Текст книги "Верь (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

– С какой мыслю я должна смериться? С тем что ты все решил за меня? СНОВА! Или с тем что хочешь бросить наши родных в такой сложной ситуации?

«О нет, не делай так, не смотри на меня так!» – хочу закричать, но только отворачиваюсь. Его маска трещит по швам, судя по тому взгляду, что заставил меня в мгновение ока остыть и растерять весь свой пыл.

– Нам нужно уехать, чем быстрее, тем лучше, – достает с внутреннего кармана билеты на самолёт и кладет их на стол перед мной.

Он знал, что я найду эту чертову сумку. Знал, что пойму зачем на самом деле поехали в столицу, но все равно позволил мне прожить эти несколько дней в неведенье. Чувствую себя обманутой и растоптанной, но хуже всего от того что снова.

– Зачем? Зачем нам уезжать? С охотниками все так плохо? – пытаюсь вынудить с него хоть что-то.

– Даш, иди оденься, а я пока здесь уберу все, – вместо того что бы ответить, он нагибается что бы собрать бумажки.

Нельзя же так, нельзя строить между нами новую стену, после того, как мы с таким трудом разрушили все предыдущие.

– А остальные, почему остальные тоже не уезжают? Ванька, Кирилл, Кристина и остальные они ведь остаются, я права? Мы бросаем их охотникам? По-твоему, это нормально? Они наша семья!

Мои слова больше похожи на откровенные обвинение, перерастают на крик. Это только в фильмах герои готовы бросить все на свете, свою семью, ради друг друга, словно Ромео и Джульетта. В реальности такое поведение не сделает счастливым, невозможно быть счастливым зная, что люди, которые тебя любят, и ты их любишь, страдают из-за тебя. Это были несколько дней неописуемого счастья, но они бы не были такими, если бы я знала, что на самом деле бросаю людей решать проблемы, которые от части сама и создала.

– Моя семья это ты, – слышу его слова, но не понимаю их.

Стая, Юрка, которого он называет братом… Чёрт, я же отправила его туда, к Кристине, к сумасшедшим охотникам! Что будет со всем ими? С Ваней, Дарьей этой, Кириллом, Димой и супругами Дмитровыми? Они ведь не просто люди, которых мы знаем, мои родные, его стая, а мы вот так просто возьмем и бросим их в беде? Что может заставить того сильного и упрямого оборотня так поступить? Он ведь не трус, так почему?

Мне нужна его откровенность, не хочу ходить вокруг, да и около дальше. Опускаю перед ним на колени, опустив голову.

– Что ты…

– Если я просто слепо буду выполнять твои приказы, я не буду равной тебе, а всего лишь послушной собачкой. Так ты будешь счастлив?

Жду его ответа совсем не долго, он так же опускается на колени, а затем притягивает к себе, чем заставляет почувствовать счастье, смешанное с болью. Чувствую его губы и теплое дыхание возле веска, прижимаюсь к нему, такому теплому, родному такому.

– Вечно ты надумываешь лишнее, – бурчит, успокаивающе гладя по руке.

– Это не сложно, если учитывать, что ты все время либо лжешь, либо недоговариваешь.

– Все равно, было бы намного проще, если бы ты дала мне все решить самому, – говорит со свойственной только укором. – Просто доверилась мне и моим решениям.

Молчу, наверное, знает, что я не могу ему доверять, как и он мне. Слишком много было в нашем прошлом того, что заставляет нас сомневаться.

– Недавно ты сказал мне, что как раньше, больше не будет, – прикрываю глаза, схватив его за руку, так спокойней. – Я возвращаю тебе эти слова. Просто расскажи мне все как есть, и мы вместе решим, что делать дальше.

– Нам нужно уехать, – упрямо не говорит то, что мне нужно.

– Почему? – делаю над собой усилие снова, стараясь оставаться терпеливой и спокойной.

– Им нужна ты, а не ребята и Марго с Михаилом, – слышу в его голосе едва прикрытую тревогу.

Сжимаю его руку, пока он крепче обнимает и прижимает к себе. Нам обоим сейчас нужна эта близость. Ему, чтобы удостовериться, что здесь и рядом. Мне – что бы понимать, что «мы» никуда не денется.

