Текст книги "Мой злодей 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9.Выход из ситуации

Когда мужчина предлагает тебе что-то заманчивое, готовься, что он что-то попросит взамен. Ведь все мы знаем: бесплатный сыр исключительно в мышеловке. Никто ничего не сделает тебе просто так, все ожидают получить что-то в ответ. Бабуля говорила, что как ты относишься к людям, так и они относятся к тебе. Но это не касается мужчин и близких отношений с ними, в них нужно быть хитрее.

«Если мужик подарил тебе огромный букет красных роз, мысленно его рука уже под твоей юбчонкой», – говорила эта прожженная жизненным опытом женщина. Она не выходила замуж и даже с дедом состояла в гражданском браке. Была ли там любовь? Не знаю, он умер до моего рождения, но больше у нее мужчин не было. Только книги и я, и ей хватало. Помню, как она сидела в своем старом кресле и встречала меня, заявившеюся под утро в свои шестнадцать.

«У меня к тебе всего один вопрос», – говорила она, пронзая своим презрением, но не повышая при этом голоса. – «Всего один… – память засыпает, я вижу, как шевелятся ее губы, но не слышу имени, что она назвала, – в подоле как твоя мамка принесла? Я не собираюсь воспитывать ещё одного неблагодарного подкидыша. Ты окажешься на улице, помяни моё слово!».

Она умела довести меня до бешенства одним сравнением с матерью, в том возрасте меня бесило одно лишь упоминание о ней. И вот, поскандалив на весь дом, я вприпрыжку отправляюсь обратно к мальчишке, из-за которого собственно и получила нагоняй. Он, конечно же, не может пустить переночевать. У него даже нашлось огромное количество оправданий: родители дома, бабушка, кот, ангина, домашка и вообще, он хочет спать. А ты иди, шляйся ночью, где хочешь, ведь то, что от тебя хотел, он уже получил. Вот так хрустальные мечты разбиваются вдребезги у уже не невинной девчонки.

Время лечит, как и другие мужчины, особенно с холодным взглядом, искореженным шрамом лицом и обаянием злодея. Гормоны, чертово тело реагирует на мои чувства сильнее, чем мне хотелось бы. Мне нужна холодная голова, иначе он воспользуется мной, обманет и выбросит на помойку. Или не выбросит?

Прикрыла глаза, отвернувшись к морю, как будто не расслышала, не поняла. Анри не спешил повторяться, давая мне время подумать. Один вопрос, на который он по-царски снизойдёт до честного ответа, делая мне великой одолжение. Уловка, точно уловка…да?

Снова легла на диване, стараясь делать вид, что не заметила, как его рука сместилась с колена выше к бедру. Обычная случайность? Попытка меня успокоить? Да какая разница, приятно.

– И в чем подвох? – спросила вкрадчиво, наигранно сложив руки поверх живота, и равнодушно улыбнулась.

Не получается у меня смотреть так же, как и он, может в глазах недостаточно льда, вот Анри и не тает? Пожал плечами, о подвохах, по-видимому, никто мне не поведает. Вздохнула и отвела взгляд на море, вид действительно шикарный, я бы здесь жила: с таким прекрасным видом и телевизора с интернетом не надо. Все, что мне на самом деле нужно, как выразился Анри: «Рассвет, огонь, еда и я».

– Его нет, – ожидал этого вопроса. – Считай это моим подарком за совместный ужин.

Вот как, значит, правда от него – это ещё и награда. Он вообще в курсе, что отношения строятся на доверии? Хотя откуда ему знать? Учитывая его детство, один правдивый ответ для него и так неведомая роскошь. Умом-то я всё понимала, но вот бесить меня это не перестает. К лицу приклеилась какая-то глупая ухмылка, плохо скрывающая злость. Анри прикрыл глаза, сделав вид, что расслабился, однако его веки слегка подрагивала, реагируя, возможно, на порывы ветра. Тайком бросила на него взгляд, однако предпочла не спешить пользоваться его подарком, столь же волнующим, как и раздражающим.

– Анна, неужели я ошибся, и у тебя нет вопросов? – в словах его насмешка, но голос какой-то странный, будто немного подрагивающий.

