Текст книги "Мой злодей 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Анна, – холодно позвал он, но я проигнорировала это чужое для меня имя.

– Вы что-то говорили об ужине, я безумно голодна! – заверила его и с разгона взяла планку в две низкие ступеньки. Шикарное кресло, просто волшебное, обязательно заберу его с собой.

Глава 3. Змеиное логово

Виолет де Мате ждала гостей. Закадычные подруги всегда собирались по понедельникам пить чай и обсуждать светские новости Романии. Девушка любила, когда посиделки устраивались именно в ее доме и, конечно же, каждый раз тщательно готовилась к этому событию. Новое платье от Армана, но не слишком шикарное, чтобы Сюзанна не почувствовала себя на ее фоне деревенщиной. Нет, чтобы такое случилось с Лафает – это немыслимо, но Виолет начала замечать, что первая красавица страны начала носить одно и то же платье больше одного раза, что для леди было просто непристойно. О причине, по которой Сюзанна неожиданно для всех сменила драгоценные колье на жемчужные безделушки и давно не обновляла гардероб, Мате догадывалась. Первая красавица Романии попала в немилость герцога. Когда подружки собирались, она часто рассказывала, насколько жесток с ней герцог, и как сильно она ненавидит новую герцогиню. С беременностью герцогини положение Сюзанны пошатнулось, и от одной мысли об этом Виолет не могла сдержать улыбку. Напевая какой-то мотив, Мате подобрала к своему коралловому платью украшения из розовых опалов в золотой оправе – ещё один способ испортить Лафает настроение.

Первой, конечно же, прибыла Раколетта, она никогда не опаздывала и всегда отличалась излишней пунктуальностью, а с недавних пор ещё и нервозностью. Ее неестественно бледное лицо, вместо того чтобы делать из нее леди, выставляло напоказ ее курнейские корни, что подчёркивали и густые, почти сросшиеся брови.

– Виолет, рада видеть тебя, – сухо поздоровалась барышня, кивая прислужнице – миловидной курнейской девушке, чтобы та отдала подарок – корзину с экзотическими фруктами.

– Рада тебя видеть, дорогая, – улыбнулась Виолет, поправляя кудряшки, и добавила, изобразив волнение: – Как там твой отец?

При упоминании о своем отце Раколетта замерла и заметно задрожала. Мате с трудом удалось скрыть улыбку, когда девушка ответила, что с отцом все хорошо.

Конечно же, все не было хорошо, земля слухами полнится, а слух о плохом здоровье и возможной замене посла давно ходил. У курнейцев если ты стар, то должен отправиться на священную гору в Мертвый лес, чтобы там умереть, не мешая потомкам. Хотел ли такой для себя участи Фабиант? Конечно, нет, как и его семья, большую часть времени прожившая здесь, в Романии, а не на своей родине. Участь посла была печальной, но участь Раколетты ещё хуже. Единственный ее шанс остаться здесь – выйти замуж и отказаться от родины, но проблема в том, что без тестя в виде посла курнейцев никому она не нужна. Стоит Раколетте вернуться на родину, ее выдадут замуж, и о возвращении в Романию она может забыть навсегда. Слухи о курнейцах ходили такие, что мужа из их народа пожелает разве что совсем отчаянная девушка. Вот и получалось, что Раколетте Фабиант можно разве что посочувствовать, но Мате эта искренняя эмоция свойственна не была.

Следом за Фабиант прибыла Кортни Фант, в ужасном бордовом платье и таким количеством косметики на лице, что Мате сразу поняла: девушке опять досталось от матери. Старшая Фант была жестокой женщиной, Виолет искренне радовалась, что ее родительница подобными чертами не обладает. Ее мать предпочитает воспитанию своих детей светские рауты и прогулки с десятком ее любимых собак. Леди Мате никогда не была рада обществу своих детей, по поводу чего ни Виолет, ни ее старший брат – Артур, не волновались. В их семье действует только одно правило: не порочить имя семьи Мате и не мешать семейному делу – производству оружия. Мате давно и успешно поставляют оружие Мостовому альянсу втайне ото всех.

