Текст книги "Училка"

Автор книги: Марина Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Простите, пожалуйста, вы не видели Валерия Петровича? – спросила Настя.

– Он только что был в желтом кабинете. Помогает Дмитрию наладить программу, только учтите, начальник сегодня не в настроении. – И, видя, что она не понимает, куда ей нужно идти, махнул рукой, указывая направление.

Видимо, у них тут все кабинеты разных цветов. Где же ей искать желтый?

Настя дошла до поворота. Запах супа сменился запахом свежеиспеченных булочек. От голода у нее закружилась голова. Настя подошла к ближайшей двери и увидела, что она украшена каким-то желтым символом. Сотрудники фирмы в детстве, видимо, не наигрались в краски на уроках рисования.

Комната, в которую осторожно вошла Настя, была выдержана в светло-желтых тонах, на светлых деревянных столах стояли включенные компьютеры с яркими светящимися экранами. За одним из столов сидел мужчина и увлеченно стучал по клавишам, в углу, в кресле с темно-желтой обивкой, сидел, вытянув ноги, другой мужчина и сосредоточенно смотрел на носки своих темных ботинок. Поза его была столь неустойчива, что Насте захотелось зажмуриться: мужчина должен был неминуемо упасть. Но он не падал. Затылком он опирался на спинку кресла, сидел на самом краешке сиденья, третьей точкой опоры были каблуки его ботинок, вернее, один каблук, так как он закинул ногу на ногу. Руки были скрещены на груди. Было непонятно, что такого интересного ему удавалось рассмотреть на кончике носка своего ботинка.

Еще раз бросив мимолетный взгляд на обоих, Настя решила, что деятельный мужчина более подходит на роль начальника, к нему она и обратилась, повернувшись спиной к задумчивому человеку.

– Меня зовут Анастасия Григорьевна, как ваша секретарша уже вас проинформировала, я преподаю в школе, где учится ваша дочь.

За Настиной спиной раздался шорох. Чуть обернувшись, она увидела, что молодой человек, развалившийся в кресле, переменил позу, спустившись еще ниже с сиденья кресла. Настя снова обратилась к предполагаемому отцу:

– Ваша секретарша меня предупредила, что вы очень занятой человек, но речь идет о вашей дочери.

Мужчина оторвался от компьютера и чуть удивленно посмотрел на Настю.

– Надеюсь, вы не забыли, что у вас есть дочь? И что вы продолжаете нести за нее моральную и материальную ответственность?

– А в чем, собственно, дело?

– Мне было бы удобнее поговорить с вами наедине.

– Вы свободно можете говорить и здесь, – ответил мужчина, глядя куда-то поверх Настиного плеча.

– Как вам угодно. Я должна сообщить вам – что-то случилось с матерью девочки. Теперь она осталась совсем одна.

– Как это одна? А ее бабушка?

– Ее бабушка умерла в прошлом году. Вы даже этого не знали. В настоящий момент девочка живет одна в пустой квартире, лишенная самого необходимого.

– Этого не может быть, каждый месяц матери девочки переводятся значительные суммы на содержание ребенка.

– Вашей дочери.

– Допустим.

– Только они почему-то не доходят до нее. А вы сами разве не чувствуете ответственности за ребенка? У вас даже не возникало желания увидеть ее? Вы ее отец.

– Я помню об этом. Благодарю вас за сообщение, информация будет проверена и меры приняты. Спасибо за ваше беспокойство. Я попрошу, чтобы вас проводили. Очень приятно было с вами познакомиться, – торопливо сказал мужчина, даже не скрывая своего желания как можно скорее закончить разговор.

– И это все, что вы можете мне сказать? Я с трудом нашла вас, чтобы сообщить вам о ребенке, а вы… – Настя даже задохнулась от возмущения.

– Я же сказал, что в ближайшее время меры будут приняты. – Мужчина слегка приподнялся с места и сделал широкий жест рукой, предлагая Насте выйти из комнаты.

– Нельзя же быть таким бесчувственным! Вы сидите здесь в комфортном офисе, отгородившись от всего мира. Вам безразлична судьба вашего собственного ребенка. Получается, что для вас работа важнее, чем живой человек! Вы просто механический придаток этой техники!

