Текст книги "Роковое дело (ЛП)"
Автор книги: Мари Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Глава 8
На следующее утро, рано, стоя над бренными останками сенатора Джона Томаса О’Коннора, возраст тридцать три года, Сэм думала, что смерть – великий уравнитель. Мы выходим из ничего и уходим в ничто. И в смерти то, что мы достигли – или чего не достигли, – ничто не имеет значения. Сенатор или каменщик, миллионер или мать на пособии, – все выглядят более-менее одинаково, лежа на столе патологоанатома.
– Я определила время смерти, приблизительно одиннадцать часов вечера, – сообщила доктор Линдси Макнамара, главный окружной судмедэксперт, стягивая резинку с длинных рыжих волос, забранных на время аутопсии в «конский хвост».
– Почти сразу, как он пришел домой. Убийца, возможно, ждал его.
– Обед включал филе-миньон, картофель, смесь зелени и то, что выглядит как две кружки пива.
– Лекарства?
– Я еще жду отчет по токсикологии.
– Причина смерти?
– Ранение в горло, нанесенное острым предметом. Рассечена яремная вена. Он очень быстро истек до смерти.
– Что было первым? Шея или гениталии?
– Гениталии.
Сэм поморщилась.
– Жуткая смерть.
– Наверное, самая страшная для мужчины.
– Он был жив и осознавал, что кто-то, кого он знал, отсек ему член, – проговорила Сэм, скорее для себя, чем для Линдси.
– Ты уверена, что это был знакомый?
– Ничего определенного, но я склоняюсь к этому, потому что никаких следов борьбы и взлома.
– Также никаких частиц кожи под ногтями или оборонительных травм на руках.
– Он не оборонялся.
– Все случилось быстро.
Линдси показала рукой на пенис О’Конора, плавающий в какой-то жидкости.
Сэм подавила необычный для нее приступ тошноты. Обычно такие вещи ее никак не впечатляли, но ведь она никогда прежде не видела отрезанный пенис.
– Чистый четкий разрез, – прокомментировала Линдси.
– Потому убийца сумел вонзить кинжал в шею сенатора, пока тот еще сидел в кровати.
– Точно. Он дернулся бы при кастрировании. Возможно, потерял сознание от болевого шока.
– Поэтому он не увидел момент наступления смерти.
– Наверно, нет.
– Спасибо, док. Пошлешь отчет, когда будет готово?
– Ты его получишь, – пообещала Линдси. – Сэм?
Сэм, которая потянулась за сотовым, чтобы проверить сообщения, взглянула на коллегу.
– Хочу, чтобы ты знала, как я переживаю из-за того случая с мальчиком, – сказала Линдси с состраданием в глазах. – Что с тобой творила пресса… ну, все, кто с тобою знаком, знают правду.
– Спасибо, – поблагодарила Сэм вполголоса. – Я это ценю.
***
К семи часам Сэм сидела в своем кабинете и просматривала четыре распечатки записей телефонных звонков из дома сенатора, офиса и двух мобильников. В глазах плыло от недосыпа, в котором Сэм обвиняла поцелуй Ника и воспоминания, воскрешавшие этот поцелуй. Она выискивала схему и подкреплялась второй за день диетической содовой. Большинство звонков шло на номера Вашингтона и Вирджинии, но она заметила несколько звонков на неделе в Чикаго, причем длились они по часу и более. Сэм взяла на заметку проверить номер.
Достаточно регулярно, чтобы их проследить, всплывало несколько номеров. Она составила список и переадресовала одному из детективов, прикрепленных к ней в помощники.
Схватив еще содовой и черствый бублик, оставшийся со вчерашнего дня, Сэм решила заехать перемолвиться словечком с шефом Фарнсуортом, перед тем как встретиться с Фредди на Капитолийском холме. У здания национальной безопасности на нее обрушились поджидавшие репортеры. Увидев, сколько их, она на секунду подумала было вернуться и попросить пару дежурных помочь ей пробраться сквозь толпу. Однако отмела эту идею как трусливую и вступила в драку.
– Сержант, вы уже готовы назвать подозреваемых?
– Как был убит сенатор?
– Кто его нашел?
– Что вы думаете о заголовках сегодняшних газет?
