Текст книги "Верь (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)
Глава 16. Могилы. 2 часть
***
Вся дорога прошла в тишине, Михаил пытался отвлечь нас, сначала разговорами, а потом музыкой. Но все это вызывало у меня головную боль, и он как-то сам собой перестал пытаться нас разговорить.
Мой родной город встретил нас жарой, кондиционер работает во всю, я даже открыла окно и слегка выставила левую руку наружу. Хотя бы одна моя рука свободна, вторая крепко сжата им. Почему мне нравится такое сочетание: я и свободна и в плену? Может потому что это для меня и не плен вовсе? Прикусываю нижнюю губу, чтобы не улыбнутся. От похмелья болит голова и глаза от яркого света, пользуюсь этим словно отговоркой, чтобы слегка повернутся к нему лицом и даже положить голову на его плечо.
Что я творю?
Чувствую такое смущение, что закрываю глаза, делая вид что просто уснула. К аэропорту ехать где-то час по пробкам через весь город, и что скрывать, мне не хочется видеть знакомые городские пейзажи. Он дергается и неожиданно отпускает мою руку, но только для того что бы поддержать голову, укладывая ее на свои колени. Сидеть, как раньше, теперь неудобно, щелкает ремень, и я забираюсь ногами на свое сиденье сняв надоевшие туфли.
Кайф! Для любой девушки удовольствие снять туфли на каблуках, особенно в такую жару. Жарко то как! Это дома было прохладно, рубашка, футболка и джинсы казались удобной одеждой, а здесь даже купальник и тот казался бы уместней.
Дома? Теперь я называю то место домом? Ну, да, как можно назвать квартиру где из-за тебя убили человека домом? Кай смотрит в окно, пока я лижу, одна его рука на моем животе, вторая поглаживает меня по волосам. Когда он стал таким нежным? После того, как встретились в охотников, или он был таким и раньше? Может я просто не замечала из-за всей той жестокости, которую он мне показывал? Интересно, а где же делась та его сторона, что заставляла меня дрожать от страха или гордо бросать ем выбор? Кирилл сказал, что он не изменился. Может это я изменилась, настолько, что он стал относиться ко мне по-другому? Не пойму, это хорошо или плохо?
Больше не делаю вид что сплю. Он все равно смотрит не на меня, скорее всего его больше беспокоит сейчас стая Рината. Кручу на пальце кольцо, пальцы уже не распухлые, могу снять его, но не делаю этого. Зачем вообще это сделала? Чёрт, почему по пьяни додумалась именно до этого?
Теперь я не могу просто снять его и сказать, что это была просто шутка, случайность. Одно радует – он тоже не может сказать, что это была просто игра. Но возможно я даже не хочу этого делать, но все равно думаю об этом. Сомневаюсь, потому что мне страшно и неловко, это не впервые подпускаю к себе так близко кого-то. Сложно осознавать, что в конечном итоге наши отношения с Каем закончатся, как и все остальные – ещё одним рубцом в моем сердце. Единственное, что отличает в этот раз от всех предыдущих. То, что он заставил меня дать ему второй шанс.
– Я заказал вам отель, по прибытии вас будет ждать машина. Сразу же отправляйтесь в больницу, профессор Антонов будет вас уже ждать. Кай, ты запомнил адрес? – спросил Михаил, смотря на дорогу.
В тот момент, когда он заговорил, я как-то сама по себе начала клевать носом, хотя, когда пребывала в вертикальном положении совсем не хотелось. Похоже Кай знает, как успокоить, а главное усыпить мою бдительность.
– Да, – отвечает альфа, даже не повернувшись в его сторону.
Мне начинает казаться, что он кого-то увидел там на улице, иначе почему так старательно избегает смотреть на нас?
– Нас? – спрашиваю слегка сдавленно и сразу чувствую, как до этого расслабленная рука оборотня на моем животе, напрягается.
– Я не могу с вами поехать, так что надеюсь вы сумеете решить все вопросы сами. Пока мы здесь…
Он замолчал, смотря в зеркало заднего вида и отвернулся, когда я заинтересованно приподняла бровь. Они что-то скрывают от меня? Опять?