Мужчина снисходительно пожал плечами, как бы говоря: «Я с ней как с человеком, а она понять не может, что недостойна, чтобы на нее тратили столько времени столь достойные люди».

Разъяренная Настя ринулась к нему и, оттолкнув от стола, подскочила к новомодной машине. К Настиному удивлению, от легкого толчка кресло откатилось неожиданно далеко, и мужчина откинулся в нем, потеряв равновесие. Ладонями Настя изо всех сил провела по клавиатуре компьютера.

– Эти машины для вас заменили живых людей!

Экран замигал, словно компьютеру стало больно от Настиных манипуляций. Настя еще раз прошлась по клавишам, на этот раз нажимая на них кулаками. Сзади нее раздался тихий смешок и хриплый стон, мужчина, лихорадочно дрыгая ногами, безуспешно пытался выбраться из откатывающегося назад кресла.

Другой, закончив изучение своей обуви, с улыбкой разглядывал Настю.

– Ах, вы еще и смеетесь?

Настя ни за что не смогла бы объяснить, почему улыбка созерцателя заставила ее со всего размаху пнуть ногой кресло. От неожиданности мужчина потерял равновесие и свалился на пол, стукнувшись о сиденье затылком.

Конечно, это был жест отчаяния. Направляясь сюда, Настя рассчитывала встретить хотя бы взаимопонимание. Она так надеялась, что ей удастся изменить жизнь Марьяшки к лучшему. Столкнувшись с полным равнодушием к судьбе девочки, Настя растерялась.

Между тем мужчина, сидевший за компьютером, справился с креслом и поднялся на ноги. Второй все еще сидел на полу, держась рукой за голову.

– Хулиганка! Я неделю сидел над этой программой! Только получаться стало… Я вас убью… Да я сейчас охрану вызову! Вы же мне всю программу испортили!

Мужчина вскочил с кресла, поднял вверх руки с растопыренными пальцами, словно собирался задушить ее. Но не будет же в самом деле интеллигентный человек душить ее? Тогда зачем он так кричит?

Упоминание об охране слегка привело Настю в чувство, и она бросилась прочь из комнаты. Пробежав по коридору до угла и свернув два раза, Настя вдруг с ужасом поняла, что заблудилась в этом новомодном офисе, раскрашенном в разные цвета. После каждого поворота цвет резко менялся, и у Насти зарябило в глазах. Она остановилась. В конце концов, почему она бежит, как испуганный кролик? Если человек не захотел выслушать ее, если его совсем не интересуют проблемы его дочери, то пусть пеняет на себя. Она здесь, чтобы защитить интересы ребенка, и пустыми угрозами ее так просто не запугаешь. А если у него там что-то в программе не сработало, пусть соображает сам, как все это исправить. Ему все равно свободное время не на что тратить. Настя немного успокоилась и гордо выпрямила спину. Вот сейчас она вернется и скажет в лицо этому человеку, что она о нем думает. Но в этот момент чья-то тяжелая рука опустилась ей на плечо. Настя невольно вздрогнула и обернулась – над ней возвышался мужчина, лицо его показалось девушке знакомым.

– Пойдемте! – схватив ее за руку, он потащил ее к ближайшей комнате.

Едва он успел прикрыть дверь, как в коридоре послышался топот и возмущенные крики.

Мужчина прижал палец к губам. Подождав, пока в коридоре стало тихо, он осторожно выглянул и решительно потащил Настю за собой. Потом они поднимались по каким-то лестницам, куда-то сворачивали и бежали, и когда Настя уже совсем запыхалась – через маленькую дверь вышли на улицу к маленькому скверику. Пройдя еще несколько шагов, мужчина открыл дверцу голубых «Жигулей» и буквально втолкнул Настю внутрь; обойдя машину, он сел за руль.

– Обождите!

– Что такое? Вы там что-то забыли? Сумка при вас. Тогда в чем дело?

– Я должна вернуться и поговорить.

– По-моему, вы ему достаточно уже сказали, теперь там работы как минимум на неделю хватит.

– Нехорошо получилось. Но честное слово, я не хотела. – Настя прижала руку к горлу. – А потом, нехорошо вас подводить.