– Прекрасно выглядишь сегодня, Кортни, – улыбнулась Мате, особо не скрывая в голосе иронии.

Фант напряженно кивнула, решив не следовать этикету и не обмениваться любезностями. Она молча прошла в гостиную, даже не одарив подарком хозяйку, но Виолет было все равно, для нее жалкий вид подруги – лучшая награда.

Сюзанну пришлось ждать, она явилась хмурой и очень задумчивой, на слова Виолет даже не обратила внимания. Оказавшись в гостиной, девушка сразу направилась к креслу возле окна и шахматному столу. Обычно в шахматы играли исключительно мужчины, для леди такое занятие не свойственно, но у Лафает были довольно странные предпочтения. В доме Мате в шахматы играл отец Виолет, но даже он порой ломал голову, решая партии, которые оставляла после себя дочь герцога. Все подруги Сюзанны в курсе: если она сразу садится за стол, то значит что-то идет не по плану, и девушка пытается решить реальные проблемы, передвигая фигуры по шахматному полю. В такие моменты девушку лучше не отвлекать, иначе можно ее случайно разозлить, и никого ужасней и мстительней, чем Сюзанна Лафает в гневе, нет.

– Что это с ней? – шепотом спросила Кортни у остальных подруг.

– Наверняка калека что-то опять натворила, – пренебрежительно фыркнула Раколетта, залпом выпивая бокал шампанского.

Упоминание об их недавней проблеме в виде родственницы Лафает всем испортило настроение.

– Сейчас даже не ужин, а ты уже пьешь, – ухмыльнулась, наблюдая за подругой, Виолет. – Это такой обычай курнейцев?

– Конечно, как и месть. Представляешь, что будет с твоей семьей, если я шепну кое-кому из своих о том, кто поставляет Мостовому альянсу оружие, что сгубило тысячи курнейцев? – дала отпор Раколетта, так что Кортни даже присвистнула от такой откровенной угрозы.

– Видно перспектива стать настоящей дикаркой так тебе понравилась, что ты решила подобным поступком завоевать себе имя на родине? – ничуть не прониклась угрозой Мате.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Девочки, прекратите, – попыталась их успокоить Кортни, но таким тоном, словно ждет не дождется, когда те перейдут к активным действиям.

– Если я и окажусь на родине, то первым же делом закажу тебя, мерзкая ты кудрявая стерва, – прорычала Фабиант, поставив бокал на стол так, что тот чуть не разбился.

– Жду, не дождусь, – ухмыльнулась Мате, ее забавляло, как быстро курнейская выскочка заводится. – Манипулировать тобой – раз плюнуть, даже калека с этим справилась.

– Ах, ты… – Раколетта вскочила, но так и не договорила.

– Заткнулись, вы мне мешаете, – донесся голос Лафает, и назревающий конфликт сам собой рассосался.

Фабиант опустилась на стул, Виолет ей налила чаю, а Кортни наблюдала за всем этим с улыбкой. Подруги бросали враждебные взгляды друг на друга и осторожные на Сюзанну. Девушка сидела в кресле, глядя на доску и крутя в руках какую-то фигуру. Пусть их болтовня и могла показаться со стороны непринужденной, но на самом деле все обстояло совсем не так. Каждая из девушек была чем-то озадачена, все шло совсем не по плану, а к этому они не привыкли.

– Твоя матушка опять распускает руки? – спросила Фабиант у Кортни, чтобы просто не сидеть в тишине. Как обычно, сплетничать в такой атмосфере невозможно.

– Кто-то услышал о брате и донес ей, – нахмурилась Кортни, при этом словно проверяя свой острый носик. – Она была, мягко говоря, не в восторге и крайней, конечно же, сделала меня. Мол, я не досмотрела… Вот же конченая сука!

– Но-но, леди не выражаются, – ухмыльнулась Виолет, чувствуя удовольствие от жалкого вида подруги.

– Вот смотрю на тебя, Мате, и не понимаю, ты что думаешь, что какая-то особенная? Или радуешься из-за того, что калека на тебя ничего не нарыла? – предположила Раколетта и затем взглянула на Лафает. – Это, между прочим, из-за тебя! Зачем ты ей рассказала? Не можешь держать язык за зубами?!

