Текст книги "Сквозь строй"

Автор книги: Маргарет Петерсон Хэддикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

«Я даже у могилы Грейс ни разу не сидела, – думала она. – А тетя Беатрис так и не свозила нас на кладбище к родителям. Интересно, а мисс Элис уже сделала памятник Лестеру? И поставил ли кто-нибудь памятник Ирине Спасской? Стоп. Не думать об этом».

Нелли была рядом и в который раз перечитывала стихи.

«Друг, ради Господа не рой…» – в тысячный раз прочитала Эми. Она вздрогнула от чьих-то шагов за спиной.

– Смотри, что я нашел! – радостно закричал Дэн.

Эми с Нелли одновременно повернулись. Эми прижала палец к губам, а Нелли яростно замахала ему в сторону скрытых камер.

– Прошу прощения, – возбужденно сказал он, – но это не имеет никакого отношения к ключам.

Эми протянула ему блокнот, думая, что Дэн говорит так специально для камеры.

– Я честно говорю! – И он протянул им огромный пакет. – Смотрите, что я купил!!! Я нашел это место совсем неподалеку. Это целый магазин, где все только для копирок! Он прямо рядом с туалетом. Ну, почти рядом… по тропинке немного пройти только… в общем, вот… Смотрите, что я нашел!

Он открыл пакет.

Эми вспомнила, что у Дэна в их нормальной жизни, еще до начала гонки, было такое странное увлечение – он обожал копировать надгробные эпитафии. У него их была целая коллекция. Он клал лист бумаги на надгробный камень, закрашивал его карандашом, и на нем четко отпечатывалась каждая буква. Одно время он каждую субботу ездил на Бостонское кладбище и привозил оттуда целые пачки этих могильных копирок. Он даже не постеснялся взять с собой бумагу и карандаши, когда они ехали хоронить Грейс.

Он надеялся снять копию с ее склепа. Значит, Дэн не единственный поклонник этого странного жанра. И в специальных магазинах продаются целые наборы для снятия оттисков с могильных плит и памятников.

Дэн достал из упаковки черную бумагу и плоских латунных рыцарей и драконов, которые входили в копировальный набор.

– Слушай, ну ты видела что-нибудь прекраснее этого? Посмотри, какая прелесть! – Дэн просто сиял. Он взглянул на Эми, потом на Нелли и лицо его потухло. Он грустно повесил голову и запихнул все обратно в пакет. – Конечно, не сейчас, я это купил на потом, после гонки…

Он глубоко вздохнул и обреченно упал на скамейку рядом с Эми.

«Проклятие», – снова подумала Эми и начала перечитывать стихи.

Часы тянулись один за другим, время шло мучительно медленно. Делать было совершенно нечего. Дэн выходил еще один раз – на этот раз за едой. Нелли уходила покормить Саладина, который голодал один в гостинице. К вечеру к ним подошел смотритель и встал рядом. Потом он откашлялся и вежливо сказал:

– Прошу меня простить. Мне придется попросить вас уйти. Мы закрываемся через пять минут.

Они потеряли целый день. И ничего не нашли.

* * *

– Но нам нельзя уходить! – в отчаянии закричал Дэн. Он повернул голову к этому дурацкому камню, с которого они не сводили глаз весь день. – Никак нельзя! По крайней мере, пока…

Смотритель внимательно смотрел на него.

– Я работаю здесь уже двадцать лет, – сказал он. – Я много перевидал поклонников Шекспира, но такого благоговения перед его прахом мне еще ни разу не приходилось видеть. Вы же здесь с самого утра! Не так ли?

Смотритель покачал головой, словно не веря собственным глазам.

– Что я могу сказать, – ответил Дэн. – Мы фанаты…

– Тогда приходите еще раз, – сказал пожилой человек. – Но сейчас следует сказать Барду «до свидания».

Дэн нехотя встал и пошел к выходу. Они переглянулись с Эми. Лицо ее выражало страдание, и взгляд ее говорил: «Но мы не можем уйти без ключа! А вдруг другие команды уже давно все знают?»

В отчаянной попытке сделать что-нибудь Дэн круто развернулся.

– Сэр, пожалуйста… – тихо сказал он. – Я знаю, что здесь это наверняка запрещено, но можно я сделаю копию с надгробия Шекспира? Вот, у меня даже есть с собой копирка, и к ней еще продавались мелки…

Он надеялся, что Эми оценит его выдержку и способность вести переговоры. Ведь он не просто побежал, туда без спросу. Он протянул смотрителю пачку черных листов из Центра копирования памятных табличек и мемориальных плит в Стратфорде-на-Эйвоне и с самым невинным видом посмотрел ему прямо в глаза.