– О, как это щедро с твоей стороны после всех тех раз, когда я спасала твою задницу, пообещать мне ответить на ОДИН вопрос безо всякой лжи, – не удержалась от сарказма, толком не понимая, отчего так разозлилась.

Я спасала его в кошмарах не из-за наград, не рассчитывая получить что-то взамен. Бескорыстный и глупый поступок, который я упрямо повторяла раз за разом потому, что не могла иначе. Да и задница у него очень даже ничего, такую грех не спасать.

Вздохнула, пытаясь избавиться от взявшейся из ниоткуда злости, понимая всю её бессмысленность. Зачем злиться на того, кто не спешит открываться тебе, если и сама этого не делаешь? Глупо же, все так глупо и страшно, но от чего не пойму. Закрыла лицо руками, чувствуя, как он успокаивающе гладит мою коленку, расслабилась и… начала возбуждаться. Так, держим себя в руках, хотя я не буду возражать, что бы он меня держал, можно даже повыше, а не за коленку.

– Один, Анна, – напомнил мне Анри ровным тоном, будто и не заметил моей вспышки гнева.

– Ладно, ладно… – махнула рукой, на ходу думая, о чем его спросить. – Раз уж ты такой щедрый, что ответишь мне на один единственный вопрос не солгав, то, пожалуй, не оставил мне выбора. Мой вопрос: о чем именно ты мне солгал Анри?

Граф засмеялся, мягко и по-настоящему красиво, так разве что боги смеяться могут, честное слово. Хмельной злодей такой душка, его взгляд разом потеплел, но лишь на мгновение. В улыбке скоро появилась горечь, он подтянул к себе колено, уперся в него локтем и вторую руку с моей коленки убрал на стопу.

– Хитрая, так не пойдет, – мотнул головой, а я попыталась скрыть разочарование, что приставать ко мне перестали. Я думала у нас тут свидание, а выходит, мучительная расстановка точек над «ё», и почему-то мне совсем не хочется пользоваться своим «подарком».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Может самой инициативу проявить? Но как? Ох, если бы ноги двигались, я бы здорово повеселилась, особенно учитывая, где сейчас мои ножки находятся. Пока же: печаль и полное неудовлетворение по всем фронтам. Надо было больше заниматься, а я в последнее время халтурила и, по всей видимости, очень даже зря. Ничего, теперь у меня определённо появится больше мотивации. Может, даже как Ума Турман буду пялиться на свою ногу и повторять: «Двигайся…», в надежде, что смогу пошевелить хоть пальцем. Хотя нет, я могу пошевелить пальцем, а вот стопой двигать и тем более стоять в настоящий момент нереально. Я вообще предпочитаю на свои ноги не смотреть, они у девчонки, просидевшей в инвалидной коляске большую часть жизни, страшненькие: тощие и похожи на жёрдочки. Вспомнив, что буквально несколько минут назад эти жердочки гладили, почувствовала смущение, которое поспешила спрятать за улыбкой.

– Почему это? Ты же сказал, что ответишь на мой вопрос? Вот и отвечай, – отвернулась, чувствуя желание дернуть свои жердочки на себя, чтобы не привлекать ещё больше внимания к этой неказистой части нынешнего тела. Хотя и в своем теле я красотой и ногами не блистала, меня со Сью даже сравнивать бессмысленно, да и не очень-то хочется. Мне хватало и того, что Анри подкалывал меня каждый раз тем, что я толстею. Мышцы, это все мышцы и широкая кость, хотя такое оправдание, вынуждена признать, звучит довольно глупо. Диеты я с трудом, но придерживалась, предпочитая питаться мясом, а не кашами, но моему телу далеко до отметки «худощавое», скорее болезненно худое.

– Хорошо, в таком случае я отвечу, – безропотно согласился Анри, чем меня удивил.

– Ну, так говори, – потребовала, когда за предыдущей фразой ничего не последовало.

Медленно граф повернулся ко мне лицом, улыбнулся как настоящий злодей: соблазнительно и многообещающе. Я даже дыхание затаила от этой красоты. Сущий дьявол, как такому не поддаться или отдаться?

– Правда в том, что я никогда не лгал, недоговаривал, – бессовестно сказал Анри, и я не стерпела.

