Текст книги "Рожденная заново"

Автор книги: Мари Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

38

Когда на следующий день Юлия вернулась в Мюнхен, она все еще продолжала пребывать в хорошем настроении. Хайди ждала ее и сразу набросилась с вопросами.

– Ты действительно вытащила сама себя из болота, – сказала Хайди с восхищением и удивлением одновременно.

– Мне и самой так показалось! – с сияющей улыбкой ответила Юлия. – И знаешь, что я должна тебе сказать? Если бы я не была так уверена в том, что хорошо выгляжу, у меня ничего б не получилось. Ведь ты же знаешь, какой неуверенной в себе я была перед операцией? Я даже вспоминать об этом не хочу.

– Тогда мы должны выпить за здоровье профессора Келлерманна! – предложила Хайди, и они решили выпить по стакану хорошего вина.

Зазвонил телефон, Хайди взяла трубку.

– Торговое агентство Юлии Пальмер, у телефона Хайди Ламм. Роберт, это вы? Да, Юлия здесь. Она только что вернулась из поездки. Подождите, пожалуйста. – Она переключила на телефонный аппарат, стоявший на столе Юлии. Юлия взяла трубку.

– Ах, Роберт, как хорошо, что ты позвонил! Мне так много надо рассказать тебе…

Он не дал ей договорить.

– Не сейчас, Юлия, в другой раз. Случилось несчастье.

– Что случилось? – недоуменно переспросила она.

– Я не могу объяснить это по телефону. Пожалуйста, срочно приезжай в Винкельхоф.

– Но, Роберт, я…

– Ты мне нужна, Юлия, прошу тебя.

– Я уезжаю сейчас к моим клиентам и вряд ли…

– Пожалуйста, Юлия, ну подумай! В первый раз в жизни я по-настоящему прошу тебя. Не отказывай мне.

Она молчала, и это молчание означало: он никогда не просил ее о том, что не было бы в действительности очень важным.

– Садись в машину и приезжай! – настаивал он.

– Ну хорошо. Я постараюсь как можно быстрее.

Юлия положила трубку и сказала:

– Придется отложить наши посиделки, Хайди.

– Я уж так и подумала. Можно тебя спросить, что там случилось?

Юлия пожала плечами.

– Не имею понятия. Но будет лучше, если я сейчас переоденусь и поеду.

Менее чем через час Юлия была в Винкельхофе. Маленький поселок так мирно выглядел в лучах заходящего солнца, что Юлия с трудом могла себе представить, что же могло произойти у Роберта.

Она продолжала успокаивать себя, что, может быть, не случилось ничего страшного.

Юлия едва успела позвонить в дверь квартиры, как Роберт уже открыл ее, приложил палец к губам и сказал:

– Тихо, пожалуйста.

Он взял ее за руку и потянул в спальню. Шторы были закрыты, свет шел только от маленькой лампы на комоде. Прошло какое-то время, прежде чем Юлия смогла рассмотреть на большой кровати среди подушек маленькую фигурку. Это была Михаэла, дочь Роберта.

Юлия видела девочку только один раз, нарядно одетой, тогда она показалась Юлии очень живой, почти дерзкой девочкой. Сейчас ее голова была забинтована, волосы уже не казались светлыми и волнистыми, а потемнели и слиплись. Глаза были опухшими, она лежала на спине и тяжело дышала.

Юлия испугалась, но не осмелилась что-либо сказать.

Роберт подтянул ее ближе к кровати и приподнял одеяло. Руки Михаэлы были покрыты темными пятнами и рубцами.

Только лишь когда они вышли из спальни и Роберт очень плотно закрыл дверь, Юлия осмелилась спросить:

– Похоже на то, что она сопротивлялась. Ей как будто сдавило горло.

– Это сделал он, – с горечью ответил Роберт. – Тео, муж Риты.

– Откуда ты знаешь?

– Рита сама принесла мне девочку.

– Как можно было броситься на ребенка! – воскликнула Юлия с возмущением.