Пожилой человек был сбит с толку и не мог решить, как следует поступить.

– Хорошо, – сказал он после минуты раздумий. – Приятно встретить такого юного и уже столь преданного ценителя великой литературы.

Смотритель вернулся за свой рабочий стол, и Дэн тайком следил, не будет ли тот выключать какую-нибудь сигнализацию. Но он был слишком далеко, чтобы что-то понять и сказать наверняка. Потом смотритель вернулся и, приподняв канат, пропустил под него Дэна – прямо к самому надгробию. Дэн отодвинул в сторону букет цветов, опустился на колени, приложил к камню черный лист и начал его заштриховывать серебристым мелком.

И на черном фоне постепенно стали появляться слова:

Дэн переполз, чтобы скопировать центральную часть камня, ведя восковым мелком сверху вниз, чтобы было удобнее, и стараясь на месте держать лист.

– Эй! А что это ты делаешь? Занимаешься рисованием? – услышал он позади себя.

От неожиданности он подскочил на месте, рука, в которой он держал мелок, сорвалась.

Гамильтон Холт.

«Ну, разумеется, – вздохнул Дэн. – Они думают, раз я что-то копирую, значит, это обязательно должен быть ключ. Как же я не подумал об этом? Какой же я дурак».

– А, это у Дэна такое идиотское хобби, понимаешь, – пришла к нему на помощь Эми. – Он собирает эпитафии на всех кладбищах. Только и всего.

– Клево, – ответил Гамильтон. – А мне сделаешь одну?

– А мне? – сказал Йона.

– И мне, – сказала Шинед.

– Правда, ребят, я только для себя, – сказал им Дэн, глядя на них снизу вверх и продолжая заштриховывать лист.

– Тем более тебе должно быть все равно, – сказал Иан, стоя спиной к скрытой камере, установленной в алтаре.

«Так, может быть, они пришли не потому, что увидели, что я что-то делаю с могилой, а просто забрать свои камеры, чтобы их потом не нашел смотритель», – подумал Дэн.

Но что это меняет? Все равно они снова все здесь.

«А что здесь такого? – продолжал про себя Дэн. – Я просто копирую эти стихи, чтобы Эми с Нелли было чем заняться следующие шесть-семь часов. А почему бы мне не испортить сон и другим искателям ключей?»

– Нет проблем, сделаю и для вас, – ответил Дэн. – Каждой команде.

Он вернулся к своему занятию и увидел, что, когда его неожиданно окликнул Холт, мелок в его руке дрогнул и случайно оставил под стихотворением лишнюю линию. Недолго думая, он заштриховал для красоты и весь оставшийся лист, сверху донизу, дойдя до того места на плите, где лежали цветы.

«Ладно, это будет черновой вариант, – думал Дэн. – Отдам его кому-нибудь из них, а себе сделаю новый».

И вдруг он увидел, что на копирке стали проявляться еще какие-то слова. Они были вырезаны в камне под стихами, но были незаметны до тех пор, пока он не стал их заштриховывать. Получалось, что на могиле Шекспира эпитафия состояла не только из тех несчастных четырех строк, на которые они смотрели весь день! Здесь было второе четверостишие! И оно было засекречено!

Пятая строка начиналась с таких слов:

BUT IF A MADRIGAL KIN YE BE…

«Но если друг мой Мадригал…»

Глава 13

Мел в руке Дэна замер.

«Нет! – сказал он про себя. – Никто не должен видеть, что здесь есть что-то еще…»

Преодолевая жгучее любопытство, он заставил себя оторвать мелок от бумаги и принялся просто водить им по тому месту, где уже было отпечатано первое четверостишие. Он как бы случайно сдвинулся немного правее, делая вид, что он не может дотянуться до самого дальнего от него слова FOREBEARE, а на самом деле, закрывая коленями пятую строчку, которая успела отпечататься на черном фоне.

Его окружили? Или ему так кажется? У него клаустрофобия? Или они правда слишком близко столпились вокруг? Кто первым заметит? Иан? Он ближе всех, прямо над его левой коленкой, под которой просматривается BUT IF… Или Йона, который стоит совсем близко от его правой коленки, за которой немного видно Y BE? Ну почему, почему Дэн никогда ничего не ел или ел, но слишком мало… А надо было есть, есть и есть, чтобы у него были толстые-претолстые коленки!

Дэн так увлекся штриховкой, что его мелок уже чертил на самом камне. Последний раз он так ужасно рисовал еще в детском садике.

«Нет, не так! – решил он. – Вот как надо!»

Он смахнул рисунок с камня и разорвал его на мелкие кусочки.

