Текст книги "Верь (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

– Я знаю, что ты меня слышишь, – слышу ее холодный голос совсем близко. – Жизнь так часто выбирает для нас самые жестокие наказания, но почему-то оборотни редко получают по заслугам.

Моего лица касаются ее руки, затем заставляют открыть глаза, чтобы в плохом освещении увидеть карие глаза. Боль отступает на задний план, я вижу неприкрытую ненависть и начинаю вспоминать то, чего не хочется. Их взгляды слишком похожи, вот только мать никогда на меня так не смотрела.

– Ты для меня одна огромная дилемма, – вздыхает женщина с раздражением. – С одной стороны, ты убил мою единственную дочь, с другой, ты все ещё мой внук, ее плоть и кровь. Вот что я тобой должна сделать? Я не могу тебя простить, но и убить не хочу.

Она цокает языком неодобрительно, и я невольно вспоминаю картинку детства. Как-то раз мы с мамой пошли гулять в парк и там нам встретилась жуткая цыганка, что чем-то довела мать до слёз. Мама тогда чуть не в первый раз на меня накричала, потому что я не хотел уходить с детской площадки. Мы можно сказать сбежали оттуда и больше в тот парк не приходили, а следом вообще переехали с квартиры в загородный дом. Я всегда считал, что мои бабушки и дедушки умерли раньше родителей, но похоже я ошибался.

– Моя дочь, обычная девочка, добрая и наивная, решила пойти своим путем, вышла замуж за бывшего охотника и уехала далеко от дома. Спустя время у нее рождается ребёнок, но доченька не показывает его единственной бабушке. Скрывает что родился не младенец, а будущая тварь! Если бы я узнала раньше, ты бы подох ещё в ее утробе! Но доченька решила скрыть от меня свою беременность, привязалась, и даже зная кто ты такой, не захотела избавляться от тебя. Она всегда была слишком доброй и жалела бестолковых зверушек, слишком походила на своего проклятого отца.

Ее рука отпускает мой подбородок, оставив на щеках следы царапин от своих ногтей.

– Эта девочка напоминает мне ее, такая же глупая и бестолковая. Ты обманул ее, как и свою мать, обвел вокруг пальца и заставил влюбиться в тебя. Бедняжка не знает, такие твари, как вы просто не умеют любить.

Она снова презрительно цокает языком с легкой ироничной улыбкой, так похожей на оскал. Ей не жалко Дашу ни капли, вряд ли ведьма может кого-то жалеть.

– Но я научу ее, исправлю, – слегка склоняет голову на бок, – если же не получится – убью на твоих глазах, что бы ты почувствовал хоть каплю того, что чувствовала я, смотря на тело моей дочери в гробу.

Она сама себе противоречит, словно пытается разглядеть в моем взгляде признак привязанности к Даше. Что-то я не сомневаюсь, узнай она как дела обстоят на самом деле, убила бы не раздумываясь. Ведьма уходит, оставив меня в полной темноте, мучится от адской боли. Правда в охотников на судне все было продумано лучше, гас все же действенней капельницы, которую даже в таком состоянии могу повредить.

Как будто зная об этом, на следующий день, когда мне ставят капельницу внутри, остается доктор и несколько охотников с оружием. Агония продолжается, из-за боли не могу даже глаза открыть, охотники даже думают, что я без сознания, так им сказал подозрительный доктор. Зачем ему врать? Спустя время доктора сменяет тот самый главный охотник. Надорванная капельница мочит матрас, и я могу хоть немного пошевелится сам.

– Очнулся? – радостно спрашивает этот отморозок, поднимая меня за шею и заставляя сесть, откинувшись спиной на стенку.

Он здесь один, охраны нет, один его взгляд дает понять, что свидетели ему не нужны. Тоже садится, опираясь спиной на решетку, показывая, что совершенно меня не боится.

– Я знаю кто ты такой, – очень спокойно заявляет он, но в глаза и скорость сердца доказывают, что спокойствие ложное. – Меня даже забавляет, что ты все ещё жив.

На его лице легкая улыбка, пока он наблюдает за мной.

– Знаешь, а ты очень сильный. Все остальные оборотни больше часа пыток электричеством не выдерживали. У нее вообще после второго разряда сердце остановилось.

