Текст книги "Поцелуй победителя (ЛП)"

Автор книги: Мари Руткоски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3

Арин укрепил свой флот захваченными судами валорианцев.

К акведукам было отправлено несколько дакранских матросов, чтобы они обыскали их и нашли источник яда, поступающего в городской водопровод. Этим источником оказался большой чан, установленный в горном туннеле, который соединял путь прохождения воды с аркадами, спускавшимися по склону к последовательным ярусам арок. Чан был очень умно сконструирован: из него, благодаря встроенным весам и противовесам, в четко отмеренных дозах сочилась густая, бурая жидкость.

Когда Арин его увидел в одной из тех старых траншей, которыми пользовались десять лет назад геранские рабы, чтобы построить туннель, ему захотелось сбросить чан со скал и посмотреть, как тот разлетится на части, ударившись о землю. Но вместо этого, он помог аккуратно перенести его вниз и поставить на городском складе оружия, чтобы воспользоваться в случае осады.

Все в городе пили дождевую воду, собранную в бочках или привезённую из-за города. Всех немного мучила жажда. Это продолжалось до тех пор, пока Арин, подождавший несколько дней, чтобы акведуки очистились, не попробовал воду и не понял, что она не отличалась от той, что была раньше.

* * *

– Ты правда думаешь, что это сработает? – спросила Сарсин.

Сестра Арина, всё ещё бледная, лежала в постели его фамильного дома. Её движения были медленными, и большую часть дня она спала, но по истечении последних нескольких дней, глаза её заблестели ярче.

– Уже работает. – Арин описал различные части миниатюрной пушки, которую он спроектировал и создал в кузнице дакранского замка. – Вот что заставило восточную королеву согласиться объединиться с нами, – добавил он, испытывая при этом неловкость, что, возможно, это было неполным объяснением решения королевы. – Это оружие может дать нам преимущество в борьбе против империи, но нам нужно сделать больше. Сарсин, ты нужна мне. – Он убрал длинные волосы с её лба и заглянул в лицо, так напоминавшее ему отца, в честь которого она была названа... Имя было старомодным, тяжеловесным, и будучи девочкой, она его ненавидела. Он обхватил её лицо руками. – Я не смогу справиться в одиночку.

Она потянулась к нему и сжала его ладонь. Она больше не казалась такой слабой. Сарсин улыбнулась.

– Ты не один.

* * *

Спустя неделю после морского сражения, с востока пришло подкрепление, и Арин был очень рад появлению новых шлюпок, бросивших якорь в его гавани. Ведь уже очень скоро валорианцы нанесут ответный удар – возможно, как он подозревал, где-то вдоль западного побережья.

Одна из новоприбывших шлюпок вызвала настоящий переполох. С самого большого судна на лодку была опущена клетка, и вся эта конструкция медленно поплыла к пристани. По мере их приближения, Арин увидел, что дакранцы на веслах были очень серьезны и молчаливы, стараясь держаться как можно дальше от клетки. Однако одна фигура всё же склонилась к решётке, внутри которой металось животное. Арин сразу узнал молодого человека. Арин почувствовал прилив радости, он не ожидал, что приплывет Рошар.

Восточный принц поднял взгляд и увидел Арина, стоявшего на пирсе. Его лицо разрезала ухмылка. Раньше Арин считал, что у Рошара ярко выраженный череп; нос и уши у молодого человека были отрезаны. Но Рошар казался таким неистово живым. Его чёрные глаза, подведенные зеленью, сияли, а ровные зубы сверкали белизной, и, хотя Арин помнил о своем шоке, когда впервые увидел изувеченного Рошара, то воспоминание теперь казалось очень далеким.

Рошар же, не обращая внимания на испуганные крики матросов, запрыгнул на пирс. Лодка сильно качнулась на воде. Маленький тигр зарычал.

Арин, скрестив руки на груди, подошел к краю пирса.

– Надо полагать, ты привез тигра?

– Я морил его голодом всё путешествие сюда, специально для тебя, – сказал Рошар. – Не хочешь сходить к нему и обнять, а? Он проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя. По крайней мере, ты мог бы предложить ему своё запястье, чтобы он перекусил. Разве мы о многом просим? Или, может, поделишься частью руки? Может, пальцами? Арин, где твое гостеприимство?

