Текст книги "Верь (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)
Глава 12. Дядя Зенон
Глава 12. Дядя Зенон.
Губы Кая касаются шеи, это даже можно назвать поцелуем. Так нежно, так желанно, как бы никогда не поцеловал тот, кого я помню и знаю. Мне хочется прямо спросить почему он так себя стал вести, до такой степени что непослушные губы немеют. По коже расходятся мурашки, сердце бешено бьется в груди, ему тесно в моем теле, а мне в его объятьях. Не потому, что не нравится, а потому что слишком боюсь услышать от него в этот раз что-то похуже.
«Жалкая». – слышу так небрежно брошенное им оскорбление из прошлого.
Руки подрагивают, еле касаясь его футболки. Мне так тяжело, так страшно, но я все равно сижу на месте и не двигаюсь. И кто из нас мазохист? Каждое его медленное движение рук заставляет оцепенеть и не двигаться, пускай он всего лишь обнимает. У меня даже на спине холодный пот выступил, пускай и приятная – это пытка. Жду чего-то плохого, с такой силой, что это уже похоже не на паранойю, а предвкушение.
Закрываю глаза, не для того, чтобы не видеть его, просто кажется, что, если не смотреть – будет легче. В этот раз я выдержу, в этот раз плакать не буду, скорее попробую его задушить подушкой.
Где там она, где? Пальцы соскальзывают по его спине в низ, сжимают ткань наволочки. Я серьёзно собралась его душить, или это просто способ не сойти с ума? Мне не должно быть больно, должно быть все равно, но сердце ноет уже сейчас, словно не моё вовсе.
Целует шею возле уха, что невольно дергаюсь, поддавшись инстинктам. Мне даже кажется, что теперь могу освободиться с его плена, но наоборот вязну ещё больше. Дернувшись прижала руки к груди и от неожиданности открыла глаза, зря я это сделала. Чёрная дыра – его глаза, засосала так сильно, что даже не смогла пошевелиться, когда он с улыбкой легонько поцеловал в щеку.
Это его животный магнетизм, связывание или магия какая? Мы смотрим друг другу в глаза, хотя он даже не подозревает, что я вижу только одним. Вздрагиваю, когда он левой рукой, кончиками пальцев неожиданно проводит от моего плеча к нижней губе и подбородку. То, что произойдет дальше вполне логично, но явно не для меня.
Ну и где, то что я жду? Когда он заставит меня снова себя ненавидеть? Ну же, быстрее, а то кажется, что с каждым мгновением мне будет все больнее потом, когда это все-таки случится. Его губы почти коснулись моих, когда дверь с грохотом открылась.
– Каша готова! – выдала Марго пнув дверь в комнату ногой и внеся поднос с кашей. – Тебе со сгущёнкой или черносливом?
Ещё никогда я не была рада видеть эту женщину настолько сильно! Даже вырваться с притяжения Чёрной дыры смогла, во как вскочила на ослабевшие ноги, от конечностей на талии избавилась. По идее должна была как-то все это пояснить ей увиденное, но возможность связно изъясняться и что-то понимать в данный момент отсутствовала.
– Марго, ты вечно появляешься не вовремя, – за то у Кая возможность высказаться была, и я кажется впервые за все время узнала эти иронические нотки в его голосе.
Он обычно так со мной всегда говорил, даже выражение лица было такое же – пренебрежительно снисходительное. Так что получается, он все время притворялся, что изменился? Зачем? Зачем эму все это надо? Прикусываю язык, не тот вопрос, который можно задавать при посторонних. Смотрю на него, но в данный момент, его больше заботит Марго пребывающая в праведном гневе.
– Вы что здесь за притон устроили?! Ты вообще-то больной! Ну ладно этот оболтус, а ты то Даша, о чем ты вообще думала?
Эта женщина кричит, но я не замечаю этого, ибо меня мучили вопросы куда поважнее. Их было так много, что мне казалось, задыхаюсь под ними. Мне тяжело здесь, в этом месте, с этими людьми.
– Даша? – слышу его голос, но хочу сбежать.
