Текст книги "Нити времени (СИ)"
Автор книги: Мария Дэлис
Соавторы: Анастасия Мишель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Фрэнк расхохотался. Тони слабо улыбнулся.
– Ну… если ты никуда не уйдешь…
– Никуда, обещаю. А потом, если захочешь, я покажу тебе тут все!
– Она хоть и заноза, но во всяких исторических штучках – настоящий гений, – сказал лаборант. – Упс. Я украл у тебя вторую шутку за день! Прости, Декс, не удержался.
– Попытка засчитана как провальная, такую шутку ты бы от меня не услышал, – мистер Декстер усмехнулся, – научись флиртовать со Стивенс не за мой счет. Тони, выпей воды, – мальчик с удивлением заметил в руках мужчины стакан. Когда только успел?.. Стоило прохладному стеклу коснуться ладоней Энтони, и ему стало немного спокойнее.
– Умничка, – улыбнулась девушка, когда мальчик выпил всю воду едва ли не залпом. – Ты похож на Тони Старка больше, чем он сам. Ты смелее, чем он!
В окружении этих людей Тони ощутил, что на самом деле все не так страшно. Он не один. Здесь ему помогут. И от этого ощущения жизнь стала казаться чуточку приятнее.
Часть первая
Русская рулетка
⠀
Глава 1
Счастье быть свободной
31 октября 2022 года, 19:08
квартира Лекси, Лейтфорд
– Боже, Стивенс, – простонал Джеймс, услышав ее предложение. Лекси победно улыбнулась. Уж если лучший друг в таком шоке, то что же будет с любимым папочкой!
Утренняя ссора в лаборатории вывела ее из себя. Отец снова упрямился и повторял извечное «нет, Алексия, нельзя» столько раз, что она начала чувствовать себя не человеком, а собачкой на привязи. Лекси злилась. Хотела устроить ему что-то этакое прям там же, но от раздумий над планами мести ее отвлек Тони. А потом в голове само собой родилось изящное решение.
Еще неизвестно, кто из них упрямее.
– Что?
– Ты чокнутая. Нет, это слабо сказано. Неадекватная! Ты хоть понимаешь, что твой отец меня не просто убьет, а уничтожит. И морально, и физически. И мать мою подключит! Догадаешься, что это значит⁈
– И что же? – подняла бровь Лекси, не переставая сиять. Радость от собственной затеи только росла и умножалась с каждой секундой. Она уже предвкушала как вытянется лицо отца. Как ему останется только гневно смотреть со стороны, ведь в присутствии сотни гостей на дурацкой вечеринке по случаю Хэллоуина он ничего сделать не сможет. Только злиться и мрачнеть где-нибудь в уголке.
– Что мозг мне не только выпьют, но еще и в серной кислоте прополоскают! – затравленно прошептал Джеймс, умоляюще глядя ей в глаза. Алексия выпрямилась и упрямо скрестила руки на груди, всем телом показывая, что от идеи она не откажется.
– Если этого не сделаешь ты, то я сделаю это сама, – решительно сказала Стивенс, а затем встала с кресла и пошла на кухню, достала из ящика ножницы, которыми обычно подрезала цветы. Они не имели ровным счетом ничего общего с великолепными парикмахерскими ножницами лучшего друга и Лекси надеялась, что он не позволит ей ими воспользоваться. Вернулась в комнату, где все еще смирно сидел ошарашенный Джеймс, встала перед зеркалом и резким движением отрезала длинную светлую прядь у самого уха. Лицо друга вытянулось и он тут же подскочил на месте.
– Ты что творишь, безумная? – на радость ей выкрикнул Джим, выхватил ножницы и отшвырнул куда-то, не особо интересуясь, где они упадут. Но для порядка она нахмурилась и скрестила руки на груди.