– Это происходит во многих семьях.

– Да, когда читаешь об этом в газетах… Разве не следует отвезти ее в больницу?

– Доктор Вилковски осмотрел ее. Он зашил рваную рану на голове и считает, что у нее сотрясение мозга.

– А вдруг что-нибудь еще? Вспомни о твоей гематоме. Я думаю, нам нужно отвезти ее в Габерзес.

– Если она проснется в больнице, ей станет еще хуже.

– Но врачи и сестры знают, как действовать в таких случаях. Ведь после несчастных случаев пострадавшие приходят в себя чаще всего именно в больнице.

– Да, конечно. Ты права, но… – он замолчал. – Я хочу избежать этого, – тихо добавил он.

– Ты хочешь ухаживать за ней дома?

– Нет, я не смогу этого сделать. Странно, но она боится меня и доктора тоже.

– Потому что вы мужчины.

– Может быть, поэтому. Во всяком случае, она отпихивала нас изо всех сил, когда мы хотели помочь ей. Затем доктор Вилковски дал ей успокаивающее лекарство.

– Что же будет дальше?

Юлия, я прошу тебя, ты не смогла бы…

– Я? Ты с ума сошел? У тебя ведь есть подруга!

– Но она не такая. Она не подходит для этого. Я никогда не смог бы доверить ей ребенка.

– Можно было бы попытаться.

– Нет, я слишком хорошо ее знаю.

– И все-таки любишь ее?

– Нет, Юлия, совсем нет. Я всегда любил только тебя.

– Очень трогательно, – ответила она язвительно. – Но я не смогу тебе помочь. Я уже сказала тебе, что как раз собиралась уезжать по делам.

– Да, в поездку к заказчикам, я помню. Но это мог бы сделать я.

Этот ответ Роберта прозвучал настолько неожиданно, что Юлия даже не могла сразу ответить.

– Я возьму на работе несколько дней в счет отпуска, – продолжал Роберт, – я должен буду сделать это так или иначе. У меня есть неиспользованный отпуск. Это, правда, не понравится моей дирекции, но ничего не поделаешь.

– Ты просто не представляешь, что собираешься взять на себя, – сказала Юлия. – Но давай сейчас сядем и все спокойно обсудим. – Она вошла в гостиную, так хорошо знакомую ей, и села в свое любимое кресло. – Я бы выпила сейчас немного вина, да и для тебя это будет нелишним.

Роберт принес бутылку белого вина и два бокала.

– Хочешь что-нибудь перекусить? – спросил он.

– Нет, спасибо. Скажи, что сейчас с девочкой?

– Ей пока что не следует ничего есть. У нее была рвота. Доктор Вилковски считает, что это нормальная реакция. Если ей захочется пить, можно дать ей чай. Я уже заварил чай из трав, он на кухне. – Роберт налил вина и сел напротив Юлии.

Она сделала глоток.

– Чтобы долго не рассказывать про мои дела, могу в двух словах сказать. «Насель» не сможет делать поставки…

– Вообще никакие? – спросил ошеломленный Роберт.

– Да, именно так. Я уже известила моих клиентов, но считаю более уместным извиниться перед каждым лично, но только в Южной Германии и Швейцарии. В данном случае клиентов в Австрии это не касается. Ты действительно хочешь взять это дело на себя?

– Почему бы нет? Мне будет это сделать легче, чем тебе, так как до этого момента я не имел никакого отношения к этом делу. Но как же это могло случиться?

Юлия рассказала ему все, что ей было известно.

– Ты сам на месте поймешь, стоит ли объяснять клиентам это все именно так. Возможно, тебе придет в голову что-нибудь другое.

– Темная история. Я подумаю об этом.

– Самое главное, чтобы ты любым способом настроил моих клиентов на благосклонное отношение и подготовил бы к этому, что я представлю им позже осеннюю коллекцию «Энклава».

– А разве ты занимаешься спортивной одеждой?

