Текст книги "Колдун из Темногорска"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА 8
Чиновник из Москвы и колдун из Темногорска

Анатолий Михайлович утром был плохо выбрит и явно не в духе: недаром он нервно постукивал ручкой по столу. Секретарша заглядывала к нему в кабинет уже дважды, но начальник отсылал ее пренебрежительным жестом. Всякий раз, когда в приемной звонил телефон, он вздрагивал. Эх, Надюха, что же с ней теперь делать! Самое худшее, если девчонка ударится в панику и явится прямо сюда, в кабинет. Хорошо еще, что супружница ни о чем не ведает. Не то, чтобы Анатолий Михайлович особенно боялся своей дражайшей половины. Напротив, он даже подозревал, что, выбирая между ним и дочерью, жена выберет именно его. Никто больше не даст пожилой домохозяйке того, что давал ей супруг. Рядом с холодильником «Стинол» и телевизором «Сони» родительская любовь – величина второго порядка малости. Но Анатолий Михайлович был добрым человеком, и совершенно не хотел причинять любимой жене душевное неудобство. По официальной версии Надя погибла пять лет назад – зачем же ворошить старое и заставлять немолодую женщину вновь обретать свое дитя и вновь его терять? В том, что Надя и ее друзья обречены, у Анатолия Михайловича не было сомнений.

Когда секретарша попросила начальника взять трубку, он почувствовал, как капли пота мгновенно покрыли лицо и шею.

«Да» сказал почти автоматически. И тут же услышал грозный рык «самого».

– Что ж так облажался, Толя?! Твоя дочурка в подлые игры играет, а ты ушами хлопаешь, твою мать!

– Помощники не предусмотрели варианты, – попытался отбиться от наезда шефа Анатолий Михайлович. – Я, как оговорено было…

– Оговорено! – передразнил шеф. – Ты на оговоры-то не ссылайся. Ты же всех подставил! Или забыл, что за птица этот Гамаюн? Его давным-давно надо было раздавить, как клопа. Я надеялся, что он сдох. Но мерзавец попался живучий. Так что разговор тут короткий. Или не понимаешь? Мочить его надо, мочить!

Почему шеф так любит блатные словечки? В молодости его любимыми словами были «синхрофазотрон» и «гамма-излучение», ну а теперь он по любому поводу повторяет «подставили» и «заказали».

– Понимаю, – промямлил Анатолий Михайлович.

– Ну а коли понимаешь, так действуй – небось лучше всех нас знаешь, где дочурку твою можно сыскать. Вчера она деру дала – найди ее сегодня! И никаких «завтраков». Въезжаешь?

– Контакты уже проверяются.

Контакты – это две прежние Надины подруги и ее школьный ухажер, ныне неприкаянный пропойца, отец трех малых ребятишек. Анатолий Михайлович понимал, что контакты эти миф. Не настолько Надя глупа, чтобы податься к подобным людишкам, которые ничем ей помочь не могут, а только быстренько заложат, как говорится, по зову души и сердца. Был, конечно, риск, что Надя попытается связаться с матерью. Что тогда делать? Да ничего! Дура-баба, пусть пеняет сама на себя. Во второй раз он ее спасать не собирается. Вчера вечером, когда Надя передала ему бумаги и предложила зайти в клуб, он улыбнулся в ответ и шепнул: «Беги отсюда». А ведь было у него с боссом и присланными им людьми уговор, что он заведет Надю внутрь, и там ее тихо и без шума возьмут. Отправляясь на встречу с приемной дочерью, Анатолий Михайловбыл уверен, что исполнит то, что угодно начальству. Но как-то само собой получилось, что ослушался. Он и сам не понял – как и почему. Будто кто-то вместо него прошептал предостерегающее «беги». Надя, умница, всё поняла, улыбнулась на прощание, и с независимым видом двинулась по тротуару. Тут из толпы выскочил широкоплечий мужчина лет сорока, ухватил ее за руку, и вдвоем они мгновенно исчезли, будто сквозь землю провалились. Через минуту на другой стороне площади поднялась суета, кто-то истошно закричал и – как показалось Анатолию Михайловичу – раздался выстрел. Но, будучи человеком цивильным, он мог и ошибиться. К тому же в тот момент он уже сидел в машине шефа и совал в требовательную короткопалую ладонь полученные от Нади странички.

