Текст книги "Верь (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)
Он делает несколько шагов к нам, и я замечаю, что некогда моя болезнь ушел в загул, причем такой конкретный и судя по следам от шпилек на потолке без баб тут дело не обошлось. И вот ради этого он бросил мою беременную сестру?!
Разжимаю руки, переставая обнимать своего оборотня, замечая, как он от этого не в восторге.
– Кай, – говорю ему, останавливая при этом кудрявого только взглядом, – ударь его.
Глава 17. Сама виновата
Глава 17. Сама виновата.
Вот, казалось бы, они друг другу морду набить давно хотели, а я дала команду, так никто не исполняет. Кудрявый смотрит своими большими серыми глазами удивленно, а сам так называемый защитник застыл только слегка, повернув голову в мою сторону.
– Ладно, тогда я сама! – бросаю зло выбираясь из-за его спины и хватаю первое что попадается под руки – напольный торшер.
Тяжелый и длинный, почти с меня высотой с желтым абажуром, который почти сразу слетел. Металлический держатель волочится по паркету, оставляя глубокие царапины с неприятным звуком.
– Говерла, – начинаю говорить со лживой улыбкой, потому что еле могу удержать свои настоящие чувства.
– Даша? – слегка ошарашенно отступает назад кудрявый, чуть не падая на диван.
– Ах ты же кобель! – визгнув резко замахиваюсь торшером, но он прыгает за диван, так что металлический держатель вместе с кабелем питания приземляется на подушку.
– Петрова, ты в своём уме? – кричит этот мелковатый Дон Жуан, прячась от меня, как испуганная девчонка. – Совсем сдурела?
Страшный оборотень, а на деле обычный зажравшийся кобель! Запрыгиваю на диван, забросив тяжелый торшер себе на плечо.
– Тварь ты, Говерла! Был ею всю жизнь, а я и не замечала – дура! – кричу не в силах сдержать всю злость.
– Да я просто перепутал…
Он ещё и смеет оправдываться, гад! Да часто бы у него на месте кудряшек плешь росла с зеленым мхом!
– На тебе!
Замахнувшись пытаюсь ударить снова торшером, но он слишком тяжелый, выскальзывает с рук. Юра все равно уклонятся от самого торшера, но не от кабеля питания, который ударяет его по плечу вилкой. Сам торшер приземляется громко в груде пустых и не очень бутылок.
– Совсем дура что ли? – кричит кудрявый теперь уже не в защите выставляя перед собой руки, а пытаясь меня поймать.
Опережаю его, перепрыгнув с дивана на кухонные тумбы, все-таки когда гостиная и кухня совмещены это имеет какой-то плюс. Знаю, что оборотень быстрее меня, потому сбрасываю все с тумб пробегая по них к подвесным шкафчикам, создавая такой шум, не понятно пытается ли поймать кудрявый или нет. Хватаюсь за шкафчик руками и срываю к чертям дверцы. Притяжение тянет назад, как и ноги, соскользнувшие с тумбы под шкафчиком, да еще оторванные дверцы и посуда. Крик само собой вырвался пополам с матом, когда вопреки ожиданию не упала, а оказалась снова на руках бывшего блондина, пока дверцы и посуда полетели в сторону, а не на меня благодаря кудрявому.
– Ты в порядке? – спросил Кай, когда звон посуды стих.
– В полном! – отвечаю как-то, умудрившись слезть с его рук и схватить красную ручку сковородки и даже огреть ею по голове кудрявому.
Ещё никогда небольшой ступор оборотней, вызванный моим поведением, не был мне так полезен.
– Да, что там этот тефлон, чугун куда надежней, – говорю со скептицизмом осматривая погнутую сковородку.
Казалось бы, и голова у него обычная, только кудрявая, а даже с места не сдвинула, не то что вырубила, как Кристину когда-то. Чёрт, они же тогда не успели ребёнка заделать? Нет? Кто его знает, гада этого кудрявого, что бы у него крючок отломался!
– У тебя чегунной нет? – поворачиваюсь к Каю на мгновение, но на него не смотрю, в основном ищу что-то вроде скалки, крючок отламывать.
– Ты что меня ударила? – выдал Говерла с такой интонацией, как будто я ему не просто прическу помяла, а голову отломала.
