Текст книги "Сквозь строй"

Автор книги: Маргарет Петерсон Хэддикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 36

– Нет! – закричала Эми, спотыкаясь и падая на пол. – Нет! Иан с Натали сказали, что она идет за нами!

– Мы так думали! – оправдывался Иан.

Казалось, он был в шоке и не мог вымолвить ни слова. Эми даже удивилась, увидев, что он не трогается с места и не бежит к своей маме, чтобы присоединиться к ней в новой и современной лаборатории.

Вдруг в пещере раздался смех. Зловещий смех Изабель, от которого у всех по коже поползли мурашки.

– Какие же вы глупые, как же легко обвести вас вокруг пальца, – сказала она тем светским голосом, которым раньше так восхищалась Эми. Теперь она только содрогнулась от его звука. – Даже Мадригалам не пришло в голову, что сюда можно попасть с заднего входа, заранее установить взрывчатку с замедленным действием вдоль тоннеля и перехитрить вас, чтобы вы думали, что кто-то идет за вами…

– Но ты же могла убить нас с Ианом этой взрывчаткой! – с рыданием в голосе воскликнула Натали.

– Стойте, – сказал Дэн. – А на чьей стороне Иан с Натали – на нашей или Изабель?

– Какая разница, – ответил Гамильтон. – В любом случае среди нас больше всего Люциан. Давайте свяжем их всех!

И он побежал вперед, явно выбрав себе в жертвы Изабель.

И тут раздался выстрел. Эми даже не успела заметить, как у Изабель в руках оказалось оружие.

* * *

Не успел Гамильтон сделать и пары шагов и подумать, что как жаль, что папа его сейчас не видит, как почувствовал, что фитиль, который он все еще держит в руке, куда-то в одно мгновение исчез. Словно испарился.

Он поднял голову и увидел перед собой Изабель.

– Это было предупреждение, – угрожающе сказала она. – В следующий раз будет больно.

Он слышал за своей спиной крики и испуганные возгласы. Но они не мешали ему. Он умел сосредоточиться перед решающим ударом и не слышать криков болельщиков и толпы. Он прищурился. Весь мир отступил куда-то далеко. Он видел только Изабель. Он смотрел, как она поставила на стол колбу. Как перехватила в руках оружие. Оружие было большим, из такого можно, не перезаряжая, сделать несколько выстрелов подряд. Он видел, как ловко и привычно она с ним управляется.

И еще он видел, куда она целится – прямо ему в сердце.

Гамильтон замер на месте.

* * *

– Всем остальным сложить эти глупые факелы в рукомойник, – командовала Изабель. – Всем по очереди, чтобы я хорошенько видела каждого из вас. Алистер пойдет последним и откроет кран, чтобы потушить пламя.

Все, словно во сне, вышли из развалин старой лаборатории и сделали, как она велела. Последней была очередь Алистера. Он не торопился выполнить приказ, а медленно шел вперед, не отрывая глаз от Изабель. Он заметил, что как только Гамильтон отвернулся, она тут же опустила оружие и больше не целилась в него.

«Может быть, она все-таки лишь угрожает и не будет стрелять, – быстро соображал он. – Может быть, она считает, что он ей еще пригодится? И все мы еще пригодимся?»

Он вспомнил, как они проходили сквозь череду дверей и каждый раз нужны были отпечатки пальцев представителей всех кланов.

«Но колба у нее в руках, – думал он. – Она могла бы исчезнуть вместе с ней еще до того, как встретит нас. Так в чем же дело? Она могла бы легко устроить завал и заживо похоронить всех нас в туннеле».

Что же все это значит?

Эми встала перед Алистером. Он схватил ее за локоть и быстро оттолкнул назад, строго покачав ей головой.

«Не вздумайте что-то предпринимать, – не говоря ни слова, предупредил он Эми и всех детей. – Просто следите за ней и думайте. Посмотрим, что у нее на уме, прежде чем что-то делать».

Но дети были слишком напуганы, чтобы хладнокровно рассуждать. И слишком нетерпеливы. «Только бы они не совершили какой-нибудь глупости», – повторял про себя Алистер. Он мысленно рисовал то один план, то другой.