– Пока мы здесь что? – переспрашиваю и собираюсь снова сесть, вот только рука на моем животе не дает.
Слегка испугано смотрю на обозревшую конечность, а затем на него самого. Наши взгляды встречаются, и с удивлением понимаю, что он злится, причем на меня, но не понимаю за что? Из-за кольца? Я же не заставляла его по-настоящему делать себе предложение. Что ему мешало, как раньше, обозвать меня и сказать, что я слишком много себе возомнила? Что ему мешало просто сказать, что я пьяна и несу какой-то бред? Что ему мешало остановить меня?! Боже, как же просто свалить за вчерашнее всю вену на него, но меня все ещё мучает один вопрос: почему?
– Почему? – спрашиваю, смотря в его глаза и на мгновение, кажется, что он понял о чем я.
– Полежи пока мы не приедем в аэропорт, так безопасней, – отвечает мне вместо того, что я хочу услышать.
– Нет, я хотела спросить почему…
Начинаю говорить, но он смотрит на меня так, что сосет под ложечкой и я начинаю искать угол, в котором можно спрятать взгляд. Прочищаю горло покашляв, разминаю пальцы на руках и только после этого мельком смотрю на него снова, чтобы убедится, что он до сих ждет, когда договорю.
– Почему Кристине нельзя уехать домой? – мямлю первый попавший вопрос, вместо нужного.
На мгновение он приподнимает брови, а затем возвращается взглядом к окну. Его рука больше не давит на меня, что бы оставалась лежать, наоборот нашла мою руку и переплела наши пальцы куда нежнее чем раньше.
– Ее родной город – территория стаи Ильнара, – отвечает так, как будто это что-то мне объясняет.
– И что? – решаю плодотворно отвлечь его от окна. – Она там всю жизнь прожила и раньше ее никто не замечал, так почему ей нельзя к родным?
Мой план удался, Кай оторвался от созерцания улицы и посмотрел на меня.
– Она теперь пахнет им, – отвечает он, особенно ударяя на последнее слово.
Им, это кем? Юркой что ли? Он же давно ее бросил, как она им может до сих пор пахнет? Она что ли не мылась все это время или что?
– Они же давно расстались, как это вообще возможно?
Кай смотрит на меня так, словно объясняет очевидные вещи, и точно еле сдерживается, чтобы как раньше не высказать все что он думает о моей отсталой персоне. Так продолжается какое-то время, пока в наш разговор не вклинивается Михаил.
– Запах остается после соития, – краснея деликатно бормочет старый волк.
И что это должно означать? Повторяюсь, они уже давно не виделись, не то что спали вместе! Высказать такое в слух не хочется, но язык так и жжется ляпнуть подобное уточнение. Кай отворачивается к окну, это уже так конкретно начинает бесить. Поднимаю руку и беру его за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
– А по-человечески можно со мной разговаривать, или мы теперь всегда будем говорить намеками? – вырывается у меня претензия, на которую он реагирует легким прищуром.
– Когда мы переспим – твой запах поменяется на мой навсегда.
Мамочки, зачем я вообще это спросила?! Он смотрит на меня не мигая, а говорил так серьёзно, что щеки покраснели от смущения. Кай даже не сказал «если», он сказал «когда». Что-то я не поняла, это для него непреклонный факт, как наступление завтрашнего дня?
– А, ну понятно, – киваю, делая вид что и правда поняла.
Отвожу взгляд теребя пальцами пуговицу рубашки. Все, я теперь никогда у него ничего спрашивать не буду! Оно мне надо было? Такое чувство что меня вот-вот изнасилуют, даже лежать у него на коленах уже не так комфортно, как раньше.
– Оборотни выбирают себе пару раз и навсегда, – продолжает он говорить, вызывая во мне желание зажать ему рот рукой, чтобы не услышать нового откровения. – У нас не существует такого понятия, как развод. У них был секс, по нашим законам она его пара и так навсегда.
Мне бы промолчать, но я возьми и ляпни:
– И что, у вас никто не изменяет?
– Нет, – ответил он сразу так резко, что на мысль о поголовном ревнивом бешенстве волков.