Схватившись за спинку дивана, подтянулась и замахнулась, чтобы отвесить ему подзатыльник, но он руку перехватил. Дернул вперед, почти усадив к себе на колени. Зажатую руку поднял вверх, заставляя приблизиться ближе. Во рту мгновенно пересохло, внизу живота все скрутилось в болезненный узел, а руки даже заломило от желания подтянуться к нему, прижаться к его груди, поцеловать в шею, провести рукой по его оголенной спине… Это все коленка, чертова коленка и гормоны! Мне уже не тепло, мне жарко. Кажется, я уставилась на его губы, вместо того чтобы пользоваться головой. Что там жизненный и книжный опыт подсказывает? Спать со злодеями нельзя? Даже когда он с такой хитрой улыбкой тянется к твоим губам? Жаль, очень жаль. Резко выдохнула и уклонилась от поцелуя, отвернувшись. Мою руку сразу отпустили.

– Я уже не тот мальчишка, что позволял тебе подобное, – сказал он холодно, явно обидевшись не из-за попытки отвесить ему подзатыльник. Отвела глаза, что-то неопределенно пробормотав, и откинулась обратно на диван.

– Жаль, он мне нравился больше, – назло ему сказала, а Анри уже мою ножку предупреждающе сжал. Ревнует к самому себе? Попахивает уже каким-то маразмом.

Расслабил руку, провел по стопе, щекоча, но я не засмеялась. Нервные импульсы прошли до мозга, пальцы на ногах сжались, но не из-за щекотки, а из-за боли. Чертовы ноги по-прежнему бесполезные жердочки, что несут лишь боль каждый раз, когда пытаюсь их напрячь. Рыкнула, он сразу отдернул руку, не стала показывать, какая я тут независимая и садиться самой снова. Слишком устала, от всего.

– Прости, – решил замять нашу маленькую размолвку граф, успокаивающе поглаживая мою ногу. Может я фетишистка какая? Мне действительно нравилось, когда он так по-хозяйски мои ноги поглаживал. Массажа ног мне точно ещё никто не делал, даже бабуля в детстве. Приятно, я так и привыкнуть могу.

– Тогда я задам другой вопрос? Раз уж ты на предыдущий не ответил нормально, – пробормотала, стараясь быть собранной и серьёзной. Анри безразлично пожал плечами, вернувшись к своему любимому занятию – прикрыл глаза и принялся ровно и размеренно дышать, засыпая.

– Что у тебя на отца… господина Карвалье? – спросила, непроизвольно затаив дыхание и наблюдая за ним. Его веки вздрогнули, медленно открыл глаза, не спеша ни отвечать, ни смотреть на меня. – Он не мог так просто дать своё согласие, не надо мне снова врать. У тебя ведь что-то есть на него, я знаю! Как ты заставил его подписать договор? – не унималась, чувствуя, как все тело дрожит от волнения.

– Ты читала его? – спросил он, немного отстранившись, и, когда я рассеянно кивнула, добавил с грустной улыбкой: – Или разорвала не глядя, как предыдущий?

– Какое это отношение имеет к…

– Имеет, – перебил меня, на губах промелькнула грустная улыбка, да убежала куда-то, не оставив и следа. – Если бы читала – поняла.

– Я читала, – вздернула подбородок, реагируя остро. – От начала до конца. Впечатлялась.

– Да неужели? – он поднялся, отпустив мои ноги, и без его рук они сразу начали мерзнуть. Прошёлся вперед, встал рядом с бочкой, смотря в рассвет.

– Что тебя удивляет? Мне же тоже хочется знать, как дорого меня тебе продали, – пожала плечом, с неохотой подтягиваясь, чтобы сесть. Анри хмыкнул, мои слова его позабавили на какую-то секунду, но не настолько, чтобы повернуться ко мне.

– И как? – с иронией спросил.

– Хэх… – вздохнула.

– Каков товар – такая плата? – ухмыльнулся Анри, обернувшись ко мне лицом.

– Ой, кто бы говорил, – протянула обиженно и, схватив яблоко со стола, бросила его в него. Граф запросто поймал плод и смачно его откусил, очевидно, что одного мяса ему было мало.