Сюзанна даже не оглянулась на них, что-то бормоча под нос. Все ее внимание на доске, а до склочных леди ей нет дела.

– Отстань от нее, – вступилась за нее Виолет и оглянулась на их негласного лидера. Озабоченность Лафает по-прежнему ставила в тупик всю группу.

– Действительно, разболтать все на свете калеке – вот уж умный поступок! – не унималась Раколетта, на что Кортни утвердительно кивнула.

– Она ещё сказала, что я брала у тебя взаймы деньги на выкуп брата. Но я этого не делала! Ты ей это наплела? – добавила Кортни, которую от алкоголя очень быстро развозило.

Виолет негромко хмыкнула, ибо Лафает удостоила их разве что взгляда. Похоже, что-то действительно случилось, что-то куда более важное, чем небольшие неприятности с болтливой калекой.

– Я же говорила, что пускать тот слух о Карвалье было глупо, она сразу поняла, кто это сделал, – безразлично напомнила Мате.

– А тебе-то что? Тебе она не угрожала, – с обидой напомнила Кортни.

– Конечно, ведь я не настолько глупа, чтобы влипать во всякого рода скандалы, – последовательно оглядела каждую из девушек Виолет. Ей всегда нравилось показывать разницу в их уме и статусе.

– Скандалы? Ты это называешь скандалами? – рассмеялась Фант явно наигранно и нервно подалась вперед. – Да ты куда хуже нас и если остальные узнают, то…

– Никто не узнает, если вы не расскажете, – заверила Мате, по очереди сверля взглядом девушек. В конце она не очень уверенно оглянулась на Лафает, но та до сих пор проявляла несвойственное ей безразличие.

– Это с ней из-за принца? – шепотом спросила Кортни, подавшись вперед и кивая на их подругу.

– Как знать, – шепнула дочь посла, смотря на Лафает с безразличием. – Хоть предупредила бы, что ее отец очередную подлянку устроит, так нет! Этой калеке сказала, а мне…

– Ещё раз назовете мою кузину калекой, и все узнают всю вашу подноготную, – внезапно подала голос Сюзанна, заставив девушек испуганно оглянуться на нее. – Поверьте, даже самая гнусная ложь меркнет рядом с той правдой, что я знаю о вас.

– Да чего ты, Сюзанна? – первой голос подала Мате, она поднялась из-за стола и принялась порхать возле девушки словно бабочка. – Мы же подруги и никогда тебя не предадим.

– Да, действительно, мы же с самого детства вместе, такое прошли… – поддержала ее Кортни.

Дочь герцога улыбнулась, она знала, что они так отреагируют.

– Но ты могла бы предупредить… – все равно не угомонилась Раколетта.

– Не важно, отправят твоего отца на родину или нет, в скором времени мы не будем зависеть ни от одного из мужчин – это главное! – Лафает поднялась, от одной ее улыбки стало жутко. – Так что тебе, Летти, не нужно будет ехать на родину, а тебе, Кортни, никогда больше не придётся отвечать за своего братца-разгильдяя.

– Но ведь возникла какая-то проблема, не так ли? – уточнила Виолет, возможно потому, что ей ничего не пообещали.

– Пешка дошла до края доски и стала ферзем, – задумчиво проговорила Сюзанна и, подойдя к столу, поставила на него фигуру ферзя.

– И что это значит? – шепотом спросила Кортни у Фабиант.

– Понятия не имею, но, кажется, это плохо, – сказала та, снова наливая себе в бокал.

– С любой пешкой и даже ферзем можно справиться, – в свою очередь улыбнулась Мате, как будто понимая, о чем идет речь. – Нет человека, нет проблемы.

– Вы снова собрались кого-то убить? – послышался из коридора голос.

– Ты опоздала! – возмутилась Виолет, недовольно скривившись.

– Я пришла как всегда вовремя, – заверила ее Вероника.

Бледная, какая-то измученная, когда-то пышная и цветущая девушка сейчас смотрелась как ходячий, но очень довольный труп. Она улыбнулась, завидев всех своих подруг за столом, но улыбка не отличалась искренностью.

