Текст книги "Училка"

Автор книги: Марина Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

11

Настя так торопилась, что забыла взять с собой зонтик. Она почему-то боялась, не задержал бы ее кто-нибудь: могла передумать мама, закапризничать девочка. Последний месяц она была постоянно привязана к дому, порой просто боялась лишний раз оставлять Марианну наедине с мамой, но, похоже, ее опасения оказались напрасными: Марьяшка своей искренностью и непосредственностью была способна расположить любого, даже самого сурового, человека. Калерия Андреевна сначала просто терпела пребывание девочки у них дома, потом постепенно смирилась, а теперь, похоже, стала считать ее почти членом семьи. Кто бы мог подумать, что ее правильная мама станет играть в карты с ребенком! По крайней мере, Настя в детстве даже не могла и предположить, что ее мама способна на такой антипедагогический поступок.

Дождь накрапывал все сильнее, Настя зябко поежилась и поспешила свернуть на аллею, ведущую к Галкиному дому. Холодный моросящий дождик заставлял Настю идти все быстрее. Осень постепенно вступала в свои права, деревья пожелтели, резкий порывистый ветер усыпал листьями почерневшую под дождем асфальтовую дорожку. Блестящие желтые листья выглядели как яркие желтые кляксы на чистой странице. Если бы школьники писали желтыми чернилами, может быть, им было бы интереснее на уроках письма? И как тогда выглядели бы их тетради? Каждое корявое слово, выведенное нетвердой детской рукой, было бы как солнечный лучик в дождливый сумрачный день.

Настя улыбнулась своим неожиданным мыслям. Чего только в дождь не придумаешь, чтобы заставить себя не замечать назойливого дождя, капли воды, попавшие за воротник, воду, хлюпающую в промокших туфлях. Настя нажала на кнопку звонка и встала перед дверным глазком.

– Кто там?

– Кир, это тетя Настя. Открой. Я звонила предупредить, что приеду. Ты был в школе?

– Да. – Дверь чуть приоткрылась, и Настя увидела бледное лицо мальчика. – Проходите. Ой, да вы совсем промокли.

– Я забыла дома зонтик.

– Проходите, я найду вам одежду, чтобы переодеться.

– Спасибо, Кирюша, но я не настолько промокла – только плащ и туфли.

– Заходите, я поставлю чай.

– А ты обедал?

Мальчик замялся.

– Может, мы с тобой поступим по-другому? Давай я приготовлю обед, и мы поедим.

– Обед в холодильнике, нужно только разогреть.

– Тем более. Покажи, где что лежит, и мы быстро все сделаем.

Настя помыла руки, вытерла их полотенцем, предложенным Киром, и прошла на кухню. В холодильнике удалось сразу обнаружить и кастрюлю с супом, и сковородку с жареной картошкой. Настя выпила горячего чая, пока Кир обедал, помыла посуду и прошла в комнату.

– А когда мама вернется?

– Сегодня не очень поздно, можете ее дождаться.

– Ты уже учил уроки?

– Еще нет.

– Давай, ты быстро выучишь, я проверю, а потом мы с тобой поговорим.

– Я хотел пойти погулять с мальчиками. – Кир независимо повел плечами и посмотрел на Настю, явно ожидая, что она начнет возражать.

– Но сейчас дождь, я шла по двору, там никого нет: холодно и сыро. Может быть, потом пойдешь, когда погода улучшится? А пока можно засесть за уроки, как считаешь?

Кир молча кивнул головой и без возражений сел за стол.

– Вы можете пока посмотреть телевизор, а хотите, я вам видео включу?

Настя оглянулась. Как же она сразу не заметила! В углу вместо старенького телевизора гордо возвышался новый большой телевизор-двойка. Кир протянул ей небольшой узкий пульт со множеством крохотных кнопочек.

– Нет, Кирюша, – засмеялась Настя, – мне такую технику не освоить без твоей помощи.