Когда он в последний раз ел? Выглядит плохо.

– Но все же ты отказался от всего приданного, я удивлена, – с трудом скрыла волнение, голос всё-таки дрогнул с надеждой. – Отказался от всего: состояния, заводов, которые так хотел заполучить. Тебе нужна исключительно…

– Ты? – перебил меня, внезапно повернувшись. По телу прошлись мурашки от его взгляда. Надежда и та маленькая девочка, обожающая сказки, воспряли из пепла неудавшегося опыта, но я сдержалась. Хватит верить в сказки, они возможны лишь в книгах, в реальной жизни все не так. Хотя я уже не понимаю, что реально, а что нет…

– Это глупо, – опустила взгляд, заставила себя улыбнуться беззаботно, – у злодеев всегда есть какая-то выгода, какой-то коварный план с которым они не хотят ни с кем делиться. Зачем тебе я без всего того, что может за меня дать отец? Сам же говорил…

– Это в сказке злодеи, Анна, а в реальности все не так, – улыбнулся он грустно, и хотя я не видела, но почувствовала это. – Люди не разделяются на добро и зло, как герои глупых романов. Все они серые. Ни добрые, ни злые.

– Вряд ли так можно сказать о твоём отце, – не поверила ему. – Или та же графиня, вот та уж точно была злом. Воплощением этого вашего Тёмного и ужасной приемной матерью.

Анри улыбнулся с иронией, однако я видела застывшую в его глазах боль, хотя ни одна мышца на лице не дрогнула. Отпил из бутылки и, прищурившись, посмотрел на набирающее свою силу солнце. А он ведь сказал, что похитит меня разве что до рассвета, если я не захочу остаться навсегда. Хочу ли?

– Так что там насчет отца? Что у тебя на него? – попыталась вернуться к прежнему разговору.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – помедлив минуту, ответил Анри с равнодушным видом.

– В смысле?! Ты же сказал, что на любой вопрос ответишь честно! Чувствую, что меня жестоко на…

– Это не мой секрет, Анна. Если я скажу тебе хоть слово, договор будет разорван, – с нажимом сказал он, пытаясь до меня достучаться.

– Но… – я уже собиралась потребовать ответ, несмотря ни на что, но остановила себя, решив сменить тему. – Почему ты все время меня так называешь? Какая из меня Анна?

Заметил, что я хотела сказать что-то другое, но передумала, и сделал какие-то свои выводы. Подошел почти впритык к дивану и посмотрел на меня пронзительно.

– Я уже говорил: мне кажется, тебе настоящей пошло бы это имя, – он еле заметно улыбнулся, как-то устало и обреченно. – К тому же для всего мира ты Рианна де Карвалье, и для меня Анна.

Анри протянул руку к моему лицу, убрал упавший на глаза локон и произнёс:

– Моя Анна.

Кровь прилила к щекам. Как проникновенно он это сказал: «моя…», а что было после, не так уж важно. Во рту пересохло от этого знакомого до дрожи взгляда мальчишки с крыши. Полного обожания взгляда, как будто я все, что у него есть, и никого ближе у него нет и быть не может. У меня даже дыхание сперло в груди от такого образного сравнения. Так, чувства, быстро собрались в кучу, а гормоны пускай идут лесом, я взрослая женщина, такие от мужиков не тают как сахарок на раскалённом солнце! Но так хочется… Эх…

– Получается, на мой вопрос ты мне не ответишь? – опустила взгляд, стараясь унять внутреннюю дрожь и тепло. Сложила ручки поверх двух одеял, с трудом усевшись прямо.

Спина отдала болью, то ли от неудобной позы, то ли после беспощадного массажа доктора Корте. Чуть скривилась, и в следующее мгновение Анри сел рядом, уже не в ногах. Притянул к себе за талию и рукой прошёлся по моей спине, как бы невзначай, якобы затем, чтобы подтянуть одеяло. Он будто бы проверил: на месте ли те жуткие шрамы или нет. Я не стала напоказ отстраняться, посмотрела куда-то вдаль, стараясь не дрожать от его прикосновений. Лучше бы он не трогал мою спину.