– А прецеденты были? – интересуюсь, чувствуя то еще немного и улыбнусь.
– Не было, – говорит он, накрывая мою щеку ладонью, – и я тебе больше скажу их и не будет.
Улыбка все же появляется на моем лице, как реакция на его ревность и такое явное предупреждение, что бы даже не пыталась. Так и хочется ляпнуть что-то колкое, даже выявить желание посмотреть на рогатого оборотня, так что еле сдерживаюсь.
Моя улыбка растворяется сама, под его хмурым взглядом, когда понимаю, что меня это тоже касается. Тогда, на кухне, я чуть не стала его парой. В тот момент меня мало интересовали последствия нашего секса, но я как будто чувствовала, что это будет значить что-то подобное. Вот сердце подсказывало, стоит нам переступить эту черту и точки не возврата – не будет. И все равно поцеловала его. Все равно хотела быть с ним, пока он сам все не испортил. Похоже после секса мне уже никуда от него не деться, разве что создать неведомый для оборотней ранее не виданный прецедент. Смешок вырывается сам собой, так что даже приходится прикрыть рукой рот хохоча. Кай смотрит на меня так знакомо зло, как раньше, что хочется его поцеловать. Поворачиваюсь что бы проверить смотрит ли на нас Михаил, но тот занят. Отворачиваюсь назад с улыбкой, собираясь приподняться и поцеловать его, но меня опережают. Он хочет наказать меня поцелуем, он не такой нежный, как наш последний. Порчу его планы позволяя себе улыбнутся ему в губы и даже обнять за голову, что бы и не думал прекращать. Щеки горят, сердце громко стучит в ушах, когда с коварной улыбкой кусаю его обнаглевший язык. Отстраняется на несколько сантиметров, не позволяю на больше. Невольно у меня вырывается смешок, таким удивленным он выглядит сейчас, затем улыбается и снова меня целует. На этот раз мы обходимся без такого фанатизма, так что почти сразу он помогает мне снова сесть, лежать то уже кое-что мешает. Уголки рта подергиваются от улыбки, когда отворачиваюсь к окну, чтобы хоть немного скрыть румянец.
Тем временем поняла, что мы уже подъезжаем к аэропорту, поток машин увеличивается. Стараюсь привести волосы в порядок, когда замечаю на себе взгляд, причем снаружи.
– Давно не виделись, Дарья, – слышу знакомый голос, а затем замечаю, как опускается стекло машины в соседнем ряду. – Как там поживают твои родители?
Ринат на заднем сиденье джипа всего на расстоянии вытянутой руки и добродушно улыбается мне у меня даже слов не нашлось, что ответить. Хорошо, что Каю, было что ответить, он отстегнул свой ремень, подхватил меня за талию и сгреб себе на колени.
– Чего тебе надо, Ринат? Кажется, мы с тобой договорились, насчет нашего проезда по твоей территории.
Вот как Кай может говорить так серьёзно, почти что с угрозой, при этом я чувствую, что сидеть, как и лежать на нем чертовски неудобно. Причем во всех смыслах и подтекстах данного слова. Так, держим лицо, а главное гормоны в узде что бы не «завонять», как выразился Кирилл. Надо отвлечься, подумать о чём-то другом. Только о чём? О чём там девочки думают кроме мальчиков и косметики? О, об единорогах! Скачут себе по полянке единороги, у них такие большие рога… Тра-ля-ля и прочая фигня. Чёрт, вспомнила! Рог единорогов же скрытый фаллический символ, так что это не я виновата в своих горящих щеках, безумному сердцебиению и теплу внизу живота. Это все это рог единорога!
– Даша, – слышу злой шепот своего неудобного кресла и у меня сдают нервы.
– Сам виноват, – рычу в отместку дав ему по рукам, что бы отпустил.
– Вижу ваш медовый месяц в самом разгаре, я так понимаю скоро стоит ожидать миленьких беленьких щенят? – с явной издевкой интересуется Ринат, отвлекая от нашего маленького поединка.
Кай все же стаскивает меня с колен, только не обратно на моё сиденье, а на свое. Получает по клешням, когда пытается руку на талии оставить. Как же стыдно, чёрт побери! При тем всем пренебрежительный тон главы стаи действует на нервы.