Тварь. Он смеется, следит за мной, за каждым движением, реакцией на мои слова. Хочу бить его об эти прутья, пока не превратится в мясо, и не пролезет сквозь решетку. Не дышу, не вижу его, хотя взгляд направлен в его сторону. Должен защитить ее, моё спокойствие – ее защита, ещё несколько дней, и все это закончится. Нужно больше сил что бы выбраться отсюда, пока что все что могу, не видать привязанность к ней. Но потом я буду убивать его долго, именно я, а не зверь.

– Она ведь хороша, да? – он улыбается отвратительно. – Эта грудь, попа… м-м-м… Сколько бы я ее не трахал, она все ещё сопротивляется, а потом долго плачет, думая, что никто не слышит.

Раньше я бы просто взорвался, попытался убить его собственными руками, даже пальцы подергиваются, от желания его разорвать в клочья. Поступать импульсивно и необдуманного я могу только из-за нее, она моё слабое место. Я уже совершил ошибку, не хочу ее повторять больше, не хочу ее потерять. Тварь эту я убью, всех их убью. Считаю удары его сердца, не могу понять это ложь или банальная похоть. Боль от капельницы уже не стоит на первом плане, из-за нее куда больней. Его слова не могут быть правдой, слишком хорошо ее знаю, моя пышка такого не выдержит, слишком слабая. Или нет?

– Правда же она такая красивая, когда плачет? – издевательски ухмыляется. – Особенно если при этом сосёт мой…

Я не смог сдержаться, из-за боли реакция слегка затормозила, но в живот тварь получила знатно. Под кулаком треснули ребра, и я попытался проломить ему череп, но не получилось. Появились другие охотники, они оттащили нас друг от друга. Избили меня хорошенько ногами, пока эта тварь не приказала остановиться. Почти не вижу, дышу только ртом, меня хватают под руки, но заставить стоять на ногах не могут. Взбешенный охотник схватился за пистолет и приставил его к моему лбу.

– Вот скажи мне, альфа, – лживо ухмыляется, – почему именно она?

Его голос не дрожит, как и руки, сжимающие пистолет, взгляд холодный и расчётливый, но вот слух меня не подводит, сердце надрывно бьется, выдавая его с головой.

– Потому, – выплевываю кровь ему под ноги, – что моя.

Он бросается на меня, пока его дружки меня держат, что бы не мог дать сдачи и бьет, пока сломанные ребра не дают о себе знать. Охотники уходят, свет гаснет, и я закрываю глаза и сжимаю зубы, хочется кричать от собственного бессилия, рвать на себе волосы и сдирать с себя кожу, причинить себе боль, куда сильнее той, что уже ощущаю. Сердце надрывно бьется в груди, а затем останавливается, когда понимаю, что она дома. Это ни запах, ни звук ее голоса, а ощущение тепла в груди, как только она появляется рядом, пускай нас и отделяют стены. Я слышу, как она нарочно медленно топает возле двери в подвал по утрам, задерживается на кухне и читает в голос книги. Наверху начинается возня и я никак не могу услышать ее голос среди остальных голосов. Что-то взрывается, заставляю себя подняться и сесть, не обращая внимания на боль и прислушиваюсь. Где-то наверху разносится шум, и он все приближается, всматриваюсь в потолок, но не могу ничего разобрать, пока не слышу, как кто-то бьет по металлу. С потолка сваливается какая-то металлическая крышка вместе с человеком, что ее выбыл.

Даша.

