Текст книги "Мой злодей 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Дай ее сюда, – Анри забрал меня у парня и словно специально прижал мою голову к своей груди, чтобы я не могла видеть горящую вдали машину. Дрожь колотила все моё тело, я вцепилась в него, как в спасительную соломинку, и вскинула голову, с надеждой посмотрев ему в глаза.
– Скажи, что это неправда. Скажи, что с отцом все в порядке… С Куртом, Эллой… Они же в порядке? – от тихого шёпота к концу своей речи я перешла на крик, но он не ответил, в его глазах застыл знакомый холод. Оглянулась, просто ненавидя свою беспомощность. Дернулась, собираясь пойти туда сама, поползти, если придется.
– Прекрати, тебе там нечего видеть, – он перехватил меня, встряхнул. – Все кончено.
Перед глазами все поплыло от слёз, я хотела закричать, что это не так, но только беззвучно открывала и закрывала рот, не в силах издать и звука.
«Все кончено» – эта фраза как-то сильно резанула слух, в ней было что-то обреченное. Он ведь так не хотел, чтобы я садилась в ту машину. Готов был на все, чтобы я не села в нее.
– Ты знал? – еле выговорила сквозь слёзы.
Он не сказал ни слова, но его глаза ответили утвердительно. Грудь сдавило, я вдруг явственно почувствовала запах гари, как будто пожар не в километре от меня, а совсем близко. В горле запершило от едкого дыма, я закашлялась, почувствовав, что задыхаюсь. Что-то тяжелое сдавило грудь и словно зажало ногу. Попыталась открыть глаза и на мгновение, всего на долю секунды, увидела пылающий потолок и объятую пламенем бабушкину люстру. Но стоило мне широко открыть глаза, я снова увидела Анри и его испуганное лицо, прежде чем чернота поглотила меня.
Глава 16. Встреча на приёме
Помню, когда была маленькой, всегда не хотела отпускать маму. Плакала, бесилась, даже на ноге у нее висела и прятала ее туфли на балконе. Тогда мама начала говорить, что идет вынести мусор или в магазин. Я просилась с ней, ревела, умоляла не уходить, пока однажды бабушке это не надоело.
– Она уходит в свою семью, к девочке, которая лучше и послушнее тебя.
Слёзы мигом просохли, я отпустила плащ матери, и она сразу же сбежала, будто бы только и ждала момента, чтобы покинуть эту квартиру и меня.
– Так будет лучше, – сказала бабушка тогда и вернулась к тому, что любила больше людей, больше меня – книгам.
С того момента я перестала плакать и капризничать, делала все, чтобы стать лучше той девочки, к которой каждый раз уходит мама. Я старалась, чтобы моя мать выбрала меня, но этого всегда было мало. В какой-то момент я сдалась и начала ее ненавидеть.
От любви до ненависти не так уж тернист путь: обидное слово, недопонимание или ужасное предательство от самого дорогого тебе человека.
Сколь бы не была спасительна темнота, она не длилась долго. Мир наполнился красками, теплом летнего вечера, с россыпью звезд на небе в окружении кровавой луны. Чирикают птицы, стрекочут сверчки и играет скрипка, там, где-то далеко, но чарующе красиво. Воздух больше не пахнет гарью, наоборот пьянит сладким цветочным ароматом густого сада. Мои переживания застыли в какой-то невесомости, но все равно больно. Касаюсь груди, там, где между ребер отдает болью печаль утраты. Не верю, не верю! Они живы, я уверена, они…Отец!
Перед глазами темнеет, дышать снова становится тяжело, зажмуриваюсь и боюсь открыть глаза. Боюсь, что это все было сном, а я сейчас проснусь в горящей квартире без шанса на спасение. Но разве такое возможно?
***
– Не поймаешь, не поймаешь! – звонкий детский голос заставляет подпрыгнуть на месте и открыть глаза.
Мимо меня, по вымощенной камнем дорожке, пробежала светловолосая девочка. Она направлялась к дому, построенному из белого камня. Огромному дому, что в обилии деревьев и кустов пропадал на фоне сада. Перед самым входом девочка остановилась, словно высматривая кого-то. Она смотрела в мою сторону, но, конечно же, совсем не видела меня, застывшую у большего куста сирени.
