Текст книги "Я научу тебя любить (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

Глава 29

– Алло, ты далеко? – Аня сидела на диване в гостиной, переживая одновременно легкий мандраж, предвкушение и нетерпение. На часах обеденное субботнее время. И Корней должен был бы находиться сейчас рядом, но…

– Буду минут через пятнадцать. В машине. Все нормально?

– Да. Все хорошо. Просто… Скучаю уже…

Аня сказала, позволяя себе легкую улыбку и легкий же румянец, которые он увидеть точно не мог бы, но почувствовать был обязан. И он не подвел. Несколько секунд молчал, усмехаясь. Потом же…

– Вспоминай пока, на чем остановились. Вернусь – продолжим.

Несомненно, знал, что на эти слова Аня отреагирует, зажигаясь еще более яркой улыбкой. И более ярким румянцем, потому что утром получилось забавно. Или не получилось. Но тоже забавно.

– Договорились… – Аня пообещала, скинула, а потом долго еще смотрела на экран телефона, но больше сквозь, вспоминая…

Привыкшие просыпаться на работу и учебу достаточно рано, и в выходные они тоже часто не отсыпались, что казалось бы логичным, а подскакивали ни свет, ни заря. Эта суббота не стала исключением.

Первой проснулась Аня. Сначала просто смотрела на спящего Корнея, потом решила, что он не будет против, если она разбудит его ради очевидно долгожданного… Минета. На который в голове-то она уже давно решилась, но просто как-то… Пасовала. Не хватало смелости сделать последний «шаг». Сомневалась в себе. Помнила, что у него было много куда более опытных… В принципе опытных, в отличие от нее. Умелых. Страстных. Сама же только училась раскрываться в сексе. Благодаря ему училась.

Сейчас прекрасно понимала, что он с невообразимым спокойствием и терпением позволил ей пройти две стадии становления и ждал третьей.

От любимого перепуганного бревнышка, которое подчас в прямом смысле приходилось перекатывать на кровати, до девушки, испытывающей легкий страх, но позволяющей и поощряющей каждую из его инициатив. Дальше же… Должны идти ее инициативы. Это было понятно Ане. Она этого хотела. Ей нравилось в Корнее все, он вкусно пах, он следил за собой, он не давал повода сомневаться, что хочет ее очень сильно. Сильно же любит.

Когда Аня была еще не готова, ни словом, ни взглядом, ни жестом не намекал, что стоило бы включаться поактивней…

Позволял привыкнуть. К себе. Позволял воспринимать собственные желания, как норму. Очень многое брал на себя за двоих. Учил получать свое удовольствие. Ждал, когда в ней проснется желание его же доставлять. И речь не только и не столько о минетах, а в принципе об отношении к сексу, о поведении в нем.

Корней включал юмор, он приучал Аню просто называть вещи своими именами, он возводил многое в ее голове из «божечки, стыдно-то как…» до обоюдно приятной нормы. Аня осознала это не сразу, но когда поняла – была благодарна до невозможности.

Из нее никто не лепил развязную «шлюху в постели», но ее методично раскрепощали, используя язык не только для ласк.

Он ни разу не давил. Все подмечал. Никогда не позволял себе оценки. Даже когда Аня спрашивала, зная, что по десятибальной шкале она вряд ли уже на вершине, не давал разувериться в себе.

«Все устраивает. Всего достаточно. Ты – умница».

Вероятно, так он реагировал потому, что чувствовал Анино стремление стать по-настоящему хорошей любовницей. Заставившее в какой-то момент напрочь отбросить стыд и прагматично начать изучать… Что делают женщины, чтобы из бревнышек стать обольстительницами.

Скажи кто-то несколькими месяцами ранее, что она будет с хладнокровным исследовательским интересом, включив анонимайзер, читать, смотреть, мотать на ус, даже не краснея… Аня не просто не поверила бы – у виска покрутила.

Но сейчас понимала себя максимально хорошо. Она хочет, чтобы он не пожалел о потраченном времени. Она хочет, чтобы Корней чувствовал – она все понимает, она стремится делать их отношения еще более полными. Более емкими. Она хочет дарить ему такое же наслаждение, как он дарит ей, обладая опытом с многими – подобными ей – женщинами.