– Так я вам покажу, – с радостью выскочил из-за стола мальчик, глаза его светились от гордости.

– Может быть, мы с тобой договоримся сделать наоборот? Ты выучишь уроки, а потом покажешь, как пользоваться этой техникой, хорошо? Кроме того, звук будет тебя отвлекать.

Кир нехотя кивнул.

– Может быть, вы плеер пока послушаете? Он с наушниками, я ничего не буду слышать, а вы послушаете музыку. – В голосе мальчика была слышна мольба.

– У тебя и кассеты есть?

– Конечно. Вы какую музыку любите?

– Спокойную.

Кир помог Насте выбрать кассету, помог надеть наушники, показал, на какую кнопку нужно нажимать. Настя улыбнулась: забота мальчика была такой трогательной, ему так хотелось продемонстрировать все возможности новой техники. Что-то она не заметила этой техники в Галкиной квартире во время последней встречи.

Настя прошлась по комнате, держа в руках черную коробочку плеера. За последний месяц в комнате произошло много изменений: появились новые шторы, у письменного стола стоял новый яркий школьный рюкзак. Из разговоров старшеклассников Настя уже знала, что стоит он довольно дорого. На окне стояло красивое кашпо с ярким цветком, Настя подошла поближе рассмотреть его.

– А он не настоящий, – с гордостью заявил Кир, – его мама вчера купила. Совсем как живой, правда?

– Да, я думала, что он натуральный, очень похож, сразу и не отличишь. А как твои задачи? Уже решил?

– Нет, я лучше потом сделаю.

Насте наконец удалось усадить мальчика за уроки, потом она профессионально быстро проверила тетради, объяснила трудную задачу по математике.

Больше всего Настю поразило, что в тетрадях Кира полно ошибок. Порой он не мог решить даже самые простые задачи. Посмотрев дневник, Настя увидела тревожную красную запись. Галка не пришла в школу даже после повторной просьбы классной руководительницы.

– А теперь, тетя Настя, я вам покажу, как пользоваться телевизором.

Насте ничего не оставалось, как молча согласиться и терпеливо слушать подробные объяснения.

– Я теперь все поняла, честное слово. Ты мне можешь сказать, когда мама приходит?

Кир замялся, пожал плечами:

– Не знаю, обычно она задерживается, но сегодня она не работает, значит, придет пораньше.

Галина появилась, когда Настя уже уговорила Кира лечь спать. Дверь осторожно приоткрылась, и Галка на цыпочках прокралась в комнату, держа туфли в руках. Увидев сестру, сидевшую в кресле с книгой в руках, она поставила туфли около кровати, надела меховые шлепанцы, сняла с плеча черную кожаную сумку и осторожно поставила ее на стол. Настя встала с кресла и пошла к двери, кивком головы приглашая Галину последовать за собой. Они прошли на кухню, сели за стол.

– Хочешь чаю?

– Спасибо, Кир меня чаем поил.

– Молодец, гостеприимный мальчик.

– Он ждал тебя весь вечер.

– Но он был с тобой, значит, ему не было скучно.

– Галка!

– Что «Галка»? Что ты на меня так смотришь, будто я совершила преступление? Ну посидел один дома. Что случилось? В конце концов, я зарабатываю деньги.

– Ты сменила работу?

– Да, и наконец мне повезло. Теперь не приходится сидеть целыми днями на тюках с одеждой. Кончились мои ночные сутки через трое.

– Что это? Я не поняла.

– Я работала сутки через трое. Теперь чувствую себя человеком: работа в помещении, от звонка до звонка, и платят прилично, не то, что раньше. Вон смотри, сколько напокупала. Это только за последний месяц.

– А Кир?

– Что Кир? Можно подумать, что ему плохо оттого, что в доме стало больше денег.

– Но ему не хватает тебя.