Честно говоря, Лекси не ожидала, что Джеймс будет так отчаянно сопротивляться. Обычно лучший друг поддерживал все ее безумства, даже самые бредовые. Однажды, еще в школе, они притащили в класс обычный физраствор и шприцы и хором объявили одноклассникам, что эта безобидная жидкость может отправить их в прошлое или будущее. Запуганные детскими страшилками ребята бросались врассыпную, тогда как десятилетние Лекси и Джимми старательно строили серьезные лица и набирали полные шприцы. Тогда их за это чуть не исключили, а дома потом отчитывали так, что даже Лекси стало стыдно. А потом запретили видеться на целый месяц. Даже в Темпусе. Впрочем, они и тогда нашли какой-то безумный выход из ситуации и никто не смог помешать им общаться.
Джим был ее опорой во всех трудностях, поддержкой во всех начинаниях, утешением во всех страхах. Он был надежным, как скала, заботливым, очень добрым и ярким, как самое настоящее солнышко. Даже волосы у него были теплого рыжего цвета, чему Лекси втихаря завидовала – ее-то волосы были почти бесцветными.
Но порой Джеймс, словно ловил какой-то сигнал из космоса, становился очень уж серьезным и долго и нудно пытался ее вразумить. Такое бывало редко. Обычно в тех случаях, когда ее выходки вредили ей же самой. Как и сейчас.
Лекси понимала это. Знала, что стрижка в ее ситуации была действительно безумной и отчаянной затеей. Но ей так хотелось проучить отца, сделать ему больно, сделать хоть что-то… Хотелось показать наглядно, что она давно не маленькая девочка и что его разрешения ей не нужны.
– Ты хоть понимаешь, на что меня толкаешь? Смерти моей хочешь? Или безумия? Так я и так уже не особо адекватный, дружу ведь с тобой, на свою голову!
– Джеймс, пожалуйста, – взмолилась Алексия, повернувшись к нему лицом.
Она была уверена, что глаза снова сменили свой цвет и привычно выругалась про себя.
Лекси терпеть не могла эту свою особенность. Кто угодно, кто знал Стивенс чуть дольше пары дней непременно замечал, что ее глаза меняют цвет в зависимости от настроения. И это раздражало. Она итак была для всех открытой книгой – слишком эмоциональная, взрывная и прямая, а тут еще и глаза. Зеркала души, чтоб их.
Джеймс как-то, смеха ради, даже попытался составить эмоционально-цветовой круг. Притащил к ней из дома огромный альбом и мамины масляные краски и пытался вызвать разные эмоции, чтобы зарисовать их цвет. Лекси по большей части сердилась на друга за его идиотскую идею и из-за этого они провели за холстом долгие часы. К концу дня Джим чертыхался, вымазался в краске и больше даже не пытался шутить, но с задачей почти справился. Правда проклял все, когда понял, что оттенки цветов каждый раз немного, но отличаются и сравнил ее глаза с природой.
– Знаешь, Лекс, крутые у тебя глаза, – заявил тогда друг. – Никогда не бывают одинаковыми! Когда ты злишься, твои глаза насыщенно-зеленые и очень темные, как сосновые иголки в пасмурную погоду. Когда раздражаешься – как листья на солнце с крохотными голубыми крапинками. Грустишь – больше похожи на жухлую осеннюю траву. Пыльную такую, как у какой-нибудь тропинки. Тревожишься – снова становятся ярко-зелеными, но уже без голубого. Счастлива? Синие, как самое яркое летнее небо.
Лекси же не видела в этом ничего крутого. Она предпочитала хранить свое настроение при себе и не показывать его всем подряд. Очень старалась сдерживать свой огненный темперамент. А еще редко смотрела людям прямо в глаза и по возможности (когда в кои-то веки светило солнышко) надевала солнцезащитные очки.
– Твои волосы отрастут меньше чем за месяц, балда! – взвыл Джеймс, отрывая ее от невеселых мыслей. – На кой черт хранить какие-то тайны от всего мира, если тебе ничего не стоит взбрыкнуть и просто так вывалить это на блюдечко с голубой каемочкой?
Стивенс закатила глаза и уверенно произнесла:
– Никто ничего не поймет.
– Ну конечно, – парень скептически усмехнулся. – У всех же волосы растут по десять сантиметров в месяц! Никто и не заметит таких перемен!
Это было правдой.