Ане тоже хотелось, чтобы Корней был счастлив. Чтобы ему было комфортно с ней. Чтобы его к ней тянуло. Всегда. Не только сейчас, когда он влюблен, когда не совсем в себе, а в принципе по жизни.

И разнообразный, обоюдно приятный, максимально искренний со всеми его внешними пошлыми проявлениями секс в этом был очень важен.

Аня быстро разобралась, что именно желание обладать физически – ствол, из которого ветками разрастаются забота, опека, нежность, любовь Корнея. С ним нельзя манипулировать сексом. Через секс что-то вымогать. Играть, как обменной валютой, ждать, когда курс станет хорошим. Это тоже было ясно. Отдаваться нужно полностью – он это чувствует. Да и не полностью Аня не могла. Просто не умела, кажется. Слишком любила. На ее дереве желание, чтобы он обладал, было не стволом, но одной из центральных веток.

Корнею не нужна была та самая «покорная жена, отдающая долги», какой Аня пыталась стать однажды, отчаявшись. Ему хотелось, чтобы все, что происходит между ними, шло изнутри. Будь-то страсть. Будь-то покорность. Нежность. Агрессия.

Иногда Ане все же становилось стыдно. Она прокручивала в голове издаваемые ими звуки, представляла, как сама выглядела… Пугалась, краснела… Но Корнея не грузила. Знала – он не оценит. Его устраивает всё. Ему всё по кайфу. И именно это – концентрироваться на удовольствии, а не «смотреть со стороны» было главной его наукой.

Только сейчас, проживая с ним по сути новую жизнь, Аня понимала, насколько тема секса оставалась для нее нераскрытой. Насколько поспешно она когда-то сказала, что в теории знает о нем все. Потому что… Не знала ни черта. И речь не о механике. Речь о философии. Ведь в сексе она тоже есть. И Аню в нее никто не посвящал.

Девушка не винила в этом окружающих. Понимала бабушку, которой откровенно неловко было бы садить рядом ее и говорить так, как с ней говорил Корней. Да и это вряд ли было бы уместным.

Ведь до того самого момента, как Аня призналась ба, что она живет с мужчиной, оставалась для старшей Ланцовой самым настоящим ребенком. Тем более, что Зинаида не подозревала о главном: с самого детства в Аниной голове зрело отношение к сексу, как к опасности. Прописной истиной было осознание: им лучше не заниматься, потому что могут быть последствия.

Аня жила с мыслью о том, что секс – это что-то необязательное. Его отсутствие – норма. Что если когда-нибудь… То только по любви и с надежным человеком, иначе… Все будет, как у Анфисы.

Однажды Корней сказал, что это похвально. Но теперь сама Аня понимала – дело не в осознанности собственной позиции, а в том, что позиция стоит на фундаменте страха быть брошенной. А должна стоять на другом.

На том самом бесконечно важном стремлении получить и доставить удовольствие. Впрочем, на этом должно строиться любое взаимодействие между двумя любящими людьми. Обмениваться. Приумножать. Мотивировать. И если смотреть на все через эту призму, то стыд действительно кажется глупым. Впрочем, как и страх. Они только мешают там, где есть доверие.

А Корнею Аня доверяла максимально. Он заслужил.

Однажды, не выдержав, когда они говорили обо всем на свете, Аня даже ляпнула то, что крутилось в голове где-то рядом с размышлениями о собственной неопытности, как их общей проблеме. Она трезво смотрела на то, что ее девственность для Корнея – не долгожданный трофей, а обстоятельство, которое все усложнило. Аня не носилась с ней, как с флагом. Не ждала, что он будет благодарить за первые, размазанные по латексу, капли её крови. Не жалела, что все случилось именно так. Ведь для нее это было действительно безумно важно. И она помыслить не могла, чтобы лечь в постель с кем-то другим. Но это не отменяло тот факт, что:

– Тебе было бы проще со мной, будь у меня опыт…

Произнесла, опустив голову на его плечо, чувствуя, как мужские пальцы поглаживают кожу на руке. Как задерживаются на секунду… Он думает, глядя перед собой. Потом же говорит совершенно неожиданное:

– Мне было бы сложно мириться с тем, что у тебя кто-то был. Я искал бы тени в нашей спальне. Ты дала мне чистоту. Я дам тебе краски.

