Текст книги "Роковое дело (ЛП)"

Автор книги: Мари Форс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Проведя мучительный час со своей горюющей командой, Ник отправил людей по домам с приказом явиться в девять утра на встречу с детективом и чтобы распланировать похороны сенатора. А также наказал им ни с кем не обсуждать ни расследование, ни сенатора и особенно избегать прессы.

Ник опустился в кресло, каждый мускул ныл от усталости после бессонной ночи и выпавшего на долю тягостного дня.

– Ты ел? – спросила возникшая на пороге кабинета Кристина.

Ник задумался. – Ничего с тех пор, как выблевал с утра рогалик.

– Там еще пицца осталась. Хочешь принесу?

Хоть Ник и не был уверен, что сможет что-то проглотить, все равно сказал:

– Конечно, спасибо.

– Сейчас приду.

Пару минут спустя Кристина вернулась с двумя кусками разогретой в микроволновке пиццы.

– Спасибо, – поблагодарил Ник, когда она вручила ему тарелку и баночку содовой. Голубые глаза Крис покраснели, а лицо опухло от слез. – Как ты?

Пожав плечами, она рухнула в кресло по другую сторону стола. – Чувствую себя так, словно из меня выкачали весь воздух, и я не могу дышать.

– Знаю, ты была к нему сильно привязана, – запнувшись, произнес Ник.

Они никогда не обсуждали чувства Кристины к Джону.

– И что хорошего это мне дало?

– Он любил тебя, Крис. Ты же знаешь.

– Как друга и коллегу. И что?

– Мне жаль.

– Как и мне, потому что сейчас мне придется всю оставшуюся жизнь гадать, что бы было, если я набралась бы смелости и рассказала ему о своих чувствах.

– Лично я рад, что ты этого не сделала.

– Конечно, ты рад, – со смешком согласилась она.

– Не из-за работы. Я любил его как брата. Ты это знаешь. Но он недостаточно хорош для тебя. Он разбил бы тебе сердце.

– Наверно, – подтвердила Кристина. – Нет, точно разбил бы.

– Если тебе станет легче, то я сегодня столкнулся лбом со своим романтическим прошлым. Шесть лет назад мы провели незабываемую ночь, и с тех пор я ее не видел – пока сегодня она не вошла в квартиру Джона в качестве назначенного на расследование детектива.

– Да, неловко, – поморщилась Кристина.

– Мягко сказано.

– Ты доверяешь ей как следователю?

– Сэм чертовски хороший детектив.

– Я думала, ты не видел ее шесть лет.

– Это не значит, что я не читал о ней.

– Хм-м, – хмыкнула Кристина, изучая начальника.

– Что?

– Да так, ничего. – Вдруг она распахнула глаза. – Как ее фамилия?

– Холланд.

– Боже мой! Та, что приказала открыть стрельбу в наркопритоне, где погиб ребенок!

– Да.

– Но, Ник, мы действительно хотим, чтобы она расследовала убийство Джона? Не могли бы нам дать кого-нибудь другого?

– Я ей доверяю, – заявил Ник. – На ее звездной карьере всего лишь одно пятно. И памятуя об этом, Сэм теперь из кожи вон будет лезть.

– Полагаю, ты прав, – все еще настороженно сказала Кристина. На столе Ника зазвонил телефон, и она потянулась к нему. – Офис Ника Каппуано. – Снова ее глаза распахнулись, заикаясь, Крис сказала: – Конечно. Секундочку, пожалуйста.

– Кто это? – спросил Ник.

– Президент, – прошептала Кристина.

Ник быстренько проглотил кусок пиццы во рту и одновременно потянулся за салфеткой и телефонной трубкой.

– Добрый вечер, господин президент.

Он встречался с президентом Нельсоном по нескольким делам, по большей части в приемных рядах на мероприятиях по сбору средств демократической партии, но разговор по телефону – случай беспрецедентный.

– Здравствуй, Ник. Мы с Глорией просто хотим выразить тебе наши соболезнования.

– Спасибо, сэр. Я передам ваши слова команде. И спасибо за заявление, которое вы передали в прессу.

– Я знал Джона с пеленок. Я просто убит горем.

– Как и мы все.

– Могу представить. Хочу быть полезным, если тебе что понадобится в ближайшие дни.

– Признателен за предложение. Я знаю, что сенатор и миссис О’Коннор почли бы за честь, если бы вы произнесли речь на похоронах.

– Сам почту за честь.