– Нет, нет. Но «Энклав» расширяет свой ассортимент вплоть до женской верхней одежды, и я добилась от них поручения на эти изделия.

– Вот это да!

– Это было непросто. Я всякого наслушалась. Впрочем, тебе тоже может достаться.

– Для меня это не имеет никакого значения. Я тут ни при чем.

– Адреса и фамилии клиентов, Роберт, ты сможешь взять у Хайди. Еще я запишу тебе, где в разных городах удобнее всего парковаться.

– Ну что ты! Я и сам могу это найти.

– В этом я не сомневаюсь. Но если заранее знаешь, то можно сэкономить время. Я ведь хочу, чтобы ты вернулся как можно скорее.

39

Юлия провела ночь в кровати рядом с Михаэлей. Она охраняла сон ребенка.

Роберт постелил себе на диване в гостиной.

Михаэла спала очень неспокойно и иногда тихо постанывала. Юлия не осмеливалась успокоить ее, опасаясь разбудить.

Вскоре после полуночи девочка громко позвала:

– Мама, мама! – Но глаза ее оставались закрытыми.

– Успокойся, все будет хорошо, Михи, – нежно сказала Юлия. – Твоя мама скоро придет. Может быть, ты хочешь в туалет? – Юлия встала, взяла ребенка на руки, отнесла и посадила в туалете. На малышке даже не было ночной рубашки. По-видимому, бегство было внезапным.

Девочка сидела с закрытыми глазами и раскачивалась. Ничего не происходило. У Юлии всплыло в памяти воспоминание о детстве. Она начала насвистывать. И когда она уже хотела перестать, произошло то, что нужно. Михаэла расслабилась и выпустила из себя сильную струю.

– Молодец, – похвалила Юлия, – послушная девочка, Михи! Ты все сделала очень хорошо. – Она снова взяла ее на руки. – Хочешь что-нибудь попить? – Девочка сделала пару маленьких глотков теплого чая.

Юлия положила ее снова в кровать и закрыла одеялом.

– А теперь спи, Михи! – прошептала она. – Я останусь около тебя, а твоя мама скоро придет.

Она некоторое время подождала, потом вернулась в ванную комнату, достала грязную детскую одежду, постирала рубашку, брючки, чулки и платьице, а затем тщательно отполоскала. Чтобы не шуметь, она не включала стиральную машину. Затем она отжала все руками и повесила на вешалку для полотенец.

Когда Юлия потом лежала в кровати и, опершись на локти, наблюдала за беспокойным сном девочки, перед ее глазами всплывали давно прошедшие дни. Как оберегали ее тогда!

Она никогда раньше не думала об этом. Мама всегда была рядом с ней, веселая и бесконечно терпеливая. Отец не очень интересовался ее делами. Иногда он подтрунивал над ней, а затем высмеивал, если она всерьез воспринимала его шутки. У нее складывалось впечатление, что он живет в каком-то другом, собственном мире. Но он всегда был рядом с ней, сильный, надежный как дерево, которое защищает и от дождя, и от солнца. Ничто не омрачало ее детство. Никогда она не могла даже предположить, что ее мама может быть не совсем здорова. Смерть матери впервые в жизни вызвала у нее настоящую боль. Но к этому времени она была уже большой девочкой.

Этот беззащитный ребенок, который лежал здесь около нее, дыша открытым ртом, с дрожащими веками, – этому ребенку еще до появления на свет пришлось испытать многое! Заботы матери о судьбе своего ребенка, которые не исчезли и после рождения, ссоры между родителями, новый отец, маленький брат, который стал соперником! Вероятно, или даже совершенно определенно ее избили не в первый раз, это случалось и раньше, но не так сильно. Юлия испытывала такое сострадание к ребенку, что у нее выступили слезы.

«Только не реветь, – подумала она. – Этого только не хватало. Ты должна быть сейчас сильной».

