Текст книги "Верь (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

– Что будем делать? – спрашивает Ванька поглядывая на бледного Кирилла.

Уйти нельзя, страх ещё заставляет охотников не нападать, но кто его знает, хватит ли его что бы не расстрелять нас в спину. Уходить нельзя, остаться нельзя, мы в ловушке.

– Импровизировать, а что ж ещё? – недовольно рычу, забирая у блажащего оборотня с рюкзака на спине планшет.

Несколько кликов и дроны должны скоро прилететь в указанную точку, нужно подождать только пол минуты. Толкаю Рената слегка по ноге, давая понять что нужно что бы он продолжал болтать.

– И этого хватит что бы нас вытащить с этой задницы? – недовольно рычит Дима, не сводя взгляда с Кирилла.

– Нам нужен мир, их намного больше, всех просто не прибьём, да и заслужили ли дети и женщины смерти?

– Как по мне вполне заслужили! – рычит Дима, не сводя взгляда с друга. – Не понимаю, почему ты не убил этого ублюдка? Что, наслушался речей Дашки и проникся любовью к этим тварям?

– Не дури голову, я их ненавижу, как и ты, просто я не хочу лишней крови, – отмахиваюсь от него, наблюдая в планшет за полетом дронов.

– А что тогда Кирилл? Не лишняя кровь? Кто он для тебя? Жертва ещё одного договора? А для меня он брат, и я за него отомщу!

Дима толкает меня в плечо и превращается в оборотня, сую планшет одному из наших и превращаюсь следом, поскольку его надо остановить. Он направляется к тому пареньку, что скулит, словно собака, закрывая лицо руками и катается по асфальту. Почти сбиваю Димку, когда тот сам останавливается, становится как-то очень тихо и я не понимаю почему. На всякий случай оттесняю друга от паренька, желая только, чтобы его побыстрее забрали отсюда свои, но похоже никто с охотников не настолько смел, чтобы спасать своих детей. Волк не вырывается, послушно отходит, потому что смотрит в совсем другую сторону. Мельком смотрю туда же, а потом снова отвлекаюсь на мальца, который так же замер с ужасом наблюдая что-то там в стороне. Понимаю, что тихо, потому что Ренат замолчал, проверяю машину, наши по-прежнему там, не все заметили изменений, но те, кто заметил, стоят как вкопанные и смотрят на туда же. Нервно все же задерживаю взгляд на том, что их так удивило и сам замираю.

Белый Волк, а верхом на нём тот самый охотник, та самая тварь, что сделала больно моей женщине. Сердце, как бешеное бьется в груди, я не понимаю, что происходит, но хочу вспороть ему глотку, уже очень давно хочу. Поворачиваюсь в его сторону, понимая, что зверь хочет его крови ничуть не меньше моего. Он рокочет внутри, заставляя показать зубы и зарычать. Белый Волк несет охотника по дороге галопом, словно ездовая лошадь, что само по себе почему-то унизительно. Цвет шерсти у этого зверя не просто белый, как у меня, а белоснежный, только живот и лапы измазаны кровью. Волк, полностью управляемый охотником, которого тот держит за загривок резко тормозит, от чего охотник сваливается, так и не удержавшись. Это происходит так резко, что даже толком никто не может отреагировать, ни охотники, ни оборотни. Когда же становится слышно что-то отдаленно похожее на смех, в исполнении Белого Волка я даже останавливаюсь, не веря, что подобное вижу. Это что, оборотни могут смеяться, да ещё так странно?

– Тебе что жить надоело? – кричит, поднимаясь с земли тварь, направляя на волка пистолет.