– Если ты готова к последствиям – отвечу, – как змей искуситель прошептал, поцеловав меня в макушку. От этого поцелуя выступили мурашки по всему телу, но я спишу все это на гормоны. Мы сидели так какое-то время, едва ли не в обнимку, прижавшись друг к другу. Моя голова на его плече, он приобнимал меня за талию, позволяя навалиться на него спиной. Анри прикрыл глаза и размеренно дышал, могло показаться, что он уснул, но я все равно чувствовала: что бы не сказала, сразу же проснется.

– Тогда я хочу обменять ответ на обещание, – быстро обдумала вариант. – Пообещаешь мне кое-что?

– Тебе хватает одного моего слова? – с иронией напомнил он о моем недавнем недоверии.

– А ты готов предположить что-то ещё? – немного игриво поинтересовалась у него, скорее, чтобы спрятать волнение, чем действительно флиртуя.

– Я готов предложить тебе все, что попросишь, – его губы коснулись моей макушки в нежном и по-отечески невинном поцелуе.

– Но не правду? – с иронией заметила.

– Ты к ней не готова, – уверенно заявил он, прижавшись подбородком к моей макушке и смотря куда-то в сторону. Я бы многое отдала, чтобы посмотреть в его глаза, понять, о чем думает сейчас.

– Может, я сама буду решать, к чему я готова, а к чему нет? – скрипя зубами предложила.

– Нет, – спокойно так сказал как отрезал.

– Мне никогда не привыкнуть… – простонала, убирая голову с его плеча и стараясь отодвинуться, но рука на его талии не дала.

– К чему?

– К вашим законам, к тому, что женщина здесь – вещь, которую отец продает как свинью на рынке, а затем муж делает с ней все, что хочет. Я даже заниматься тем, что мне нравится, не могу, потому, что это позор для моего отца. Не понимаю, почему женщины этого мира все это терпят? Я бы уже парочку революций устроила, чтобы доказать равенство полов.

Анри рассмеялся звонко и по-настоящему, его даже не смутил мой тяжелый взгляд.

– Посмотри туда, – он кивнул куда-то вниз, на пирс и множество хибар, окружающих его. – Люди голодают, живут без крыш над головой. Любая простолюдинка мечтает о том, что однажды появится тот, кто решит все проблемы за нее. Так же любая леди из аристократов рада своему положению и тому, что ей никогда не придется марать руки, как какой-то простолюдинке. Это ведь забота мужчины – обеспечить жену крышей над головой, едой на столе и всякими побрякушками, которые вы женщины так любите.

Он снисходительно улыбнулся, провел пальцем по моей руке, будто давая понять, какая у меня кожа, без единой родинки, нежная и ухоженная. Вряд ли настоящая Рианна де Карвалье хоть раз мыла посуду или колола иглой пальцы. Я тоже взглянула на свою руку, на отметины от иголки, почти незаметные для глаза в полумраке, но ощутимые, если коснуться. Анри накрыл ладонью мою руку, поймав этот взгляд, и нежно потер подушечку пальца. От этого прикосновения немного больно, рана не зажила ещё, ибо я не обработала, да и не замечала ее вовсе, пока он не коснулся. Через пару дней пройдет, чего беспокоиться из-за царапины? Посмотрела на Анри, он почему-то тепло улыбнулся, поглаживая мои пальцы, уже куда нежнее, будто бы они от любого неловкого движения сломаются.

– Я из другого мира, Анри… И я там, как ты выразился, простолюдинка, так что могу судить, чем руководствуются такие… как я. Если главное, что их побуждает разрешать продавать себя как товар – это желание не голодать и иметь крышу над головами, то что-то в этом мире неправильно.

Граф не ответил, я избегала смотреть на него, потому банально смотрела вдаль, на огромный корабль с мощными трубами, из которых тонкой струей шёл дым, постепенно растворяющийся затем где-то в атмосфере. Об экологии тут, конечно же, никто не задумывался. Стоит ли этим заняться? Это разве в книгах, главные героини, попадая в другой мир, меняют его к лучшему, и все у них так получается, а на самом деле, тут скорее думаешь, как не навредить своими инициативами людям, себе самой и, конечно же, отцу.

– Ты права, чертовски неправильный мир, – улыбнулся он, мне показалось горько, и тут же сменил тему. – Так чего ты хочешь?