– Да, – киваю слегка истерично. – Я тебя сейчас вообще убивать буду, кобеля проклятого!
Нахожу почти на ощупь поварёшку и замахиваюсь ею на кудрявую голову, но гад вертлявый.
– Кай, успокой свою суку! – кричит этот подлый трус, когда бросаю в него поварёшкой, а затем всем что попадается под руки.
– Это я сука? Я?! Да ты от дедули своего далеко не далеко ушел, мелкое насекомое! – воплю бросив в него средство для мытья посуды, которое разливается по всей комнате.
– Мелкое насекомое?! – повысил голос Юрка, забыв увернутся и ложка прилетела ему между глаз. – У вас что ли вся семейка сумасшедших?
Зря он это сказал, делаю шаг в его сторону решив, что кулаком то точно по наглой роже попаду.
– Так, все, – слышу голос Кая, когда ноги отрываются от пола и меня усаживают на одну из тумб, – хватит рушить мой дом.
Уклоняюсь от его попытки заставить меня просто сидеть, достаю до какой-то тарелки и бросаю в кудрявого. Она разбивается об стену, так и не долетев до цели вызвав у меня непроизвольный мат.
– Даша! – рычит за спиной мой оборотень, пока почти что лежу на тумбе после неудачной попытки.
– Что «Даша»? – выкрикиваю, найдя для своей отдушины цель попроще вертлявого гада. – Ты вообще на чьей стороне?!
Сажусь ровно и даже за ворот его футболки дергаю, притягивая к себе, из-за чего она рвется.
– На твоей, – говорит голосом от которого мурашки по спине, так что вообще забываю из-за чего злилась. – Я только на твоей стороне.
Его руки проскальзывают с бедра по спине к плечам, медленно и с целью прижать к себе ещё крепче. Тело ещё помнит, как он недавно ласково поглаживал кожу под футболкой, а губы все ещё припухлые и как будто обожженные после поцелуев.
– Вы тут ещё трахнитесь перед мной! – выкрикивает кудрявый прервав мою попытку возобновить с альфой то, что он так грубо прервал.
Чуть не вырвался поток мата, когда этот гад своего добился – отвлек нас опять. Поворачиваюсь что бы дотянутся до чего-то ещё, что сделает ему хотя бы шишку, но Кай меня останавливает, схватив за руки.
– Это вообще-то наша квартира, а ты здесь гость, – холодно отзывается мой оборотень, а затем подхватывает меня на руки и относит к дивану. Пол усеян разбитой посудой и кухонной утварью, вполне понятно от чего он не дал мне по ней босиком ходить.
– Ты сказал, что я могу жить сколько захочу, насколько мне помнится, – с укором заявляет кудрявый.
Под босыми ногами мягкий диван, а руки Кая то ли удерживают, то ли защищают, находясь повыше колен. Обнимаю его одной рукой за шею только что бы не запутаться в скомканном постельном белье, когда поворачиваюсь что бы посмотреть в серые бесстыжие глаза.
– И давно ты здесь… прячешься? – спрашиваю, не скрывая отвращения.
– А давно ты с того света вернулась? – интересуется в таком же тоне кудрявый.
– Недавно, но с фанфарами, – иронизирую, пока ищу взглядом снаряд для метания.
– Не сомневаюсь, – язвительно подмечает кудрявый, – что ещё от вашей сумасшедшей семейки ожидать?
Дергаюсь к нему, но Кай перехватывает и не отпускает.
– Пусти! Дай я ему хоть разок врежу! – кричу, лягаясь в его руках.
– Ты так только навредишь себе, – отвечает он спокойно, чем реально бесит.
– Так почему тогда не ударил, когда я попросила? Что помешало? Ваша дружба так называемая или что там у вас такое священное и неприкосновенное?
– Ты, – отвечает так просто, словно это должно для меня что-то значить.
Болван! Успокаиваюсь и мои ноги снова обретают почву в виде дивана под ступнями.
– А я вам случайно не мешаю отношения свои налаживать? – не скрывая сарказма интересуется кудрявый.
– Да! – хором отвечаем ему, а затем снова смотрим только друг на друга.