Арин, смеясь, обнял друга.

* * *

Он поперхнулся, его лёгкие были полны дыма.

– Это отвратительно.

– Я же говорил, что тебе понравится. – Рошар прикусил мундштук своей трубки, раскуривая табак. Он взмахнул спичкой, затушив её. Несколько минут он молча курил. Вид у него был очень умиротворенный. Что безмолвие, что умиротворение, исходя из опыта Арина, не часто баловали принца своим присутствием. – Попробуй ещё раз, – сказал Рошар, – или я сочту тебя грубияном.

Арин, не обратив на его слова никакого внимания, пошёл открывать окно. Приятный теплый воздух заполнил кабинет отца.

– Арин, – капризно сказал Рошар, – закрой окно. Мне холодно. Почему в твоей стране так чертовски холодно?

– На дворе лето. – Первый день сезона, который валорианцы отмечают как Перволетний день, уже прошел.

Рошар пожал плечами.

– Я уже хочу вернуться домой.

– Что ты здесь делаешь?

– Признайся, ты скучал по мне.

Арин посмотрел на Рошара и мягко произнес:

– Скучал.

Принц прищурился, глядя на него сквозь клубы дыма.

– Ты выглядишь лучше.

Арин нахмурился, прислонившись к створке.

– А я и не знал, что выглядел плохо.

Рошар фыркнул.

– Как представитель королевской семьи Дакры, будучи благоразумным, воспитанным в высшей степени достойно, мне надлежит услышать и передать описание, каким бы оно ни было, того, как ты себя вел, когда незаконно ступил своей негодной ногой в мой город. – Рошар пристально посмотрел на него, затем его взгляд упал на меч, который Арин отстегнул и повесил за ремешок на спинку стула, когда они вошли в кабинет. – А что сталось с твоим кинжалом?

– Потерялся. – Арин выбросил кинжал Кестрел в море.

Рошар поигрывал своей трубкой.

– Что касается моего появления здесь, королева подумала, что тебе мог бы пригодиться кто-нибудь, обладающий властью.

– Я и сам отлично справлялся.

– Я так и понял. Хаш под впечатлением. А ещё он тебя ненавидит. И ваша очаровательная маленькая борьба за власть сейчас спорна, поэтому я здесь, чтобы опередить вас обоих. Согласен?

– Конечно, – медленно проговорил Арин.

Рошар улыбнулся.

– Королева шлёт свой привет.

Арин в ответ промолчал.

– Надеясь на что-то более дружелюбное? Что ж... ты же знаешь, что она из себя представляет, не так ли? – лукаво произнес Рошар.

Арин покраснел.

– Думаю, нам следует обсудить возможные сценарии нападений валорианцев.

– Скучно.

– У нас нет времени для...

– Ой, ой! Валорианцы прямо сейчас ломятся к нам в дверь. Нужно что-то делать!

– Можешь сейчас же отправляться домой.

Рошар поудобнее устроился на своем кресле.

– Кстати, говоря о валорианцах, до меня дошел слух, что леди Кестрел и принц Верекс тайно поженились. И идёт молва, что они были так поглощены страстной любовью друг к другу, что, к разочарованию сотни гостей, провели тайную церемонию сразу же после дня рождения невесты, в конце весны. Влюблённые просто не смогли больше ждать.

Арин сомневался, что слова «страстная любовь» имели хоть малейшее отношение к этому союзу.

– Она хочет империю. Она получает то, что хочет.

– Медовый месяц влюблённые проводят на южных островах.

Арин пожал плечами. На плечи давил груз. Рошар, похоже, ничего не заметил.

– Тебе и правда лучше, – сказал принц.

– Мы можем поговорить сейчас о войне?

– Что ты хочешь знать, юный геранец?

Арин развернул карту и расстелил её на отцовском столе. Они изучили западное побережье, утёсы и скалистые берега, чтобы понять, смогли бы валорианцы использовать их для внезапного нападения, а также пляж под названием Лерален, который вел к ровной местности южного Герана с поместьями.