– Я поработаю с вашей командой над деталями.

– Я дам тебе прямой номер в резиденции. Звони в любое время.

Не веря ушам своим, Ник записал номер.

– Спасибо.

– Я говорил с шефом Фарнсуортом и распорядился, чтобы все ресурсы федерального правительства были доступны Городской полиции. Уверен, что вы будете причастны к расследованию. Если почувствуете, что они могут преступить свои полномочия, без колебаний сообщайте мне.

– Хорошо, сэр.

Президент глубоко вздохнул.

– Представить не могу, у кого могла подняться рука такое сотворить с Джоном.

– И я не могу.

– Как думаешь, уместно позвонить Грэхему и Лейн?

– Конечно, они будут рады слышать вас.

– Ну, не буду тебя больше отвлекать. Благослови Боже тебя и твою команду, Ник. Наши мысли и молитвы со всеми вами.

– Благодарю вас за звонок, господин президент.

Ник положил трубку и посмотрел на помощницу.

– Невероятно, – сказала та.

– Нереально, – добавил он, посвящая в то, что говорил ему собеседник.

Крис снова заплакала.

– Так и жду, что вот-вот появится Джон и спросит, почему мы все тут сидим.

– Знаю. Я тоже.

– Пара людей уже спрашивали меня сегодня, как это отразится на их работе, – с отвращением сообщила Кристина.

– Ну, ты не можешь их осуждать. У них семьи, которые нужно кормить.

– Они что, не могли подождать денек-другой?

– Очевидно, нет. Я завтра с ними поговорю и заверю, что мы сделаем все, чтобы найти им работу где-нибудь в правительстве.

– А что ты будешь делать? – спросила Кристина.

– Черт, даже не знаю. Не могу об этом думать, пока не закончим с похоронами. Нам двоим, может, еще паре других, нужно будет подождать, пока губернатор не укажет, кто займет место Джона. Кто бы это ни был, он захочет привести своих людей, и мы поможем передать дела, а уж потом будем думать, что делать дальше, полагаю.

Кристина выглядела такой грустной и подавленной, что у Ника дрогнуло сердце при взгляде на нее.

– Почему бы тебе не пойти домой, Крис? На сегодня мы уже ничего не сможем сделать.

– А что насчет тебя?

– Я тоже скоро пойду.

– Ладно, – вставая, согласилась она. – Увидимся утром.

– Постарайся поспать.

– Если бы.

Ник проводил ее до двери и простился, напоследок крепко обняв, прежде чем пойти в офис Джона. Если бы не фото друга с племянниками на подоконнике, не было никакого следа ни его, ни того, что он провел здесь, работая, пять лет. Усаживаясь в кресло Джона, Ник не был уверен, что хотел найти. Повернувшись к окну, он мог видеть в отдалении освещенный памятник Вашингтону.

Откинув голову на спинку, Ник пристально смотрел на памятник и наконец позволил себе сделать то, что ему нужно было весь этот день. Он дал волю слезам.

***

Истощенная после шестнадцатичасового рабочего дня, Сэм появилась дома и улыбнулась, услышав жужжание инвалидного кресла, на котором отец ехал поздороваться с ней.

– Привет, пап.

– Что-то поздно сегодня.

– Я на деле О’Коннора.

Не парализованная часть лица приподнялась в улыбке.

– Прям сразу? Фарнсуорт посадил тебя обратно в седло.

Она скинула ботинки и наклонилась поцеловать его в щеку.

– Похоже на то.

Из кухни поздороваться с Сэм вышла Селия, сиделка отца.

– Как, мы готовы пойти в постель, Скип?

Сэм не понравилось возмущение, пробежавшее по способной двигаться стороне лица отца.

– Давай ступай, пап. Я буду здесь, когда ты закончишь. У меня есть парочка вещей, по которым я хотела пробежаться с тобой.

– Полагаю, что смогу выкроить для тебя время, – пошутил отец, поворачивая кресло единственным работающим пальцем и следуя за Селией в спальню, которая раньше была столовой.

Сэм прошла в кухню и наложила себе тарелку тушеного мяса, которое для нее на плите оставила Селия. Потом поела стоя, не ощущая вкуса, пока как в кино прокручивала в голове события дня. При нормальных обстоятельствах Сэм с головой бы погрузилась в дело. Вертела бы его так и эдак, выискивая мотивы, составляя список подозреваемых. Однако вместо того она думала о той грусти, которая весь день исходила от Ника. Больше всего хотелось обнять его и утешить, что вряд ли можно назвать профессиональным порывом.

