Текст книги "Колдун из Темногорска"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Ой, ребята, селедочку я забыла поставить! – воскликнула Лена, и принялась водружать на стол хрустальную лодочку, наполненную разделанными золотисто-коричневыми рыбьими тушками.

При этом она будто ненароком оперлась на плечо Веселкова.

«Я знал, что ты жив. Я искал тебя и не мог найти. А ты сам прибежал, чтобы попасться в капкан, и околеть в нем, источив из своего тела отравленную кровь».

– Селедочка под водочку первое дело! – воскликнул Кирша, которому надоели завиральные идеи старых друзей. – Без селедочки и отравиться ненароком можно. Так ведь, друг Ник, а?

– Кто такой Ник? – изобразил недоумение Веселков.

– Разве не ты? – хмыкнул Кирша.

– Я – Николай Иванович, – Веселков подцепил шматочек рыбины на вилку. – Ну так как, Стен, приведешь нас в свое Беловодье? А?

– Кто тебе рассказал про Беловодье? – ответил вопросом на вопрос Стен.

– Вычислил, – улыбнулся Веселков. – Это нетрудно.

«Неужели Остряков? – подумал Стен. – Нет, вряд ли. Мишка и сам толком ничего не знал. Тогда кто?»

Лена обошла стол и протянула тарелку Роману.

– Ты в своем уголке ничего не ешь, – сказала она громко, и тут же, склонившись, игриво обняла колдуна за шею, чтобы ни у кого не осталось сомнения, что за человек присутствует здесь, на ее пиршестве. А то бывшие подруженьки, и красавица, и уродина, стали бросать очень выразительные взгляды на таинственного гостя.

Наклонившись, Лена шепнула:

– Ник совсем сбрендил. Думает про капкан и кровь.

В ответ Роман чмокнул ее в губы и тут же отстранился. Лена обернулась. Тощий Канарис в упор смотрел на нее. То ли он что-то расслышал, то ли просто Роман ему не понравился, и он свою неприязнь не считал нужным скрывать. Лицо Канариса кривилось так, будто он хлопнул стакан водки, а закусить забыл.

И тут, как гонг, возвещающий окончание первой половины вечера, прозвенел звонок.

– Я открою, – спешно сказал Роман, поднимаясь. – А хозяйка позаботится о чистом приборе. – Он фамильярно положил руку Лене на плечо.

И тут она поняла, что колдун впервые позволяет ей услышать свои мысли.

«У двоих парней, пришедших с Веселковым, пистолеты. Сам Ник обладает магической силой. Предупреди Стена».

У Лены подкосились ноги и, вместо того, чтобы выставлять из серванта чистые тарелки, она плюхнулась на стул, схватила первую попавшуюся наполненную рюмку и опрокинула залпом.

– У нас замечательные гости, – сказала она неестественно громко, и голос ее дрогнул. – Правда, Стен?

Алексей посмотрел на нею с удивлением. Он явно не понял намека, видимо, решив, что фраза эта относится к Роману. Лена поднялась и шагнула к Стеновскому. Ее качало как пьяную. Это с двух рюмок-то!

– Ой, как я напилась! – хихикнула она и чуть не свалилась в объятия Алексея.

– Лешенька, можно я тебя поцелую? Просто так, по-дружески? – Она попыталась его обнять, но он отстранил ее и взглянул неприязненно, почти брезгливо.

– Меня поцелуй, я разрешаю, – хмыкнул Дрозд и, несмотря на ее сопротивление, притянул ее к себе и поцеловал под смех присутствующих.

Стеновский демонстративно отвернулся.

Лена с трудом высвободилась из объятий Дрозда и, отскочив в угол, вытерла ладонью губы и выкрикнула:

– Дурак ты, Лешка! Ты всегда был дураком! И остался дураком!

А колдун тем временем отправился открывать, ожидая подвоха. Но ничего страшного или загадочного не произошло. В квартиру, за версту источая запах дорогого одеколона, в сверкающей белой сорочке и черном смокинге вступил господин Майкл Шарп собственной персоной.

– Остряков, ну и ряшку ты наел! – радостно воскликнул Кирша при виде старого приятеля. – Штрафную ему, штрафную!

– Я Майкл Шарп, прибыл к вам в Питер из ЮСА, – заговорил Остряков, старательно покрывая русские слова воском английского акцента.