Его рука сжимает мою, не давая уйти, не понимаю этого, пока не становится больно. Смотрю на нее, ощущаю головокружение и слабость. Мои пальцы сжимают его руку в ответ, что бы успокоился и отпустил. Он делает это, возвращая мне ощущение земли под ногами. Теперь я кажется я снова его узнаю, но, как и прежде совсем не понимаю.
– Кушай, я потом зайду, когда приведу себя в порядок, – обещаю ему бережно кладя его руку обратно поверх одеяла.
Кай не отвечает, смотрит перед собой ничего не видя на самом деле, пока ухожу с комнаты в коридор. Там, по пути к своей комнате сталкиваюсь с Михаилом. Он что-то нес в руках и после этого оно выпало с его рук. Нагнулась что бы поднять это, но не увидела где именно оно упало.
– Правее, – подсказывает доктор, пока я словно слепой котёнок шарю рукой по полу.
Только после его слов нахожу пакет для капельницы. Как же стыдно, он заметил, что я не вижу? Да нет, наверняка не понял. Беру пакет, запоздно поняв, что по привычке делаю это правой рукой. Непослушные пальцы просто не могут удержать пакет, не то что его поднять, он выскальзывает с руки и падает снова на пол. То ли хочу себе что-то доказать, то ли Михаилу, снова пытаюсь поднять пакет правой рукой и снова не получается.
– Все в порядке, – говорит старший Дмитров, забирая пакет из моей ослабшей руки, – я сам подниму.
Мне настолько стыдно, за то, что такая беспомощная и горда ещё, что прячу руку за спину, а голову опускаю низко, что бы глаза не были видны.
– Подожди меня, я сейчас, – добродушно обращается он, похлопав по плечу.
Насколько же жалкой выгляжу сейчас? Переступаю с ноги на ногу, пока доктор вошел в комнату Кая, плотно прикрыв за собой дверь. Прошлые навыки в подслушивании подталкивают чуть ближе к двери, но я останавливаю себя раньше, чем подхожу слишком близко. Мне не стоит этого делать, нужно вернуть хоть капельку моей прежней гордости. Так я думала, прежде чем ступить последний шаг к двери и склоняла голову, чтобы подслушать.
– … что скажешь? – слышу вопрос старого оборотня.
– Как так получилось? Это они ее так, или та тварь? Ребёнка инвалидом сделали! – взволнованный высокий голос Марго слышно лучше, чем остальные голоса.
– Марго! – шипит на жену муж из-за чего-то.
Он им рассказал? Шикарно, теперь все на меня будут смотреть снисходительно, а это явно не то, чего я добивалась. Прощай гордость и здравствуй роль вечно побитый собаки, как же это надоело. Мне уже казалось, что доросла до уровня хотя бы человека. Почему я вечно такая слабая и беспомощная?
– А что я такого сказала? Тебе не кажется, что с нее уже хватит вашего мира? Не кажется, что мы ей должны?
– Марго, прошу тебя…
– Я же говорила тебе, она слишком слабая для всего этого. Если вы оба не оставите ее в покое, то я…
Сначала у меня вырвался смешок, а затем он перерос в полноценный смех. Не сдерживала себя, мне хочется, чтобы они услышали это, потому прислонилась к косяку спиной и только слегка прикрываю ладонью рот. Дверь открывается, я встречаюсь взглядом с Марго, кроме нее никого не вижу, не могу увидеть.
– Если бы, – смотрю на нее с иронией, – я была настолько слаба, как вы говорите, то осталась бы там, со своими новыми «друзьями».
Моя фраза производит целый взрыв эмоций на лице женщины, одна краше другой.
– Даша, она не то имела в виду, – мямлит господин Дмитров.
Выдавливаю из себя смешок, а затем засунув руки в карманы спортивных штанов делаю несколько шагов от комнаты.
– Чего вы стоите? Мы идем, или как?
– Что? Да, сейчас. Только укол сделаю и пойдем.
Господин Дмитров задергался, словно уж на сковородке, роясь в пачках с медикаментами.
– Я не к вам обращалась. Марго, поехали.
– Куда?
– Туда, где мне место, – улыбаюсь с иронией, – вы же мои коробки так с машины и не убрали?
– Н-нет, – подтверждает женщина чуть запнувшись.