– Ладно, давай по полочкам разложим твою глупую отмазку, – толкаю альфу в грудь пальцем. – Так значит я тебе помешала? Да? А ничего что эта тварь…
– Это кто здесь тварь? Ты вообще Дашка? Где ты ее нашел? – влезает кудрявый не в тему чем бесит меня окончательно.
– Я повторяюсь: какого кудрявого кобеля ты его защищаешь, когда как ты выразился на моей стороне?
– Я не защищаю.
– Защищаешь!
– Нет! – рычит зло уже на меня.
– Да ну? Тогда что? Разделяешь его точку зрения? Ты что ли тоже меня беременную бросишь, а сам укатишь в столицу по девочкам гулять и нажираться?
Не знаю, как такой вопрос вообще сошел с моего рта, но его хватило что бы слегка взбешенный Кай забыл о своей злости и без промедлений с очень серьёзным лицом сказал «нет». И столько в этом «нет» всего было, что пришлось отвернуться, что бы не заметил, что глаза на мокром месте. Вот надо было раньше читать его между строк, а не судить по поступкам. Судя по всему, он из тех, кому очень сложно сказать прямо самые важные для девушки вещи. Но ведь если так подумать, если бы он ответил не так односложно, а расписал во всех сладковатых деталях, разве я бы поверила ему? Я и сейчас с трудом то верю, или просто сдерживаю желание верить.
– Это я с девчонками гулял? Ты что издеваешься?! Это она ребенка нагуляла!
Лучше бы кудрявый молчал, целей бы был. Как меня Кай упустил не знаю, но очень жалею, ибо когда в одном прыжке с дивана достала до твари и съехала ему по наглой роже кулаком чуть сама не сдохла от боли.
– Даша, мать твою! – слышу знакомую ругань Кая, пока реву от боли не в силах пошевелится. – Ты что натворила?!
Уложил на кровать, с которой чуть ли не свалилась тут же, пытаясь разглядеть как все плохо с правой рукой. Дурацкая привычка правши сыграла плохую роль, может левой не так больно было бы. Лёд утихомирил боль, но не злые слезы и подкатывающую истерику.
– Да как ты смеешь о моей… ик… сестре так говорить? Какое нагуляла?! Как ты можешь о своем ребенке так говорить?! Ну ты и тварь! Что от… ик… ответственности решил сбежать, жалкий трус?
– Дашка, закрой рот, – рычит кудрявый держась за кровоточащий сломанный нос.
– А вот и не подумаю! Как ты вообще мог оказаться таким подонком?
– Я не подонок! Это твоя Кристина… шлю…
– Не смей! – вскрикиваю и резко сажусь, не обращая внимание на то, что уронила лёд. – Не смей так говорить о матери своего ребенка! Ни одна женщина не заслуживает таких слов в свой адрес!
– Ты так говоришь потому что такая же шлюха, как и она? – говорит Говерла, сверкая кровавой улыбкой. – Зачем она тебе нужна брат? На ней все ещё вонь того, кто ее трахал, даже я ее чувствую!
Руки Кая, исчезают с моих плеч и больше не удерживают, потому что сам он с размаху дает ему в челюсть. Они дерутся на полу, как настоящие звери, по-настоящему до крови и хруста костей. Закрываю глаза и судорожно выдыхаю, прежде чем закричать его имя:
– Кай!
Только после этого драка заканчивается, и мой оборотень возвращается ко мне с крестными глазами с вытянутыми зрачками и разбитой скулой. Обнимает одной рукой, то ли что бы меня успокоить, то ли себя.
– Этого ты хотела? – спрашивает Юра плюя кровь прямо на ковер и стирая с лица кровь рукой.
Он сидит под окном с побитым лицом и слегка потерянным видом. Мне становится его жалко, не потому что Кай побил, а потому что отголоски тех чувств, что жили в моем сердце раньше никуда не делись.
– Что за бред ты несешь? Ты себя сам слышал? – стараюсь говорить, как можно спокойней, потому что чувствую быстрое сердцебиение моего оборотня.
– Бред? Серьёзно? Мы же чувствуем запахи, Петрова! И твой я тоже чувствую, хотя раньше не чувствовал. Ты воняешь им, тем кто тебя…
– Заткнись! – приказывает Кай таким страшным голосом, что, вздрагиваю всем телом.