– Как это?

– Камеры, – пояснила Настя.

Мужчина вопросительно взглянул на нее, явно не понимая, что она имела в виду. Его зеленовато-серые глаза смотрели чуть с усмешкой, рукой он слегка ерошил волосы.

– Там у них на стенах прикреплены телекамеры, а охранник просматривает, что происходит в помещении. Я сама пульт видела с телеэкранами.

– А вы, оказывается, наблюдательны.

– Я же работаю с детьми, – распрямив плечи, сказала Настя. – А это требует собранности, серьезности и наблюдательности.

Мужчина внимательно посмотрел на нее, по его смеющимся глазам было видно, что чопорный вид, который она сейчас на себя напустила, не может его обмануть. После того, что она только что натворила, совсем по-детски выйдя из себя, к ней нельзя относиться иначе, чем как к капризному, неуравновешенному ребенку.

– Не волнуйтесь, у них система охраны и наблюдения только отлаживается, они еще не все мертвые пространства обнаружили, а я провел вас там, где телекамер нет.

– Но все равно мне нужно вернуться, – сказала со вздохом Настя, – я должна…

– Есть вероятность, что он сотрет вас в порошок. Нужно по крайней мере дать ему остыть.

– Не могу, речь идет о его дочери, разве вы не слышали, что я ему говорила?

– Я не прислушивался к вашей беседе. Я обратил на вас внимание, только когда вы стали громить его любимый компьютер, а он к нему относится, как к ребенку.

– Вот-вот, на технику у него хватает времени, а на собственную дочь… – со вздохом сказала Настя. – Даже и не знаю, как к нему подступиться…

– Какая дочь? У него и не было никогда дочерей.

– Если он никому не говорит о ее существовании, то это совсем не значит, что ее нет на свете!

– Да у него два сына! А вы, собственно говоря, кто? Не мать?

– Я – учительница в классе, где учится Марианна Елизарова, – тихо, нараспев, начала повторять уже в который раз за сегодняшний день Настя. – Девочка осталась совсем одна, а потому мой долг – найти ее отца.

– Я – Елизаров.

8

Широко раскрытыми глазами Настя смотрела на человека, сидящего рядом с ней. Мужчина насмешливо улыбался, Настя растерянно молчала. В голове у нее все смешалось. Какую-то минуту назад она бежала по разноцветным коридорам, пытаясь найти дорогу в калейдоскопе быстро меняющихся красок. Еще утром ей казалось, что проблемы Марьяшки вот-вот удастся решить, потом от Насти попытались избавиться, теперь же снова появилась надежда. Только бы ей не ошибиться.

– Нет, погодите. Тут что-то не так. А документы у вас есть?

– Что?!

– Чем вы можете подтвердить, что вы тот самый Елизаров? Документы у вас есть?

– Ну знаете ли… – В голосе мужчины послышалось возмущение.

Странно, почему он возмущается, что у него потребовали документы, и почему-то совсем не вспоминает о том, что она только что уронила его с кресла.

Мужчина похлопал себя по карманам и вытащил какие-то бумаги.

– Вот тут у меня есть визитка и водительские права. Вас это устроит?

– Да. – Настя для вида подержала в дрожащих руках блестящие, покрытые пластиком бумажки и вернула их владельцу.

Ей и без этого стало ясно, что она нашла нужного ей человека. Она без труда узнала разрез глаз, хотя у дочери Елизарова они другого цвета. Без всякого сомнения, дочь похожа на отца. Почему же она не сразу узнала его там, в офисе?

– Так, значит, я там накричала на совершенно чужого человека? Тогда почему он мне сразу ничего не сказал? Мог бы объяснить, что вы отец Марианны.

– Дмитрий – мой хороший друг, поэтому он не хотел меня беспокоить.

– Беспокоить? Даже ради вашего ребенка? Я не понимаю… Вы что, больной? Или у вас какое-нибудь несчастье случилось, что вам совершенно нет дела до вашей дочери?

– Послушайте, я думаю, что назад нам с вами сейчас лучше не возвращаться. Может быть, мы поедем куда-нибудь пообедаем и поговорим?