– Сью? – вырвалось у меня, при виде ее детского личика. Очаровательный ребенок, с красными от бега щечками, похожая на прелестную девочку с какой-нибудь рекламы кукол. Сколько ей лет? Десять? Нет, слишком высокая, думаю не больше тринадцати. Нескладная немного, как все подростки, но все равно безумно красивая, точно маленькая лесная фея в этом салатовом летнем платье. Не притворяется, как ее взрослая версия, а поистине невинное и нежное существо.
– Эй? Ты где? – заволновалась она, не найдя того, кого искала.
Отошла от двери на несколько шагов и принялась высматривать кого-то на узких, закрытых густыми кустами дорожках. Где это мы вообще? И почему я вижу Сью? Ведь раньше я бывала только в воспоминаниях Анри. Что в них забыла Лафает? Мои мысли прервал резкий вскрик девочки, я даже дернулась ей на помощь, помня, что во сне обычно ничего хорошего не происходило. Сделала несколько шагов и остановилась, под звуки заливистого смеха девочки.
– Попалась! – звонким голосом объявил парень, не сильно старше Анри в последнем, видимом мной воспоминании. Он безжалостно щекотал девочку, а та заливисто смеялась, попутно крича, что сдается.
– Ну и кто теперь самый быстрый в Романии? – парень отпустил девушку и, уперев руки в бока, задорно улыбаясь. Людвиг? Шаловливый парнишка, вздорный юнец, но отнюдь не тот, кто может убить кучу людей, лишь бы его не отправили из столицы, в которую он недавно вернулся. Людвиг, что покушался на собственного отца, за что его, собственно, и сослали.
Я не понимаю. Ведь всегда в кошмарах был Анри, я спасала его и просыпалась, в наказание переживая этот сон много раз. Он не снился мне лишь однажды и тогда сны сменились болезненной темнотой. Почему я здесь и вижу их? И разве Людвиг и Сью знали друг друга раньше? В книге все выглядело, как любовь с первого взгляда.
– Ты, конечно же, ты! – засмеялась девушка и отвесила шутливый поклон принцу. Он ответил тем же и даже, как настоящей леди, поцеловал ее маленькую ручку.
– Признание своего поражения уже полдела, леди, – ухмыльнулся самодовольно парень, а Сью тем временем сама ухватила его за руку и толкнула, подставив перед этим подножку. Принц, разумеется, обескураженно упал. Сью залилась смехом, а опешивший парень улыбнулся.
– Вам ещё надо попрактиковаться в проказах, мой принц, – с детской непосредственностью заявила она.
– Похоже, у меня появился ещё один учитель, – засмеялся парень, вставая и кланяясь девочке уже искренне.
– Ваш учитель приказывает вам угостить ее самыми сладкими пирожными в этом драном захолустье! – гордо вскинула голову девочка, еле сдерживая смех.
– Посольство курнейцев – захолустье? Что вы, леди! Такие слова поднимут неимоверный скандал. С этим нужно что-то делать! – наигранно возмутился парень, чем вызвал ещё больший смех маленькой Лафает.
– Предлагаю закрыть мой прекрасный ротик пирожным? Как вам идея? – кокетливо стрельнула глазками, пока парень предложил ей свой локоть.
Идиллия, как не посмотри. И это при том, что кто-то из них в будущем убьёт трех моих самых любимых людей в этом мире. Почему я не могу ничего с ними делать? Почему это произойдет? Если это прошлое, значит, я ничего не меняю? Что бы я здесь не делала – все бессмысленно.
Они открыли плотную белую дверь, скрипку и её ритмичный мотив стало слышно лучше, а ещё гомон разговоров, звон бокалов. Звуки праздника жизни, на котором мне не хочется быть.
– Прошу, мой учитель, – пропустил девочку вперед Людвиг, и в тот же миг между ними появился Анри. Сердце вмиг сжалось при виде моего злодея, мальчишки не намного старше принца. Я инстинктивно шагнула назад, как раз в тот момент, когда Сью вскрикнула, а тот, из-за кого я здесь, прошёлся взглядом по саду, словно проверяя, что кроме них троих здесь никого нет.