То, что Лекси была путешественницей во времени тайной никогда не было. Она исправно каждый день посещала Темпус с шести лет и ее способности знали вдоль и поперек. Во всяком случае, все так считали. На самом же деле, они с отцом скрывали то, что не стоило знать посторонним. То, за что ее могли на всю жизнь запереть в стенах Темпуса и навеки сделать подопытной крыской.
Алексия всю жизнь боялась, что ее тайны раскроют. В детстве отец намеренно рассказывал ей о том, что делают с детьми, чьи особенности хоть сколько-нибудь отличаются от других. И она панически боялась, что однажды кто-нибудь особенно умный придет и решит переделать ее генетический тест. Что тогда все их старания пойдут насмарку.
– Джеймс, – устало сказала она, потерев виски пальцами. – Перестань разводить панику. Я обо всем подумала. Нет никакой опасности. Поверь. Ты же не думаешь, что я настолько ненормальная, что решусь на такую подставу самой же себе?
– Думаю, – буркнул он. – Это ведь зацепка! Может быть те, кто видят тебя каждый день ничего сразу и не заподозрят. Но те, кто видят тебя раз в месяц? Ты думаешь они не свяжут это с регенерацией? О которой, вообще-то, никто не вкурсе! Или ты забыла, что должна молчать об этом? Решила, что раз уж ездишь в лабораторию каждый день, можно и жить там?
Девушка вспыхнула.
– Ну я же не руку себе отрезаю, в конце концов! Джим, это всего лишь волосы. Я тебя может быть удивлю, но в современном мире люди носят парики. Стригутся налысо. Делают наращивание. Есть туча способов скрыть то, что они очень быстро отрастают. И, представь себе, их можно хоть каждый день подрезать, если захочется, – ядовито добавила она, снова скрещивая руки на груди. – Нет в этом ничего удивительного!
– Прошу, прекрати так делать, – вдруг тихо сказал Джеймс, заметив ее позу и нахмурившись. – Я начинаю думать, что ты защищаешься от меня. Лекси, пойми, я не хочу тебя останавливать. Но я правда считаю, что это плохая идея. Что если это свяжут и с…
– Нет. Ты что? Как такое вообще можно между собой связать? – девушка опустила руки и ей показалось, что они налились свинцом и стали ей какими-то инородными. Словно их пришили, как плюшевой игрушке, и теперь они ужасно мешались. Ей нестерпимо хотелось взять что-то, чем-то себя занять, чтобы снова не скрестить их. Не хотелось расстраивать друга сильнее.
– Легко. Умников у нас хватает. Возьмет кто-нибудь и решит, что раз у тебя есть… – он запнулся, наткнувшись на предупреждающее выражение в ее глазах и поправился. – Хорошо, возможно есть регенерация, то может есть и что-то еще. Ведь обычно регенерацию от общества не скрывают, она ведь у каждого десятого, если не у каждого пятого человека на земле. А значит могут докопаться, сделать анализ и…
Лекси напряглась всем телом, ожидая, когда друг закончит фразу. Она уже знала, что он скажет, но не нашла в себе сил, чтобы остановить его.
– Поймут, что твои перемещения во времени никакими рамками, как у остальных, не ограничены! И что тогда? Ну пойми же ты! Пойми, что это опасно! – взмолился он. – Лекс, пожалуйста. Я не могу… если это произойдет, я никогда себе не прощу!
Алексия тихо, но глубоко вздохнула, прогоняя страх. Отступать нельзя. Стоит дать заднюю и все, на что она так надеялась, разрушится как песочный замок в ураган. Лекси не могла отрицать, что ей до одури страшно быть пойманной. Но так же ей ужасно надоело прятаться. Надоело вечно прятаться в дурацком страхе, как в коконе. Хотелось свободы. Хотелось нормальной человеческой жизни!
– Никто ничего не поймет, Джеймс, – с нажимом сказала она и, заметив все те же ножницы на кровати, подошла и снова взяла их в руки. – Я не собираюсь объяснять тебе все по второму кругу. Не хочешь – не надо. Но и не мешай мне. Все равно не сможешь.
– А что ты сделаешь? Растворишься в воздухе и пострижешься где-нибудь в салоне шестидесятых? – криво усмехнулся он.
– Почему бы и да? – она подняла ножницы и выпрямилась, бросив на друга очередной упрямый взгляд.
