Текст книги "Роковое дело (ЛП)"

Автор книги: Мари Форс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Сэм не ожидала, что уснет. Однако плавное успокаивающее покачивание машины, теплое кресло, ладонь в надежной руке Ника…

– Проснись, Спящая красавица. Мы на месте. – Придя в себя, Сэм выглянула в кромешную темноту и едва различила перед машиной очертания коттеджа. – Выходим.

В лицо пахнуло порывом холодного воздуха. Сэм пошла за Ником по гравийной дорожке к двери и встала позади, пока он вставлял ключи в замок.

Зайдя внутрь, Ник включил свет. Сэм заморгала, пытаясь сосредоточиться на уютной обстановке гостиной. Большой удобный диван, на стене плоский телевизор, набитые книгами полки по обе стороны камина, семейные фото в рамках и пара трофеев. По крайней мере, здесь ощущалось присутствие сенатора Джона Томаса О’Коннора.

Сэм скинула пальто, засучила рукава, стянула с волос заколку и приступила к работе. Два часа спустя она уже знала, что Джон любил Хемингуэя, Шекспира, Паттерсона и Гришема. Его музыкальные вкусы варьировались от Мелленкампа до Спрингстина, от Вивальди до Баха. Она просеяла фотоальбомы, ежегодники и картотеку, которые, казалось, ни для кого не имели никакого значения, кроме их владельца.

Прочла серию эссе, которые Джон написал еще для проекта в Гарварде, детально рассмотрев роль правительства и управления. Эссе были переплетены в небольшой синий том с красивым золотым теснением.

– Он этим гордился, – стоя на пороге кабинета, пояснил Ник.

Вздрогнув, Сэм подняла глаза: она почти забыла о нем.

– Отец Джона сделал книгу и дарил всем и каждому.

Ник вступил в комнату и вручил ей кружку, от которой поднимался пар.

– О, горячий шоколад? – уточнила Сэм, втягивая аромат, от которого потекли слюнки.

– Я решил, что для кофе слишком поздно. – Ник снял пальто и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Взор Сэм задержался на видневшейся в треугольнике груди, покрытой черными волосками.

– Ты правильно решил. Никакого жира, никаких калорий, надеюсь.

Слизнув капельку взбитых сливок на вершине, она секунду наслаждалась вкусом. Снова взглянув на Ника, Сэм увидела, что он наблюдает.

– Что? – спросила она. Голос невольно дрогнул.

– Просто сочетание… ты… и взбитые сливки. Наводит на мысли. – Сэм чуть не поперхнулась, а Ник вдруг сменил тему: – Мне нравится, когда ты так распускаешь волосы.

Решив не обращать внимания на эти комментарии и жар, который они вызывали в теле, Сэм обратила внимание на книгу, которую Джон посвятил отцу. Из книги выпала на пол заложенная между страниц фотография. Сэм отставила кружку на стол и наклонилась, чтобы поднять снимок рослого белокурого парнишки лет шестнадцати в футбольной форме.

– Что ты нашла? – спросил Ник.

– Похоже на фото Джона в старших классах. – Она перевернула фотографию и обнаружила инициалы «Ти Джей Оу» и дату четырехлетней давности. – О. Это не он. Кто такой Ти Джей Оу?

Ник взял снимок и изучил сходство, потом вернул.

– Понятия не имею, но как две капли воды похож на Джона, когда я его впервые встретил.

– У него был сын, Ник? – Сэм подумала о Патриции Дональдсон и трех тысячах долларов ежемесячных выплат.

– Конечно нет.

– Ты уверен?

– Разумеется, – с жаром заверил Ник. – Я знаю его с восемнадцати лет. Будь у него сын, я бы знал.

– Ну, если это не сын, то кем бы парень ни был, он поразительно похож на Джона. – И сунула фотографию в сумку, намереваясь утром расспросить родителей сенатора. – Он увлекался Человеком-пауком? – Сэм показала на полки в углу, служившие просторным убежищем коллекции.

– Был просто одержим, – улыбнулся Ник.

Она взяла со стола табличку с выгравированным девизом Человека-паука: «С великой силой приходит большая ответственность». Изучала долгую секунду, потом посмотрела на Ника:

– Он в это верил?

– Очень. Несмотря на порой вялое отношение к работе, он воспринимал свою ответственность серьезно. Насколько мог.