А что, если… Нет, не то… Или, может быть, лучше… Нет, тоже не то…

Алистер мог бы придумать множество решений, как победить Изабель, но ни одно из этих решений не гарантировало того, что колба останется в конечном счете у него в руках.

* * *

– Быстро возвращайся в лабораторию Гидеона и приведи сюда Йону, – скомандовала она Иану. – Хочу, чтобы он был здесь со всеми вами.

– Нет, – ответил Иан. – Я тебе не слуга. И больше не хочу быть твоим сыном. Я… я освобождаюсь от рабства! Мы с Натали… мы оба больше не подчиняемся тебе!

– Это правда, – слабым эхом прозвучал голос Натали.

Иан обнял сестренку за плечи. Она дрожала всем телом, у Иана тряслись коленки, и ноги сделались ватными. Но он очень надеялся, что этого никто не видит.

Иан много думал о том, что сказать Изабель, с тех пор, как они с Натали сбежали с самолета в лондонском аэропорту. Он думал, что они найдут формулу, а потом, когда у него будет над ними превосходство, он ей все скажет. Что это будет после того, как он свергнет своих родителей с престола клана Лукаса и возьмет власть в свои руки.

Ему даже в голову не приходило, что он сможет высказать ей все, будучи в положении человека, которого загнали в западню и у которого отняли все шансы на победу и даже более или менее достойное поражение. Голос его дрожал, впервые за всю его жизнь. Изабель подняла оружие, целясь прямо в Иана и Натали.

– Мама! – вскрикнула Натали.

– Вы не можете освободиться, – прошипела Изабель. – Потому что это я отказываюсь от вас. Уроды! – Она подошла к ним. – Вы так ничему у меня не научились? Разве вы не заметили, как я вам все время подыгрывала, делала вид, что не замечаю ваших тупых хитростей и глупого вранья? Я это делала специально: разрешая вам лгать, я оставляла за вами возможность вернуться ко мне.

В глазах Изабель что-то блеснуло. Но это были не слезы. Иан это знал. Во всяком случае, не настоящие слезы.

– Мы не хотим к тебе возвращаться, – холодно ответил он матери.

Он понимал, что выбрал самый опасный путь.

Его мать ждала, что он будет ее умолять и просить прощения, лгать и притворяться, говорить, что она лучшая мать на земле и что они с Натали очень по ней соскучились.

Но оказалось, что правду говорить невероятно здорово и приятно!

Изабель сделала шаг назад. И отошла от них. А может быть, просто встала так, чтобы удобнее было держать на прицеле всех сразу.

– Тем не менее, Иан, ты пойдешь и приведешь сюда Йону. Сейчас. Или я застрелю Натали.

– Нет, – ответил Иан. – Ты не сделаешь этого.

«Поздно, – мелькнуло в голове у Иана. – Я уже загнал ее в угол. Ей некуда отступать. Это выход, мам, – говорил про себя Иан, глядя в сверкающие глаза своей матери. – Брось оружие, сдайся. Покажи всем, что мы с Натали дороже тебе всего на свете. Дороже формулы. Покажи, что… ты все еще нас любишь…»

Он уже открыл рот, чтобы сказать все это вслух, но запнулся на первом же слове.

– П-покажи…

Потому как в глазах ее больше не было ни тени любви, ни маленькой, самой ничтожной искорки. На лице ее были лишь жестокость и решимость. Больше в ее душе ничего не осталось.

И он понял, что именно она сделает.

– Нет! – вскрикнул он, ринувшись вперед. – Нет! Нет! Ты не сможешь!

Но он опоздал.

Изабель нажала на курок.

Глава 37

Началась паника, дети хором закричали.

– Ты стреляла в собственную дочь! Ты стреляла в собственную дочь! – раздавался над всеми истеричный высокий голос.

Дэн уже не различал ни голосов, ни лиц. Он так и не понял, чей это крик. Он пребывал в том же бесчувственном одеревенелом состоянии, которое наступило у него сразу после гибели Лестера. Уши заложило, в глазах стало темно, и все слилось в одну неясную картинку.

«Нет, – приказал он себе. – Если это со мной повторится, то Изабель будет только рада. Она хочет до смерти напугать нас и вывести из строя. И тогда она сможет делать с нами все, что захочет».