– Из-за записей Андрея, что-то не то с моей кровью? Там же было два образца, может им я и не так нужна, – стараюсь его успокоить своей мягкой улыбкой.

– Это Михаил тебе сказал? Он, наверное, не хотел тебя пугать, оба образца крови твои. Как оказалось, охотники уже давно имели на тебя планы, они следили за вашей семьей, как за потенциальной угрозой, а Ренат даже не заметил.

Кай недовольно поджал губы, а затем развернувшись сел, перетянув меня к себе на колени. Наши руки переплетены, пока вторая гладит меня по спине, так он успокаивает себя, а не меня.

– У них была кровь моего папы, – вспоминаю слегка рассеянно.

Трудно понять, что оказывается твоя убогая жизнь волновала столько человек, а ты об этом не знала и не замечала. Интересно, а где были все эти люди, когда мне было действительно невыносимо плохо? Если я была им зачем-то нужна, так почему никто не остановил меня, стоящую на краю пропасти? Что родным, чужим, волкам, охотникам – всем не было дела до меня, как человека, в их глазах, я только орудие для получения необходимого.

– Зачем я им? Что во мне такого особенного? Михаил что-то говорил про два образца и что один отличается от второго, я не очень понимаю, что он имел в виду.

– Я могу только догадываться, но даже моих догадок достаточно что бы немедленно забрать тебя и свалить куда подальше в другую страну.

– Кай, – слегка отстраняюсь и натянуто улыбаюсь, чтобы поддержать его. – Все нормально.

– Ты же знаешь у нас не может быть все нормально. Охотники считают, что твоя кровь – это лекарство, или что-то похожее на него.

– Лекарство от чего?

– Сама подумай, какая для них самая страшная болезнь? Они думают, что твоя кровь может заставить оборотня стать человеком.

Он сжимает мои руки, пока его брови нахмуренные.

– А это так? – тихо переспрашиваю его.

– Никто не знает, правда ли это, Михаил хотел провести эксперимент, такой же как и охотники, но я запретил. Так это, или нет, ты все равно в опасности. Если кто-то подобный Ренату узнает только об этой теории охотников – тебя убьют. Больше всего оборотни боятся потерять свою силу. Теперь ты понимаешь, что нам лучше уехать?

– Я…

Неуверенно прижимаюсь головой к его плечу, так спокойней. Не знаю, что должна чувствовать, узнав такое.

– Если я уеду, охотники оставят их в покое? – спрашиваю с надеждой, хотя и сама понимаю, что это глупо.

– Вряд ли, они настроены очень серьёзно. Мне кажется они уже захватили нашу территорию, просто так не уйдут.

Он честен со мной, но от этого не легче, только когда обнимает чуточку.

– Не понимаю, я ведь нормальная, во мне нет ничего такого. Я не могу никого вылечить. Мою кровь переливали Тасе, но она осталась волчицей. Может Михаил что-то не так понял? Причем здесь я?

– Эта волчица, она была там с охотниками? – слегка заинтересовано спрашивает у меня.

– Да, это она меня нашла на берегу речки, охотники заставили ее это сделать. И нет, ты ее за это не убьешь, она не виновата, это все связывание. У нее просто не было выбора.

Смотрю на него испытывающее, а затем успокаиваюсь, не видя на его лице желания ее убить.

– Когда это случилось?

– Когда? Ну после того, как я поскользнулась, упала в речку и ударилась головой о камень. Если бы не дерево в речке – умерла бы, еле на берег вылезла и потом она меня нашла, можно сказать жизнь спасла.

Кай целует в лоб, обнимает крепче и прошлое не кажется уж плохим таким.

– А когда именно, на следующий день? – спрашивает снова и я совсем не понимаю, чего он добывается.

– Я не знаю, долгое время провыла в больнице, там не было календарей, а вышла оттуда только в апреле.

– Понятно, – шепчет, целуя в макушку и я позволяю себе не обращать внимание на эти странные вопросы.

– У меня есть ещё один вопрос, – выбираюсь с его объятий и дотянувшись до ведра, достаю оттуда разбитую рамку. – Откуда у тебя в эта фотография?

