Текст книги "Рожденная заново"
Автор книги: Мари Фишер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Я это очень хорошо понимаю, Юлия. Вы удивительная женщина. – Он положил руку ей на плечо. – Давайте поедем куда-нибудь потанцевать.
Его прикосновение как будто наэлектризовало ее.
– О да, с удовольствием!
Он оплатил счет кредитной карточкой, дал щедрые чаевые и заказал такси. Им принесли пальто, он помог ей одеться и они вышли на террасу перед рестораном. Юлия узнала в одной из огромных каменных фигур носорога и почему-то подумала, что это может принести ей счастье.
Подъехало такси. Пьер за руку повел ее вниз по ступеням, помог сесть на заднее сиденье и сам сел рядом.
– «Блю Велвет» на Леопольдштрассе, пожалуйста, – сказал он водителю.
Такси тронулось. Пьер положил руку на плечи Юлии и притянул ее к себе. Она повернула к нему лицо, потому что все время хотела смотреть на него. Он поцеловал ее и почувствовал, что ее губы приоткрываются навстречу. От его спокойной нежности у нее закружилась голова.
До ресторана, где можно было потанцевать, было недалеко, и через несколько минут такси остановилось.
– Мы приехали, – сказал Пьер, не отрывая рук.
– Нет, – прошептала она, – пожалуйста, нет.
– Мы не идем танцевать? – Он вопросительно посмотрел на нее.
– Я не смогу этого выдержать, – прошептала она.
– Поезжайте дальше, – громко попросил Пьер. – В отель «Байришер Хоф»!
Такси рывком тронулось с места, и они прижались друг к другу. Его губы опять нашли ее, их горячие языки ласкали друг друга, и Юлии казалось, что она парит в воздухе.
Но когда он коснулся ее груди, она взяла его за запястье и мягко отстранила от себя.
– Что случилось? – спросил он удивленно.
– Ты же не хочешь, чтобы это произошло здесь, в машине? – прошептала она едва слышно.
– Нет, потерпи. У нас еще много времени, Юлия. Успокойся, пожалуйста.
Он взял ее руку и прижал к себе. Она сначала отпрянула, а потом предоставила ему свободу действий. Она чувствовала, что он желает ее так же страстно, как и она его.
Когда Юлия ночью проснулась, в ту же секунду волна радости и покоя захлестнула ее. Рядом на подушке, почти касаясь ее волос, спал Пьер. Его сильная и тяжелая рука покоилась на ее плече. Она ощущала его гладкую кожу и ей так хотелось покрыть его тело поцелуями. Но она не сделала этого, боясь нарушить его сон. При этом ее сердце стучало так сильно, что она думала, Пьер проснется, разбуженный его громкими ударами.
Никогда раньше ей не было так хорошо. Она вспомнила, как это было в первый раз с Робертом, как разочарована она была тогда. Маленький триумф от того, что она настояла на своем, и боль – только это почувствовала она тогда.
Но было бы несправедливо относить это только на счет Роберта, ведь это зависело и от ее собственной неопытности. Позже пришло их время страсти, время, когда оба могли так многое дать друг другу.
Но ничто из прежней жизни не шло в сравнение с тем, что случилось этой ночью. Пьер и она были как две звезды из различных небесных сфер, которые столкнулись и взорвались в огромном фейерверке чувств.
Юлия с нежностью смотрела на его сильные плечи, сильную шею и темные волосы. Как же она его любила! Она бы все сделала, только чтобы он был счастлив!
Она очень осторожно чуть отодвинулась в кровати, чтобы было лучше смотреть на него. Она могла смотреть на него вечно, и все равно ей было бы мало. Не раздумывая, она могла бы пойти за ним на край света.
Но даже в этот момент Юлия сознавала, что он испытывает к ней иные чувства. Он влюблен, в этом она была уверена. Она была для него, конечно, не просто развлечение, для этого он слишком уважал ее деловые качества, от которых зависел успех и прорыв на рынок его фирмы.
