Текст книги "Рожденная заново"
Автор книги: Мари Фишер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
14
Когда Юлия в очередной раз приехала в Ратинген, Элвира Хаген представила ей незнакомого молодого человека. Его звали Ханс-Георг Нойнер, ему было немного за двадцать, дипломированный коммерческий ассистент, светловолосый и голубоглазый. Он немного напоминал Роберта в те времена, когда они только познакомились.
После утверждения коллекции супруги Хагены пригласили на ужин ее и еще несколько сотрудников, работающих вне фирмы. В этом не было ничего необыкновенного. Они придавали большое значение тесным контактам всех сотрудников фирмы «Про Фобис». Ханс-Георг Нойнер сидел рядом с Юлией. Они с удовольствием разговаривали, смеялись и даже немного флиртовали.
– Я знала, что вы понравитесь друг другу, – сказала Элвира Хаген на следующее утро.
Юлия уже упаковала свои чемоданы и зашла еще раз на фирму, чтобы попрощаться.
– Ты и Ханс-Георг, – уточнила Элвира.
– Он славный юноша, – ответила Юлия, пожимая плечами.
– Ничего больше? Я, конечно, понимаю, что ты имеешь в виду. Естественно, ему не хватает лоска и опыта. Но, Юлия, в этом ты могла бы хорошо ему помочь.
– Я не знаю как.
– Ведь ты могла бы взять его с собой в качестве ассистента на твои показы моделей и посещения клиентов. Я признаю, что это несколько необычная просьба, но ведь мы с тобой работаем вместе не первый день.
– Элвира, в самом деле, я не знаю…
– Ну сделай для меня это одолжение…
– Ты ведь сама признаешь, что это твое предложение было несколько необычно.
– Но тебе это было бы даже выгодно. Он может оказать тебе большую помощь, причем бесплатно, так как все расходы, естественно, берет на себя фирма.
– Спасибо, Элвира, но мне не нужна помощь. И даже если бы понадобилась, то я лучше сама устроила бы это.
– Это звучит так, как если бы у тебя было что-то против этого молодого человека. Ведь ты признала, что он тебе симпатичен. Почему же тогда ты не хочешь ему помочь? Ну, хорошо, я понимаю, если он тебе абсолютно безразличен, тогда ты права…
– Ну вот, наконец-то ты поняла меня.
– Послушай, Юлия, подумай, по крайней мере, о нас. Нам нужен этот молодой человек. Муж стареет, как ты сама могла заметить.
Юлия не верила своим ушам.
– Нойнер возьмет на себя руководство фирмой?
– Ну нет, конечно. Во всяком случае, не так быстро. Но мужу нужен кто-то, кто ему поможет, кому он мог бы доверять… Нечто вроде его правой руки.
– Но ведь ты – его правая рука!
Элвира покачала головой.
– Ханс-Георг способен стать правой рукой, в этом мы оба уверены. Конечно, он должен полностью изучить все наше дело, начиная с азов. Дизайн и наше производство он уже изучил. Но сбыт нельзя изучить, только сидя за письменным столом. Для него важно испытать, как это происходит на переднем крае.
– Тогда прикрепи его к Зайферт или к Херренбергер…
– Но это все старые жуки, у которых нет терпения работать с молодежью. Нам нелегко было принять решение, Юлия. Мы перебрали всех сотрудников, занятых вне фирмы. Ты должна гордиться тем, что наш выбор пал именно на тебя. Это большая честь.
Юлия не знала, что ответить.
– Итак, ты берешь его, – подвела итог разговора Элвира, – в следующем сезоне, да? Ты, действительно, сделаешь нам большое одолжение.
15
– Мне это не нужно, мне это совершенно не нужно, – жаловалась Юлия Роберту, рассказав ему о предложении Элвиры.
– Почему же ты согласилась?
– Она надавила на меня.
– Чепуха. Она не имеет права требовать это от тебя. Позвони ей и скажи, что ты передумала.
– Я не могу этого сделать.
– Тогда пошли ей факс. Таким образом ты освободишь себя от каких-либо дискуссий.
– Это ее очень сильно разозлит.
– Ну и что?
