряске, меня куда-то несут, но мне абсолютно плевать куда. Курт в любом случае меня в обиду не даст, я знаю.
– У тебя приступ случился, – мрачно ответил друг, говоря шепотом. На заднем фоне голоса становились более разборчивыми, до этого они сбивались в один непонятный гул. Я попыталась открыть глаза, но ничего кроме потолка не увидела. При этом меня замутило так, что пришлось закрыть рот рукой и судорожно задышать.
– Что с ней? – резко оборвал гул голосов испуганный голос Вероники.
Топот, опять голоса, отец говорит что-то успокаивающее, извиняется, но я не понимаю за что. Мы о чем-то говорили, наверное, о важном, а потом накрыло это воспоминание… Мама, страшная сказка, которая и не сказка вовсе. Я вроде бы поняла, пазл сложился, но не весь.
Чего-то не хватает. Я знаю, почему отец подписал договор, и к чему стремится, тоже понимаю: он хочет прекратить работорговлю, как мечтала Луиза! Хочет закончить дело жены, которое, скорее всего, стоило ей жизни, а ее дочери ног. Но Мора… кто такой Мора? Это ведь не просто сказка, это история жизни Луизы, а значит двуликий бог тоже настоящий, и именно он в этой книге главное зло. Это ведь не Анри? Правда? И мальчик, в том воспоминании был мальчик, и он кажется таким знакомым. Я точно его раньше видела, но где?
– Положи ее на кровать, – этот требовательный голос вырывает меня из размышлений, заставляя открыть глаза в испуге.
– Кто? Кто его вызвал? – застонала в расстроенных чувствах. – Что нельзя было вызвать настоящего врача?
– Светлой ночи, леди Рианна, – сухо произнес Стефан, маяча где-то рядом. – Я тоже не могу сказать, что рад нашей встречи.
Перед глазами все ещё плывёт, ничего не рассмотреть вокруг, только силуэты, по всей видимости, меня принесли в мою комнату. Курт осторожно уложил меня на кровать, но не отошёл, успокаивающе коснулся моего плеча, когда закрыла глаза, пытаясь бороться с головокружением.
– В кои-то веки мы с вами солидарны в своих желаниях, – не удержалась от иронии в голосе.
– Принесите воду, – тем временем приказал Стефан. – И почему здесь так много людей? Выйдите!
Ничего себя он раскомандовался, со мной он так себя никогда не вел. От его командного тона даже мурашки на коже появились. Или это последствия откровений отца?
– Пойдем, пойдем, – от голоса отца я вздрогнула. Он молчал до этого, я думала, его здесь нет. Растерянно открыла глаза, но увидела лишь его спину, а затем за ним закрылась в дверь. Кажется, остались только я и доктор.
– Вас отец вызвал, – то ли спросила, то ли отметила, как факт.
– Нет, я сам приехал. Мне доложили, что вы поднялись с кровати, и я решил проверить ваше состояние, как видите не зря. Вы несколько дней провели в кровати, а затем вдруг встали. Ваш приступ естественная реакция на такую резкую перегрузку.
Ох, если бы в этом была вся проблема. Удержалась, чтобы не закатить глаза и нахмурилась, стараясь сконцентрировать взгляд на нем.
– Это вы так от балды говорите, или это утверждение квалифицированного врача? – с долей иронии спросила его, позволяя ему проверить мой пульс.
– Какие странные выражения… Вы что пили? – сощурился доктор.
– Нет, – снисходительно качнула головой, вытаскивая руку из его захвата, – просто решила для себя, что теперь главная героиня этого романа и могу говорить и делать то, что вздумается.
Очаровательно улыбнулась ему, растирая запястье так, словно ужалила крапива, а не он к нему прикасался. Стефан нахмурился, достал из саквояжа аппарат похожий на стетоскоп, но немного другой формы и приложил его к моей груди через одежду. И что он там хочет так услышать?
– Ты всегда очень любила книги, – как-то очень резко сменил тон голоса Стефан.
На его лице оставалось сосредоточенное выражение, пока он слушал мою грудную клетку, но что-то в нем изменилось. Одно то, что он обратился ко мне на «ты», означало очень многое. У меня возникло ощущение, что мы уже разговаривали вот так непосредственно не раз и не два. Будто бы мы знаем друг друга почти всю жизнь и между нами есть какая-то незримая связь. От этого ощущения по коже прошлись мурашки, но затем мы встретились взглядом, и я поняла, что какая-то часть меня не может или не хочет отвести взгляд, разорвать эту связь. Сжала руки в кулаки, приказывая себе и своему телу слушаться.