– Да назовись хоть другом Биллом, – захохотал Кирша, – все равно я, Остряк, тебя под любой личиной узнаю. Помнишь, как мы с тебя ботинки и носки в туалете снимали.

– Да уж не забыл, – тут же признался Остряк, и все захохотали.

Запоздалому гостю налили штрафную, и он ее осушил до дна.

– Ну что, Саня, друг мой, – весело завопил Остряков, облапив Киршу за шею, – мы же с тобой всегда знали, что станем людьми уважаемыми, в отличие от некоторых. А все почему? Да потому, что мы с тобой, Саня, люди умные.

– На что он намекает? – поинтересовался Дроздов.

– На то, чего у тебя никогда не было, Дрозд, – хохотнул Кирша.

– Ты свои шуточки брось! – Дрозд перегнулся через стол. – Я одной левой мозги твои драгоценные по стене размажу.

– Даже если ты качался эти десять лет без передышки, это ничего не меняет, – хмыкнул Кирша.

– Ребятки, прекратите! – всплеснула руками Кошкина. – Мы собрались здесь, чтобы посмотреть друг на друга, а не для того, чтобы драться.

– Ошибаешься, Оленька, – поправил ее Ник, то есть Николай Иванович Веселков. – Мы не болтать сюда пришли, не смотреть друг на друга, а дело делать.

– Какое еще к черту дело, – ненатурально рассмеялась Лена и, обернувшись, бросила выразительный взгляд на Романа. – Просто сидим, выпиваем и…

– Мы собрались здесь, чтобы беса истребить. И бес этот вот, перед нами! – Веселков ткнул указующим перстом в Стена.

– Ну и как же ты меня истреблять собираешься? – поинтересовался Алексей.

– А в прямом смысле. Как и положено бесов истреблять – убивать и выжигать огнем! – Веселков неожиданно грохнул кулаком по столу так, что рюмки подпрыгнули все разом.

Девчонки-подруженьки взвизгнули. Кошкина неодобрительно покачала головой.

– Зря вы так, ребята.

– Мужики, что за базар? Выпили чуть, а уже опьянели, – примиряюще пробасил Кирша, ложкой черпая салат из хрустальной салатницы.

– Молчи, Санька, греховод поганый, не тебе слово верное молвить, – одернул его Николай.

– Вообще-то за убийство грешников тоже в тюрьму сажают, – напомнил Кирша и воткнул вилку в ломоть колбасы, давая понять, что шутка затянулась, и пора бы вернуться к еде.

Лена решила подыграть Кирше и расхохоталась, через силу, ненатурально.

– Коленька, ну зачем так шутить… – она примиряюще положила ладонь на его руку.

«Сучка!» – хлестнула пощечиной подслушанная мысль.

Лена отшатнулась. Будь Веселков наблюдательней, он бы немедля распознал ее тайный дар. Но не до того ему было.

– Это не шутка, – сказал Веселков.

– Не шутка, – повторил Дрозд и поднялся.

Что-то в позе его говорило, что происходящее не пустая болтовня. Началось! Роман поднялся, сделав вид, что хочет взять бутылку мартини. От Веселкова его отделяло всего три шага. Три шага, и он коснется Николая Ивановича и… Тут одна из подружек – разумеется, красавица – неожиданно вскочила, и, обхватив колдуна за шею, игриво залопотала:

– Надоели их бесконечные разговоры. Потанцуем лучше. Ты танцуешь?

Пока Роман отдирал ее от себя, растеряв весь свой настрой и мысленно заставляя змеиную голову разящего удара замереть на полпути, Канарис опередил его и приставил к виску колдуна пистолет.

– Только дернись, сучара, и твои мозги будут соскребать с обоев! – прошипел он. Кажется, это было любимым выражением в их команде.

Будь в его руках нож, Роману ничего бы не стоило развеять металл прахом. Но пистолет… При одном прикосновении проклятого металла к коже дрожь пробежала по телу колдуна, а в ногах появилась противная слабость. Это был его запрет, его табу, он не мог касаться огнестрельного оружия; пистолет мог убить его, не стреляя. Пока Канарис держал ствол пистолета прижатым к его виску, Роман был близок к обмороку. Лицо его сделалось белым, будто свежевыпавший снег, глаза помутнели. Со стороны любой бы непосвященный решил, что Роман перетрусил до смерти. Красавица завизжала и отскочила в угол, почему-то вообразив, что убивать собираются именно ее.