– Дело молодое, – натянуто улыбается Михаил.
– Какие они вам щенки? Мы что по-вашему суки, что у нас не дети, а не собаки! Посмотрела бы я на вас, если бы ваших правнуков кто-то так обзывал, наверное, им бы горло перегрызли.
Бурчу под нос, надеясь, что чрез шум самолетов и машины никто меня не услышал. Отворачиваюсь в сторону, наблюдая за тем как машина выезжает на стоянку возле аэропорта. Там Михаил выбрал самое удобное место к входу в громадное здание. Машина остановилась, но я не спешу выходить, помню, что мой альфа сказал держаться рядом с ним. Он берет меня за руку, позволяю ему это сделать, зная, что сейчас не до моих психов. Поднимаю на него взгляд, но он не смотрит на меня. Открывает дверь и выходит с машины, вытаскивает меня следом наружу. Наши сжатые руки слегка мешают ему двигаться, пока он закрывает дверь и достает с багажника небольшую дорожную сумку. Михаил уже поджидает нас возле входа в зал аэропорта, мы сразу направляемся туда, не ожидая пока две машины стаи Рината остановятся рядом с нашей.
На каблуках и так идти неудобно, так ещё и Кай ходит так быстро, что еле поспеваю за ним. Думала, что, когда зайдем внутрь будет лучше, но нет, не лучше. Михаил тоже стал подгонять нас, хотя если верить табло до отлета целый час. Большие площадки, все с металла и стекла, во всю гудят кондиционеры, но главное люди, их целая тьма. Моё сердце надрывно бьется в груди, я так давно не видела столько людей, не была среди них. Несмотря на кондиционеры на лбу выступает холодный пот, пока оглядываюсь по сторонам. Мне кажется, что я даже вижу Рада, всего лишь на мгновение, но показалось.
– Даша? – испугано вздыхаю, когда где-то сквозь шум толпы и объявлений о рейсах слышу голос Кая. – Что случилось?
– Их… их слишком много, – шепчу, чувствуя, как кружится голова и легкие надрываются в груди.
– Я скажу им уйти, не бойся, – слышу шепот возле самого уха.
Затем он дергается что бы уйти, оставить меня одну среди всех этих людей.
– Нет! – невольно вскрикиваю, сжимая его руку со всей силы.
Ну, что на меня нашло в такой момент? Что со мной не так? Отвыкла от людей настолько, что меня пугает толпа? Голоса и люди исчезают, когда меня крепко обнимает, так становится легче, хотя бы могу нормально дышать.
– Все хорошо, – говорит, прижимая меня к себе и гладя по спине словно ребенка.
Я стала сильнее, так хотела этого, но почему сейчас мне лучше быть слабой и той, которую нужно защищать?
– Все нормально? Может давай я осмотрю ее? – предлагает взволновано Михаил на заднем плане, но альфа только отмахивается, сжимая меня ещё крепче.
«Я всегда буду рядом с тобой». – слышу его голос в голове и не понимаю это мне послышалось, или я так мысленно в голове воссоздала то, что хотела услышать сейчас?
Он отводит меня в сторонку, где почти нет людей и заставляет посмотреть на себя. Не могу понять, что за эмоции на его лице, когда его руки сжимают моё лицо в ладонях. Михаила рядом нет, так что я рассеянно ищу его взглядом.
– Уже лучше? – то ли спрашивает, то ли констатирует факт.
– Людей слишком много, – зачем-то объясняюсь и отхожу к стенке, опираюсь на нее спиной, чтобы прийти в себя.
– Раньше…
– Нет, – перебиваю его и так зная, что он хочет спросить. – Отвыкла просто.
Мы молчим долгие минуты, пока Михаил не возвращается, при этом я держу дистанцию. Слишком я расслабилась рядом с ним, слишком привыкла что он меня то поддержит, то защитит. Как же быстро привыкаешь к хорошему и забываешь о плохом.