– Мне нужно поговорить с тобой, – холодно и до боли знакомым голосом произнес Анри, даже не смотря на того, к кому обращается.
Если Людвиг и растерялся таким панибратством, то виду не подал.
– Что происходит? – заволновалась Сью.
– Моя дорога, иди, проинспектируй все сладости в захо… этом замечательном доме и обязательно доложи мне потом, какие здесь самые вкусные, хорошо? – беззаботно улыбнулся парень, и меня удивил, как легко он вернул ей улыбку и отправил восвояси, помахав ей рукой на прощание.
Если его беззаботная улыбка и произвела на девочку впечатление, то на Анри нет. Он довольно грубо столкнул его со ступени и захлопнул за собой дверь, отрезая его от толпы и возможных свидетелей. Будучи молодым, худощавым парнем, он все равно внушает какое-то опасение этим своим пугающим, бездушным взглядом. Строгий костюм, светлая аристократическая, почти серая кожа, мужская, пусть пока и не суровая, красота, и взгляд, от которого мурашки по коже, и волосы на затылке встают дыбом. Но больше всего он трогает сердце, словно ковыряется в нем ножом, так больно.
– И о чем же ты хотел поговорить? – обаятельно улыбнулся принц, точно ничего не происходит.
Анри чуть скривился, как будто у него совсем нет желания говорить. Оглянулся на дверь, подумав о чем-то, и между его бровями появилась уже знакомая мне морщинка.
– Это ты ей голову запудрил? – мрачно спросил он у принца, и тот совершенно неожиданно рассмеялся.
– Скажешь тоже, Сюзанна весьма примечательная девочка, мне даже интересно, что из нее вырастет, как думаешь? – принц принялся ходить вокруг Анри, и в опасной близости от меня.
– Такая же мразь, как ты, – холодно ответил мой злодей, никак не реагируя на эти круги вокруг него.
– Ты хотел сказать: как мы? Или ты считаешь себя лучше после того, что со мной сделал? – Людвиг истерично хохотнул, резко останавливаясь за спиной у Анри.
– По крайней мере, я не рассказывал девочке, как избавляться от сестер и братьев ещё до их рождения, – с явным презрением проговорил Анри, чуть скривившись, словно от отпрыска короля воняет.
Людвиг засмеялся надрывисто, правдоподобно.
– Ты думаешь это я? Нет, этому я ее не учил, – он похлопал парня по плечу, становясь уже лицом к лицу с ним. – Чего тебе, Чокнутый?
Анри выразительно посмотрел на руку принца, что так и осталась на его плече, после чего тот, пожав плечом, ее убрал. Смерил кронпринца пристальным взглядом, не сулящим ничего хорошего.
– Прекрати меня так называть, – сказал Эзеф сквозь зубы.
– Ну, прости, как повелось… Это же ты бредил ночами и звал святую. Что, дозвался? Пришла? И чем вы занимались? Может она и ко мне придёт? Она ведь, горяча, не так ли? – издевки Людвига прекратились после того, как Анри внезапно схватил его и бросил в стену и, не дожидаясь пока тот сам встанет, встряхнул.
– Заткнись, Крис, – прошипел сквозь зубы Анри, еле сдерживаясь, чтобы не зарядить парню в лицо кулаком.
– Крис? – вырвалось у меня, и Анри обернулся. Если бы не куст сирени, он бы точно увидел меня.
Сердце чуть не остановилось от испуга. Я начала мысленно складывать паззл, почти не дыша. Анри говорил, что у него проблемы из-за Криса, и что они встретились на рынке рабов. К тому же у моего злодея явные нелады с принцем, но я и подумать не могла, что принц и загадочный Крис одно и то же лицо. Вот почему Анри так вызывающе с ним себя вел, этот парень не Людвиг, он его двойник – Крис.
– Так чего ты хочешь? – никак не отреагировал на странное поведение блондина Крис. Он лишь оттолкнул его от себя, воспользовавшись замешательством.
Куст сирени спрятал не только меня от них, но и скрыл их от меня. Я больше не могла видеть, что там происходит, не рискуя быть обнаруженной.