– О, предательница пришла, – прокомментировала Фабиант, нахмурившись. – Может, это ты нас своей новой подружке сдала?

– Не понимаю, о чем ты, – безразлично ответила ей дочь графини Затморской, поочередно целуя каждую из девушек в щеку. – Каждый из нас действует так, как нам выгодно. А малышка Рин просто очаровательна и неимоверно доверчива. Кажется, я понимаю, почему ты прятала ее от нас, иначе наша пятерка превратилась бы в шестерку.

– Ха-ха, очень смешно, – Лафает при этом совсем не смеялась, смерив девушку холодным взглядом.

– Она нам угрожала, наш человек, – ухмыльнулась Мате, поддержав Веронику. Не то чтобы она и в самом деле так думала, но лишний раз уколоть, сделать Сюзанне мелкую пакость ей всегда нравилось. Дочь герцога бросила на своих подруг такой взгляд, что сразу стало понятно, кого обсуждать при ней не стоит. Она пересела за стол, будто бы желая отдохнуть от раздумий, а может, именно Затморской она и дожидалась.

– Я так понимаю, тебя можно поздравить? – сменила тему Фабиант. – Такая задумка и с твоими умственными способностями, даже не ожидала от тебя. Мы-то думали, что на такое только Сюзанна способна.

– Одна истерика этой шлюхи перед королем стоила всех моих мучений! – плюхнувшись в кресло, с мечтательной улыбкой на губах произнесла Вероника.

От образа скромной и даже застенчивой барышни ничего не осталось, перед подругами ей не нужно было притворяться как перед своей матерью и остальным светом. Скромность и повиновение – это те благодетели, которые обеспечат ее хорошим мужем и наследством отца – так утверждала ее няня, воспитывая девочку.

Однако повзрослев и оставшись без ее защиты, Вероника попала в совсем нехорошую компанию для зависимой девочки с такими ценностями, как скромность и повиновение. Как говорится: с волками поведешься, от волков наберешься.

– Признайся, дело ведь не только в наследстве. Тот красавчик тебе понравился, не так ли? – ухмыльнулась Кортни, подмигнув девушке. Кавалера толстушки все успели разглядеть вчера, кроме разве что Лафает, она отбивалась от принца и была занята.

– Его зовут Курт, – пробормотала Вероника, вдруг посерьезнев. Она потянулась за печеньем, но Кортни отодвинула их подальше.

– Эй, я две недели почти не ела, чтобы влезть в платье, – прорычала сквозь зубы Вероника, снова попытавшись достать сладкое.

– Вот и хорошо, что ты теперь понимаешь, как сложно расставаться с лишним весом, – сладковато пропела Кортни, с удовольствием откусывая печенье. – И вообще, посмотри на себя, ты по-прежнему корова, пускай и немного похудевшая, так что никакого сладкого.

Вероника на мгновение замерла, но затем взяла себя в руки.

– Ты выяснила что-то полезное? – спросила Лафает, пользуясь возникшей паузой.

– Полезное? – будто бы пребывая в рассеянности, принялась теребить свою косу Вероника, делая вид, что не понимает, о чем она спрашивает.

– О моей кузине, я же велела тебе узнать причину, по которой она так резко изменилась? – напомнила Сюзанна на повышенных тонах.

– Мне сложно сказать, мы не так близки и… – принялась оправдываться дочь графини.

– Ты ничего не узнала, не так ли? – с презрением догадалась дочь герцога. – Слишком была занята очарованием той черни? Очнись, Вероника, думаешь, ты реально ему понравилась? Ты действительно полагаешь, что кто-то посчитает тебя привлекательной, даже сейчас? Что бы ты ни делала, мужчины всегда будут рассматривать тебя всего лишь как возможность улучшить своё материальное положение, и зависит это от того, получишь ли ты наследство или нет.

Кортни подавилась печеньем, Фабиант ухмыльнулась, а Виолет с трудом подавила усмешку, наблюдая, как лицо Вероники сначала побледнело, а затем покраснело, а глаза начали блестеть от сдерживаемых слёз.