Ошарашенная Настя только молча кивнула головой, снова подумала о сэкономленных утром пяти тысячах на книги и чуть слышно вздохнула. Машина плавно тронулась с места, за окном мелькали дома, тихий зеленый сквер, вскоре они выехали на широкую магистраль и влились в поток машин.

– Собственно, я есть не хочу. Мы могли бы просто где-нибудь остановиться и поговорить. Самое главное, мне удалось найти вас. Теперь можно быть спокойной за девочку.

– У вас так бурчит в животе, что мне кажется опасным начинать сейчас разговор. Говорить с голодной женщиной – то же, что класть голову в пасть голодному льву. Вы становитесь очень агрессивной, когда голодны?

– Уверяю, вам ничего не грозит. Я абсолютно безвредна для окружающих.

– Мне кажется, Дмитрий в данный момент так не считает. А где сейчас Марианна?

– У меня дома, я забрала ее к себе, чтобы она не ночевала одна в пустой квартире. Бабушка Марьяшки умерла прошлой зимой, а мама… Она не говорит, когда в последний раз видела мать, по ее словам, та уехала за каким-то товаром.

– Сколько дней живет у вас девочка?

– Уже почти две недели. Да вы не волнуйтесь, ей у меня хорошо. Уроки теперь мы все учим, она от класса не отстала…

– Хорошо, обо всем этом поговорим потом, сначала нужно пообедать.

Машина притормозила около высокого здания гостиницы. Однажды Настя была здесь, когда в ресторане отмечала свадьбу ее институтская подруга. Оставив машину на стоянке, Елизаров взял под руку Настю и повел к дверям.

– Вам не кажется, что… – замялась Настя, – я одета не для посещения ресторана?

Мужчина приостановился и окинул Настю внимательным взглядом, от которого ей почему-то стало жарко.

– Я так не считаю.

– Но там будет много народу, и мы не сможем поговорить.

– Успокойтесь, в настоящее время преимущество крупных ресторанов в том, что днем в них бывает мало народу.

Он оказался совершенно прав. Когда они вошли в полутемный зал, то оказались чуть ли не единственными посетителями. В углу столпилась кучка скучающих официантов. Один из них тут же подошел к Елизарову и проводил его с дамой за столик, пододвинул Насте кресло и протянул меню в красивой кожаной папке.

– И куда вы меня привели? Можно было прекрасно поесть и у метро, там есть киоски с сосисками.

– Я не привык серьезные проблемы обсуждать стоя, заглатывая при этом, как удав, сосиски и брызгая во все стороны кетчупом. Что вы будете есть?

Настя глянула в меню, лежащее перед ней. Прочитав его с начала до конца, она поняла бесполезность своих усилий и честно в этом призналась:

– Я не понимаю здесь ни слова. Заказывайте вы. Все названия написаны по-русски, но я даже приблизительно не могу определить, что за ними скрывается.

– Если вы считаете, что я способен разобраться в этой абракадабре, то вы мне льстите.

– Но все-таки у вас больше возможностей ходить по ресторанам. Последний раз я была в ресторане несколько лет назад.

– Если вы считаете, что я каждый день хожу по ресторанам, то это глубокое заблуждение. К сожалению, у меня не так много времени. Ладно, проблема возникла, ее надо решать. Судя по всему, мы с вами в испанском ресторане, так?

– Согласна, зал стилизован явно под Испанию.

– Тогда берем быка за рога, – решительно произнес новый знакомый и жестом пригласил официанта: – Молодой человек, будьте добры объясните нам, что скрывается под этими названиями. Хотя нет, лучше, если вы просто обеспечите нас приличным обедом из трех блюд – на ваш вкус. Моя дама проголодалась. Договорились?

После такого откровенного признания в полном кулинарном невежестве молодой человек вполне доброжелательно им улыбнулся и исчез. Вскоре на их столике уже появился овощной салат «Севилья», необычайно вкусный суп с труднопроизносимым названием и горячий хлеб.

– Приятного вам аппетита! Давайте сначала поедим, а уже потом обсудим все наши проблемы.