– Вот, – Михаил вернулся с пакетом, сразу дал попить мне воды, а затем понюхать какую-то дрянь на ватке. Только после нее стало лучше, но захотелось чихать. Кай передал сумку старшому Дмитрову, что по само по себе заставило меня напрячься.
– Я отойду не на долго, вы пока сдайте сумку в багаж и займите очередь, – отдал команду, словно мы его рабы и исчез где-то в толпе.
– Куда это он? – рассеянно спросила Михаила, пока он деликатно взял меня под локоть и повел куда-то.
– Ему надо переговорить с Ринатом, дела стай, как понимаешь, – ответил он мне с каким-то мучительным видом.
Очередь, которую мы заняли, тянулась очень долго, особенно когда ждешь одного надоедливого бывшего блондина, а он никак не возвращается.
– Почему-то я думала, что у вас есть собственный самолет, – решила разредить обстановку шуткой, но меня восприняли в серьез.
– Есть, но Марго взорвала двигатель в прошлом году, все никак не можем починить, – ответил он таким будничным тоном, как будто мы просто о сломанной машине говорим, а не о собственном самолете.
Насколько же они богаты? Почему-то чувствую себя жутко корыстной, хотя это не так на самом деле. Вот бы мне быть хоть чуточку такой, какой меня видят другие – стервой, жизнь бы стала в разы проще.
– Ну, а как дела с расшифровкой записей? Поняли хоть что-то? – решаю сменить тему на более интересную для меня.
– В некотором смысле…
Начал мямлить Михаил, а потом оглянулся, по сторонам, как будто высматривая кого-то.
– В некотором смысле что? – слегка резко реагирую на его очередные недомолвки.
– Он пропал, – шепчет он.
– Что значит пропал? А бумаги? Зачем я только вам все отдала! – сорвалась, не следя за громкостью своего голоса.
– Смотри какая девка невоспитанная, на собственного отца орет, – запричитала бабка, стоящая впереди нас по очереди.
Божок мохнатый, и здесь в очереди нашлась ворчащая бабулька. Мне стало стыдно, так что пришлось сдержать злость сцепив до боли зубы.
– Бумаги на месте, по сути дневник мог взять только один человек…
– Марго? – припустила быстро.
– Да, – слегка улыбается мужчина. – Вопрос в том, зачем он ей, как и та информация, что там находится.
– Вы хоть немного узнали? – спрашиваю с надеждой.
– Да, – отвечает Михаил шёпотом и наклоняется к моему уху, – но Кай запретил тебе рассказывать.
Судорожно вздыхаю, от желания врезать одному обнаглевшему альфа козлу. Как он смеет скрывать от меня такое?!
– Ну хотя бы что-то скажите! – требую у него.
– Там данные двух образцов, один из них твой, но который именинно понять сложно. Самое главное, что этот доктор. Что вел записи. Постоянно сравнивает их, отмечая динамику развития стволовых клеток и количество фагоцитов в крови.
– А по-человечески можно? – спрашиваю повторно с каменным лицом.
– Если попроще, он изучает исходный образец, не перешедшую волчицу возможно тебя и перешедшую, но с видоизменёнными генами, можно сказать почти человека. Кроме тебя там были ещё волчицы?
– Не знаю, разве что Тася, – шепчу в ответ обеспокоенно.
– Она сбежала?
– Да, с ней все должно быть хорошо.
– Если так, то не стоит волноваться, у того врача были большие планы на второй образец, он думал с его помощью можно разгадать что собой представляет оборотень на генетическом уровне и «исправить» нас.
Предпоследнее слово он сказал так, что мне стало очень даже не по себе. У Таси точно все нормально? Нет, мы конечно разошлись абы как, но я чувствую какую-то ответственность за нее. Михаил замолчал, а я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как к нам подошли.
– Дарья, ужасно выглядишь. Я так понимаю тебе очень нравится быть рядом с Белым, раз уж ты решила к нему вернутся, – осыпал меня «комплементами» Ринат, подходя к очереди вместе с Каем и своей свитой.
Осмотрела его с ног до головы, такой себе солидный дяденька в светлом костюме с голубым галстуком, вот только лицо по сравнению с тем что я помню, изменилось, как будто постарел.