С листками теми тоже вышла незадача. Когда Надя ему свои записки отдавала, то он точно заметил, что страницы исписаны от руки знакомым мелким почерком. Правда как-то странно исписаны, не плотно, а кусками. Но когда Надино сочинения очутилось в руках шефа, то выяснилось, что на бумаге нет ни строчки, да и сама бумага влажная и рыхлая, распадающаяся на куски под пальцами. Шеф матерился так, как не матерился с того дня, когда какие-то шустрые ребятки обнесли всю его шикарную квартиру до последней тарелки и ложки, не говоря об аудио и видео аппаратуре.

Да, отвратительный выдался накануне вечерок, но и сегодняшнее утро не сулило ничего приятного. Рванув галстук, Анатолий Михайлович выскочил из кабинета в свой личный туалет, плеснул ледяной водой в лицо. Так-то лучше… Уфф… Хорошо, все-таки, что Надюха ускользнула. Будем надеяться, что ее уже нет в столице. Яростного рвения давить, которым так и дышало каждое слово, идущее сверху, Анатолий Михайлович не разделял. Вернее, думал так лишь в те минуты, когда на него взирало требовательное око шефа. А сам по себе он был человеком милейшим и в глубине души считал себя либералом. Наедине он мог позволить себе подобные мысли.

«Надо выйти на улицу», – он не сразу понял, откуда явилось это решение.

Зачем на улицу? На улице у него нет абсолютно никаких дел. Он посмотрел на свои ладони, погруженные под струю холодной воды.

«Выйди на улицу. Встретимся там»

Анатолий Михайлович хотел выдернуть руки из-под крана, но не смог. Они как будто одеревенели.

«Я жду, – напомнил все тот же голос. – И будь непременно один».

«Хорошо», – через силу отозвался Надин отчим и тут же, обрызгав весь пол, отскочил от раковины.

Что за чертовщина! Первым желанием было плюнуть на приказ и ослушаться. Но, будто отвечая на крамольные его мысли, вода в кране угрожающе зарычала.

– Сейчас выйду, – пробормотал первый зам и принялся натягивать пиджак.

День этот, как и прошлый, выдался светлый, солнечный. Анатолий Михайлович шел по улице и постоянно оглядывался. В каждом встречном мужчине ему мерещился тот, чей голос звучал вместе с шумом текущей воды. Он вглядывался лица и против воли заискивающе улыбался. Как глупо получилось. Ведь он был против этой затеи с похищением. В глубине души, разумеется. В конце концов, именно он спас Надю.

– Неужели? – спросил насмешливый голос, и крепкая рука ухватила его за локоть.

С другой стороны его взяла под руку молодая женщина с темной челкой до бровей и задорно вздернутым носиком.

– Что «неужели»? – переспросил Анатолий Михайлович обалдело.

– Неужели ты был противником похищения? Может быть, ты даже сказал об этом своему боссу?

Мужчина, взявший его за локоть, шел несколько сзади, и, чтобы его рассмотреть, Анатолию Михайловичу пришлось до невозможности скосить глаза. Парень был худощав, в кожаной куртке и джинсах. Его белая, не тронутая загаром кожа, и черные, торчащие во все стороны волосы придавали ему зловещий вид.

– Откуда… Разве я… – растерянно пробормотал Анатолий Михайлович и сделал бесполезную попытку освободить локоть из железных пальцев незнакомца.

– Нет-нет, ты ничего не говорил вслух, – успокоил его парень. – Просто я слышу все твои мысли. Видишь, как просто. Присядем.

Он подвел Надиного отчима к скамейке в крошечном сквере. Кудахтавшие под раскидистым кленом старушки тут же поднялись и спешно удалились. Анатолий Михайлович плюхнулся на скамью – ноги его не держали. Парень поместился с одной стороны от него, девушка – с другой. Эти двое по-прежнему держали его за локти. Неужели никто не видит, что происходит? Неужели никому нет дела, что честного солидного гражданина два проходимца захватили в заложники среди бела дня?! Так вот она – цена человеческой жизни в нашем обществе!

– Не бойся, я тебя не собираюсь убивать, – сказал незнакомец, хищно улыбаясь и обнажая при этом великолепные, нечеловеческие в своей белизне зубы. – Только ответишь на пару-тройку вопросов, и вернешься в милый твоему сердцу кабинет.