После чего повернул голову, провел по щеке носом, ее же поцеловал.

Наверное, и сам шел к этому осознанию долго. Наверное, сам же ему поражался. Потому что никогда ведь…

А для Ани это и вовсе стало снесшим очередную плотину чувств к нему порывом. И новым импульсом к тому, чтобы и об этих словах он тоже не пожалел.

Корней делал ей приятно по-разному. В этом Аня его тоже не тормозила. А вот сама решалась действительно долго. В основном именно потому, что ей приходилось жить с тенями в его спальне.

Не в буквальном смысле. Она никогда не размышляла о том, со сколькими женщинами он успел переспать. Не лезла с расспросами о том, кого он поставил бы в своем личном рейтинге любовниц на первое место и в какой десятке оказалась бы она. Это было бы очень глупо. Но и совсем отмахнуться от мысли о том, что пусть по чувствам она, несомненно, взобралась на "пик Высоцкого", то по умелости в сексе – еще нет, не могла. Это ее сковывало. Но Аня стремилась преодолеть. Искренне стремилась.

Несколько раз порывалась, собиралась… Но в определенный момент стреляла взглядом, Корней видел в нем страх, и сам все переигрывал. Отчасти Аня была за это благодарна – испытывала облегчение. Отчасти грусть. Потому что собственные страхи не казались ей достойным основанием, чтобы лишать его без преувеличения заслуженного удовольствия.

Он нравился ей весь. Ей всего приятно было трогать. Целовать. Вжиматься носом, губами, пробовать языком. Иногда хотелось кусать. Корней в ее голове и сердце был абсолютным идеалом. Во всем. Телесно и духовно. Его хотелось поглотить. С ним хотелось не просто слиться, но соединиться навечно. Она поняла, насколько ей самой важно было то, на чем настоял он – секс без презерватива отличается больше даже не отсутствием разделяющей латексной преграды, а завершенностью процесса, степенью близости, которая достигается, когда он выплескивает свое удовольствие в нее, а она обволакивает его своим.

Вероятно, этому стоило бы пугаться, но она только упивалась. И убеждала себя в том, что должна собраться. Отбросить детский страх, глупый стыд. Доказать себе и ему, что философия секса у них одна.

Множить удовольствие. Замыкать круг.

Привычная к системе дедлайнов, и в этом вопросе Аня себе тоже поставила такой.

Спецоперация «минет» была запланирована на субботнее утро. Свободнее, неспешное.

Да только… Не случилось.

Аня разбудила Корнея поцелуями – в плечо, по спине, до щеки, по ней до губ…

Думала, что он будет просыпаться долго, что начнет бурчать, попытается отвернуться и добить свое законное время на отдых, но получилось иначе.

Она пискнуть не успела, как была подмята…

– Не спится, да? – закивала, блестя глазами, в ответ на его вопрос, заданный прямо в губы, когда темные глаза смотрят хищно – с прищуром…

Он фиксировал надежно, но Аня смогла обвить бедра ногами, податься навстречу… Пошла с собой же на маленький компромисс. Никто ведь не запрещает начать просто с секса?

Поймала его губы, простонала в них, чувствуя его первый толчок. Упиваясь тем, что им по-прежнему достаточно пары поцелуев, чтобы нестерпимо друг друга захотеть. Радуясь, что заснули голыми и одежда сейчас – не помеха.

Корней делал движение за движением, собирая губами выдохи и стоны, мял тело, несомненно, не жалея, что его разбудили, только вот…

В какой-то момент на тумбе зажужжал телефон – его мобильный. Задребезжал так, что Аня даже вскрикнула от неожиданности, с силой вжалась ногтями в плечи мужчины, запрокинула голову…

– Звонят… – шепнула, чувствуя, что Корней останавливаться явно не собирается. Движется в том же темпе, даже не сбившись.