Но желал ли бы он ее, если бы знал ее настоящее лицо? Посмотрел ли бы он вообще на нее?
Юлия была уверена, что нет. Она была бы для него тем, кем сама себя чувствовала тогда: преждевременно увядшая женщина, на которую не стоит оглядываться и смотреть вслед. Совершенно четко она понимала, что своим счастьем она обязана только операции, которую сделала. Эта невинная и такая обычная косметическая операция разделяла их как высокая стена.
Юлия должна была жить с этой горькой правдой. «Ну и что? – подумала она. Я сейчас так счастлива, как никогда раньше. И я хочу испытать это чувство в полной мере, пока оно живо».
Она попыталась через голову Пьера увидеть циферблат наручных часов, которые он положил на столик. Это ей не удалось. Но все равно, было ли поздно или рано, если бы ей сейчас удалось незаметно освободиться от него, одеться и взять такси, то она могла успеть в бюро до того, как заметят ее ночное отсутствие.
Она сделала осторожное движение, чуть отодвинувшись от него.
Он моментально среагировал и притянул к себе.
– Не уходи! – пробормотал он по-французски.
Юлия была тронута этим, и все-таки на секунду ей показалось, что Пьер не случайно не назвал ее по имени: он просто не помнит, кто рядом с ним.
И вдруг он произнес: «Юлия!»
– О Пьер, Пьер… – отвечала она и почти уже хотела добавить «я люблю тебя!», но в последнюю секунду передумала.
30
Спустя три дня Юлия была в Париже.
Пьер использовал это время для того, чтобы подготовить небольшой специальный показ моделей – для нее, для какого-то господина из Испании и еще одного коммерсанта, как оказалось, из Нидерландов. Они представляли те страны в Европе, где о фирме «Насель» еще не было ничего известно.
Пьер встретил Юлию в Орли, и они без стеснения поцеловались при всех, поскольку среди толкотни прибывающих и улетающих пассажиров это было вполне уместно.
– Как любезно с твоей стороны, что ты приехал за мной, – сказала она, когда они шли к машине. Он нес ее дорожную сумку.
– Что бы ты делала без меня? Совсем одна в чужой стране? – пошутил он.
– Я бы взяла такси и попросила отвезти меня в «Хилтон»! – ответила Юлия. – Надеюсь, водители здесь понимают английский?
– Что ты собираешься делать в «Хилтоне»?
– Остановиться, естественно.
– Об этом вообще не может быть речи! Само собой разумеется, что ты будешь со мной в «Отель Шатонак».
Она резко остановилась и уставилась на него.
– Что? У тебя и отель есть?
Он засмеялся.
– Разве ты не знаешь, что слово «Отель» во французском языке имеет много значений?
– Нет, – сказала она.
– Так вот, многие общественные здания называются «отель». Затем, этим словом называют также то, что ты имеешь в виду. Маленькие гостиницы при ресторане тоже могут так называться, и, наконец, то, о чем говорю я, «отель» – это городской дом семьи. Ты сейчас увидишь.
– «Отель Шатонак», – повторила Юлия.
Поездка от аэропорта до города продлилась дольше, чем Юлия могла себе представить. Движение было очень плотным, оживленным, и теперь она даже без объяснений Пьера смогла понять, почему он ездит на маленькой невзрачной на первой взгляд машине. Она втайне порадовалась тому, что в свое время не успела съязвить по этому поводу.
«Отель Шатонак» располагался в старом центре города, прямо на берегу Сены, недалеко от бульвара Сен-Жермен. Это был старый дом с узким фасадом в стиле классицизма. Казалось, что новые дома, которые окружали небольшую, засаженную платанами площадь, теснили этот старый дом. Но он излучал достоинство и определенное упрямство, как пожилой человек старой закваски, который хотя и знает о своей немощи, но еще нескоро собирается сдаваться.
Пьер де Шатонак открыл ключом резную дубовую дверь и одновременно с этим позвонил. Молодая полненькая женщина в черном платье с круглым белым кружевным воротником поспешила к ним, когда они вошли в прихожую, и с улыбкой приветствовала их.