– Только не насилуйте меня, – запричитала она таким тоном, будто просила именно об этом. – Умоляю, не насилуйте.

Алексей вскочил. Из всех присутствующих он один знал способности Романа. Надо было хоть на секунду заставить Канариса отвести пистолет в сторону. Но секунды этой у него не было. Дрозд оказался уже подле него.

– Не советую шевелиться! – хмыкнул бывший однокашник. – Не то наш Канарис разнесет твоему приятелю голову.

Сам он приставил пистолет к боку Стена, а второй рукой вцепился ему в волосы.

– Оленька, голубушка, – медвяным голосом обратился Веселков к Кошкиной. – Принеси-ка нам с кухни тазик с водой. Как только Стен умрет, и ожерелье разомкнется, мы его плетенку тотчас в воду опустим, чтобы оно окончательно не умерло и нить не растеклась, а указала нам дороженьку потаенную к Беловодью. Наше, наше будет Беловодье, не ихнее. Отобьем светлый град у темной нечисти.

Кошкина послушно встала и засеменила на кухню.

– Господа, да что же это такое? – пробормотал Кирша, растерянно озираясь. – Ник, ты что, собираешься убивать Лешку при свидетелях?

– А ты надеешься помешать, Сашенька, друг мой? Заложишь меня? Так, что ли? – голос Ника звучал необыкновенно вкрадчиво, и оттого сделалось по-настоящему страшно.

– Но ведь как-то это не по-дружески… – растерялся Кирша, не зная, что и сказать.

– Искать его никто не будет. Нет его. Уже много лет как нет. Он в Германии якобы умер. Его не существует. Он – морок, грязь, наваждение. И теперь он окончательно, по-настоящему сгинет, только и всего.

Воцарилось молчание.

– Подождите! – тоненько проблеял Остряков. – А как же общечеловеческие ценности? Священное право на жизнь.

– Чушь все это. Другим только легче дышать будет, – весомо отрезал Николой Иванович.

Тем временем с кухни воротилась Кошкина, неся тазик с водой. Неужели ума не хватило звякнуть ментам? Да нет, куда там, тащит воду, будто сосуд со святым Граалем несет. Впрочем, что толку в милицию звонить! Те явятся через полчаса, а времени у них – минутка, другая. Спасение в руках утопающих. Лена изо всей силы ударила кулаком под дно тазика так, что вся вода выплеснулась Кошкиной в физиономию. Не утратившая прежних своих бойцовских качеств Кошка собралась треснуть пустым тазиком Лену по голове. Но промахнулась, и удар пришелся Веселкову по макушке. Гул пошел такой, будто в церкви ударили в колокола. Эта секунда замешательства дала шанс. Юл с визгом кинулся на Канариса, повис у того на руке с пистолетом, ствол ушел в сторону, Роман тут же сжал пальцами запястье. Стен, не оборачиваясь, сделал одно короткое сметающее движение, и Дрозда отлетел в сторону. На спусковой крючок Дрозд все же нажать успел, но выстрел разнес стекла в серванте. Второго не последовало – Алексей руку Дрозда успел захватить и ломануть о колено, после чего пистолет из пальцев выпрыгнул сам. Дрозд перелетел через стол, угодив головой в свекольный салат. Смотрелось красиво. Но при этом Стен совершил непростительную оплошность. Он сосредоточился только на Дроздове, начисто позабыв про Николая. А тот змеей выскользнул из-за стола. Блеснуло, вылетая, лезвие складного ножа. Блеснуло и мгновенно исчезло, по самую рукоять войдя Алексею в бок. Вонзив нож, Ник еще и довернул, чтобы изувечить наверняка, и тут же отскочил в сторону, рванув нож за собой. Кровь брызнула из раны так сильно, что в первую минутку никто не подумал, что это кровь. Решили, как прежде, расплескалось вино, так обильно она разлилась. Алексей несколько секунд стоял неподвижно, а потом стал медленно валиться набок. Лена первая поняла, что стряслось, и завизжала от ужаса. Тогда Ник наотмашь хлестнул ее по лицу. Рука у него была забрызгана кровью, и у Ленки на щеке остались карминовые полосы.