Где-то к утру Михаэла снова стала беспокойной, Юлия помогла ей еще раз сходить в туалет, затем дала попить и смазала кремом ее обветренные губы. При этом Юлия бормотала какие-то успокаивающие, ласковые слова. И только потом она наконец заснула.

Роберт разбудил ее к завтраку.

– Как прошла ночь? – спросил он, когда они сели за стол.

– Вполне хорошо.

– Ты выглядишь уставшей.

– Да, я устала. – Юлия потерла глаза. – Но это не имеет значения. Уж пару дней я продержусь.

Перегнувшись через стол, он взял ее руку и крепко сжал.

– Моя отважная девочка!

Она скривила лицо.

– «Девочка» – это немножко не то слово.

– Для меня ты была и остаешься моей девочкой. Именно так я думаю о тебе.

– Тогда тебе придется переучиваться.

Чашка крепкого кофе придала ей сил, но было неспокойно на душе.

– Извини меня, – сказала она и с чашкой в руках направилась в спальню. Михаэла как раз пыталась встать.

– О, что ты делаешь? – воскликнула Юлия и поставила чашку на комод. – Тебе нельзя идти одной. – Она поспешила к девочке и взяла ее за руку. – Будь осторожна, не упади. – Юлия повела пошатывающуюся девочку в туалет.

– Если тебе что-нибудь понадобится, – сказала она, – ты должна позвать меня. Я все время здесь рядом. Ты ведь знаешь, кто я, да? Я – Юлия. Жена твоего папы, папули.

Юлия снова положила девочку в постель и накрыла ее, потом взяла свою чашку и стоя допила кофе.

– Твой отец и я здесь рядом, – повторила она. – Хочешь попрощаться с ним? Он уезжает на пару дней.

Михаэла не шелохнулась. Было непонятно, слышит ли она Юлию.

Вошел Роберт, уже в плаще, но, поскольку Юлия приложила палец к губам, он только посмотрел на дочь и ничего не сказал.

Юлия проводила его до двери, и они обнялись.

– Как старая супружеская пара, – усмехнулась Юлия.

– Что очень близко к правде, – ответил Роберт.

40

На следующий день пришел врач. До этого Юлия успела переодеться, поскольку какие-то ее вещи еще оставались в квартире и было несложно найти что-нибудь подходящее; убрала квартиру, перестелила постельное белье, покормила девочку.

Когда Михаэла услышала мужской голос, она широко открыла глаза и сжалась под одеялом – стало видно, как она напугана.

– Не бойся, Михи, – сказала Юлия. – Это просто добрый дядя доктор. Он не сделает тебе больно.

Все же девочка сопротивлялась, и Юлия была вынуждена держать ее руки, чтобы доктор Вилковски смог осмотреть ее.

– Ну вот, все кончилось, – сказала Юлия, когда врач убрал в сумку свой стетоскоп. – Я сейчас вернусь к тебе. – Она закрыла за собой дверь и проводила врача в гостиную.

– Ну и как обстоят дела?

– Вполне удовлетворительно.

– Но ее не покидает чувство страха.

– Мы должны этому радоваться. Очень часто при сотрясении мозга, а я не сомневаюсь, что это именно так и есть, так вот при сотрясении мозга пациент не помнит самого несчастного случая и зачастую даже того, что привело к этому. Тогда он не может как бы покончить со случившимся. Для ребенка это было бы особенно плохо. Это могло бы стать случаем уже для психиатра.

– Ах, даже так.

– Только когда она выздоровеет, вам следует очень спокойно поговорить о случившемся.

– Но ведь я сама ничего об этом не знаю.

– Тогда дайте рассказать ей.

– Но она ведь не разговаривает с нами.

– Я убежден в том, что она может говорить, но сейчас она просто не хочет.

– Да, правильно. Пару раз она звала «мама». И я совсем не знаю, чем ее кормить. Мой муж сказал, что у нее была рвота. Но мне не хотелось бы кормить ее овсяным отваром.