Белый Волк не перестает смеяться, но мне не смешно. Хороший шанс избавится от этого урода, пока ещё есть возможность, всего в несколько прыжков добираюсь к нему, заношу лапу, чтобы снести голову, но меня самого сносят. Белый Волк сваливает меня на спину, и мы катаемся по земли, пока я не понимаю, чего он хочет. Нападением это назвать сложно, ибо меня только обслюнявили, а катались мы по земле потому что я уклоняюсь от языка. В конечном итоге мне это надоело и не слишком церемонясь дал зверю лапой по носу, не сильно, но достаточно для того что бы он инстинктивно отпрыгнул, и я смог встать на лапы. Волк заскулил, смотря на меня словно щенок в магазине, только теперь понимаю то, что раньше не замечал, глаза у этого оборотня не такие, как у всех, похожие на человеческие, только с вертикальным зрачком. Где-то я похожие видел…

Волк крутит головой, пытается меня снова повалить, но я отпрыгиваю назад, не понимая, что он от меня хочет. Уже начинаю беситься, когда Ренат кричит со своего пьедестала:

– Прекращай эти брачные игры!

Какие ещё игры? Отвлекаюсь на него, чем и пользуется волк, снова сшибая с ног, только в этот раз я не особо сопротивляюсь, когда шершавый язык проходится по моему лицу. Волк от чего-то доволен, его хвост ритмично дергается со стороны в сторону, словно у собаки. Я все ещё не могу чувствовать запахи из-за химикатов, но глаза то у меня остались. Так что понимаю, что это никакой не Белый Волк, хотя бы потому что она волчица. Продолжает скулить, словно собака и тереться об меня мордой, пока не подает голос охотник.

– Может вы спаритесь потом или чем вы там занимаетесь? – с отвращением машет на нас пистолетом, словно рукой. – Давай побыстрее закончим с этим.

Волчица сразу поняла голову и недовольно рыкнула на охотника, словно он ее понимает, на что он только закатил глаза. Ещё раз лизнула мою морду и только после этого беспечно подставила мне свою спину и в пару прыжков добралась к охотнику. На затылке у волчицы кстати имелось большое пьяно шоколадного оттенка и какое-то чувство заставило меня сделать несколько шагов за ней, пока меня не остановил Дима.

– Вечно от тебя одни проблемы, – ругается охотник на волчицу, на что та только вскидывает голову и словно фыркает носом.

– Рад, где Председатель? – задают вопросы люди, обращаясь к той твари.

– Нет ее больше, – сухо отвечает охотник, почему-то стараясь не поворачивается спиной даже к своим.

Волчица просто стоит рядом с ним, словно домашняя собака. Почему мы о ней не знали? Почему я не учуял ее здесь, когда был в плену? Почему у меня такое чувство, что я знаю, как она пахнет, знаю ее. Сердце надрывно бьется в груди, пока я как околдованный медленно ступаю к ней, не обращая ни на что больше внимания.

Люди испугано возмущаются, некоторые хотят отомстить, но охотник заставляет всех замолчать следующими словами.

– Договор заключен снова, забирайте раненых и убитых и убирайтесь, а мы заберем с вашей территории убитых чуть позже.

Смысл этой фразы слегка непонятен. С какого перепуга тем, кто был инициатором этой бойни пойти на попятную и снова заключить договор, да и с кем они его заключили?

– Договор заключается между главами, никто из нас его не подтверждал, – настороженно щурится Ренат, кажется он понимает, кто заключил договор.

Волчица резко подается вперед, но в этот раз минуете меня и проскакивает мимо автомобиля. Ее лапы плохо тормозят на скользких камнях неуклюже, словно она и сама не ожидала, что такое может произойти. Приближается к Ване, который настороженно на нее смотрит, а затем почему-то позволяет ей приблизиться к Кириллу. Проходится языком по его груди, а затем сразу отступает. Резко и непонятно зачем, волчица кусает себя за переднюю лапу и буквально вгрызается в нее, словно в кость. Кровь окрашивает шерсть в красный, затем волчица ставит лапу на грудь Кирилла, так что бы ее кровь стекала в его рану.

– Ваш божок выбрал ее, так что получается, она и есть главная, – бросает охотник с пренебрежением, слегка наблюдая за происходящим. – Уходите.

– С чего нам верить, что вы не расстреляете нас в спины? – прищуривается Зенон.

– С того, что в таком случае заплатим уже мы, – бросает непонятную фразу охотник, а затем обращается к своим. – Их трогать больше нельзя, это всем понятно?