– Но не так серьезно, как ты.

– Скажем так, поменяйся мы ролями, я бы многое делал по-другому.

– А ты никогда не хотел занять какой-нибудь угловой кабинет?

– Боже, нет, – со смешком сказал Ник. – Предпочитаю работать за спиной такого парня.

Казалось, его отрезвило воспоминание, что он потерял такого парня, когда умер Джон.

– С согласия родителей мне завтра хотелось бы прийти сюда с командой и более методично все осмотреть. – Сэм потянулась и встала. – После двадцати часов работы я выжата как лимон.

– Наверное, ты хочешь расспросить родителей о фото, – предположил Ник, – тогда почему бы нам не переночевать здесь и не увидеться с ними утром?

Она пронзила его взглядом.

– Я не буду спать с тобой.

– Я и не прошу, – заверил он с сексуальной улыбкой. – В доме есть гостевая комната, которой я пользуюсь, когда бываю здесь. Я устроюсь в комнате Джона.

Пока приканчивала шоколад, Сэм все прокрутила в уме. Формально коттедж не место преступления, поэтому с этой стороны проблем нет. Она вымоталась, Ник выглядит не лучше, останься Сэм в Лисбурге, смогла бы вычеркнуть несколько пунктов из списка необходимых дел, включая еще один разговор с Терри О’Коннором, если его встретит.

– Хорошо, – согласилась Сэм, хотя предпочла бы отдельный номер в отеле. Но в этом уголке страны отели были в дефиците. Она встала и пошла за Ником по коридору в спальни.

– Здесь ванная, – показывая, сообщил он. В гостевой спальне Ник порылся в антикварном шкафу и вытащил огромную футболку. – Это моя, если захочешь, можешь в ней спать. Запасные щетки и все, что может понадобиться, в шкафу в ванной.

– Спасибо, – поблагодарила Сэм, сконфузившись и застеснявшись, – два чувства, которые она редко испытывала.

Ник скользнул ладонью по ее шее и притянул к себе поближе. Долгую секунду, затаив дыхание, он просто смотрел на нее, потом поцеловал в лоб.

– Увидимся утром. Кликни, если что понадобится.

Опустошенная этим целомудренным поцелуем, Сэм с бьющимся сердцем и влажными ладонями смотрела, как Ник идет по коридору. Она терпеть не могла чувствовать себя выбитой из колеи и быть в расстроенных чувствах, наверняка поэтому он так себя и повел. Сэм воспользовалась ванной и в знак непокорности оставила футболку на кровати, разделась и легла нагишом под холодные покрывала.

И вырубилась меньше чем через минуту.

***

– Сэм, милая, проснись. Тебе что-то приснилось. – Сэм слышала, но сил открыть глаза не было. – Малыш.

Задрожав, веки поднялись, и Сэм увидела Ника, сидевшего на кровати.

Когда Ник отвел волосы с ее лица, она поняла, что вспотела и сердце стучит как бешеное.

– Что с тобой? – спросил он.

– М-м-м, прости. – До нее дошло, что она так громко кричала, что разбудила его. Ник был одет только в пижамные брюки, и Сэм медленно оглядела мускулистую грудь.

– Тревожный, да? Сон?

– Не знаю. Я никогда не помню детали, просто страх. – Она потерла ослабевшей рукой щеку. Ей захотелось попить. – Я что-то... говорила?

Ник заменил ее ладонь своей.

– Ты постоянно повторяла: «Прекратить огонь, придержать огонь».

– Черт, – выругалась она, глубоко вздохнув.

Ник растянулся рядом с ней на ватном стеганом одеяле и притянул ее голову себе на плечо.

– Это была жуткая ситуация, Сэм, и ты не виновата.

Погружаясь в цитрусовый и пряный мужской аромат, она закрыла глаза от всплеска эмоций и поглощала предложенное им утешение. Лишь минуту. Волоски на груди Ника щекотали лицо, вызывая сильное желание.

– Если бы только я могла так легко простить себя, как оправдываешь меня ты. – Он прижал ее крепче. – Э, Ник?

– Хм-м?

– Вообще-то, я тут голая.

– Угу, я заметил.

По всем причинам происходящее было плохой идеей, и эта мысль обрушилась на Сэм. Она попыталась высвободиться из объятий, шепча:

– Я не могу. Не могу. Ты для меня под запретом.