– Да, – выдохнул Анатолий Михайлович, и сам не понял, что должно означать его «да»: то ли согласие говорить, то ли сам факт того, что он слышит своего собеседника.

– Так ты, в самом деле, выступал против похищения? – повторил свой вопрос незнакомец.

– Я дал понять. Недвусмысленно… что не вижу опасности… – слова звучали совершенно неубедительно.

– Кто пытался захватить Надю?

– Не знаю, – залепетал Анатолий Михайлович. – Никогда прежде… ни разу…

– Лжешь. Ты им сам позвонил и сказал, что она встречается с тобой. Ну!

– Нет, все не так, не так! – закричал пленник и рванулся изо всей силы.

Из рук девчонки пленник, разумеется, вырвался, но парень добычу свою не упустил, и Анатолий Михайлович, выгнувшись всем телом, сполз со скамейки и плюхнулся прямо в грязь.

– Все не так, не так… – бормотал он, беспомощно всхлипывая и гладя свободной рукой колени своего мучителя. – Не так… Я зашел к шефу и рассказал обо всем. О проекте Гамаюнова, о Беловодье, о Наде, о том, что она просит у меня помощи. Через несколько часов мне позвонили. Совершенно незнакомый голос сказал, что со мной в качестве охраны пойдут два человека. И чтобы я не препятствовал. Это приказ оттуда! – Анатолий Михайлович выразительно глянул на светлое, по-осеннему выцветшее небо.

– Значит, ты никогда не видел этих людей?

– Никогда!

– И не знаешь, кто они?

– Нет!

– Даже не догадываешься?

– Я землю готов есть, что это правда.

– Так ешь!

Рука пленника в пальцах колдуна выгнулась так, что хрустнули косточки. Анатолий Михайлович пронзительно вскрикнул и, схватив пригоршню размокшей грязи, засунул себе в рот. Слышно было, как песок хрустит на зубах.

– Есть – значит глотать, – наставительно произнес незнакомец.

Корчась от отвращения, Анатолий Михайлович судорожно глотнул.

– Теперь догадываешься, кто за всем этим стоит? – удовлетворенно кивнул головой его мучитель.

– Это бывший шеф Сазонова. Н.Н. Теперь он в правительстве. А тогда курировал этот проект. Иван Кириллович намекнул мне, что Сазонов дал ему огромную взятку, чтобы открыть в 87 году Фонд для обучения одаренных ребят за границей.

– Огромная взятка… – задумчиво повторил Роман. – Бриллианты?

– Т-с-с…

– Ты думаешь, они из Гохрана?

– Как…

– Я же сказал, что читаю мысли.

Парень внезапно отпустил его руку, и Надин отчим беспомощно растянулся на земле. Незнакомец поднялся и, сделав знак своей спутнице, почти сразу смешался с толпой. Анатолий Михайлович попытался уследить за ним взглядом, но напрасно – как назло мужчины, спешащие мимо, все, как на подбор были высокого роста, в джинсах и кожаных куртках… «Еду, еду, следа нету. Отгадай, что это…»

Анатолий Михайлович тяжело вздохнул и стал подниматься с земли. Каков подлец! Где только Надя отыскала этого подонка!

Роман тем временем уже вынырнул из толпы на площади, ведя Лену за руку. То, что он услышал от Анатолия Михайловича, не особенно его удивило. Ясно, что погоня не могла так быстро напасть на их след, если не было ни у кого из псов поганых ожерелья с водной нитью. Но в этом-то как раз Роман и был уверен – таковой ищейки пока нет на свете. Выходило, кто-то их выдал. И этого «кого-то» не так уж трудно было вычислить. Вот только… Наверняка Надя не придет в восторг, узнав, как колдун разговаривал с ее отчимом, даже после того, что этот тип натворил. Но от одной мысли, что по милости «дяди Толи» Надя могла оказаться в руках неведомых врагов, у Романа в груди образовывался такой водоворот, что все потроха скручивались в тугой узел. По всему выходило, что он вел себя с предателем милостиво, а мог бы просто иссушить и бросить в сквере неузнаваемым черным стручком.