От последнего вопроса в животе все перевернулось: Сэм могла лишь вообразить, что пишут газеты о детективе, которого департамент выбрал вести расследование самого громкого преступления в городе. Она подняла руку, чтобы пресечь град вопросов.
– На настоящий момент могу сказать только, что идет расследование, и как только нам станет известно больше, мы созовем пресс-конференцию. Пока без комментариев. А сейчас дайте пройти. Мне нужно работать.
Они не сдвинулись с места, но и не препятствовали ей прокладывать себе дорогу.
Взъерошенная и раздосадованная, Сэм забралась в полицейскую машину без опознавательных знаков и закрыла дверь, пробормотав.
– Гребаные стервятники.
У Хартского здания Сената бросила два четвертака в газетный автомат и вытянула утренний выпуск Washington Post где центральный заголовок объявлял об убийстве сенатора. Ниже – колонка поменьше, заголовок гласил: «Опозоренный детектив назначен на расследование убийства». Сэм издала расстроенный рык, когда слова смешались на странице, как часто происходило от стресса или усталости. Чертова дислексия. Сделав глубокий вздох, попыталась снова, читая медленно, слово за словом, как и тренировалась раньше.
Колонка содержала пересказ облавы, приведшей к смерти Квентина Джонсона, и останавливалась, прямо не доходя до того, чтобы поставить под сомнение компетентность Сэм и ее шефа.
– Здорово, – проворчала она. – Просто здорово.
И, бросив газету в мусор, доехала на лифте на второй этаж, где Фредди ждал ее, наслаждаясь глазурованным пончиком.
– Ты видела газеты? – спросил напарник, смахивая прилипшие крошки тыльной стороной ладони.
Сэм отрывисто кивнула, и пока он не успел ввязаться в дальнейшее обсуждение статьи, быстренько ввела его в курс дела: проникновение к Нику, результаты аутопсии и записи разговоров. Показав на дверь, ведущую в ряд кабинетов сенатора О’Коннора, сказала: – Давай приступим.
***
Просмотрев оставшееся имущество в кабинете Джона, где они не нашли ничего полезного для дела, Сэм и Фредди прошлись от помощников по административным вопросам по народу, ведавшему законодательными делами, и до персонала в ричмондском офисе сенатора и директора по связям. И каждому работнику сенатора О’Коннора задавали одни и те же вопросы: «где вы были в ночь убийства», «был ли у вас ключ от его квартиры», «что вы знаете о его личной жизни», «не можете ли вспомнить кого-нибудь, кто точил на него зуб»?
И ответы были одни и те же, в нескольких вариациях: «я работал здесь (или «дома в Ричмонде с мужем/женой/девушкой»), «у меня нет ключа», «он охранял свою личную жизнь» и «все любили его», даже политические соперники, не имевшие на то особых причин.
– Кто дальше? – спросила Сэм, чувствуя себя так, словно они ворочали жернова.
– Кристина Биллинг, заместитель руководителя штаба, – ответил Фредди.
– Приведи ее.
– Мисс Биллинг, – предлагая жестом присесть напротив за столом в конференц-зале, сказала Сэм хорошенькой изящной блондинке. – Позвольте начать с того, что мы сожалеем о вашей потере.
Доброжелательность вызвала слезы в голубых глазах Кристины.
– Спасибо, – прошептала она.
– Не могли бы вы сказать, где были в ночь убийства сенатора?
– Здесь. Из-за назначенного на следующий день голосования нам нужно было много приготовить для того, что потом последует – пресс-конференцию, выступления в ток-шоу, интервью… – Плечи ее опустились, словно жизнь потеряла смысл. – Он так усердно работал.
Заинтригованная гаммой эмоций, исходившей от Кристины, Сэм спросила:
– Вы были здесь в офисе всю ночь?
– Кроме того времени, когда ушла добыть для всех еды.
– Во сколько? – спросил Фредди.
– Не знаю. Может, около одиннадцати или одиннадцати тридцати?
Фредди с Сэм переглянулись.
– Где вы брали еду?
Та назвала китайский ресторанчик на Капитолийском холме, и Сэм пометила в блокноте проверить позже.
– Вы ходили куда-нибудь еще?
– Нет. Забрала еду и вернулась. Все проголодались.
– У вас есть ключ от квартиры сенатора? – спросил Фредди.