– Нет, можешь.

Ее щека все еще лежала у него на груди, Сэм позволила себе секунду понаслаждаться запахом, который никогда не забывала.

– Не здесь и не сейчас.

Ник глубоко и неровно вздохнул.

– Я скучал по тебе, Сэм. Думал часто о тебе, о той ночи.

– Я тоже, – призналась она и крепко зажмурила глаза от стремительно нахлынувших чувств, которые так резко ощущала лишь однажды.

– Я никого больше не хотел так, как тебя. Если ты со мной в одной комнате, меня тянет к тебе.

– Кажется, у меня та же проблема.

– У нас несколько часов до рассвета. Можно, я буду просто обнимать тебя вот так?

– Ничего бы так не хотелось, но чересчур уж соблазнительно. Ты просто искуситель.

Еще раз вздохнув, он освободил ее и сел. Потом наклонился и запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

– Увидимся утром.

Сэм смотрела, как он уходит, понимая, что ей уже не уснуть, поскольку каждая клетка тела горела огнем, который зажег Ник.

Глава 15

Сэм собрала волосы в «хвост», нацепила наплечную кобуру, пристегнула жетон к поясу и поправила пиджак поверх топа, который носила со вчерашнего дня. Собравшись, окинула все внимательным взглядом – удостоверилась, что не оставила ни следа своей ночевки для команды, которую планировала послать сюда сегодня. Удовлетворенная осмотром, Сэм пошла в гостиную, где нашла ожидавшего ее Ника. Каким-то непостижимым образом ему удалось выглядеть отутюженным и блестящим даже во вчерашней одежде. Лицо гладко выбрито, волосы чуть влажные после душа.

– Готова? – спросил он.

Сэм кивнула.

Закутав ее в пальто, заодно и крепко обняв, Ник поцеловал ее в шею и щеку и, наконец, отпустил.

Спонтанная демонстрация нежных чувств застала Сэм врасплох. Питера сроду не тянуло на телячьи нежности, если только те не приводили к сексу. Ник же проявлял их как бы между прочим. Казалось, ему просто необходимо было прикасаться к ней, когда она находилась поблизости. Что ж, ей это сильно нравилось, и в этом-то крылась еще одна причина держать дистанцию.

Дом О’Конноров располагался в паре миль от коттеджа. Как обычно, дверь открыла Керри и удивилась, увидев их так рано.

– Все встали? – спросил Ник.

– Они завтракают. Проходите. – Керри повела их в уютную сельскую кухню, где потерявшись каждый в своих мыслях, сидели за столом Грэхем и Лейн. С виду ни у кого не было аппетита, чтобы проглотить хоть крошку.

У обоих темные круги под глазами. Усталость и горе словно саваном накрыли О’Конноров.

– Ник? – сказал Грэхем. – Ты что-то рано. Сержант.

Керри вручила Нику и Сэм по кружке кофе.

– Спасибо, – поблагодарил Ник.

– Прошу прощения, что так рано врываемся к вам. – Сэм размешала сливки в кофе, мечтая, чтобы это была диетическая содовая. – Но мне нужно кое-что спросить у вас.

– Конечно, – откликнулась Лейн. – Поможем, чем сможем.

Сэм достала из сумки снимок:

– Кто это?

Она положила фотографию на стол перед О’Коннорами.

Те посмотрели на фото, потом переглянулись.

– Где вы это взяли? – спросил Грэхем.

– В коттедже, – ответил Ник. – Фотография лежала между страниц книги с эссе, которую вы сделали для Джона.

– Это кузен Джона, Томас, – сказала Лейн, гордо и холодно глядя на Сэм. – Сын брата Грэхема, Роберта.

– Не помню, чтобы Джон упоминал, что его кузен так молод, – сказал Ник.

Лейн пожала плечами.

– Между ними почти двадцать лет разницы. Их с трудом можно назвать близкими.

– Он ужасно похож на вашего сына, – заметила Сэм, проверяя реакцию.

– Да, действительно, – согласился Грэхем, не моргнув глазом. – Что-нибудь еще?

– Вы знаете, где я могу найти Терри?

Вопрос, казалось, напугал О’Конноров.

– Наверное, сегодня утром он работает в городе, – ответил Грэхем.

– Адрес не подскажете?