– Плохо получилось, – сказал он, стараясь говорить небрежным тоном. – Простите.

Он словно бы ненароком встал одной ногой на разорванные куски.

– Эми? – позвал он ее. – Передашь мне другой рулон?

Их взгляды встретились. Он явно видел по ее глазам, что она о чем-то догадалась. Во всяком случае, что он хочет что-то спрятать от всех остальных.

– Конечно, – сказал она и передала ему новый лист.

Он начал медленно и очень осторожно переводить на бумагу первые четыре строчки. Эми поняла правила игры и завела громкий и долгий бессмысленный разговор.

– А кто-нибудь был в доме, где родился Шекспир? – начала она, отвлекая на себя внимание. – Вы знаете, там в некоторых местах на стенах висит ткань. Это не бумажные обои, а такая разрисованная ткань. Дешевый гобелен, как нам сказал экскурсовод. Но это такая безвкусица, должна вам сказать. А представляете, в девятнадцатом веке туристы оставляли свои имена на стенах и окнах дома. А еще тогда вокруг этого дома постоянно велись споры по поводу того, кто в нем главный, и эти автографы то и дело закрашивали, но все равно, там кое-где еще видны имена, и среди них есть даже знаменитости, например, сэр Вальтер Скотт… О! А вот еще… Джон Адамс и Томас Джефферсон вместе побывали в этом доме в тысяча семьсот восемьдесят шестом году… кажется, так… и оставили свои подписи в книге отзывов…

Эми явно намеревалась усыпить их лекцией.

Дэн за это время сделал два оттиска и передал их публике. Гамильтон сонно поплелся к выходу, а за ним последовал и Иан.

Но Шинед, наоборот, подошла ближе.

– Я читала об этом! – выкрикнула она Эми.

– И ты тоже знаешь, что П. Т. Барнум пытался выкупить себе этот дом еще в тысяча восемьсот сорок седьмом году? – спросила Эми. – Он намеревался перевезти его на корабле до Соединенных Штатов, а потом поставить на колеса и показывать по всей стране. Как часть цирковой программы.

– Какой ужас! – откликнулась Шинед.

Дэн вручил ей заштрихованный лист. Потом он сделал копию и для Йоны. Еще одну.

«Ладно, Эми, – сказал он про себя, надеясь, что она прочитает его мысли, – давай, уводи их отсюда, а я пока переведу секретное послание».

– Не будешь ли ты так любезен сделать еще одну копию и для меня? – раздался голос Алистера за его спиной.

Дэн вздрогнул от неожиданности. Он так сосредоточился на Эми и Шинед, что совсем упустил из вида Алистера.

– А-а-а… а я думал… что вы одна команда со Старлингами! – нашелся Дэн. – Я даю только по одной каждой команде.

– Ах, но что значит команда, право? – патетически заметил Алистер. – Шекспир же сам сказал, что «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». А разве команда есть не то же самое? Или, например, семья?

Да… Алистер, кажется, совсем сдал.

Ну и ладно. Дэн быстро заштриховал еще один оттиск и нетерпеливо отдал его Алистеру.

Тот удалился.

Теперь рядом с ним остался только смотритель.

– Молодой человек, – сказал он. – Уже седьмой час.

– Последнюю, – отчаянно выдохнул Дэн. – Обещаю.

Он кое-как закрасил верхнюю часть листа оставив только несколько слов, для видимости. Потом переместился ниже и закрасил второе четверостишие, стоя вверх ногами и закрывая его спиной, чтобы спрятать от смотрителя текст. Оставалось только надеяться, что смотритель не захочет вывихнуть себе шею и подсматривать из-за спины. От страха у Дэна по коже бегали мурашки – так он боялся, что смотритель, увидев, как под восковыми мелками появляются невиданные ранее слова, закричит на всю округу; «О великий Бард! А я и не знал, что тут под камнем у тебя есть и другие слова!»

Дэн так сильно старался загородить от смотрителя стихи, что даже не взглянул на них. Он дошел до самого нижнего края и в изнеможении бросил на пол мелок. Потом молниеносно скрутил лист и попрощался со смотрителем.

– Благодарю вас, – сказал он на прощание.

Как только они вышли за дверь, Дэн тут же потащил Эми в сторону. Все команды шли впереди, удаляясь от храма. Но Дэн больше не мог ждать. Он развернул лист и повернул его к Эми.

– Ну, как? И после этого ты будешь говорить, что я не умею рисовать? – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал так, как будто он просто хвалится своим рисунком.