Зрение стало постепенно возвращаться. Вот он четко видит перед собой Изабель и оружие у нее в руках. Вот Иан. Он сидит на полу, склонившись над Натали.

Собрав все силы и волю, Дэн заставил себя сделать шаг, другой… Ноги едва слушались его, но он все-таки подошел к Иану с Натали.

– Мы о ней позаботимся, – шепнул он Иану. – Иди, приведи сюда Йону, пока она снова не начала стрелять.

– Правильно, – услышала его Изабель. – Так я и сделаю, если вы не станете мне подчиняться, – в голосе ее звучал металл. – Для начала это только нога. В следующий раз… – Она замахнулась пистолетом, по очереди целясь то Эми в голову, то Алистеру в грудь, то Натали в спину. – Кто знает?

Иан, давясь в рыданиях и стоная, все-таки вынужден был пойти за Йоной.

– И не задерживайся, – крикнула Изабель. – А то я буду стрелять!

Дэн склонился над Натали. В ее красивой туфельке от модного дизайнера была дырка. Из нее сочилась кровь.

К счастью, не сильно.

– Мне не больно, – прошептала девочка. – Пуля прошла по касательной, поцарапав кожу. Я только притворяюсь, что мне больно, чтобы перехитрить маму.

Дэн ей не поверил и решил, что она не чувствует боли из-за шока. Но вот перехитрить Изабель, это пожалуйста, это ему очень даже по душе.

И только он начал обдумывать план, как услышал голос Гамильтона:

– Я пойду помогу Иану. Вдвоем мы быстрее принесем Йону.

– Нет! – крикнула Изабель. И снова выстрелила. На этот раз выстрел был в воздух, чтобы остановить Гамильтона. – Чтобы сговориться там против меня? Стой на месте!

Эми опустилась на колени рядом с Дэном.

– Может быть, сделать ей перевязку, чтобы остановить кровотечение? – громко сказала она. – Или наложить шину? – И тихо добавила: – План есть?

Алистер шагнул в сторону Изабель. Он держал руки над головой, делая вид, что сдается.

В душе Дэн слабо надеялся на то, что Алистер притворяется побежденным, а на самом деле что-то придумал.

«Но раньше, когда погибли мои родители, он объединялся с Изабель и сотрудничал с ней, – думал Дэн. – И теперь…»

Но Алистер только задал вопрос.

– Зачем? – спросил он Изабель. – Зачем, если формула уже у тебя в руках? Если ты победитель? Зачем ты все равно мучаешь нас? Почему ты не можешь просто выпустить нас отсюда?

– О да! У меня формула! – она скривила лицо и от этого сделалась совсем страшной. – Это Мадригалы хотят, чтобы я так думала. Они хотят, чтобы я шла у них на поводу и поверила в их уловки!

– Уловки? – переспросил Алистер.

– Ты правда такой дурак? – с презрением сказала она. – Или меня считаешь дурой?

Изабель снова замахнулась пистолетом, раздумывая, кто будет ее следующей жертвой. Кто же… кто…

Дэн.

Изабель прицелилась прямо в него.

– Юный мастер Кэхилл, – сказала она притворным слащавым голосом, которым противные взрослые часто говорят с маленькими детьми. – Ты проявил себя как истинная звезда в этой гонке за ключами. Так вот скажи мне. Скажи мне, что ты видел всякий раз, проходя сквозь строй Мадригалов? Это было почти на каждой закрытой двери. Пока я не взорвала их…

Дэн потерял способность думать. Во всяком случае под дулом пистолета. И под ее убийственным взглядом.

Эми обняла его и загородила собой.

– Вы о кодах? – тихо сказала она. Голос ее дрожал. Но Дэн почувствовал в ее голосе силу. И вдруг эта сила передалась и ему, и он снова обрел дар речи.

– Везде были кодовые замки, до которых должны дотронуться пять человек одновременно. Один от каждого клана, – сказал он.

– Ах да, вы работаете в паре, – язвительно произнесла Изабель. – Вы помогаете друг другу. Это так трогательно.

Она часто-часто заморгала, словно готовясь заплакать от того, что она совсем одна. Но Дэну это, конечно, только показалось. Он и сам часто-часто заморгал и зажмурился, а когда он снова открыл глаза, то увидел, что взгляд Изабель снова был холоден как сталь.