Кивнув, Кристина сказала:
– Какое-то время назад он дал его мне, чтобы я могла забирать его почту и поливать растения, когда он уезжал в Ричмонд или Лисбург.
– Когда последний раз вы им пользовались?
Она задумалась.
– Возможно, месяца три назад. Он был в городе на рабочей сессии по сбору голосов, нужных для прохождения закона об иммигрантах.
– Что вам известно о его личной жизни? – спросил Фредди. – Он с кем-нибудь встречался?
С глубоко скорбного ее выражение сменилось на враждебное.
– Понятия не имею. Я не обсуждала с ним его амурные дела. Он был моим боссом.
Что-то в ее тоне, во вспыхнувших голубых глазах уловил радар Сэм.
– Мисс Биллинг, у вас был роман с сенатором?
Кристина оттолкнула стул и вскочила:
– С меня хватит.
– Черта с два, – резко сказала Сэм. – Сядьте.
Дрожа от гнева, сжав губы, Кристина повернулась и встретилась со стальным взглядом Сэм.
– Или что?
– Или продолжим допрос в участке. Вам выбирать.
С превеликой неохотой Кристина снова села и напряженно застыла, сцепив руки.
– Прежде чем мы продолжим, напоминаю, что у вас есть право на адвоката во время допроса.
Мисс Биллинг задохнулась:
– Я под арестом?
– Не сейчас, но адвокат вам может потребоваться в любой момент. Хотите продолжить без адвоката?
Кристина едва заметно кивнула. При упоминании адвокатов ее поза слегка расслабилась.
– Еще раз спрашиваю, – напомнила Сэм. – Был ли у вас роман с сенатором?
– Нет, – тихо ответила та.
– Испытывали ли вы к нему романтические чувства?
Глаза Кристины наполнились слезами.
– Да.
– Чувства были без взаимности?
– Понятия не имею. Мы никогда не говорили об этом.
– Что вы чувствовали, когда он встречался с другими женщинами? – спросил Фредди.
– А как вы думаете, что я чувствовала? – резко обернулась к нему Кристина. – Я любила его, а он меня не замечал. Для него я была доверенным помощником и другом, на которого он мог рассчитывать, кто всего лишь забирал его почту.
– Каковы были ваши обязанности как заместителя руководителя штаба? – продолжила Сэм.
– Я составляла его ежедневное расписание, вела ежедневник встреч, следила за помощниками по административным вопросам и, по сути, управляла его временем.
– Так вы тесно работали с ним? – спросил Фредди.
– Да.
– Более тесно, чем мистер Каппуано?
– Чаще всего, да.
– И все это время, которое вы с ним проводили, он не имел понятия, как вы к нему относитесь? – спросила Сэм.
– Я прошла большой путь, чтобы утаить это от него и кого-либо еще. Он был моим боссом. Какое несчастное клише – вот что я чувствовала.
– Кто-нибудь еще знал?
– Ник догадывался, но я о том не знала, пока сенатора… не убили, – дрогнувшим голосом сказала она.
– Почему вы не ушли? – спросила Сэм, с трудом стараясь сдержать гнев, что Ник утаил от нее эту информацию.
– Потому что была нужна ему. Он сказал, что без меня пропадет. – Кристина пожала плечами. – Я знала, что звучит жалко, но лучше, чем ничего.
– Разве? – высказала сомнение Сэм.
– Если вы подозреваете, что я убила его, потому что он не замечал меня как женщину, то вы ошибаетесь.
– Люди убивают и за меньшее.
– Я не убивала. Я любила его. Самый ужасный момент в моей жизни – когда позвонил Ник. – После долгой паузы Кристина стала отодвигать стул. – Могу я идти?
– Прежде чем вы уйдете, разрешите спросить вас. Вы говорите, что составляли расписание и управляли его жизнью. Правильно я понял? – спросил Фредди.
– Да.
– А вы не знаете, с кем он встречался вне офиса?
Кристина сильно сжала челюсти.
– Так да или нет? – повторил Фредди.
– Было несколько, – наконец ответила Кристина.
– Нам нужен список, – повторила Сэм. – Также мне хотелось бы иметь список всех, у кого был ключ от квартиры сенатора, и его календарь встреч за последние полгода. К концу этого дня, пожалуйста.
Коротко кивнув, мисс Биллинг встала.