Лист сверкнул в лучах солнца серебристой краской, и Дэн наконец смог полюбоваться на свое произведение. Вот они, секретные стихи с надгробия Шекспира: [4]4
Друг, ради Господа, не ройОстанков, взятых сей землей;Нетронувший блажен в веках,И проклят – тронувший мой прах.Но если друг мой Мадригал,То сделай, как я завещал.Ты этот камень убериИ там найдешь секрет семьи.

[Закрыть]

«Круто, – подумал Дэн. – Вот такую поэзию я понимаю. И повеселиться можно!»

Шекспир хочет, чтобы они раскопали его могилу!

Глава 14

«Какой кошмар! – думала Эми, в ужасе глядя на бумажный оттиск с могильной плиты. – Разве можно раскапывать могилу Шекспира?! Это же кощунство!»

Нет, им, конечно, не раз приходилось рыться в чьих-нибудь могилах за время гонки за ключами. Но раскапывать могилу самого Шекспира! Это уже слишком…

– Эми, – еле слышно позвал ее Дэн. – Если не мы, то за нас это сделают другие. Они рано или поздно найдут эти стихи или раскопают могилу только потому, что не знают, где еще может быть ключ.

Эми посмотрела вокруг. Йона беседовал по телефону. Наверняка со своими родителями:

– Ага, могилу видел. Дэн даже срисовал ее и подарил мне рисунок. Я готов прислать отчет.

Если за дело примется Йона Уизард, то он для начала купит саму церковь, потом снесет ее с лица земли, наймет бригаду бульдозеров… и выкинет тело Шекспира как никчемный хлам.

Если же его откопают Холты, то они оставят себе череп поэта и будут гонять им в футбол. И даже если это преувеличение, все равно для Холтов все сводится к спортивному интересу. В любом случае.

Если…

Эми решила не продолжать, пока воображение не завело ее слишком далеко.

– Почему в этой гонке всегда приходится выбирать из двух зол? – спросила она Дэна.

– Я знал, что в конце концов ты примешь правильное решение! – радостно сообщил ей Дэн.

– Но только давай будем почтительными. Ничего лишнего не трогать, ладно? И потом все положим на место, как раньше…

– Кроме ключа, – хихикнул Дэн.

* * *

В ресторанчике в отдельном зале на берегу реки Эйвон мирно беседовали два господина. Один из них был Фиске Кэхилл, а другой Уильям Макентайер. Перед ними открывался дивный вид – раскидистые кроны деревьев, голубое небо, река, маленькие лодки. Однако ни тот ни другой, казалось, не замечали этой идиллии: Макентайер с хмурым видом говорил по телефону, а Фиске сидел и с горечью думал, что его мудрая и решительная сестра умерла слишком рано. Без нее он стал совсем одинок и с каждым днем все больше и больше чувствовал, как ему не хватает ее. Но гонка подходила к концу, и впереди их ждали последние и самые страшные испытания. И от него и его решений будут зависеть другие жизни и исход всей этой долгой и изнурительной борьбы.

– Мне далеко до тебя, сестра, в этом тебе не было равных, – прошептал он.

Теперь исход гонки все больше и больше зависел от Дэна и Эми. Получается, что он перекладывает на них всю ответственность. Но честно ли это по отношению к ним?

– Хорошо, спасибо. До свидания, – сказал в трубку Макентайер. – Наш друг из церкви сообщил, что все только что покинули храм, – объяснил Макентайер. – Он думает, что никто, кроме мастера Дэна, так и не понял, где спрятан ключ. Но несмотря на то, что в церкви собрались представители от каждого клана, между ними не произошло никаких столкновений.

Фиске коротко кивнул, словно ждал именно этого результата.

– Получается, что мы не так уж сильно рисковали, когда подбросили каждой из команд наводку на счет Церкви Святой Троицы, – бодро резюмировал Макентайер.

Фиске, не говоря ни слова, встал из-за стола и подошел к окну. Жаль, что его не было, когда Эми с Дэном выходили из храма. А он бы так хотел увидеть их лица. Что они чувствовали в этот момент? Радость? Уверенность? Ликование? Или одну только усталость?

Больше всего он боялся, что погоня за ключами может разрушить эти юные жизни, как это когда-то случилось с их родителями.

– Этот раунд все еще продолжается, – вслух сказал он. – Ты видишь, что произошло, когда все они одновременно получили билеты в «Глобус». Может быть, мы перестарались?