– Я всегда любила вас, но это «всегда» уже в прошлом, как и моя любовь к книгам, – сказала прямо, скорее всего, на эмоциях. Мне банально захотелось поставить точку, разорвать эту нить из прошлого настоящей Рианны, даже если больно. Стефан дернулся, словно от пощечины, но затем быстро вернул себе бесстрастное выражение лица, даже выдавил улыбку.
– Поворачивайся на живот, – приказал он, но я не дернулась с места.
– Вы не поняли, хватит с меня вашего осмотра, – оттолкнула его руки в сторону, когда он попытался сам меня перевернуть. – Предпочитаю доверять свое здоровье профессионалам, а не шарлатанам.
– Это на что же вы намекаете, леди? – с трудом скрывая злость, спросил он, откладывая местную разновидность стетоскопа в сторону. Даже к вежливому обращению вернулся, чтобы восстановить между нами дистанцию хоть и на словах.
– Я не намекаю, а говорю прямо: вы некомпетентны, я хочу другого доктора, – решила идти до конца, даже если в груди что-то неприятно колет. – Так и передайте отцу.
Стефан то ли засмеялся, то ли истерично вскрикнул и стремительно подался вперед, так что наши лица оказались на одной высоте, а его рука как-то угрожающе прижала подушку возле моей головы. Моя спесь слегка сбилась, все же я слабая калека, а он здоровый мужик. Даже спину ледяным ознобом окатило, слишком страшный у него был взгляд.
До взгляда Анри, конечно, не дотягивает, но меня все равно пробрало. Где там Эллу носит? Почему я вообще осталась с ним наедине?
– Решила поиграть в избалованную капризную наследницу? – с явным неодобрением задал лекарь этот риторический вопрос. – Ты же знаешь, что лучше меня в этой стране врача нет. Господин Карвалье не доверил бы мне тебя, если бы это было не так!
Ага, знаю я, чем продиктованы решения отца. У меня вырвался нервный смешок, после чего я толкнула его руку в сторону, заставляя его отстраниться.
– Если бы ты был лучшим, я бы уже давно пошла, – заставила его снова дернуться назад, точно от пощечины.
– Раньше ты не позволяла себе подобные высказывания, – упрекнул меня совсем в личном ключе, словно я ему чем-то обязана. Ну, вот же наглость!
– Раньше я была наивной влюбленной девочкой, а сейчас…
– А сейчас что? – перебил он меня. – Ты ведешь себя глупо, пытаясь мне что-то доказать. Тебе нужна диета, твои внутренние органы пострадали при взрыве, и от алкоголя и жирной пищи они могут отказать. А от физических и эмоциональных нагрузок у тебя вообще может начаться приступ, и тебя в конечном итоге парализует. Мне напомнить, как ты несколько лет лежала не в силах пошевелить даже рукой? Я вернул тебе возможность двигаться, Рианна! Я!
– И что с того? Тебе за это щедро заплатили! – крикнула на него в отчет. – Это твоя работа, доктор Корте! И если ты не можешь мне помочь двигаться дальше, то будь добр, передай другому специалисту.
– Какая же ты…– он явно хотел высказаться очень резко, но сам себя остановил, тяжело дыша от гнева. Видите ли, я задела его чувства и самоуважение.
– Какая? Договаривай, ну же! Эгоистка? Так я этого не скрываю! Моя шкура мне важнее всего, как впрочем и тебе твоя, не надо здесь играть в святую невинность и изображать, что делал ту рискованную операцию ради меня.
Мне не понравился взгляд, которым он смерил меня, будто бы я его ужасно разочаровала. Даже больно от него стало, и от этой боли я разозлилась. Да что это такое? Почему я все это чувствую? Это чувство не моё, навязанное кем-то или чем-то…
– Ты делаешь глупости, Рианна. Ведешь себя как капризный ребенок, которому не купили игрушку. Подвергаешь себя опасности и даже не осознаешь этого.
Какой он уверенный в том, что знает меня как облупленную. Знает все, что я чувствую, и даже настоящую причину моего нежелания его больше видеть ни в каком статусе. Самовлюбленный индюк!
– Я, по крайней мере, не пудрю голову молоденьким девочкам, обещая им золотые горы, – смерила его злым взглядом. – Что, не получилось со мной, так взялся за мою кузину? Ну, удачи с этим, с удовольствием посмотрю, как она тебя прожует и выплюнет! Ты этого явно заслуживаешь!