– Не выезжайте за пределы города, – предупредила Сэм покидающую комнату женщину.
– Что это значит?
– Вы наверняка догадываетесь, что это значит.
Когда дверь со стуком захлопнулась за Кристиной, Сэм повернулась к Фредди.
– Я знаю, что ты собираешься сказать. – Он начал загибать пальцы. – Пробел в алиби на время убийства, ключ от квартиры, безответная любовь…
– Почти достаточно, чтобы арестовать ее, – подтвердила Сэм.
– За исключением?
Сэм вздохнула.
– Я верю, когда она говорит, что его смерть – самая ужасная вещь, случившаяся с ней.
– Это не значит, что она не ответственна за нее.
– Да, не значит.
– Я покопаю подноготную мисс Биллинг.
– Фредди, ты читаешь мои мысли. Нам также нужно выяснить, кто выигрывает финансово в случае смерти сенатора.
– А не знает ли это руководитель штаба?
– Может, и знает. Он следующий. Не хочешь ли раздобыть какой-нибудь перекус, прежде чем мы возьмемся за него?
– Уже думал, ты никогда не попросишь, – Фредди с радостью потер живот. – Тебе что?
– Салат. – Она шлепнула ему в ладонь десятку. – С обезжиренной заправкой.
Он состроил гримасу отвращения.
– Сейчас принесу.
Только он ушел, Сэм прошла в кабинет Ника и хлопнула дверью.
– Ну и тебе тоже доброго дня, сержант, – сказал тот с легкой сокровенной улыбкой, давшей знать Сэм, что он о ней вспоминал с того поцелуя прошлой ночью.
– Прибереги свой шарм для того, кому интересно.
Он в изумлении поднял темную бровь.
– О, тебе интересно. Но если хочешь строить из себя недотрогу, – кто я такой, чтобы тебе мешать?
– То, что случилось вчера, больше не повторится.
– Повторится и не раз.
– Только когда закроем дело, Ник. Я серьезно. – Решив, что настал момент отставить личные разговоры, она подбоченилась и спросила: – И когда ты собирался сказать мне, что твой заместитель влюблена в сенатора?
Ник выглядел потрясенным.
– Она тебе это сказала?
– Я из нее вытянула. Один из моих особых талантов.
– Готов поспорить, – сухо сказал он.
– Почему ты не посчитал это достаточно важным, чтобы поделиться со мной?
– Это личное, и я не вижу, какое это имеет отношение к делу.
– Все имеет отношение, Ник! Это расследование убийства!
– Прости. Мне и в голову не приходило, что это так важно.
– Она уходила отсюда купить еды в точности во время убийства. И у нее ключ от квартиры. И она в него была влюблена.
Красивое лицо Ника побледнело.
– Ты же не можешь, в самом деле, предположить…
– Могу и предполагаю.
– Невероятно, Сэм. Она обожала его. Боготворила. И никогда бы не причинила вреда.
– Как хорошо ты ее знаешь?
– Работал с ней пять лет. Она отличный друг и коллега.
– А что ты знаешь о ней еще?
– Она выросла в Оригоне, приехала сюда учиться в колледж и с тех пор, как его окончила, работала в законодательной ветви власти. Продвинулась до уровня руководителя.
– Ты ей доверяешь?
– Безоговорочно.
– Какой у нее уровень допуска?
– Секретный.
Сэм вытащила из заднего кармана блокнот и сделала пометку получить результаты проверки подноготной Кристины Биллинг в части, не подвергалась ли она проверке для правительственного секретного допуска.
– А у тебя?
– Сверхсекретный.
– С какого времени?
– С момента назначения сенатора в Комитет национальной безопасности и правительственных дел. До этого допуск был секретный.
– Кто еще имеет сверхсекретный допуск?
– Только сенатор.
– Кто его наследники?
Ник подумал.
– Ну, полагаю, племянник и племянница. Адам и Эмма.
– Но точно ты не знаешь? – Он помотал головой. – А кто знает?
– Наверно, отец и их поверенный, Люсьен Хэверфилд.
Сэм записала имя поверенного.
С двумя пакетами вошел Фредди.
– Начали без меня, босс?
– Мы говорим о наследниках, – сказала ему Сэм. – Мистер Каппуано считает, что самое вероятное – это племянники сенатора.