– Я прекрасно об этом знаю, – голос Вероники дрогнул, но с каждой фразой становился уверенней. – Курт – умный молодой человек, мы сразу обсудили все риски и его выгоду от брака со мной. Так что никаких чувств и фантазий у меня к нему нет, – голос девушки слегка осип, она опустила глаза, словно заинтересовавшись скатертью. – К тому же он влюблен в другую.

Кортни неприлично присвистнула, а затем рассмеялась.

– До чего же тебе не везет, коровка, – она подтолкнула поднос с печеньем, – ешь, это явно тебе нужно.

– Фу, Кортни! Свистишь как гулящая девка! – отругала ее Мате и с любопытством придвинулась ближе к Веронике. – Так в кого, ты там говоришь, он влюблен?

– В калеку… то есть Карвалье? – запнулась под взглядом Лафает Кортни.

– Нет, у них больше братские отношения, – пробормотала девушка, все больше становясь похожей на свой светский образ, и снова потянулась за печеньем. – Как же есть хочется… Можно мне чаю?

– Так ты что-то узнала или только слуг соблазняла? – повысила на нее голос Лафает.

Виолет навострила ушки, Сюзанне такие манеры свойственны не были, она обычно хладнокровна. Вероника замерла, резко вдохнула.

– Я никогда не говорила, что буду следить за ней. К тому же это твоя кузина, разве ты не должна знать ее лучше? – приподняла бровь Затморская, вздрагивая от волнения.

– И то правда, Сюзанна? – подхватила ее слова Фабиант. – Косяк за косяком, даже Беловолосый принц предпочел тебе калеку…

Слова Раколетты прервал звон разбитой посуды, Лафает бросила в нее чашкой. От самой чашки, разлетевшейся на полу сотней осколков, та сумела увернуться, но не от горячего напитка. Девушка закричала, отпрыгнув назад и судорожно касаясь своего лица и руки, на которую попала жидкость.

– Что ты наделала, ты больная…

– В следующий раз это будет кипяток, – холодно предупредила ее Лафает. Она поднялась и, подойдя к замершей Веронике, схватила ее за волосы. Дернула их, заставляя девушку приподняться со стула.

– Только ты могла выбрать себе на роль подставного жениха слугу, – с презрением улыбнулась Лафает. – Неудивительно, учитывая кто тебя воспитал.

– Происхождение не делает одних людей лучше других, – прохрипела Вероника, смотря на девушку с вызовом.

Все в комнате замерли, даже Раколетта, что с диким упорством пыталась оттереть пятна с платья.

– Лучше бы ты и в самом деле была невинной и тупой толстушкой, какой ты притворяешься для своей матушки, – недовольно прошипела Сюзанна и отпустила волосы подруги, слегка оттолкнув.

– Как только ты станешь просто тупой красоткой, так сразу ею стану, – заверила Вероника, тщетно пытаясь унять дрожь и поправляя волосы так, словно ничего необычного не случилось.

Сюзанна засмеялась, сначала нервно, а затем и вовсе расхохоталась. Она вернулась в свое кресло и резко поставила на шахматный стол какую-то фигуру, от чего несколько ближайших повалились.

– Партия ещё не проиграна, – сказала она, улыбаясь, и ее подруги наигранно рассмеялись, чувствуя какой-то ужас от вида хрупкой и красивой девушки. Одна Вероника не смеялась, она судорожно сжимала кончик собственной косы, потупив взгляд.

Глава 4. Предостережение (Демарш)

Иногда маленькая победа совсем не радует, как и ревность привлекательного мужчины. Как бы мило не была показана ревность в сериалах, фильмах или книгах, в реальности она может приобретать ужасающие аспекты. Например, большинство преступлений происходят на почве страсти. От ревности разгорается огонь гнева, в котором сгорает любовь и даже сами люди. И ведь все почему? Потому, что мы все в душе собственники и порою живых людей считаем своей собственностью, требуем от них того, чего сами иногда дать не желаем.