Нет, ну серьёзно, о чем они говорят? Как у Говерлы вообще язык поворачивается говорить такой бред? Как так можно говорить с той, которой когда-то в любви объяснялся? Какое лицемерие.
«Это не твоё дело, ты не знаешь, о чем говоришь», – говорит Кай, отвернувшись от меня и смотря только на друга. Юрка на это высказывание реагирует смешком, и альфа дергается к нему, но я не отпускаю.
– Прекратите! – кричу, даже через боль прижимаясь к оборотню, обнимая его. – О чем ты говоришь? Кристина не изменяла ни одному из своих парней, а с последним, что был до тебя рассталась в рождество, ещё до вашей встречи. Как ты так можешь говорить? Как можешь заставлять плакать беременную женщину?
– Да мы, как встретились она чуть ли не каждому прохожему глазки строила…
– Это я ей посоветовала, – отвечаю, не моргнув и глазом.
– В смысле? – интересуются парни удивленным хором.
– Она попросила меня помочь ей в ваших отношениях, вот я и подсказала ей вашу всеобщую волчью слабость – ревность.
От взгляда Кая чешется лицо, лучше бы сразу спросил, вместо того что бы сверлить. Юра на мгновение закрыл глаза, явно решая задушить меня или разрешить жить.
– А потом она резко стала меня игнорировать…
– Потому что все слышала, – бросаю, как можно более холодно от всей души надеясь, что не придется объяснять Каю, о чём речь.
Говерла замолчал надолго, так что я успела снова сесть и с облегчением вернуть на руку лёд. Кай присел рядом и осторожно потрогал ушибленную руку.
– Снова сломала? – с легким страхом спрашиваю у него.
– Возможно, – соглашается он, но вместо того что бы вызывать скорую начал делать что-то с рукой, отдаленно напоминающее массаж.
– Это не отменяет факта, что она начала пахнуть для меня, – отвлекает снова Юра, – как и ты.
– А что в этом такого? – спрашиваю рассеянно, потому что наблюдаю за Каем. Его руки нежно проходятся по костяшкам, а затем резко как дергают за палец, так что вскрикиваю от боли, упираясь лбом ему в плечо.
– Перелома нет, только вывих я вправил, сейчас повязку наложим и все будет нормально.
Целует меня в лоб, а затем уходит в другую комнату, скорее всего за аптечкой, чтобы перевязать руку. Мы с Говерлой остаемся наедине, и я чувствую некую неловкость, смешанную с неприязнью. После его не лестного сравнения так и хочется дать ему снова в лицо кулаком, даже если что-то сломаю.
– Как он может быть с тобой, зная, что ты была с другим? – спрашивает Юра смотря на меня с таким укором, что мимо воли чувствую себя оплёванной.
– Хватит меня оскорблять! – вскрикиваю, поднимаясь на ноги и роняя пакет со льдом на пол. – У тебя нет никакого права так разговаривать со мной, я тебе ничего не должна!
– Но и я тебе ничего не должен, Петрова! Ни тебе, ни твоей сестре! – говорит этот ублюдок, поднимаясь на ноги и подходя ко мне слишком близко.
– То есть своё получил, а ей теперь всю жизнь прячься от оборотней, потому что ты не можешь взять на себя ответственность за свой поступок? Ну ты и…
– Кто? Рогоносец? Ты такая же, как твоя сестрица, запудрила мозги брату притворившись белой овечкой, а сама…
– Сама что? Ты договаривай, договаривай, чего замолчал? – смотрю на него не скрывая ненависти.
– Брат, – обращается кудрявый к человеку за моей спиной, что слегка бесит.
– Тебе лучше замолчать, – говорит мой оборотень, подходя ко мне и почти силком снова усаживает на диван.
Мастерски перевязывает руку, словно это он на медицинском учится, а не Кирилл. Закончив не отпускает руку, а опустив взгляд смотрит в никуда. Гнетущая тишина давит на нервы, Говерла поднимает с угла уцелевшею бутылку вина и отпивает с горла, а затем подает то ли Каю, то ли мне. Принципиально не беру, а бывший блондин берет и залпов выпивает, словно пытается заглушить алкоголем что-то.