Поднялся бурный шепот, люди начали протестовать. Волчица убрала лапу с груди Кирилла, но не понятно подействовало ли такое переливание крови. Слегка ковыляя она обошла автомобиль и остановилась возле рыдающего парнишки, что стрелял в Кирилла. Он вскрикнул, когда она прошлась языком по его лицу, а затем замолчал. Толкнула в бок, подставляя морду, что бы он за нее схватился и поднялся. С его ран перестала идти кровь, но за морду подросток хвататься не хотел, так что волчица слегка прикусила его руку, вызвав крики в толпе и заставила мальчика подняться. На его руке не осталось ни царапины, от ее зубов, но за то она довольно дала ему довольно весомого толчка лапой, заставляя влететь в перепуганную толпу. Волчица прошла к охотнику мимо меня, как-то очень недовольно рыкнув при этом. Обошла охотника и резко зарычала на людей, а затем резко толкнула его в спину, заставляя распластаться на земле.

– Я же сказал тебе: хватит! – вскрикивает охотник на волчицу, пытаясь спрятать голую спину, по краях покрытую ожогами.

Волчица недовольно начала вилять хвостом, словно ведя монолог с охотником.

– Вали уже, что бы я тебя больше никогда не видел, – отмахивается охотник, от ее попытки зализать его ожоги.

Она фыркает, а затем словно потеряв к нему интерес проходит рядом, так что касается меня боком. Почти сразу стартует и игнорируя всех оборотней бежит вдоль забора. Не знаю почему, но почти сразу бегу за ней и так делаю не только я, почти все. Только несколько отходят в человеческой ипостаси, забирая раненных и двух убитых. Волчица ждет нас, даже толкает раненных к брошенной машине охотников, чтобы те не шли сами. Большинство бежит рядом с машиной, защищая тех, кто не может себя защитить. Выезжаем на знакомую трассу и толь тогда дышать становится легче, обоняние медленно возвращается. Волчица выманивает Ваню в сторону, куснув его за хвост, а затем что-то рисует ему лапой по грязи, пока остальные удаляются от этого проклятого места. Увидев то, что она нарисовала, Петров младший резко убегает в лес, после легкого кивка волчицы. Останавливаюсь рядом, но не подхожу близко. Я знаю, что будет сейчас и не могу совладать с собой, не то что со зверем. Он приближается к ней, отодвинув меня на задний план и утыкается косом в пушистую шею. Она лощится в ответ, трётся об меня, словно кошка. Усилием волки превращаюсь обратно в человека, но это приносит жуткую боль, не физическую только. Он не хочет отдавать мне контроль, хочет быть рядом со своей парой, но я тоже хочу этого. Обнимаю ее за шею, уже руками. Чувствую, как от родного запаха болит нос, долго так жду пока обоняние восстановится, чтобы наконец почувствовать горький запах, но от этого не становится легче. Судорожно вздыхаю, прижимаю ее ещё крепче к себе, а она терпит. Почему это случилось именно сейчас? Как такое вообще возможно, если ее зверь умер? Это сделали охотники? Или может тот самый божок? Что вообще произошло, почему они снова составили договор? Почему она так себя вела с ним после всего? Я не знаю, не узнаю, пока она не расскажет. Единственное что точно знаю: не уберег, ни ее, ни нашего ребёнка. Я ведь не знал, что горький запах признак зачатия волчицей мальчика, будущего оборотня. Сильный горький запах появляется всего через несколько дней, не то что сладкий, от девочек, который проявляется только через несколько месяцев. Это все мне ещё по телефону в самолете объяснил Михаил, а на эту мысль меня навел какой-то странный оборотень, которого мы повстречали в аэропорту вместе с той рыжей. Тогда попросил Михаила никому об этом не рассказывать, но абсолютно все узнали и принялись поздравлять, что меня бесило. Я не знал, что точно чувствую, не знал, как сказать об этом Даше. Она даже не догадывалась, что у меня теперь два самых дорогих на свете человека.

Вряд ли хоть с кем-то с волчиц случался переход во время беременности, и я почти что уверен, что эмбрион просто не может пережить этот процесс. Горький запах остался, но теперь он ещё больше раздражает, причиняет жуткую боль. Толку м того что я оборотень, альфа, если не могу даже свою женщину защитить, своего ребёнка. Волчица проводит языком по моему лицу, скулит, так что закрываю глаза и судорожно вздыхаю. От нее несет кровью и гарью, весь живот измазан.