Коляска понеслась по коридору, моё желание сбежать от злодея не дало даже мысли возникнуть о том, чтобы отпустить рычажок и остановиться. Вот я заехала за угол, по ещё какому-то коридору пронеслась до тупика и повернула влево. Тот самый коридор с окнами, выходящими в сад, а дальше за ним заколоченная арка, ведущая в покои графини, которых уже нет. По спине прошлись мурашки от дурного воспоминания. Я словно вернулась в чертовски правдоподобное воспоминание из моего кошмара, даже в боку знакомо резко заболело. А как я испугалась, когда Анри, догнав меня, вместо того чтобы сказать что-то, сжал моё плечо! От моего вскрика, судя по ругани и звукам разбитой посуды, кто-то не хило так обделался. Нет, не я, конечно, чего мне бояться? Что злодей решит меня убить, как свидетеля, когда получит все, что ему надо? Так это правда, благо я уже начала отходить от его жуткого влияния на меня. Точно мартовская кошка, ещё бы потерлась об него и помяукала.

Прочистила горло кашлем, делая вид, что ничего не произошло, и стараясь не замечать какую-то кривую ухмылку злодея. Из комнаты рядом выглянула голова знакомой уже мне горничной, целиком появиться она видимо боялась. Мне как-то стыдно стало, визжу тут как дура непонятно от чего. Я легонько махнула ей, мол «нормально все, иди», чтобы злодей не заметил, а тот снова рассмеялся, чем заставил бедную горничную быстро захлопнуть дверь с той стороны.

– Боишься меня? – спросил так, словно задал какой-то остроумный вопрос.

– Да, – ответила ему и затем скинула его руку с плеча. – А не стоило бы?

Руку он послушно убрал, даже отступил на несколько шагов, будто бы оценивая меня с ног до головы. Но он не осматривал, скорее уж принял мои правила игры и отошёл. Даже как-то примирительно поднял руки, точно и не собирался мне угрожать.

– Странно слышать такой ответ от тебя, – чуть задумчиво произнес Анри, возникло такое чувство, что он пытается что-то утаить. – Хотя в твоем нынешнем состоянии стоит опасаться всех и каждого.

– Вы преувеличиваете, граф, сомневаюсь, что я успела нажить себе врагов больше, чем вы, – улыбнулась сквозь зубы. Меньше всего мне нравились все его намеки на мою беспомощность, ибо я такой себя никогда не считала. Сложно человеку, всю жизнь рассчитывающему только на себя, принять свою зависимость от остальных людей.

– Я вот все больше в этом уверяюсь, – сказал он и галантно, словно герой какого-то романа наклонился в поклоне, протягивая мне свою руку. – Пойдем, ужин скоро будет готов.

С подозрением на него посмотрела, уж больно мне не понравилась собственная формулировка «словно герой романа», ведь Анри и есть он. Да и желания продолжать этот разговор не было, как, впрочем, и шанса отказать ему. Я в его власти и более чем уверена, что ему это нравится. Впрочем, как и то, что я в конечном итоге осталась у него сама. Могу поспорить, что сам бы он меня все равно не отпустил, слишком упрямый.

– Отлично, я голодна, – натянуто улыбнулась, больше всего переживая, что меня снова лишат шанса передвигаться самостоятельно. – Столовая?

Анри моргнул, будто не этой фразы от меня ожидал, но тут же улыбнулся и, опустив руку, встал мне за спину. С разочарованием застыла, ожидая, когда щелкнет переключатель, и я снова стану от него зависимой, но вместо этого он просто взялся за ручки и повел коляску обратно, немного изменив направление, после поворота. Похоже, он совсем забыл, что может меня лишить средства передвижения или решил так меня задобрить? С этим злодеем никогда не ясно, делает ли он что-то просто так, или это какой-то план?

Столовая графа поразила своей красотой: деревянные панели, добротная и дорогая мебель, кресла обитые красивой тканью и даже газовые лампы на стенах выглядят очень дорого, пусть и несколько инородно для этого интерьера. Анри отвез меня к удалённому от входа в комнату торцу длинного прямоугольного стола. Небрежно убрал в сторону стул, стоявший там, и в меру заботливо помог “сесть за стол”. Сам сел рядом, то есть не справа или слева, а рядом на тот стул, который отодвинул. У меня даже возникло такое ощущение, что он так не хочет отдавать мне главенство в доме. Хотя романтичная часть меня пропела внутри наивной девчонкой, что это он так хочет быть поближе ко мне. Ха! Да он банально давит морально, буквально лишая личного пространства.