Мои руки слегка дрожат, я уже жалею о том, что вспомнила о ней, но не спросить, не могу. Протягиваю ему рамку, наблюдая, как он слегка хмурится, смотря на фотографию.

– Почему она висела в твоей комнате? – спрашиваю, смотря только на его выражение лица.

Оставшись без фотографии, и объятий любимого зябко приобняла себя, не решившись обратно залезть ему на колени. Есть что-то необычное в том, что мы просто говорим, а не ругаемся по чем зря, как обычно.

– На нём моя мама, – его взгляд становится более пустым, а затем он возвращает мне фото, словно смотреть на него не приятно.

Я так и думала, первое впечатление самое верное, как оказывается.

– А те, кто рядом, на этом фото, кто они? – стараюсь говорить не взволнованно, но не получается.

Кай с неохотой приглядывается к фото, и трем людям, что на нем запечатлены. Не могу понять, что за эмоции он испытывает, потому просто жду ответа.

– Зачем тебе это знать? – задает он вопрос, вместо ответа, подняв на меня глаза.

Давно я не чувствовала себя так, под его взглядом, что пробирает до костей. Только что все так хорошо было, а теперь он снова начинает – это просто бесит.

– Я увидела это фото в твоей комнате, когда убиралась, но раньше я видела его в комнате Рада. Этот мальчик, это ведь он? А рядом с ним Председатель и твоя мать?

Мой вопрос повис в воздухе, мой оборотень слегка отвернулся и поджал к себе колени, словно отгораживаясь о меня. Все внутри сжимает от паники, с ним постоянно такое ощущение что на минном поле.

– Ты была в комнате того ублюдка? – даже не скрывает наезда в голосе, так что я вдруг понимаю, чего он добывается.

На моем лице появляется улыбка, кривая и неправильная, как вся моя жизнь.

– Была, и не раз, – отвечаю ему с той же улыбкой, только в этот раз пытаюсь сдержаться. – Отвечай на вопрос, почему на этом фото охотники и твоя мать?

Понимаю, что мои слова прозвучали слишком резко по тому, как резко сменилось его настроение, это не отразилось на внешнем виде или позе, но вот глаза как будто потемнели. Он забирает фото, вырывает из рук если быть точнее. Поднимается и не давая и шанса себя остановить подходит к плите. Нажимает на кнопку, поворачивает ручку и вот уже фотография, единственное доказательство его связи с охотниками сгорает на моих глазах.

– Зачем? – слегка сдавленно спрашиваю, поднимаясь с пола.

Мне не нравится то, что я сейчас чувствую.

– Это было ее прошлое, сейчас, когда ее уже нет, нет смысла хранить его, – отвечает спокойно, смотря, как тлеют остатки фотографии.

– Председатель твоя бабушка? – решаюсь спросить.

– У меня не осталось родных, они все умерли. Тебе стоить об этом подумать, прежде чем говорить, а тем более делать.

Кай поворачивается ко мне, судя по его лицу разговор закончен, от этого судорожно глотаю. Почему с ним снова так тяжело, стоит мне начинать спрашивать о его прошлом, о родителях в частности, он замыкается, защищается от меня, словно ёж. Вот ни капли не испугалась, хотя он именно этого и хотел. Знала бы что с ним так тяжело… чёрт, а я знала, с самого начала чувствовала, что просто у нас не будет. Может это и к лучшему, сам захочет – расскажет? Почему у меня такое чувство, что времени ждать пока он захочет, у меня не осталось?

– Если у тебя, осталась только я, тогда почему ты мне угрожаешь? Может без меня тебе будет лучше? – пытаюсь его задеть, задеваю то единственное, в чем всегда была уверенна – его собственнический инстинкт.

– А что? Уже соскучилась по своему охотнику или по Юрке? – на его лице такая знакомая ироническая улыбка, словно старый добрый альфа-козёл.