И все же Наде не понравится эта сцена. Она предупреждала: будь с «дядей Толей» корректен. Он обещал. Ладно, будем считать, что колдун был почти вежлив.

– Плохи наши дела, детка, – усмехнулся Роман. – Не только мафиози Колодин, но и власти против нас. Стоило Наде намекнуть на проект Гамаюнова, как нас тут же продали вместе с потрохами.

– Не понимаю – почему?

– Что тут не понятного? Они нас боятся. То есть – их. Гамаюнова и иже с ним. Мы с тобой, детка, не причем, так ведь? – Роман вновь усмехнулся, обнажая сверкающие зубы. – Мы только случайные люди, оказавшиеся рядом.

– Но Стен и другие… Они же не сделали ничего страшного? – голос Лены звучал растерянно.

– Ошибаешься. Они совершили самую непростительную вещь. Они обманули власть.

– О чем ты, Роман? Их двенадцать человек, они сидят в лесу и прячутся ото всех.

– Во-первых, сидят не все. Стен гуляет себе на свободе и, как я понимаю, другие тоже. Постоянно или время от времени. Но главное не в этом. Главное, что они движутся в каком-то непонятном направлении. Не туда, куда все. Все загадочное пугает властливых. Да, обитателей Беловодья мало. Но чем их меньше, тем они страшнее. От одной мысли о ком-то, на них не похожих и неуправляемых, у власть имущих начинается медвежья болезнь. Они готовы натравить на «иных» любого. Разумеется, самое удобное, – натравить господина Колодина, или кого-то в этом роде.

– По-моему, ты все это выдумал! – недоверчиво покачала головой Лена. – Никакие они не святые. Вспомни Острякова – он один из них. И при этом совершеннейший прохвост.

– Святость и инакомыслие – отнюдь не одно и то же. Зачастую они несовместимы.

– Что же нам теперь делать?

– Мне-то что? Я в этом деле принимаю лишь косвенное участие. Мне нужно встретиться с Гамаюновым, только и всего.

– А Беловодье? – спросила Лена.

– Стен намекает, что это наша местная Шамбала. Но, знаешь, я не хочу туда.

– Почему?

– Боюсь, мне там не понравится. Так что расскажу обо всем Алексею с Надей, и пусть наши лидеры решают сами, как им быть.

– Она тебе нравится, – сказала Лена.

– Кто? – Роман попытался изобразить недоумением, но не получилось.

Кажется, в первый раз его застали врасплох.

– Надя. Это же видно: ты от нее без ума.

– Ревнуешь?

– Нет, – она покачала головой. – Ну, может быть, самую малость.

Кажется, Лена говорила искренне.

– Значит, я был прав, и тебе до сих пор нравится Стен.

– Что толку! Он меня и раньше не любил, а теперь…

– Теперь он тебя ревнует.

Лена внимательно посмотрела на колдуна.

– И… любит?

– Нет. Но ревнует.

Она вздохнула. Тут он внезапно понял, что же она от него хотела. Не любви, нет, а самого невозможного на свете. Помощи. Как Глаша. Почему-то все они считали, что он может спасти и защитить. Юл, Глаша, Лена, – они тянулись к нему, как слабый инстинктивно тянется под крыло к сильному.

И, в самом деле, он готов был помочь. Он хотел этого.

– Возвращайся к Стену. Ты ему нужна, – бросил колдун небрежно.

– Да я никогда не была с ним! Он все время меня отталкивал! Как ты не понимаешь!

– А теперь будешь, – пообещал Роман.

– Но ты же сам говоришь, что он меня не любит!

– Он никого не любит. Но ему кто-то нужен. Ты – самый подходящий вариант.

– Я так не согласна! – в отчаянии закричала Лена, и несколько прохожих обернулись на скандалящую пару. – Не хочу!

– Можно его заколдовать. Так приворожу – будет с ума сходить от любви. В ногах валяться, несмотря на свою непомерную гордость. Умрет, если ты его отвергнешь. Хочешь? Это просто.

Он взял ее за руку, но она тут же с силой вырвала ладонь – прикосновение колдуна по-прежнему волновало ее. Роман торжествующе улыбнулся – разумеется, это не любовь, а всего лишь власть, но он и не желал большего.

– Ну, так кого ты выбираешь: меня или его?