– Мой договор скоро заканчивается…
Роберт перебил ее:
– Итак, дорогая, что из этого следует? А то, что если они не продлят договор, они просто сделают хуже сами себе.
– Я в этом не уверена. Ты ведь знаешь, как мне трудно иногда смолчать. Я просто терпеть не могу, когда они заставляют меня предлагать клиентам модели, о которых я заранее знаю, что они не продадутся, или если мне поставят продукцию слишком поздно или не ту. Конечно, я не буду устраивать скандал, ты ведь знаешь меня. Но Элвира, так же как и Инге-Лорэ не выносят никакой, даже самой малой, критики.
– Я знаю, – ответил Роберт уже с сочувствием, – но это нигде и никогда не было причиной увольнения. Ты просто должна сейчас знать, чего ты хочешь. Не давай вынуждать себя на действия. Но возможно тебе будет интересно поработать с этим молодым наглецом.
– Он не наглец!
– Видишь, ты уже защищаешь его.
– Он ведь не виноват, что Хаген предложила его мне!
– Собственно говоря, что же тебя тогда не устраивает?
– Мне кажется, как будто за мной будут наблюдать.
– Смешно! Как это абсолютно неопытный юноша может следить за тобой? И даже если бы ему это удалось, что ты должна скрывать?
– Естественно, ничего.
– Ну, вот!
Они еще много раз обсуждали эту тему, но не пришли к единому мнению. Юлия не могла объяснить определенно, почему мысль о присутствии Нойнера была так неприятна ей. А у Роберта росло подозрение, что она только притворяется. Он считал, что ей должно было быть приятно совершать эти поездки с воспитанным, привлекательным молодым человеком. Его даже веселило, что она не хочет сознаться в этом. Юлия злилась, что Роберт не хочет ее понять.
Хайди тоже не обошлась без совета:
– Не думай об этом так много, Юлия! На твоем месте я просто получала бы удовольствие. Подстегивай его и делай как можно удобнее для себя!
Юлия вздохнула.
– Спасибо, Хайди. Я постараюсь.
16
В Мюнхене все прошло очень хорошо. Юлия арендовала помещения для показов и наняла манекенщиц еще до появления Ханса-Георга Нойнера. Вместе они получили коллекцию и при помощи двух студентов смонтировали передвижные стойки. При этом Нойнер брался за все и был просто незаменим.
Как всегда, Юлия нервничала накануне вечером, ее охватило волнение, которое бывает перед выходом на сцену. Нойнер же был совершенно спокоен и невозмутим. Ведь от результатов показа его карьера нисколько не зависела, а вот Юлия боялась, что придет слишком мало заказчиков, или, несмотря на предварительные подтверждения, клиенты фирмы вообще проигнорируют показ.
Но несмотря на все опасения, демонстрация моделей прошла хорошо и весь день был сплошным успехом. Клиенты приезжали в течение всего дня. Юлия, манекенщицы и Нойнер просто с ног валились от усталости.
Юлию раздражало, что Нойнер ходил от стола к столу, подсаживался к заказчикам, откровенно ухаживал за дамами и вмешивался в профессиональные беседы мужчин. Но, собственно, что ему оставалось делать, – говорила себе Юлия. По ходу показа она давала необходимые пояснения, доверить эту важную часть работы Нойнеру она не решилась. Помочь манекенщицам при переодевании он тоже не мог – в этом у него не было никакого опыта.
Наконец, когда все закончилось, коллекция была уложена и наведен минимальный порядок – на следующее утро должны были прийти уборщицы, чтобы убрать все основательно. Нойнер спросил Юлию – какие планы у нее сегодня вечером?
Она засмеялась.
– Боже мой! Поехать домой, лечь в постель и спать.
Я с удовольствием еще посидел бы где-нибудь.
– Да, конечно, так и сделайте, раз уж вы оказались в Мюнхене. – Она не стала советовать ему отдохнуть получше, чтобы на следующий день быть в полном порядке. Ей было совершенно все равно, в каком состоянии он будет завтра. Их совместная работа на сегодня закончилась.
На следующий день Ханс-Георг Нойнер появился свежим, бодрым и подчеркнуто деловым. Он, как прежде, увивался вокруг заказчиков и пытался любыми средствами заслужить их расположение.