Легко сказать – «обсудим»! После сытного обеда от Настиной обиды и злости не осталось и следа, поэтому предполагаемое обсуждение свелось к краткому изложению событий. Говорила в основном Настя, Валерий Петрович внимательно слушал и изредка задавал вопросы. После того как Настя достаточно подробно все рассказала, она замолчала и только тогда решилась поднять глаза на мужчину, сидящего напротив. Он медленно помешивал ложечкой кофе. Настя в школе привыкла разговаривать с людьми и смотреть им в глаза, но сегодня ей было трудно делать это. Она упорно смотрела на сцепленные пальцы своих рук. С одной стороны, ей почему-то был симпатичен этот человек, с другой – она не понимала его отстраненности и полного невнимания к судьбе дочери. Он напоминал ей размышляющую машину, логичную и холодную. Вот сейчас он откроет рот и сделает заключение, подведет итог, решит задачу.

– В этой истории многое непонятно. Для меня, конечно, новость, что Тамара продала квартиру. В деньгах она не должна была нуждаться: каждый месяц ей переводятся значительные суммы на содержание дочери.

– Когда вы видели мать в последний раз?

– Дайте вспомнить… В конце июля она приехала ко мне и потребовала денег. Я дал ей, хотя и напомнил, что она уже получила их в том месяце.

– Я хотела узнать, когда вы виделись со своей дочерью.

– Не помню… Давно.

– А все-таки?

– Несколько лет назад, года три, я думаю. Может быть, больше.

– Сколько ей тогда было лет?

– Года два. Постойте, вы говорите, в этом году она пошла и школу…

– Так вы не видели ее с тех пор, как ушли из дома? И девочка совсем вас не знает? За все эти годы у вас даже не возникло желания ее увидеть?

– Но я был очень занят… Мы создавали фирму, а это отнимало много времени.

– Что же теперь делать?

– Думаю, надо заявить в милицию о пропаже человека. Завтра наш адвокат займется этим.

– А вы?

– Я? А что я? Мне эта процедура совсем незнакома. Разумнее заняться этим другому…

– А вы тем временем будете делать деньги. Бизнес превыше всего.

– Если хотите, да. На мне лежит ответственность за благополучие нескольких десятков человек.

– Что же будет с вашей дочерью?

– Разумеется, мне придется заботиться о ребенке. Вы можете показать мне, где она жила в последнее время?

Настя молча кивнула, взяла сумку и направилась к выходу. Новый знакомый быстро расплатился с официантом, догнал ее и, взяв под руку, вывел из ресторана. Они сели в машину, Настя назвала адрес и увидела, как удивленно вскинул брови Валерий Петрович.

– Что вас так удивило?

– Они жили совсем в другом районе.

– Далеко или у вас нет времени? Тогда высадите меня у ближайшего метро и можете возвращаться на работу.

– Послушайте, почему вы постоянно занимаете по отношению ко мне позицию возмущенного дикобраза? Я вас что, лично обидел? Или это сделали до меня? Вы прямо-таки ощетиниваетесь при слове «бизнес».

– Благодаря вашему бизнесу меня сегодня чуть не затоптали.

– Не понял. Дмитрий, правда, попытался вас удушить, но вы вовремя убежали. Так в чем дело? – Елизаров улыбнулся.

Настя посмотрела в приветливые серо-зеленые глаза, опушенные густыми темными ресницами, и неожиданно для себя почувствовала, что недоброжелательность к этому человеку куда-то исчезла.

– Я раскрыл ваш секрет, – произнес он, – когда вы сыты, ваша агрессивность возрастает. – Он рассмеялся. – Я шучу. Не стоит делать попыток выскочить на ходу из автомобиля, если вы, конечно, не хотите засадить меня в тюрьму за непреднамеренное убийство. Говорят вам, оставьте дверь в покое, там стоит автоматический блокиратор, дверь не открывается, пока я его не отключу. Ну что, успокоились? – Он уже почти хохотал. – Между прочим, вы забыли еще об одном виде бизнеса – о продаже идей. – Елизаров посерьезнел. – Не скрою, мы тоже начинали с купли-продажи, но на компьютерном рынке. Нам нужно было заработать деньги. Теперь мы продаем свои собственные идеи, и, должен вам сказать, на них есть спрос. Наша фирма растет. Что вы на это скажете?