Я повернулась к нему лицом и села ровно, удерживаясь за спинку дивана рукой.

– Не убивай моего отца, – выпалила я неожиданно для самой себя, боясь, что если не скажу сейчас, то вообще не решусь его попросить об этом.

Его брови поползли вверх, а глаза мгновенно стали ледяными и отталкивающими.

– С чего ты взяла, что я собираюсь что-то подобное делать?

– Пообещай, что не убьешь и не причинишь ему вред, что бы ни случилось! – потребовала жёстко, но под холодным взглядом слегка растерялась. – Пожалуйста.

Анри моргнул раз или два, затем откинулся на спину дивана и посмотрел на меня с прищуром и подозрением.

– Откуда ты знаешь, что я причиню вред Карвалье? – от его холодного тона я съёжилась, но бежать мне некуда, так что взгляд выдержала. – Оттуда же, откуда знаешь, что Мостовой альянс нападет на Новую Романию?

Как же он на меня посмотрел, точно на лазутчика или шпиона какого. Всё тепло этого вечера внезапно исчезло, растворилось и кануло в небытие, я моргнула, чувствуя, что могу расплакаться, и отвернулась.

– Забудь. Ты говорил, что вернешь меня домой на рассвете. Возвращай, – потребовала у него чуть охрипшим голосом, сложив руки на груди.

– Обещаю, – прозвучало после нескольких мгновений тишины.

Даже не обернулась, думая позвать ли Маркуса или не сто́ит. Сама его выставила отсюда, а теперь хочу вернуть.

– Я не трону господина Карвалье, раз уж он так важен тебе.

Снова промолчала в ответ, сделав вид, что не услышала его слов.

– Глупо было требовать от тебя правды, если сам ее не даю, – признал Анри, и я сразу же обернулась на его слова, желая увидеть признание в его глазах, но заметила легкое раздражение.

– Ты ещё не готов к моей правде, – передразнила его с ухмылкой на губах. Он посмотрел на меня, края его губ дернулись, от желания улыбнуться, но он отвернулся и взглянул на мудрёные часы на своей руке.

– У нас ещё есть время. В Романии принято, что рассвет начинается, когда лучи солнца дойдут до королевского дворца, – он оглянулся, но забор из плит будто бы специально не давал разглядеть это помпезное здание. Действительно, зачем людям, живущим в таком месте, смотреть на это великолепие, у них же и так много поводов для радости, не так ли?

– Чем предлагаешь заняться? – я не смогла скрыть игривую улыбку, отчего Анри приподнял бровь и принялся наклоняться ко мне.

Я уже обвила его шею руками, решив, что не хочу заканчивать это свидание так, на грустной ноте.

– Поговорить, – обломал все мои планы Анри.

– О чем это? – отстранилась нехотя, перемещая руки с его шеи на грудь.

– Расскажи, что-нибудь о себе, – предложил он, хотя, как по мне, скорее приказал. – Ты знаешь обо мне куда больше, чем я о тебе.

– И что же ты хочешь узнать? – прищурилась, не спеша соглашаться на эту авантюру.

– Да что угодно, что нравится, что нет… Чем ты занималась в своем мире помимо шитья, была ли замужем? – его глаза, сощурились на мгновение, так что сразу определила его особый интерес.

– Это больше похоже на допрос, чем на разговор, не находишь? – цинично ухмыльнулась. – Давай баш на баш! Я расскажу тебе о себе, а ты мне о себе.

– Разве ты и так все не знаешь? – с иронией приподнял одну бровь.

– Не все, например, я без понятия, кто такой Крис, и почему он создает тебе проблемы? – решила начать с легкого, а потом все же спросить, что у него с братом происходит.

– Крис? Кри-и-ис… – он протянул имя, задумавшись, стоит ли отвечать.

– Ты всегда можешь позвать милашку Маркуса, чтобы он отвез меня домой, – мило улыбнулась, намекая: в таком случае и я ничего не расскажу.

– Анна, – грозно рыкнул он.

– Поняла, поняла, но мы же наедине, так что я буду и дальше дразнить тебя, – не удержалась от улыбки и мягко толкнула его в грудь пальчиком.