Показ мод в Мюнхене прошел без всяких недоразумений. Было уже поздно, и Юлия предпочла не ехать в Винкельхоф домой, а переночевать в своем бюро в Мюнхене… У нее там была кушетка и постельные принадлежности, которыми она пользовалась в случае необходимости. Нойнер ничего не сказал ей о своих планах на вечер.
Когда все было закончено, и они погрузили стойки с платьями в автофургон, она решила для себя, поскольку Нойнер здорово помог, сказать ему, как она ценит его помощь. Он принял ее похвалу с довольной улыбкой.
Юлия подала ему руку.
– Итак, встретимся завтра в Штуттгарте.
Нойнер поднес ее руку к губам, что показалось ей совершенно неуместным.
– Если бы вы разрешили мне высказать одно пожелание… – Он сделал паузу. – Мы могли бы поехать вместе. На этом мы сэкономили бы бензин, ну и вообще…
Она не дала ему договорить: – Только не надо заезжать за мной в отель. Если это удобно, я буду ждать вас в Угнтерхагине на стоянке.
Юлии было нечего возразить против этого предложения, и так получилось, что на следующий день, после полудня они вместе приехали в Штуттгарт в гостиницу «Отель Принц». Юлия осмотрела конференц-зал, который арендовала для показа и с облегчением убедилась в том, что все было в порядке. Она поговорила по телефону с флористом, который должен был оформить зал цветами. Тем временем Нойнер принес коробки с бутылками и печеньем. Автофургон уже прибыл и стоял во дворе гостиницы. Водитель с помощником объединенными усилиями подняли все в зал.
Время впереди достаточно, и Юлия не стала отказываться, когда Нойнер предложил ей вместе пообедать. Обычно в это время она принимала ванну, а затем заказывала в номер что-нибудь перекусить. Но сейчас она не хотела показаться невежливой. Кроме того оказалось, что ей приятно ехать в его обществе. Было начало января, очень неуютное время года. Правда, на машине Юлии были зимние покрышки, но дороги были не очень хорошо очищены, а на последнем участке еще к тому же начал идти снег. К своему собственному удивлению на нее очень успокаивающе подействовало то, что с ней рядом был мужчина, который в случае необходимости мог подтолкнуть автомобиль и помочь надеть цепи на колеса.
После того как они распаковали свои вещи и привели себя в порядок, они встретились в ресторане гостиницы и пообедали, взяв бутылку вина. Юлия чувствовала себя прекрасно. Осталась позади утомительная поездка, и теперь она с некоторым волнением ожидала коммерческого показа моделей. Она знала, что хорошо выглядит. Свет настольной лампы, который был приглушен розовым абажуром, мягко освещал ее лицо. Старший официант, которого она знала, обслуживал их с особым вниманием.
– Этот тип меня явно невзлюбил, – сказал Нойнер.
Юлия засмеялась.
– Откуда вы это взяли?
– Как он смотрит на меня! Если бы взглядом можно было убить…
– Не воспринимайте это на свой счет! Вероятно, он считает странным, что сегодня я не одна.
– Но вы же не всегда здесь бывали одна.
Юлия задумалась на какое-то мгновение.
– Чаще всего одна, – призналась она.
– Но это же грустно. Красивая женщина никогда не должна быть одна.
Юлия оставила без внимания этот комплимент и сказала:
– На работе во всяком случае так удобнее. У меня развязаны руки и не надо ни под кого подстраиваться.
Он сделал испуганный вид.
– Неужели я вам так мешаю?
Она засмеялась.
– Пока не очень.
– Но вы никогда не собирались обзаводиться ассистентом.
– У меня есть сотрудница. Она работает в бюро, когда я нахожусь в отъезде. Это очень важно для меня.
– Я не понимаю, как ваш муж допускает, что вы так часто уезжаете.
– Он знает, что это необходимо.
– Время от времени маленький флирт – не больше? Могу себе представить, как это оживляет брак.