– Вы тоже выглядите не очень, витаминки пить не пробовали? Или там не знаю, добрее быть? Ну, или хотя бы трость приобретите, Вам, в Вашем возрасте без нее никуда.
Старательно поддакиваю, с «любовью» припоминая его издевательства в прошлый раз. Кай не удерживает улыбку, как и несколько человек из стаи оборотня.
– У тебя острый язычок, хорошо, что моему внуку не достался такой приз, – отвечает альфа, не хорошо смотря на меня.
У меня вырывается то ли хрюк, то ли смешок, поспешно закрываю себе рот. Знал бы он, какой приз достался его внуку и какой у нее язык, особенно по пьяни, а по-трезвому ещё хуже бывает, так бы не говорил. Учтиво киваю только на его слова, давая понять, что мне все ещё смешно. Кай становится рядом со мной, берет за руку. Вот только на этот раз не хочу показывать им, что он мой защитник, потому вместо того что бы взять его за руку, сама беру под локоть.
– А Вы господа, зачем приехали, ручкой нам в окошко помахать? – не удерживаюсь от сарказма.
– Белый, угомони свою су…
– Кого? – перебываю старика, сразу же отпуская локоть Кая и делая шаг вперед.
Рука Кая проскальзывает по моей, а затем хватает в такой знакомый захват, не девая сделать и шагу дальше. Словно я и правда сука, а его рука мой поводок.
– Даша, – говорит он спокойно, но я чувствую, как сильно он сжимает мою руки и понимаю, не время и не место для моего срыва. Ринат видит, какую власть имеет на меня Кай и давит на больную мозоль:
– Знай своё место, сука.
Он так мне говорит, а мой якобы защитник молчит, что меня бесит до чертиков. Сначала бесит, на одно мгновение, пока не доходит, что снова он меня защищать не будет. Кай не на моей стороне, не сейчас, не перед этим оборотнем. Испугался что ли его и эту ораву? Да в жизни не поверю! От обиды наворачиваются слезы, но я не даю себе спуска.
– У Вас такой солидный возраст, а вы за свою жизнь научились только командовать и унижать. Не удивительно, что ваш собственный внук от вас убежал.
Ринат не ответил на это, но судя по скислым лицам его оравы, мне за это планируют что-то оторвать. Ну и плевать! В этот момент, в этом человеке я видела не властолюбивого родственника Юры, а своих собственных родителей и мне до чертиков хотелось доказать им, да хоть немного сделать больно стыдно за свое поведение.
– Пойдем, – командует ещё один альфа, обретя голос, после такого важного молчания.
Засаживаю ногти глубоко в кожу на его руке, не имея возможности вырваться, что бы знал, насколько я разочарована в нем. Разочарована? Черт, все происходит слишком быстро! Прежде чем разочароваться, нужно сначала начать доверять, когда я только успела проскочить этот этап?
Он тянет меня за собой куда-то, пока Михаил отдает ему какие-то бумаги.
– Ринат, я надеюсь на этом все? – спрашивает Кай, даже не оборачиваясь на собеседника.
Кривлюсь, чувствуя себя то ли ребенком, то ли куклой. Желание вспылить и послав альфа козла куда подальше свалить останавливает тот факт, что хрен с два он мне даст это сделать.
– Нет, ещё касательно твоей просьбы…
– Это не просьба, – резко рычит оборотень, останавливаясь возле ещё одной очереди, но уже поменьше. Вот рычал бы он так, когда этот маскирующейся дедок на меня орал и сукой обзывал – другое дело, а так «случайно» бью его каблуков по икре. Обмениваемся полными ненависти взглядами, а затем он меня отпускает. Только для того что бы вручить снова Михаилу и отойти дальше болтать с вредным стариканом. Хороший старикан же не сводит с болтающих оборотней в углу зала взгляда, так что, когда подходит наша очередь, мне приходится рассеянно понять зачем мы вообще здесь стояли.
Работник аэропорта в темно синей форме за стойкой с низким и широким столом, заполняет какие-то документы, пока другой работник забирает с некого подобия экскаватора для чемоданов. Сумку сдать что ли надо?