– Или что, ты подвергнешь меня риску быть разоблачённым просто так? – в голосе Криса веселье, но при этом все равно чувствуется, что он слегка дрожит от волнения. Если я это заметила, то Анри и подавно.
– Все члены Совета в курсе, что ты не принц. Остальные слишком глупы, чтобы не замечать очевидное, – голос Анри прозвучал очень враждебно, но так похоже на него повзрослевшего. Интересно, какой это отрезок времени? Очевидно, что это не момент убийства графини.
– Настоящий? Пустышка? Какая разница, когда у тебя есть небо над головой, любая еда и девушка, которую только захочешь? Не так ли, будущий граф Ратморский? А как же работорговля и все те, на чьих костях держится эта убогая страна? – если сначала в речи Криса были веселые нотки, то затем они превратились в язвительные и даже злые. – Но ты ведь об этом уже забыл? Обо всех, кто остался под землей, с кем мы делили пищу и кров и собирались бежать? Ты променял их жизни на роль любимой игрушки графини Ратморской. И как оно, стоило того? Как ты вообще спишь по ночам?
Звук удара, возня, во время которой я выглянула из-за куста и застыла. Анри ухватил Криса за шею, буквально душа парня, пока тот сдавленно смеялся каким-то истерическим смехом.
– Правда глаза колет? – сквозь этот дикий смех плюнул в лицо Анри принц, который и не принц вовсе, а голодранец из рабов.
Анри смерил его взглядом, прежде чем с омерзением отпустил. Мне не видно его лица, но даже по спине могу сказать, что он очень напряжен.
– А каково тебе каждый раз называть «отцом» того, кто правит тем миром, из которого мы еле вырвались? Нравится? – спокойно, без осуждения и экспрессивного поведения обратился к нему злодей. Крис сразу же отошёл на приличное расстояние, растирая покрасневшую шею.
– Отвратно, но я уже привык за эти годы, – едва заметно скривился парень, поправляя пиджак и галстук так, словно ничего не произошло. – Но я тешу себя надеждой, что однажды буду смотреть, как эта падаль корчится в муках.
У меня мурашки по коже пошли от одной интонации, не то что от выражения лица Криса. Парень так похожий на Людвига улыбался с таким кровожадным выражением лица, которое можно увидеть только у безумца, серийного маньяка, утратившего все человеческое. То, как легко этот человек скачет в своем настроении от привлекательного парня до безумного убийцы, пугает до дрожи.
– Если кто-то это услышит, кронпринц лишится своего двойника в то же мгновение, – спокойный голос Анри дрогнул лишь на мгновение.
Я как раз заползала назад за чертов куст, когда он неожиданно повернулся боком и, вероятно, заметил мою ногу. Хотя я не до конца в этом уверена, просто парень застыл, смотря на куст, за которым я спряталась, хотя до этого не отводил взгляда от собеседника.
– Чего тебе надо, Анри? – Крис словно устал от их разговора, также посмотрел на куст, но, очевидно, меня не заметил.
Это вообще правильно, что я от Анри прячусь? Он же ничего плохого мне не сделал, по крайней мере, пока что. Почему он знал, что отец… пострадает? Это как-то связано со мной? Если я ему об этом сказала, почему он не спас его? Почему они все умерли? За что так кто-то поступил с отцом? А Курта, Эллу? Их-то за что? У них же только все наладилось, впереди их ждала прекрасная жизнь, ведь они искренне любили друг друга, и теперь их нет. Человека, который стал мне отцом. Девушки, что была мне больше матерью, чем настоящая мама, и парня что был мне не просто другом, но и старшим братом, больше нет. В голове не укладывается…
– Через неделю они будут перевозить партию рабов на корабль до Новой Романии, затем часть отправят на постройку южных укреплений, а часть продадут Мостовому альянсу.
– Вот мрази, – выплюнул Крис.
– Чтобы не возникло лишних вопросов, перевозку поручили страже короля, они собираются переправить их как живой груз в трюме, – с отвращением продолжил говорить Анри, не отрывая взгляда от куста. Мне даже показалось, что он видит меня, сидящую на корточках и зажимающую себе рот рукой, чтобы не издавать ни звука.