Решив, что бессмысленно запихивать в себя еду, она выбросила остатки в мусорное ведро и, ссутулив плечи, замерла над раковиной. И все еще стояла так, когда в кухню вошла Селия.

– Он готов.

– Спасибо, Селия.

– Он вроде…

– Что? – немедленно забив тревогу, спросила Сэм.

– Последние несколько дней словно не в себе.

– На следующей неделе стукнет два года.

– Может, и поэтому.

– Не спускай с него глаз.

Селия кивнула в знак согласия.

– Что ты узнала о сенаторе О’Конноре?

– Меньше, чем хотелось бы.

– Такая трагедия, – качая головой, сказала Селия. – Мы не отрывались от новостей весь день. Какая ужасная потеря.

– Казалось, у парня было все.

– Что-то в нем проглядывало грустное.

– Почему ты так считаешь?

– Ничего особенного. Просто от него исходило что-то такое.

– Никогда не замечала, – призналась Сэм, заинтригованная наблюдениями Селии. И взяла себе на заметку найти какие-нибудь видеозаписи речей сенатора в зале Сената и теле-интервью.

– Ступай, поговори с отцом. Он так всегда ждет, когда ты появишься.

– Рагу отличное. Спасибо.

– Рада, что тебе понравилось.

Сэм пошла к отцу в спальню, где он устроился в кровати со шлангом респиратора, тянувшимся от его горла к стоявшей на полу машине, поддерживающей его дыхание всю ночь.

– Выглядишь разбитой, – заявил отец. Речь отдавалась грубым стаккато в респираторе.

– Долгий паршивый денек. – Сэм уселась на стул рядом с больничной койкой и уперлась ногой в раму под прессованным матрасом, уменьшавшим пролежни. – Но уж куда лучше, чем снова перекладывать бумажки.

– Что удалось выяснить? – спросил отец, возвратившись к роли бывшего капитана полиции.

Она коротко рассказала о минувших событиях, начиная со встречи с шефом Фарнсуортом и кончая проверкой видеозаписей в «Уотергейте», которые они наконец получили.

– Нашли только снующий туда-сюда народ в вестибюле. Ничего не привлекло внимания, но я утром собираюсь показать записи руководителю его штаба, может, он кого узнает.

– Хорошая идея. И что ты так забавно смотришь своими голубыми глазами, стоило тебе упомянуть этого руководителя штаба? Ника, кажется?

– Я с ним однажды встречалась. – Она поберегла отца от более точного объяснения, что значит в этом случае «встречалась». – Давным-давно.

– И тебе было тяжело его вновь видеть?

– Да, – тихо призналась Сэм. – Я узнала, что он звонил мне после той встречи. Догадываешься, кто принял сообщения, которые так никогда и не дошли до меня?

– О, давай подумать. Уж не наш ли добрый дружище Питер?

– Прямо в точку.

Скип натянуто рассмеялся.

– А ты способна сохранять объективность в этом деле со своим Ником из-за неразберихи в прошлом?

Удивившись вопросу, Сэм воззрилась на отца и обнаружила, что он изучает ее острым взглядом таких же, как у нее голубых глаз.

– Конечно. Ведь прошло уже шесть лет. Никаких трудностей.

– Угу.

Ей следовало знать, что отец видит ее насквозь. Так было всегда.

– Тебе нужно хоть немного поспать, – заметил он.

– Стоит мне сомкнуть глаза, как я снова в этом притоне наркоманов и слышу крик Маркуса Джонсона. И просыпаюсь в холодном поту.

– Ты сделала все правильно, следовала интуиции. – Он глотнул воздуха. – Я бы сам не поступил по-другому.

– Ты когда-нибудь думаешь о той ночи, когда тебя подстрелили?

Она бы никогда не подумала спрашивать об этом, не преследуй ее собственные демоны.

– Не особо. Помню смутно.

Зазвонил сотовый Сэм. Она сняла его с ремня и проверила номер. Номер на семьсот три был незнаком.

– Мне нужно ответить.

– Иди уж.

Сэм поцеловала отца в лоб и вышла из спальни.

– Холланд.

– Сэм, это Ник. Кто-то побывал в моем доме.

При звуке его глубокого голоса затрепетало сердце. Плохо дело.

– Ограбили? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал прохладно и профессионально.

– Нет.

– Тогда как ты узнал, что кто-то побывал у тебя?