– Хорошо, приворожи, – выдохнула Лена, будто бросаясь в омут. – Только Стен ничего не должен знать.

– Это на твое усмотрение. Даже если расскажешь, сила заклятия не уменьшится. Иногда приятно показать человеку свою власть над ним. Ох, как приятно! – Роман насмешливо ей подмигнул.

Потом, вновь завладев ее рукой, попросил наисладчайшим, елейным голоском:

– Ты уж Наде не говори о том, как я этого типа заставлял землю глотать.

Лена окинула колдуна торжествующим взглядом. Ага, значит, он эту львицу из Беловодья боится! Надо же, кто бы мог подумать. Она помнила, что Роман слышит ее мысли, но было так приятно побыть немного стервой. «Хорошо, не скажу», – пообещала она мысленно, и Роман ее понял. Улыбнулся в ответ и отпустил ее ладонь. Поторопился: Лена собиралась добавить еще парочку замечаний.

Издали домик выглядел очень уютно. Нижний этаж – из красного кирпича. Верх – деревянный. Посаженные этим летом деревья еще плохо принялись. Зато кирпичный забор и массивные столбы с металлическими шляпами смотрелись внушительно. И главное – ни единой живой души поблизости. Справа в пожухлой траве виднелся заброшенный уже года три или четыре фундамент, слева высилась недостроенная коробка, опять же, запущенная, и уже год стоящая без присмотра с незастекленными окнами и вспухшей от дождя деревянной верандой. За недостроем поднимался густой еловый лесок, такой веселенький посреди осенней мокряди, что, кажется, хватай корзинку, да беги срочно грузди собирать. Впрочем, за достоверность рекогносцировки ручаться было нельзя: обзор местности проходил при свете фар.

– Неплохая дачка, – присвистнул Юл. – Твоя?

Лена, рассмеявшись, чуть не уронила связку ключей.

– Я на такую дачу сто лет буду работать и не заработаю. Дача господина Кирши. Он, удаляясь, оставил мне адресок. На всякий случай. «Для старинного школьного друга», – шепнул таинственно.

– Хороший домик, – заметил Юл. – Надо только его довести до ума. Стен, можешь такой дом построить?

– Нет.

– Почему?

Алексей не стал отвечать.

Роман надеялся, что уж здесь их не выследят: выдавать некому, а в их метаниях по дорогам из Питера в Пустосвятово, потом в Москву и теперь в Ленобласть не было никакой логики, кроме логики спятившего от страха зайца. Но в эту минуту беглецов, казалось, мало волновало, выследят их или нет. Все устали и торопились укрыться за стенами.

Внутри дача выглядела не особенно уютно. Отделаны были лишь две комнаты. Повсюду валялся мусор, клочья обоев. Пахло сыростью. Промозглый холод пронизывал до костей. В одной из кирпичных клетушек, еще не тронутых отделкой, нашлась поленница дров. С третьей попытки Стен растопил камин. Радостный огонек запрыгал по деревяшкам. Сразу стало немного веселее. А когда забулькал, наконец, электрический чайник, сделалось почти уютно. Хотя поблизости никого не было видно, все равно свет в комнатах включать не стали, не желая привлекать внимание случайных прохожих. Ужинали при свете камина.

Лена с Надей нарезали хлеб и колбасу, Стен открыл банки с консервами. У Эда нашлась бутылка виски, и ее разлили по пластиковым стаканчикам. Роман отказался, все остальные выпили, даже Юл. Ели молча. Говорят, стресс способствует поднятию аппетита, видимо, поэтому стол мгновенно опустел.

Роман исподтишка оглядывал сидящих, будто оценивал, на что каждый сгодится в предстоящей схватке. При красноватом свете горящего камина лица его спутников казались настороженными и печальными. У Лены уголки губ опустились вниз, а глаза покраснели, будто она много плакала. Зато Надя выглядела так, будто вновь собиралась на вечеринку в клуб, хотя уже успела переодеться в свой серебристый комбинезон. Роман едва заметно кивнул Лене, давая понять, что помнит об их уговоре. Надя заметила его жест, и ее ореховые глаза гневно блеснули. Неужели львица ревнует? Занятно!

– Мы не можем убегать вечно! – сказала Надя.