– И что ты хочешь, чтобы я сделал? – слегка ухмыльнулся Крис.
– То, что ты умеешь лучше всего – создай проблемы. Такие, чтобы всю стражу задействовали, тогда охраны будет совсем мало, и мы сможем справиться со своей задачей.
– Это я могу, помнится, мой двойник очень хотел смотаться в Мостовой альянс и проверить, так ли их женщины целомудренны, как о них говорят, – Крис мерзко улыбнулся. – Это все?
– Ещё кое-что, – остановил его Анри, не давая уйти. – Оставь девочку Лафает в покое.
– Эту принцессу с серебряной ложкой во рту? Неужели беспокоишься о ней? Я слышал, мегера хотела вас обвенчать, но ты заупрямился. Почему? Нашёл кандидатуру получше? – «принц» приблизился к обманчиво спокойному Анри, как будто мог увидеть ответ в его холодных глазах. – Или же дело в той святой, которую ты выдумал?
– Пошёл вон, – предупреждающе прошипел Эзеф.
– Дурак ты, Анри! Рядом столько девчонок, а ты думаешь исключительно о своей фантазии, – рассмеялся Крис и, похлопав парня по плечу, ушёл в дом.
Мы остались вдвоем, разделенные кустом, под кровавой луной, настолько близкие другу, насколько и отдаленные от странного небесного светила этого книжного мира. Я думала, он тоже уйдет, мне хотелось, чтобы он ушёл, оставил меня в покое. Не хочу его спасать, не в этот раз. Я сама готова броситься в бездну забвения, но не могу, застряла здесь. О том, что он стремительно направится к кусту, я не подумала. Мне всего лишь и осталось, что посмотреть на него заплаканными глазами, когда он остановился, увидев меня в неприглядном состоянии.
– Святая? – сколько удивления в голосе, словно я последняя, кого он ожидал увидеть.
Хотя кто вообще может быть рад собственному глюку? Так и застыл, смотря на меня как на чудо какое, со смесью растерянности и волнения. Это точно он какие-то планы предпринимал и чуть не побил двойника принца?
– Что случилось? – его испуганный вопрос привел меня в чувства.
Он ведь не знает, что произошло, точнее произойдет. Сказать ему? Попросить спасти отца? Но это невозможно. Я слишком часто смотрела «Назад в будущее», чтобы не знать, что такое принцип самосогласованности Новикова. Если это уже произошло, то этого не изменить. В груди больно защемило. Прижала к груди дрожащую руку, смахнула, как могла, слёзы и встала. Пошатнулась, почва возле куста мягкая, садовник явно часто здесь ее рыхлит. Анри дернулся, чтобы не дать мне упасть, но я отшатнулась от его руки и даже выставила руки в предупреждающем жесте, не давая к себе приблизиться. Судя по тому, как он смотрит на меня, тот поцелуй на крыше уже имел место быть, не знаю, как давно для него, для меня словно вчера. И то, что я так держу дистанцию, его задело. Он не понимает, что происходит. Я пугаю его, хотя на самом деле очень боюсь этого. Боюсь, что, если окажусь в его объятиях, не смогу больше сдерживаться.
– Это я хотела тебя спросить, что случилось? Мне опять надо спасать тебя? Во что ты опять влез и почему водишься с тем мерзким пареньком? – я заставила себя улыбнуться, но дурацкие губы не слушались, только дернулись в оскале.
– Что случилось с тобой? Кто тебя обидел? – он и в молодости умел завидно игнорировать мои слова и смотреть в корень. Вымученная улыбка слетела с моего лица, и я отступила на шаг, когда он подался вперед, сокращая между нами дистанцию.
– Расскажи мне, – его голос стал требовательней, вынуждая меня подчиниться.
Сдавленно выдохнула, отступив ещё на шаг и зажмурилась, когда он решительно ухватил меня за руку. Реальное тепло его тела заставило всхлипнуть, до боли захотелось зарыться в его объятия, но я осталась стоять на месте, сжавшись и из последних сил сдерживаясь, чтобы банально не расплакаться.