– Даша, – слышу, как он зовет меня.
– Прости, но я приду к тебе в гости завтра, сейчас у меня другие дела.
Надо же, как легко и беззаботно сорвалась эта фраза с моих уст, и не скажешь, что так, я просто бегу от тебя. Марго права в своих рассуждениях, я все такая же жалкая, просто теперь прячу настоящие чувства лучше.
– Пойдем, уже темнеет, а вы и так плохо водите.
Поворачиваюсь спиной, собираясь с гордым видом удалится, но не срослось. Марго сдавленно выдохнула, после того, как что-то скрипнуло. Сильная рука, сжала моё запястье и повернула обратно.
– Что ты делаешь? Ложись обратно в кровать, пока не свалился.
Марго попыталась взять его за локоть, но он вырвал руку. Маленький вдох для меня, прежде чем окунутся в озеро голубых глаз. Если ему так нравится играть со мной и дурачить, так почему же мне не сделать так же. Вовремя я вспомнила о словах Марго, очень вовремя.
– Ну чего ты встал, – кладу свою вторую руку поверх его, нежно ее поглаживаю, – бедненький? Иди ложись, я завтра тебя навещу, обещаю.
Он резко вдохнул, как будто я его под дых ударила, жаль, что не сделала это на самом деле. Мне даже интересно, сломаю ли пальцы, попробовав его ударить? Кем он здесь себя считает? Моим спасителем, благодетелем? Он же просто играет со мной, опять…
– Не притворяйся, – слышу от него всего одну фразу и начинаю смеяться.
Это кто из нас притворяется больше? Он что и правда думал, что может меня обмануть снова? Пускай я на мгновение и захотела обмануться, но это была всего лишь моя слабость, моя ошибка о которой он не должен знать. Другой человек? Изменился? Да кому он такой нужен? Не мне, точно не мне.
– Смешно, и правда смешно, – убираю от него свои руки, чтобы ногтями в кожу не вцепится.
– Дашенька? – слегка заторможено бормочет Марго.
– Поехали, мне ещё разобрать коробки нужно.
– Даша, а как же капельница? Тебе нужно обследоваться и получить лечение.
– Я заеду завтра в больницу к вам, все равно по делам там буду, – отвечаю спокойно, как и махаю рукой на прощание.
У меня больше не кружится голова, когда радостной походкой чуть ли не в припрыжку спускаюсь на первый этаж. Только там понимаю, что действительно рада, только признаться почему себя не могу.
– Ты же не хотела уходить, так зачем? – останавливает меня за руку Миссис Тактичность.
Смотрю в ее подведенные темной подводкой глаза и позволяю себе быть откровенной, сжимая рукой ручку двери.
– Потому, что ему это не понравилось, – шепчу с дикой радостной улыбкой.
***
Спидометр показывает в районе шестидесяти километров в час, это в понимании Марго ехать со скоростью черепахи. Женщина молчит, только нервно бьет пальцем по рулю, смотря на дорогу.
– У вас эпидемия?
– Что? – рассеянно переспрашивает она.
– Я спрашиваю у вас эпидемия? Почему вы все ведете себя не так как обычно. Что-то случилось разве?
– Случилось? Тебя не было полгода, разве по твоему возвращению так много изменилось? – кажется она только и ждала, когда я спрошу первой, не знала, как начать разговор.
– «Не было» – какое емкое описание моих приключений, – не стараюсь скрыть свою иронию.
– И что же с тобой случилось? Кирилл сказал, что ты была в охотников, как там? – теперь она не пытается скрыть своего любопытства.
– Хорошо, – стучу пальцами по коленке, – очень хорошо.
Молчу, смотря себе под ноги. Вечно я натворю дел, а затем не знаю, что с этим делать. Вот кто меня тянул за язык? Сидела бы там, в тепле и уюте, теперь же сама себя на улицу выгнала. Женская логика она такая, лишь бы сделать больно мужчине, а плевать что свой собственный зад на морозе. Было ли ему больно вообще?
– Правда?
– Ага, – киваю своим мыслям.
– Так чего ты там не осталась? – Марго смотрит на меня вместо дороги, пока на спидометре увеличивается скорость.