Он продиктовал название и адрес на Кей-стрит известной фирмы, Сэм записала в блокнотике, который вытащила из заднего кармана.

– Если не возражаете, мне хотелось бы послать команду в коттедж сегодня, чтобы проверить, не упустили ли мы чего, что могло помочь в расследовании.

– Незнакомые люди в доме Джона? – возмутилась Лейн, явно встревоженная просьбой.

– Полиция, – прояснила Сэм. – Они будут осторожны насколько возможно.

– Хорошо, – глядя настойчиво на жену, сказал Грэхем. – Если это чему-то поможет, пусть делают.

– Сенатор, не могли бы вы сказать, у кого еще могли быть ключи от квартиры в «Уотергейте» с того времени, когда вы там жили?

На секунду тот задумался.

– Только у семьи.

– Никаких штатных сотрудников или помощников?

– У шефа моей команды был ключ, но я четко приказал вернуть его, когда мы оставляли офис.

– Есть ли шанс, что бывший сотрудник мог размножить ключ и дать другим?

– Нет. Он охранял мою жизнь как сторожевой пес. Ему самому не нравилось иметь этот ключ.

– А вы в курсе, что Джон разговаривал с Патрицией Дональдсон в Чикаго несколько раз в неделю по часу и больше?

Снова этот обмен взглядами.

– Нет, но я не удивлен, – сказал Грэхем. – Они близкие друзья с детства.

– Просто друзья?

– Да, – с нажимом заявила Лейн.

С таким нажимом, что Сэм насторожилась, волосы на загривке стали дыбом. За той историей что-то крылось. В этом Сэм не сомневалась. Придется как можно скорее поговорить с упомянутой Дональдсон, как только получится выбраться в Чикаго.

– Джона должны привезти в Ричмонд сегодня? – спросила Лейн Ника.

Тот кивнул.

– Кортеж покидает Вашингтон в полдень.

– Мы собирались туда днем, – сказал Грэхем. – Полиция штата будет сопровождать нас и расчищать дорогу на входе и выходе перед тем, как открыть доступ публике.

– Утром допустят команду для личного прощания, – сообщил Ник.

– Ты взял необходимую для похорон одежду? – спросила Лейн.

– Да. Отсюда я поеду в похоронное бюро. Да, насчет похорон… Вы решили, кто скажет речь от лица семьи?

– Ты сделаешь это, – с усталым вздохом сказала Лейн.

– Вы уверены? А не стоит ли кому-нибудь из членов семьи?

– Ты член нашей семьи, Ник, – заверил Грэхем. – Ты не уронишь его чести. Мы уверены.

– Сделаю все возможное, – тихо пообещал Ник. – Не будем мешать вам завтракать.

– Увидимся в понедельник, если не раньше, – сказала Лейн.

Ник наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Буду на связи.

Она сжала ему руку, которую он положил Лейн на плечо.

– Спасибо за все, что ты делаешь. Я знаю, тебе нелегко.

– Это честь для меня и привилегия.

Похлопав еще раз по руке, Лейн его отпустила.

Ник обнял Грэхема и поцеловал Керри по ее пути из кухни. Придерживая Сэм за поясницу, он проводил ее к двери. Выйдя наружу, Ник глубоко вдохнул холодного воздуха.

Сэм мало что могла сделать в знак утешения, поэтому просто держала Ника за руку обеими ладонями на обратной дороге в Вашингтон.

***

С трудом пробравшись через пробки в час пик, Ник подъехал к «Уотергейту» за пятнадцать минут до назначенной встречи Сэм с сенатором Стенхаузом.

– Маловато времени съездить домой и переодеться, – проворчала Сэм. – Фредди точно будет подтрунивать надо мной.

– Скажи, что всю ночь работала. Недалеко от истины.

– Хороший повод напомнить ему, что я старше по званию, и приказать заткнуться. Ему это нравится.

Ник улыбнулся, потянулся к внутреннему карману пиджака. Вынул маленький кожаный бумажник и вручил ей визитку.

– Позвонишь мне? Здесь есть мой сотовый.

Сэм взяла карточку, сунула в карман и взялась за дверцу.

Ник остановил ее.

– Свяжись со мной до понедельника, чтобы мы могли договориться пойти на похороны вместе, если хочешь, чтобы я помог тебе познакомиться с людьми.