Когда день пошел на убыль и веки Рошара отяжелели, Арин осознал, что под раздражающим весельем принца скрывалась подлинная усталость от путешествия. Арин сказал Рошару, что ему следует отдохнуть.

– Выбери себе апартаменты по нраву, – сказал Арин. – Но заклинаю: держи тигра в клетке.

– Арин еще котёнок, – возразил Рошар. Явно лишь, чтобы досадить Арину, принц назвал тигра в его честь. – Он добродушный и вежливый, и очень симпатичный... в отличие от некоторых людей, которых я мог бы упомянуть.

* * *

– Ты ошибаешься, – сказал Рошар.

Они стояли, склонившись над картой в библиотеке. Арин упрямо прижимал пальцы к скалам вдоль западного побережья своей страны.

– Ошибаешься, – настаивал Рошар.

Арин покачал головой.

– Ты недооцениваешь генерала Валории.

– Он не поведёт солдат по отвесным скалам. В этом нет необходимости. Он может взять численностью. Он может пришвартовать свои корабли на том пляже и просто силой взять местных. Ему не нужно ухищрений.

Арин вспомнил Кестрел.

– А мне кажется, ему нравится проявлять остроумие. А ещё мне кажется, он способен сам себя перехитрить, и мы можем этим воспользоваться.

– Скалы чудовищно высоки.

– Его всадники на это способны. Если они взберутся на скалы и зайдут с юга, то, пока мы будем разбираться с валорианцами, которые высадились на пляже, они обойдут нас и разобьют, разделив своими флангами.

Рошар пренебрежительно хмыкнул.

– Неужели ты настолько горд, что не допускаешь мысли, будто кто-то может перехитрить тебя? – зло спросил Арин.

– А ты, похоже, готов поверить, что генерал – это некое всемогущее существо, способное на что угодно, только потому, что он вырезал всю твою семью?

Гнев Арина будто испарился. Повисла тягостная тишина.

Рошар протер глаза, размазывая зелень, которой те были подведены. Молодой человек вздохнул.

– Я не хотел...

– Арин. – Это была Сарсин. Она стояла в дверном проёме библиотеки.

– Не сейчас, – ответил он ей.

– Кое-кто хочет тебя видеть.

– Не сейчас.

– Он сказал – это важно.

– Что важно?

– Его послание.

– Какое?

– Он мне не сказал, хочет передать его лично.

– Я занят.

– Нет-нет, – сказал Рошар. – Сходи и поговори с ним. Мы всё равно уже закончили. Я уведомлю командиров батальона о своём плане сражения и...

– Постой. Сарсин, кто это?

– Геранский конюх. Он заботится о лошадях на перевале возле валорийской дороги, которая ведёт на север, в тундру.

– Его сообщение имеет какое-нибудь отношение к военной операции валорианцев?

– Я спросила его об этом, но он сказал нет.

– У него есть информация о генерале, его войсках или императоре?

– Нет, но...

Арин отвернулся.

– Тогда позже.

Она набрала в грудь воздух, словно собираясь начать спор, но потом, видимо, передумала.

– Я отведу его в твои старые покои. Ему пришлось проделать долгий путь, чтобы увидеться с тобой.

– Ну что ж, – сказал Рошар бодро, скатывая карту, над которой они с Арином только что спорили. – Значит, все улажено. Как, говоришь, называется пляж? Лерален? Мы отправляемся туда завтра с рассветом.

* * *

Арин не мог уснуть. Он распахнул окна. Из темноты летнего леса донёсся клич охотившейся совы.

Разумеется, безопаснее было бы отправить большую часть восточных войск на пляж Лерален и никого не посылать охранять скалы. Пляж был идеальным местом для высадки валорианской армии.

Пляж и его окрестности были относительно плоской и довольно открытой местностью – то есть он прекрасно подходил для вторжения. Дакранцы, не знавшие землю, которую защищали, не будут ждать никаких валорианцев на высоте, и это усложнит отпор захватчикам... чего бы и хотел Траян. Рошар, скорее всего, прав.

Возможно.

У Арина все равно не было никакой власти, чтобы отменить приказ. У него в строю мало людей, способных драться. У него не было войск, чтобы командовать ими. Ему повезло, что восточная королева согласилась помочь.

Да, повезло.