– Где? – переспрашиваю рассеянно.
– В охотников конечно же. Почему ты там не осталась, раз там тебе было хорошо?
Смеюсь с ее вопроса, какую глупость она говорит. Хорошо? Как оборотню может быть хорошо в охотников? Что там могло быть хорошего? Ее мировоззрение порой меня ужасает, в каком свете она меня видит, раз все время говорит такие вещи?
– Они бы его убили, а без меня он бы не ушел.
Самый простой ответ – честный самый. Пускай мне и хотелось сначала ответь совсем по-другому, возможно даже высказаться, рассказать хоть кому-то обо всем, но увы Марго явно не тот человек, который для этого подходит.
Кажется, Миссис Тактичность удовлетворил мой ответ, потому что больше вопросов она не задавала. Мы приехали на знакомую площадь совсем скоро, но выходить с машины не спешили.
– Марго…
– Михаил вколол ему снотворное, что бы не натворил глупостей в таком состоянии. Браво оно действует сейчас, пока отрава все ещё в крови. Так что не беспокойся, он к тебе среди ночи еле живой не заявится.
– Вообще-то я о другом спросить хотела, – кашлянув перебываю ее.
– Ну тогда это так, мысли в слух. В любом случае, вам бы стоило уже решить все раз и навсегда.
– А не вы ли сегодня говорили мне, совсем о другом? – не скрываю своего сарказма, хотя просто тяну время.
– Говорила, пока не поняла, что это бессмысленно.
Женщина вздыхает, отстегивая ремень безопасности и роется в своей дорогой сумочке.
– Почему бессмысленно? – спрашиваю ее, хотя и сама знаю ответ.
– Просто Михаил оказался прав, вы разберетесь в себе куда быстрее чем, когда это сделает кто-то другой. Раньше думала, что ты в этих отношениях жертва, но сейчас так не думаю. Ты ведь стала сильнее, не так ли?
Последнюю фразу она сказала, не скрывая гордости, словно она мой учитель, а я ученица. Странное сравнение, но у меня такое ощущение. В нас куда больше общего, чем думала раньше.
– Не для него, не из-за вашей фразы, что слишком слаба и никогда не буду ровней ему. Я просто хотела жить настолько, что не могла иначе. В какой-то момент гордость отходит на второй план и тогда…
Отстегиваю свой ремень, потому что неприятные воспоминания заставляют спину укрыться холодным потом. Чужие руки на груди, губы на губах. Не скажу, что мне было ужасно противно, или меня выворачивало на изнанку. Просто я не хотела этого, не с ним, не ради собственной свободы. Ощущения ужасные, но я не испытываю к Раду и половину той ненависти что ощущала, когда Кай бросил меня на той кухне. Моё сердце не болит по этому поводу, так, как болело тогда. Не знаю точно почему: потому что я изменилась или потому что это был не Кай?
– И тогда жить становится проще. Ты забиваешь кем была раньше, как жила, или делаешь вид что забыла. Такова человеческая природа, в особенности женская – приспосабливаться. Вот почему большинство замужних женщин терпят измены и пьянство мужей – привыкают. Мне казалось ты на это не способна, слишком принципиальна, но я ошиблась, и это к лучшему.
Она открыла дверь и вышла на улицу, я последовала за ней, хлопнув дверью.
– И тогда становится все равно на то, что с тобой случится дальше. Остаются только спрятанная глубоко внутри растерзанная гордость и грязь, которую не отмыть. Вы не ошибались, для меня мои правила всегда были важнее всего остального. Чувства могут лгать и ошибаться, только прошлое показывает всю правду. Люди и их поступки не меняются.
– Люди меняются, Даша.
– Пускай, но прошлое – нет. То, что было уже не изменить.
– Но можно забыть, – Марго открыла багажник с кислим выражением лица.
– Некоторые вещи стоит не забывать, сколько бы боли не приносили эти воспоминания. Они делают нас сильнее и осторожней, именно прошлое зачастую спасает от повторных ошибок.