Хватаю ее за плечи и прижимаю к себе, крепко, но бережено, обнимаю прикрыв глаза и глупо улыбаясь, когда она делает так же после судорожного вздоха. Маленькая такая, плачет держась за меня крепко, словно ребёнок. Мне сложно представить, что она вынесла за эти месяцы, я хочу спросить, но понимаю, что не стоит, только прижимаю ее крепче к себе, пытаюсь хоть немного успокоить. Успокаивается, но почти сразу прекращает обнимать и пытается отстраниться, чем почему-то пугает меня в разы больше, чем если бы сейчас вошли охотники. Удерживаю ее за плечи, понимаю, что не должен этого делать, но наклоняюсь к ней и прислоняюсь лбом к ее лбу. Господи, как же хочется ее поцеловать, но губы разбиты в кровь, и я так боюсь ее спугнуть. Стираю с ее лица слёзы, словно могу стереть не только их, но и все плохое, что произошло с ней. Нежно касается моего лица, но я убираю ее руки, чтобы не пугать. В отличие от нее я все вижу. Каждую ее эмоцию, как и чувствую нежность, с которой она проводит по моей руке, осторожно касается простреленного плеча, накрывает его ладонью и судорожно вздыхает, ей больнее чем было мне из-за выстрела. Даша все же отстраняется, просит прощения, хотя это я должен просить, спрашивать, как она себя чувствует. Ее сердце так бешено стучит в груди, что боюсь за нее, пытаюсь успокоить словами, но почему-то все порчу. Ее скомканное обещание помочь сбежать меня бесит, тем что она говорит только о том, что сбегу только я. Как оказывается пыток охотникам оказалась мало, они ещё и браслет с взрывчаткой на нее нацепили. Господи, как же я хочу их всех поубивать, ещё никогда жестокость зверя так сильно не проигрывала моей.

Я думал, что может одна девчонка против целой армии охотников? Ее план казался мне бредом, но я согласился на него, чтобы ей было спокойней. Никогда не видел ее такой целеустремленной, никогда так явно не ощущал, что она что-то от меня утаивает. Жаль я понял, что, только когда это уже случилось. Она нарочно падает с моих рук, когда ловлю ее с люка, а затем в испуге вырывается и отшатывается назад, когда беру ее за руку. Запах, он слишком сильный. Это не просто запах от одежды, это его запах, запах его похоти. Она дрожит всем телом, вздрагивает ещё сильнее, когда пытаюсь подойти ближе, потому останавливаюсь. Я вижу ее разбитые губы, побитое лицо, следы на шее, сломанные ногти. Даже одежда на ней его, пускай и стиранная. Его слова… ее не сломали. Не знаю, что мне делать, хочу обнять, но понимаю, что не имею права. Боюсь напугать ещё больше, боюсь, что эта тварь и правда ее сломала. Я тот, из-за кого она пошла на подобное, все произошло из-за меня. Все с самого начала испортил я, если бы мы просто поговорили, все бы сложилось иначе. Если бы просто сказал, что дурацкий план не подходит, Даша все равно сделала бы все по-своему, потому что ничего не могу сделать. Я не могу ее спасти. Это она спасает меня, в который раз, а я только все порчу.

***

Закрываю глаза, чувствую, что злюсь, но ничего не могу поделать, ведь злюсь на себя. Все молчат, если Марго потому что не хочет отвечать на вопросы, то Михаил и Юра потому что, нечего сказать. Действительно, а что говорить, когда мы в полной… Чёрт! Сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в ладони, я слишком быстро завожусь в последнее время, чуть что и превращаюсь. Жить со зверем и так невыносимо, но как оказалось может быть и ещё хуже, если женится и твоя жена зале…

Ванька высадил дверь в мою комнату ногой, слегка разукрашенный и в очень плохом настроении, ещё бы, я его совсем недавно утихомирил. Ну, Дашка блин, напридумывала себе навесь что, братца на меня натравила, прямо как в старые добрые времена. Жалко меня от этих старых добрых времен воротит, хотя ее ревность довольно приятна.

– Ты чего к моей жене полез? – рычит мнимый рогоносец.

– Может с этого вопроса и надо было начинать, а не кулаками махать? – иронизирую, открывая глаза и вздыхая с разочарованием.

– Я тебя уже спросил, так что отвечай! – он только теперь оглянул комнату и задал ещё один резонный вопрос. – А чего Марго связали?

– Вот и мне интересно, чего меня связали? – встревает эта горе шпионка и я натужно вздыхаю.

Вот честно, от женщин одни проблемы! Поднимаюсь с кресла и самолично ставлю выбитую дверь на засовы. Этажом ниже Даша в кабинете, ещё не хватало что бы она нас услышала. За ней конечно Димка приглядывает, но мало ли, от нее всего можно ожидать. Додумалась же, пить в таком состоянии, да и вообще наше возращение ее идея.