Целует подбородок, шею, толкается сильнее… Снова выбивает мучительно-сладкие выдохи…

– Потом наберу…

Тянется к тумбе. Очевидно намереваясь сбросить звонок, чтобы не мешал, но что-то идет не так…

Телефон слетает на пол, грохается с подозрительным звуком…

Корней ругается сквозь зубы, а Ане почему-то хочется смеяться… Но она не может. Это сложно сделать, когда тебя продолжают сладко и чувственно иметь…

Она попыталась дернуться в сторону, чтобы посмотреть, жив ли мобильный, но мужчина не дал. Придавил еще сильней, поймал взгляд… Посмотрел снова с прищуром, предупреждающе…

Аня шепнула:

– А если разбился…

Получила в ответ однозначное:

– Посрать.

Закрыла глаза, приоткрыла рот, потянулась к его губам… Ей всегда нравилось, как он целует, когда они занимаются сексом. По-особенному. Без тормозов и намеков на приличие. Он правда хочет ее на максимум. И через поцелуи это тоже чувствовалось. Только вот…

Все оборвалось как-то резко. Вместе с тем, как с пола донеслось произнесенное голосом Ярослава Самарского:

– Доброе утро, Корней. Минутка есть?

Заставившее застыть обоих, потом же…

Корней резко вышел, сел, потянулся за телефоном, Аня же откатилась, трясясь от смеха и стыда, пытаясь потушить его, утыкаясь лицом в подушку.

Телефон в полете принял вызов и включил динамик. Пожалуй, не худший вариант, но определенно незабываемое воспоминание…

Продолжая содрогаться от смеха, Аня слушала…

– Доброе утро, Ярослав Анатольевич. Конечно, есть. Для вас – в любое время дня и ночи…

Голос Высоцкого был таким доброжелательным, что она не выдержала – зажала рот ладонью, поднялась над подушкой, повернула голову.

Корней смотрел на нее, повернув голову, блестя глазами, прижимая телефон к уху. Ему тоже было очень смешно, но он явно держался.

Слушал что-то… Отвечал… Тянулся за часами, проверял время…

Снова смотрел на Аню…

– Да ну что вы… Какие дела в восемь часов утра в субботу? Я только вашего звонка и ждал…

Пусть и самому Корнею, и, очевидно, Ярославу была ясна ирония, но новый приступ смеха почему-то поразил Аню. Она не сдержалась – захихикала громко… И ее не остановил ни предупреждающий, пусть и лукавый, взгляд Корнея. Ни приложенный к губам палец.

Подползла сзади. Обняла со спины – руками и ногами. Уткнулась лбом в спину и слушала…

Не испытывая ни злости, ни раздражения. Просто легкую досаду, а еще по-прежнему сдерживая смех. Самарский обломал им секс. И минет тоже обломал, пусть Корней об этом пока не знал. Но выбора не было.

– Надо ехать, зайка. Прости.

Высоцкий договорил, скинул, снял с себя Анины руки, поднялся с кровати.

Окинул ее взглядом… И в нем все читалось. Аню снова затопило желанием, нежностью, любовью…

Ему никуда не хочется. Только в нее. А ей… Нужно быть сильной. Облегчать ему жизнь там, где можно.

– Я дождусь.

Аня ответила, даря Корнею мягкую улыбку, наслаждаясь его ответной…

После чего следила, как он уходит в ванную, дальше – в гардероб, одевается, курсирует по комнате, целует ее на прощание и куда-то уматывает.

Она даже не спросила, в чем дело. С чего такая срочность. Поняла это уже позже. Узнала единственное важное – скоро ли вернется. Корней пообещал, что где-то к обеду. Аню это устроило. Дедлайн был немного смещен.

Но все равно хотелось, чтобы у него получилось пораньше.

Не секса ради, а просто, чтобы провести больше времени вместе. Ведь и сама Аня и, несомненно, Корней чувствовали острую нехватку друг друга. Всегда мало. Всегда хочется еще. Всегда чувство голода.

И что случится, когда он вернется, было очевидно. Действительно продолжат там, где остановились. Ане и вспоминать не пришлось бы. Только вот… Хотелось внести некоторые коррективы.

Поэтому, когда девушка услышала, что в двери проворачивается ключ, почувствовала, что сердце ускоряет ритм, дыхание учащается, руки начинают немного трястись. Это все адреналин. Это все предвкушение и ее фирменный страх перед неизведанными. Вот только они не мешают…

Глава 30

Корней вошел в квартиру, поставил портфель, закрыл замки.