Как она компактно запаковала все моё барахло, а все равно получился весь багажник и заднее сидение в коробках. Беру сразу несколько, что много раз обратно не ходить за ними, это если меня ещё с квартиры не выпрут. Мы поднялись на нужный этаж, а затем остановились перед дверью.
– Даш, вот слушаю я тебя, и не могу понять, кто именно из этих парней сделал тебя такой? Кто заставил тебя не доверять мужчинам? Кай? Юра?
Тяжело дышу, с моей спиной тянуть сразу четыре коробки – явный перебор. Что там такое тяжелое? Все к чертям выброшу, но увы надо ещё с пол десятка принести для этого.
– Какой? – выдыхаю, пока Марго найдя в сумочке ключ, открывает дверь.
– Мне казалось раньше ты была такой милой девочкой, доверчивой и доброй. Кто сделал тебя такой? Женщина смотрит так на отношения только после того, как ее сильно ранили.
– Это вы по собственному опыту говорите? – давлю на больное место, затаскивая коробки в квартиру.
Темно, похоже никого нет, чувствую облегчение по этому поводу, да и то что нужно спускаться за остальными коробками хорошо. Мы выходим снова в коридор, Марго закрывает дверь связкой ключей и отдает их мне, затем роется в сумке и достает оттуда коробку.
– Что это?
– Твои ключи и мобильный телефон, что бы до тебя можно было дозвонится, – поучительно отвечает она.
Прежде чем я успеваю пикнуть сует коробку мне в руки и спускается в низ. Неужели нельзя была отдать мне ее до того, как закрывать дверь? Пыхчу пытаясь нащупать в полумраке коридора знакомый ключ, на связке их много, куда больше чем было на моих. Да и пушистый брелок в виде плюшевого волка на моих ключах никогда не висел. С горем пополам ключ нашла и вкинула уже ненавистную коробку в одну из принесённых нами. На улице уже было прохладно, да и стемнело совсем. Марго ждала возле багажника с остатками коробок.
– Почему на этой связке так много ключей? – спрашиваю, звеня связкой в руках.
– Там все нужные тебе ключи, от этой квартиры, от дома, от своей комнаты, комнаты Кая, гаража, нашей дачи…
Чем длиннее становился список, тем больше мои глаза вылезли из орбит.
– Зачем мне все эти ключи, если вы меня выгнали?
– Ты не так поняла. Никто тебя не выгонял, к тому же ты ушла сама, тебя никто не заставлял.
– Но вы же сами сказали…
– Но ты же не согласилась сначала, а затем сама решила вернуться.
– А зачем мне эти ключи тогда? Это что такое издевательство? – шиплю, тряся ненавистной связкой.
Марго берет мои руки в свои и сжимает ими ключи в моих ладонях.
– Это что бы ты знала: что бы не случилось, тебе есть куда вернутся. Это ведь самое главное в жизни, знать, что как бы не было плохо – тебе есть куда пойти, есть место, где тебе будут всегда рады.
Ее руки уже давно оставили мои, а она сама ушла, неся большую часть коробок, но я все ещё сжимаю в руках крепко связку. Мне бы так хотелось, чтобы это сказала моя мама, что бы она сделала для меня такую связку. Пускай не от реальных квартир, дач и домов, только символичную, но что бы я знала, что у меня есть такое место. Место где меня в любом случае любят и ждут. Резкий всхлип получился сам собой, я вытерла рукой лицо, хотя слёз там не было.
Если бы я не поехала к родителям, если бы папа не отвез меня силой обратно, как проданную кобылу, если бы не они, все не закончилось так. Я бы не убежала непонятно куда, напуганная до чертиков. Так просто во всем обвинить их, смотря на эту связку, так просто сделать кого-то виноватым в своем поступке. Если подумать у меня никогда не было этого места, даже вот так, на словах. Мне чаще хотелось уйти куда подальше из дома, чем возвращаться в него. Вздохнув наконец прячу связку в карман, беру остальные коробки, а то Марго уже заждалась.
– Я буду звонить тебе, так что держи мобильный телефон включенным, – говорит Миссис Тактичность, уже у двери.
– Вы уже уходите? – слегка растерянно опускаю коробки на пол.
– Конечно, поздно уже. Ложись спать пораньше, отдохни хорошенько.