– Разумеется, – согласился Стен. – Особенно, если учесть, что с каждой попыткой где-то укрыться число преследователей всякий раз увеличивается по закону геометрической прогрессии.

– Очень верное замечание. Как видно, с математикой у тебя в школе был полный порядок, – поддакнул Роман.

– Тогда остается одно – нападать, – это предложение поступило от Эда.

– На кого? – пожал плечами Стен. – На Ника Веселкова, Надиного отчима, господина Н.Н. или на Колодина?

– На Колодина, – сказал Роман. – Он самый упорный. И самый опасный.

– Лучший выход – стравить их друг с другом, – мечтательно заметила Надя.

– Поддерживаю, – кивнул Роман. – Пусть кто-нибудь придумает, как это сделать.

– Если бы мы знали, что конкретно нужно от нас Степану Колодину и его сыну Гарри, действовать стало бы проще, – задумчиво проговорил Стен. – Леночка, ты не нальешь мне еще чаю?..

– Сейчас!

Она поднялась и взяла его чашку. Ее движения были слишком поспешны, но, занятые своими мыслями, беглецы не заметили, как Роман, будто ненароком протянул руку над чашкой Стена и мимолетным жестом коснулся поверхности кипятка ногтем мизинца. Губы колдуна при этом беззвучно шевельнулись. С минуту по комнате плыл пряный, дурманящий запах, вызывая легкое головокружение. У Лены захолонуло в груди, потому как поняла отчетливо: вот она, долгожданная минута. Роман с улыбкой смотрел, как Стен пьет поднесенное ему питье. Потом одобрительно улыбнулся Лене: дело сделано. Допив до дна, Стен слегка покачнулся и, верно, выронил бы чашку, если бы Роман ее не подхватил. Сам же Алексей ничего не заметил – несколько секунд полностью выпали из его памяти.

– …Колодин… – задумчиво повторял Меснер, когда Алексей пришел в себя. – Никто не знает, как к нему подступиться и где искать. Но мы должны его уничтожить. Иначе он разрушит Беловодье.

– Я против этого плана, – сказала Лена.

– А я «за», – дерзко объявил Юл. – К тому же Стен обещал прикончить Колодина в отместку за папу.

– Пора тебе успокоиться, дружок, – неожиданно одернул его Роман. – Киллер, убивший твоего отца, давно окочурился. В тот самом особняке, где пытали Стена.

– Что?.. – мальчишка в растерянности смотрел на Романа.

– Я прибил его ненароком. Может, возьмешь меня старшим братом вместо Лешки? Из нас отличная выйдет парочка: я киллера пришил, ты кокнешь самого босса.

– Почему ты молчал?! – крикнул Юл, и из глаз его неожиданно брызнули слезы.

Лена попыталась обнять его и успокоить, но мальчишка вырвался и выскочил из гостиной. Слышно было, как в соседней комнате он споткнулся о поленницу, и дрова рассыпались.

– Юл! – крикнул Стен, вскакивая.

– Иди к черту! – прозвучал ответ.

– В самом деле, почему ты не сказал об этом раньше? – Алексей повернулся к колдуну.

– Не хотел, чтобы подобная случайность вмешивалась в мои планы.

Роман так увлекся своими рассуждениями, что утратил обычную собранность. Стен, сделав мгновенный выпад, ударил Романа в грудь. Удар был не слишком силен, но Роман опрокинулся с шаткой табуретки на пол.

– Стоп! – заорал Эд, вскакивая. – Или я…

– Всё, всё, всё! – засмеялся Роман, поднимаясь. – Просто этот парень меня ненавидит. А я не могу понять – почему.

– У тебя нет понятий добра и зла, – огрызнулся Стен.

– А у кого они теперь есть? – рассмеялся Роман. – Скажи, у кого? Общепринятая мораль рухнула, теперь каждый решает сам для себя, что такое хорошо, и что такое плохо. Ты решил одно, я – другое. Я, между прочим, очень моральный человек, потому что от своих правил стараюсь не отступать. Разумеется, мои правила не похожи на твои. Но это еще не повод, чтобы пускать в ход кулаки.

– Твои правила! – Стену удалось вложить в эти два слова столько яду, что сам невольно передернулся – Твои правила – делать гадости и издеваться над людьми. А при случае – убивать.