Роман тем временем сжимал руку Канариса все сильнее; пальцы, державшие пистолет, чернели и скрючивались, пока наконец пистолет не выскользнул и не грохнулся на пол.

– Ой, Господи, кошмар-то какой, – запричитала красавица в своем углу.

Замарашка принялась вторить:

– Что ж это такое!

Кирша при виде крови сложился пополам и его вырвало.

Алексей попытался подняться, но вновь повалился на пол.

– Мне нужен таз с водой! – крикнул Ник. – Лена, живо тащи воду, или я прикончу твоего хахаля!

В ту же секунду дверь распахнулась, и в комнату влетел здоровяк в кожаной куртке и наставил на Веселкова хромированный ствол пятнадцатизарядной «беретты».

– Всем лечь на пол! – приказал гость незваный.

«Беретта» произвела на присутствующих неизгладимое впечатление. Ник послушно кувырнулся на пол, благоразумно отшвырнув от себя окровавленный ножик подальше. Канарис повалился к ногам Романа, когда ствол «беретты» дернулся в его сторону. Следом и Роман медленно опустился на паркет. Человек с оружием имел над ним неограниченную власть.

Только Юл остался стоять и даже сделал шаг в сторону брата.

– На пол, – повторил вошедший.

Юл упал и пополз под столом к Алексею.

Остальные повиновались и спешно улеглись, скорчившись на паркет. Кирша возле лужицы собственной блевотины, Ленка подле ненавистной Кошкиной. Дроздов, вырубленный ударом Стена, и так был недвижен.

Незнакомец перешагнул через лежавшие тела, рванул в сторону накрытый стол, так что на пол со звоном посыпались бокалы и тарелки, и склонился над Алексеем.

– Ты как? – спросил он.

Стен приоткрыл глаза и глянул на вновь прибывшего. О том, что спаситель припозднился, можно было и не сообщать.

– Хреново, Эд, – он закашлялся, и изо рта его потекла то ли рвота, то ли желчь – не понять. Что-то темное.

Эд выпрямился и оглядел лежащих. На вид ему было около сорока или чуть больше. Когда-то светлые, теперь его волосы отливали благородной сталью. Немного грузноватый, но при этом необыкновенно ловкий, он двигался совершенно бесшумно. Ни одна половица скрипучего паркета в Ленкиной квартире не застонала под его ногой.

– Кто вы? – спросила Лена, приподняв голову. – И вообще – зачем?

Но гость не ответил. Некогда ему было отвечать.

– Вы! – ткнул он стволом в ее сторону. – Звоните в «Скорую».

– Лучше на машине самим, больница в двух шагах, – отозвалась Лена, по собственному опыту зная, как не скоро приезжает «Скорая».

– Подождите, – подал голос Роман и приподнял голову. – Надо сначала остановить кровь. Я могу.

– Остановите. – Эд отступил в сторону, при этом, не спуская глаз не только с Романа, но и со всех остальных лежащих на полу.

Ника для порядка он сковал наручниками и прицепил к батарее центрального отопления.

– Откуда взялся этот тип? – возмутилась Кошкина. – Кто он вообще такой? Кто дал ему право…

– Молчите! – оборвал ее на полуслове Эд. – Или я буду принимать меры.

«Как-то странно он говорит, без акцента, но как будто не русский», – Лена не понимала, как может думать о подобной чепухе, когда Стен умирает у нее на глазах.

Но при этом самые дурацкие мысли продолжали лезть в голову – она смотрела на пятно свекольного салата на обоях и думала, что оно похоже на чертика с рожками: таких она любила рисовать в школьных тетрадках. Тело Канариса с почерневшей до локтя рукой казалось ей брошенным кем-то манекеном. Жив ли он или просто потерял сознание от боли?

– Он – убийца! – Остряков приподнялся, тыча пальцем в Николая. – Я все видел и готов давать показания. Стен стоял там, а я здесь. Потом Ник вытащил нож и ударил… Я не побоюсь… Я буду свидетелем. Эд, ты же меня знаешь!

– Шат ап! – оборвал его Эд.

Роман присел на корточки рядом с Алексеем, положил руку, сдавливая кожу чуть повыше раны, и зашептал:

– «На море, на Океане, на острове Буяне, девица красным шелком шила; шить не стала, кровь перестала».