Выключает плиту, забирает сумку с золотом и ставит ее на стол. В боковом кармане пистолет с ядовитыми пулями, мы оба об этом знаем, потому он и отодвигает сумку подальше. Как мы вообще прошли таможню с таким-то грузом? Хотя нет, не это я хочу знать. Он отпускается возле меня, но только для того что бы поднять разбросанные мною документы. Делает молча, совершенно не замечая и несмотря на меня, словно я пустое место.

Я лгала себе, старалась прикрыть его, защитить и оправдать его жестокость словно мама отца. Кай так защищается, просто мы ещё друг другу не доверяем, все скоро изменится. На самом деле не хотел меня ранить, он любит меня, так же сильно, как и я его. Все это можно объяснить, у него есть объяснение, я просто его не понимаю. Решения что он за меня принимает хорошие, мне нужно только подчиниться, не сопротивляться. Что плохого в том, что я хочу быть рядом, даже если для этого нужно забыть свою гордость? Что такого плохого в том, что я уже не хочу никого другого любить?

Чёрт, я даже хуже матери! А ведь я обещала себе. Тысячу раз повторяла: никто не будет об меня вытирать ноги! И в конечном итоге, вышла замуж не по своей воли, за копию моего отца.

– Я помню… – язык не слушается, губы пересохли, кусаю их прежде чем заговорить, – я помню какие у него поцелуи. Как болит от его засосов шея, как ноет грудь и в кровь разбитые губы. Знаю, что чувствовали все те бедные девчонки, которых Рад, словно ты меня сейчас, ломал без оглядки. Я знаю, что такое быть почти изнасилованной, но при этом понимаю зачем в таком случае осталась с тобой?

Не смотрю на него, он все ещё нагнулся за бумагами и так и остался там, внизу, словно в другой жизни. Беру в охапку пакеты и мобильный телефон, молча иду в ванную, только перед дверью останавливаюсь.

– Ты спрашивал у меня, кажется я теперь знаю ответ: вы – одинаковые.

Захожу в ванную и сразу же закрываю защелку, дверь дергается почти сразу – еле успела.

– Даша, – слышу его голос и стук в дверь, сначала громкий, а затем все тише и тише.

Он не срывает ее, не потому, что не может, а потому что не хочет. Разве перевешенная с кладовки дверь может стоять на пути оборотня? То, что его останавливает на самом деле – стена, которую он сам хотел создать. Вот и отлично, я не буду по этому поводу плакать. Он получил что и хотел, а я ещё один жизненный опыт и шрам на душе, не первый и не последний – переживу.

Включила телефон, и пролистав сообщения перешла к самым интересным от Марго.

«Хорошо долетели? Судя по прогнозу погоды, там дождь, так что не забудьте зонтик. Врач будет ждать вас в пол второго, Кай знает адрес. Я выбрала вам хороший номер, шикарный отель – развлекайтесь. Только помни, деточка, о том, что мы говорили, не делай ошибок».

Похоже не один Кай знал, что у нас в столице будет секс. Хотя что здесь скрывать, все к этому шло, стоило убрать то, что нам мешало – лишние глаза. Даже не знаю, что меня бесит больше, ее так называемое «развлекайтесь» или так похожее на мамино «не делай ошибок»? Эта женщина не пропустит возможность напомнить мне свое прозвище – Миссис Тактичность.

«Где вас носит? Альберт Олегович прождал вас два часа. В пробке застряли или что? Позвоните мне!»

Зачем звонить ей, если встречу организовывал Михаил?

«Даша, вы с Каем неправильно поняли, генетик тоже врач, зачем же было пропускать встречу? Мы просто хотели проверить твои гены, для твоего же блага. Я перенесу встречу на завтра, только встретьтесь с врачом. Не делай глупостей».

Опять эти «глупости», просто противно. Зачем мне встречаться с генетиком? Разве я не к окулисту приехала, или кому другому? Стоп, может на самом деле они хотели, чтобы я поехала именно к генетику. Михаилу и Марго тоже нужна только моя кровь, плевать им на мои руку и глаз. Всем нужна только моя чёртова кровь! Следующее сообщение открываю только после того как отползаю в душевой там мне как-то спокойней.