Юлия почувствовала, что цепенеет. Да, действительно, изредка она слегка флиртовала с каким-нибудь привлекательным заказчиком или сыном владельца дома моделей, но не более. Роберт знал об том, потому что она сама ему рассказывала, и это ничего не значило для него. Этот «юный наглец», вспомнила Юлия выражение Роберта, не имеет никакого права обвинять ее в легкомыслии.
С усилием взяв себя в руки, она сказала:
– Вы позволяете себе наглость, господин Нойнер.
– Господи! – воскликнул он и задорно улыбнулся. – Вы что, шуток не понимаете?
– Не понимаю, когда они идут на мой счет.
– Я не думал, что вы так воспримете мои слова.
– Теперь вы точно знаете, как я их восприняла. Вам может это показаться старомодным, но я очень серьезно отношусь к браку и верности. Я надеюсь, что не давала вам повода для каких-либо неуместных надежд.
Он громко и неестественно рассмеялся.
– Неужели вы себе вообразили, что я намерен с вами заигрывать? Вы очень бойкая женщина, признаю это, но вы годитесь мне в матери.
Юлия не стала говорить ему о том, что разница в возрасте не так уж велика – или он считал, что ей около сорока? Иногда, когда она смотрела в зеркало, ей и самой так казалось. Но не с этим мальчишкой обсуждать вопрос ее возраста.
– Я рада, что вы так думаете, – сказала Юлия холодно. – Тогда вам, вероятно, удастся выбрать правильный тон в нашем общении. – Она подозвала официанта и подписала счет. – А теперь, извините… – Она поднялась, не закончив обед.
Нойнер вскочил, чтобы проводить ее до выхода. Но холодный взгляд Юлии остановил его.
Юлия злилась. Не столько на этого молодого человека, сколько на себя. У нее было впечатление, что она сделала что-то неправильно, чем вызвала его наглость. Но она не понимала, как это получилось. До сих пор она считала, что может держать себя в руках в разных ситуациях, и даже могла заставить других людей подчиниться ей. Однако в этот раз все пошло вкривь и вкось, и она не могла простить этого Нойнеру.
Тем не менее Юлия сделала вид будто ничего не случилось, и стала обращаться с ним так, как он этого заслуживал: как с усердным, но неопытным сотрудником. Она надеялась, что со временем напряжение в их отношениях спадет.
Но Нойнер отнюдь не был преисполнен добрых намерений, как она. Он, как ей казалось, нарочито обращался с ней, как с пожилой дамой. Он любезничал с манекенщицами и при этом делал вид, что опасается ее гнева, если она вдруг заметит его при ухаживании. Если они все вместе сидели после работы, любой разговор в группе вокруг Ханса-Георга Нойнера умолкал, как только появлялась Юлия, чтобы дать указания или просто попрощаться. Когда же она поворачивалась и уходила, за ее спиной хихикали. Казалось, Нойнер стремился к тому, чтобы выставить ее в таком нелепом виде. При этом он действовал так расчетливо и осторожно, что не давал ей никакого повода осадить его.
После окончания демонстрации моделей Юлия обычно ходила среди столов, чтобы спросить клиентов об их впечатлениях, показать им образцы тканей и в случае необходимости принять заказы. При этом Нойнер всегда был рядом с Юлией и избавиться от него можно было только с помощью какой-нибудь грубости.
Однажды он подвинул ей стул: – Пожалуйста, садитесь же, госпожа Пальмер!
– Благодарю вас, – покачала головой Юлия: у нее ужасно устали и болели ноги.
– Пожалуйста! Вы не должны слишком много брать на себя.
Сидевшие вокруг клиенты поддержали его.
– Ну хорошо, так действительно будет удобнее, – согласилась Юлия и уступила просьбе.
Потом она потребовала от Нойнера объяснений.
– Зачем вы это сделали? Вы что, не знаете, что я могу садиться с клиентами только в том случае, если они сами выражают такое желание?
– Я ведь хотел сделать как лучше, – защищался он. – Вы действительно выглядели очень уставшей.
– Не морочьте мне голову! – прошипела она.
– Но мне показалось.
– Вы сознательно разрушаете мой образ!
– Какой же это образ?
– Образ здоровой, закаленной, оптимистично настроенной личности.
Он задумался.
– Я боюсь, вам это только кажется.