Но заговор не подействовал, кровь продолжала хлестать из раны. Пришлось повторять второй раз и третий. И только тогда кровь, наконец, затворилась. После этого Роман положил ладонь на рану, определяя, куда вошло лезвие. Картина складывалась неутешительная. Будь они в Пустосвятово, вместо больницы велел бы вести раненого на реку, и там бы затянул рану в воде. Но до Пустосвятово больше четырех часов езды на машине, и то, если гнать не останавливаясь. Они смогут привезти только труп. Потому колдун не протестовал, когда Эд велел собираться в больницу. С антресолей стащили носилки, похищенные Леной во время ее работы медсестрой в ветеранском госпитале (надо ж было хоть что-то стащить), кликнули на подмогу Киршу, и понесли раненого вниз, с третьего этажа мимо неработающего лифта.

Юл побежал следом.

– Что с ним? Он жить будет?

– Неудачно закусили, – пробормотал Кирша.

– Постараюсь не умереть, братик… – едва слышно пробормотал Алексей.

У подъезда стоял джип «Гранд Чероке» темно-синей окраски.

– По-моему я здесь больше не нужен, – сказал Кирша, когда раненого загрузили в машину. – Но вам может понадобиться убежище, – он сунул Лене в ладонь что-то холодное, металлическое, она не сразу поняла, что это ключи. – Дом не достроен, но в нем можно укрыться. – Он заколебался, хотел что-то еще сказать, но не решался.

– Боишься Ника? – спросила Лена.

– Нет, нет, – торопливо замотал головой Кирша. – Но я дал себе слово в подобные инциденты не вмешиваться. Драка, кровь – это не для меня. Я создан для других сфер деятельности. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Лучше, чем ты думаешь.

– Господа, господа! – заорал Остряков, скатываясь кубарем с лестницы. – Я позвонил в свою охранную фирму. Мои ребята сейчас приедут и разберутся с господином Веселковым и его людьми. Здорово, да?

– Учти, Майк, я еду в больницу, – сказал Эд. – Господин Веселков будет твоей проблемой.

– О’кей! О’кей! – закивал Остряков. – Я справлюсь. Думаешь, я не справлюсь? Можете положиться на меня, господа!

– Я всегда знал, что со Стеном приключится что-нибудь подобное, – пробормотал Кирша. – Такие люди не умирают в собственной постели.

– Ты рано его хоронишь, – выдохнула Лена.

– Не сегодня, так в другой раз, – пожал плечами Кирша и затрусил к своей машине, припаркованной прямо на газоне.

Роман принес из своего «жигуленка» бутылку с пустосвятовской водой и, намочив в ней платок, положил на лицо Стену. На те несколько минут, пока они будут ехать до больницы, силы воды хватит, чтобы поддержать уходящую жизнь. Потом колдун глотнул прямо из горла. После пытки, которой, сам того не ведая, подверг его Канарис, колдуна била противная мелкая дрожь.

До больницы джип домчал их в две минуты. Роману стоило большого труда не потерять в вечерней толчее мчащегося впереди заграничного монстра. Машины сами расступались, едва заслышав требовательный звериный рык джипа.

«Может, надо было сразу рвануть в Пустосвятово? – с тоской подумал Роман. – Не помогут эскулапы. Ни один врач уже не в силах ему помочь».

Правда, у него было несколько бутылок с пустосвятовской водой, можно попробовать заживить рану. Нет, воды слишком мало. Да и сам колдун не в лучшей форме. Роману сейчас не помешало бы искупаться на стремнине! А если силы не хватит, водная нить в ожерелье колдуна во время исцеления может не выдержать и лопнуть. Это смерть. Мгновенная смерть для обоих.

«Но я мог бы его спасти… мог бы… рискнуть».

Он не знал, на что решиться. Может быть, он, Роман, искал совсем не то, что ему было нужно?

Когда они втащили носилки с раненым в приемный покой, вышедшая им навстречу немолодая женщина в условно белом халате, бросила на окровавленное неподвижное тело брезгливый взгляд:

– Почему не на «скорой»? Опять разборки? Чтобы вы скорее все друг друга перестреляли, злыдни.

Спорить никто не стал. Сложенная вдвое бумажка, опущенная в оттопыренный грязный карман, может заменить в таких случаях самые убедительные аргументы.

– Берите каталку да везите его туда, – указала женщина в сторону замазанной белой краской стеклянной двери.