– Номер рейса и количество багажа и меряем вес, – бубнит заготовленной фразой мужчина в синей форме, не отрываясь от бумаг.
Оглядываю на Михаила и понимаю, что ему нет до этого дела. Мягко забираю у него сумку и протягиваю, и ставлю ее на стол, перед мужчиной. Какая она тяжелая, что там вообще такое? Гири что ли?!
– На весы ставьте, – смотря только на сумку, повторяет он.
Как я вообще на них поставлю, эта же зараза тяжелая такая! Беру сумку по привычке в правую руку, и сумка, еле оторвавшись от стола снова падает на него еле приглушив мой вскрик.
– Что случилось? – чувствую, как меня сразу же берут за плечи и поворачивают в другую сторону, хотя мой взгляд все косит обратно в сторону стола.
Не могу говорить, не могу отвечать, почему-то думаю о том, как это выглядит со стороны. Кай проходится руками от моей шеи до горящей болью правой руки. Пальцы трясутся, даже еле заметное касание приносит боль, но не его рука, слегка массирующая пальцы. Он бросает взгляд на стол и одной рукой поднимает сумку и ставит на висы.
– Побыстрее, – говорит, смотря на человека за ним, на которого так и косится мой взгляд. – Михаил принеси льда.
В этот раз он никуда не отходит, заботливо и в то же время тяжело для меня именно в этот момент, растирает мою правую руку, снимая боль. Ринат и его парни подошли к нам, что-то говорят друг другу, но я не слышу. Не могу акцентировать на них свое внимание. Смотрю перед собой ничего не видя, а затем незаметно бросаю взгляд в сторону стола и снова отвожу.
– Имя и Фамилия? – спрашивает работник, заполняя какую-то бумажку.
И что я должна ему сказать? Что ответить? Никогда ещё я не знала, что ответить в такой простой ситуации на этот вопрос.
«Юра», – смотря на мужчину в синем произношу одними губами, потому что в голос сказать нельзя.
Так сложно жить в мире, где так много людей с одинаковыми именами. Помимо воли возникают ассоциации, сравнения одного человека с другим только потому что в них одно и то же имя. Вот как например Дарья братца и я, могу поспорить Кай нас сравнивал, только потому что имена наши одинаковы. Сейчас можно сказать, что этот Юра для меня был ассоциацией с Говерлой. Да, да, Юра, как и Даша слишком популярное имя, куда не плюнь – попадешь в Юру. Вот и я плюнула, точнее нашла себе на голову другого Юру. Кажется, была такая песня «Самый лучший Юра из всех Юр», жаль, что мне пока не повезло и «лучшего» я так и не нашла.
С Юрой Бондарём я встретилась самый тяжелый год моей жизни, это я так раньше считала сейчас есть претендент по лучше на это звание, даже если год этот ещё не кончился. Я закончила девятый класс и смерилась с тем, что мне нужно искать другую школу, в нашем элитном лицее для нас уже не было места. Тогда я распрощалась с Говерлой, точнее я хотела очень с ним попрощаться, даже на выпускной пошла только ради него, а он не прошел. Летом же, все это ушло на задний план, маму впервые положили в психушку. И вот во всей кутерьме эмоций я впервые решила пойти против родителей и наконец пожить не нянькой брата, а отдельной личностью. Брат поступил в школу, я же подала документы в училище. В день собеседования на поступление в училище среди большой толпы в вестибюле училища я и встретила Юру. Нет, не Говерлу, а Бондара. Он понравился мне с первого взгляда, красивый, щуплый с такими незабываемыми серо-голубыми глазами. Наши отцы поздоровались, так я узнала, что наши бабушки родом с одного города, а родители знакомы. Он мне нравился, возможно это и была моя самая большая моя ошибка, я искала для себя замену Юры, объект болезни. Три года пролетели так быстро и опять же на выпускном, я совершила ошибку, которую обещала себе больше никогда не делать – доверилась другому человеку. Знайте, это слегка странно, когда парень, не замечавший тебя все три года, в последний год обучения вдруг становится кем-то вроде друга или приятеля. Помню, как желая поступить мы встретились случайно на вступительных тестах. Сидели рядом в автобусе, и его рука, как будто невзначай касалась моей. Я не фантазировала о нем, как и Говерле, не надумывала ничего, потому что не хотела больше ложных надежд.