Он знал, что это малодушие с его стороны, но все равно в глубине души он был очень благодарен Эми за то, что она по-прежнему не выпускала его из объятий.

– Значит, сначала все эти двери за семью печатями, замки, коды, шифры, и вдруг – нате вам! – формула, и никто ее не охраняет, берите хоть все!

– Д-до этого к-коды… – сказала Эми. – Мадригалы считали, что они надежно защищают от…

Изабель потрясла колбой.

– Это всего-навсего крашеная вода! – гневно закричала она. – Вот и все!

«Не стреляй, – думал Дэн. – Пожалуйста, только не стреляй».

Кто-то плакал за его спиной. Эми так крепко прижимала его к себе, что ему стало больно дышать.

Но он ничего не чувствовал.

Изабель перевела пистолет. Она все еще держала Дэна на прицеле, но в то же время была готова застрелить всех сразу.

– Но эти уловки Мадригалов не собьют меня с толку, – сказала она. – Я уже несколько часов изучаю эту колбу. Я обнаружила предательство своих детей гораздо раньше, чем они думают. И у меня было время. Это такое толстое стекло… И эти Мадригалы так любят отпечатки пальцев. Но пятеро, которые несут в себе тайну, не обязательно могут обладать этой тайной. Не так ли?

В голове его медленно стало проясняться. Дэн постепенно начал постигать смысл ее слов. Она хочет сказать, что колба сама по себе – это тот же кодовый замок. И как только все пять кланов одновременно коснутся ее, она тут же превратится в ключ.

Их последний ключ.

«Она хочет заставить нас помочь ей, – подумал Дэн. – И потом…»

По молчанию в комнате Дэн понял, что все остальные тоже разгадали тайну последнего ключа.

Гамильтон сделал шаг вперед.

– Вы не заставите всех нас дотронуться до колбы, чтобы сделать вам приятное, – сказал он. – И вы не можете за один раз сразить пятерых. И если вы убьете кого-то из нас, то его отпечатки скорее всего не подействуют.

– О нет, я прекрасно могу заставить вас дотронуться до колбы, всех до одного! – сказала она. – Я заставлю вас сделать все, что пожелаю!

– Как? – сказал Гамильтон. – Сестер моих, например, нет рядом, и вы не можете им угрожать.

– Правильно, их нет рядом, – сказала она.

Она шагнула назад и нажала на кнопку в стене.

И тут Дэн впервые заметил, что в лаборатории висит огромный, во всю стену, экран. На нем вспыхнули изображения дверей, сквозь которые им пришлось пройти.

«Значит, она все это время следила за нами», – подумал Дэн, и по его телу пробежала дрожь.

Изабель нажала на пульт, и на экране сменилось изображение. Там на весь экран показался морской берег, поле и старинное кладбище. Камера передвинулась, и они увидели пустой вертолет, катер Холтов, яхту Йоны, парашюты Иана с Натали и субмарину Алистера. Изабель приблизила экран и сфокусировала камеру на поле. И вдруг на весь экран появилась семья Гамильтона – они были связаны и прикованы к надгробиям. Камера переползла дальше, и на экране возник сначала пилот, а за ним Нелли. Они тоже были связаны и прикованы к могильным камням.

Дэн не выдержал. Он опустил глаза и отвернулся.

– Они заминированы! Рядом с каждым заложена бомба, – сказала Изабель, не выпуская оружия и пульта дистанционного управления. Она криво усмехнулась и продолжила: – Вы будете выполнять мои приказы. Или же мне придется убить тех, кого вы любите.

Глава 38

«Нелли, – повторяла про себя Эми. – Она не должна погибнуть».

Она тихо беззвучно плакала, не пытаясь больше скрыть слезы от своих друзей. Какое это теперь имеет значение?

Все остальное уже не важно.

Нелли сидела на земле, гордо подняв голову и упрямо выпятив вперед подбородок. Глаза ее горели отвагой, волосы торчали в разные стороны, словно иглы дикобраза, а на носу у нее посверкивала маленькая серебристая змейка-сережка.

Нелли не сдавалась.

«Думай», – приказала себе Эми.