– Хорошо. Я позвоню.

– Помнишь, что тебе нужно поесть и поспать?

– Ага, знаю, – уже выходя, бросила Сэм.

Со свойственной ему вежливостью Ник подождал, наверно, чтобы убедиться, что она завела машину, потом прямо перед ней влился в поток транспорта.

По дороге на Капитолийский холм Сэм позвонила Гонзо и попросила провести тщательный обыск коттеджа Джона.

– Это не место преступления, поэтому отпечатки пальцев или ДНК меня не интересуют. Я ищу что-нибудь, что мы о нем еще не знаем.

– Усек. Мы тут получили подтверждение, что кровь в машине Биллинг ее собственная.

– Хорошо, полагаю, эту версию мы закрыли, – сказала Сэм. – Биллинг никак не могла проехать через весь город, убить сенатора, принять душ, вымыть ванную комнату и вернуться с китайской едой за двадцать восемь минут. Только не в этом городе с его пробками, даже в полночь.

– Верно, не получится, – согласился Гонзо. – Соберу команду и отправлю утром в Лисбург.

– Лучше тебе уведомить Лаудунскую полицию заодно, чтобы не возникло проблем с юрисдикцией. – Сэм помолчала и добавила: – Маленькие подробности – я там ночевала в гостевой спальне прошлой ночью. Нужно было повидаться с его родителями утром, сэкономила время. Каппуано спал в хозяйской спальне.

– Ладно.

– Если придержишь эту пикантную подробность при себе, буду тебе должна.

– Люблю, когда ты у меня в долгу. Дай знать, если еще что нужно.

– Еще одно, – сказала Сэм, действуя по наитию. – Съезди к брату Грэхема О’Коннора, Роберту. Мне нужна информация о его семье, особенно о детях. Если можешь, достань фотографии.

– Сделаем, – пообещал Гонзо. – Позвоню, отчитаюсь, что найду. Кстати, полагаю, ты не видела утренние газеты…

Желудок Сэм опустился тошнотворным комом: вспомнилось, что она не ела или, по крайней мере, не выпила пару банок диет-колы, с которых обычно начинала день.

– Нет, а что там?

– Дестини Джонсон называет тебя детоубийцей.

– А разве это не так? – проворчала Сэм.

Ком в желудке перешел в боль, которая донимала Сэм в напряженные моменты. Двое докторов не могли определить причину. Один предложил отказаться от содовой, что даже не рассматривалось, поэтому Сэм просто мирилась с надоедливой способностью желудка предсказывать степень стресса.

– Не принимай близко к сердцу, Сэм. Все же знают, что будь она нормальной матерью, то ее ребенок не оказался бы в логове наркоманов.

– Однако ей хватило духу назвать меня детоубийцей.

Из того, что ей доводилось слышать в свой адрес, это было больнее всего.

– Знаю. Она не раз серьезно угрожала, что примет меры, если ты выступишь в суде против ее тунеядца-муженька на следующей неделе. Наверняка ты еще об этом услышишь от начальства.

– Великолепно. – Она потерла живот, надеясь, что так ему станет легче. – Самое то, что мне сейчас нужно.

– Прости. Ты же знаешь, что мы все стоим за тебя. Там была чистая стрельба.

– Спасибо, Гонзо. – Перехватило горло от чувств, которым Сэм не могла дать ходу. Отметя их в сторону, она сказала: – Позвони, если найдешь что-нибудь существенное в коттедже. Вчера я провела поверхностный обыск, но действовала впопыхах. Могла что-то пропустить.

– Предоставь это мне. Дам знать, когда закончим.

Сэм сообщила ему телефон О’Конноров, чтобы Гонзо мог взять ключ от коттеджа, и отсоединилась. Виляя в потоке машин, она подъехала к Капитолийскому холму за несколько минут до встречи и, выскочив, побежала в здание Сената.

Фредди вышагивал по коридору перед офисом сенатора Стенхауза.

– Где ты была! Я уже собирался тебе звонить.

Его проницательные глаза заметили наряд вчерашней свежести и задержались на лице Сэм.

– Всю ночь работала, не было времени переодеться, и да, я слышала о Дестини Джонсон, – выпалила она. – Так что если что хотел сказать, можешь не беспокоиться.

– Как всегда, бессонная ночь творит чудеса с твоим характером.