– Но…
– Кристина ещё в больнице, так что тебя сегодня никто не побеспокоит.
– А…
– Пока, увидимся завтра! – не выслушав меня эта женщина убежала.
Я так и не спросила ее, когда вернется Юра. Будет очень нехорошо, если ему никто не сказал о моем временном приезде. Я конечно понимаю почему он не приехал поздороваться со мной, все-таки из-за меня чуть не умерла Кристина, но все же мог хотя бы Кая больного навестить. Хотя я же спала, может и навещал?
С такими мыслями затащила в квартиру коробки, щелкнула выключателем, закрыла за собой дверь и чуть не схватилась за сердце. Я конечно не любитель порядка, но вот это даже я считаю – откровенным бардаком. Как они здесь жили, в этой клоаке грязи и пыли? Грязная одежда повсюду, фантики, наушники, тетради, еда повсюду. Скрипя зубами скинув свои старые тапки пошла босиком на кухню.
Включила там свет и первое чему удивилась – столу, такому же как там стоял раньше, такому который я разломала. Владелиц квартиры заменил? Постойте это же я владелец. Пока набрала в чайник воды все время на него оглядывалась, как будто он взгляд мозолит. На кухне более или менее в порядке все, видно сразу что никто здесь не готовил. После того, как кое-что случилось на том столе, на кухне я не то что, не готовила, даже входить туда лишний раз не могла. Похоже Кристина решила продолжить мою традицию и существенно не пользоваться этой комнатой, только мусору забыла под завязку.
Я занималась уборкой большую половину ночи, свою старую спальню оставила на конец. Уже уставшая раздумывала куда делся Говерла и почему его до сих пор нет дома, включив свет зашла туда, чтобы сразу выйти. Мне не хватило духу что бы зайти снова туда, чтобы выключить свет. Так и спустилась по стенке на пол и тихо заплакала. Они же перемонтировали ее в детскую комнату, там мебель новая и кроватка. Оставшись одна просто не могу лицемерить, не могу порадоваться за Кристину, как сильно бы это неправильно было. Они ждут ребенка, моя сестра и человек которого я раньше многие годы любила. Не могу заставить себя, не могу порадоваться за них. Мне просто очень горько от понимания что только моя жизнь на эти полгода как будто остановилась. Они же жили дальше и судя по всему были счастливы, что я исчезла.
***
Уснуть в той квартире я так и не смогла, как и войти в их детскую. Интересно, если это квартира моя, почему они уже устроили там детскую? Не думали, что я вернусь или, не знали, что она моя? На каком сроке Кристина? Может они ребёнка заделали ещё раньше, до всей той истории? Не хотелось бы, от одной мысли что из-за меня чуть ли не умерли Кристина и ее ребёнок, подкашиваются ноги. Мне даже спрашивать страшно об этом, не хочу правой оказаться. Не хватало, что бы из-за меня ещё не рожденный человек умер, совсем кроха. После этих мыслей становится стыдно до такой степени, что чувствую безумно себя виноватой перед Кристиной и её крохой. Возможно поэтому так и не распаковала свою коробки, сгрузила сбоку в прихожей. На утро, когда убрала везде и уже не знала, чем себя занять, начала обыскивать коробки в поисках денег на автобус к больнице. Квартира – есть, а мелочи на автобус не наблюдается. В конечном итоге собрала мусор и решила пойти пешком, благо уже рассвело. По полупустым улицам было от чего-то необычно идти, после охотников вообще все необычным казалось. Там не было магазинов, я ни одного не видела, только приезжали автолавки и раздавали еду по заказам, как будто не маленькой город – а своя собственная страна, а точнее секта фанатиков. Да, охотники больше всего походили на секту с двумя правящими лидерами – Председателем и Радом.
До больницы я дошла где-то за час с небольшим, пока что приема у врачей не было, так что со спокойной душой осталась посидеть в одной из беседок. В это утро специально одела старую спортивную курточку с капюшоном, а волосы связала резинкой. Капюшон закрывал моё лицо, не хотелось, чтобы меня кто-то узнал, особенно врач и медсестра, которым я наврала с три короба в прошлый раз.