Внезапный звонок от Самарского его, конечно, не порадовал. Заниматься сексом с утренней Аней – горячей и по-особенному мягкой, нежной после сна – куда приятней, чем встречаться с деловыми мужчинами и разговаривать о строительстве, но выбора не было.

И безумно важно было то, что она это поняла. Не стала истерить, обижаться, требовать. Умная девочка. Самая умная в мире девочка. К которой он постарался вернуться, как только дела были сделаны.

Стоял лицом к двери, поэтому не сразу заметил приближение Ани. Которая очевидно старалась ступать беззвучно – босоногая, крадущаяся на носочках… Вредная девочка. Самая вредная в мире девочка. Которой он уже столько раз говорил не шастать по квартире без обуви – не лето ведь.

Повернулся, окинул ее взглядом, размышляя… Сначала трахнуть или отругать. Или в принципе не тратить себя на то, чтобы ругать, а лучше несколько раз трахнуть?

Следил, как Аня подходит, останавливается в двух шагах… Судя по всему, слегка нервничает. Но взгляд решительный… И озорной. Опять на пути к своему очередному преодолению. Смелая девочка. Самая смелая в мире девочка.

Корней вздернул бровь:

– Привет, мы не здесь остановились, – произнес ровным тоном, зная, что смущает, начал расстегивать пальто.

Ждал, что она покраснеет, ойкнет, сходу не разберется, что делать в связи со своим «промахом»… И даст ему повод снова усмехнуться. Но сегодня она шла наперекор. Проигнорировала приветствие, замечание, подошла еще ближе. Перехватила инициативу… И власть над пуговицами. Расстегнула, глядя в глаза мужчины. Потянула с плеч вниз, позволила ему самому повесить. Дождалась, пока закончит, снова посмотрит… Занялась пиджаком. Продолжая молчать. Продолжая смотреть.

Он снял, отдал, на сей раз положила уже она – на тумбу. Аккуратно.

Выставила вперед руку, вздернула бровь так же, как делал он, бросая выразительный взгляд на оттопыренный телефоном карман…

Чего хочет – понятно. И это не вызвало в Корнее раздражения. Только новую ухмылку. Он потянулся, достал мобильный, положил на ладонь, следил, как Аня зажимает кнопки, а потом ведет по экрану, выключая…

– Справедливо, – мужчина произнес, взгляд девушки потеплел, а губы задрожали… Но она быстро взяла себя в руки, отложила девайс поверх пиджака, снова посмотрела ему в лицо.

Корней видел во взгляде всполохи страха, но куда больше – азарта. Знал, что ее ладони мокнут, а сердце гулко бьется… И у него тоже забилось быстрей. Почему-то…

– У нас игры? – Аня потянула за узел галстука, стреляя глазами в ответ на вопрос мужчины. Не кивнула даже, просто хлопнула ресницами, а Корнею нестерпимо захотелось усмехнуться…

– Мы молчим? – он уточнил, склоняя голову, позволяя снять галстук, следил, как Аня откладывает его на полку. Возвращается к рубашке, расстегивает верхнюю пуговицу. Не спешит отвечать. Первым делом самолеты. Но, когда с пуговицей вопрос решен, снова вскидывает взгляд… Снова озорной… Снова хлопает ресницами, немного розовея…

– И просто трахаемся? – Корней спрашивает, Аня жмурится на мгновение, сдерживая смех, утыкается лбом в грудь, выдыхает, собирается… А потом снова поднимает голову, кивает, смотрит в глаза… И в них столько искр… Столько смелости… Столько игривости… Что сил сдержаться – никаких. Любимая девочка. Самая любимая в мире девочка. Поэтому…

– Великолепно. Всегда о таком мечтал.

Корней произнес спокойным тоном, прекрасно зная, что дальше будет хор-р-рошо…

Зеленые глаза становятся больше, она пытается бороться со смехом, но не может. Сдается, начинает хихикать, на секунду прячет лицо в ладонях, а потом бьет его по плечу, пищит:

– Корней!!! Молчи!!! Ты меня сбиваешь!