– Послушай, не надо смотреть на меня как на заблудшую овцу, я уже сполна рассчиталась за свои ошибки. Тебе хорошо, ты случайно не последовала моему примеру. Тебе повезло – осталась без подарка. Что молчишь? Да, я родила, но это не значит, что вся моя жизнь должна быть загублена. Почему я не могу подумать наконец и о себе? Сколько лет я была целиком привязана к дому и ребенку? Думаешь, мне было легко?

– Конечно, тебе приходилось трудно, но мы тебе помогали, чем могли.

– Все правильно, хотя твоя мама и возражала.

– При чем здесь это? Она не так плохо к тебе относится, как ты думаешь.

– Ты всегда была такая правильная. Вот и скажи мне теперь, что же тебе это дало? Что у тебя есть кроме школы и твоих романов, которые ты постоянно читаешь?

– Я довольна своей жизнью, хотя, может быть, она и однообразна.

– Какая ты правильная! Да! А я так не могу, не могу и не хочу чувствовать, что впустую уходят лучшие годы!

– Ты забываешь, что у тебя есть Кир! Нужно учитывать и его интересы.

– А я что делаю? Для себя все это покупаю, что ли?

– Ты не пришла в школу, я видела запись в дневнике.

– Его классная – неврастеничка.

– Он стал плохо успевать, у него в тетрадях плохие оценки.

– Она к нему придирается.

– Галка, я смотрела его тетради. Ты сама учительница и можешь определить, когда ребенок запустил школьный материал, а в каких случаях к нему отнеслись слишком строго.

– Ты просто не хочешь понять меня.

– Хочу и могу понять, просто прошу тебя не забывать об интересах сына. Я не предлагаю тебе полностью отказаться от всего, но плохо, что он целыми днями ждет тебя один дома. Ты можешь, если хочешь, привозить его ко мне на выходные.

– Ага, чтобы твоя мама смотрела на меня как на преступницу?

– У меня сейчас живет девочка, пока ее отец в командировке, я за ней присматриваю. Привози Кира, они будут вместе играть. Ладно, мне уже пора ехать. Да, позвони Ирине, она до тебя дозвониться не может.

Настя вернулась домой уставшая и продрогшая, дождь так и не перестал. Подходя к дому, она увидела, что в окне на кухне горит свет: мама не спит, ждет ее возвращения.

– Замерзла? Вся аж посинела. Если бы ты не тратила все деньги на эти твои книги, давно бы купила себе приличные сапоги, а не ходила в старых туфлях. Они же скоро развалятся. Ты на работу будешь ходить в драных домашних тапочках, но по ночам читать сотни книг сомнительного содержания. Садись, я налью тебе горячего чая, только что заварила.

– Спасибо. Марьяшка спит?

– Разумеется.

– Спасибо, что уложила ее. Честное слово, я не знала, что задержусь так долго. Как она себя вела?

– Прекрасно. Она тринадцать раз обыграла меня в карты и осталась очень довольна собой.

Настя улыбнулась, ее обрадовало, что мама не выглядит очень усталой от общения с Марианной.

– Что ты смеешься? Конечно, мне пришлось ей подыгрывать, не могла же я оставить ребенка в дураках!

– Мама, тебе привет от Галины.

– Как у нее дела? Во что она ввязалась на этот раз?

– У нее появилась хорошая работа, стало больше свободного времени.

– Которое она и не думает посвящать ребенку.

– Ну, зачем ты так, мама!

– Просто я достаточно хорошо изучила характер таких людей: они безответственны, неразумны и думают только о себе.

– Мама!

– Что «мама»? Таким был твой отец, с которым я рассталась.

– И я пошла в него, такая же безответственная.

– Я этого не говорила. Ты с детства была очень серьезной и ответственной девочкой, немного погруженной в себя. К сожалению, у меня было так мало свободного времени, чтобы проводить его с тобой. Как вспомню эти груды тетрадей, которые приходилось проверять, становится страшно.