В беседке было прохладно, так что я ежилась в ней, время от времени поглядывая на главный вход, ожидая, когда Михаил приедет на работу. Время тянулось бесконечно долго и к моменту, когда он приехал, я уже замерзла и слегка себя накрутила, пожалев, что вообще сюда пришла. Держать свое слово – непозволительная роскошь, лучше уж все время лгать. На роскошном чёрном БМВ, припарковался далеко от входа, чтобы не загораживать место перед больницей. Выглядит каким-то нервным и напряженным, держит рукой мобильный, эмоционально с кем-то разговаривает. Догнала его и осталась немного позади, чтобы подслушать разговор.
– Медлить нельзя! – рыкнул Михаил, так что я подпрыгнула.
Вот точно был альфой, какие командные нотки в голосе проявляет. Без своей жены он и правда кажется более сильным что ли. По мобильному телефону ему что-то отвечали, но расслышать было невозможно.
– Как ты не понимаешь к чему это все ведет? Это война, настоящая! Если мы будем сидеть сложа руки, все закончится все очень плохо. Наших детей пытаются убить, а ты что мне говоришь? Успокоится? Не лезть в чужое дело? Ты в своем уме, Зенон?
– Зенон? – повторила эхом знакомое имя.
Может это совпадение? Почему мне недавно снился человек с похожим именем, это как-то связано? Что происходит со мной? Почему я вспоминаю такие странные вещи и давно забытые воспоминания? О глупом обещании маленькому мальчику я бы с удовольствием, например, забыла снова, но не забывается.
Тем временем господин Димитров даже остановился от того что услышал в ответ на свои слова по телефону. Чуть не врезалась в его спину, в последний момент среагировала и остановилась у него за спиной.
– Как скажешь, но ты делаешь ошибку, – отвечает он со вздохом и дальше что-то слушает.
Решаю в какой момент стоит показать, что я все-таки здесь, но пока не решаюсь. Оглядываю только по сторонам, а то картина довольно странная: девчонка в обвислой одежде стоит за спиной в разговаривающего по телефону мужчины.
– Все с ней в порядке, тебе не стоит волноваться, она далеко отсюда.
Это о ком он говорит? Почему у меня такое ощущение, что это тот дядя Зенон, с которым у мамы были непонятные отношения.
– С кем вы говорите? Кто этот Зенон? – вопросы срываются с губ сами, достаточно громко что бы доктор повернулся на них.
– Даша, – выдыхает он со строгим выражением лица. Словно я его застукала на чем-то очень гнусным.
Человек, с которым он говорил, что-то сказал в трубке, от чего Михаил помрачнел.
– Тебе не стоит, я же говорил тебе…
Он разговаривал по телефону со слегка обреченным видом, а затем протянул мне свой мобильный телефон. Вот этого я совсем не ожидала, и, если бы он не вложил его в мою левую руку, я бы взяла правой и уронила телефон точно. Поднесла аппарат к уху с легким придыханием, не понимая, что здесь происходит.
– Алло? – нерешительно спросила, смотря на мрачного мужчину, напротив.
– Ну здравствуй, доченька моя. Как же давно я не слышал твой голос.
– Что? Кто? Кто вы? – поток вопросов вырвался сам.
Голос был не знаком, с легкой хрипотцой и иронией словно само общение со мной вызывает у него смешенные чувства. Отставляю мобильный в сторону, прижав к груди.
– Кто это? – задаю вопрос господину Димитрову, поскольку собеседник по мобильному телефону не отвечает.
Старый оборотень тоже решил играть в молчанку, только слегка вздохнул, как будто ему тяжело мне все объяснить. Снова поднимаю трубку, подношу к уху.
– Вспомнила? – раздается вопрос на той линии.
– Дядя Зенон? – неуверенно переспрашиваю.
– О, какая молодчика! Наверное, совсем повзрослела? На кого стала похожей, на маму или это ничтожество?
– На папу, – отвечаю зло, мне не нравится, когда кто-то отзывается плохо о моих родных.
– Жаль, – отвечают на той стороне с откровенной иронией, – ну тогда рассказывай, кто тебя обидел? Дядя
Зенон со всем разберётся, как с тем мальчишкой, что тебя обижал. Как там его звали? Владимир?