Вот только на выпускном все изменилось, как и Юра. Наш одногруппник, Ваня, сказал тогда, что мы с Бондарём похожи, такие же ненормальные, изгои. Я только улыбнулась на это, что взбесило и разгорячило Ваню ещё больше. С Ваней Серко у нас были странные отношения, возможно потому что они были, в отличие от всей остальной группы. Он издевался над мной, и до сих пор не могу винить за это, ибо все я начала. Ладно, сейчас не об этом, могу только добавить свое умозаключение спустя столько лет и сказать, что я Серко нравилась и бесила одновременно. Он все время пытался меня задеть, а я не велась, чем сильно выводила из себя. В тот вечер тоже, но виновата в этом была не я, а Бондар – он меня танцевать пригласил, сам и только меня. Сам тот день был довольно странным, утром на последнем звонке мы случайно с Бондарём встали в пару и держась, как и все за руки шли к месту, отведенному для нашей группы. Потом, перед рестораном он не отходил от меня ни на шаг, словно стерег, честное слово. Дальше был этот танец, от которого у меня закружилась голова и я упала. Ребята на удивление набросились на Юру, как будто специально сделал, а я его защитила, сказав, что просто пол скользкий, хотя во всем было виновато моё разыгравшееся воображение. После обидной фразы Вани я мягко говоря расстроилась, но решила виду не подавать, только позже сбежала на улицу, подышать воздухом. Как думаете, кто пошел за мной следом?
Это была моя ошибка, позволить думать, что такая, как я, действительно может понравится хоть кому-то – так я считала после, но не считаю сейчас. Бондар воспользовался моей наивностью и доверчивостью, моим доверием. Я поверила в его слова, в ложь, не так трудно догадаться, что это стало для меня уроком на всю жизнь, ценным опытом.
Вот только стоя снова перед человеком, с которым впервые поцеловалась, впервые доверилась, и я чувствую себя странно. С одной стороны, рада видеть его, знать, что с ним все хорошо. С другой хочу убить его, или в лицо ударить хотя бы. Чтобы ему было так же плохо, как и мне, когда на следующий день после выпускного он бросил меня по телефону. Сказал, что просто был пьян и не понимал, что говорил и что делал. Даже сам не позвонил, а я ему позвонила.
Он поднял на меня свои серо-голубые глаза и в них увидела саму себя. Растрепанная, в мужской одежде, со всеми этими шрамами, не замазанными косметикой. Разве такой я хотела показаться через годы, перед человеком, который поступил со мной так жестоко? Чёрт!
– Ты что-то сказала? – спрашивает Кай, и я позволяю себе оторвать взгляд от своего прошлого, чтобы взглянуть на настоящее.
Почему-то вырываю свои руки с рук оборотня и прячу за спиной. Мотаю головой и даже делаю несколько шагов в сторону от альфы и от стола. Встреча с этим человеком напомнила мне, о том, что я начала забывать: верить словам – нельзя. В эту летнюю жару, ощущаю холод, обнимаю себя за плечи, из-под век наблюдая, как оборотень поворачивается к столу.
– Дай сюда, – говорит резко и явно разозлено.
Что его так взбесило: разговор с Ринатом? Он нагнулся над столом и быстро заполняет какие-то бумажки. За ним вижу Юру и с сожалением понимаю, что, либо он меня узнал, либо Кай напугал его до чертиков. Сжимает свою ручку так сильно, что руки побели. Взгляд прикован ко мне, от серо-голубых глаз ничего не укроется. Опять выгляжу жалкой перед тем, для кого хочу выглядеть сильной. Хочу сделать вид что счастлива, даже несмотря на то, что он сделал со мной. Хочу, но не делаю, не лицемерю. Уголки губ поднимаются и на лице появляется такая же грустная и жалкая, как и я сама, улыбка. Кай дописал быстрее чем рассчитывала и посмотрел на меня. Зря он это сделал, зря… Не могу совладать с чувствами закрываю глаза и отворачиваюсь от этих двоих.