– Здесь ты ошибаешься, – покачал головой Роман – Я никогда не творю беспричинное зло. В этом случае оно возвращается назад бумерангом. А вот ты, со своими абсолютами добра и зла, так легко потрошишь чужие сердца, будто куриц разделываешь. Только не ясно, почему ты вообразил, будто знаешь, что такое добро. И смертями незачем меня попрекать – ради тебя, дурака, старался.

У Стеновского перекосилось лицо – уж вряд ли кто-нибудь до Романа говорил ему такое. Слова проникали в самую душу. Чувство, схожее с тем, когда пули пробили заговоренные Гамаюновым доспехи. Боли нет. Но внутри нестерпимое чувство пустоты.

Роман усмехнулся. Несмотря на то, что Стен был его старше двумя годами, он казался ему большим ребенком.

– Ну да, ты знаешь о человеческой природе очень много, – продолжал колдун. – А вот что ты знаешь конкретно о себе. Ты, у которого нет ни дома, ни семьи, ни даже постоянного имени? А? Когда ты повзрослеешь наконец, и начнешь думать о малом, а не о великом?

Стен вспомнил, что повзрослеть его призывал Остряков, и криво усмехнулся.

– Только не надо выяснять, что мы думаем друг о друге… – воскликнула Надя. – В этом есть что-то детское, из средней школы. Но если так невтерпеж, займитесь этим, когда мы выпутаемся из этой истории.

– Вот истинно мудрые слова! – согласился Роман и, перегнувшись через стол, галантно поцеловал ей руку. – Итак, решено, как можно скорее отправим Колодина на тот свет. В последнее время мне часто приходилось убивать. Как бы в один прекрасный день не захотелось бы прогуляться по улицам и втихаря пришить парочку ничего не подозревающих прохожих. Просто так по привычке.

– Я хотел убить Колодина, как только мы вернулись, – сказал Стен. – Но Гамаюнов запретил. Теперь я уверен, что это убийство ничего не решит. Умрет Колодин – найдутся другие. Нас снова и снова будут обвинять во всех бедах и требовать расправы.

Все сделали вид, что его не слышат. Мнение Гамаюнова в кругу его учеников не обсуждалось. Алексею и прежде это казалось странным, а теперь, после его ухода из Беловодья – просто нелепым.

– Да, Гамаюнов был против. Но лишь потому, что это могло выдать нас, и весь хитроумный план с мнимой смертью пошел бы насмарку. Беловодье важнее мести, – сказала Надя.

«Наверняка цитата из Гамаюнова», – отметил про себя колдун.

– Сейчас о Беловодье знают, кажется, все, – продолжала Надя голосом начинающего диктатора. – Так что мешает отправить этого типа на тот свет? На совести Колодина смерть наших ребят, – Надя гневно сверкнула глазами. – Вы как будто обо всем забыли! Он уничтожил проект, он убил Сазонова. Да я бы сама… – она стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Роман откинулся назад, оперся рукой о стену и так, балансируя лишь на задних ножках табуретки, улыбаясь, смотрел на Надю. Он откровенно ею любовался. Она перехватила его взгляд. Но не смутилась и на долю секунды.

– Кто такой Колодин? Объясните мне, – вмешалась в разговор Лена. – Ваш приятель? Друг? Убийца? Предатель?

– Все вместе в одном лице, – отвечала Надя. – Но это Игорек. А есть еще его папаша – главный вдохновитель всех убийств, заклятый враг Гамаюнова. Нас интересуют оба.

– Степан Колодин не всегда был врагом Ивана Кирилловича, – пояснил Стен. – Когда-то они дружили, и Гамаюнов пригласил старшего Колодина работать в проекте. Колодин не обладал сверхъестественным даром, но зато хорошо разбирался в бизнесе. Думаю, он счел себя обиженным и решил силой захватить все. Мы считаем, что это именно он устроил побоище в особняке Сазонова.

– Да, я помню… – кивнула Лена. – Игорь угрожал тебя убить.

– Что вы все решаете и не можете решить? – рассмеялся Роман. – Право, Стен, ты меня удивляешь. Как в кино. Чистый Голливуд. Помнишь «Звездные войны»? Бедного старого Императора, который устроил весь маразм, прикончить никак нельзя, лишь потому, что он не взял в свои старенькие ручки лазер-мазер. И благородный положительный герой весь истекает потом, решая неразрешимую проблему, и спасает свою драгоценную душу вместо того, чтобы спасти друзей.