– Вам не кажется, что вы слишком близко? – вежливо, но с явным неодобрением взглянула на него.

– Не кажется, – ответил он, делая вид, что не уловил претензии в моих словах.

– Когда много кажется…

– То вам не кажется, что кажется, – ухмыльнулся Анри. – Я помню.

Граф позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и отставил его, так пристально смотря на меня, словно я какой-то дикий зверь и собираюсь напасть в любую секунду. В столовой появилась горничная, та самая, которая выглядывала из-за двери. Бедняжка, она даже побледнела от страха.

– Слушаю, господин, – она низко склонила голову, но я всё равно заметила, как она вздрогнула, заметив нашу близость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Чего бы тебе хотелось? – настолько ласково спросил Анри, что я заподозрила его в горячке минимум. Косо взглянула на него, не особо понимая, что послужило причиной этих слов, сказанных такой странной интонацией. Он ещё и руку мою погладил, как щеночка какого-то, а у меня от таких глупостей снова прокатилась волна мурашек и, увы, не от страха.

– Ты любишь хорошо поесть, так что, надеюсь, повар хорошо постарается для будущей графини Ратморской, – сказал вроде как мне, но и не мне в тоже время. Слуг так пугает что ли? Страшный он человек, конечно, особенно когда нежность проявляет ради собственной корысти. Слегка вопросительно приподняла бровь и чуть отклонилась от него в кресле, да не особо получилось.

– Обязательно, граф, – тут же спохватилась горничная. – Мы очень рады принимать вас, госпожа, и сделаем все наилучшим образом. Чего бы вы хотели?

Скосила взгляд на Анри, но тот по-прежнему не удостоил служанку своим вниманием, точно она здесь пустое место.

– Я бы хотела поужинать, мяса и овощей каких-нибудь, на усмотрение повара, – наконец-то заговорила под их напряженными взглядами.

– А десерт? – спросил Анри, будто бы желая мне что-то напомнить или просто подколоть.

– Раз уж тебе так хочется, милый, – сладковато протянула, опустив голову ему на плечо, – может твои любимые пирожные?

Мне кажется, я даже услышала, как скрипнули его зубы, но он спокойно поцеловал меня в макушку и обратился к горничной:

– Несите.

Как только дверь за оторопевшей от наших телячьих нежностей горничной закрылась двери, я отпрянула от графа, делая вид, что ничего не произошло.

– Из тебя получается прекрасная графиня Ратморская, на лету все схватываешь, – улыбнулся Анри, явно желая меня побесить.

– Прошу, избавь меня от подобного сравнения, с этим титулом у меня исключительно плохие ассоциации.

– Предпочитаешь другой титул? Герцогини или может быть королевы? – предложил он мне на выбор, словно это не шутка.

– Предпочитаю не вмешиваться во всю эту политику и быть просто Рианной де Карвалье, – осадила его.

– Но при этом ты достаточно в ней разбираешься, раз уж знаешь о войне и том, что Мостовой альянс нападёт на Новую Романию, – подловил меня злодей.

– Помнится, ты говорил, что я несу бред? – нахмурилась и ударила его по пальцам, когда он вновь попытался взять меня за руку.

– Ты такая же вспыльчивая, как я помню, – вздохнул он, отодвигаясь от меня, но недостаточно далеко, чтобы я успокоилась или смогла отъехать.

– Я вспыльчивая? Ты собирался подставить моего отца и вместе с нами отправиться в Новую Романию, даже зная, что там идет война! – возмутилась так, что даже от негодования хлопнула рукой по столу. – И это я вспыльчивая?!

– Война на том континенте идет уже многие годы, но Романия в ней не участвует, – спокойно заявил он, затем поднялся и прошёлся к шкафу, в котором оказалось вино в бутылках. Мужчина легко выбрал подходящее, по его мнению, взял два бокала с нижней полки и направился обратно ко мне.