Пьер представил ее.
– Это Луиза – добрый дух нашего дома. Ты можешь со всеми пожеланиями обращаться к ней… – Затем он добавил по-французски: – Луиза, это мадам Пальмер, мой очень хороший друг.
Луиза улыбнулась Юлии, и Юлия совсем не удивилась бы, если бы та сделала книксен. Луиза и Пьер обменялись парой слов. Затем он передал ей дорожную сумку Юлии и сказал ей:
– Иди с Луизой! Она проводит тебя. Я скоро вернусь.
– Куда ты уходишь?
– Я только поставлю машину в гараж. Прежний подъезд прямо к дому теперь, к сожалению, застроен. – Он направился обратно к входной двери.
Вестибюль дома был построен с размахом. Широкая лестница вела на верхние этажи мимо окон с мозаичными стеклами и дверей различных размеров. Ступени были покрыты красивыми, старыми и сильно потертыми коврами. Наконец, поднявшись на третий этаж, Луиза открыла дверь в великолепно обставленное помещение. Юлия даже не знала, куда посмотреть сначала. Здесь стояли мягкие кресла, различные маленькие столики, лампы с шелковыми абажурами, кушетки с дорогими покрывалами, великолепные старые картины украшали стены. Пол был покрыт пестрыми восточными коврами.
Луиза дала Юлии время осмотреться, затем провела ее в спальню, которая, к облегчению Юлии, была ярко и современно оформлена, и в то же время выглядела элегантной и даже благородной. Луиза поставила сумку Юлии на тумбочку и показала ей ванную комнату с встроенной в пол круглой ванной из серовато-белого мрамора.
Жестом Юлия показала экономке, что хочет вымыть руки. Луиза с усердием закивала головой и показала на махровое полотенце рядом с широкой раковиной, которая была также из серо-белого мрамора. Затем она сказала еще что-то, по-видимому, пожелав приятного пребывания здесь.
– Мерси, мерси бьен, – ответила Юлия приветливо, поскольку только на это хватало ее французского языка. И Луиза удалилась.
После того, как Юлия привела себя в порядок и поправила прическу, она решила осмотреть дом. Спальня была оформлена в белом, сером и желтом цветах. Как единственное украшение, напротив кровати на стене висел рисунок в узкой позолоченной раме, который отдаленно напоминал известную картину Эдуарда Мане «Завтрак на траве». Возможно, это был набросок к этой картине, те же контуры обнаженных полных женщин и тщательно одетых мужчин. Юлии картина понравилась, и она подумала, что если это подлинник, то он должен стоить невероятную сумму денег.
После того, как она некоторое время полюбовалась на рисунок, она открыла узкую дверь и вошла в гардеробную, где Пьер держал свои вещи, значительное количество костюмов, брюк и пиджаков. Еще здесь был стеллаж с обувью всех видов и полки, заполненные рубашками и свитерами. Юлия нашла пару свободных вешалок, на одну из них и повесила свой жакет. Она распаковала дорожную сумку и разместила в шкафу привезенные с собой платья, блузки и свитера.
Пьер все не возвращался.
Юлия вошла в большое помещение, в котором только что уже была с Луизой. Хотя здесь было на что посмотреть, она не стала задерживаться, а пошла ко второй двери и открыла ее. За ней оказалась еще одна комната, но в ней было абсолютно темно. Юлия помедлила, ей даже стало страшновато. Она охотно бы закрыла дверь, но не смогла этого сделать. Ее охватило любопытство. Она чувствовала себя почти как седьмая жена Синей бороды, когда та пыталась раскрыть его тайну.