Судорожно вздыхаю, обещая себе, что убью, того кто в этом виноват, но сердце подсказывает, я виноват, только моя вина. Я оставил, не смог защитить, абсолютно никого не могу защитить.

– Даш, – прошу, обнимая ее за шею, – превратись в человека.

Волчица махает головой, пытается улизнуть, но я удерживаю ее, не давая отступить.

– Пожалуйста, – прошу прижимаясь лбом у ее носу.

Она сначала скулит, а затем вырывается и убегает в лес. Отшатываюсь от ее резкого рывка и падаю на землю. Судорожно вдыхаю воздух, кажется она знает. Пол секунды ещё сижу неподвижно, а затем превращаюсь в оборотня и бегу за ней.

Эпилог

Эпилог.

Только в книгах вся история заканчивается на «…и жили они долго и счастливо», в реальной жизни все иначе. Трудности не заканчиваются, после финальной фразы, потому что такова жизнь. Иногда от них хочется кричать в голос и рвать на себе волосы, но это только мгновенное желание. Ведь если и стоит жить, так ради счастливых моментов, которых в разы больше.

За любое счастье нужно платить цену, и я свою заплатила. Ничто не дается просто так, особенно у меня. Мой зверь оказался в разы сильнее меня, с самого момента перехода она захватила контроль над телом и отодвинула меня на второй план, оставив только беспомощным наблюдателем. Сколько я не пыталась освободиться, вернуть себе человеческую ипостась, у меня не получалось. Так продолжалось не день и не два, а почти полтора года. За это время я пропустила слишком многое, например, рождение сына. Это, пожалуй, самое странное что со мной произошло за всю мою жизнь. Быть зверем само по себе не сладко, но, когда даже не можешь контролировать ее, все в разы усложняется. Все девять месяцев она делала что и хотела, то бегала по лесу, а то нападала на Кая. Причем вполне серьёзно, чуть горло не перегрызла, когда он попытался договориться что бы Михаил ее, то есть нас, осмотрел. И все это при том, что она Кая просто обожает, такие перепады настроения становились все сильнее, как только приближалось время родов. Когда начались схватки она сбежала с нашего дома в лесу, в горы и там все и случилось. Это были самые трудные роды, волчица психовала от боли, а я, казалось бы, мысленно пыталась ее успокоить. В конечном итоге спустя сутки Кай нас все-таки нашел, хотя она и специально заметала следы. Похоже до того момента, когда он увидел волчонка с белой шерстью и коричневыми пятнами, он думал, как и все остальные, что родится обычный ребёнок. Но собственно, кто мог родиться у волчицы, кроме волчонка? После родов инстинкты зверя усилились, она месяц никого не подпускала к себе и волчонку, даже Кая. К тому моменту он тоже перестал превращаться в человека, почти все время проводил рядом с нами. Может мы бы и жили как «счастливая» волчья семья, если бы волчонок в один день не превратился в мальчика. Ему тогда исполнилось месяцев семь, была зима, Кая рядом не было, ушел охотится, а тут такое случилось. Волчица растерялась, такого она, как и я, явно не ожидала. И вот когда эта зараза пушистая принялась облизывать голое дите на морозе минус двадцать, уже у меня снесло крышу от материнских инстинктов настолько, что спустя такое долгое время я снова стала сама собой.

С того дня прошло много времени, Марку, так мы назвали сына, уже скоро семь лет, и только теперь я могу вспоминать историю его появления на свет без слёз и ярости. Думаю, теперь даже у Кая со своим зверем лучше отношения, чем у меня со своим. Я почти год не превращалась после этого, боялась, что в следующий раз эта пушистая тварь уже не вернет мне моего тела. Вот только во второй раз волчица уже пустила меня порулить, и больше не забирала контроль, даже когда я во второй раз забеременела близнецами Аней и Таней. Даже сейчас, когда жду четвертого ребёнка, не пыталась даже намекнуть, что она сильнее меня. Только особенное отношение к Марку у нее осталось, она считает его своим волчонком и тянется к нему, как только я превращаюсь. Михаил говорит, что это нормально, и со временем привязанность к ребёнку пропадет, но я сомневаюсь. Марк, он… особенный, не только для нее и меня, а для всех. Больше зверь, чем человек, ему с таким трудом дается все что трёхлетние Аня и Таня уже научились делать сами. Только став матерью, я поняла, что родитель любит всех детей одинаково, просто некоторые дети нуждаются в большем внимании и заботе. Я стала больше понимать своих родителей и кажется простила их за все что было в прошлом.