Улыбка чуть тронула Настины губы.

– Я помню, что когда ложилась спать, под дверью твоей комнаты часто горел свет, я приходила к тебе пожелать спокойной ночи. Ты отрывалась от тетрадей, потирала уставшие глаза, смотрела на меня, целовала в щеку и открывала очередную тетрадь.

– Сколько душевных сил было затрачено, сколько времени! А ради чего? Чтобы твои бывшие ученики старательно смотрели в сторону, когда проходят мимо. Мы воспитывали из них честных людей, а они смешали с грязью все святое. Все наши идеалы, все, во что мы верили…

– Может быть, вместо того, чтобы воспитывать, их нужно было просто любить?

– Любить?

– Да, любить. Человеку нужно душевное тепло и любовь.

– Как просто ты объясняешь. Разве мы не любили своих учеников?

– У меня всегда складывалось впечатление, что меня воспитывали, воспитывали и воспитывали.

– Я посмотрю, что ты станешь говорить, когда твои ученики не будут узнавать тебя на улице. Хотя не думаю, что тебе удастся проработать в школе столько, сколько проработала я. Почти все твои подруги уже поменяли работу.

– Не всех устраивает такая маленькая зарплата.

– Это Ирину? Галку еще куда ни шло, у нее ребенок был маленький.

– Мама, ты не права, Ирина с Леонидом только в прошлом году хорошо стали жить.

– Вот я и говорю, что из трех твоих подружек в школе осталась только ты одна. Я все думаю, на что ты будешь жить, дуреха?

Настя обняла мать и тесно прижалась к ней, поцеловав в седые волосы на макушке.

– Приработки искать. Этот год мы с тобой как-нибудь продержимся, если отец Марьяшки не будет забывать платить нам деньги.

– Я уже привыкла к девочке. Она славная, хотя порой с ней и трудно.

– Ничего, завтра пятница, конец недели. На выходные я куда-нибудь поведу Марьяшку, и ты отдохнешь.

12

Настю позвали к телефону в учительскую во время урока письма, в тот самый момент, когда она объясняла своим малышам, как пишется буква «К». Она вбежала в учительскую, немного запыхавшись. Мама утром жаловалась, что у нее побаливало сердце. Неужели ей стало хуже?

– Мама? Что случилось?

– Это я, Валерий Петрович.

В первый момент испуганная Настя не могла даже сообразить, кто с ней говорит.

– Какой Валерий Петрович? Ой, вспомнила. А почему вы звоните мне во время урока? До звонка осталось еще целых десять минут.

– Это так важно? Простите. Я хотел узнать, как у вас дела?

– Вы наконец-то освободились? И что теперь?

– Я хотел бы вас сегодня увидеть и поговорить. Я через час пришлю за вами машину.

– Хорошо, мы с Марианной сможем приехать.

– Я хотел поговорить с вами одной.

– Как это понимать?

– Я только что прилетел, завтра мне нужно решить ряд вопросов и отоспаться, а воскресенье я проведу с Марианной. Мне прислать машину к школе?

Бесцеремонности этого человека можно позавидовать. Даже трудно предположить, что еще вчера тебе дали ясно понять, что времени на ребенка нет, сегодня желают видеть только наемную силу, а завтра спланировано и время и желание, чтобы видеть собственного ребенка. Это не человек, а машина какая-то! Настя готова была взорваться.

– Вы меня слушаете? Так куда мне прислать машину?

– Я могу прекрасно добраться и сама, дорогу я помню. Мне только нужно отвезти девочку домой.

– Не говорите глупостей, во сколько вы будете дома?

– Я освобожусь около часа, – с достоинством ответила Настя.

– Замечательно, машину я пришлю к вашему подъезду к часу дня, дорогу я помню.