– Твоя жёнушка в моей стае, ты не забыл? – чуть не срываюсь на него. – Вы поженились, только потому что я так сказал, так что закрой рот и не действуй мне на нервы и так проблем хватает!

– Это ты про ребёнка? – с сарказмом выдает Петров младший присаживаясь на мой стул.

И этот все знает, прекрасно чёрт побери! Благодаря нюху все всё знают! Кривлюсь, имитируя улыбку, потому что ни капли не смешно!

– Кто тебе сказал? – интересуюсь в недобром расположении духа.

– Папаня мой, – рычит недовольно Ванька. – Вот на какой чёрт ты мне рассказал, что он мой отец?

– А что, лучше, что бы ты от него узнал, по его версии событий? – не удерживаюсь от сарказма. – Слышал я что он тебе плел, про сестру, что как дочка, и мать твою тааак любит… Прямо тёща меня.

– Это ты сам виноват, нечего отношения с тёщей ещё до брака портить, а теперь не ной. Мои новые родственнички нас с женой вообще убить пытались, видите ли простой бета в роли зятя им не по вкусу.

– Парни, а вам не кажется, что сейчас не подходящее время для посиделок женатиков? – вставляет свои пять копеек Юрка.

Вообще-то он прав, но Марго ведь все равно не колется. Мне ее что ли бить, что бы правду говорила? Скосил взгляд на Михаила, тот напрягся, явно не даст никому ей ничего сделать. Ох, уж эта любовь, одни проблемы от нее.

– А что происходит то? – мрачно интересуется Петров младший, оглядывая Марго с головы до пят.

– Эта вот с охотниками дружбу водит, – недовольно скривился Юрка, – если дед узнает ее просто убьют, а мы здесь с ней церемонимся.

Я понимаю его раздражение, на кону стоят не только наши жизни, но и жизнь его дочки и чёрт побери, я его ещё как понимаю, разорвать Марго мало. Вздыхаю, чувствуя какая тяжёлая ноша на плечах, вся эта ответственность привычна для зверя, альфы, но не для человека. Если даже зверю сносит крышу от беспокойства, то что говорить обо мне? Надо было ее связать и так увезти на машине куда подальше от всего этого, туда где она была бы в безопасности. Какой же я все-таки идиот, что пошел у нее на поводу. Попросила она меня называется, лучше было, когда не просила, а то аж беда слушаюсь ее беспрекословно.

– Марго, я знаю, что ты нас ненавидишь, всех оборотней, но Дашка и Кристина то тут причем? – рычу на нее, хотя хочется разорвать горло. – Думаешь они их пощадят? Или тебя, например, своя шкура тебе то дорога?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – повторяет она с тем же выражением лица. – отпустите меня, я устала от этих всех игр.

– И что? А я устал от твоего вранья, ты им адрес и моё настоящее имя зачем слила? Или сообщения Дашке писала, что бы она вернулась? – говорю сначала равнодушно, но, когда дело доходит до нее опять срываюсь. – Зачем она им нужна?

Упираюсь руками об спинку ее стула, она трещит, потому что я сдерживаюсь, чтобы не сломать шею этой сумасшедшей. Мне хватило слежки под домом и одного особо обнаглевшего киллера с пистолетом в пачке с пиццей. Хорошо хоть Даша ничего не заметила, хотя нет, кое-что она заметила, но не все поняла, надо было стараться получше.

– Марго, просто ответь ему, я же знаю, тебе не плевать на нас на самом деле, – пытается достучаться до жены Михаил.

– Я вас люблю мальчики, но совсем не понимаю почему вы устроили этот допрос, – с холодным равнодушием отказывает женщина.

Спинка стула трещит, я ее сломал. При этом Марго вздрагивает, похоже она знает оборотней лучше, чем ее собственный муж и знает, что будет дальше.

– Дарья нам все рассказала, – давлю на нее доводом. – Вы с ней поехали в магазин, где ее задержали за кражу какой-то кофточки, которую она конечно же не воровала. Это знаешь ли как-то не вяжется с сообщением, что ты прислала моей жене.

– А что она прислала Дашке? – влез Ванька, так что пришлось отдавать ему мобильный телефон, что бы сам посмотрел. – Теперь понятно от чего она так странно себя вела.

– Там ничего такого не написано, – отказывает Марго с безразличным видом.