– Ты прекрасно знаешь, что мы обязаны собрать всю семью, – ответил ему Макентайер. – И у нас нет другого выбора. Как там, у Шекспира, помнишь? «В делах людей волна удачи есть, поймав ее в прилив, взлетишь к успеху». Помнишь, в школе мы учили этот отрывок наизусть. Гонка за ключами и есть тот самый прилив, когда Мадригалы должны поймать волну успеха. Это возможность объединить Кэхиллов. Лучшего шанса за последние пятьсот лет у нас еще не было. И именно сегодня, в наши дни, воссоединение семьи важно как никогда Мы должны постараться. Это наш последний шанс.

Фиске плохо учился в школе. Он был слишком застенчив и не уверен в себе, поэтому школа да, впрочем, и любое общение с учителем были для него пыткой. И тем не менее он прекрасно помнил, что после «волны удачи» у Шекспира следовало «жалкое паденье».

– В таком случае ты прекрасно знаешь, каков там финал. Недаром «Гай Юлий Цезарь» – это трагедия, – произнес Фиске. – Не так ли?

* * *

– Надо все рассказать Нелли, – прошептала Эми.

– И скажи, пусть купит чего-нибудь съестного, – полушепотом добавил Дэн.

– И как только стемнеет, мы сможем вернуться сюда, – обрисовала их планы Эми.

Они подождали, пока остальные пройдут вперед, и медленно, окружным путем побрели в гостиницу.

К вечеру весь город, казалось, уснул. Вдруг, подходя к отелю, они заметили на углу улицы Нелли, которая о чем-то беседовала с Алистером.

– Это очень мило с вашей стороны, что вы приглашаете нас на ужин, – говорила она Алистеру.

Услышав это, Эми с Дэном со всей силой замотали головами.

– Спасибо, но мы слишком устали за сегодняшний день, – отвечала она Алистеру. – Думаю, мы просто закажем еду в номер и пораньше ляжем спать.

Эми с Дэном радостно ей закивали и нырнули за дом. Они сделали еще один круг и, прежде чем подойти к входу, осторожно выглянули из-за угла. На всякий случай.

Не успели они войти в свой номер, как их уже приветствовал рассерженный голос Саладина.

– Мр-р-р-р!!! – зарычал он. – Как? Я тут по вашей милости весь день сижу один, а вы снова собираетесь уходить?

Дэн прихватил фонарик, а Эми нашла лучшее орудие труда, какое оказалось под рукой – пилочку для ногтей. Выбегая из отеля, она быстро набрала номер Нелли, чтобы предупредить ее.

– Ты не заметила, что Алистер стоял как-то подозрительно близко к ней? – спросил Дэн.

– Верно, – ответила Эми и разочарованно убрала телефон в карман.

– Не переживай, мы скоро, она даже не успеет соскучиться, – подбодрил ее Дэн.

Но путь их занял больше времени, чем они предполагали. Из осторожности они крались на цыпочках, прижимаясь к стенам домов и крадясь по самой темной стороне улиц, каждый раз оглядывались и высматривали из угла своих соперников из других кланов. Город становился все темнее, а тени – все более длинными и зловещими.

Подойдя к храму, Дэн включил фонарик, и от этого воздух стал еще темнее и таинственнее. Из листвы доносилось глухое уханье, противный писк и подозрительные шорохи. Кто это? Совы? Летучие мыши?

«Нет, это просто мое воображение», – сказала себе Эми.

Они подошли к боковой двери в храм. Перед ними висел огромный плакат, предупреждающий непрошеных гостей о сигнализации и системе безопасности. Эми с ужасом увидела, что на дверной ручке висит тяжелая длинная цепь.

– Дэн, полиция найдет нас еще до того, как мы успеем открыть могилу.

– Мы мигом, – ответил он.

Он лишь слегка дотронулся до цепи, как вдруг вся она пришла в движение и с громким звоном обрушилась наземь.

Наконец все стихло. Цепь осталась лежать на земле перед дверью.

– Интересно, зачем кому-то понадобилось делать вид, что дверь заперта, и оставлять цепь на дверной ручке? – задумчиво произнес Дэн.

– Значит, здесь уже кто-то побывал до нас. Один из соперников, – ответила Эми.

Как же они были наивны! Им даже в голову не пришло, что любой из искателей ключей тоже, как и они, мог прийти сюда ночью, опередив их. Или, того хуже, сама Изабель или Эйзенхауэр могли войти сюда, как только все они покинули храм, еще вечером.

От отчаяния и чувства невероятной беспомощности Эми еле держалась на ногах.

– Нас кто-то перехитрил, – простонала она. – Ключ уже у них, и неизвестно где.

Дэн толкнул дверь.

– Ошибаешься, – сказал он сестре. – Тогда они повесили бы на цепь замок, чтобы скрыть следы.

Дверь скрипнула.

– Вот видишь? – сказал он. – Кто бы там ни был, он все еще здесь.