– Значит ты к ней не вернёшься? – спрашиваю у Юры смотря только перед собой.
Говерла мотает головой, забирая у друга бутылку и отпивая с горла и садится рядом с Каем.
– А вам не кажется, что мы уже не в подростковом возрасте что бы решать споры кулаками? – интересуюсь, смотря только на свою перевязанную руку.
– Сказала та, что разрушила всю кухню, – говорит Кай с улыбкой.
– И ударила меня сковородкой, – добавляет Юра после чего мы все смеемся.
Со смехом исчезает напряжение между нами и как-то легче даже дышать становится.
– Разве не глупо бросать того, кого любишь, только из-за запаха? – спрашиваю в Юры, но смотрю почему-то на другого оборотня. – Я вообще не понимаю, что такого в том, что ты чувствуешь ее запах? Может он из-за беременности проявился?
– Ты правда не понимаешь? Запах волчицы меняется только в одном случае.
В каком именно он не уточнил, но как-то слишком выразительно посмотрел на меня с такой только свойственной ему насмешкой. Вздыхаю с легким отвращением, звучит это, как дурацкая отмазка.
– Кай, ты же говорил, что Кристина Юркой пахнет, разве нет? – вспоминаю наш разговор с альфой с легким наездом.
– Она и правда пахнет тобой, кудрявый, – соглашается альфа со мной, чем вызывает мою благодарность и желание подергать его за щечки.
Хмыкаю с недоверием смотря на кудрявого, тот толкает плечом Кая, но он даже с места не сдвигается. Они обмениваются репликами без слов, такими красноречивым судя по мордам, что чувствую себя лишней в их компании.
– А вы тоже что ли мысли друг друга читаете, как в тех голливудских фильмах? – спрашиваю с кривой улыбкой, и серьёзные до этого оборотни смеются.
– Мне даже страшно представить какие мысли роются в его кудрявой голове, – смеется Кай, и я тоже смеюсь, хотя и через силу.
– Тоже мне невинная овечка, – сделал вид, что обиделся Юрка.
– Но все же, – перестаю улыбаться, потому что уже сил нет, – ты бросил мою беременную сестру только из-за запаха?
– Скажем так, это было последней каплей.
Он молчит, в этой комнате мало мебели. Так что хочешь не хочешь приходится как-то соприкасаться друг с другом. Интересно, здесь всегда было так мало мебели, или это Юра от нее избавился так же, как и я на кухне?
– Последней каплей? – слегка раздражённо переспрашиваю с ненастоящей улыбкой на губах. – Это чем же Кристина тебе так не подошла?
От моего резкого вопроса кудрявый скривился и посмотрел на меня с негодованием.
– Ты всегда была такой…
– Всегда, – давит ухмылку Кай, но я все равно ее замечаю.
Толкаю его локтем, но случайно задеваю перевязанную руку, от этого шиплю проклятия, даже когда обнаглевший оборотень приобнимет за плечо и целует с улыбкой в шею. Чувствую в этот момент некоторое смущение и желание оттолкнуть его. Понимаю почему он так делает, почему хочет показать, что я принадлежу ему, но все равно кажется не просто неправильным, а унизительным. Сбрасываю его руку со своего плеча, но что бы не обидеть прислоняюсь головой к его плечу. Мне даже кажется, что чувствую тот момент, когда он напрягся после первого моего действия и как расслабился после второго.
– После того, как ты пропала, Кристина сильно изменилась, – кудрявый специально отводит взгляд сторону, но мне сложно понять почему. Что бы не видеть проявления наших с альфой отношений или что бы скрыть свои истинные чувства касательно разговора?
В любом случае чувствую себя очень неловко, особенно от того что Юра замолкает, словно давая понять, что считает меня виноватой.
– Не знаю, как по мне она не изменилась, – почему-то оправдываюсь, смотря перед собой с натянутой улыбкой, – разве что слегка внешне.