Однако дурой королева не была. Должно быть, Хаш уже изложил ей своё возмущение поведением Арина, который проигнорировал его мнение по поводу ключевой битвы.

Арин был рад, что Рошар здесь, однако, было очевидно, что его прислали, чтобы поставить Арина на место.

Арин сжимал оконные створки в ладонях, положив лоб на запястье. Вокруг сгустилась ночь. Он не зажёг лампы. Арин задумался, могло ли быть так, что валорианцы тренировались мало спать по той причине, что он ощущал сейчас – будто и нет никакой разницы между ним и тьмой. Молодой человек слышал шелест деревьев. Он думал о высадке генерала на берег Герана. Мышцы на его руке затвердели. Он так и не смог заснуть. Арин смотрел на скалы. Мысленным взором они представали перед ним розовыми, белыми и сверкающими.

Кестрел не смогла бы устоять перед скалами.

Если бы она собралась вторгаться в его страну, то ей бы наверняка приглянулся пляж Лерален, но и горы бы не оставили её равнодушной. Их изящество и коварство манили сами по себе. В итоге... даже если на скалы поднимутся лишь небольшие силы противника и зайдут с юга, чтобы встретиться с валорианцами, уже высадившимися на пляже, то оборона Герана легко будет уничтожена. Валорианцы возьмут сельские районы и проложат себе дорогу к городу, чьи бухты сейчас был слишком хорошо укреплены, чтобы взять его с моря.

Если бы Кестрел была генералом, что бы она сделала.

Если бы Арин был Кестрел, как бы он поступил.

Арин обнаружил, что его ладонь сжалась в кулак.

Он вспомнил золотую оливковую линию на лбу Кестрел, ознаменовавшую собой то, что эта женщина помолвлена, и насколько эта полоска была ему ненавистна. Одним вечером во дворце, Арин медленно оттеснил Кестрел к замерзшим окнам закрытой балконной двери. Он чувствовал её тонкое тело. Он поцеловал метку. Позже Арин всё ещё чувствовал косметическое масло на своих губах. Оно было горьким. Но он вновь коснулся его языком.

Арину пришлось очень постараться, чтобы его мысли обрели ясность. Всё, во что он верил! Он думал о той ночи, когда чары разрушились. Арин приплыл с востока. Он рискнул всем, чтобы прокрасться во дворец. Молодой человек вновь увидел её: испуг на её лице, холодное раздражение, то, как она потирала руки о юбки синего шелкового платья с рукавами, плотно прилегающими к запястьям. Та глубокая синева струилась вокруг девушки, когда она сидела за фортепиано и пыталась игнорировать его, наигрывая забавную короткую мелодию. А когда он отказался уйти, она превратилась в саму жестокость.

Было не совсем правдой сказать, что Арин ничего не чувствовал, когда думал о Кестрел. Он чувствовал стыд. Молодой человек содрогнулся при мысли о своих оставшихся без ответов вопросах. Неужели он спрашивал об этом богов?

Что ты сделала во имя этого договора?

Он принёс моей стране свободу. И спас мне жизнь. Что ты сделала, чтобы заставить императора подписать его?

Неужели ты... ты... выходишь замуж за принца из-за меня? Это... было какой-то частью сделки с императором?

Он все еще слышал её бьющие наотмашь ответы.

Он поблагодарил бога случая, что тот вовремя остановил его от вопроса – не она ли была Молью Тенсена. Ещё одна фантазия, которой он себя тешил в навязчивом стремлении превратить её в человека, каким он страстно хотел её видеть. И это, несмотря на верность Тенсена ему, его честность. Тенсен практически рассказал ему, кто был тем анонимным шпионом: Риша, восточная принцесса, заложница императорского двора.

Арин выпрямился. У него заныли плечи. Он слишком долго простоял в одном положении. Арин присел на широкий подоконник, прислонившись спиной к раме. Он находился как бы снаружи и как бы внутри. И ему нравилось ощущать равновесие этого состояния. Это проясняло мысли.

Всё, что случилось между ним и Кестрел, ровным счетом ничего не значило. Он думал, что знает, как устроен её разум. Арин принял её слабость за хитрый ход. Он видел, насколько она была дочерью своего отца.