И снова с искрами следит, как он произносит:

– Больше ни слова… – проводит по губам, «отбрасывает ключ»…

В качестве благодарности получает кивок от Ани. Она скользит ладонями по ткани рубашки, обхватывает его за шею, приподнимается, прижимается губами к губам… Целует… Сначала нежно, потом чуть приоткрывает рот, приглашая…

И он, конечно же, совершенно не против.

Безошибочно находит руками ягодицы, сжимает, вдавливая тело в себя, пускает в ход язык, чувствует, что она цепляется сильнее, ныряет в волосы, тянет его голову на себя…

Немного дрожит… Наверное, потому что очень хочет. А может действительно чего-то боится. Но это нормально. Ее страхи они уже научились преодолевать.

Не понимая пока, в ее планах проявить инициативу или дождаться от него, Корней просто стоял, лениво мял тело, продолжал поцелуй – оттягивая губы, позволяя играться со своими…

Почувствовал, что она легонько тянет… Сделал шаг вглубь квартиры… И еще один… И третий…

Аня оторвалась от губ, посмотрела в глаза… Открыто, прямо, искренне…

Снова коротко поцеловала, сильно-сильно обняла, прижимаясь щекой к щеке, шепнула:

– Я очень тебя люблю…

Потом же… Сделала что-то безумно ожидаемое… И внезапно неожиданное.

Оторвалась, отступила. Смотрела в глаза, задышала чуть чаще и немного глубже – это видно было по тому, что ноздри раздуваются, сглотнула…

Опустилась на колени. Держа голову поднятой, продолжая сохранять зрительный контакт с моментально потемневшими карими глазами, перехватила волосы – сначала скручивая в гульку на затылке, потом закрепляя резинкой с запястья…

– Если будет плохо – скажешь. Договорились? – обратилась очень серьёзно, глядя все так же – искренне и отчаянно нежно. Настолько, что Корнею захотелось улыбаться. Не насмешливо, просто… Просто очень захотелось.

Но нельзя, Корней это понимал. Кивнул, потянулся пальцами к подбородку, провел по контуру, погладил … Меньше всего хотел, чтобы волновалась на свой счет. Но они же оба помнят: единственный способ победить – делать. Поэтому…

– Я не сомневаюсь, что будет хорошо…

Корней произнес твердо, Анины губы тронула благодарная улыбка. Он отпустил подбородок, Аня сглотнула, опуская взгляд. Знала, что он готов – чувствовала это еще когда прижимал к себе несколькими шагами ранее.

И что делать тоже знала, в теории… Но дала себе последние секунды, чтобы собраться.

Прокрутила в мыслях: «Все будет хорошо. Он сказал, что все будет хорошо. Ему надо верить. И в себя тоже…».

Осознавая неизбежность и готовясь прыгнуть с новым парашютом над их пропастью, Аня сделала глубокий вдох, потянулась к ремню…

– Ань… – Услышала оклик. Подняла взгляд. Максимально серьезный. Сосредоточенный. Решительный. Именно такой, как положено иметь перед исполнением важного спецзадания… Почему-то явно вызвавший у Корнея улыбку. Аня видела только намек на нее – в уголках губ. А вот в глазах искрилось куда ощутимей… – У меня одна просьба к тебе…

Нарушая свое же обещание «больше ни слова», Корней обратился. Дождался в ответ от Ани тихое, на все готовое:

– Какая?

Закрыл на секунду глаза, борясь с собой, потом открыл их, расплываясь в улыбке, победить которую, кажется, не смог. Сжал на секунду губы, как бы колеблясь, но не сдержался:

– Только не перекрестись сейчас…

Знал, что будет дальше. Знал, что не минет. Но как-то… Не жалко. Ради ее смеха – ничего не жалко.

Аня не подвела. Несколько секунд смотрела снизу вверх с непониманием. Потом же… Опустилась пятой точкой на пятки, спрятала лицо в руках, затряслась от смеха, приваливаясь плечом к стене.