«Вы решили бросить нас, ведь так? Я бы тоже так сделала, бросила все это если бы могла. Даш, толстушка, беги так далеко, насколько можешь, но знай от некоторых вещей сбежать невозможно». – это сообщение написано с ошибками, поздно ночью, так что могу припустить она была пьяна, отправляя ее.

Шикарно, они все думают, что я снова сбежала, вот будет неожиданность, когда вернусь. Последнее сообщение долго не хотела открывать, даже в душ залезла и долго стояла под струей горячей воды – не помогло. Мокрыми руками провела по экрану, даже не одевшись и все же открыла последнее сообщение Марго, датированное сегодняшней датой, рано утром.

«Мальчик Рената сказал, что видел вас, я рада что вы в порядке. Дарью арестовали, потому что она теперь Дарья Петрова, которая в розыске, а не ты. Глупый план, твой отличился. Это не просто милиция, а люди охотников, мы не можем ее освободить. Ты ведь знаешь, что охотники делают с волчицами? Особенно с беременными? Если не жаль брата, пожалей своего нарождённого племянника».

Она слишком хорошо меня знает.

Чёрт! Читаю раз за разом сообщение, пока не понимаю, что меня тошнит, а затем выворачивает прямо в ванную – настолько я себе отвратительна. Трусиха, просто жалкая трусиха. Любовь совсем свела меня с ума, или это была надежда? Мне стоило давно уже было понять, такие люди, как я просто не заслуживают счастья.

– Даш, все нормально? – слышу за дверью его голос и начало тошнить сильнее.

Вот и чем меня выворачивает, когда ничего не ела? Поднимаюсь с пола и выбрасываю всю купленную им одежду на пол, надеваю то, что кажется больше всего комфортным, остальное оставляю так лежать посреди ванной. Прячу мобильный в задний карман джинсов, натягиваю на себя какие-то модные кеды и обычную футболку. В зеркало смотрю только что бы проверить волосы и чуть не ужасаюсь от увиденного. Словно моя мама, кроме жалости ничего не вызываю. Может дело все в том, что мои глаза больше не светятся от счастья?

Дверь открыла только после того, как точно определила для себя что буду делать дальше. Кай, как оказалось не ждал за дверью, почему-то я думала он так сделает. Может так будет лучше? Прошла к входной двери, там подобрала свою сумочку с пола, деньги мне будут ещё нужны. Выйти я правда так и не успела, он догнал меня возле самой двери, открыл дверь сам, забросив сумку себе на плече. Что бы пропустить его, почти вжалась в стенку и только когда он переступил порог поняла, что не хочу уезжать с этого места. Неважно куда мы поедим дальше, в Белый Клык или ещё куда, я хочу остаться здесь вместе с ним, в месте где была счастлива.

– Пошли? – переспрашивает, повернувшись ко мне лицом.

Поднимаю на него взгляд и не могу вспомнить что именно заставило меня почувствовать боль, что заставило возвести очередную стену? Наверное, я сейчас выгляжу растерянно, иначе зачем ему повторять свою фразу?

– Пошли? – спрашивает снова, но голос совсем другой.

«Если могла бы, я осталась бы здесь, с тобой». – хочу сказать, но не говорю.

Вместо слов, просто опускаю взгляд в пол и тоже выхожу. Он закрывает дверь, мы ждем лифт, держась подальше друг от друга, но в небольшой кабине это сделать сложно. Сжимаю в руках свою сумочку, он ещё не знает, что я собираюсь снова от него убежать. Отворачиваюсь, но здесь повсюду зеркала, я вижу его даже если не хочу, так близко что протягиваю руку и касаюсь холодного зеркала, именно там. Где отражается его рука.

– Скажи мне это ещё раз, – тихо шепчу, смотря только на отражение руки.

Отражение меняется, он сжимает свою руку в кулак, не подозревая что я это вижу. Провожу пальцем по отражению, мне хочется его расслабить.

– Что сказать? – слышу его вопрос, хотя мы почти спустились.

Его лицо в отражении, он видит, но не понимает насколько сильно мне хочется его коснуться. Ну что же, Даша Петрова… Нет, уже Даша Маркова, нужно привыкать, пока тебе признать, иногда правила волков играют тебе на пользу.