– Врача, пожалуйста, поскорее, – взмолилась Лена.

– Умная, думаешь, твой киллер один у нас, что ли? – отозвалась тетка в белом.

Они вошли в указанную комнатенку. Фанерный столик, раскоряченный от многотрудной жизни стул и два топчана, затянутые рыжей, потрескавшейся от времени клеенкой. На одном засохло пятно нестертой крови. Эд, хмурясь, оглядел обстановку. Зато врач явился на удивление быстро, почти бегом, будто невидимая сила подталкивала его в спину. Если бы в ту минуту кто-нибудь глянул в лицо Роману, то ничуть не удивился бы столь скорому приходу эскулапа. Но, явившись и лишь на мгновение сдвинув наложенную Леной повязку, врач безнадежно покачал головой и тут же повернулся к двери.

– В чем дело? – спросил Эд, заступая ему дорогу.

– Да ни в чем. В морг его везите.

– Что ты сказал? Что значит, «в морг»?

– Это же труп, – пожал плечами врач и вновь хотел выйти, но Эд его опять не пустил.

– Его мозг жив, следовательно, Стен жив!

– Ты врач? – спросил человек, одетый в зеленое, и в тоне его можно было прочесть лишь усталость.

Эд отрицательно покачал головой.

– Тогда нечего лезть не в свое дело. У него рана, не совместимая с жизнью.

И он опять рванулся уйти, только Эд вцепился в него мертвой хваткой.

– Подождите! Вы не можете сделать ничего. Я правильно понял?

– Наконец-то до тебя дошло.

– Сколько времени у него есть?

– Несколько минут, – врач бросил взгляд на распростертое на каталке тело, теперь только тело, и больше ничего.

– Я должен иметь два часа, – сказал Эд.

Тут в разговор вмешалась Лена.

– Поставьте капельницу с кровезаменителем и противошоковым, – сказала она.

– Зачем я буду расходовать на труп медикаменты? – пожал плечами врач.

Эд вместо ответа вытащил из кармана три стодолларовые купюры. Эскулап глянул на деньги, потом перевел взгляд на Эда. Кажется, в мозгу его что-то щелкнуло, и он понимающе кивнул.

– Я рискую, учтите, – сказал он, пряча баксы в карман.

– Все, что вы можете сделать. Сейчас! Немедленно! – приказал Эд.

– Так отпусти меня, – врач осторожно повел плечами, и Эд с неохотой разжал пальцы. – Не волнуйтесь, я всё принесу, – с понимающей улыбкой добавил эскулап.

В этот момент Лена ненароком коснулась его руки, и услышала совершенно отчетливо:

«Интересно, как они провозят органы через границу?»

Лена уже замахнулась треснуть этого типа по спине кулаком, но Эд вовремя схватил ее за запястье.

– Всё в порядке, – сказал он тихо и опустил ее сжатую в кулак руку, как будто это была ручка игрушечной «барби».

Его сила и уверенность вселяли уверенность, которой Лене всегда не хватало.

– Ведь мы спасем его, да? – спросила она шепотом.

Эд молча кивнул в ответ.

Они вышли в коридор вслед за эскулапом. Роман сидел на стуле в углу, по своему обыкновению сцепив пальцы на коленях. Он выглядел усталым и как будто больным. На виске у него осталось красное пятно, похожее на ожог. Ленке сделалось его жаль до слез. Ей было всех жаль. Лешку, Романа, Юла, но себя – больше всех.

Юл расхаживал по коридору взад и вперед, то и дело в ярости стукая кулачком по кафельной стенке.

– Ну что? – спросил мальчишка и сам догадался, что дела плохи.

Лицо его вдруг сморщилось, он всхлипнул и отвернулся.

– Юл, – прошептала Лена, а больше ничего сказать не могла, потому как и ей комок подкатил к горлу. Но она сделала усилие над собой и не разревелась. Мальчишка убежал в конец коридора и там уселся на стул спиной к остальным.

– Надеюсь, у него есть шанс. Где-нибудь есть площадка для посадки вертолета? – спросил Эд. – Или что-нибудь подобное?

– Я знаю один недостроенный стадион. По-моему подойдет, – сказала Лена и, повинуясь внезапному приказу Романа, дотронулась до руки Эда.

«Вертолет долетит сюда за час», – расслышала она отчетливо, прежде чем их руки разъединились.