– Я знаю. Вещи не на месте.

– Где ты живешь?

Он продиктовал адрес в Арлингтоне, Вирджиния.

Хотя район был вне юрисдикции Сэм, она схватила пальто.

– Уже еду.

Глава 7

Тридцать минут спустя Сэм взлетела по ступенькам кирпичного дома Ника.

Тот уже ждал, держа дверь открытой.

– Спасибо, что приехала.

– Да о чем разговор.

Сэм украдкой бросила взгляд на гостиную, совмещенную со столовой, где все казалось на своих местах. Вообще-то, пространство лучше подходило для выставочного зала мебельного магазина, чем для чьего-то дома.

– Как ты понял…

Ник схватил ее за руку.

– Идем.

Она вздрогнула, но позволила увести себя в кабинет, такой же опрятный, как и другие комнаты, но более жилой, насколько можно было судить по первому впечатлению.

– Видишь это?

Следуя взглядом за направлением его указующего пальца, Сэм уставилась на маленькую стопку книг на столе.

– И что?

– Они под углом.

– Ну и?

– А не должны.

– Серьезно? Ты вытащил меня в одиннадцать вечера только потому, что твои долбанные книжки не лежат ровно?

В ярости нахмурившись, он снова сграбастал ее за руку и почти поволок наверх в спальню. Вот дела! «Расслабься, Сэм, он тащит тебя в спальню не за тем, о чем ты мечтаешь».

Напомнив себе, что она расследует проникновение в дом свидетеля по делу об убийстве, Сэм запихнула подальше распутные мысли и обратила внимание на то, что Ник ей показывал.

Он, указывая на комод, заявил.

– Я так не оставлял.

Из закрытого ящика комода высовывался крошечный клочок белой ткани.

Решив над ним подшутить, Сэм наклонилась и изучила тряпку.

– А не могли твои трусы выскочить из ящика, а ты и не заметил?

– Нет, это невозможно, – скрипнув зубами, ответил Ник.

Она выпрямилась и оглядела его словно впервые, будто не видела когда-то голым.

– Ты всегда такой дотошно аккуратный?

– Да.

– Хм-м.

– Что значит твое «хм-м»? Ты не собираешься никому звонить?

– По поводу?

– Узнать, кто побывал в моем доме?

– Ник, ты серьезно?

– Забудь. Езжай домой. Прости, что побеспокоил тебя.

Она заметила его покрасневшие глаза. И ей стало больно при мысли, как он тут один тоскует по убитому другу.

– Прекрасно. Если ты, в самом деле, думаешь, что кто-то побывал здесь…

– Да, думаю.

– Я оставила телефон в машине. Могу воспользоваться твоим?

Он подал ей сотовый.

– Говорит детектив – сержант Сэм Холланд, Городская полиция. Вышлите группу криминалистов на место преступления, – сказала она и продиктовала адрес.

Когда отключила телефон, то, повернувшись, увидела, что Ник пристально на нее смотрит.

– Спасибо.

Она кивнула, почувствовав себя неловко под жарким взглядом карих глаз. То ли сама что вообразила, то ли вина человека, который, наверно, нарушил ее личное пространство.

***

Час спустя Сэм сидела с Ником на диване, чтобы не мешать арлингтонским копам снимать отпечатки пальцев.

– По-твоему, как сюда вошли? – Отчаянно стараясь держать какое-то подобие дистанции между ними, она заговорила резким профессиональным тоном, который обычно приберегала для допроса свидетелей.

– Понятия не имею.

– У кого-нибудь есть ключи?

– Только у Джона был запасной.

– Где он держал ключ?

– Не знаю. Дал ему на случай, если вдруг свой потеряю.

– Что наверняка никогда не случится.

– Пока не случилось.

– Ты не используешь сигнализацию?

– Сигнализация есть. Никогда ее не включал.

– Может, пора задуматься об этом?

– Правда? Спасибо за совет, сержант. – И получил от Сэм предостерегающий взгляд. – Прости, – извинился Ник, склонив голову и запустив в густую темную шевелюру пальцы. Сэм облизнула губы: вдруг захотелось проделать то же самое. – Не хотел грубить тебе. Просто сама мысль, что кто-то проник в дом, рылся в моем барахле… Как-то мерзко.

– Есть идея, что искали?

Плечи его устало опустились.

– Никакой.

Сердце Сэм рвалось к нему. День у Ника был ужасный мучительный, и ей хотелось найти подходящий повод обнять его. Она постаралась смягчить тон.