Арин задумался, сколько людей ему понадобится для того, чтобы справиться с Всадниками Валории, которые придут с западных скал.

Он также гадал, а не перемудрил ли. Может, он ввязывался в свою самую большую авантюру.

Пропела первая утренняя птица.

Геранская богиня игр когда-то была смертной. Арин знал эту притчу. Она проложила себе дорогу к бессмертию, а затем посеяла разудалый хаос. Боги этому не обрадовались. Они начали терять свои ценности: пара перчаток, которые позволяли владельцу касаться цветов и звуков, кольцо, которое содержало целый мир внутри себя, любимый кот бога ночи. Когда она выиграла солнце, у всех закончилось терпение. На борьбу с ней был отправлен бог войны. Но между богами всегда всё непросто, и в историях о богах войны и игр было много... в общем, они содержали определенные чувственные повороты и неожиданности, которые Арину, будучи ребёнком, не дозволялось слушать.

Арин закрыл окно. Он взял принадлежавший отцу меч, выкованный из закаленной стали. Почти десять лет после вторжения это красивое оружие висело на стене в этом доме, словно труп на всеобщем обозрении. Он приятно холодил руку, и на мгновение Арин почувствовал, будто сжимает не эфес, а руку своего отца. А потом иллюзия исчезла.

Он прошагал (быстро, потому что почти занимался рассвет) на свою конюшню. Оседлал Джавелина; когда-то конь принадлежал Кестрел, а теперь ему. Сильный, умный и быстрый зверь.

Арин выехал в серое утро. Он думал, что командующему любой армии лучше молиться двум богам: войны и игр. Никакого сражения не выиграть без хорошей азартной игры.

Когда земля неслась под копытами Джавелина, Арин мимолетно вспомнил о посланнике, который пришёл к нему.

Позже, решил он, и пришпорил животное.

Глава 4

Арин осторожно полз на животе, скользил по стелющейся траве. Ветер звенел в ушах. Грязь залепляла глаза, он смаргивал её слезами и полз к краю утеса. Арин слышал, как крошится почва под его весом. Видел, как она слетает вниз со скалы.

Пульс Арина неистово стучал. Он представил, как выступ скалы обваливается. Его падение будет быстрым.

Быстро, как он уже проделал несколько раз за сегодняшний день, Арин впился локтями в землю и поднялся достаточно высоко, чтобы выглянуть за край утёса. Море простиралось головокружительно далеко внизу. Оно пенилось у скал.

Не было никаких кораблей.

Валорианцы не взбирались по скалам.

Ничего.

Арин отполз от края, перекатившись на спину, взглянул на бледное небо, а потом и на ждущих его геранцев.

Их взгляды пересеклись. Он покачал головой.

* * *

Арин въехал в Итрею, местность, которую он помог освободить во время  Первозимнего восстания. Здешний народ находился слишком далеко от города и гор, чтобы полагаться на акведуки для воды; они пользовались колодцами, поэтому никто не заболел. Может быть, они не были рождены бойцами, но Арин будет иметь дело с тем, что есть. Он проехал по деревне и попросил о помощи. Около двадцати мужчин и женщин последовали за ним в горы.

Голые скалы.

Безмолвные.

Арин снова посмотрел на пустые воды и представил, что Рошар, должно быть, подумал, когда увидел Арина в утреннем свете и отправился на пляж без него.

Арин задумался, а что если его неповиновение – а может, Рошар усмотрит в этом трусость? – будет стоить ему союза, который он с таким трудом выковал в кузнице.

* * *

Но на второй день Арин их увидел.

Поначалу, он не поверил, что это происходит наяву. Он не видел никаких вновь приплывших кораблей – должно быть, они бросили якорь где-то вне поля зрения, за южным краем скал, основание которых омывала вода. Прежде Арин не замечал маленькую гряду у подножия скал. Он понял что это (поначалу ему показалось, что это тёмные скалы в море), когда сумел разглядеть чёрные фигурки на фоне ярко-белых скал.

Арин вновь посмотрел через подзорную трубу. Солнце омывало ему плечи. Он чувствовал, что вспотел. Его желудок, прижатый к траве, сжался в тугой узел.