– Может хватит уже? – Кай обнимает со спины и поглаживает по животу, пока закрываю контейнеры с едой. – Они конечно много едят, но зачем столько самой готовить? Нужно было в ресторане просто заказать.

– Что бы Дарья в очередной раз намекнула, что я готовлю так же, как и выгляжу? – шиплю зло сквозь зубы, пряча последний контейнер с едой в сумку.

– Да знаю я, знаю, как сильно ты жалеешь, что пули были не ядовитыми, а обычными, Ванька и тот иногда жалеет, но что поделать? – глумится надомной, помогая убирать с тумбы грязную посуду.

– То есть, по-твоему, я и правда плохо выгляжу? – прищуриваюсь не хорошо, составляя руки под грудью.

У Кая вырывается смешок, а затем он убирает с моих рук ещё один контейнер, обнимает осторожно, чтобы не задавить никого в пузе.

– Ты очень милый бегемотик, – отвечает через мгновение, за что получает ложкой по лбу.

– А кто меня им сделал? – зло шиплю, нахмурив брови.

– И ещё раз сделаю с удовольствием, но чуть попозже, когда дочка родится, – чмокает меня в лоб, поглаживает по волосам, словно ребёнка.

Натужно стону и закатываю глаза, показывая, что об этом думаю.

– Ты сама хотела пять детей, так что перестань нить, – насмехается с меня, подхватывая пакеты.

– Это тебе Марго рассказала? Да кто ее все время за язык тянет? – возмущаюсь, моя руки в раковине.

С прихожей послышался его смех, и у меня тоже появляется улыбка. Снимаю фартук и иду в прихожую, где поправляю выбравшиеся пряди с прически. Опять вес набрала, но для меня это теперь нормально, такой худой, как я была после охотников мне уже и не быть никогда. По лестнице на верхний этаж с шумом сбегает светловолосый мальчик, подбегает ко мне и дергает за юбку.

– Мам, – зовет, мой маленький ангелочек и я нагибаюсь к нему, пускай уже трудно это делать.

– Что такое, Марк? – провожу по его щеке рукой, он улыбается, так что в сердце рождается тепло.

– Аня и Таня снова дерутся, – жалуется мой маленький мужчина и я натужно вздыхаю.

Ох, уж эти разбойницы, всегда что-то не поделят, да ещё характером в папочку пошли, упрямые обе.

– И чего ты их не разнял? – вздыхаю, раздумывая самой пойти, или Кая попросить.

– Папа сказал не лезть в женские споры, а то окажусь крайним, – доверчиво пересказывает слова своего папы оболтуса, сынок.

Совсем не умеет врать и отнекиваться, иногда мне кажется он просто не понимает зачем это делать. И правда, настоящий ангел, пускай кое-кто обзывает его монстром. Закрываю на мгновение глаза, давя зверя, ей, как и мне не нравится, когда моего ребёнка обижают.

– Я же правильно сказал, чего ты вздыхаешь? – вернулся с улицы Кай и потрепал сына по волосам, проходя мимо наверх, чтобы разнять своих маленький принцесс, а на деле обычных хулиганок. – Нормальная мужская позиция!

Со второго этажа послышался звонкий смех, теперь все трое неверное резвятся, пока я не вижу и не ругаю.

– Мам, – слышу, как зовет Марк.

Не могу стоять нагнувшись, потому сажусь в кресло, притягиваю его себе на колени.

– Что такое? – ободряюще глажу его по щеке.

– Мам, мне надеть линзы? – делает он миленькую рожу, так что сразу понимаю, какой он ответ хочет услышать.