– М-мадригалы, – выпалила она. – Они не позволят вам!

– Какие Мадригалы? – презрительно усмехнулась Изабель. – Ты хочешь сказать, дети? – Она бросила на них с Дэном такой уничижительный взгляд, что Эми почувствовала себя маленькой ничтожной букашкой. – Или ты о тех стариках, которых я нашла на острове? Они сидели в бункере, где у них был центр управления.

Она нажала на перемотку и через несколько кадров снова запустила воспроизведение. Эми увидела дядю Фиске и мистера Макентайера. Они тоже были прикованы к надгробиям. Но в отличие от Нелли, вид у них был совершенно несчастный и унылый – оба они были в крови, и лица были покрыты слоем грязи.

– Я устроила взрыв, чтобы проникнуть в их бункер, – небрежно сказала Изабель. – К сожалению, я немного не рассчитала, и бомба оставила слишком большую воронку, произошел большой обвал в несколько метров высотой.

«Воронка? – подумала Эми. – Та, в которой чуть не погибла Натали? И это называется „не рассчитала“?»

– Из Мадригалов на острове были только они, – продолжала Изабель. – И я наняла целую армию наемных убийц, готовых расправиться со всеми оставшимися на земле Мадригалами, как только я отдам им приказ. – И она безжалостно посмотрела на Эми. – Так можно начинать?

Эми видела, что Изабель просто ждет, когда вернутся Иан с Йоной. Вскоре послышались их шаги. Иан нес на руках Йону, пробираясь в темноте через руины и то и дело спотыкаясь об обломки разрушенных стен. Эми показалось, что Йона потерял сознание и лежит без чувств на руках у Иана.

Эми вдруг пришла в голову мысль, что лучше бы Изабель надела им на глаза повязки, чтобы не видеть мучений своих друзей.

«Это плохой знак, – думала она. – Ей абсолютно все равно, что мы видим и чувствуем. Значит, она убьет нас, как только получит то, что ей надо».

Иан положил Йону на пол рядом с Натали. Изабель приказала всем сесть рядом с ними на землю. Было решено, что от клана Мадригалов колбу будет держать Дэн, а Эми будет рядом. Как только Алистер, Гамильтон, Дэн, Изабель и Йона приложили ладони к толстому стеклу, в колбе появилось мерцание. И на стекле возникла светящаяся голограмма:

Формула Гидеона Кэхилла:

Одна порция = Одна унция

Возьмите одну порцию воды.

Добавьте 1/8 порции каждого ингредиента

из списка, данного Лукасу Кэхиллу.

Добавьте 1/16 порции каждого ингредиента, который

был изначально дан Джейн Кэхилл. После этого…

Итак, последним ключом оказался не ингредиент, как думали многие участники гонки.

Это был рецепт формулы.

Глава 39

Увидев на стекле светящиеся серебристые буквы, Алистер чуть не лишился чувств от радости.

«Значит, у нас еще есть время», – с облегчением подумал он.

Изабель придется еще выведать у каждого в отдельности, какие ключи добыл каждый из кланов. Иначе ей не собрать формулу. Наверное, она будет использовать шантаж.

Несмотря на недомогание, из всех участников гонки Алистера больше всего беспокоил Гамильтон. Он то и дело в панике оглядывался на экран и как заведенный повторял: «Я должен спасти свою семью. Я должен спасти свою семью… Они не должны погибнуть…»

Алистер тайком поглядывал то на Дэна, то на Эми, то на Шинед, пытаясь поймать их взгляд. Они должны придумать, как им вместе перехитрить Изабель и победить ее. Но их взгляды, как и у Гамильтона, были прикованы к экрану.

Алистер случайно встретился глазами с Изабель.

– Ай-ай-ай. – Она насмешливо покачала головой, словно отчитывая провинившегося школьника и зная наперед все его шалости. – Кому ты теперь нужен? И кто теперь тебе поверит? Для тебя все кончено.

Как же хорошо она его изучила. Они все у нее как на ладони.

* * *

– Чабрец, кость, полынь, олово, – еле слышно диктовал Гамильтон, надеясь, что его больше никто не слышит. Он все еще надеялся, он надеялся.

– Ох, очень хорошо, – промолвила Изабель.

Неужели получилось?