– Просто подождите, пока она поймет, что голодна, а тогда дайте ей, что она сама захочет. Конечно же, маленькую порцию. Самое главное, чтобы она пила достаточно жидкости.

– Да, это я уже знаю. Я даю ей чай из шиповника. Можно ей дать апельсиновый сок?

– Да, конечно, маленький стаканчик, но можно и яблочный.

– Ведь это было бы так хорошо для бодрости.

– Вы разрешите мне, госпожа Пальмер, задать вам один вопрос? – Молодой врач выглядел несколько смущенно. – Как вы, собственно говоря, относитесь к этому ребенку?

– Должна признаться, что я ее совсем не знаю. Я думаю, что должна была еще раньше позаботиться о Михаэле. Ведь она дочь моего мужа. Но я упустила этот момент, и сейчас мне ее безумно жалко.

Юлия почувствовала, как слезы опять подступили к глазам.

Доктор Вилковски положил руку ей на плечо.

– У вас нет причин упрекать себя, госпожа Пальмер. Малышка должна быть счастлива, что есть такой человек, как вы.

41

Юлия не точно выполняла предписание врача. На следующее утро, умыв и приведя в порядок девочку, она принесла ей завтрак – тост, намазанный маслом и стакан апельсинового сока.

– Попробуй немножко, – попросила она.

Девочка с удовольствием съела тост и выпила весь сок.

– Молодчина, Михи! – похвалила ее Юлия. – Нам ведь так хочется, чтобы ты снова набралась сил.

– А когда придет моя мама? – неожиданно спросила Михи.

– Мне очень жаль, моя хорошая, но я не смогу этого сказать. Я сама не знаю.

– Скоро?

– Да, наверное, скоро.

День и ночь Юлия проводила около Михаэлы. Она боялась оставить девочку одну. Чаще всего она сидела около кровати, чтобы быть рядом, если той что-нибудь понадобится. Она сшила Михаэле ночную рубашку из своей блузки, потом нашла еще старую рубашку Роберта. При этом у нее еще оставалось много времени, чтобы подумать. Сейчас, когда Михаэла уже могла принимать немного еды и была готова говорить, настроение стало несколько лучше.

Роберт звонил каждый вечер, но мать Михаэлы не показывалась.

Однажды днем она все-таки пришла, красиво одетая, в маленькой шляпе на хорошо причесанной голове и с чемоданом в руках. Юлия подумала, что она решила забрать девочку и уехать.

– Вы здесь? – ошеломленно спросила Рита.

– Да, – ответила Юлия и пояснила: – Роберт счел, что будет лучше, если о ребенке позаботится женщина.

– Это… я не знала.

– Ничего страшного, входите же. Вы, конечно, хотите забрать Михаэлу, но я не знаю…

Рита прервала ее.

– Нет, я вовсе не за этим пришла…

Юлия пригласила ее в гостиную, стараясь быть любезной, и предложила что-нибудь выпить.

Но Рита отказалась, села в кресло и сказала:

– У меня очень мало времени.

– Очень жаль.

– Я хочу видеть Михи.

– А когда вы собираетесь ее забрать? Девочка спрашивает о вас, ждет вас.

– Разве вы не понимаете, что я не могу этого сделать? Ее нельзя оставлять одну с моим мужем. У меня не будет ни минуты покоя.

– И именно это вы хотите сказать Михаэле?

– Нет, конечно, нет. Я же понимаю.

– Девочка очень хочет домой. Если вы сейчас пойдете к ней и скажете «я не могу тебя забрать», это ее ужасно расстроит, а ей сейчас нельзя волноваться. Вы можете это понять?

Рита тяжело вздохнула:

– Конечно, в этом вы абсолютно правы.

– Хотя, конечно, вашей дочери сейчас гораздо лучше.

– Да, спасибо вам огромное.

– А что вы думаете делать дальше?

Несмотря на тщательно нанесенный макияж, лицо Риты казалось измученным.

– Я совершенно не представляю, как мне быть. – Она обхватила руками свою сумочку, как будто должна была держаться за что-то, чтобы не потерять устойчивость.