– Это она для вас не изменилась, но на самом деле словно другой человек. Первые дни она не приходила в сознание, а как только проснулась почти сразу же превратилась в волчицу и присоединилась к поискам тебя. Тогда все были на взводе, но ее волчица как будто с цепи сорвалась, дошло до того что она отключила в лесу. Все потому что не спала трое суток и не ела четыре дня, после этого она больше не превращалась в волчицу и несколько дней не выходила с дома. Когда же вышла, то начала шарахаться от людей. Михаил сказал, что все дело в нервном перенапряжении, что это пройдет, но этого не случилось. Месяц прошел, и она почти перестала разговаривать, даже пить отказалась, только смотрела целыми днями сериалы и время от времени спрашивала, нашли мы тебя. Шло время и Марго заставила ее пойти на учебу, и казалось все и наладилось, как я начал чувствовать постиранный запах от нее. Сначала я не придавал этому внимания, пока через несколько месяцев не услышал сердцебиение ребёнка.
Он замолчал, отбил с бутылки смотря и судорожно вдохнул. Вино полилось по бороде, он вытер его рукой смотря в никуда. Мне захотелось его обнять, поддержать, но я знаю, что не имею такого права. Говерла больше не моя болезнь, не тот, кого я люблю. Толкаю плечом замолчавшего Кая, что бы он его поддержал, но почему-то наталкиваюсь на такой же пустой взгляд и от него. Словно это не Юра сейчас рассказывал о своих переживаниях, а он. Растерянно смотрю на обоих оборотней и не знаю, что делать и говорить.
– Она даже не сказала, что беременна. Все что я услышал от нее в ответ на мой вопрос об этом «прости». И как я должен это понимать по-другому? Мы отдалились за те месяцы настолько, что я перестал понимать, что ею движет и как ее контролировать.
Последняя фраза была слишком откровенной и резала слух настолько, что у меня дернулась рука. Что-то было очень знакомое в том, что он говорит, сама ситуация, да и слова. Внутри груди что-то как будто ерзало от его слов, но это была отнюдь не ревность, а что-то непонятное.
– Разве, когда любишь кого-то его надо контролировать? – решаю чуть помягче чем хочется на самом деле сказать. – Отношения должны строится на доверии, а не на страхе и подчинении. Неужели ты не понимаешь, как это жестоко с твоей стороны? Ты хоть попытался у нее прямо спросить, выслушать?
Заставляю себя смотреть только на Юру, но чувствую, что говорю это не совсем ему. Почему они так похожи в этом аспекте отношений? Хотя если подумать, вряд ли Кристину мучило бы отсутствие своды в отношениях, все-таки она собственница, такой же оборотень, как они. Так почему она поступила так, к чему это «прости»? Нет, извинятся за измену она не стала бы, да и делать это вообще. Так от чего же такие резкие перемены?
– Я пытался, – отвечает Говерла и с грустью понимаю, что он лжет.
Возможно он и спрашивал, но не готов был выслушать. Мужчины вообще редко проявляют чувство такта и возможность слушать, а не делать вид что слушают. Мне не нужно далеко идти что бы это доказать, Говерла замолкает явно мысленно, ища доказательства своей «правды».
– А я думала, она умерла, – признаюсь, слегка отодвинувшись на край дивана и поджав под себя колени в мокрых джинсах.
Они сразу же посмотрели на меня, не вижу это, а чувствую. Перевожу взгляд на свои руки, на бинт и слегка поддергивающие пальцы.
– В тот день я поехала домой, но там мне не были рады, – грустно улыбаюсь, внутренне сжимаясь от неприятных воспоминаний. – Тебе хорошо удалось запугать моего отца.
Нерешительно поднимаю взгляд на голубоглазого, но сразу же его опускаю. В моих словах укор, но я знаю, что сама виновата, во всем что происходило той ночью.
– Она оставила мне сообщение, рассказала, что случайно узнала его запах. Сообщение прерывалось на полуслове, и я подумала, что с ней что-то случилось. Позвонила и услышала звук ее мобильного телефона совсем рядом.
Мой голос на удивление спокойный, когда перечисляю все факты, но, когда дохожу до определенной точки чувствую, как тяжело становится дышать и мутнеет перед глазами. Не хочу, чтобы они знали, что мне плохо, потому слегка поворачиваюсь смотря на бардак на кухне.
– Он уже завернул ее в полиэтилен, как Нину.