Лицо Изабель скривилось в язвительной усмешке.

– Очень хорошо для того, чтобы убить твою семью! – заорала она на всю пещеру.

Она подняла пульт и приготовилась нажать кнопку, угрожающе глядя на Гамильтона.

– Твоя семья нашла в Нью-Йорке ключ Мадригалов. Но это не чабрец! Ты лжешь!!!

«Ты просто знаешь, что на самом деле это розмарин, потому что Люциане, скорее всего, нашли этот ключ», – думал Гамильтон, боясь произнести это вслух.

Он не знал, какие ключи были у Изабель и о каких ей было известно. И боялся рисковать, видя, что жизнь его семьи под угрозой и что все зависит от того, что он скажет.

Гамильтон покрылся потом. Так он еще никогда не волновался, даже на ответственных соревнованиях.

– А, это цинк! В конце цинк! – выкрикнул он. – Цинк, а не олово! Это единственное, о чем я солгал, не считая первого раза. Честное слово! Клянусь! Пожалуйста, не убивайте мою семью!

На лице Изабель мелькнула коварная усмешка И… она опустила пульт.

* * *

– Йона, – кто-то проворковал ему в ухо.

Йоне приснился страшный сон. Как будто он был на сцене, но в зале был один-единственный человек – женщина. Его мать и Изабель Кабра в одном лице.

– Спой про свои ключи, – приказывала она.

И тут она раздвоилась, и их стало двое. Одна – Кора, другая – Изабель. Кора кричала ему: «Нет! Нет! Молчи! Не слушай ее!» А Изабель настаивала: «Открой мне свои ключи! А не то я…»

И тут Йона проснулся и увидел, что он не на сцене, а на холодном каменном полу.

– Тебе очень больно? – жалостливо продолжал тот же певучий голос.

Боль во всем теле была невыносимой. Всякий раз, как только он делал вдох, внутри у него что-то взрывалось и осколками пронизывало с головы до пят. Раньше он даже не представлял, что может быть так больно, и удивлялся, почему он еще жив и все еще не умер от этих мук.

– Может быть, это поможет тебе, – сказал голос.

Он почувствовал укол в руку, и боль стала отходить. Но не совсем. Однако этого было достаточно, чтобы он потихоньку начал, приходить в себя. Зрение восстановилось, и он увидел над собой лицо Изабель Кабра. Мамы здесь нет.

– Мне нужны ключи, – тихо сказала она. – И ты мне их сейчас назовешь.

«Всего превыше верен будь себе, – вспомнил Йона. – Верен будь себе».

– Мы с вами разные люди, – еле слышно произнес он. – Я не Люцианин. Я – Янус. Моя мама не понимает… И я должен победить как Янус. Победа – это искусство…

– Искусство?! – взорвалась Изабель.

Йона всегда чувствовал, если публика недовольна.

– Как в «Глобусе», – голос его стал более твердым. – Я вдруг понял это. И я собирался спеть. Про то, как из-за семейной вражды Кэхиллы стали истреблять друг друга и причинять боль близким. О том, как прошла вражда, утихли страсти, награду поделили между всеми, что-то в этом роде, не знаю… поделили между собой ключи. И как, быть может… быть может…

Изабель разразилась громким сумасшедшим смехом. Она была публикой, готовой сожрать своего кумира, издеваться над ним, сломать его жизнь и карьеру.

– Кэхиллы никогда не умели делиться. Не сумеют и сейчас, – сказала она, сжала ему руку и стала больно выворачивать ее.

Наверное, в руке тоже были переломы, потому что пытка началась снова и Йона почувствовал невыносимую боль.

– Быстро отвечай мне! – приказывала она. – Какие у тебя ключи?

– Нет, – прошептал Йона.

Сознание его было уже где-то далеко. Он парил там, где ему больше не нужно было угождать маме, угождать публике и любезничать с поклонниками, где было все равно – Янус ты или нет. Неужели в нем все это время жило что-то другое, самое настоящее-пренастоящее – то, о чем он даже не подозревал?

– Ты будешь говорить, а иначе я… – начала Изабель.

– Йона пришел сюда один, – вдруг раздался чей-то голос – то ли Иана, то ли Дэна. – Вы не можете угрожать тем, кого он любит, их здесь нет.