– Значит, вы не намерены расстаться с вашим мужем?

– Нет, боюсь я никогда не смогу этого сделать. Я ведь люблю его…

– Несмотря на то, что он сделал с девочкой?

– Я не хочу терять его. Ведь поэтому я принесла дочь Роберту, а не в больницу. Потому что тогда бы мужу было предъявлено обвинение, а я не хочу, чтобы он попал в тюрьму.

– Ах так, теперь я понимаю. А как он вообще мог такое сделать? Он ненавидит детей?

– Нет, нет, это я была виновата. Я слишком долго отсутствовала дома, встречалась с подругами. Нам было весело, и мы не заметили, сколько времени прошло. А он за это время успел напиться. Но, может быть, Михи была груба с ним. Во всяком случае, вместо меня досталось ей.

– Вы позволяете избивать себя? – спросила Юлия с ужасом в голосе.

– Но он не специально, он… ужасно ревнивый. – Она пожала плечами. – Все же он любит меня.

Хороша себе любовь, подумала Юлия, а вслух произнесла:

– Куда же вы думаете определить Михаэлу?

– В приют. Я уже была в отделе социального обеспечения. Другой возможности у меня нет.

– Вы хотите оставить девочку в приюте? Вместе с трудновоспитуемыми детьми? Сколько лет Михаэле?

– Шесть, этой осенью она вдет в школу. Мне не хочется так поступать, госпожа Пальмер, поймите меня. Если бы у меня были родственники, тогда… У Михаэлы есть только отец. У меня же нет родственников, я одна.

Обе женщины не заметили, как открылась дверь, и на пороге появилась Михаэла, босая и в ночной рубашке.

– Мама, мама! – закричала она, бросилась к Рите и прижалась к ней. – Наконец-то ты пришла! Теперь ты возьмешь меня домой! Я буду очень послушной и сделаю все, что хочет папа!

Юлия хотела бы не видеть этой сцены. Но теперь уже не имело никакого смысла вмешиваться, Рита сама должна была объяснить все девочке. Юлии же останется потом лишь утешать девочку.

Но одно стало совершенно ясно ей: она не допустит, чтобы Михаэла вновь вернулась к этому садисту или же была бы сдана в приют. Сейчас ее задача защитить ребенка и создать ему новый дом. Она не просила этого, но, судя по всему, судьбе было так угодно.

Юлия знала, что будет трудно. Она должна будет полностью перестроить свою жизнь, но каким-то образом это можно было сделать. Надо было приучить к себе растерянную и отвергнутую девочку, и это должно было получиться у Юлии. Надо было найти новую квартиру, где была бы комната для Михаэлы, а может быть, даже домик с садом.

Юлия не могла и не хотела бросать свою работу. Это было исключено. Роберт должен взять на себя заботу о девочке во время поездок Юлии. Без помощи Роберта этот план был неосуществим.

Значит, она возвращается к Роберту? Почему бы нет? В конце концов, брак – это больше, чем любовная связь, брак – это содружество. Ведь если они оба постарались бы в будущем честнее обходиться друг с другом, все могло бы быть не так уж и плохо.

Она расскажет Роберту о своих планах, когда он будет звонить вечером, и она была уверена, что он будет рад ее решению.

Позже, когда Рита ушла и стихли рыдания Михаэлы, Юлия вдруг осознала, что уже несколько дней не смотрела на себя в зеркало. Она не сделала этого и сейчас, так как чувствовала в себе силу, которая не имела ничего общего с ее красивой внешностью, – эта сила исходила из самого сердца.

У прекрасной Тиции есть все: обаяние, талант, любимая работа, светская парижская жизнь, богатый и красивый муж…

Но в ее жизни вдруг начинают происходить странные вещи.

Тиция понимает, что у ее мужа-аристократа есть какая-то тайна.

Она больше не хочет плыть по течению решает многое изменить в своей жизни и смело бросается в приключения.