– Извините.

– Вот те на! Мне не ваши извинения нужны!

– А что тогда?

– Ну не знаю, понимание, что ли. Мне не хочется, чтобы вы смотрели на меня как на заклятого врага.

– Разве я на вас так смотрю?

– Именно так.

– Извините.

– Опять? Увольте, уж лучше снова начните возмущаться.

Настя почувствовала, как изменилось его настроение.

– Вам нужно вернуться? Я могу…

– Послушайте, я обычно до конца довожу свои дела. Итак, мы едем или нет?

Когда они наконец подъехали к дому, Валерий Петрович стал удивленно оглядываться: район был ему совершенно незнаком.

– Никак не могу понять, что заставило Тамару поменять квартиру, да еще в этот район?

– После развода вы оставили ей квартиру?

– Не мог же я выселять ее на улицу и ущемлять интересы собственного ребенка!

– Сколько тогда было Марьяше?

– Два года. Почему вы ее так зовете?

– Она сама себя так называет. Имя Марианна ей совсем не нравится.

– Мне тоже.

– Ваша жена, видимо, много времени проводила у телевизора.

Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, Настя указала рукой на нужную квартиру:

– Вот мы и пришли.

– У вас есть ключи?

– Они нам не потребуются: дверь не закрывается, замок выломан.

– Она жила здесь совсем одна?

– А на ночь заваливала дверь ящиками со старыми газетами.

Толкнув дверь, они прошли в квартиру. Вновь Настя увидела ободранные обои, колченогие стулья, грязь и запустение. После офиса, его разноцветных стен и аккуратной мебели убожество обстановки и неухоженность квартиры особенно поражали.

– На что же она тратила деньги? Каждый месяц у нее были значительные суммы.

– Пойдемте, я покажу, что я здесь обнаружила. Может быть, это послужит ответом на ваш вопрос? – Настя указала на подоконник, где по-прежнему стояла миска со шприцем.

В полном молчании Валерий Петрович еще раз обошел всю квартиру, заглянул на кухню и в ванную.

– Просто в голове не укладывается, как она могла жить в таких условиях.

– Вы забываете, что вместе с ней жила и дочь. Как эта обстановка влияла на нее?

– Уму непостижимо! Где сейчас Марианна?

– У меня дома.

– Одна?

– Нет, с моей мамой.

– Поехали!

Настя обрадовалась, что можно наконец уйти из этого грязного, мрачного места. Калерия Андреевна встретила Настю, как обычно, жалобами, но быстро прервала их, едва увидела, как в квартиру входит Валерий Петрович. Марианна сидела на табуретке, ела хлеб с вареньем и болтала ногами.

– Мама, погоди, мы с тобой все обсудим потом. Познакомься, это – Валерий Петрович, отец Марианны. Марианна, подойди сюда.

Дочь и отец стояли рядом и смотрели друг на друга. Марьяшка мрачно рассматривала отца, глядя на него снизу вверх, в одной руке она все еще держала недоеденный кусок хлеба, и Настя сразу почувствовала, что сейчас эта независимая личность скажет что-нибудь совершенно неуместное.

– Марианна, вот твой папа. Поздоровайся.

Засунув последний кусок хлеба в рот, Марьяшка вытерла сладкие губы рукавом, а потом для верности подолом платья. Хитрые улыбающиеся глазенки посмотрели на Калерию Андреевну и остались совершенно довольны произведенным эффектом.

Валерий Петрович молча рассматривал свою дочь, от него не укрылось то маленькое представление, которое она перед ними устроила.

– Ну здравствуй, Марьяша!

– Меня зовут Марианна. Так меня всегда называла мама. А вас я совсем не знаю.

– Вот она, расплата за все годы безбедного существования, – сквозь зубы пробормотал Валерий Петрович.

– Марианна, так нельзя разговаривать со своим отцом, – строгим голосом проговорила Калерия Андреевна.

– Мама!

– Зачем он сюда пришел? Я его не звала.

– Это твой отец, и ты должна ехать с ним.

Марьяшка вцепилась двумя руками в Настю и замотала головой:

– Я хочу домой, к маме!