– Имеет смысл, – произнес Фредди. – Мы здесь расположимся или в конференц-зале?
Ник жестом показал на маленький столик. – Меня устроит и здесь.
– Дайте только я захвачу диктофон, – заметил Фредди.
– Ты не возражаешь, если мы тут поедим? – спросила Сэм Ника. – Детектив Круз чокнется, если вовремя не получит дневной приток жира.
Ник улыбнулся, но Сэм заметила, что глаза у него грустные и усталые.
– Без проблем. За этим столом я ем чаще, чем дома.
– Кстати, о доме, Ты не заметил еще что-нибудь не на месте или пропажу? – Он покачал головой. – Дай знать, если что.
– Так ты мне поверила? Что кто-то проник?
Сэм чуть кивнула и с трудом встретилась с его настойчивым взглядом, вздрогнув, когда поняла: она боится того, что может найти в этих потрясающих карих глазах.
– Я ничему не помешал? – спросил вернувшийся с диктофоном Фредди.
Сэм прочистила горло:
– Нет. Давай заканчивать. На сегодня и так куча информации.
Глава 9
После короткой остановки в китайском ресторанчике на Капитолийском холме, где им подтвердили, что позапрошлой ночью Кристина Биллинг забирала еду на вынос около одиннадцати часов, Сэм привезла Фредди обратно в офис.
– Итак, – начал напарник. – Хочешь мне объяснить, что это там было?
– Что именно?
– Ты и Каппуано. Я чувствовал себя третьим лишним на жарком свидании.
Сэм пронзила его взглядом.
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– Ладно, давай посмотрим. – Загибая пальцы, Фредди начал перечислять: – Многозначительные паузы, кипящие взгляды и, конечно же, забавные намеки. Нужно продолжать?
Сэм расстроилась, что Фредди заметил проскакивающие между ней и Ником искры. А ведь стоило понять: парень смекалистый и уловит то, что она пыталась так старательно не показывать во время часовой беседы с Ником. Сэм вымоталась, пытаясь держаться профессионально и сосредоточиться на работе.
– У тебя богатое воображение.
– Ничего подобного. Что случилось, Сэм?
– Ничего. Я почти не знаю этого человека. – По большей части правда. Вроде того. – Что бы ты себе ни думал, это просто результат твоего чрезмерного и сексуально озабоченного воображения.
– Ух ты, – на долгом выдохе протянул Фредди. – А кто говорил о сексе?
Кипя от жажды ответных мер, которые она не смела применить, Сэм въехала на парковочную стоянку у комплекса госбезопасности.
И только собралась выйти, как Фредди остановил ее словами:
– Что случилось вчера по дороге в округ Лаудун?
– Ничего.
Сейчас уж точно была правда.
– Я твой напарник, Сэм. – Он схватил ее за куртку, удерживая. – Поделись со мной.
Сэм освободила рукав.
– Говорить не о чем! У нас миллион дел, а ты тратишь время, чтобы поджарить меня и выудить чего-то там, что навоображал себе?
– Я натасканный следак – натасканный, по большей части, тобой. Мне плевать, что ты говоришь: в той комнате так пылало, что запросто можно было сжечь Капитолий.
Сэм молча дымилась. Вот именно поэтому она заявила Нику, что случившееся накануне ночью не должно повториться. Ей сейчас еще ссор с напарником не хватало.
– Что бы там ни происходило, – Фредди смягчил тон, – надеюсь, ты будешь осторожной. Сейчас на кону очень многое.
– Искренне благодарю, Фредди. Я рада, что ты мне об этом напомнил. А то не дай бог смогу забыть о ребенке, который был убит в мою смену.
– Сэм…
– Нам нужно работать.
– Я на твоей стороне. Надеюсь, ты это знаешь. Если хочешь поговорить…
– Спасибо. Можем мы теперь приступить к работе?
Глубоко вздохнув, напарник взялся за ручку двери.
Сэм вошла внутрь, снова пропихнулась сквозь шумную толпу собравшихся в вестибюле репортеров: оставить их с носом доставило ей огромнейшее удовольствие.