«Один, – подумал Йона. – Я один».

– Да, Йона пришел один, – согласилась Изабель. – Но вы знаете, некоторые родители… Короче, когда ты сам ни на что не способен и наживаешься на своих детях… Смотрите, ну разве это не мило, что старый, бездарный Бродерик сам прибыл на наш остров?

Она приподняла Йоне голову, и сквозь новый приступ боли он увидел на стене большой экран. Его отец, прикованный к могиле, сидел на земле и беззвучно шевелил губами. По лицу его текли слезы.

«Нет, он не плачет, – увидел Йона. – Он поет!»

И приглядевшись, Йона узнал эту песенку по губам.

 
Йона, мой сыночек,
Йона, мой дружочек,
Йона, мой родной…
 

Это была первая песенка в его жизни, которую они сочинили вместе с папой.

И Бродерик приехал за своим сыном на этот остров не потому, что за это он получил бы большие деньги, нет! Он приехал туда, потому что там был Йона. Потому что он любит его.

И как же он раньше не догадался? Почему ему в голову не приходило, что отец был ему настоящим другом?

– Я убью твоего отца, если ты сейчас же не выдашь мне все свои ключи, – с ледяным спокойствием сказала Изабель, поднеся к его глазам пульт.

«Молчи! Не говори ни слова, что бы ни случилось!» – кричала Кора Уизард.

Йона смотрел на экран, где его отец пел старую смешную песенку. И вдруг он понял про себя все. Он хочет быть самим собой. Не больше и не меньше. И теперь он впервые понял, какой у него отец. И ему не пришлось выбирать.

– Жемчуг, – еле слышно произнес он, – мед, сера…

* * *

«Ты слышишь? Йона, оказывается, был готов к перемирию еще в „Глобусе“. – Дэн телепортировал свои мысли сестре. – То, что он только что сказал, это ведь похоже на Мадригалов!»

«Ага, только он нашел какой-то странный способ примирения, – мысленно отвечала она. – И вообще, теперь он с переломанными ногами не очень-то годится на роль борца за мир!»

«А Гамильтон? – думал Дэн. – Втроем мы с ним…»

Но Гамильтон не сводил глаз с экрана, повторяя снова и снова: «Мам. Пап. Рейган. Мэдисон». Он даже не смотрел в сторону Изабель.

И Эми больше не могла смотреть в экран и на Нелли.

Дэн глубоко вздохнул. Изабель закончила истязать Йону. Пришла очередь Эми с Дэном. Она отвела их в сторону.

Дэн не стал ждать.

– Мускат, – сказал он. – Лилия. Медь…

Каждое слово было предательством всего, за что они боролись на протяжении всей гонки за ключами. Дэн не просто отдавал ей все ингредиенты. Он предавал память о Грейс, надежды Мадригалов, мечты своих родителей.

Но жизнь Нелли стоила того.

* * *

– Которого из моих братьев вы нашли в самолете? – спросила Шинед, щурясь в экран. – На экране плохо видно…

– Не все ли равно? Или ты любишь одного больше, а другого меньше? – насмешливо спросила Изабель. – Кого из этих калек ты предпочитаешь?

– Мои братья не калеки! – закричала Шинед, бросившись на Изабель. – Не смейте так говорить о них!

Изабель отступила назад.

– Нет? – невозмутимо продолжала она. – А как мне их еще называть? Твой Тед слеп, как крот, с тех пор как прогремел взрыв в Институте Франклина. Ах, бедный мальчик! Бедный Тед! А какие тонкие чертежи, какие хитроумные схемы он рисовал!

Услышав эти слова, Гамильтон вскрикнул.

– Тед не слепой! – отвечала Шинед. – У него недостаточное зрение! Но он видит свет и понимает, когда совсем темно!

– Ах, ну да, конечно, – качая головой, пропела Изабель. – Свет и тьма. А Нед? Что это он все время жаловался мне на постоянные боли в голове? Видите ли, «я не могу думать, когда у меня болит голова»! И лекарства ему не помогают! – она прищелкнула языком и слащаво залепетала. – Бедный мальчик, бедный мальчик! Такой гений и даже не может думать!