– Ну да, не написано, – соглашаюсь, обходя ее по кругу, – вот только баба Ваньки не беременна, ты ей специально соврала, чтобы надавать на чувство вины, а это знаешь ли мерзко.

– С чего ты взял что не беременна? Проверял что ли? – едко подкаливает интриганка, заставляя Ваньку утробно зарычать.

– Запах, Марго, запах! – устало напоминаю ей простые вещи. – Запаха нет, он не изменился, вот совсем, правда ведь, Ванька?

– Ну да, – соглашается оборотень, не хорошо смотря на женщину.

– А разве он меняется? – надменно пожала плечами женщина, даже не пытаясь освободится. – Во коротышка не сразу заметил, что Кристина забеременела.

– Ты кого коротышкой назвала? – возмутился снова Юрка. – Давайте ее уже пытать будем, а то ведь нарывается.

– Никто не будет ее пытать, – резко вставил Михаил, перебивая вспыльчивого брата.

– Правда, что ли? – не скрывает сарказма Юрка. – Я скажу для вас новость, но из-за этой суки мы все погибнем! Кто его знает сколько она им рассказала? А все из-за того, что кое-кто когда-то давно ее обидел. Вот тебе новость Михаил, но я не собираюсь прощать человека, из-за которого может пострадать моя пара!

– У Кристины девочка, причем обычная, не волчица, как ему было заметить? – несмотря на перепалку других отвечаю Марго. – Это только когда оборотень, особенно мальчик, запах меняется почти сразу. Но думаешь охотникам будет дело до этого? Она здесь, рядом с нами, беременная оборотнем – это то, что они видят. Вправь себе мозги уже, нет никакого лекарства и никогда не было, они идут нас убивать, а не лечить.

Марго молчит, я вижу по ее глазам, она сомневается, но отвечать не хочет. Как все безнадежно то, просто дышать уже нечем. Нас мало, стая с востока на помощь из-за Ваньки с Дарьей не придет, так ещё крыса завелась. Убить ее мало, а что бы было если бы тот идиот с пиццей в мою Дашу попал? Грудь вздымается чаще, плохо себя контролирую, инстинкты сейчас куда сильнее, и они говорят то же самое, что и моё сердце – защитить ее любой ценой.

Выхожу с комнаты, спускаюсь на этаж ниже, подхожу к двери кабинета, под которой дежурит Дима и останавливаюсь, так и не зайдя внутрь. Лбом касаюсь двери, а затем поворачиваюсь и медленно сползаю на пол под дверью. Она внутри, я слышу, как бьется ее сердце, расстроена, просто чувствую это. Дарья, как всегда, подставила свинью, то со своей стаей, то с этим. Выехать за счет наших отношений она решила, как будто мне есть дело до ее проблем с Ваней. Ну, не хочет Петров младший семьи, разве ревность его переубедит? Выбрала бы для своих интриг кого-то другого, а то ведь просто достала, что на том ужине, что сегодня на кухне. Да и Дашку вон как из себя вывела, словно ей не из-за чего переживать, и это при том что ей нервничать точно нельзя.

– Все так плохо? – с полуулыбкой спрашивает Дима, опускаясь возле меня на карточки. – Может попросим помощи в Белого Волка?

– Совсем что ли сдурел? – закатываю глаза, нашел о чём говорить. – И где мы найдем идиота готового отдать жизнь за сомнительную помощь нашего божка? Это просто легенда, друг.

– Не знаю, мои родители в детстве в нее верили, – не соглашается он, садясь рядом и говоря шепотом, что бы она за дверью не услышала.

– Все родители не идеальны. Кто-то верит в какую-то ерунду. Кто-то ненавидит своих детей, за то, что они не такие, как все, а кто-то пытается убить собственного ребёнка. А главное нет гарантии, что в будущем сам не станешь вот таким неидеальным родителем.

Димка начинается смеяться, толкаю его локтем, что бы заткнулся и не спалил нас.

– Прости, прости, – произносит все ещё с улыбкой, – просто так странно слышать что-то подобное от тебя.

– Да у меня самого голова кругом ещё, все это кажется таким неправильным, так не вовремя, – закрываю рукой глаза.