Конечно, Юлия знала, что уже не выглядела такой юной и свежей, как раньше. Однако Нойнер был первым, кто позволил себе обратить ее внимание на это. Больше всего ей хотелось сейчас дать ему пощечину.
– Здесь распоряжаюсь я, – заявила Юлия, – и если вы хоть раз еще вмешаетесь в мои дела, я отправлю вас домой, невзирая ни на «Про Фобис», ни на Элвиру Хаген.
Эта угроза подействовала таким образом, что теперь он стал заботиться о ней с преувеличенным вниманием. Он распахивал перед ней двери, прислуживал, если она выражала какое-то желание, и вскакивал, чтобы принести ей стакан сока. Юлия была бессильна против такой обезоруживающей наглости.
Когда же начали грузить коллекцию, которую в опечатанном виде надо было доставить в Цюрих, Нойнер попытался помешать ей поднимать или носить что-либо более или менее тяжелое, приговаривая:
– Нет, нет, это не для вас, госпожа Пальмер! – Или: – Нет, дайте это сделать мне!
Теперь, когда рядом не было ни манекенщиц, ни клиентов, Юлия позволила себе грубость.
– Черт возьми! Не смейте обращаться со мной как с фарфоровой куклой! Я здорова и полна сил.
– Моя дорогая госпожа Пальмер, – ответил Нойнер, – нисколько в этом не сомневаюсь. Но вы уж очень много берете на себя. Только от этого я и хотел вас предостеречь. Вы должны бы быть благодарны мне за все, а не рявкать на меня.
Юлия предпочла уступить, чем спорить с ним; она вынуждена была признать, что ей не удалось обуздать его наглость.
Еще никогда ей так не хотелось, чтобы поездка поскорее закончилась. Цюрих, Вена, Зальцбург – это все еще предстояло. Новая коллекция хорошо принималась, клиенты делали много заказов. Но радость Юлии от этого успеха была отравлена. Наглое поведение Нойнера становилось невыносимым для нее.
В Зальцбурге Юлия довольно решительно попрощалась с ним.
– Мне очень жаль, что мы должны здесь расстаться, – сказала она с усилием изображая любезность. – Я еду не в Мюнхен, а прямо домой. Но я уверена, что отсюда поезд в Мюнхен ходит каждый час. До вокзала здесь недалеко. Вы без труда сможете дойти пешком.
На его лице отразились противоречивые чувства, удивление, злость и вместе с тем удовлетворение, которое он сумел прикрыть злой усмешкой. – Абсолютный отказ, да?
– Я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду, – ответила Юлия и повернулась к нему спиной. – Счастливого пути!
Для нее оказалось полезным то, что она так хладнокровно отделалась от него. Пока она ехала в машине, у нее было время для того, чтобы все свои переживания, связанные с Нойнером, обратить в небольшие смешные истории, которыми она хотела развеселить Роберта. На расстоянии вся история начинала казаться действительно смешной.
17
Весна была в разгаре, когда Юлия начала планировать новые встречи с клиентами. В этот раз речь шла не только о больших городах, нужно было найти и посетить в ближайшем окружении по возможности каждый магазин, где продавалась одежда «Про-Фобис-моден». Юлия уже известила потенциальных заказчиков о своем посещении, правда, не указывая ни час, ни день. Эта поездка могла занять от четырех до шести недель, и было тяжело расставаться с Робертом.
Они только что были вместе, и Юлия еще лежала в его объятиях.
– Я постараюсь закончить свои дела как можно быстрее, – пообещала Юлия.
– Ты не должна этого делать, – ответил Роберт. – Его голос звучал глухо, она едва могла разобрать слова.
– Что ты говоришь?
– Подожди, – пробормотал он, – я сейчас вернусь.
Роберт отстранил ее от себя и, слегка покачиваясь, встал.
– Ты что, плохо переносишь пиво, да? – удивленно спросила Юлия, потому что вечером они выпили по бутылке пива каждый.
Он ничего не ответил и, шатаясь, направился в ванную.
Юлия потянулась и только устроилась поудобнее в постели, как вдруг из ванной донесся глухой стук и звон разбитого стекла.