Валорианские Всадники взбирались на скалы парами. Один держал верёвку внизу. Другой, обвязанный верёвкой, поднимался вверх, впиваясь в породу крюками и странными приспособлениями. Взбирающиеся цепляли веревку за опору, каждая из которых очень напоминала стремя, так, что веревка проходила свободно. Затем взбирающиеся вскарабкивались на утёс, а те, что стояли внизу, травили верёвку, ослабляя её.

Их было немного, всего несколько сотен, по мнению Арина.

Он наблюдал, как взбирающиеся дотягивались до концов веревок. Они использовали свои приспособления для прикрепления к каменной стене. Затем они закрепляли верёвку, а потом, дергая её, давали понять, что их партнёрам внизу можно тоже подниматься тем же путем. Когда они добирались до крюка, процесс повторялся, и они снова начинали взбираться вверх, насколько хватало веревки.

На мгновение Арин позволил себе представить, что они, должно быть, чувствовали. Ветер ревёт. Их кожа обветрена, губы потрескались. Пальцы дрожали над камнем, когда они искали опору. Облегчение, если опора оказывалась хорошей. Страх, если руки соскальзывали по гладкой как стекло породе. Их ноги теряли опору. Они висели, руки пылали от боли. Но верёвки удерживали, пока ноги не находили крепёж в скале или выемку. Руки кровоточили, во ртах пересохло, но они продолжали взбираться вверх.

Арин отполз от края. Он перестал думать о том, что чувствовали валорианцы. Они пришли украсть его страну и убить его народ. Ему не нужен совет бога о том, как быть дальше.

У него была небольшая группа вооруженных геранцев, согласившихся помочь, которая рассредоточилась за ближайшими низкорослыми, пригибаемыми ветром к земле, кустами.

Арин подождал, пока на выступе появится и взберется первая пара мужчин. Они водрузили себя на твердь, а затем начали тянуть вверх веревки, по которым еще поднимались их партнеры.

Как только Всадники взобрались наверх и руки у них оказались заняты, геранцы вышли из-за кустов.

Арин был первым, кто обрушился на них, чтобы показать остальным, что нужно делать.

Всадник развернулся, его карие глаза были широко распахнуты. Он всё ещё стоял на земле. Меч Арина рассек длинную, смотанную верёвку в руках валорианца. Верёвка полетела вниз. До Арина донесся крик.

Арин срубил зацеп Всадника и приставил кончик меча к горлу вспотевшего мужчины.

– Лезвие или скалы? – спросил Арин валорианца. Слова прозвучали бездушно, исчирканные сыростью ветра.

Глаза валорианца красноречиво пошарили вокруг.

Спустя один громкий удар сердца, Арин понял, что Всадник был слишком напуган, чтобы ответить. Арин сделал выбор за него и взмахнул мечом.

* * *

– Я с тобой не разговариваю, – сообщил Рошар, когда распахнул отворот палатки и встретился лицом к лицу с Арином. Молодой человек всё равно протиснулся внутрь.

– Ты мне тут закапаешь кровью весь пол, – сказал принц. – Это пятно невозможно будет отмыть.

Арин опустил взгляд. «Полом» в палатке служил песок. Из бока Арина сочилась кровь, каплями размером с монету падая в песок и меняя его оттенок на более тёмный. Валорианский кинжал нашел слабое место в закаленных кожаных доспехах Арина, там, где они застегивались пряжками, и вошел прямо меж рёбер. Это случилось на пляже, после того, как Арин разобрался с Всадниками и поскакал навстречу восточной армии.

– Полагаю, ты остался на задворках, – сказал Рошар, – вдали от веселья. Вот, что получаешь за опоздание. – Рошар стянул с себя пропитанную потом тунику. – Фу. Я воняю.

– Рошар...

– Может, ты замолкнешь наконец? Я же сказал, что не разговариваю с тобой. Ты просто не способен поступать по-людски, да?

– Но генерал...

– Да, отступил. Да, без своих драгоценных Всадников. Я слышал о твоих подвигах. Вышвырнул их с утёса, да? Очень спортивно. Но ты опоздал на мою битву, когда был мне так нужен, и я говорил тебе, чья это земля, за которую я продолжаю биться?