Из-за того, что он родился волчонком, а уже потом превратился в человека, глаза у Марка слегка отличаются от человеческих формой зрачка, он у него вытянут, как у зверя. Но вот цвет зрачка голубой, даже красивее чем у папы.

– Можешь не надевать, там будут все свои, никто тебя обижать не будет, – обещаю ему, поглаживая по волосам.

– И баба Люба тоже? – недоверчиво прищуривается ребёнок.

– И баба Люба, ты ее ещё ни разу не видел, но это не значит, что она страшная такая. К тому же там будут твои дедушки, тетя Кристина, дядя Ваня, кто тебя при них посмеет обидеть, ты же их любимый крестник!

– Я знаю, просто…

Он надул губки, так что сразу же обнимаю его и глажу по спине, чтобы успокоить.

– Я знаю, что тебе не нравятся линзы. Мы что-то с этим придумаем, ты только не переживай. Бабушка Люба хорошая, просто слегка инфантильная, как тетя Марго, как только вы познакомитесь поближе, и вы друг другу понравитесь.

– А если нет, можешь ее съесть, – добавляет Кай под смех двух разбойниц у него на плечах.

– Папа шутит, – говорю нехорошо сощурившись.

– Ничуть, съежь ее, – заставляет Марка смеяться наглый волк, опуская дочек на пол, – а то уже весь мозг съела своими нотациями.

– Кай, – нехорошо прищуриваюсь, пока девочки наперегонки бросаются ко мне и чуть снова дерутся, пытаясь занять место на моих коленях, даже Марка столкнули. – Я все маме расскажу.

– Все, понял, удаляюсь до объявления войны, – смеется с меня и берет сына за руку, выходя на улицу, – пойдем машину заведём?

– Мам, у меня же платье красивее чем у Тани? – лепечет Аня, ерзая на моей правой ноге, пока на левой дуется вторая дочка.

Они похожи, как две капли воды, только в одной глаза голубые, а во второй серо-голубые. Кудряшки тёмно-коричневые, заплетены в косички, на Ане розовое платье, на Тане голубое. Да и характеры у них разные, если Аня вспыльчивая, то Таня обидчивая, так где они, там всегда шум и гам, после спокойного и ласкового Марка эти девчонки словно взрыв мозга.

– Ну что вы опять не поделили? – спрашиваю недовольно. – Вы сами выбрали эти платья, и они вам очень идут, вы обе красивые, так что хватит обижать и обижаться на друг друга. Вы меня поняли?

– Да, мама, – недовольно хором отвечают, а затем слезают с моих колен.

Останавливаю Таню, пока Аня убегает на улицу к папе и брату.

– Тань, – стараюсь говорить по тише и так что бы ребёнок понял, чего я хочу от нее. – Помнишь того дядю Диму?

– Тот что очень хорошо пахнет? – хлопает серо-голубыми глазами дочка.

– Да, того, – с раздражением соглашаюсь с ней. – Сделай маме одолжение и не говори о нем так, хорошо?

Ребёнок смотрит на меня с непониманием, пока я пытаюсь скрыть всю неловкость ситуации за улыбкой. Для тебя же стараюсь дочка, жаль ты поймешь только когда повзрослеешь.

– Можешь с ним играть, сколько хочешь, но называй его просто дядей Димой и про запах ничего не говори, особенно при папе. Хорошо?

Девочка пару раз моргнула, а затем замотала утвердительно головой, чем вызвала у меня вздох облегчения. Боже, только бы эта поездка не вышла никому боком. Дочка побежала на улицу, где нас уже ждут. Закрыла дверь нашего дома, посреди леса и прошла к машине, возле которой уже ждет муж.

– О чём вы там шептались? – спрашивает, помогая сесть в машину.

– Женский секрет, – улыбаюсь, целуя его в губы.

– Знаю я ваши секреты, после них обычно на моей моем счете не хватает несколько нолей, – бурчит, закрывая дверь и садясь за руль машины.