Что-то хрустнуло, заставив среагировать на шум. Юра отбросил разбитое стекло, что раньше было бутылкой и поднялся на ноги. Отошел к коридору и скрылся за одной из дверей, и, если честно, я была благодарна если бы он не возвращался. Поддавшись глупому порыву выговорится, рассказать хоть кому-то о том, что долгие месяцы меня глодало изнутри, я совершила ошибку.
– Я думала, что убила ее, – произношу, слегка прикрыв веки и чувствуя, как глупые слезы стекают по щекам.
Судорожно вдыхаю и шмыгаю носом, стираю рукой слезы и улыбаюсь.
– Как же я рада что она жива.
Закрываю глаза, поджав колени к себе так, что подбородок касается их. Чувствую запах Кая раньше, чем понимаю, что сейчас обнимет. Но он не делает этого, мне просто очень хочется, что бы сделал. Его рука заставляет посмотреть на него, и слегка напрячься.
– С чего ты взяла, что могла убить ее?
– Он ударил ее со спины, той жуткой битой с гвоздями. Ей в отличие от меня не повезло, удар пришелся в голову, а не как мне. Один из гвоздей остался в затылке, и я…
– Вытащила его? – догадался Кай и наконец отпустил меня, позволяя хоть немного справится с эмоциями.
– Наверное я просто не думала о том, что это опасно, не знала. Когда же… там было очень много крови, мне показалось что после такой кровопотери просто невозможно выжить.
– Ты права, – слышу голос Кая со странной интонацией, оборачиваюсь что бы спросить ещё что-то, но он уже поднялся на ноги.
Говерла вернулся с веником и совком и принялся убирать устроенный мною погром. Он слышал? Скорее всего да, но делает вид что нет. Так, наверное, будет лучше, мы просто сделаем вид что все хорошо.
– Тебе нужно согреться, прими ванну, пока мы здесь уберём, – говорит Кай таким тоном, что становится понятно – очередной приказ.
Мне больно от того что меня так просто хотят выставить, для того что бы не мешала их очередному секретному разговору. Открывай после этого душу людям – наплюют сразу же. Позволяю ему подхватить себя на руки и как куклу отнести к самой двери в ванную комнату. Ванная больше даже той, что в доме Дмитровых, но меня как-то уже это не впечатляет. Стаскиваю с себя сумочку, а я ведь совсем забыла про нее, бросаю ее на небольшой стул в углу. Снимаю с себя футболку и только после этого замечаю на себе взгляд, а я думала он ушел. Поворачиваюсь к двери чувствуя себя почти что голой, даже если это далеко не так.
Кай стоит в дверном проеме, голова прислонена к косяку, пока он удерживает дверь одной рукой. Его взгляд в районе груди, но совсем без интимного подтекста. Губы слегка двигаются, словно он хочет что-то спросить, но не может. Закрывает глаза и как-то очень резко выходит, прикрыв за собой дверь и оставив меня в полной растерянности. Странно это, все странно. То, что Кристина как-то умудрилась выжить, да и то что я выжила после падения в реку, да ещё с такими увечьями само по себе странно и почти что невозможно. Закрываю дверь на небольшую защелку и только после этого набираю воду в ванну. Шум воды должен скрыть то, что я хочу сделать. Достаю мобильный телефон из сумочки и после включения делаю несколько глубоких вздохов, и только после этого, улыбнувшись, нажимаю по кнопке вызова. На той стороне слышны гудки, отхожу подальше от дверей на всякий случай, но все равно боюсь, что меня кто-то может остановить. Поэтому залажу в явно дорогую душевую и закрываю за собой дверцу, что бы звуки набирающейся ванны не мешали.
– Боже мой, это что моя сестра в ком-то веке обо мне вспомнила? – раздался веселый голос Кристины, и моя натянутая улыбка стала настоящей.
«С ней на самом деле все хорошо». – думаю, выдыхая судорожно.
– С тобой все нормально? – тут же интересуется Кристина взволновано.
– Нет. Все в порядке, ты только не волнуйся, – поспешно пытаюсь ее успокоить.
– Так чего так трагично вздыхаешь?
– Просто, – начинаю говорить, и слов почему-то не хватает.