– Брось, Фредди. Я и вправду не в настроении выдержать десять раундов с тобой.

– Что ты делала, работая всю ночь? И почему мне не позвонила? Я бы вернулся.

– Снова прошлась по квартире О’Коннора и его дому в Лисбурге.

Фредди поднял бровь:

– Одна?

– Со мной был Ник Каппуано. Он рассказал о коттедже в Лисбурге и свозил меня туда. Так или иначе, я там ничего не нашла. У тебя с этим какие-то проблемы?

– У меня? – Фредди поднял руки в защитном жесте. – Никаких проблем, босс.

– Хорошо. Может, тогда пойдем?

– После вас.

– Неплохое местечко, – пробормотала она под нос, когда помощник сенатора указал им на огромный угловой офис, по размеру втрое больший, чем у молодого сенатора от Вирджинии.

Когда они вошли, Стенхауз, высокий, стройный, с седыми волосами и острым взглядом ледяных голубых глаз, встал. Он отпустил помощника с приказом закрыть дверь.

– У меня очень тесное расписание, детективы. Что вам угодно?

«Хочет поиграть в эту игру? – подумала Сэм. – Что ж, я тоже могу».

– Детектив Круз, пожалуйста, запишите этот разговор с лидером меньшинства в Сенате Уильямом Стенхаузом.

Она продиктовала время, дату, место и представила участников.

– Вам необходимо мое позволение на запись, – возмутился Стенхауз.

– Здесь или в участке. Решайте.

Он долгое мгновение сердито таращился на Сэм, потом жестом показал ей приступать.

– Где вы были во вторник вечером между десятью вечера и семью часами утра?

– Вы же несерьезно.

Повернувшись к Фредди, Сэм спросила:

– Я серьезна, детектив Круз?

– Так точно, мэм. Уверен, что вы очень серьезны.

– Отвечайте на вопрос, сенатор.

Скрипнув зубами, Стенхауз пробуравил Сэм взглядом.

– Я был здесь до десяти-десяти тридцати, потом поехал домой.

– Куда?

– В Олд Таун в Александрии.

– После того как ушли отсюда, вы с кем-нибудь разговаривали или виделись?

– Моя жена дома в Миссури готовится к праздникам.

– Значит, надо понимать, «нет»?

– Значит, нет, – проворчал сенатор.

– Как вы относились к закону об иммиграции, который проводил сенатор О’Коннор?

– Бесполезный бред, – пробурчал Стенхауз. – У закона нет прочного костяка, и все это знают.

– Забавно, нам говорили совершенно иное, правда, детектив Круз?

– Да, мэм. – Фредди открыл блокнот и прочел сделанное несколько дней назад заявление президента, называвшего реформу по иммиграции самой важной частью законодательства, предложенной за его срок президентства.

Взгляд Стенхауза мог прожечь дыру в младшем копе, Сэм прямо чувствовала этот жар.

– Вас раздражали успехи сына Грэхема О’Коннора в Сенате?

– Вряд ли, – ответил сенатор. – Он для меня пустое место.

– А его отец? Он тоже для вас пустое место?

– Он был шипом, который сильно засиделся в Сенате.

– Как вы восприняли известие, что его сына убили?

– Как трагедию, – ответил Стенхауз в жалкой попытке изобразить искренность. – Он ведь был сенатором Соединенных Штатов.

– И сыном вашего давнего соперника.

Тут его вдруг озарило.

– Он сказал вам, что это сделал я? Вот ублюдок! – Сенатор устремился к окну, уставился в него на секунду, потом повернулся к Сэм и Фредди. – Ненавижу его всеми фибрами души. Но достаточно ли, чтобы убить его сына? Нет. Я не думал о Грэхеме О’Конноре пять лет, с тех пор, как мы в последний раз здесь видели его жалкую задницу.

– Наверняка за эти пять лет приходилось не раз думать о его сыне.

– Его сын был в Сенате благодаря лишь одному – своей родословной. О’Конноры запудрили мозги людям в Вирджинии. Джон О’Коннор еще более бесполезен, чем его отец, и это не только мое мнение. Спросите кого угодно.

– Спрошу, – сказала Сэм. – А вас, между тем, прошу не выезжать из города.

– Что это значит? Конгресс уходит на парламентские каникулы послезавтра. На следующий день я еду домой в Миссури.