– Володя. Что значит разберется? Что вы с ним сделали? Кто вы такой? То, что вы знали мою маму, не означает что…
– Ну зачем ты ко мне на «вы» обращаешься? Можешь считать меня своим крестным отцом. Так что, дочка моя, кто из охотников тебя обидел? Крестный папочка со всеми разберётся если надо, или с кем-то конкретным – только скажи.
Кажется, моя реакция читалась на лице, ибо Михаил забрал у меня трубку с рук. Что с этим дядей не так?
– Я тебе перезвоню, – бросил старый оборотень, нажимая отбой и пряча мобильный в карман сумки.
– Кто это? – повторяю свой вопрос со слегка открытым ртом.
– Зенон, оборотень одиночка, – отвечает Михаил со вздохом поворачиваясь ко мне спиной, – пойдем лучше.
– И что это должно значить? Почему вы так разговаривали с ним, а он со мной? – задаю вопрос уже в холле, стараясь опустить голову пониже, что бы никто не заметил меня.
– Он похож на Марго, не правда ли? – спросил мужчина вместо ответа с легкой улыбкой.
– Это да, есть что-то такое наглое и детское в его поведении, но кто он такой? Откуда мама его знает?
– Без понятия, откуда знает его твоя мама, но мы с ним давно знакомы, Зенон часто путешествует, навещает разные стаи.
– И что его никто не трогает? У вас же территория и другие неприятности.
– Он самый старый из живущих оборотней, думаешь кто-то в своем уме пойдет против его опыта и силы?
– И сколько ему лет?
– Никто не знает, да и зачем? – фыркает безучастно Михаил, пока мы поднимаемся по лестнице.
– Не понимаю, как он с мамой связан? К тому же…
– Что к тому же? – заинтересовался мужчина.
Пожала плечами вместо ответа, не говорить же, что у меня сложилось впечатление, что у него с мамой что-то было, очень личное. Да и папу моего он как-то очень откровенно недолюбливает. Похоже пошла фантастика в моих приключениях, что там ещё ждет меня впереди?
– И где же этот дядя Зенон был все это время?
– В Австралии, я так, полагаю.
– Почему там?
– А кто его знает. Он редко интересуется делами стай, одиночка же.
– Он сказал, что мой крестный отец и что избавился от мальчика, который меня в детстве обижал.
– Значит так оно и есть, он не из тех, кто бросается словами.
– Он что и правда его…
Мы как раз вошли в какой-то кабинет, так что я застыла, не зная, что делать. В центре комнаты знакомый прибор РМТ называется, в правой стенке большое окно, за ним видны компьютеры.
– Даша, мы не трогаем детей, наверное, он просто дал денег его родителям. Не будь так к нам строга. Вот там сорочка, переодевайся и ложись.
– Но все же, я не понимаю, если этот мужчина не лезет в дела других стай, то о чём выговорили? Да и какое ему дело до меня и охотников?
– Даша, переодевайся, – он остановился возле самой двери.
– Ответьте мне хоть на это, хватит отмалчиваться!
– Он сам мне позвонил на днях, спрашивал о тебе, я ему рассказал о текущих делах. Все-таки ко мнению Зенона прислушиваются, даже Ринат.
– Почему он обо мне спрашивал?
– Думаю с ним связалась твоя мама, но не знаю точно. Мне узнать? – спрашивает доктор, на что я только утвердительно мотаю головой. – Ложись, нужно тебя обследовать, как следует.
***
Кто же знал, что обследование займет целый день, при том, что господин Дмитров повсюду водил меня без очереди, почти что за ручку. На моем лице до сих пор застыла маска беспринципности, бабки в очередях нам в след плевали. Хорошо, что сейчас я могу спрятать все свои чувства за этой маской.
Мы сидим в кабинете главврача, в его кабинете. Все здесь дорого, даже стул для посетителей кожаный и с регулированной спинкой. Уже и вечер, а я так до Кристины и не зашла. А хочу ли выполнять это обещание?
– У тебя есть шансы, – в который раз повторяет господин Димитров, смотря мои рентгеновские снимки.