– В оборотней не бывает разводов, – отвечаю вместе с остановкой лифта и открыванием дверей.

Глава 20 Вернулись

Глава 20 Вернулись

Аэропорт встретил нас шумихой, как раз на город опустился вечер, людей в аэропорту тьма – идеальное время что бы потеряться. Он так и не сказал мне той фразы снова, но и не нужно было это, хотела напомнить себе, что те слова касаются нас двоих. В такси мы ехали молча, он на переднем сиденье, я на заднем и, если честно такое отстранение мне было нужно что бы хоть немного прийти в себя. Кажется, я отвыкла, что в моем мире есть кто-то кроме него, непривычно даже воздухом дышать, не то что разговаривать. Мы встали в очередь к стойке, держа друг от друга дистанцию и не разговаривая совсем.

Чем больше думаю об этом, тем больше понимаю, что мой план поднять шумиху и попасть в милицию – полная глупость. Ну попаду я туда и что тогда? Это не спасет Дарью, даже если об этом узнают охотники, я сделаю только хуже. Это ещё если Кай не выкупит меня раньше, деньги делают чудеса с таможенниками и органами правопорядка. Чем больше об этом думаю, тем хуже мне становится, тошнота усиливается.

Очередь не двигается, так что в какой-то момент понимаю, что меня сейчас вырвет. Не могу говорить, потому просто бегу в сторону уборных, слыша крики в спину. Только добравшись в один из женских туалетов и опорожнив свой и так пустой желудок кое-как выбираюсь с кабинки к умывальнику.

– С вами все в порядке? – слышу женский голос где-то рядом, но только утвердительно киваю.

Холодная вода успокаивает, стою некоторое время смотря в отражение, но ничего не видя.

– С тобой точно все в порядке? – слышу женский голос снова и нехотя обращаю внимание на его обладательнице.

Мне улыбается девушка, довольно-таки упитанная, как я раньше. Волосы рыжие, явно крашеные, так ещё кудрявые, заплетенные в два хвостика красной лентой. Я такие причёски видела только у детей, а эта на ребенка не тянет. Может и меня слегка старше. На ней розовая рубашка в клетку и юбка салатового цвета в белый горох. В руках у нее сумочка в форме дольки апельсина и все это смотрится так забавно и мило, что невольно улыбаюсь.

– Чего приуныла? Тебя вон муж снаружи дожидается, милашка такой, а ты здесь стоишь. Своруют же!

Она улыбается и говорит это так добродушно что даже становится смешно.

– Может ты это, ребеночка ждешь? У меня, тогда как раз мятные леденцы есть, сестра, когда племянника ждала – вечно их ела, что бы не тошнило.

Умозаключения девушки ввели меня в легкий ступор, так что я невольно начала подсчитывать и сразу отмела подобную возможность.

– Вот, – вручила мне пакет с леденцами, прежде чем я успела отказаться. – И не журись ты так, чему быть – того не миновать. Ты же не одна, можно свои проблемы на мужа скинуть, я так все время делаю!

Она улыбнулась и махнула рукой, мол это такие мелочи. При этом взяла меня под локоток и потянула с туалетной комнаты. Сразу возле в хода мы застали странную картину трое мужчин, один с ним милиционер, второй мой оборотень и ещё какой-то худой и высокий мужчина громко спорят, решая кому зайти в женский туалет.

– Что здесь происходит? – громко спросила рыжая девица, отпуская мою руку и слегка наступая на всех троих мужчин.

– Даша, – почти сразу зовет Кай и по его обеспокоенному виду понимаю, что попала.

– Киса, ты долго, – высокий парень повернулся в нашу сторону, и пока рыжая девица не пробурчала в ответ, я даже обернулась, не понимая к кому он обращается.

– Какая я тебе киса? Не при людях же…

– Видите, с вашей женой все в порядке, подняли такую шумиху, я вам штраф выпишу! – начал отчитывать Кая милиционер, не давая ему приблизится ко мне.

Рыжая девица встала между милиционером и своим… парнем?

– Чего вы утрируете, все же хорошо. Плохо девушке стало, муж за нее волновался. Это вообще нормально, когда мужчина сильно переживает за беременную жену.