– Нет, не едете. Вы остаетесь здесь, пока мы не закроем дело.

– Но это же Рождество! Вы не можете удержать меня против воли.

– Детектив Круз, могу я задержать сенатора против его воли?

– Уверен, что можете, мэм.

– И не имеется ли у нас тюремная камера с его именем на случай, если он покинет столицу?

– Да, мэм. Абсолютно точно имеется.

Стенхауз изрыгал огонь, пока детективы обменивались репликами.

Сэм на три шага сократила расстояние между ними. Глядя на сенатора, она сохраняла доброжелательное и спокойное выражение на лице.

– Ни ваши ранги, ни статус для меня значения не имеют. Я расследую убийство и не колеблясь посажу вас за решетку, если вы откажетесь сотрудничать. Оставайтесь на месте. – С этими словами она развернулась, кивнула Фредди, чтобы следовал за ней, и покинула комнату.

И, довольная, услышала, как Стенхауз орет на помощника:

– Соедини меня с Джо Фарнсуортом. Срочно!

***

Терри О’Коннор, когда был трезв, проводил дни в крошечном офисе на Индепенденс-авеню. Судя по скудному присутствию предметов на столе, Сэм заключила, что работа была лишь на словах и, по большей части, служила одолжением знаменитому отцу.

Терри успел покрыться бледностью, когда в дверях появились детективы.

– Доброе утро, мистер О’Коннор, – поздоровалась Сэм. – Жаль прерывать вашу работу, но у нас к вам несколько вопросов.

– Э, разумеется, – откликнулся тот, указывая на кресло.

Сэм уселась в кресло, пока Фредди подпирал косяк.

– Мне скоро ехать, – предупредил Терри. – Мы собираемся в Ричмонд.

– Да, я знаю. Мы вас долго не задержим. Вы продвинулись в поисках женщины, с которой были в ночь убийства?

Казалось, Терри вжался в кресло.

– Нет.

– Вы убили вашего брата?

В мгновение страдание превратилось в шок.

– Нет!

– У вас хорошая причина желать ему смерти. Я имею в виду, прежде всего, что он жил предназначенной вам жизнью и почти добился успеха как сенатор, когда провел Закон об иммиграции. Может, это вас доконало?

– Я любил брата, сержант. Ревновали я его? Конечно, ревновал. Я хотел эту работу. Я хотел ее. До печенок. – Он показал на живот. – Я готовился к ней всю жизнь, и да, меня задевало, что эту работу получил брат, когда даже ее не желал. Но убийство Джона ничего для меня не изменило бы. Разве вы видите выстроившуюся очередь из вирджинских демократов у дверей моего офиса, жаждущих, чтобы я занял его место?

– Нет.

– Так какой у меня мотив?

– Удовольствие? Месть?

– Разве похоже, что у меня есть силы радоваться случившемся? – спросил Терри, в голосе звучало полное поражение.

Сэм встала.

– Мне бы хотелось узнать имя женщины, с которой, по вашим словам, вы провели ночь.

Терри вздохнул:

– Мне тоже, сержант, уж поверьте. Мне тоже.

***

Выйдя, Сэм повернулась к Фредди.

– Ну, что думаешь?

– Не хотел бы быть на его месте. Подумай только о бедных родителях, которые гадают, не он ли это…

Бесконечное сострадание Фредди могло одновременно и утешать, и раздражать.

– Он больше чем просто ревнует к брату. Посмотри на эту дыру, его офис. Думаешь, его не точила подленькая мысль, что младшенький уютно расположился в кабинете в здании Сената?

– Достаточно, чтобы убить его?

– Не знаю, я все еще подозреваю женщину, но не могу вычеркнуть и брата. Еще нет. Я отпущу его, пока не пройдут похороны, а потом, если он не предоставит алиби, побеседую в более формальной обстановке. – Она помолчала и добавила: – Мне нужно домой переодеться. Не возражаешь, если мы на минуту заедем?

– Нет. Ты же знаешь, я с удовольствием повидаюсь с заместителем шефа.

– Он тебя тоже любит, не знаю почему.

– Моему уму и шарму трудно сопротивляться.

– Удивительно, а мне так удается без труда.

– Ты редкая и уникальная женщина, сержант.

– Хорошо бы тебе это запомнить.

Фредди засмеялся и вышел вслед за ней из машины.