– Ты все испортил, Корней!!! – запищала, выныривая на мгновение, а потом снова в руки. Красная. Отчаянно смеющаяся. До слез просто. Знающая, что он смеется так же. Пережала по серьезности подхода. Кажется, пережала… Потом же Корней наклоняется, подхватывает ее под подмышки, пушинкой поднимает, позволяет обнять себя руками и ногами, вжаться носом в шею, вдыхая самый вкусный в мире аромат, продолжая смеяться и краснеть. – Все испортил… Сам себе испортил… – И повторять раз за разом, чувствуя, что он несет их в сторону спальни.

– Слишком много ошибок в слове «отложил». Слишком. Тем более, что всего минут на десять. – А когда он отвечает, открывая в нее же дверь, чувствовать уже трепет. Прижиматься ближе. Целовать в шею, за ухом. Обожая его по-особенному сильно. – В душ идем, я освежиться хочу. А то ты так с порога с минетами своими, а мне может прелюдии нужны. Нежность, поцелуи, слова на ушко… Может я не могу так быстро…

Корней продолжал говорить, вызывая у Ани все новые и новые приступы смеха, она же только и могла, что утирать слезы с глаз, осознавая, что они минуют спальню, он снова открывает дверь – уже в ванную…

– Корней! – не выдержав, Аня отлипла от шеи, выровнялась, отпрянула, посмотрела в лицо мужчины с легким прищуром, боясь в любой момент залиться новым судорожным смехом. Он был спокоен. Он был показательно серьезен даже. Не знай Аня его достаточно хорошо, поверила бы, что правду говорит. Только вот… Она-то знала…

– Что, зайка? – мужчина спросил, останавливаясь посреди ванной. Смотря в глаза. Не спеша снимать с себя, раздевать и раздеваться.

– Зачем ты меня дразнишь? – услышал вопрос, задумался… Будто бы тоже на самом деле. Скосил взгляд, как бы беря время на размышления… Потом снова на нее.

– Да ну ты что? Я с тобой чувствами делюсь… – И ответил совершенно серьезно. Совершенную ересь. За что получил – удар в плечо и новый писк:

– Корней!!! – заставивший рассмеяться уже в открытую – обоих.

После чего Аня все же опустила ноги на пол, осталась на носочках, прижалась к губам мужчины, шепнула:

– Ты ужасно шутишь… Просто ужасно… – повторила то, что говорила уже не единожды, каждый раз имея в виду немного другое.

– Но тебе же нравится… – то, что он вычислил практически сразу.

– Очень… – то, в чем ей не стыдно было признаться.

Впрочем, ей больше ничего не было стыдно.

* * *

Воздух в ванной был влажным и горячим. Настолько, что ради каждого вдоха приходилось прилагать усилия. А может дело было не в свойствах воздуха, а состоянии. Ани и Корнея.

Которым больше не до шуток. С потолка лилась вода, разбиваясь россыпью капель о мужскую спину, Анина же была вжата во влажный кафель. Корней нависал, отрезая руками пути отступления, хотя разве она собиралась отступать? Нет. Сначала сама размазывала вспененный гель для душа по его телу, потом сама же тянулась к его рту, сама скользила пальцами по коже, испытывая эйфорию от того, насколько все ей позволено. Целовать, как хочется. Гладить, как вздумается. Смотреть, не стыдясь.

В темные-темные глаза. Своими – зелеными. Ядовитыми. Он уже не раз это говорил. И сейчас повторил. Она же… Почувствовала, что горячий шарик внизу живота разрастается до размера солнца. И жарит так же. Практически жжет.

Опустила взгляд, сглотнула… Мельком опять в глаза, улыбнулась… Потянулась пальцами к горячему и твердому, провела, все так же – глядя в глаза, подмечая мельчайшие намеки на реакцию. Прекрасно зная полный перечень его самых чувствительных точек. И перечень собственных движений, способных их стимулировать.

Аня расплылась в новой улыбке, когда Корней потянулся к ее лицу, вжался своими губами в ее губы, начал целовать, реагируя на правильность ее движений… Он позволял ей чувствовать себя не просто нужной – а необходимой, очень желанной… И на все способной. Смелой. Дерзкой.

Настолько, что она сама потянулась к рычагу смесителя, вжала его, отключая воду…

Корней оторвался, снова посмотрела в глаза, продолжая чувствовать ее ласку…

Выпрямился, кивнул, как бы спрашивая, что делает…

Получил в ответ улыбку…

Аня пробежалась пальцами по торсу, груди, плечам, шее, приподнялась, чтобы снова достать до его губ.