Валерий Петрович повесил трубку. Похоже, он над ней еще и смеется. Настя вернулась в класс, который сдержанно гудел в ожидании учительницы. Вот что значит – у первоклашек нет опыта: более старшие школьники в отсутствие учителя уже давно бы начали вопить что есть силы. До звонка Настя даже успела окончить объяснение и продиктовать задание на дом. Как ни жалко было малышей, но Насте приходилось заставлять их учиться и в воскресенье. Программа была напряженной. Начальную школу малыши должны были освоить за три года.

После уроков Настя забрала Марианну, по дороге домой она в нескольких словах рассказала девочке о звонке отца. Марианна насупилась, ей совсем не хотелось, чтобы Настя уезжала. Всю неделю она ждала выходных, зная, что все свободное время будет посвящено ей. Неожиданный отъезд Насти совсем не входил в ее планы.

– Завтра твой папа будет отдыхать, а в воскресенье ты поедешь к нему домой.

– Я не хочу.

– Марианна! – сказала строго Настя, посмотрела в глаза девочки и поняла, что больше не сможет поучать ее, по крайней мере сегодня. – Давай пойдем и купим мороженое. Ты не против?

– Нет.

Они сделали небольшой круг, завернули к булочной и посетили заветный киоск. Дома их ожидала выволочка от Калерии Андреевны, узнавшей, что они ели мороженое, но Марианна дала клятвенное обещание, что через час она обязательно будет есть суп.

– Только не подведи меня, – тихонько прошептала Настя.

– Настя, тебе следует переодеться и причесаться, – строгим голосом произнесла Калерия Андреевна.

– А у Анастасии Григорьевны в классе бывает такой же голос, когда ребята начинают баловаться. – Марьяшка хитро посмотрела на мать и дочь. – Теперь я знаю, откуда у вас такой голос.

– Постарайся не баловаться, пока меня не будет, – тихо ответила ей Настя.

На невинной Марьяшкиной мордашке отразилось искреннее удивление: как можно говорить подобные вещи такой воспитанной девочке? Настя улыбнулась и погладила ее по голове.

Когда она вышла из подъезда, машина уже ждала ее у дома, шофер открыл дверцу и помог ей сесть. Ухаживают, словно за герцогиней какой-то. Настя пожала плечами, она прекрасно могла добраться и обычным городским транспортом. Лучше бы этот папаша думал о своей дочери, а не пускал пыль в глаза простым учительницам. Разумеется, ехать на машине было гораздо удобнее. Вот уже и знакомое здание показалось. Тут Насте припомнился погром, учиненный в лаборатории Дмитрия, и она непроизвольно прижала руку к губам. Появляться там снова ей совсем не хотелось. Но делать было нечего. Машина уже притормозила у подъезда. Молчаливый шофер открыл дверцу и проводил ее до двери. Охранник у входа был предупрежден, так как, увидев ее, сразу поднял трубку телефона. Появилась молоденькая секретарша, сегодня она держалась более предупредительно, чем в первый раз. Она проводила Настю в комнату, предложила кофе и, извинившись, сообщила, что Валерий Петрович освободится через несколько минут.

Сколько же они заставят ее сегодня ждать? Кофе был горячий и крепкий, кресло мягким. Вполне можно и подождать, комната была оформлена в бледно-зеленых тонах, на стене висела картина, изображавшая дождь в летнем лесу, в углу в большой кадке стояло искусственное дерево.

– Юлечка, спасибо, вы уже можете идти, я сама развлеку нашу гостью. – В комнату стремительно вошла высокая стройная женщина в коричневом платье, красиво оттенявшем ее золотистые волосы.

– Что-нибудь еще нужно, Оксана Дмитриевна?

– Нет, нет, спасибо.

Взмахнув короткой клетчатой юбочкой, Юля вышла. Оксана Дмитриевна подошла к столу, налила себе чашку кофе и села за стол.

– Пока мы одни, я хочу поговорить с вами откровенно. Сколько лет вы работаете в школе?

– Уже восемь.