– Может, кто-то пытался здесь найти то, чего не нашел у сенатора?

– Даже представить не могу, что. Никто из нас не берет ничего засекреченного из офиса домой. На это есть правила.

– К каким засекреченным делам он был причастен?

– В середине срока его определили в Комитет национальной безопасности при Сенате, но по большей части его работа была в сферах коммерции, финансов, детей, семьи и стариков. Ничего сверхсекретного.

Глядя в его усталое лицо с интересом, куда большим, чем просто профессиональным, Сэм ужасно хотелось обратиться к проблеме, мешающей им, – потерянных шести годах неоконченного романа и напряжении, которое пронзало ее всякий раз, когда она встречалась взглядом с этими карими глазами.

– Может, он был причастен к чему-то, чего ты не знал?

– Сильно сомневаюсь, – усмехнулся Ник.

– Однако возможно?

– Конечно, но это не в духе Джона. Он во всем полагался на нас.

– Ты раньше упоминал, что команда его очень поддерживала. Что, помимо обязанности будить его по утрам, ты имел в виду?

Ник долго молчал, потом взглянул на нее:

– Это ведь не будет афишироваться? Я не прочту об этом в завтрашних газетах?

– Думаю, мы пропустили срок подачи материала в утренний выпуск.

– Я серьезно, Сэм. Не хочу сказать или сделать что-то, что причинит больше горя его родителям, чем уже есть.

– Сейчас эти сведения только для меня, но не гарантирую, что так и останется. Если то, что ты скажешь, поможет расследованию, то, вероятно, всплывет на суде. Как бы мы ни хотели, жертвы убийства подвергаются серьезному испытанию наравне с их убийцами.

– Это несправедливо.

– Увы, так обстоят дела.

Ник сложил ладони домиком и оперся на них подбородком.

– Джон не хотел быть сенатором. Часто шутил, что он принц Гарри при Терри в роли принца Уильяма. Терри был наследником, которого воспитывали всю жизнь с мыслью, что он пойдет по стопам отца в политике. Терри всегда был на виду, а Джон вел относительно нормальную жизнь. По какой-то причине пресса испытывала необычный интерес к деятельности Терри. Его имя упоминалось на страницах политических и желтых изданий почти так же часто, как имя его отца, задолго до того, как сенатор объявил об отставке.

– Должно быть, сложно жить с таким вниманием к себе.

Ник засмеялся, согнав напряжение с лица.

– Терри это любил. Упивался. Самый желанный вашингтонский холостяк, и он пользовался всеми преимуществами, должен тебе сказать.

– С виду не очень умная политическая стратегия.

– О, так и было. С сенатором, отцом, я имею в виду, у них были серьезные стычки по поводу образа жизни Терри. Я неоднократно сам тому был свидетелем. Но каким-то образом Терри О’Коннор умудрялся на шаг опережать сплетников – до тех пор, пока его не арестовали за вождение в пьяном виде за три недели до того, как он объявил о выдвижении своей кандидатуры на кресло отца. Как ни выкручивайся, из такого не выберешься.

– О. Я знаю эту историю. Сейчас только вспомнила.

– Грэхем был раздавлен. До этого дня я никогда не видел его таким опустошенным. Сын, с которым он связывал все свои надежды и мечты, так его подвел…

– Как воспринял Терри?

– Как побитый щенок, словно это была чья-то вина. Искал кучу оправданий. Джону было противно от всего этого. Однажды он заявил: «Почему бы Терри просто не поступить по-мужски и не признать свою ошибку?»

– Он сказал это Терри?

– Сомневаюсь. Они никогда не были близки. Терри нравилось внимание, а Джон делал все, чтобы остаться в тени.

– Пока Терри не заставил его выйти в свет прожекторов, – сказала Сэм, начиная лучше разбираться в семье О’Конноров.

– Да, «заставил» – то самое слово. Джон не хотел иметь ничего общего с Сенатом. Помню, как он ворчал, дескать, какая «удача», что ему исполнилось тридцать, ведь это минимальный возраст баллотироваться в Сенат. Раньше он возглавлял небольшую техническую фирму, делавшую микросхемы для оружейных систем министерства обороны. Они с партнером процветали.

– Что случилось с компанией, когда Джон выдвинулся в Сенат?

– Его партнер купил, а позже продал компанию.

– Нет ли у него причин хотеть смерти Джона?