– Но ее нет дома. Пока ты поживешь у папы, а когда твоя мама вернется, ты снова будешь жить с ней. Не плачь, я не дам тебя в обиду, никто тебя не обидит.

Обняв рукой узкие вздрагивающие плечи девочки, Настя уговаривала ее, пыталась успокоить, утешить.

– Перестаньте, это бесполезно. Вы можете забрать девочку? – обратился Валерий Петрович к Калерии Андреевне. – Мне нужно поговорить с вашей дочерью.

Догадавшись, что пока ей ничто не угрожает, Марьяшка моментально вытерла слезы и громко шмыгнула носом, протянула руку слегка оторопевшей Калерии Андреевне и спокойно ушла с ней на кухню.

– Сядьте и успокойтесь.

– Вам не кажется, что вы не должны командовать в моем собственном доме?

– У меня к вам несколько вопросов. Сколько вы получаете?

– Что?!

– Какая у вас зарплата?

– Вам не кажется, что это по меньшей мере неуместный вопрос?

– Не кажется. Итак? Сколько вы получаете в месяц?

Настя назвала сумму, заметив, как при этом удивленно взметнулись вверх брови ее бесцеремонного гостя.

– В месяц? Так, прекрасно.

– Могу я узнать, что вам так понравилось?

– Только не размер вашей зарплаты. Как же вы живете на эти деньги?

– Как и все, пытаюсь подрабатывать в свободное время.

– В таком случае, думаю, вы не откажетесь от моего предложения.

– Послушайте, вам не кажется…

– Сядьте! Итак, я предлагаю сумму, вдвое превышающую вашу зарплату, если вы будете какое-то время заботиться о моей дочери.

– То есть как? Стать гувернанткой?

– Можно сказать и так.

– Я не уйду из школы.

– Разве я вас просил об этом?

– Нет.

– В таком случае вы можете присматривать за моим ребенком.

– Это так неожиданно…

– Вы замужем?

– Нет, а какое это имеет отношение к нашему разговору?

– Пока никакого. Просто мне нужно было выяснить, нет ли у вас дополнительных обязанностей.

– У меня есть мама. Я о ней забочусь.

– Я рад за вас. Я мог бы помочь вам. Если вы примете мое предложение, то очень меня выручите. Через пару дней мне нужно будет уехать на несколько недель. Сами понимаете, я не могу доверить дочь незнакомому человеку, а к вам она уже привыкла.

– Но вы ее отец, вы должны заботиться о своей дочери.

– Я не отказываюсь от своих обязанностей. Но что я могу сделать, если ребенок свалился мне как снег на голову? Неужели вам так трудно помочь? Ведь речь идет всего о нескольких неделях, максимум месяце.

Настя задумалась, ей самой было непонятно, почему она так упорно сопротивляется. Чего доброго, этот человек может подумать, будто ей приятно, что ее так долго уговаривают. Делать нечего – надо соглашаться.

– Где она будет жить? Ведь предполагается, что я должна находиться с ней постоянно, по крайней мере первое время?

– Этот вопрос можно решить. Каждое утро вас могут привозить на работу в школу.

– Нет, меня это не устраивает, у меня есть мама, я не могу ее бросать.

– Что вы предлагаете?

– Пусть Марианна поживет у меня, пока не привыкнет к вам. Вы же будете забирать ее в свободное время.

– Согласен. Детали мы можем обговорить вместе с адвокатом. Он составит договор, вы его подробно изучите, внесете необходимые изменения. Итак, вы согласны?

– Не знаю.

– Тогда подумайте о ребенке. Сознайтесь, что вам страшно оставлять ее со мной, я же кажусь вам человеком бездушным, а вы уже привыкли к девочке, вам ее жалко, разве не так?

– Я этого не говорила, – вспыхнула Настя.

– Но ведь подумали?

– Подумала. А что? Я не права?

– Возможно. Так что вы решили?

– Я согласна. Нет, я должна подумать сначала.

– Вот и прекрасно, значит, договорились.

– Но я же еще не согласилась, – чуть жалобно прошептала Настя, растерявшаяся от такого напора.

– В таком случае вы согласитесь, ничего другого вам просто не остается.