– Вы не так меня поняли! – Стен откинул голову назад.

– Что тут понимать! – воскликнул Юл, появляясь вновь в дверях гостиной. – Братец хочет, чтобы все было обосновано. Чтобы Колодина приговорили к смерти. Как мушкетеры судили миледи. Неужели не ясно?

Стен хотел что-то сказать, но закусил губу.

– Значит, мы будем судьями, – решил Роман.

– Я за смерть, – объявила Надя.

– Итак, один голос за. Мнение Юла нам известно, уже двое, – взял на себя роль председателя суда Роман. – А ты – Эд?

– Почему нет? Но это не так просто. Я планировал его смерть и имел наблюдение за ним. Это человек неуловимый. Чтобы его одолеть, мы должны иметь гораздо больше людей. Он никогда не появлялся там, где я его ждал, и оказывался там, где не мог быть. Он груб, жесток и хитер, но способен быть очаровательным и вызывать восхищение. Его победить нелегко. Мы не можем получить самого Колодина – это невозможно. Но мы можем попробовать захватить Игоря.

– Как я понял, это все же звучит как «смерть». Вопрос лишь в тактике, – резюмировал Роман. – Лена?

Она неожиданно смутилась.

– Этого Игоря я немного знаю. Когда-то я каждый день желала, чтобы он сдох, – Лена старалась не смотреть на Стеновского. – Но теперь что-то мешает. Будто преграда. Или стекло какое. Я не могу приговорить ни Игоря, ни его отца.

– Что касается Игоря, – сказал Стен, – то когда-то этот человек при каждой встрече буквально со слезами на глазах клялся, что я для него – свет в окошке, Будда и Христос в одном лице. Что он ставит меня выше всех в мире, выше Гамаюна и выше отца. Он во всем пытался походить на меня.

– Игорь Колодин? – переспросил Юл. – Подражал тебе?

– Он оказался мерзавцем, – вмешалась Лена и бросила выразительный взгляд на Стена. – Но стоит ли он нашей мести?

– Пока речь только о Степане Колодине, – возвратила их к теме разговора Надя. – И мы говорим не о мести. Мы защищаемся – и только.

– Теперь моя очередь. – Роман сделал паузу. – Не знаю, в чем виновен Колодин с вашей точки зрения, но одно могу сказать точно: он заказчик убийства твоего отца, Стен. Киллера я убил в доме, где тебя пытали. Ключи другого пытателя привели меня к дверям квартиры Колодина в Питере.

– Так ты знаешь, где Колодин живет?! – воскликнула Надя.

– Одно можно сказать точно: Александра Стеновского «заказал» Колодин. Учитывая это, я – за смерть. В итоге один голос как бы против и один – воздержался. Но все равно большинство «за». Тогда утром я отбываю с секретной миссией. Ночь на обдумывание, а завтра утром у нас должен быть план, как устранить господина Колодина, – подвел итоги дискуссии Роман.

– Мерзавца должен убить Стен, – объявил Юл.

Лицо у него было такое, будто он собирался кусаться.

– Юл, ты же еще ребенок, ты не должен так говорить, – попыталась образумить мальчишку Лена.

«Совсем одичал парень», – отметил про себя Роман, и подумал, что сам-то он в этом тоже виноват. Теперь неведомо, как свершенное исправить. А надо исправить, надо. Колдун даже потянулся мысленно к Юлу, и погладил – опять же в мыслях – мальчишку по голове. Но столь слабое колдовство не подействовало.

– Или Стен убьет этого гада, или он – кусок дерьма! Вы что, забыли: отца застрелили из-за него!

Юл весь дрожал. В отсветах красноватого каминного пламеня он походил на лесного зверька, попавшего людям в плен. Стен рассмеялся, ненатурально и почти истерически.

– Он меня ненавидит, – сказал он, указывая пальцем на Юла. – Брат меня ненавидит. Мать прокляла. Сазонов не замечал. Гамаюнов боялся. О Романе не говорю.

– Нет, ты мне очень нравишься, – перебил его Роман. – Клянусь водою. Я хочу быть твоим другом.