– Так много? Никогда бы не подумала, вы очень молодо выглядите.

«Что-то не похоже, что мне только что сказали комплимент. Уж больно холодные глаза у этой женщины».

Оксана Дмитриевна внимательно посмотрела на Настю, как бы оценивая ее:

– Так или иначе, у вас есть опыт общения с детьми. Что вы можете сказать о девочке?

– В каком смысле? Что вас интересует? Девочка очень общительная, доброжелательная…

– Она нормальная?

– Я не понимаю вас.

Женщина досадливо поморщилась, словно в ее кофе по ошибке добавили соль.

– Ну, давайте не будем играть, не будем демонстрировать друг другу, как мы любим детей. Это совершенно не нужно. Будем откровенны, я хочу получить от вас вполне конкретный ответ. Девочка нормальная, нет ли у нее отклонений? Если есть вероятность того, что ее мать наркоманка, можно ожидать чего угодно.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение…

– Неужели вы думаете, что отец должен возиться с неполноценным ребенком?

– Но это же его ребенок! – Настя в полной растерянности смотрела на сидящую перед ней женщину. – Разве можно вот так говорить о ребенке? Она живая, вы не можете… Ну хорошо, можете не волноваться – девочка абсолютно нормальна. Может быть, она педагогически запущена, но это поправимо, просто с ней нужно больше заниматься.

– Не смотрите на меня, словно я сказала что-то ужасное, я не люблю лицемерить. Честность нужна во всем. Это подход делового человека.

– Мои дети, мои ученики тоже не терпят лжи. Они бы сказали, что вы жестокая женщина.

Настя поставила чашку на столик и встала. Ни минуты больше она не желала находиться здесь. Оксана Дмитриевна сидела в кресле, изящно скрестив ноги, держа в руках прозрачную чашку из коричневого стекла, и маленькими глотками отпивала горячий ароматный кофе. С улыбкой она наблюдала за раскрасневшейся от возмущения Настей.

Сколько же лицемерия в этих на первый взгляд таких красивых стенах. Все эти яркие, веселые, радостные краски – просто дешевая игра на публику. Тщетная попытка прикрыть собственное бездушие и обман. Резко повернувшись, Настя пошла к выходу и столкнулась с входящим Валерием Петровичем.

– Простите, мне неожиданно позвонили, и я никак не мог отложить разговор. Оксана посвятила вас в наши трудности? Тогда поехали.

Валерий Петрович решительным жестом взял под руку слегка упирающуюся Настю и быстрым шагом направился к выходу. Настя едва поспевала за ним. Удобный момент был упущен. Разве можно высказывать свое возмущение на бегу? Нужно хотя бы остановиться и перевести дыхание.

– Я очень быстро иду? Простите. Просто мне поскорее хочется решить все вопросы.

Опять Настю усадили в уже знакомую машину. Казалось, даже шоферу передалось едва сдерживаемое нетерпение господина Елизарова. Машина резко рванулась с места и понеслась по незнакомым улицам. Прошло несколько минут, и они оказались у восьмиэтажного дома, окруженного деревьями.

– Все, приехали. Пойдемте. – Валерий Петрович открыл входную дверь и стремительно вошел в подъезд.

Недоумевающая Настя последовала за ним. Они поднялись на лифте на третий этаж и остановились перед дверью квартиры. Валерий Петрович нетерпеливо нажал на кнопку звонка.

– Никого. Значит, рабочие уже ушли. – Он порылся в кармане в поисках ключей, обнаружив связку, стал перебирать ключи. – Какой же из них? Ладно, будем пробовать все подряд.

– Вы можете сказать, куда вы меня привели?

– К себе домой, хочу показать вам квартиру и спросить совета. Ага, кажется, этот подходит.

После нескольких неудачных попыток ему наконец удалось открыть массивную дверь.

– Проходите.

– Я все-таки не понимаю, зачем вам понадобилось привозить меня сюда?