Эд направился к выходу.

– Что он задумал? – спросил Роман, провожая взглядом их нового союзника.

– Вызвал вертолет.

– Откуда? Из Беловодья?

– Не знаю. Вертолет будет здесь через час. А что такое Беловодье? – догадалась наконец поинтересоваться Лена. – Ник и Стен весь вечер спорили о нем.

– Милое местечко, где молочные реки и кисельные берега. Но нас с тобой, детка, туда не пустят.

– Это почему же? – обиделась Лена.

– Потому что там обитают праведники вроде господина Гамаюнова или Веселкова. Они имеют право судить других, указывать достойных и прогонять грешных. А мы с тобой грешники. Увы и ах.

Через полчаса носилки с раненым стояли на пустыре. Эд сидел на капоте джипа и вслушивался в доносящиеся издалека звуки. Роман расхаживал из стороны в сторону, зная, что он услышит звук летящего вертолета раньше других. Прилетевшие на вертолете заберут с собой раненого и, возможно, Эда. Значит, эти двое ускользнут от колдуна, и может быть навсегда. Он испытующе посмотрел на Эда. Его массивная фигура со стороны казалась гранитной глыбой. Можно было подумать, что Эд спит. Но Роман знал, что этот человек, так неожиданно пришедший им на помощь, по профессии – сторожевой пес, он караулит, навострив уши и заранее оскалив клыки, чтобы было удобнее хватать и рвать добычу. Разумеется, можно попытаться его обездвижить, но… Кто поручится, что прилетевший вертолет заберет вместо Эда Романа? Никто.

– Беловодье, – прошептал Роман вслух, и Эд тут же встрепенулся.

– Что вы сказали? – повернулся он к колдуну.

– Беловодье, – повторил Роман. – Ведь мы ждем вертолет оттуда?

– Кто вам сказал это? – Эд насупился, и Роман явственно ощутил его беспокойство.

– Алексей говорил, – соврал господин Вернон.

– Стен не мог ничего сказать, – отрезал Эд. – Ничего.

– Тогда вы. Или вы тоже не могли? Пусть так, пусть каждый из вас не мог сказать, но все равно я услышал.

Эд соскользнул с капота и подошел к Роману вплотную. Колдун схватил его за плечи. Даже сквозь кожу и меховую подбивку куртки он ощущал стальную упругость мускулов. Этот парень был тверд как скала. Но ведь вода камень точит. Роман улыбнулся.

– Ты знаешь, что я могу тебя убить, – прошептал он.

Он почувствовал, как напряглись мускулы Эда, ибо он пытался скинуть лежащие у него на плечах руки. Но несмотря не все усилия, Эд оставался абсолютно неподвижен.

– Шит… – только и пробормотал он.

– Неприятное ощущение, когда не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой, – кивнул Роман. – Представь, оно мне знакомо.

Колдун, продолжая одной рукой придерживать Эда за локоть, второй расстегнул застежку кожаной куртки и отогнул ворот рубашки. На шее у здоровяка посверкивало в темноте серебряной нитью водное ожерелье. Эд скрипел зубами, пытаясь вырваться, но мускулы оставались недвижны.

– Да вы, ребята, как я посмотрю, все окольцованы. Гамаюн постарался на славу. А знаешь, чего я хочу? Всего лишь поглядеть на этого вашего Гамаюна. И перемолвиться с ним парой слов. Потому что я подозреваю, что мне есть, о чем с ним потолковать. Такое простенькое желание. По-моему, в нем нет ничего плохого, как ты считаешь, Эд?

Роман, наконец, разжал руки и отпрыгнул в сторону, чтобы Эд не сумел до него дотянуться с первого удара. Но тот и не собирался бить. Он мгновенно выхватил пистолет и направил ствол в грудь Роману.

– Кто тебя послал? Это Колодин?

– Глупый, я сам себя послал. Посмотри внимательно на меня, а вернее на мою шею. Неужели до сих пор не заметил точно такой же ошейник, как и у всех вас?

Эд медленно опустил пистолет.

– Я не знаю, кто ты и зачем живешь, – сказал он хмуро. – Но если ты сделаешь зло Стену или профессору, или кому-то из нас, я тебя убью.

– Вертолет! – Роман поднял палец. – Слышишь?

Эд напряг слух. Мгновение, и он тоже услышал стрекот металлической стрекозы.