Должен же здесь быть выключатель! Юлия ощупала стену около двери, нашла выключатель и повернула его. При свете помещение оказалось совсем не таинственным, – просто скромная прихожая без окон, из которой шло несколько дверей. Юлия открывала одну дверь за другой. Она обнаружила красиво оформленную вторую спальню с ванной комнатой, вероятно, гостевую, и порадовалась, что Пьер не предложил ей эту комнату. Рядом находилась столовая, где стоял овальной формы стол, по-видимому, раздвижной, высокие стулья, горка, на полу лежал дорогой ковер, на окнах – белые легкие занавески. Другая комната, вероятно, служила Пьеру кабинетом, в ней был старинный письменный стол, с украшенной искусной резьбой по дереву и совершенно современное оборудование – компьютер, чертежный стол и стеллаж, заполненный рулонами бумаги. Юлии очень хотелось посмотреть рисунки Пьера, но она сочла это бестактным и быстро вернулась в прихожую, чтобы открыть последнюю дверь. Там оказалась очень уютная комната, где были удобные кресла, диван, телевизор, стереоустановка и удобно размещенная коллекция пластинок, кассет и компакт-дисков. При взгляде на них Юлия поняла, что она очень соскучилась по хорошей музыке. Она присела на корточки и стала изучать коллекцию Пьера. Она нашла там все, что любила – Брамс, Брюкнер, Моцарт, Бетховен, Шуман и Шуберт.
– Ах вот, где ты прячешься!
Она испугалась, когда услышала голос Пьера.
– Не сердись на меня! – попросила она и обезоруживающе улыбнулась ему. – Мне так хотелось немножко порыться здесь.
– Ты будешь разочарована. У меня в основном только классическая музыка и джаз.
– Но это же замечательно! Поставь что-нибудь для нас!
– Что ты хочешь послушать?
– То, что нравится тебе.
Он протянул ей руку, помог подняться, и она оказалась в его объятиях. Они погрузились в длинный страстный поцелуй. Затем он мягко оторвался от нее, но ей так не хотелось освобождаться от его объятий.
– Музыка! – напомнил он с улыбкой в глазах.
– Ах да! – сказала она тихо, почти не дыша.
Он подошел к проигрывателю и спустя мгновение она услышала звуки проникновенной, ритмично нарастающей музыки. Юлия узнала «Море» Дебюсси.
Но она не успела сказать ему об этом.
31
Потом они вместе лежали в круглой мраморной ванне, нежно касались друг друга, в каждом прикосновении находя удовольствие. Сначала они решили пойти куда-нибудь поужинать, но потом передумали и остались дома. Луиза приготовила для них легкий ужин. Им надо было так много рассказать друг другу и побыть одним.
Потом они, взявшись за руки, обошли всю квартиру, которую Юлия сначала осматривала одна. Пьер объяснил ей, что несколько необычное расположение комнат, сгруппированных вокруг передней без окон, связано с тем, что дом очень узкий. Он пояснил, что первая гостиная выглядит несколько перегруженно, поскольку это связано с тем, что он привез сюда свои любимые вещи из замка Шатонак.
– Мы, правда, еще живем в этом замке, но ты же можешь себе представить, что на сегодняшний день совершенно невозможно поддерживать в порядке и обогревать тридцать пять комнат, некоторые из которых представляют из себя огромные залы. Чтобы сохранить в порядке замок, мы вынуждены были его продать. Но я просто не мог расстаться с такими вещами, как например, этот подсвечник семнадцатого века. В нашем замке сохранилось еще очень много красивых и редких вещей. Когда-нибудь я покажу тебе это.
Юлия, которая находилась под большим впечатлением от этого дома, едва могла себе представить размеры старого замка. Насколько отличалась жизнь Пьера от тех стесненных обстоятельств, в которых она выросла и в которых, как ей казалось, прозябала сейчас после отъезда из Винкельхофа.
В нижних этажах дома, как узнала позже Юлия, жили родители Пьера, сейчас они отдыхали в Ницце. У Пьера был еще брат, который работал в банке в Лондоне, чтобы овладеть профессией наследника и подготовить себя к вступлению во владение банком «Шатонак», и сестра, которая была замужем за нефтяным магнатом и жила в Штатах.
– Я в семье, так сказать, «mouton fléan» – как это сказать? Своего рода «белая ворона», – признался Пьер.
Юлия удивилась.
– Ты? Почему?