Она чувствовала себя паршиво от того, что так вспылила с Фредди, а ведь он был ее опорой в деле Джонсона. Однако ей не хотелось слушать, что ему придется высказать по поводу ее отношений в прошлом со свидетелем – отношений, которые она не закончила, зная, что если их продолжит, то ее снимут с расследования. Нельзя этого допустить. Раскрытие этого нашумевшего убийства – вот что отчаянно нужно Сэм, чтобы вернуть карьеру в прежнее русло.
И вот поэтому она собиралась, если надо будет, работать день и ночь и раскусить это дело как можно скорее, задолго до того, как какая-нибудь зараза обнаружит, что однажды детектив провела ночь с человеком, нашедшим труп сенатора. В случае неудачи, если руководство решит, что Сэм прокололась еще раз, ей придется послать своей завоеванной с большим трудом карьере прощальный поцелуй. И что потом? Что делать без работы? Кем она станет? Да никем.
Отогнав неприятные думы, Сэм сообщила Фредди, что возвратится после пресс-конференции, и направилась к шефу Фарнсуорту. По дороге она остановилась в туалете, чтобы плеснуть холодной воды на лицо. Глядя в зеркало, ужаснулась темным кругам под глазами, бледной, почти прозрачной коже из-за нескольких недель бессонных ночей и стоявшей в глазах нескрываемой муке.
Сэм сказала начальству, что готова вернуться, заверила полицейского психолога, что справится с любой порученной работой. Однако сможет ли она справиться, снова встречаясь с Ником Каппуано? Сможет ли совладать с чувствами – даже спустя шесть лет – когда вновь обнимают эти сильные руки, целуют эти нежные губы, заставляет млеть взгляд этих жарких глаз? Боже! Его глаза просто запредельно ошеломляют.
– Прекрати, Сэм, – прошептала она своему с трудом узнаваемому отражению в зеркале. – Пожалуйста, прекрати. Делай свою работу и перестань о нем думать. Думай о сенаторе. – Вытянув полотенце, она промокнула мокрое лицо, глубоко вздохнула и, еще раз повторив: – О сенаторе, – приготовилась стоять рядом с шефом на пресс-конференции.
Вопросы задавали грубо и бесцеремонно.
– Как вы можете доверять сержанту Холланд возглавлять такое важное расследование с ее неумением дать ситуации нужную оценку?
Шеф Фарнсуорт, благослови Боже его добрую душу, дал понять, что она самый подходящий для этого расследования детектив, и он ей полностью и безоговорочно доверяет.
Представив, что он сказал бы насчет ее отношений с важным свидетелем, Сэм тяжело сглотнула.
«Хватит, – подумала она. – Ты приняла решение относительно него. Была всего одна ночь, и прекрати об этом вспоминать. Да, вот так. Хорошо».
Покончив с нападками на нее, репортеры перешли к более узким вопросам о расследовании.
– У вас есть подозреваемые?
Шеф кивнул на Сэм, переадресовывая ей вопрос.
– У нас есть некоторый список возможных подозреваемых, но мы не готовы еще сузить его до одного.
– Почему так долго?
– У сенатора была сложная насыщенная жизнь. Чтобы сложить вместе все кусочки, требуется время, но заверяю вас, мы приведем расследование к удовлетворительному результату.
– Несколько слов о планах похорон.
– Об этом справьтесь в офисе сенатора.
– Можете сказать, как его убили?
– Нет.
– В квартиру вламывались?
– Без комментариев.
– Оказал ли он сопротивление?
– Без комментариев.
– На сегодня все, ребята, – вмешался шеф. – Как только у нас будет что сообщить, мы дадим вам знать. – Он проводил Сэм со сцены в свой кабинет. – Ты проделала хорошую работу. Знаю, тебе было нелегко. – Внимательно осмотрев ее, Фарнсуорт заметил: – Ты плохо спала.
Сэм пожала плечами:
– Да так, всякое в голову лезло.
– Может, стоит поговорить с доктором Труло, пусть что-нибудь выпишет…
Сэм протестующее подняла руки, прерывая шефа. – Я еще не совсем дошла до ручки.
– Мне нужно, чтобы ты была в полной форме сейчас.
– Не беспокойтесь. Я в форме.
– Одобряю версию насчет Кристины Биллинг. Надо к ней присмотреться.
– Ну, не знаю, – протянула Сэм, мотая головой. – Народ в офисе подтвердил, что еда была горячей, когда мисс Биллинг вернулась, похоже, она нигде не задерживалась. Записи видеокамеры на парковке показывают, что она вернулась через двадцать восемь минут.