– Я знаю. Прости.

Принц фыркнул.

Арин, не зная что сказать, возился с пряжками на своей броне. Рана вдоль рёбер сильно жалила.

– Как погляжу, никто не помог тебе вылезти из доспехов. Бедняжка. Посмотри на меня, – Рошар жестами показал на себя, одетого только в тунику и штаны, руки голые и мускулистые, измазанные чужой кровью, – я избавился от доспехов, как только валорианцы отчалили от пляжа, потому что я принц и я велел помочь мне их снять, и меня слушаются.

– Так вот, значит, чего ты хочешь от меня? – произнес Арин.

Рошар опустил руки.

– Ты правда хочешь, чтобы я исполнял всё, что ты велишь?

Ответа не последовало.

– И не важно, что я был прав насчет скал?

Рошар поморщился.

– Честно говоря, это только усугубило ситуацию.

– Я не собираюсь подчиняться тебе. Ты мой друг, а не хозяин.

Рошар отвел взгляд, его изуродованный нос портил профиль. Он изучал пустую стену брезентовой палатки, которая светилась на солнце. Рошар вздохнул, дернув тем, что осталось от уха. Затем он повернулся и открыто посмотрел Арину в лицо. Его рот сжался в тонкую усталую линию.

– Давай сюда, – он дернул броню Арина и начал её расстёгивать. – Остановим кровотечение. О, ты только посмотри на себя. Арин, тут же живого места нет.

* * *

– Ты мне всё равно не понадобился, – сказал ему Рошар, когда они возвращались верхом обратно в город, оставив на пляже для надежности несколько батальонов. – Я был хорош в сражении. Всё оттого, что я неотразим. Как один из ваших богов. Стоит только людям меня увидеть, как разум их меркнет. И я просто провожу по ним мечом.

Арин цокнул Джавелину, чтобы тот обогнал лошадь Рошара.

Рошар его нагнал. Как и большинство восточных людей, он ездил верхом без поводий, направляя коня лишь коленями, пятками, да перенося свой вес. Это позволяло ему свободно и размашисто жестикулировать, разговаривая.

– Ты меня слушаешь? – Он наклонился, чтобы толкнуть Арина в плечо. – Я не уверен, что ты до конца понимаешь ценность присутствия бога среди твоего народа.

– Может, мне помолиться, чтобы ты исчез?

Рошар ухмыльнулся.

– Мы взяли в плен несколько валорианцев.

– Зачем?

– Ради информации, разумеется. Новости из Валории в последнее время в дефиците. Наши шпионы молчат. А твои?

Арин ничего не слышал ни от Тенсена, ни от Моли. Он покачал головой.

– Что ж, – Рошар потер ладони. – Посмотрим, что выявят наши небольшие допросы. Уверен, заключенные будут рады поболтать.

Арин бросил на него косой взгляд.

– Арин, ты меня обижаешь. Уверяю тебя, у меня и в мыслях не было кого-то пытать. Люди обожают со мной разговаривать. Обещаю, я буду задавать вопросы весьма и весьма доброжелательно.

* * *

Арин, лежа в ванне, задержал под водой дыхание, пока в легких не появилась боль, после чего вынырнул. Его ванная комната наполнилась эхом расплескавшейся воды. Грязная пена окружила колени. Арин прикоснулся к боку и пальцы окрасились розовым цветом. Порез вдоль рёбер опять начал кровоточить. Длина раны не стоила того, чтобы её зашивали.

Он задумался, а сколько шрамов у генерала. Легкие Арина горели, потому как он всё ещё задерживал дыхание и даже не понял этого сразу, и эта боль заставила его почувствовать такую бездонную ненависть и осознать то, что никаких шрамов не будет достаточно, чтобы принести боль генералу и чтобы Арину стало легче на душе.

Генерал с дочерью не похожи друг на друга. Арин вспомнил, как он ненавидел это в первые месяцы своего рабства у Кестрел. Он хотел увидеть черты того человека в ней, и его бесило, что ничего не получалось. Было что-то похожее в глазах... её глаза тоже были карими, но светлее. Хотя Арин даже не был уверен, что может назвать их карими. Медовый – это не карий. И форма отличалась. Уголки её глаз были слегка приподняты. Арин помнил, как он сравнивал их, и как ему хотелось увидеть в ней нечто, что он мог бы ненавидеть, предаваясь отвращению к себе, что так много уделял этому внимания. А затем он с удивлением обнаружил, насколько отец и дочь разные. А потом пришла другая эмоция, одновременно нежная и сильная...