Он лишь вздохнул. Затем забрал у нее ножницы и снова, все тем же небрежным движением отправил их на кровать. Достал из большой сумки свой набор ножниц, с которым практически никогда не расставался. Вытащил инструменты, велел сесть в кресло перед зеркалом. И Лекси наконец расслабилась. Он взял в ладони ее волосы, словно оценивая сколько работы ему предстоит. Пробубнел что-то о том, что всю эту красоту просто жаль резать так коротко. А затем начал ловко работать ножницами. Лекси всегда казалось забавным, что Джеймс, выбравший как специальность инженерию, унаследовал от своего отца, стилиста по волосам, настоящий талант. Он, совершенно не стараясь, мог сделать идеальную прическу кому угодно. Стоило показать ему картинку, как через некоторое время он повторял ее с легкостью парикмахера с тридцатилетним стажем. Но этот упрямец стоял на своем и упорно постигал чертежи и прочие непонятные ей науки вместо того, чтобы делать то, что было дано ему природой.
Девушка расслабилась в кресле, вновь предвкушая скорую победу и то, какой свободной и счастливой станет, когда избавится от этого гнета. Все же настолько длинные волосы далеко не практичны. С одним только мытьем головы приходилось подолгу страдать! А теперь все это кончится… ненадолго, конечно, но и в дальнейшем отращивать такую длину она вовсе не собиралась.
– Готово, – обреченно сказал друг и Лекси открыла глаза, уставившись в зеркало. Перед нею была незнакомка… Прекрасная незнакомка! Длинные волосы безжизненно лежали на полу, а худенькое личико обрамляли короткие пушистые пряди. Лекси потрогала их пальцами, счастливо улыбаясь. Умелый макияж, который ей сделали в салоне несколько часов назад придавал ее новому облику еще большую зрелость и уверенность. А алые линзы, которыми она собиралась дополнить свой вампирский образ на вечеринку, не дадут никому прочитать по ее переменчивым глазам настроение.
– Джеймс… Это в точности то, чего я хотела!
– Ты похожа на ощипанного цыпленка, Стивенс, – покачал головой друг, явно все еще настроенный на негатив. Лекси махнула на него рукой:
– Я похожа на Элис Каллен, – еще ярче улыбнулась она, раскрыла тумбочку и достала накладные клыки.
– На дурочку ты похожа больше! Меня из-за тебя ждет лютый кошмар. Твой отец с меня три шкуры снимет, но это-то ты конечно переживешь, не тебе же его выслушивать. А вот издевки Декстера…
Лекси тут же перестала улыбаться и нахмурила брови.
Ричард Декстер, руководитель лаборатории, в которой ее без преувеличений ежедневно пытали, был для Стивенс персональной занозой в заднице. И, по совместительству, первой любовью, так и не покинувшей глупое сердце. Оно замирало каждый раз при виде его светло-зеленых, будто трава, покрытая инеем, глаз. Гулко билось каждый раз, когда он касался ее руки, чтобы ввести под кожу реактив. Пускалось в пляс каждый раз, когда он смеялся. И, казалось, совсем переставало биться каждый раз, когда он шутил. Даже если обычно эти шутки были идиотскими.
Сколько лет они были знакомы? Десять? Одиннадцать? Впервые они встретились в его первый день в лаборатории. Тогда он, восемнадцатилетний красавчик с печальным и серьезным взглядом, впервые пришел в Темпус, чтобы посмотреть как все работает изнутри и стал помощником его опекуна, Кэла Ховарда. В те времена мистер Ховард был лучшим другом ее отца и главой лейтфордского отделения Темпуса и у них с Лекси были чудесные отношения. Правда пять лет назад он умер от сердечного приступа. Тогда папа, бывший до того времени заместителем мистера Ховарда, занял его место.
Лекси до сих пор вспоминала их первую встречу. Помнила и то, как они в тот же день впервые поругались. Разумеется, по его вине. И так и не смогла себе простить, что несмотря на все его колкие слова, поддалась чарам его удивительных холодных глаз.