Он включил фары на джипе и принялся ими сигналить. Вскоре вертолет завис у них над головами. Луч прожектора вырезал острыми ножницами на земле аккуратный кружок. Вертолет, покачиваясь, принялся садиться. Лопасти его еще вращались, а из кабины, пригибаясь, выскочили двое в светлых блестящих комбинезонах и, таща за собою складные носилки, устремились к стоящему на краю площадки джипу. Первой бежала женщина с длинными, развевающимися светлыми волосами.

Эд осветил ручным фонариком раненого, и женщина склонилась над носилками. С минуту она осматривала рану, ее руки порхали в пронзительном свете луча, как две запоздалые прилетевшие на огонь бабочки. Запоздалые… Это чувствовалось в каждом движении. Роман читал ее жесты, похожие на печальный вздох. Но она не знала, что ее поняли без слов, и потому, выпрямившись, сказала вслух:

– Ничего не выйдет, Эд. Он умирает.

Эд оглянулся на стоящих невдалеке Лену и Романа, и понизил голос.

– Я знаю… но наша больница… – все же расслышала Лена.

– Ее закрыли, а с Базом я не смогла связаться. Оставила ему сообщение.

– А Иван Кириллович? Он бы мог… – Надя отрицательно покачала головой. – Получается, Стена некуда везти?

Лицо Алексея застыло белой маской, казалось, происходящее вокруг его не касалось уже. Неожиданно он открыл глаза и посмотрел на стоящую возле носилок женщину.

– Надя, – прошептал он.

– Все хорошо, – она склонилась над умирающим. – Ты меня даже узнал. Ну что, вечный отступник, видишь, мы не бросили тебя на произвол судьбы. – Надя говорила со Стеном, как с провинившимся ребенком, сожалея, но не упрекая.

У нее был крупный, красиво очерченный рот и когда она говорила, хотелось смотреть на ее губы, не отрываясь. Роман сделал над собой усилие и отвел взгляд.

– Я устал, – сказал Стен едва слышно, – как я устал. – И снова закрыл глаза.

– Сколько ему осталось? – неожиданно спросил Роман.

– Не знаю. Вообще удивительно, что он еще живет. Но, возможно, полчаса он протянет.

– Полчаса. За это время мы на вертолете можем долететь до Пустосвятово. И даже гораздо быстрее. Я покажу место, где сесть.

– Пустосвятово? Там что, шикарная клиника? – недоверчиво спросила Надя, повернувшись к Роману. – Сомневаюсь, что хоть в одной больнице ему смогут помочь.

У нее были дерзкие желтые глаза львицы.

«Если она и может страдать, то только из-за уязвленного самолюбия», – подумал он.

– Там моя река. Я отмою его раны.

– Что? – не поняла Надя.

– Он – колдун. Может все! – Неожиданно выскочил из-под локтя Романа Юл. – Находит пропавших, исцеляет раны.

Удивительно, но она сразу поверила в возможность исцеления.

– Тогда в вертолет, скорее. – Надя уже наклонилась, чтобы переложить с помощью Эда раненого на складные носилки, но Роман остановил ее.

– Я ничего не делаю бесплатно, – предупредил колдун.

– Сколько ты хочешь? Тысячу баксов? Две? Три? Мы заплатим, – в ее голосе послышалось презрение, и он понял, что ему нравится ее дразнить.

– Мне не нужна зелень, – отозвался Роман насмешливо. – Мне нужен Гамаюнов. Я хочу с ним встретиться.

Надя распрямилась.

– Что?

– Встретиться с Гамаюновым. Вы должны дать мне слово. Вот моя плата.

– Нет, это невозможно! – Надя повернулась к Эду, кажется, она готова была отказать.

Тот пожал плечами.

– Он мне уже говорил об этом. Он одержим этой идеей.

– А если мы откажемся? – повернулась Надя к Роману.

– Ваш друг умрет.

– Разве он и не твой друг?

– Может быть. Но я должен увидеть Гамаюнова. Это для меня важнее всего.

– И ты будешь спокойно смотреть, как Стен умирает?

Роман пожал плечами. Он не осмелился сказать «да». Голос мог его выдать. Разумеется, он блефовал. Но это был единственный шанс добраться до Гамаюнова. Надя стиснула зубы, ей очень шел гнев. Как и всякому хищному зверю.