Арин вылез из ванны. Он оделся и вышел из своих апартаментов.

* * *

Сарсин перехватила его на лестнице, которая вела вниз из западного крыла. Он улыбнулся.

– Ты выглядишь лучше.

Сестра скрестила руки на груди.

– Прошла неделя.

Он наморщил лоб.

– Неделя после чего?

– После появления здесь посланника.

– О. Я забыл.

– Ты был занят. – В тоне её голоса притаилась опасность.

– Я немедленно поговорю с ним.

– Ты был занят, – повторила она, – сбрасыванием людей со скал.

– Это преувеличение.

– Так это неправда?

– Чего ты хочешь от меня, Сарсин?

– Ты обвинял Кестрел в том, что она изменилась, но и ты уже не тот, что прежде.

Голос Арина прозвучал твердо.

– Это не одно и тоже.

– Разве?

Арин повернулся к ней спиной. Он бежал вниз по лестнице, быстро и уверенно чеканя ступени подошвами сапог.

* * *

– Я пытался добраться сюда, как можно скорее, – сказал посланник.

Это был невысокий мужчина с узловатыми суставами на руках и ногах. С причудливо коротким носом. Под глазами у него залегли мешки, а отливавшие зеленью белки напомнили Арину о Тенсене.

Они сидели в приёмной, некогда бывшей детской комнатой Арина. Ему не нравилось находиться здесь. Он оглядел свои детские инструменты, все еще висевшие на стене. Он вспомнил, как Кестрел касалась их, как её пальцы цепляли струны. Как он тогда заметил родинку на ее правой руке, между указательным и большим пальцами, похожую на маленькую черную звезду.

Арину следовало бы убрать все эти инструменты. Нужно было давно избавиться от них.

– Это случилось где-то с месяц назад.

Арин превратился весь во внимание.

– Кое-кто отдал мне кое-что. – Мужчина сцепил руки. – Она сказала, чтобы я передал это вам, но у меня этого больше нет.

– Что это было?

– Маскировочная моль.

– Что? – голос Арина сорвался.

– Одна из тех валорианских молей. Которые меняют цвет. Мне её дала одна заключенная.

Сердце Арина забилось чаще.

– Кто тебе её дал?

– Геранка.

– Это невозможно.

Тенсен сказал Арину, что Молью, его ценным шпионом в столице, была Риша. И Ришу просто невозможно было перепутать с геранкой. Как у всех восточных людей, у неё была тёмная кожа – гораздо темнее, нежели даже кожа Арина, которая загорела из-за многолетнего пребывания под солнцем.

– Я знаю, что я видел, – сказал посланник.

– Расскажи мне всё в мельчайших подробностях.

– Я ухаживаю за лошадьми, которые идут по дороге, ведущей к северу от валорианской столицы. Там сделала остановку тюремная повозка. Они иногда там проходят. Я поил лошадей, пока стража отдыхала. Меня окликнула женщина. Она протянула руку через решетку и попросила меня передать моль, но страж это заметил. Вот почему у меня нет её при себе. Её раздавили. Стража со мной не церемонилась. Да и с ней.

– Что произошло?

– Не знаю. Я не рассмотрел. Они все равно уехали.

– И это всё?

Мужчина замялся, смутившись из-за тона Арина.

– Мне не следовало приходить?

– Нет, да. – Арин ненадолго зажмурился. Его пульс был слишком быстр. – Ты правильно поступил, что пришёл.

– Простите, я потерял моль.

– Не переживай об этом. Только скажи... она говорила с тобой на геранском?

– Да.

– Уверен?

Посланник странно на него посмотрел.

– Я в состоянии узнать родной язык. Это был её родной язык, как для вас и меня.

«Я не говорю на геранском», – вспомнил он признание Риши. Она также никогда не упоминала, что была шпионкой. Арин решил это сам, со слов Тенсена.