– Ты ещё ей такое скажи, вообще прибьет. Михаила надо было слушать, он же нас не раз предупреждал о последствиях.

– Не зуди, – раздражённо отмахиваюсь от него, – проблема не в том, что я не хотел, а в том, что не знаю, как ее теперь защитить, их защитить.

– Так не надо было ее слушать и спокойно ехать куда-то в жаркую страну, где об оборотнях и не слышал никто.

– Надо было, – соглашаюсь с ним, недовольно скривившись, – но ты как будто ее не знаешь, мало того, что, доверчивая, так ещё и упрямая!

– Да, – саркастично вздыхает Дима, – тяжело то как быть женатым подкаблучником, оказывается.

– Это кто подкаблучник? – зажимаю его головешку, взъерошиваю волосы.

– Ты, ты, – дразнится наглый волк.

– Ты слишком много времени с Кириллом проводишь, совсем уже на него стал походить, – подмечаю с улыбкой. – Все ещё не можешь рисовать?

– Я бросил, – пожимает плечами друг, – похоже это не моё, может пройдет время, и я найду для себя что-то ещё, как ты нашёл.

– Это ещё вопрос кто кого нашёл, – улыбаюсь ему в ответ, мы вместе поднимаемся на ноги.

На улице слышен крик Рената, судя по всему дает последние указания своим ребятам. Скоро начнется, так что нужно собраться и идти на улицу, что бы девушки и Михаил не узнали об настоящем плане. На улице Ренат нехорошо прищуривается.

– Что, милые бранятся? – несмешное подкалывает, ещё больше раздражая.

– Давай по делу, – отказываю, забирая у одного с его оборотней планшет, что бы посмотреть на то что засняли камеры.

– Взрывчатка установлена, парни докладывают, что в деревне почти никого с охотников не осталось, только женщины, дети и старики.

– Всю свою армию решили выдвинуть? – иронизирую недоверчиво, проверяя снимки дронов.

– Сомневаюсь, скорее всего большинство будут отвлекать, пока небольшой отряд зайдет с тыла.

Не спорю с Ренатом, все-таки у него куда больше опыта, чем у остальных. Проверю данные по спутниковым снимкам и только после этого отдаю планшет обратно. Если охотники думают, что мы просто будем драться, как волки, то они полные идиоты, не только у них есть деньги на оружие и другие фишки.

– Установил растяжки? – спрашиваю у Кирилла, слоняющегося без дела.

– Ага, – подтверждает беззаботно, – как только вы ушли.

– Хорошо, – киваю, а затем отвожу его в сторонку, – может останешься с девчонками?

– Это на что ты намекаешь, что я слабак? – улыбается, но судя по глазах злится, засовывая руки в карманы.

Вздыхаю, он ещё совсем ребёнок, никогда даже серьёзно не дрался, только дурачился с нами, куда ему идти в бой. Обнимаю этого упрямца за шею, прекрасно понимая, что каждый оборотень на счету. Все-таки Даша была в чем-то права, это дурачье не просто стая, а моя семья.

– Пообещай мне что не будешь делать глупостей, не хочу, чтобы тебя снова подстрелили, – все-таки соглашаюсь, хотя мысленно даю себе напоминание попросить Диму за ним приглядывать.

***

Под лапами хрустит снег, волку неспокойно, мне тоже. Нервно оборачиваюсь назад, но там уже не видно ни Даши, ни замка, слишком далеко зашли. Дима слегка толкнул в бок, подгоняя, вообще-то, как альфа я должен идти впереди, но не могу совладать с эмоциями. Это касается не только меня, Ваня зло роет землю рядом, пытаясь так сдержатся. Меня не покидает плохое предчувствие и от части виновата в этом сама Даша. Каждое мгновение что мы прощались, мне казалось, что я вижу ее в последний раз. Если бы она хотя бы поверила, что все будет хорошо и успокоилась, мне было бы легче, но даже в такой мелочи, слишком упряма. Михаилу я дал чёткие указания, отвести девушек по тайному ходу к приготовленной машине и поехать в Даши родной город, где они остановиться у родителей Юры. Если наш план не выгорит, Даша отправится к родителям, а остальные по желанию. Ей бы не понравился этот план, слишком хорошо мне въелась в мозг ее фраза: «не хочу, чтобы кто-то из-за меня умирал». Марго не знает, но ее измене мы догадались уже довольно давно, если учитывать в какой момент поиски Даши после ее исчезновения перестали быть идеей фикс женщины, становится сразу понятно, когда именно она с ними связалась. На что Марго рассчитывала, доверившись не только ведьмам, но и сумасшедшей ведьме не знаю, но думаю она хотела банально отомстить Михаилу. Все-таки Дмитров поступил с ней слишком жестоко в прошлом и вряд ли пытался нормально извинится, если можно назвать извинениями кучу денег и разрешение делать все что ей вздумается. Хотя вряд ли Марго были нужны извинения, как и Дашке не будут нужны, потом, когда она все узнает.