Последнюю фразу обаятельная пышка использовала, как укол для своего спутника, который только страдальчески закатил глаза. Милиционер начал что-то отвечать, но девушка не слушала и как-то очень активно начала наступать на бедного блюстителя порядка. Что случилось дальше я пропустила, когда обзор мне заступил Кай, а затем крепко обнял и как оказалось мне это было сейчас нужно больше мятных леденцов.

– Кажется я средством от посуды отравилась, – буркнула что бы он хоть немного хватку оставил и перестал походить на бледную мумию. – В рот случайно попало, когда посуду мыла.

– Я тебе сколько раз говорила: нельзя так делать! Смотри как он убежал, точно мировой рекорд по бегу с препятствиями поставил! – продолжает бубнить рыжая девушка, поворачиваясь к нам.

Судя по тому, как страдальчески вздыхает ее спутник, это не в первый раз его так отчитывают. Кай отпускает меня с объятий и сдержанно кивает в благодарность парочке, хотя мог бы хоть слово сказать.

– Ну что, полегчало тебе? – улыбается девушка, судя по всему самая общительная в паре она.

– Да, спасибо большое, за всё, – улыбаюсь ей неловко все ещё сжимая пакет с конфетками. – Вы нам очень помогли.

– Ай, эти мужчины только о себе и думают, посмотри какая ты бледная. Ела хоть? – она подошла к нам ближе и как-то по-родному пригладила мои волосы, а затем начала рыться в своей дольке апельсина.

– Киса, может пойдем уже? – начал бухтеть ее высокий спутник, подойдя к нам так же.

Кай резко сжал руку, находящуюся на моей талии, прижимая к себе ближе, так что я начала подозревать что он так на любого мужчину рядом будет реагировать.

– А что, ты так горишь желанием увидеть свою тёщу? – с гаденькой улыбочкой интересуется в ответ рыжая и наконец достает с сумки большую плитку шоколада.

– Разве что в лесу, во время охоты, – буркнул непонятную фразу, как оказывается ее муж в ответ.

– Вот, мою любимый, самый вкусный шоколад! Просто пальчики оближешь, такой только здесь продается, так что советую. Скушай хоть его, пока что.

Плитку мне в руки вручили с таким видом, как будто я должна его съесть сразу же, не забыв поблагодарить от всей души.

– Спасибо, мне кажется я шоколад ела только в прошлой жизни, – улыбаюсь как можно добродушней.

– Эх, если бы могла и осталась здесь жить, исключительно из-за шоколада! – мечтательно протянула рыжая, очень плотоядно взирая на отданную самолично плитку.

– Значит мне ещё повезло, что твоё обжорство длится всего несколько дней в году, когда мы навещаем ту мегеру?

– Ой, да сколько тебе говорить, мама не мегера! Она добродушный человек, просто злых и кровожадных людей как ты, она за версту чувствует, потому тебя и терпеть не может! А все потому, что…

– Странная парочка, – прокомментировала с улыбкой наблюдая за тем, как они удаляются, даже забыв попрощаться.

– И не говори, этот парень оборотень, отвел меня в сторонку и предложил просто вспороть горло милиционеру.

– А я думала это мы с тобой странная парочка.

– Оборотней много, а людей ещё больше – это закономерно, что не мы самые странные.

– Вот и верь после этого в малочисленность оборотней, – пробормотала, смотря в их сторону, пока они не исчезли в толпе.

– Да ты и особо не верила, – отмечает с улыбкой ведя меня обратно к стойке регистрации.

– Подожди, я хочу кое-что тебе сказать, – останавливаю его, слегка отойдя в сторону. Что бы не привлекать внимание. – Поехали домой?

Брови Кай хмурятся, он отворачивает взгляд в сторону, а затем достает с куртки билеты. Смотрю на них не долго, понимая, что просто так уговорить его не получится. Теперь он не удерживает меня за талию, не обнимает, так что чувствую себя неуютно, даже находясь очень близко.

– Мы можем умереть, – говорит он резко, чем заставляет вздрогнуть все телом. – Их больше, у них оружие, мы ничего не можем сделать, только спрятаться или убежать.