– Анри! – жесткий крик заставил меня открыть глаза, он обернутся. Его звала женщина, голос был знаком. Увы, мне не было видно, кто именно это был, но вот злодей, по всей видимости, ее узнал. Он отпустил меня почти сразу, но затем встал, словно защищая. Торопливые шаги, и вот перед нами предстала графиня Ратморская в лучшие свои времена. Она слегка осеклась, не увидев рядом с Анри никого, и даже принялась озираться по сторонам.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она своим противным голоском. Ещё одна мразь этого мира, глаза бы мои ее не видели. Я приобняла себя, впервые почувствовав, что продрогла в одной ночной сорочке.
– Воздухом дышу, – ответил Анри, краем глаза оглянувшись на меня, будто бы проверяя, на месте ли.
– Воздухом дышишь? – недоверчиво переспросила женщина и также взглянула ему за спину, но меня не увидела в этот раз. Почему же тогда она увидела меня? Потому, что умирала?
– Зачем вы искали меня? – Анри сделал небольшой шаг в сторону, полностью закрывая меня от женщины и загнув руку за спину, ухватил меня за руку.
– Там прибыла делегация из Курней, нужно ее встретить, – с неприязнью проговорила она, поправляя свои шелковые черные перчатки.
– Так встречайте, – дерзко ответил ей Анри, хотя на самом деле ему было плевать на женщину. Он бережно, но крепко сжал меня за руку, так что я не могу даже оторвать взгляда от его руки, надежной и такой теплой. Глаза щиплет, боль подступает комком к горлу, но я держусь.
– Похоже, давно я не задавала тебе трепки? Забыл уже, как месяц встать не мог?! А все почему? Потому что решил, что можешь сам выбирать себе жену. Глупый мальчишка! Ты мой! Моя игрушка, и если мне захочется – я тебя сломаю. Так что тебе лучше меня слушаться. Понял?
Слёзы просохли на моих глазах, сменившись гневом. Я непроизвольно подалась вперед, почти навалившись на Анри. Он крепче сжал мою руку, чуть склонив голову вперед, потому что я врезалась лбом в его спину. Графиня приняла его действие как поклон, принятие Анри своей вины. Она хохотнула, развернувшись к дому.
– Поторапливайся, а то перестанешь дышать, – холодно сказала графиня, перед тем как уйти.
– Иди, – шепнула я Анри, прижавшись лбом к пиджаку на его спине.
Парень повернул голову в сторону, собираясь что-то сказать, но не сказал.
– Ну же! – резко вскрикнула, отступив назад и с трудом вырвав свою руку из его хватки.
– Без тебя не уйду, – сказал Анри, смотря мне в глаза, и вновь схватил за руку. Ему было плевать, что его сочтут сумасшедшим, что никто кроме него не видит меня. Он потащил меня за собой в посольство, прямо через толпу, которую я проходила словно привидение. Единственный кого я могла ощущать – это Анри. Все остальные были для меня пустым местом, как, впрочем, и я для них. Нам оставалось всего ничего до графини, находящейся в компании какой-то светской пары с ребенком, когда я увидела знакомое лицо в толпе.
– Отец? – непроизвольно вырвалось у меня от счастья и отчаянья одновременно.
Я хотела вырвать руку и пойти к нему, хотя бы увидеть поближе. Он болтал с герцогом Лафаетом, за его спиной тенью стояла Элла, совсем ещё молоденькая девочка и, увидев их, я не смогла сдержать улыбку сквозь слёзы. Я обернулась к Анри, потому что он продолжал держать меня. Так сильно, что мне стало больно. Он застыл, смотря на женщину, с которой мило беседовала графиня, и одного взгляда на нее мне хватило, чтобы увидеть их потрясающую схожесть с Анри. Так вот почему я здесь… Это тот самый день, когда Анри узнал, что его мать жива и здорова, к тому же счастлива и живет новой жизнью, в которой ему нет места. Как бы сильно мне не хотелось подойти к отцу, Элле, понимаю, что не могу оставить Анри сейчас.
Не знаю, сказать ли что-то? Как я могу его поддержать, когда исчезает последнее теплое воспоминание о его детстве, становясь ложью? Сжала его руку, накрыв ее второй, успокаивающе поглаживаю по тыльной стороне его руки, бессильно свисающей, как у сломанной куклы. Я вижу, как он наблюдает за матерью, за тем, как держась за ее руку, темноволосый мальчишка скачет вокруг нее.