Проход к замку подорван, теперь туда можно добраться только будучи оборотнем, или с помощью вертолёта, приземлившись где-то выше, на вершине. Но даже если они там окажутся, никого не найдут, потому что мы уже будем у них дома. Раз уж они покусились на наш дом, то почему бы нам не отомстить тем же? Последние недели охотники систематично нарушали договор, это нельзя было продолжать терпеть, да и никто не собирался. Чисто по факту, посылая башенных собак, обычных людей, желающих заработать деньги за «небольшое черное дельце» охотники не нарушили договор, как, впрочем, и мы не нарушили, подорвав туннель вместе с охотниками, что были внутри. Их же никто сюда не звал, в само сердце нашей территории, но они это сделали, первыми нарушили договор. Проблема в том, что мы не знаем, как много выведала Марго, сколько им рассказала.

Юра в отличие от нас с Ваней не нервничает, по крайней мере перед дедом делает вид. Ещё бы, слышал я какую лапшу кудрявый ему на уши навесил. Мне даже жалко Кристину немного стало, пока она рот свой не открыла на мою женщину, так что пускай делает с ней что хочет. Даже интересно, кто первый подохнет в этом серпентарии? Что-то не кажется, что стервозная сестрица Петровых просто так отдаст им своего ребёнка.

Зверь Вани перестает рыть землю, мы задерживаем остальных, потому нас подгоняют. Бежать такой толпой очень непривычно, столько запахов, что, когда они резко пропадают, становится не по себе. Мы вошли на их территорию, до поселения рукой подать, здесь уже распилены химикаты. На деревьях прибиты баллоны с автоматическим распылением, недешевая штука, чтобы просто служить для отбития нюха у волков.

Зенон впереди воет, он возглавляет шествие рядом с Ренатом. Их волки выгладят самыми старыми, Зенона вообще так, словно ещё немного и шерсть осыпается и мясо отпадет. Пробираюсь к ним и недовольно кривлюсь, от гадкого запаха нос даже заложило. Ваня толкает старого оборотня в сторону и не слушая остальных продолжает двигаться вперед. Зенон недовольно фыркает, а затем бросается следом, пока Ренат недовольно махает головой в сторону, говоря, что нужно обойти. Смотрю на обоих упрямцев, а затем принимаю сторону Рената, и сам веду обходным путем, по дороге сваливая деревья с баллонами.

Через какое-то время сравниваемся с двойным забором под напряжением, где-то в стороне слышен шум драки, так что бежим на него. Два родственника устроили бойню, растерзав сначала сторожевых бойцовых собак, а затем и подъехавших на охотников, те даже не успели выстрелить. Превращаюсь в человека и ору на этих двоих.

– Ранить, а не убивать, – напоминаю, срывая голос. – Забыли, что мы здесь делаем?

– Они достали оружие, – превращается в человека Ванька, – первые начали.

– Не важно кто начал, важно кто закончит, убивайте если только если и правда достанут оружие, детей и женщин не трогаем в любом случае. Все всё поняли? Если нет, тогда я объясню более вдумчиво.