– Роберт, что там? – крикнула она с тревогой в голосе и выпрыгнула из кровати.
Роберт лежал на полу с закрытыми глазами и белым как мел лицом. Он явно был без сознания. Рядом валялся разбитый стакан для воды. В какую-то долю секунды ей показалось, что Роберт мертв. Но затем она заметила, что его грудь поднимается и опускается.
Юлия бросилась к телефону и набрала номер их соседа – молодого врача, живущего рядом.
– Доктор Вилковски, пожалуйста, вы не могли бы сейчас зайти к нам?
– Что случилось?
– Мой муж… он потерял сознание.
– Я сейчас приду.
Только теперь Юлия поняла, что стоит голая. Она стремительно оделась и кинулась к входной двери. Вилковски подошел к их дому в эту же минуту. Юлия отчаянно пыталась найти какие-то слова, чтобы объяснить ему, что произошло.
Он мягко отстранил испуганную женщину.
– Сначала я осмотрю вашего мужа.
Юлия проводила его в ванную. Врач, не обращая внимания на осколки, встал на колени на полу около Роберта, достал стетоскоп и начал слушать.
Через плечо он взглянул на Юлию и улыбнулся ей, успокаивая: – Во всяком случае, сердце в полном порядке. – Он вновь склонился над Робертом, приоткрыл ему веки, светя в зрачки крошечной лампой.
Затем он встал, отряхнул с брюк осколки стекла и сказал, не глядя на Юлию:
– Его нужно отвезти в больницу. Где у вас телефон?
Юлия, задыхаясь от страха, спросила:
– А вы сами не можете ему помочь?
– К сожалению, нет. Лучше не рисковать.
Он вызвал скорую помощь, заказал машину для перевозки, дал адрес и рекомендовал отвезти пациента в клинику в Габерзее.
Юлия знала, что в Габерзее, к западу от Розенхайма, находилась психиатрическая клиника.
– Габерзее… почему? – спросила она, когда доктор Вилковски положил трубку.
– У вашего мужа в последнее время были головные боли?
– Да, бывали.
– Он обращался по этому поводу к врачу?
– Нет. Я думаю, ему не было настолько плохо.
– И что он делал?
Она пожала плечами.
– Принимал обычные лекарства против головных болей.
– Он жаловался на боли?
– Нет, мой муж не из тех, кто любит жаловаться. Он не придавал этому большого значения.
Доктор Вилковски посмотрел на часы.
– Может быть, в последнее время вы замечали какие-то особенности в его поведении? Что-нибудь необычное?
Юлия задумалась.
– Да, может быть сегодня утром. Он разволновался, что не принесли газеты. Но ведь сегодня воскресенье, мы не получаем в этот день газет. Там, где мы жили раньше, было иначе. Я напомнила ему об этом, и он успокоился. Прежде чем он упал, он так странно говорил, очень невнятно произносил слова. Доктор Вилковски, что все это значит?
– Я еще не могу сказать точно. Все признаки говорят о небольших нарушениях мозговой деятельности. Поэтому я и просил отвезти его в Габерзее. Там есть отделение нейрохирургии и его могут обследовать там с наибольшей точностью. Вы не помните, у мужа не было ушибов?
– Нет! – поспешила ответить Юлия, но сразу же поправила себя. – На работе, в отделе, где работает муж, делали новое оформление витрины. Он дал распоряжение развесить старые жестяные кувшины в качестве рекламы. Декораторша прикрепила их недостаточно высоко, Роберт наткнулся на них и ударился головой. Но в этом не было ничего страшного. У него даже шишки не было.
– Но все-таки он рассказал вам об этом.
– Он рассказал мне потому, что разозлился тогда из-за глупости декораторши.
В этот момент раздался звонок в дверь. Вошли двое мужчин в белых коротких халатах, джинсах и спортивной обуви. Один из них нес носилки. Следом за ними шел молодой врач.
Юлия повела санитаров к Роберту, в то время как оба врача начали тихо переговариваться. Санитары осторожно положили Роберта на носилки, закрепили ремни, накрыли одеялом.
– Можно мне поехать с вами? – спросила Юлия врача скорой помощи.
– Мне очень жаль, но это не разрешается.