– Он вылечится! – крикнула Шинед. – И Тед снова начнет видеть! Когда я получу формулу…

– Нет, – сказала Изабель, вплотную подойдя к ней. – Нет. Ты не получишь формулу. Она моя. Твоим братьям не суждено выздороветь. Но зато ты можешь спасти им жизнь, если сейчас же назовешь мне ключи! Нед, Тед, какая разница?

Шинед не могла говорить дальше. Она задыхалась от рыданий.

Изабель занесла палец над пультом.

* * *

«Неужели братья Старлинги были так сильно ранены? – Алистер был потрясен этим известием. – Неужели это правда? Один ослеп, а другой обречен на непрерывную головную боль?»

Он удивился, как он сам ничего не заметил, когда они встретились в музее Тейт Модерн. А потом в Церкви Святой Троицы… И потом он несколько раз общался с детьми во время еды.

«Нед все время молчал, – вспоминал Алистер. – В остальном они почти не отличаются друг от друга».

И вдруг он понял. Они помогают друг другу скрывать свои увечья: Нед – это глаза Теда. А Тед думает за Неда, когда того одолевают особо сильные приступы боли.

«Поэтому они неразлучны, – осознал Алистер. – И… поэтому Шинед должна понять, кто из них пленник».

Один не мог улететь без другого…

«Значит, если в плену у Изабель только один, то второй умудрился спрятаться, когда появилась Изабель, – рассуждал он. – И он где-то на острове. Может быть, он в данную минуту проходит сквозь строй, спеша на помощь Шинед…»

Вероятно, это Нед, и если у него не будет болеть голова, он спасет их, потому что он гений. Он обязательно что-нибудь придумает.

Значит, у них все еще есть надежда.

Надо только потянуть время.

Изабель шантажировала Шинед, держа руку на пульте.

– Оставь Шинед в покое! – закричал он. – Она не знает ничего, кроме цинка, который она выкрала у Бэя Оу. Теперь у тебя есть все ключи, кроме моих. И я тебе их никогда не отдам!

– Правда? – с издевкой переспросила Изабель.

– Правда!

Как это, оказывается, трудно – держать себя в руках и заставить не дрожать свой голос.

– У меня никого нет на кладбище. Мне некого там спасать. Приведи сюда хоть Бэя Оу – и я скажу тебе за это только спасибо, огромное спасибо! Я никого не люблю! И никто не любит меня!

Голос его дрогнул.

– Правильно, на кладбище никого, – назидательно повторила Изабель. – Однако… – Она опустила пульт и подняла пистолет. – Кто первый? Эми, Дэн или Шинед? Или сразу всех троих?

Алистер знал, что это не просто угроза. Сердце его готово было вырваться из груди.

«Изабель из клана Люциан, – думал он. – Она видит то, что не замечают другие. И отлично пользуется этим. Все ради власти».

Неужели она разглядела в нем что-то, что он не видел в самом себе?

Сердце его забилось еще сильнее. Он боялся, что оно не выдержит и разорвется в его груди. И он умрет, не вынеся этой муки.

«Но ключи! – вскрикнул про себя Алистер. – Я отдал им всю свою жизнь! Это все, что я любил! Что имело для меня значение!»

Он обманывает себя. Он обманывает себя с того самого дня, как началась гонка за ключами. Потому как стоило ему только представить, как пуля летит в кого-нибудь из детей, неважно, будь то Эми, Дэн, Шинед или даже Иан с Натали, Йона или Гамильтон, ключи для него тут же переставали существовать. И если придется, он готов заплатить одним из ключей за то, чтобы вылечить рану Натали, другим – за то, чтобы вылечить Йону.

А если есть такой способ, чтобы вернуть жизнь Хоуп и Артуру, то он отдал бы за это все, что только можно. И ни один ключ не стоит человеческой жизни.

И вот, как много лет назад, когда погибли Хоуп с Артуром, он снова стоял перед тем же выбором. Только разница была в том, что на этот раз он знал наверняка, какие бывают последствия.

Изабель сильнее сжала оружие.

«Она все равно покончит со всеми нами, только позже, – думал Алистер, и в то же время другой голос кричал ему: – Но еще есть время! Еще есть шанс!»

– Серебро, – слова сами слетели с его губ. – Фосфор. Вода…