Смотрела в глаза, чувствовала какой-то невероятный подъем… Прикусила его нижнюю губу, чуть потянула… Отпустила, высунула кончик языка, провела…

– Смерти моей хочешь, да? – Корней спросил без угрозы, Аня испытала трепет… Заулыбалась еще шире, вжалась в шею… Почувствовала, что мужские руки обнимают, гладят по спине, ягодицам… Нежно так… Идеально… Так, как хотелось…

Мотивируя целовать… Спускаться чуть ниже… И снова целовать… По груди, животу…

Сглатывать… Но уже не от страха и ответственности, а от предвкушения просто…

Вскидывать взгляд, когда Корней снова придерживает за подбородок, просит приподнять, посмотреть в глаза:

– Делай, как считаешь нужным, поняла? Не понравится – не насилуй себя.

Сказал серьезно, не давая возможности усомниться в том, что искренен в своей просьбе.

Аня же… Несколько секунд продолжала смотреть, а потом… Губы снова задрожали в улыбке. Чувствуя касания пальцев к подбородку, но не натиск, во второй раз за сегодня опустилась на колени, ощущая влагу плитки, возбуждение… И азарт…

Он провел указательным пальцем по контуру лица, поднялся к губам, провел по ним, очерчивая… Смотрел так же, как говорил, серьезно…

А Ане хотелось, чтобы улыбнулся. Очень сильно хотелось. Но куда больше – чтобы забылся. Потерял контроль. Из-за нее. Находясь в ее власти. Стать причиной его маленького сумасшествия. Единственной. Абсолютной.

Почему-то эта мысль тоже отозвалась там, где сейчас пылало солнце, собственным горячим возбуждением. Достаточно сильным, чтобы снять ногу с тормоза. Приоткрыть рот, бесстыже провести языком по губам, чувствуя, что мужские пальцы проходят по щеке, ложатся на затылок, немного сжимают…

Оторваться от его глаз, опустить взгляд, облизать губы еще раз, податься чуть вперед…

Зная, что он вжимает кулак в стену, когда она просто обдает дыханием нежную кожу. А когда касается – сначала кончиком языка ведет по уздечке вверх, потом обхватывает головку губами, Корней закрывает глаза, выдыхая, опускает голову, одну руку сильнее вжимая в стену, другой как-то по-особенному нежно гладит ее по волосам… Шепчет:

– Анька…

Зарождая тепло в груди, заставляя мысленно улыбнуться…

Ему невыносимо хорошо. Ей тоже прекрасно.

И именно сейчас до невозможности понятно – подходить нужно не ответственно. Подходить нужно с любовью. Ведь по любви прекрасно все.

* * *

– Все хорошо прошло? – Аня спросила, уловила намек на улыбку в уголках губ Корнея, немного смутилась. Но самую малость. – Я про встречу. На которую ты мотался. Все хорошо прошло?

Уточнила, поняла, что намек на улыбку никуда не девается… И что это ее не злит. Ему хорошо. До сих пор хорошо. Он доволен. Он расслаблен. Счастлив даже, наверное. Суббота официально удалась. У нее все получилось. Спецоперация прошла успешно. Парашют раскрылся.

Аня не просила, но в нужный момент Корней вздернул ее с влажного кафеля, деля свое удовольствие на двоих. Особым откровением для Ани стало то, что его возбуждение для нее будто бы заразно. Она стимулировала его, а получилось, что кончили вместе. Всего пара привычных движений навстречу друг другу, когда ее спина трется о скользкую плитку, а Корней толкается бедрами в нее, параллельно втягивая своим ее язык, явно не испытывая ни брезгливости, ни сомнений, и им становится обоюдно невозможно хорошо…

Аня обмякает в руках, Корней целует ее в висок. Они немного отдыхают вот так, снова включают воду, приводят себя в порядок, даже не говоря особо, просто стирая друг с друга следы, глядя с пониманием…

Промакивают полотенцами – тоже друг друга. Заваливаются в спальню. Там – на кровать. Не стесняются ни наготы, ни воспоминаний о случившемся.