Дети на заднем сидении воюют, пока папа их самолично не пристегивает, поцеловав в лоб. Раньше мы встречались с остальными чаще, добирались до замка в форме оборотней, но, когда появились девочки это стало невозможным. Они тоже волчицы, но их переход ещё впереди, так что они обычные девочки. Сегодня мы впервые приедем на сходку всех стай за многие годы. Стаю Кая так вообще видели только год назад, когда они к нам ненадолго приезжали в гости, тогда Таня толком ещё не разговаривала, но не слазила с колен Димы. Даже Аня не могла понять такого интереса своей сестры к дяде, не то что я. Только неделю назад, когда я сказала детям о поездке и о том, что они впервые увидятся с бабушкой и дедушкой, Таня отвела меня в сторонку и спросила, будет ли дядя, что хорошо пахнет. Хоть дочки и обычные люди пока, но обоняние у них куда сильнее чем в обычных людей, волчье. Не сложно догадаться, о чём я подумала при этих словах, и о чём подумает Кай, когда их услышит и где Димку закопает.

До волчьего замка под названием Аркан мы добрались по дороге, года два назад Марго что-то в голову выстрелило, и она решила сделать с него отель, причем для обычных людей, так что даже дорогу на гору сделала и парковку перед замком. Стоило нам выбраться с машины, как перед замком собралась целая толпа.

– Таня, надень свитер, – кричу, надевая второй на Аню, а то на вершине прохладно даже в летнюю жару.

Вот только вторая дочка не слышит, уже бежит к Диме и с разбегу запрыгивает на ничего не подозревающего дядю.

– Ну привет, моя принцесса, – смеется оборотень, подхватывая на руки.

– Привет, дядя, который хорошо пахнет! – выдает Таня и Кай роняет пакет с едой на землю.

Димка пока не понимает масштабы своих проблем и удивленно улыбается, продолжая держать вредную разбойницу.

– Дима, – утробно рычит Кай медленно надвигаясь в сторону парочки.

Волк все ещё не понимает глубины своих проблем.

– Дима, беги! – кричу, почему-то еле сдерживая смех.

Посмотрев сначала на меня, а затем на альфу, Дима сделал правильные выводы и решил ретироваться в дом. Проблема в том, что ретироваться он решил вместе с нашей дочкой, ещё больше взбесив мужа. Оба убежали в дом и судя по звукам решили там устроить перестановку мебели. Все ещё хихикая беру детей за руки и подвожу к остальным. Мама и папа стоят чуть в сторонке, за эти годы они так постарели, что у меня сжимается сердце. Но я не могу расплакаться перед своими детьми, хотя бы потому что они тоже начнут плакать.

– Мам, пап, познакомьтесь, это ваши внуки, – начинаю говорить, попутно вытаскивая сына из-за спины, куда он спрятался. – Марк и Анна, та что убежала Таня.

Аня почти сразу отпускает мою руку и протягивает моему папе руку, чтобы поздороваться, как взрослой. Мало кого это оставит равнодушным и папу, в том числе, он пожимает ей руку, а затем обнимает, вручая одного из одинаковых плюшевых зайцев. С Марком дела похуже, он испугано даже зажмурился.

– Привет, Марк, я твоя бабушка Люба, – мама нагнулась к нему и осторожно поглаживает его по голове, пока мальчик не открывает глаза. – У тебя очень красивые глаза.

Сын недоверчиво и насторожено смотрит на нее, пока мама его не обнимает осторожно.

– Кушать хочешь? – задает она вопрос, на который для нее не требуется ответа, ибо она уже достает с пакета пирожки и всучивает внуку.

Вот теперь она его точно приняла, у меня на лице появилась счастливая улыбка вместе со слезами.

– Ну, как тут у вас дела? – интересуется Кай, возвращаясь с дома с недовольным видом.

– Все хорошо, – комментирую, пока мама пытается уговорить Марка съесть ещё один пирожок. – Максимум что ему грозит – это переедание. Ну, что, поймал их?

– Да где там, в прядки решили поиграть, сейчас как найду этого гада ползучего…

– Ой, да успокойся, она маленькая, может это ничего не значит и все очень безобидно, – стараюсь успокоить мужа, поглаживая его по руке.

– Что ничего не значит? – вставил свои пять копеек Кирилл, обнимая нас по очереди.

– Да так, решаем умрет Димка или нет, – с улыбкой отказывает Кай, хлопая друга по плечу.