– Что «просто»? Вот не люблю, когда ты так не договариваешь, давай на чистоту. Обидел кто? Ты не смотри что я слегка на смешарика теперь похожа, могу и накостылять за тебя, только скажи.
У меня вырывается смешок, у сестры тоже и я ещё больше радуюсь, что с ней все в порядке.
– Кристин, я кажется вышла замуж, – признаюсь ей с улыбкой и смеюсь, слыша на том конце весьма некультурный ответ.
– Я же тебе ещё после нового года говорила, что у вас этим закончится. Только одного не пойму, это почему меня никто не пригласил на свадьбу? Где моё платье подружки невесты и половина свадебного торта?!
Она говорила с таким недовольством и так серьёзно и обижено, что помимо воли я начала смеяться. Если с ней разговаривать почаще, то собственные невзгоды кажется не больше чем поводом посмеяться.
– Меня знаешь ли тоже на свадьбу не приглашали, – признаюсь с небольшой улыбкой, это сейчас мне этот факт забавным кажется.
– Да? А что силком в загс затащил? Связал, наверное, рот кляпом закрыл и после подписания свидетельства о браке сразу же там и отбрачивал? – Кристина все говорила и говорила пока я слегка хохотала.
– Теперь я кажется понимаю, почему из нас двоих ты беременная, с таким ходом мыслей, как у тебя, это неудивительно.
– Это комплимент или чистая зависть? В любом случае я польщена и недовольна тобой. Рассказывай, а то я такого придумаю что даже в том сером фильме не показывали.
– Ладно, ладно, но говорить особо не о чём. Я сегодня на паспортном контроле узнала, что я, оказывается, уже не Петрова.
– Не Петрова? Дмитрова что ли уже?
– Нет, Маркова, это его настоящая фамилия и оказывается его и по-другому зовут, не Каем.
– Да и как? – заинтересовано поинтересовалась Кристина, но я от чего-то прикусила свой язык.
– Не скажу, – говорю после небольшой запинки.
Если так подумать есть же причина, по которой парни и Дмитровы называют его не Максимом, а Каем, скорее всего в том, что они и не знают настоящего имени. Значит его знаю только я, и почему-то в моем сердце от этого возникает тепло.
– О, уже секреты имеете, это забавно, прямо как в настоящей семье. Ну и как ты давно замужняя барышня? – со смехом интересуется сестра, но я замечаю, как интонация слегка меняется.
– Не знаю, думаю он это устроил ещё ночью, с их то благосостоянием это не удивительно.
– Ночью? А почему ты так уверенна что именно тогда? – с подозрением интересуется сестрица и я понимаю, что без объяснений она от меня не отстанет.
– Ты не поверишь, – бубню себе под нос, поглядывая на дверь в ванную.
– Ну попробуй меня удивить, – с насмешкой отозвались в трубке.
– Вчера я слегка перебрала, когда узнала, что Ваня на Дарье женился.
– На ком?
– А, ты же ее не знаешь, забыла. Да это не особо важно, мы просто слегка повздорили.
– Как не важно? Мне же интересно кто эта сумасшедшая, что согласилась выйти за нашего братика?
– Думаю они друг друга стоят, – замечаю с кислой улыбкой.
– Это значит они меня тоже на свадьбу не пригласили! Совсем уже распоясались родственнички! Я вас тоже не приглашу, когда замуж выходить буду.
Кристина даже засопела от недовольства, вызывая на моем лице улыбку. Знаю, что своей болтовней она умудряется меня расслабить и успокоится, наверное, за это я ее и люблю.
– Так что ты такого вчера по пьяни сделала, что на утро оказалась замужней барышней? – явно насмехается сестренка.
– Я, – делаю паузу понимая, как сейчас, глупо это прозвучит, – заставила его встать на колени и надеть мне на палец обручальное кольцо его матери.
Реакция была слегка странной, ибо вместо ожидаемого смеха с трубки ничего не было слышно, словно звонок прервался. Посмотрела на экран, вызов не прекращался.
– Алло? – нерешительно переспрашиваю. – Кристина ты здесь?
– А видео есть? – спрашивает она с такой мечтательной интонацией. – Я бы хотела на это посмотреть, как моя мелкая сестренка заставляет страшного альфу сделать себе предложение. Поржала бы с удовольствием.