Для нее это определенно была любовь с первого взгляда. Для него – ненависть. Как иначе объяснить то, что теперь он день за днем изобретал все новые и новые обидные фразочки? То, что всякий раз, когда она пыталась с ним сблизиться и хотя бы подружиться, Декстер словно лишался сердца и продолжал дразнить ее до тех пор, пока Лекси не бросала даже слабые попытки поддержать милую беседу, превращаясь в саркастичного монстра?
Ричард Декстер изводил ее. Сводил с ума. И тем не менее, был единственным человеком во всей этой проклятой лаборатории, помимо Джеймса, кого ей искренне хотелось видеть каждый день. И пусть их перепалки стали уже легендарными, пусть он сколько угодно звал ее занозой, пусть иногда его остроты били по больному – порой все это было единственным, что помогало Лекси проживать день за днем. Единственным, что не давало скатиться в уныние. А уж когда ей удавалось его переговорить и оказаться в их словесной перепалке победителем, счастью и вовсе не было предела!
Но больше всего Алексия любила, когда ее шутки заставляли Ричарда искренне улыбаться. Особенно, когда до этого он был в отвратительном настроении. Стоило ей только заметить это, как ее язык превращался в помело и она говорила любую чушь, лишь бы заставить его улыбнуться. А когда Лекси это удавалось, ее настроение взлетало буквально до небес. Хоть Стивенс и никогда не показывала ему этого.
Она старательно прятала свои чувства. От всех вокруг, кроме, разве что лучшего друга. Он один знал правду о том, что все их стычки и подколы для нее лишь возможность не дать Декстеру забыть о ее существовании. И иногда, как сейчас, Лекси жалела, что друг вкурсе.
– А что Декстер? – Лекси закатила глаза. – Ему вообще ничего не нравится. Да и на меня глубоко фиолетово. Какая разница? Главное что мне нравится!
– Ага, – хмыкнул Джим. – Вот увидишь, от такой перемены он дар речи точно не потеряет. Только дай ему время челюсть с пола подобрать.
– Брось, – фыркнула она. – Декстеру дела нет до меня и моей прически.
– Я уверен, что такое он точно не пропустит и не смолчит!
Лекси глубоко вздохнула и посмотрела другу прямо в глаза.
– Даже если и так, что это изменит, Джеймс? Новые шуточки, коих итак каждый день навалом. Только и всего, – тихо сказала она. Но как бы не старалась, не смогла скрыть разочарования в голосе.
– Он больше ни с кем так не разговаривает, только с тобой, – ласково улыбнувшись, напомнил друг. – А значит ты для него особенная. Ну же, Стивенс! Он хоть и Мегамозг, но все же мужчина. А для нас, мужчин, свойственно тупить, когда дело касается любви.
– Как-будто это только для мужчин свойственно, – усмехнулась она.
– А ты смекаешь, – он подмигнул ей, убирая ножницы. – Так что будь уверена, он как минимум глаз не отведет. И вообще, я сделаю все, чтобы вас свести! Ибо ваша пара – это настоящий пример любви!
Девушка скрипнула зубами и промолчала. Дискуссии с Джимом на тему скрытых симпатий Декстера неоднократно заводили их в тупик. И она точно знала, что в этот раз ничего, совершенно ничего не изменится.
31 октября 2022 года, 20:53
отель Чериш, Лейтфорд
Ей показалось, что они вошли не в чинно вылизанный и обычно полупустой холл отеля, а попали в декорацию подросткового сериала. Перила обвивали разноцветные гирлянды, по стенам расположилась искусственная паутина, кое-где поселились размалеванные искусственной кровью черепушки, а уж тыкв повсюду было столько, что она не решилась бы посчитать. Бардовые огни плясали по стенам и лицам, повсюду сновали и отрывались люди и Лекси казалось, что все совершенно забыли о том, что просто бессовестно так веселиться в вечер понедельника. И она тоже забыла, стоило только переступить порог и попасть в самую гущу толпы.
– Как круто! – воскликнула она и Джеймс широко улыбнулся. В этом году он помогал с украшением зала и теперь оглядывался вокруг с еще большим интересом, пытаясь отметить все достоинства своей работы.