– Тогда я поеду следом за вами.
– Если вы считаете это нужным… Хотя это вряд ли имеет смысл.
Юлия уже схватила свою сумку.
– Я хочу быть рядом, когда он придет в сознание.
Это была странная поездка. Все предметы вокруг казались нереальными, как в страшном сне. Очень скоро Юлия потеряла из виду машину скорой помощи, которая ехала впереди. Ей приходилось с трудом выискивать дорогу на Габерзее, тормозить на проселочных дорогах у многочисленных поворотов с указателями. Она все время боялась свернуть не там, где нужно, боялась опоздать или вообще не найти клинику.
Но, наконец, она добралась до клиники. Несмотря на свой страх и смятение, она подумала, что, возможно, в первый раз в жизни не обратила внимания на свой внешний вид. Остановившись на огромной, почти пустой в это время, стоянке рядом с основным корпусом клиники, она опустила солнцезащитный козырек в салоне машины и взглянула на себя в зеркало. Юлия увидела свое бледное, искаженное страхом лицо, растрепанные волосы, опухшие глаза, размазанные тени на веках. Но она не стала тратить время на то, чтобы поправить макияж. Она быстро вышла из машины и помчалась, даже не закрыв машину и не вынув ключ зажигания.
Комплекс зданий окружной больницы был огромен, но приемный покой скорой помощи, отмеченный бело-голубой неоновой вывеской над входом, был виден издалека. Машина скорой помощи остановилась перед подъездом. Задние дверцы были открыты, санитары как раз выдвигали носилки из глубины машины. Юлия хотела броситься к ним, подумав, что это может быть Роберт. Но потом поняла, что Роберта привезли гораздо раньше.
Юлия спотыкаясь взбежала по ступенькам рядом с пандусом. Помещение приемного покоя было ярко освещено, на нескольких столах, покрытых пленкой, лежали больные. Врачи и сестры проводили первые обследования, накладывали повязки или шины. Резко пахло кровью, потом и дезинфицирующими средствами.
Молодая медсестра в очках сидела перед компьютером и записывала данные на каждого нового больного, которые ей сообщал санитар. Юлия продвинулась вперед и спросила о своем муже. – Его привезли из Винкелхофа… он был без сознания.
Сестра занесла данные Роберта в компьютер, а затем подтвердила:
– Роберт Пальмер, да. Пожалуйста, укажите его страховку. Вы случайно не знаете номер страховки? Хорошо, тогда, пожалуйста, пришлите потом.
– Где он? – просила Юлия и, хотя понимала, что это бессмысленный вопрос, добавила: – Что с ним?
– Обратитесь к доктору Богнеру. Третья дверь направо.
Юлия прошла через стеклянную дверь в широкий серый бетонный переход и поднялась на несколько ступеней наверх. На первой двери была прикреплена эмалевая табличка: «Дежурный врач». Она постучала и вошла. Доктор Богнер сидел за длинным письменным столом, перед ним лежала открытая папка, а рядом гора документов. Комната была скудно обставлена, в ней не было окон, только верхний свет, к потолку поднимался дым от его сигареты.
Врач поднял голову и неприязненно посмотрел на Юлию, при этом он сделал движение, как если бы хотел загасить сигарету, потом передумал и лишь стряхнул пепел. Это был худой человек с впалыми щеками, тонкими губами и холодными серыми глазами.
– Где мой муж? Роберт Пальмер. Я хочу увидеть его! – выпалила Юлия на одном дыхании.
– Госпожа Пальмер, садитесь, пожалуйста, – сказал врач и показал на стул, который стоял у письменного стола.
Юлия подчинилась.
– Естественно, вы можете пойти к нему, но сейчас он спит. Мы дали ему сильное успокоительное средство.
Юлия судорожно сжала в руках сумку.
– Почему?
– Потому что завтра утром мы должны его оперировать. Профессор будет сам делать эту операцию.
Юлия хотела было что-то спросить, но передумала и молча ждала объяснений.
– Как только вашего мужа доставили к нам, госпожа Пальмер, мы сразу же сделали рентген. Снимки показали субдуральную гематому.
Юлия с испугом вслушивалась в слова врача.