Никто перечить не стал, даже стаи Ильнара, хотя после нашей стычки так и чувствую взгляд их альфы затылком. Кирилл вместе с Димой обошли меня по кругу, пока Ванька вернулся в другую сторону. Двое со стаи Рената бросили в забор заранее подготовленной взрывчаткой, рвануло знатно. Второй забор не под напряжением, но почти сразу появились ещё собаки и только минуты через две ещё две машины с охотниками. Они стреляли на поражение, так что никто с ними не церемонился. Внутри поселения химикатов не было, но нос ещё болел, так что запахов совсем не чувствуешь. Мы разделились по двое и принялись делать то, для чего так нагло заявились к охотникам. Совсем скоро стало слышно сирену, но к тому времени уже было поздно. Когда рванул первый склад с боеприпасами огонь было видно с любой точки в поселении. У каждого было свое задание, кто-то уничтожает все места, где могут быть смертоносные для нас пули. Остальные сгоняли охотников на центральную площадь, а мы с Кириллом искали их предводителей, но увы ни черноглазой твари, ни ведьмы в поселении не было. Надеяться, что их завалило в переходе не имеет смысла, такие просто так не погибнут. В конечном итоге в центре поселения собрались почти все, кто был в поселении. Часть забаррикадировалась в домах, как их видимо учили при подобных ситуациях. Именно там началась сущая неразбериха, вместо того что бы действовать по плану, волкам пришлось давать отпор не просто солдатам, но даже детям, возомнившим себя героями. «Убейте их, убейте!» – кричали в перепуганной толпе, группе ещё зеленых подростков, эти идиоты, дрожа как осиновый лист подхватили оружие павших охотников и принялись стрелять на лево и на право. Кого-то в толпе зацепило, и не только двух наших, но и их охотников. Обезумевшая толпа бросилась на оборотней, не понимая, что надо было остановить подростков. В такой ситуации уже не поговоришь спокойно, даже рык отпугнул их только на мгновение. Один из подростков нажал на курок, направляя на меня оружие, с теми самыми, желтыми пулями. Нескольких выстрелов уклоняюсь, и сбиваю его с ног, слышу вой, одна из шальных пуль попала в Кирилла, что следовал за мной. Он лежит на земле, с груди хлещет кровь, пока он медленно превращается с оборотня в человека. Не чувствую ни капли вины, только одну бушующую злость, когда заношу лапу, чтобы оторвать ему голову. Вижу перепуганные глаза пацаненка, который и жизни ещё не видел, ещё совсем ребёнок с промытыми окружением мозгами. Он и не жил совсем, чтобы понимать, что плохо, а что хорошо, но уже стал убийцей. Но разве это снимает с него ответственность? Я так не думаю, он заслужил наказание. Моя лапа проходится по лицу, оставляя на нем три кровавые отметины, заставляя его истошно кричать от боли. Остальные бросают оружие и убегают в россыпную, но основная толпа остается, даже боясь защитить от меня паренька, не понимают, что он мне уже не интересен.

Возвращаюсь к Кириллу, он уже полностью превратился в человека и сейчас просто захлебывается кровью. Пули желтые, понимаю это когда язык обжигает, при попытке его зализать. В голове бешено бьётся отчаянье, поднимаю голову и надрывно вою, но это совсем не останавливает эту бойню, в отличие от взорванной ракетницей машины.

– Замолчали все, и бросили оружие, если хотите жить! – крик Рената раздался над площадью, заставляя обезумевшую толпу остановится.

Он начинает вещать, пафосно и надрывно, что-то там о древней истории войны оборотней и охотников, о нашей силе, о необходимости договора… Да плевать мне, что он там несет! Превращаюсь в человека и скрипя зубами пытаюсь достать пулю с Кирилла, пока Дима ходит вокруг нас, охраняя от охотников. Как только достаю пулю, рядом появляется Ваня, превращается в человека и со словами «пришла подмога» хватает Кирилла на руки. Если учитывать, что у нас подмоги ждать неоткуда, спасибо за это Дарье и Ване, подмога прибыла явно не к нам. Мы отходим к нашим, за машиной, с кузова которой и вещает Ренат. Оратор с него не плохой, да толку от него, когда без своих хозяев охотники не решатся даже пикнуть. Шесть машин и один автобус, у всех автоматы, толпа чуть ли не ликует, когда они въезжают на главную площадь своей делегацией. Первыми не нападают, только выходят и занимают стратегические точки, защищая народ. С такими темпами нас здесь всех перестреляют, а болтовня Рената вряд ли впечатлит обычных солдат, привыкших выполнять приказы. Откуда они только вернулись? Нас ждали?