В прошлом году и Лекси помогала. Еще помнила, как посадила на волосы одной знакомой, Анжи, очень уж реалистичного тарантула и то, как весело было, когда девушка это заметила. Она бегала за ней по всему отелю с полотенцем и баллончиком с искусственной паутиной и долго вопила, а Ричард долго закатывал глаза и говорил, что Лекси ведет себя как первоклашка. Зато потом им всегда было над чем посмеяться. Но в этом году Стивенс решила отказаться. Во-первых, злилась на отца и не хотела помогать ему хоть в чем-то, а во-вторых, в этом году, в отличие от прошлого, Декстер был занят какой-то научной работой и тоже решил не утруждаться. А потому, подозревая, что скучнее будет только сама вечеринка, Алексия решила не пытать себя дважды.
Но сейчас, глядя на все это великолепное убранство Лекси хотелось верить, что хоть раз за всю ее чертову жизнь все пройдет так, как она запланировала…
– Эй, Лекс! – Джим подергал ее за руку и она посмотрела ему в глаза. Снова оценила его образ – друг был точь в точь Индиана Джонс, та же шляпа с широкими полями, тот же образ преподавателя-рок звезды в свободной, чуть потертой кожаной куртке. Только разве что огненно рыжий. – Ребята сегодня собирались устроить караоке! Пойдем, задашь жару?
Стивенс весело рассмеялась и кивнула. Впервые за последние месяцы, может даже годы, ее настроение было таким хорошим! Лекси уже и не помнила, когда была так счастлива. Сейчас все казалось ей восхитительным. Идеальным. Даже бумажные пауки, кривовато приклеенные на арочные окна. Даже чье-то жалобное завывание под минусовку знакомой роковой песни.
– Как я могу отказаться? – задорно подмигнула она и ребята двинулись в сторону сцены.
По пути в них то и дело кто-то врезался, а потому Джеймс, сказав что не хочет получить локтем в глаз, потащил ее к стене. Именно там Лекси случайно заприметила знакомую фигурку маленького Энтони Диксона. Мальчик прижался спиной к одной из арок и Лекси впервые за этот прекрасный вечер по-настоящему нахмурилась, заметив то, как он кусает губы и сжимает крошечные кулачки, поглядывая куда-то в толпу танцующих. Одинокий и расстроенный ребенок. Вот уж кому здесь совершенно не место!
– Джим, дай мне минутку, – крикнула она и пошла вперед, по пути пытаясь хоть немного расслабиться. Ей не хотелось, чтобы мальчонка решил, что она злиться на него. Он итак казался напуганным и уставшим. А ей и утром хватило его слез.
– Эй, привет, Железный Человек! – Лекси остановилась рядом с ним и протянула вперед ладонь, помахав у Тони перед носом, чтобы он ее заметил. Мальчик перевел на нее пустой взгляд, сперва не узнал и напрягся всем телом. Но когда она присела перед ним на корточки и тепло ему улыбнулась, он все же узнал ее и рассеянно улыбнулся.
– Лекси?.. это ты? А что с твоими волосами?
– Постригла. Красиво?
Он неуверенно кивнул и глубоко вздохнул. Так тяжело, будто провел на этой вечеринке по меньшей мере сто лет. Лекси и без слов понимала – ему ужасно скучно, одиноко и страшно. Да оно и понятно, разве место мальчику в бушующей толпе?
– А где твоя мама? – спросил Джеймс, подойдя к ним раньше, чем Лекс открыла рот.
– Там где-то, – Тони посмотрел на танцпол и опустил взгляд. Стивенс стиснула зубы и посмотрела в ту же сторону, а потом глубоко вздохнула и покачала головой. Она слишком хорошо знала, что чувствует ребенок, когда родная мама меняет тебя на развлечения и веселую жизнь, а потому грустный взгляд мальчонки отзывался в ее душе острой болью.
– Тут должна быть комната с телевизором, хочешь поищем? – предложила девушка.
– Нет, мама просила никуда не уходить, – так тихо, что Стивенс едва его расслышала за всем этим шумом, сказал мальчик. – Она сказала, что скоро придет. Правда, не переживай, Лекси. А почему у тебя глаза красные? И клыки?