– Вряд ли. Он заработал сотни миллионов, когда продал фирму. Последнее, что я знаю, он жил на широкую ногу на Карибах.

– А что насчет Терри? Не возмущается ли он все еще, что его младший брат получил предназначенную старшему жизнь?

– Возможно, но Терри не стал бы держать за пазухой нож, чтобы убить брата. В конечном итоге, Терри тряпка.

Независимо от этого, Сэм взяла на заметку присмотреться к Терри О’Коннору.

– Сержант? – К ним подошел лейтенант, ответственный за бригаду криминалистов. – Мы здесь закончили. Не нашли следов вторжения ни на одной двери или на окнах.

– Отпечатки?

– Только один набор. – Офицер посмотрел на Ника. – Предполагаем, что ваши, но нам придется подтвердить это.

Ник вполголоса выругался.

– Спасибо, лейтенант. – Сэм вручила офицеру свою карточку. – Я напишу, что у меня есть, если вы из вежливости черкнете мне свой рапорт. Здесь может быть связь с убийством сенатора О’Коннора.

– Конечно.

Кое-как очистив следы порошка для снятия отпечатков, вскорости полицейские ушли.

– Хочешь, помогу убрать? – спросила Сэм хозяина дома, когда они остались одни.

Ник встал и протянул ей руку, помогая подняться.

Она взяла его руку, но когда попыталась отнять, он сжал ее ладонь. Вздрогнув, Сэм взглянула на Ника.

– Прости, что вытащил тебя, а ничего не оказалось.

– Не совсем ничего… – Слова застряли у нее в горле, когда он прошелся пальцем по ее щеке. Так легко, что Сэм не заметила, если бы не смотрела пристально на него.

– Ты устала.

Она пожала плечами. Сердце колотилось в груди.

– Последнее время не очень хорошо спала.

– Я прочел все, что печатали о случившемся. Ты не виновата, Сэм.

– Скажи это Квентину Джонсону. Это была и не его вина тоже.

– Его отец должен был прежде спасать сына, а не свою заначку с наркотой.

– Я обязана была учесть, как он поступит. Я должна была лучше думать. Как можно подвергать такой опасности ребенка… Мне никогда такого не понять.

– Сочувствую, что это случилось с тобой. Сердце кровью обливалось, когда читал.

Сэм обнаружила, что не в силах отвести взгляд.

– Мне, э… Нужно идти.

– Прежде чем уйдешь, мне нужно узнать одну вещь.

– Какую? – прошептала она.

Ник отпустил ее руку, взял в ладони лицо и наклонился, чтобы поцеловать.

Когда его губы накрыли ее рот, Сэм собрала все силы и прервала поцелуй.

– Я не могу, Ник. Только не во время расследования. – Но как же ей хотелось продолжить поцелуй!

– Мне было необходимо убедиться, что все так же, как мне запомнилось.

От избытка чувств она закрыла глаза.

– Ну и как?

– Даже лучше, – признался он и попытался продолжить.

– Погоди, Ник. Погоди. – Она прижала ладонь к его груди, чтобы он не приближался. – Мы не можем. Не сейчас. Только не когда я по уши в расследовании убийства, к которому ты причастен.

– Я этого не делал.

И он расстегнул заколку, державшую ее «хвост», и пропустил пальцы по всей длине освободившихся волос.

Лишившись силы от такого интимного жеста, Сэм отступила от Ника.

– Я знаю, что ты не убивал. Но ты все равно причастен. У меня и так полно проблем даже без неуместных кувырканий со свидетелем.

– Так вот что это было бы? – Глаза загорелись яростью и уставились на нее. – Неуместное кувыркание?

– Нет, – тихо произнесла она. – И это еще одна причина, почему ничего хорошего не выйдет, если что-то начать сейчас.

Он придвинулся ближе.

– Уже началось, Сэм. Началось шесть лет назад, и мы ничего не закончили. На этот раз я хочу закончить. Может, не прямо сейчас, но со временем. Я буду глупцом, если позволю тебе выскользнуть из рук, как первый раз. Я не повторю своей ошибки.

Пораженная его горячностью, Сэм отступила на шаг.

– Признательна за предупреждение, но, возможно, такие дела лучше оставить незавершенными. У нас обоих много чего происходит…

– Увидимся завтра, – прервал ее Ник и вручил заколку.

Идя к двери, выходя из дома, Сэм чувствовала спиной его взгляд. И всю дорогу домой на губах горел поцелуй.