– Человек с художественными наклонностями всегда аутсайдер, – пояснил он, улыбаясь.
– Ты рассматриваешь шитье как искусство?
– Да, безусловно! – подтвердил он. – Все, что выходит за рамки «полезного» – уже искусство. Только многие видят это не так, они воспринимают формы и цвета как нечто заданное. При этом, мы люди, если бы мы не стремились к красоте, могли бы одеваться просто в более или менее теплые мешки. Это было бы гораздо практичнее и дешевле и помогло бы устранить классовое различие или по крайней мере сделать его менее очевидным.
Юлия засмеялась.
– Что за странные идеи у тебя! Могу поспорить, что если было бы именно так, то, по крайней мере, мы, женщины, сразу же перевязали бы талии поясками и веревочками. Возможно, сначала совсем простыми, но со временем все более искусными и яркими.
– Какая умная девочка! – он поцеловал ее в кончик носа. – Тогда мы, модельеры-кутюрье, стали бы безработными, поскольку сплести для самого себя пояс смог бы даже человек абсолютно без фантазии и навыков.
Она хотела спросить его, неужели он действительно учился на портного, потому что с трудом могла себе такое представить.
Но в этот момент он сказал:
– А знаешь, что мне в тебе так нравится?
– Я надеюсь, ты мне откроешь эту тайну!
– Когда я ставил машину, я задержался, потому что встретил своего друга, который уговорил меня пойти выпить с ним чашечку кофе.
– Вот как?
– Я был готов к тому, что ты встретишь меня с упреками. Любая другая женщина так бы сделала…
– Нет, это не так.
– …но ты просто занялась сама собой.
Ей было приятно его признание, но она все же возразила.
– Ты совсем забыл, что я должна была обследовать всю квартиру. – Я совсем не заметила, что тебя так долго не было.
– Любая другая обязательно, как это говорят? – попрекнула бы меня.
– Ты правильно заметил, – сказала Юлия, – что мне очень хорошо бывает одной. Я к этому привыкла. – Она вспомнила о многих вечерах, проведенных в одиночестве, и у нее непроизвольно вырвался вздох. – Ах, я так рада тому, что сейчас я здесь с тобой! – сказала она и прижалась к нему.
Мне так хочется, чтобы это было навсегда! – подумала она, но не сказала этого вслух.
Хотя они за ужином выпили только по бокалу вина, оба были возбужденные, веселые, как будто опьяненные счастьем. И когда Пьер предложил ей пойти потанцевать, в этот раз она не стала отказываться. Ведь она всегда страстно любила танцевать, и сейчас сгорала от нетерпения – ей хотелось почувствовать себя в его руках во время танца.
В Мюнхене она купила себе новое коктейльное платье – яркое, сверкающее, с широкой юбкой, но до последней минуты сомневалась, не слишком ли оно для нее молодежное.
Она покружилась перед Пьером, чтобы показать ему платье.
– Ну? Что ты скажешь теперь? – спросила она, рассчитывая на одобрение.
– Ты относишься к тем женщинам, которым идет все.
Какое-то мгновение она раздумывала, стоит ли ей обидеться или засмеяться.
– Я не могу считать это комплиментом, – ответила она, улыбаясь.
– Но такова правда. Ты ведь сама знаешь, что у тебя безупречная фигура манекенщицы.
– С этого все и началось.
Пьер не обратил внимания на ее реплику и спросил, поправляя на себе бабочку:
– Тебе никогда не приходило в голову, что наше ремесло имеет нечто общее с обманом?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, мы даем демонстрировать наши модели девушкам, которые выглядят привлекательными даже в лохмотьях, и обманываем наших клиенток, лживо уверяя их в том, что они будут похожи на этих сказочных женщин.
– Но ведь это так и есть! – возразила Юлия, потом, подумав, добавила: – Хотя бы отчасти.
– Eh, bien! Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать. При помощи даже самой изысканной модели нельзя скрыть сутулую спину, живот, слишком узкие плечи или широкие бедра.