– Ты знаешь, о чем я, – холодно напомнила ему. – Мостовой альянс в скором времени нападет на Новую Романию! Нам нельзя туда ехать, иначе мы все умрем.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь из другого мира, а леди Карвалье явно не участвовала в заговорах. А вот ее отец… – от одной его интонации меня даже передернуло.

– Господин Карвалье здесь ни при чем! – рявкнула я и дернула ручку, отъезжая от стола и графа одновременно.

– Это действительно раздражает, – сказал он после паузы, опершись рукой на спинку своего стула и наблюдая за мной.

– Я тебя раздражаю? Так зачем ты так хотел, чтобы я осталась? Отправил бы меня домой и все, но нет, тебе же надо было…

– Раздражает то, как ты его защищаешь, – абсолютно спокойно сказал он, словно получая удовольствие от того, что разозлил меня.

– Уж прости, что я забочусь не только о тебе, – прорычала и добавила еле слышно, – второсортный злодей.

– Анна, – он поднялся и подошёл ко мне, – тебе не стоит меня так называть.

– А то что? – спросила у него с вызовом, едва улыбнувшись. – Поступишь со мной как с графиней?

Анри резко нагнулся и, схватив меня за шею, чуть приподнял для поцелуя. Ох, уж этот поцелуй, которым он хочет меня наказать. Соблазн укусить его наглые губы был слишком велик! Так что я прикусила его нижнюю губу, однако он лишь усилил напор. Наглые руки опустились к моей талии и уже расстёгнутому платью, когда резкий звон посуды наконец-то помог нам очнуться.

– Простите, господин, – еле слышно взвизгнула горничная, стараясь быстро собрать на поднос осколки разбитой ею посуды.

– Выметайся! – рявкнул Эзеф так, что даже я вздрогнула. Девушка выбежала из комнаты, а он обернулся ко мне, но момент был безвозвратно потерян.

Губы даже саднит от поцелуев, точно какая-то болячка выскочит, но это будет завтра, когда я вырвусь из ловушки. Отвернулась, стараясь успокоить дыхание и сердцебиение, а то сердце бьется как сумасшедшее.

– Думаю, мы с тобой и так уже сыты. Так что перейдем к той части, когда ты у меня требуешь ответить на твои вопросы, а я тебе не отвечаю, – хриплым голосом предложила.

– Ты не расскажешь мне, откуда знаешь, что Мостовой альянс нападет? – спросил он, будто бы сомневаясь, что будет по-другому.

– Я могу только сказать, что уверена в том, что это произойдет, – посмотрела на него с мольбой. – Анри, нам и правда, нельзя отправляться в Новую Романию. Там будет настоящая бойня и аристократию перережут как свиней. На кону твоя… наши жизни, – взяла его за руку и посмотрела в глаза, не зная, как ещё доказать, что это все не шутка.

Он смотрел на меня, не мигая, затем аккуратно высвободил руку, подошёл к столу и разлил по бокалам вино. Взял свой бокал и протянул мне другой, я приняла его, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Анри… – попыталась его вразумить в который раз.

– Не волнуйся, – перебил меня, отсалютовав мне бокалом, и залпом выпил его. – Я с этим разберусь.

– С чем разберешься? С войной? Вряд ли мы что-то можем с этим делать, да и мы с тобой не страдаем от излишнего благородства, Анри. Никто нам не поверит, а если поверят, то сочтут шпионами или сумасшедшими.

– Ты поэтому не желаешь мне рассказать всю правду? – по-прежнему слышит лишь то, что хочет.

Как будто он бы спокойно принял то, что весь окружающий мир на самом деле книга, а он всего лишь злодей в ней. Как вообще можно принять то, что твоя жизнь, все с тобой происходящее всего лишь чья-то выдумка? Анри явно не поймет и тем более не примет этого, я слишком хорошо его знаю, чтобы раскрывать свой источник информации.

– Наша цель прожить хотя бы до нового года, – проигнорировала его вопрос, задумчиво поворачивая бокал в руках. – Для этого нужно как-то избежать твоей ссылки в Новую Романию. Я поговорю с отцом и, если все так, как ты сказал, исправить все это будет не так сложно. По крайней мере, я надеюсь на это.