– Ты, наверное, в своем мире всех мужчин сводила с ума, – простонал он, перехватив мою руку, и нежно погладил ее тыльную сторону.

– Только тебя, – заверила его со смехом.

– Ладно, – граф сделал вид, что поверил, но сразу помрачнел, окунувшись в свои воспоминания. – Мы познакомились с ним на подпольном невольничьем рынке. Как-то сразу поняли друг друга, там было… сложно, в одиночку так точно. Он научил меня многому, можно сказать показал ту сторону мира, которую я бы не хотел видеть никогда.

Он посмотрел на меня так, как будто хотел что-то ещё сказать, но замолчал, и молчание это было тяжелым. Я не знала, должна ли я что-то сказать, утешить, но выбора мне не дали, Анри решил продолжить свой тягостный рассказ.

– Мы были там полгода, максимум год, затем состоялся аукцион, и нас купили.

– Полгода? Год? Так долго? – не удержалась от вопросов, не скрывая своего ужаса.

Никогда не думала, что он у работорговцев так долго был, в книге об этом практически ничего написано не было, лишь указано, что графиня купила его и все.

– Как говорят те твари: «чтобы продать товар, сначала его волю надо сломать». И поверь мне, чтобы сломить волю ребенка тяжелым физическим трудом и голодом, не надо много времени.

Моё сердце болезненно заныло и, поддавшись порыву, я обняла Анри и прижалась к его груди, чувствуя, как быстро бьется его сердце, но при этом лицо осталось каменным. Сжала его плечо пальцами, чувствуя себя такой беспомощной и бесполезной спасительницей. Я не смогла его спасти, не в тот раз. Да и спасла ли я его хотя бы раз по-настоящему? В книге он справился и без меня. Бесполезна. Все, что могла, это обнять повзрослевшего бедного мальчишку, что пережил в жизни слишком много зла. Хотелось бы мне, чтобы вся его боль и переживания пропали, чтобы его судьба сложилась по-другому, а сердце никогда не знало печали.

– Затем меня выкупила графиня, а Крис… Крису повезло куда меньше, мы встретились намного позже, и я до сих пор не знаю – к добру ли?

Анри криво улыбнулся, погладил меня по волосам, пригревшуюся на груди кошку.

– Мне так жаль, – сжала его руку, не зная, как ещё выразить свою поддержку.

– Почему? – искренне удивился Анри, мягко улыбнулся и вытер пальцем слёзы с моей щеки. – Ты ведь в этом не виновата. К тому же, как бы плохо мне не было, мысль о тебе согревала меня. Я даже Крису рассказывал о святой, что спасает меня. Он не верил, а я всегда знал – ты существуешь. А теперь ты здесь, – у него, сбившись, перехватило дыхание, и я узнала в нем того мальчишку с крыши, для которого была всем: надеждой, любовью, другом и самим родным человеком в этом мире.

Он говорил все это, глядя на меня так… А я чувствовала, что не заслужила: ни этого влюбленного взгляда, ни всех тех моментов, когда его согревала одна мысль обо мне. Я не спасала его, жестокую судьбу не сумела изменить. Он справился бы и сам, я всего лишь дала ему надежду и веру в ту самую святую, и тем самым изменила его, пускай и не сильно. Анри несомненно разочаруется, когда я открою ему всю правду. Когда узнает, что я – это всего лишь я. Не святая, не его спасение, а дура, влюбившаяся в персонажа книги… в него.

– И я не отпущу тебя больше никогда, – он улыбнулся, взгляд уверен. Не отпустит, разве что, если узнает, что его спасительница совсем не такая, как в его фантазиях.

В глазах защипало, я обернулась, подтягивая одеяло и делая вид, что пытаюсь укутаться получше. Позволила ему обнять себя со спины и прижать к своей груди. Мы сидели так несколько минут, думая каждый о чем-то своем, при этом я чувствовала себя совершенно спокойной в его объятиях. Мне даже нравилось, что граф не давал мне отстраниться, но в то же время было грустно. Меня не покидало чувство, как будто я стою на краю пропасти и готовлюсь спрыгнуть в нее, и спасительного парашюта у меня нет.