– Анри, вот и ты! Познакомься с графом Вармским и его очаровательной женой, он – мой новый деловой партнер из Новой Романии. Очень уважаемый джентльмен, – рассыпалась в комплиментах графиня Ратморская, так что меня чуть на изнанку не вывернуло. Граф, высокий мужчина за пятьдесят, вежливо улыбнулся, протягивая руку Анри, но тот не был в силах ответить на рукопожатие. Он смотрел на мать, а та на него. Она узнала его? Поняла, что это ее сын? Говорят, материнское сердце чувствует своего ребенка.
Может поэтому она сразу же опустила глаза в пол, прижимая к себе Маркуса за голову. Пауза, когда Анри должен был пожать руку графу, затянулась, графиня Ратморская разозлилась, так что мне пришлось пожимать руку графа вместо Анри. Последнее тому не понравилось, но он сдержался, бросив на меня такой взгляд, что я пожалела, что посмела вмешиваться.
– Мой сын – великолепный бизнесмен. Знали бы вы, каких успехов добился он в моей горной компании, – принялась хвастаться графиня, даже не замечая, что настоящая мать Анри вздрогнула от этой фразы.
– Я слышал, вы нашли его на улице и воспитали как достойного аристократа, потрясающе, – поддержал разговор граф.
– Он всегда был аристократом, от рождения. Его отец был бароном, кажется? Скончался в долговой яме, жалкое зрелище. Но благодаря моему воспитанию, заботе и любви, Анри вырос таким потрясающим молодым человеком, – просияла графиня, непонятно кого хваля больше: себя или своего приемного сына. – Вот что значит настоящая мать. Неважно кто родил, главное кто воспитал и вырастил, не так ли графиня?
Мама Анри снова вздрогнула, когда обратились к ней, затем рассеянно закивала, намеренно отводя взгляд от родного сына. Она не хотела смотреть ему глаза, видеть его. Ей и без него было хорошо. Анри так сильно сжал мою руку, что я невольно вскрикнула от боли, и он впервые оторвал взгляд от матери и посмотрел на меня. Лучше бы не смотрел, он отпустил мою руку.
– Рианна? – услышала я голос отца и оглянулась. Господин Карвалье растерянно смотрел по сторонам, но меня не видел.
– Что такое Эдуард? – спросил герцог у него.
– Показалось, что я слышал голос дочери, – выдохнул господин Карвалье и обратился к служанке. – Элла, скажи кучеру, чтобы готовил карету. Что-то мне неспокойно, поедем домой раньше.
Герцог попытался переубедить Карвалье не уходить «так рано», но отец был непреклонен. Он начал удаляться и вскоре почти пропал в толпе, но как же сильно мне хотелось броситься следом за ним. Взять его за руку, обнять крепко-крепко и чтобы его смерть стала всего лишь кошмаром, от которого я наконец-то проснулась.
– Простите, моему сыну пора спать, – голос графа Вармского показался взволнованным. Его жена только что прошептала что-то ему. На признание, что она встретила своего первого сына, это явно не было похоже.
Графиня Вармская прижимала к себе младшего сына, как курица-наседка, и старалась делать вид, что ничего не происходит, даже при том, что Анри откровенно пялился на нее.
– Конечно, конечно, – закивала графиня Ратморская, провожая чету Вармских до самого выхода с зала взглядом. – Плебеи…
Она, безусловно, хотела сказать что-то ещё, но Анри внезапно развернулся и побежал куда-то через толпу. Я бросилась за ним, понимая, что он сейчас может натворить дел. К тому же он пошёл в том направлении, куда ушли и Вармские. Мы выбежали на улицу. Граф Вармской как раз отошёл, а графиня стояла с сыном и ждала, когда подадут их карету. Анри подбежал к матери и резко остановился перед ней. Я видела, как он борется с волнением, как блестят его глаза, и дрожат руки.
– Стой, – попыталась остановить его, но не смогла.