– Да? А что он натворил? – улыбается во все зубы узкоглазый, пока мы что-то неразборчивое мямлим в ответ.

– Мама! – слышу окрик Ани и резко разворачиваюсь, потому что была уверена, что она с дедушкой сейчас. – Я тоже нашла дядю, что хорошо пахнет!

Моё сердце пропускает удар, а затем вырывается нервный смешок.

– Твою мать, – куда более красноречив Кай, – Анька, а ты то куда лезешь?

Наша вторая дочка повисла на шее еще одного оборотня, так и хочется спросить, как она вообще забралась на двухметрового мужика?

– Ваша зверушка? – интересуется Ильнар, пытаясь оттащить за ногу от себя брыкающуюся девочку.

– Аня! – рычит мой муж, пытаясь, сделать то же самое.

– Не хочу, он пахнет хорошо! Отпустите! Мой дядя! – орёт моя трёхлетняя дочь, пока ее папа все же отдирает от волка.

– Странная она у вас, – комментирует все происходящее альфа диких, пока они своей небольшой стаей не уходят в дом.

Аня заливается слезами на плече у Кая, тяня ручки к «дяде», пока тот не скрывается с виду в доме. Не можем ее успокоить никак, пока не появляется хозяйка этого уникального отеля.

– И чего плачет моя крестница? – возмущается женщина, пока хитрая Аня перебирается к крестной, которая все время выполняет ее прихоти.

Закатываю глаза, иногда в глазах Ани так и читается «пускай тетя Марго будет моей мамой». Ну, конечно, она на прошлое день рождение девочкам по живой лошадке подарила. Потом ещё две недели близняшки повторяли тетя то, тетя сё, даже не догадываясь, как нас с Каем это напрягает. Мы ее не простили, да и крестной делать не хотели, Дима попросил вместе с Михаилом. Вот и сейчас, Кай скрипит зубами, пытаясь скрыть свою злость, а женщина делает вид, что не понимает нашего настроения.

– Дядю хочу, а они не дают, – лепечет Аня сквозь слёзы.

– Аня, – пытаюсь поговорить с дочкой, но женщина перебывает.

– Что ты руки тянешь, тебе сейчас о другом ребёнке нужно думать, а тетя Марго позаботится о маленькой звездочке, – отмахивается Миссис Тактичность подбрасывая смеющуюся Аню в воздух. – Что ты там хотела, а эти жлобы тебе не дали? Ты только скажи, я все тебе достану.

Кай сжимает мою руку, не сомневаюсь у него в голове сейчас тот же вопрос, что у меня: почему охотники ее просто не пристрелили? Можно было бы просто закатить скандал, вот только портить лишние нервы себе не хочется, как и пугать Аню, так что молча наблюдаю, как ещё одну мою дочь уносят в дом.

– Кай, – бурчу, смотря в спину элегантно одетой женщине, и поглаживая живот, – это ведь тоже будет девочка.

– Ага, – подтверждает в том же настроении муж, – может мне сразу всех свободных оборотней поубивать?

– Успеешь ещё, – слегка улыбаюсь, прижавшись к нему, – но может переедим куда-нибудь, где они нас не найдут?

– О чём шушукаетесь, голубки? – подкрадывается со спины брат, за что и получает подзатыльника от Кая.

– Давно не виделись, – улыбаюсь, пока он осторожно обнимает меня.

– А то, я как вижу вы как всегда времени не теряли, – иронизирует Ванька.

– Да не то что вы, – говорю сквозь зубы, когда появляется его жена.

Дарья и Ваня почти сразу после заключения договора ушли обратно в восточную стаю, и за эти годы хорошо там обосновались, вот только детей так и не завели. Именно из-за этой причины выражение лица альфы с каждой моей беременностью становится все кислее, как и ее неуместные шуточки.

– Боже мой, ты опять телепузик, – взмахивает она руками. – Вы что деток, как щенят скоро продавать будете?

Вот почему пули были обычными, а? Сдерживаю злость, как и желание двинуть ей рукой по лицу.

– Там мама с папой приехали, идите поздоровайтесь, – полностью игнорирую невестку.