– А договор, он же должен ещё действовать!

– Должен, но разве что-то работает только потому что должно? – он опускает сумку на пол, чтобы вдруг приобнять, прижать к себе. – Они уже на нашей территории ведомые какой-то сказкой. Разве этого не хватит что бы понять, как все плохо?

– Нам нужно вернуться, помочь им. Если договор не действует, может просто уедим вместе? Ты ведь тоже переживаешь, и за стаю, и за Юру, и я переживаю. Давай хоть попытаемся, хорошо?

Стараюсь смотреть на него жалостно, да просто умолять, но похоже этого не нужно. Кай молча отпускает мою руку и раскрывает билет, так что бы я видела пункт назначения – мой родной город.

Как? На моем лице появляется улыбка, я даже слегка обнимаю его в благодарность, пока не вспоминаю где видела эти билеты раньше. Те самые, которые он положил на стол, поставив меня перед фактом. Все это время билеты были домой? Как так?

– Ты с самого начала…

– Я вижу тебя насквозь, и слишком хорошо знаю твой придурковатый характер, – он слегка стукнул меня двумя пальцами по лбу, а затем вздохнул с облегчением.

Его правая рука знакомо переплетает наши пальцы, он ведет меня, а я тупо следую.

– Не понимаю, тогда почему ты мне сразу об этом не сказал? – спрашиваю слегка заторможено, когда мы снова встаем в очередь.

– Я надеялся, что был не прав, – отвечает с грустной улыбкой, а затем приобнимет, чтобы поцеловать в макушку.

Прижимаюсь к нему, игнорируя заинтересованные взгляды людей, с каждым мгновением все больше понимаю, что лучше бы он и правда ошибался.

***

Шум в самолете раздражает, от него начала болеть голова. Ерзаю на шикарном кресле первого класса, с неохотой смотря в окно, там только тучи. В мой родной город прилетим поздно ночью, а в Белый клык вообще под утра приедем. Почему-то у меня такое чувство что уже будет поздно, потому больше нервничаю. Сжимаю телефон, хотя он выключен, пользоваться во время полета запрещено.

– Успокойся, – вздрагиваю, чувствуя его теплые пальцы на руке, когда забирает проклятущий аппарат с рук. – Я звонил Диме, у них все хорошо.

Резко сажусь, так что одеяло сползает на ноги, впервые об этом слышу. Кай оставлял меня только от силы минуты на две, и то только что заказать еду в ресторане аэропорта. Пока я не запихнула в себя салат, отбивную с картошкой и стакана три апельсинового сока, мы никуда не улетели. Никогда бы не подумала, что для него так важно, чтобы я была сыта. Для меня вообще странно, что кого-то кроме моей мамы интересует, поела ли я. Необычно, но мне нравится.

– А Дарья? Ваня как? – интересуюсь, для чего-то хватаясь за его руку.

– Ваня ушел вместе с Марго вызволять ее, судя по всему все дело в деньгах, так что думаю к нашему приезду справятся.

– Так значит все хорошо? – слегка прищуриваюсь, мне кажется странным что все так просто решилось.

– Нет, – отвечает без тени улыбки, откидываясь на кресло. – Все наши в замке, там уже стая Ильнара.

– Почему они там?

– А как ты думаешь? – иронично поднимает бровь, пряча паршивое настроение за улыбкой. – До них дошел слух, что ты знаешь где их пропажа.

– Я не знаю, мы просто виделись, – тоже ложусь в кресло и недовольно натягиваю на себя одеяло.

– Не переживай, никто тебя больше не тронет – обещаю, – воспринимает моё испортившееся настроение по-своему оборотень.

Смешно даже слышать это от того, кто раньше был моей самой большой проблемой.

– Да не в том дело, – опускаю голову ему на плече по привычке используя его, как подушку. – Мне не хочется влезать в их дела.

Кай звонко рассмеялся, чем привлек внимание стюардесс, они и так с него глаз не спускают, так красуется перед ними.

– Точно? Помнится, раньше ты была другого мнения. Что. С дворнягой своей поссорилась? Она тебя укусила? – издеваться самодовольный червь.