– Мама, – ему так тяжело далось это слово, он сам словно не поверил, что смог его сказать. Столько надежды в этих четырёх буквах, сколько отчаянья, боли и… радости. Лучше бы он молчал, я ведь знаю, что будет дальше, читала об этом.
– Я не твоя мать, – скажет эта женщина, уничтожая все хорошее, что осталось в его жизни. Убивая его надежду и разбивая мир на хрупкие кусочки. Подъехала карета, графиня Вармская вместе с сыном и мужем сели в нее. Граф спросил, что хотел Анри, а эта женщина сказала, что он вернул ей шаль, которую она забыла.
– Пойдем, – прошептала я Анри и потащила его по дорожке возле дома в сад. Он слишком разбит, чтобы сопротивляться моей воле. Не знаю, куда я его тащила, лишь бы подальше от людей, от графини Ратморской и любого другого, кто причинит ему вред.
Мы остановились возле лавочки в глухом закоулке, потому что Анри вдруг вырвал свою руку из моей и посмотрел на меня так, что мне стало больно.
– Ты знала? Ты ведь знала, что она жива? Что живет другой жизнью? – наехал он на меня. – Ты же говорила мне, что она жива! Почему ты не сказала мне?
Я застыла, не зная, что сказать. Не говорить же, что в книге было так, поэтому я знала, что она жива? Это его вообще добьет покруче жестокой фразы той женщины, матерью ее язык не поворачивается назвать.
– ПОЧЕМУ?! – закричал он на меня, наверное, впервые за все время. Я не ответила, что взбесило его ещё больше. Поток мата в исполнении Анри не иссякал даже после того, как он намотал несколько кругов вокруг меня и с досадой пнул доску лавки ногой, сломав ее.
– Вот же тварь! Она у меня заплатит! – разобрала я сквозь его ругань. Я думала, он будет на меня злиться и дальше. Выместит всю злость на мне, так сказать. Даже была готова к этому, но Анри меня удивил. Почти сразу забыв о том, что я знала о его настоящей матери, но ничего ему не сказала.
– Решила, что может просто забыть обо мне? Нет уж, она за все у меня поплатится! Я убью эту тварь! – закричал Анри, пребывая в бешенстве. Он бы и дальше бесился, круша все вокруг, если бы я не остановила его.
– Кого ты убьешь? Свою мать? – я даже не могу сказать, что так сильно разозлило меня и заставило ему перечить.
– ОНА НЕ МОЯ МАТЬ! Ты же слышала! Моя мать умерла, а эта падаль… – закричал он, но почти сразу заставил себя говорить обманчиво спокойно, пускай и с надрывом.
– Если она не твоя мать, то почему ты хочешь ее убить? Если твоя мать уже умерла, зачем убивать эту женщину? Ты подумал, что будет с ее ребенком, если ты убьешь ее?
– Да причем тут ребенок?! – возмутился Анри и нахмурился, смотря на меня.
– При том, что, убив его мать, ты сделаешь его сиротой. Где уверенность, что отец его не продаст так же, как сделал твой после этого? Или что судьба сироты так уж хороша? Как тебе было без матери? Ты уже забыл? Неужели ты действительно хочешь, чтобы этот ни в чем не повинный ребенок страдал так же, как и ты? Ты хочешь ему своей судьбы? – наступаю на него не в силах сдержаться.
– Мне-то какое до него дело? Почему меня должен заботить ее ребенок?! – крикнул на меня, тяжело дыша от гнева. – Ты на чьей стороне вообще?
– На твоей, – не замешкалась ни на секунду, отвечая, – ты еще не понял этого?
– Не похоже, что ты на моей стороне, – обиделся он.
– А как я должна себя вести, чтобы поддержать тебя? Говорить, что это правильно – убить свою мать? Ладно, она уже не мать тебе! – подняла руки, не позволяя ему перебить себя. – Но эта женщина дала тебе жизнь и большую часть своей жизни ты ее любил.
– И что с того? – с ненавистью выплюнул он, смотря на меня из-под бровей. – Почему я не должен ей мстить? Я что тебе всепрощающая Светлая? Эта женщина бросила меня с той мразью, буквально обрекла на смерть и благополучно забыла о моём существовании!