– Это что – женское кокетство? Или Оксана вам ничего не рассказала? Чем же вы тогда занимались, пока меня не было? О женщины, женщины! Ни о чем-то вы не думаете, кроме нарядов и развлечений.

– Да как вы можете так говорить? Кто вам дал право? – Настя задохнулась от возмущения.

– А что я такого сказал? Что плохого в том, что женские головы чаще всего заняты именно этими проблемами? Ну не сердитесь, я пошутил. Проходите. Это моя новая квартира. Я приобрел ее совсем недавно. Успел только получить необходимые документы, оплатить ремонт и уехал по делам. Даже и не был тут ни разу. За всем следила Оксана.

– Про которую ты забыл. И это в благодарность за все мои хлопоты, – раздался с площадки шутливый голос. У входной двери стояла Оксана Дмитриевна и с укоризной покачивала головой. – Разве так поступают заботливые мужчины?

– Ну не ворчи, мне так не терпелось показать Анастасии Григорьевне квартиру. Что мы стоим? Проходите.

Настя нерешительно вошла в прихожую. В квартире пахло свежей краской и лаком.

– Вот смотрите. Тут три комнаты. Конечно, ремонт делался без учета того, что в доме будет жить ребенок, но это поправимо. Нужно только решить, где будет удобнее…

– Как?! Неужели ты решишься здесь что-нибудь менять? Опять все ломать? После стольких трудов? – с притворным ужасом воскликнула Оксана Дмитриевна. – Здесь все так хорошо продумано.

– Почему нет? Если в этом возникнет необходимость. Что вы скажете, Анастасия Григорьевна?

– Может быть, вы мне объясните, в чем дело?

Валерий Петрович недоуменно посмотрел на Настю. Оксана Дмитриевна подняла свои выразительные глаза к потолку, как бы говоря: «Я же тебя предупреждала, что с этой особой ничего путного не выйдет».

– Я хотел, чтобы вы посоветовали, где удобнее всего разместить девочку. Когда делался ремонт, я не предполагал, что в квартире будет жить ребенок, поэтому мне требуется совет профессионала.

– Ну что же, я с радостью готова вам его дать. – Настя скинула туфли и прошлась по коридору, открыла ближайшую дверь.

– Здесь гостиная, как видите, в квартире Валерия Петровича сделали евроремонт, – тоном терпеливого доброжелательного экскурсовода, разговаривающего с дилетантами, объясняла Оксана Дмитриевна.

На ее губах, словно приклеенная, застыла улыбка. Почему мужчины бывают настолько близоруки? Ведь видно невооруженным взглядом, до чего фальшивы и забота и внимание этой Оксаны Дмитриевны. Ее единственная забота сейчас – защитить собственные интересы, доказать, что в этой цивилизованной, но такой бездушной квартире, словно сошедшей с картинки модного журнала, просто нет места для маленькой девочки. Настя шла по квартире и представляла себе, как на этих идеально чистых белых стенах появятся следы, оставленные маленькими сладкими ручками.

– Вы зря сняли туфли, покрытие на полу легко чистится. В этой квартире все предназначено для комфортной жизни. Как говорится, удобства и красота – для нас, а не мы ради удобства и красоты, – любезный голос Оксаны Дмитриевны, в очередной раз указавшей Насте на ее ошибку.

«Интересно, каким бы тоном она заговорила, оставь я грязные следы на светло-бежевом ковре. Сама она туфли переодела, войдя в квартиру». На ногах Оксаны Дмитриевны красовались изящные кожаные лодочки на низком каблуке, менее всего они напоминали домашние тапочки. Не похоже, чтобы эта женщина уже завоевала свое место в этой роскошной квартире, она еще только борется за него. Уверенная в себе женщина, приходя домой, расслабляется и отдыхает, ей никому и ничего не надо доказывать. А Оксана Дмитриевна выглядела, «словно лошадь в сборе», есть такое выражение у лошадников, чтобы описать состояние коня во время выступления по выездке. За несколько минут всадник и его конь собраны и напряжены до предела, они движутся по четко огороженному пространству, выполняя сложные фигуры, под взглядами восхищенных зрителей и строгих судей. За сравнительно короткое выступление они выкладываются до предела и бывают измотаны, как после скачек на длинную дистанцию.