– Гематома, – продолжил доктор Богнер и закурил новую сигарету, – это кровоизлияние, в большинстве случаев ничего опасного. Но у вашего мужа такая гематома образовалась под мозговой оболочкой. Гематома давит на мозг, и это вызвало потерю сознания, а также определенную спутанность мыслей. Когда он очнулся, он, правда, вспомнил свое имя, но не смог назвать ни свой возраст, ни дату рождения. Вы понимаете, госпожа Пальмер, если мы сразу же не примем меры… – теперь он решительно погасил сигарету, – его состояние только ухудшится.
– Значит, операцию нельзя отложить?
– Именно так.
– Я думала, что обычное кровоизлияние рассасывается само по себе. – И она добавила неуверенно: – Через некоторое время.
– Но до этого могут произойти необратимые нарушения мозговой деятельности.
«Вот так вот», – подумала Юлия и задала себе страшный вопрос, который не осмелилась бы произнести вслух: не могли ли эти нарушения уже произойти.
– Сейчас, – сказал доктор, как будто читая ее мысли, – еще существует реальный шанс полного излечения.
Юлия встала.
– Я могу увидеть мужа?
Доктор Богнер посмотрел на часы и тоже поднялся.
– Я отведу вас к нему.
Они прошли по длинным коридорам, направо, налево, направо, две ступени наверх, наконец, через дверь в стерильную больничную палату, и Юлия оказалась перед кроватью, где лежал ее муж. Она испугалась и чуть не вскрикнула от ужаса. Юлия так привыкла к его светловолосой шевелюре, а теперь его голова была гладко обрита.
– Извините, я не подумал об этом, – сказал доктор Богнер. – Следовало предупредить вас.
Казалось, Роберт заснул крепко и спит как маленький ребенок, настолько беспомощным он выглядел.
– Могу я остаться около него?
– Теоретически да, но сейчас вы ничего не сможете сделать для него. Будет лучше, если вы все же поедете домой. – Он был очень тактичен, но Юлия поняла, что, должно быть, выглядит очень неряшливо. Она покраснела.
– Мы будем оперировать его завтра утром, – продолжал доктор Богнер. – Это означает, что по нашим расчетам он должен прийти в себя примерно к десяти часам утра. Таким образом, в вашем распоряжении достаточно времени, вы можете немного отдохнуть.
– Да, – почти беззвучно ответила Юлия. – Спасибо, господин доктор.
Врач проводил ее до выхода.
– Госпожа Пальмер, – сказал он, – если вы хотите что-нибудь сделать для вашего мужа…
– Да? – спросила она и выжидательно посмотрела на него.
– Молитесь за него!
На следующее утро Юлия недолго побыла дома, в восемь часов утра она уже была в клинике Габерзее, очень элегантно одетая – в габардиновом костюме кофейного цвета и светлой шелковой блузе, тщательно накрашенная и причесанная. Тем не менее глаза за набухшими веками казались совсем крошечными – ведь она почти всю ночь не спала.
Роберта уже прооперировали, но ее к нему не пустили. Строгая медсестра отказалась пропустить ее, а доктора Богнер нигде не было видно.
Только позже, уже после того как профессор в сопровождении врачей и сестер во время обхода посетил и Роберта, Юлию пустили к нему.
Профессор, с которым она хотела поговорить, только кивнул ей и дружески, но лаконично сообщил:
– Все в порядке, госпожа Пальмер. Я поздравляю вас. – Затем он двинулся дальше со всей своей свитой.
Юлию даже не взволновали эти слова, так как она сгорала от нетерпения скорее увидеть мужа. Было уже начало двенадцатого.
Роберт лежал на высокой больничной койке, изголовье которой было слегка приподнято. Его лицо было почти таким же белым, как и повязки, закрывавшие его череп. Взгляд был отсутствующим. Было видно, что он находится под воздействием лекарств.
– О Роберт, Роберт! – воскликнула потрясенная Юлия и, сама не зная почему, добавила единственное, что ей пришло в голову в этот момент: – А я совсем ничего тебе не принесла!
Роберт внимательно посмотрел на Юлию, узнал ее и попытался улыбнуться.