– Могла мисс Биллинг съездить к сенатору на квартиру до посещения ресторана?
– Она должна была проехать через Дистрикт в «Уотергейт», убить его и вернуться с китайской едой за полчаса. Времени недостаточно. Плюс нож рассек яремную вену. Ее окатило бы кровью с ног до головы. Каппуано, руководитель штаба, утверждал, что мисс Биллинг на следующее утро была в том же костюме, что накануне, потому что они бдели всю ночь, готовя голосование на следующий день. Основываясь на этом, я почти готова ее исключить.
Шеф задумчиво потер подбородок:
– Все-таки покопай ее поглубже. У нее есть мотив, возможности и ключ. Не сбрасывай так быстро со счетов.
– Хорошо, сэр.
– То же самое с братом сенатора. Также имеем мотив, возможность и отсутствие алиби, если он не представит ту женщину, с которой, по его словам, провел время.
– Верно. Мы собираемся побеседовать с ним в более формальной обстановке. Еще вертятся в голове мысли насчет его сестры и зятя, Лизбет и Ройса Гамильтонов.
– Почему?
– Их дети наиболее вероятные наследники сенатора. Родители О’Коннора будут здесь в шесть часов, чтобы посмотреть тело. Я спрошу Грэхема О’Коннора о завещании сына, и пусть Круз покопается в их финансах. Потом Стенхауз, несчастный политический соперник. Он отлучился домой в Миссури для давно запланированного сбора средств, но утром мы с ним встретимся.
–А что ты думаешь об этом направлении?
– Улик нет, вот поэтому я не удержала его от поездки в Миссури. Добыть каким-то образом ключ он не мог, а я подозреваю, что убийца был близок к Джону О’Коннору.
– Подружки?
– Биллингс составила нам список женщин, с которыми его видели в обществе, и тех, кто имел ключ. Я также собираюсь спросить сенатора О’Коннора-старшего, не болтаются ли где ключи с тех времен, когда он там жил.
– А записи видеонаблюдения не помогли?
– Ни мы, ни Каппуано никого не смогли идентифицировать. Видео захватывает вестибюль и район лифта, но не отдельные двери, поэтому особой пользы нет. Ночь была холодной, все по уши укутаны в шарфы и шапки. У нас проблемы с опознанием лиц. – Встрепенувшись, шеф взглянул на нее. – Что?
– Все укутаны…
– И что?
– Может, у Кристины Биллинг было пальто, от которого она избавилась в ближайшей канаве?
Сэм заинтересованно задумалась над версией.
– Это бы объяснило, почему не пострадал костюм.
– Точно. Возможно, настало время выписать ордер на обыск ее машины.
– Черт, и почему я сама не додумалась? – возмутилась Сэм.
– Ты бы догадалась. Думаю, у тебя проблемы со временем относительно ее, но мне кажется, ты все учитываешь, сержант.
– Стараюсь.
Их прервал стук в дверь.
– Входите, – сказал шеф. – Открылась дверь, и в кабинет вошел Фредди, с виду какой-то нервный и неуверенный. – Детектив Круз.
– Здравствуйте, сэр, – заикаясь, поздоровался Фредди. – Простите, что прерываю, но офицеры, разбирающие изъятые из квартиры сенатора документы, нашли страховой полис. Думаю, вам нужно взглянуть, сержант Холланд. – И с этим словами вручил ей документ.
Сэм внимательно прочла его, при виде суммы в два миллиона долларов глаза ее полезли на лоб. Она невольно выдохнула, увидев имя получателя – Николас Каппуано.
***
Двадцать минут спустя промчавшись мимо перепуганной команды Ника, Сэм ворвалась в его кабинет, с грохотом захлопнула за собой дверь.
Не отнимая глаз от своих дел, он заметил:
– Так скоро вернулись, сержант?
– Ах ты сукин сын!
Наконец он взглянул на нее, однако в обычно дружелюбных глазах стоял холод.
– Не соблаговолишь ли объяснить?
– А как насчет того, чтобы объяснить самому? – Она шлепнула перед ним страховой полис.
Не переставая пристально смотреть на нее, Ник потянулся за документом.
– Что это?
– Ты мне скажи.