– Твоя очередь, расскажи что-то о себе. О своей семье, например, – предложил Анри.

– Семье? – хрипло переспросила и закашлялась. – Говорить особо нечего.

– Расскажи, – мягко настоял он, попутно укрывая меня сильнее.

– Мама бросила меня, когда я была ребенком. Отца я никогда не знала. Меня воспитывала бабушка, она умерла незадолго до того, как я попала сюда.

– И давно ты здесь? – после паузы спросил он.

– Месяц, два… – рассеянно ответила. Мысли все роились в голове, мне не хотелось говорить, он заставлял меня.

– Как же ты тогда являлась мне, когда я был ребенком? – продолжил допрос Анри и не дал мне отодвинуться, когда я захотела прекратить эти объятия.

– Сны, ты мне снишься, – выдохнула, с трудом вывернувшись, и тяжело задышала, прижав голову к спинке дивана.

– Это поэтому ты во сне зовешь меня? Я тебе снюсь, и во сне ты попадаешь в моё прошлое? – спросил он, не давая мне отдохнуть от своего напора.

– Да? Нет? Не знаю! – отмахнулась от него, закрыв глаза рукой. – Я ничего не знаю, все же я обыкновенная швея. Отпусти меня.

Анри резко выдохнул и стремительно поднялся на ноги. Навернул несколько кругов вокруг бочки с древесиной, явно думая о чем-то своем. Солнце поднималось из-за горизонта все выше, растворяя своим светом магию ночи, и я начала казнить себя. Не зря ли я ему рассказала о кошмарах? Вдруг он захочет использовать их и меня? Граф внезапно остановился и, посмотрев на свои часы, метнул взгляд на меня.

– Ты ведь уже видела кошмар, в котором я убил графиню, не так ли? А тот случай на крыше или на балу? Ты помнишь? Знаешь? – начал засыпать он меня вопросами, но я растерялась и приняла другое решение.

– Уже рассвет, я замерзла, отвези меня домой, – потребовала, как можно резче, потупив взгляд.

– Анна! – вскрикнул он, и у меня сдали нервы.

– Что ты от меня хочешь? Да, ты мне снишься в кошмарах, раз за разом, день за днем… Я не знаю, ты понимаешь? Я не знаю, в какой части твоей жизни я появлялась или ещё появляюсь! Но в одном уверена, что бы я ни сделала, что во сне, что наяву, это не важно. Я ничего не могу изменить, как бы не пыталась.

– Так этим ты занимаешься, меняешь меня? – сколько иронии и сарказма для одной меня, аж душно. И эта его самодовольная улыбка раздражает. А может все дело в этом ледяном взгляде? От него так больно.

– Я спасаю тебя, даже если ты сам против этого, – произнесла с ледяной интонацией. – Спасаю от зла.

– Но разве я не твой злодей? Разве то, что я убил графиню не доказывает, что у тебя не получается спасать меня от зла? – спросил вдруг он абсолютно серьёзно, заставив меня вздрогнуть от замораживающего взгляда. – Зачем меня спасать, Анна?

– Это не… – начала говорить, но осеклась под его взглядом. – Я не то имела в виду!

– Я делал кое-что похуже. Намного хуже, чем небольшие развлечения графини в подвале, – сказал он прямо, и я застыла, не зная, что и сказать. – Веришь мне?

Он смотрел на меня долго, пробирающим до костей взглядом. И вроде как я должна была вскочить, сказать, что не верю, что он не такой плохой… Или же сказать себе, что смогу его изменить, сделаю из злодейского главного героя душечку… Но нет. Поздно его перевоспитывать. Поздно надеяться, что он будет хорошим. Он не изменится – вот что он говорит, смотря на меня этим холодным безжизненным взглядом. Будь я понаивней, не поняла, осталась в своей розовой мечте, сказала: «Не верю!» и бросилась бы ему на шею. Обрадовалась, что он мне наконец-то открылся хоть как-то, и утопилась в самообмане и… пропала в нем, в своих чувствах.

Я уже чувствовала что-то подобное, тогда было так же, когда бабуля умерла. То же ощущение, у меня вырвали из грудной клетки сердце и на моих глазах сжимают его, рвут на части, даже не осознавая этого.