– Так я же вампир, – чуть веселее улыбнулась она и забавно зарычала, заставив Энтони неловко рассмеяться, а потом серьезно посмотрела ему в глаза. – Тони, а где твой папа?
Мальчик снова посмотрел ей в глаза и она увидела отразившуюся в его взгляде боль.
– Он в Лондоне живёт. Мама с ним почти не общается и мне запрещает, – выпалил он, как на духу, а потом, словно спохватившись, покачал головой. – Но это не страшно, я не…
Договорить он не успел. К ним подошла миссис Диксон с мужчиной, в лице которого Лекси без труда узнала секретаря из отдела маркетинга, и приторно улыбнулась девушке.
– О, мисс Стивенс, – сказала женщина, глядя ей в глаза с неприязнью. Лекси невольно выпрямилась и гордо подняла подбородок. – Добрый вечер.
– Очень рада вас видеть, – процедила она. – К сожалению, я не знаю вашего имени…
– Карен, – сказала женщина, скрестив руки на груди. Лекси усмехнулась про себя.
Вот уж кому имя подходило идеально, так это Карен Диксон. В душе нарастало чувство, что мама Тони решила, что раз уж родители назвали ее этим именем, то смело можно соответствовать интернет-стереотипу о раздражительных, мелочных, невежливых женщинах, которые всегда ждут к себе особого отношения.
– Так вот что, Карен. Скажите, вы разве не знали, что эта вечеринка для тех, кому уже есть как минимум шестнадцать? – голос Алексии сочился вежливостью, однако внутри все клокотало от гнева.
– Что вы говорите? – притворно удивилась женщина. Даже рот ладошкой прикрыла, скрывая ядовитую усмешку. – А нам никто ничего не сказал, правда, Тони?
Мальчик посмотрел на Лекси и коротко кивнул, а затем опустил глаза, отчаянно краснея. Стивенс поняла его без слов – эта нахалка лжет ей прямо в лицо!
– Правда? Может нам вызвать охрану? Узнаем, как это они вас пропустили, – начала она, сжимая руки в кулаки, но Джим остановил ее.
– Лекс, брось, это ведь просто вечеринка! Мэм, я бы рекомендовал вам отвести Тони в один из номеров, ему здесь как минимум ужасно скучно. А потом вы сможете там остаться на ночь, если нужно, – дружелюбно улыбнулся парень. – Только не оставляйте одного. Попросите помощи у персонала.
Стивенс, кипя от злости, следила за тем, как Карен Диксон уводила сына, опустившего хрупкие плечики, и думала о том, насколько же бедному Тони не повезло с матерью. И о том, что ждет его там, в номере.
Джеймс же, не теряя больше времени, потащил ее к караоке, крича что-то о том, что ей нужно отвлечься. Он был прав – сцена, свет софитов, громкая музыка и возможность оторваться всегда лечили лучше, чем любые слова. Лекси вскоре перестала думать о Тони, залипнув в выборе песен. Выбирала она долго и тщательно. Ей хотелось выплеснуть свои эмоции и при этом действительно задать жару.
– Знаешь, Джим… я тут подумала, раз котик из Шрека у меня уже есть, – хихикнула она, намекая на его большие зеленые глаза. – Можно и о самом зеленом великане всерьез задуматься.
– Чего? – друг растерялся, и его изумленное выражение лица вызвало у Лекс новый прилив радости. – А как же Декс?
– Да ну его, – отмахнулась она и записалась в очередь на выступление.
Стивенс выбрала любимую «Holding Out For A Hero» и, когда заиграла динамичная музыка, буквально выпорхнула на сцену, сияя, словно уже выиграла все самое лучшее в этой жизни. Даже непривычно короткое, в некоторых местах порванное алое шелковое платье больше ни капельки не смущало. Алексия взяла в руки микрофон и пела так, будто и в самом деле надеялась, что ее герой услышит, придет на голос и сделает все, чтобы остаться с ней в реальности, а не в ее снах.
Только вот его нигде не было.