«Да, голубушка, ты боишься сделать неверный шаг, тебе нужно во всем угождать своему кумиру, доказывать свою незаменимость, демонстрировать расположение и заботу, ты не можешь допустить ни одной ошибки, так как страшно боишься потерять этого мужчину, а он к тебе почти равнодушен».

– Ну как? Как вы считаете, где будет удобнее всего разместить девочку?

Настя очнулась от своих размышлений и повернулась к Валерию Петровичу:

– Думаю, в этой комнате ей будет удобно.

– Но это же рабочий кабинет! Валера, ты не можешь отказаться от самого необходимого. – Оксана Дмитриевна поспешила вмешаться в разговор.

Валерий Петрович слегка нахмурился и почесал указательным пальцем переносицу.

– Оксана, компьютер можно поставить и в спальне. Анастасия Григорьевна, что, по-вашему, еще нужно изменить в комнате?

– Необходимо переставить диван подальше от окна, а письменный стол подвинуть к окну, так будет светлее.

– Это нарушит целостность композиции…

– Но обеспечит необходимые удобства ребенку, вы сами говорили, что удобство и красота должны служить человеку, а не наоборот, – решительно прервала своего оппонента Настя.

Валерий Петрович ничего не сказал, только с легкой улыбкой переводил взгляд с одной женщины на другую.

– В таком случае решено. Можно забрать Марианну уже сегодня, не правда ли, Оксана?

– Да-да, конечно, но ты собирался отдохнуть после такого длительного перелета, неделя выдалась для тебя такой напряженной, мой дорогой. Тебе нужно беречь себя. – Голос Оксаны Дмитриевны звучал нежно и заботливо, она подошла сзади и обняла Валерия Петровича, но Насте было видно, как недобро блеснули ее глаза. – Лучше сделать это завтра, мы посвятим девочке целый день.

– Ерунда, дети ложатся спать рано, я лягу сегодня спать пораньше и прекрасно отдохну. Анастасия Григорьевна, машина сейчас отвезет вас домой. Марианна прекрасно доедет с водителем. Завтра вечером мы с вами созвонимся и уточним детали. Договорились?

Настя кивнула и направилась в коридор, где, с вызывающим видом поглядывая на Оксану Дмитриевну, надела туфли, взяла свою сумку и, попрощавшись, пошла к выходу. Всю дорогу она думала, как ей уговорить Марианну ехать к отцу, но девочка, узнав, что ее повезут на машине, даже и не спорила. Она торопливо собрала необходимые вещи и без возражений села в машину, на прощание помахав рукой Насте, стоящей у двери подъезда.

Вечером в комнату Насти зашла Калерия Андреевна. Настя сидела за столом, подперев голову руками, перед ней лежала открытая книга.

– Пойдем попьем чаю, так тихо стало, даже не верится.

– Спасибо, мама, не хочется.

– Не нужно переживать. Ты сама прекрасно знаешь, что ребенку будет лучше с родным отцом, дети забывчивы по природе, они быстро все забывают – и добро и зло, увлекшись чем-то новым и интересным. В этом и состоит прелесть детства. Ей было хорошо с тобой, но она без сожаления ушла. Не расстраивайся, дети легко адаптируются, это дает им шанс приспособиться и выжить. Не переживай, если она забудет тебя, главное, что ты сделала добро. А память, она всегда коротка.

Калерия Андреевна вышла из комнаты, а Настя еще долго сидела над книгой, глядя в расплывающиеся буквы и молча глотая наворачивающиеся слезы.