– Нет, ты не прав все-таки в определенной степени, можно. Если ты говоришь, что манекенщицы хорошо выглядят даже в скромных платьях, то тогда можно из этого сделать такой вывод: женщины, у которых не безупречная фигура, не имеют права быть плохо одетыми.
– Туше! Я сдаюсь побежденным, мой маленький философ. Ты защищаешь только свою профессию.
– Это наша профессия, не так ли? Между изготовлением вещей и ее продажей огромная разница, но их нельзя отделить друг от друга. Одна часть не может существовать без другой. – Она с его помощью надела пальто. – Ты сначала пойдешь за машиной?
– Нет, ma petite, мы пойдем пешком. Это недалеко.
Действительно, танцевальный бар, в который он ее повел, находился всего лишь в нескольких кварталах от дома и, по тому, как его там называли «месье граф», она решила, что он там частый и желанный гость. С кем же еще Пьер бывает здесь обычно? – пронеслось у нее в голове, но она понимала, что не имеет никакого права на ревность, и не стала задавать вопросов.
Стены и потолок в помещении бара были обшиты деревом, уголки и ниши были слабо освещены, так что у влюбленных парочек была возможность тихо поворковать. Стойка бара и стена за ней также были освещены неярко, впрочем как и небольшая круглая площадка для танцев. У рояля сидел высокий чернокожий человек, оттуда была слышна приятная музыка.
Все столики были заняты, и они сели на высокие табуретки у стойки. Пьер заказал коктейли. Они пили через соломинку коктейли и болтали. Затем Пьер протянул ей руку и помог встать. С другого конца бара кто-то сказал ему несколько слов, которые он, улыбаясь, парировал.
– Мои друзья, – объяснил он Юлии. – Они хотят, чтобы мы сели к ним.
– Но это не все, они сказали еще что-то.
Пьер засмеялся.
– Ты заметила это? Ну, они завидуют мне – как это сказать? – моей победе. Над тобой, Юлия. Поэтому они, естественно, подтрунивают надо мной.
Юлия много бы отдала за то, чтобы понять эту небольшую словесную перепалку, и твердо решила, наконец, начать учить французский язык.
Когда они ступили на танцевальную площадку, Пьер сделал знак пианисту. Тот его понял и начал играть медленный вальс. Через секунду они нашли общий ритм и отдались звукам нежной мелодии. Юлии казалось, как будто она парит над танцевальной площадкой. Ей казалось, что никогда еще она не чувствовала себя в таком единении с партнером. Потом был медленный фокстрот, танго и опять медленный вальс. Их примеру последовали другие пары, как будто бы они, Юлия и Пьер, первыми сломали лед. Юлия была рада этому, поскольку это означало, что общее настроение поднялось, и ей больше не приходилось чувствовать себя выставленной на всеобщее обозрение. Но вскоре на танцевальной площадке стало слишком тесно.
– Достаточно на сегодня, – прошептал ей на ухо Пьер.
– Как жаль! – ответила Юлия и безропотно пошла с ним обратно к стойке.
Они допили свои коктейли и направились домой, останавливаясь каждый раз через несколько шагов, чтобы поцеловаться – как влюбленные на заре юности.
– Какая ты молодая! – нежно прошептал Пьер. – Я не могу вспомнить, когда я в последний раз целовал девушку ночью на улице.
– Обычно ты это делаешь только в такси? – поддразнила она его.
– Нет. Вообще нет. До того, как познакомиться с тобой, я был довольно ленивый старый мужчина.
– Вот как раз в этом ты не сможешь меня убедить.
Она остановилась под фонарем и посмотрела на него.
– Скажи мне, Пьер, сколько же тебе лет?
– Тридцать два.
– Тридцать два? – повторила она недоверчиво, так как считала, что он старше. Но она должна была признать, что это был подходящий возраст для молодого модельера, который представлял свою первую коллекцию. – Тогда я старше тебя! И это дает мне право чувствовать себя уставшей и очень хотеть спать.
Она взяла его за руку и потянула за собой. Почти бегом они поспешили в «Отель Шатонак».