Девушка со сцены смотрела на ревущую, пляшущую толпу, пытаясь найти взглядом шевелюру Мегамозга. Однако Ричард либо решил проигнорировать вечеринку, полностью погрузившись в свою любимую науку, либо прятался где-то от ее цепких глаз. Лекси продолжила петь, чувствуя как приятная эйфория постепенно растворяется и уступает место меланхолии. А когда наткнулась на ледяной взгляд отца и прочла по его губам «жду снаружи» и вовсе скисла. Она-то надеялась, что избежит прямой встречи с ним в этот вечер, знала, что сам он не будет подходить к ней и устраивать разборку на глазах у честного народа. Сперва даже подумала сделать вид, что не видела его и не знала, что он ее ждет. Но потом поняла, что это бесполезно. Если папа что-то решил, обычно он упрямо добивался своей цели. И уж лучше она сама придет к нему, чем последует за охраной. Разговора здесь и сейчас лучше не избегать.
И почему-то, вопреки собственным ожиданиям, она не разозлилась, а расстроилась.
Она снова проиграла.
Или почти проиграла. Ведь еще был шанс напасть первой!
Девушка закончила песню, приложив всю силу воли и со свистом втянула носом воздух, чтобы успокоить расшалившиеся нервы и заставить себя спуститься со сцены и последовать за удаляющейся спиной в темном пиратском костюме.
Она следовала за ним по ступенькам наверх, молча. И обдумывая, с чего начать наступление. Однако папа опередил ее и в этом. Привел на третий этаж, где не было слышно музыки и, казалось, было абсолютно пусто, так тихо и безлюдно было в коридоре. Открыл перед ней дверь в номер, предназначавшийся для него и, когда она вошла внутрь, заговорил первым, не дав и рта раскрыть.
– И что ты хотела этим доказать, дочка? – его голос звучал так тихо, что даже в пустой комнате Лекси приходилось прислушиваться к каждому слову. Ну конечно же. Осторожничал. Старался сделать все, чтобы никто ничего не услышал. Еще бы записками с ней обменивался, а потом сжигал их в камине, честное слово.
Лекси ответила нарочито громко, заставив его оглядываться:
– А как ты думаешь?
– Мы так долго старались хранить секрет, Лекси, и ты понимаешь почему, – все так же тихо продолжил он, подойдя к ней ближе. Девушка привычно скрестила руки на груди и выпрямилась. Упрямо посмотрела ему в глаза, не желая признавать поражения. – Неужели ты не понимаешь, как это важно? Боже, Алексия, неужели ты всерьез считаешь, что правила твоей безопасности это глупо? Мы ведь обсуждали это, не раз…
– Да! – выпалила она. – Да, папа, я так считаю. Я знала, что делаю! И ты этого уже не изменишь, как бы ни старался. Пойми же ты наконец, я не могу вечно быть в этой клетке, не могу вечно следовать твоим правилам!
– Эти правила спасают твою жизнь.
– Они сводят меня с ума! – выкрикнула она, распаляясь сильнее.
– Какой же ты все еще ребенок, – глухо сказал он. – Обсудим это позже, когда…
Но она не дослушала. Развернулась на каблуках и вернулась в зал с гремящей музыкой, стрелой промчалась вглубь и прижалась к стене. Сердце колотилось как бешеное, злость зашкаливала и единственным, чего ей больше всего сейчас хотелось бы – уйти домой. Уйти и больше никогда не возвращаться. Не встречаться с этими людьми, не видеть никого.
Особенно отца.
Однако ее планам не суждено было сбыться. К ней подошел взволнованный Джеймс с бокалом и коснулся ее плеча. Лекс взяла бокал залпом выпила содержимое, толком и не поняв что там было.
– Я видел, – сказал парень, неуверенно улыбнувшись, но девушка практически не слышала его голоса за всем этим шумом. – Тебе сильно влетело?
– Не паникуй, – выпалила она и покачала головой, все же отрываясь от стены. – Про тебя он даже и не спрашивал. И не спросит. Иди, танцуй. Мне надо остыть.
Друг понимающе кивнул и собрался было уйти, но вдруг кого-то заметил и засиял, как маленькое солнышко. Джим схватил ее за локоть и куда-то потащил, не слушая протесты, из-за чего девушка только сильнее разозлилась.
А потом заметила его. И мир на какой-то миг замер.