Он наконец отвел от нее взгляд:
– Это страховой полис.
– По мне, так это похоже на страховку в два миллиона долларов, – уточнила Сэм. – Пролистай до последней страницы.
Он посмотрел, как она и сказала, и спросил, с виду явно потрясенный:
– Я что, получатель?
– Будто ты не знал.
– Нет! Понятия не имел, что он такое учинил! – Странное выражение возникло на лице Ника. – Так… вот что он имел в виду.
Голос сошел на шепот.
Сэм хотелось потребовать немедленного ответа, но она подождала, пока Ник соберется с мыслями.
– Однажды как-то я сказал Джону, когда впервые его встретил и понял, кто его отец, что и представить не могу в самых диких мечтах, что такое быть миллионером. А он сказал: «Пути господни неисповедимы». – Ник бережно провел рукой по страницам полиса. – Потом около месяца назад тема возникла снова, поскольку я пошутил насчет того, что стал богачом, управляя его офисом. Он заметил, что у меня еще уйма времени, чтобы стать миллионером, и что то, чем я занимаюсь – все мы занимаемся – куда важнее денег. – Ник посмотрел на Сэм. – Впервые мне показалось, что он наконец принял всю значимость своего дела. Напоследок Джон бросил, что я мог бы стать миллионером скорее, чем думаю, и ушел.
– Ты не спросил, что он имел в виду?
– В тот момент это показалось на ходу брошенным замечанием, но теперь оно приобретает смысл, – Ник покачал головой.
– Думаешь, он знал, что скоро умрет?
– Нет, но у него было чувство, что он умрет молодым. Когда мы напивались, Джон впадал в слезливые дискуссии. Мы называли их его философскими настроениями.
– И часто он впадал в такие настроения?
Ник задумался.
– Сейчас, когда ты упомянула, ясно, что последнее время чаще. На прошлой неделе Кристина спросила меня, не кажется ли мне, что Джон в депрессии.
– А что ты?
– Возможно, лучше было сказать «расстроен», чем в депрессии. У него точно что-то засело в голове.
А ты не имеешь представления что?
– Пару раз я пытался вызвать его на откровенность, но он отмахивался. Говорил, что сосредоточился на законе и как его провести. Я списал все на стресс.
– Ты и вправду не знал о страховке?
– Клянусь Богом. Можешь проверить на детекторе лжи.
Долгую секунду Сэм его изучала.
– Нет необходимости. Поздравляю, похоже, ты, наконец, стал миллионером.
– Ане самым лучшим способом, – тихо уточнил Ник.
Последние пары, с которыми она заявилась, рассеялись.
– Ник… – Сэм боролась с сильным искушением обойти стол и обнять этого сильного мужчину. Прочистив охрипшее от избытка чувств горло, она произнесла: – В шесть придут его родители. Они хотят его видеть. Как думаешь, может, ты тоже смог бы прийти? Им легче будет, если увидят знакомое лицо.
– Конечно.
– Я могу захватить тебя и привезти позже обратно, чтобы тебе не иметь дело с парковкой.
– Конечно.
Он встал и потянулся за пиджаком, висевшим на спинке стула.
У Сэм пересохло во рту, когда она увидела игру мускулов под бледно-голубой рубашкой, которую сегодня Ник надел без галстука. Вот он поправил воротничок красивыми руками. Сэм помнила, как эти руки скользили по ее возбужденному телу много лет назад. Разве память бывает такой живой? Однако воспоминания были столь яркие и реальные, словно все произошло только вчера.
Ник поймал ее взгляд:
– Что?
Лицо Сэм запылало.
– Ничего.
Не сводя с нее глаз, Ник вышел из-за стола и остановился перед ней. Провел пальцем по щеке.
– Я тоже думаю об этом. Никогда не переставал думать.
– Не надо. – Сэм удивилась, как легко он читал ее мысли. Как такое возможно? – Пожалуйста.
– Даже в разгар всего, что происходит, даже когда планирую похороны лучшего друга, когда справляюсь с травмированной командой и родителями Джона, я хочу тебя. Думаю о тебе и хочу тебя.
– Не могу, Ник. На кону моя работа. Вся моя карьера зависит от этого расследования. Я не могу ничего позволить тебе сейчас.
– А позже? Когда все кончится?
– Может быть. Тогда посмотрим.
