Текст книги "Моя желанная"
Автор книги: Маргарет Каллахэн (Каллагэн)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Та на мгновение замерла, потом заставила себя расслабиться. Поцелуй не был страстным, но Алекс знал, как целовать женщину и доставить ей удовольствие. Его язык скользнул ей в рот, она прижалась к Алексу, отвечая на его порыв. Но мысленно она целовала Дева и на миг даже поверила этому. Сердце у нее замерло от счастья, поцелуй все длился, язык сливался с языком, губы с губами. Холли словно перешла в другое измерение. Она хотела его, соски напряглись от прикосновений Дева и… нет!
Холли отпрянула. Не Дев. Алекс. Веселый Алекс, окидывающий горящим взором ее пылающие щеки, стройную шею, ложбинку меж бурно вздымающихся грудей.
– О Холли, разлука усиливает чувства, правда, любимая?
Она кивнула, изобразив улыбку, а раздавшийся в эту секунду звонок избавил ее от необходимости отвечать, к тому же появилась Мерил.
– Я приготовлю напитки, пока Колетта впускает гостей, – сказала она и загадочно добавила, обращаясь к Алексу – Все готово.
Колокола тревоги зазвонили у Холли в голове, но возбуждение не позволило ей осознать тайный смысл улыбки, которой обменялись эти двое.
Среди гостей Холли чувствовала себя в безопасности, спокойно потягивая вино. Она была уже знакома с большинством друзей Алекса, напряжение исчезло, в основном благодаря Мерил, которая переходила от группки к группке, убеждаясь, что рюмки полны и все довольны.
Потом Холли увидела мачеху в углу, где ее настиг Том Кленси, однако не приняла ее молчаливую просьбу о помощи: Мерил в состоянии сама позаботиться о себе. Ничего плохого, если ей напомнят, что она молодая и привлекательная женщина, – пусть немного развлечется. Пожертвовав карьерой преуспевающей модели, к услугам которой был весь мир, она вышла замуж за Грегори Скотта, причем по любви (но в то время Холли этому не верила), и, хотя все обернулось ужасно, Мерил никогда не жаловалась и безропотно приняла то, что предложила ей жизнь.
– Только Люси еще не приехала, – заметил Алекс, поглядев на часы и пожимая плечами. – Насколько я ее знаю, она обожает являться с великой пышностью. Завтра утром мы улетаем вместе, так что, полагаю, от последней ночи своих каникул она возьмет все по максимуму. Кстати, о каникулах. Я высвободил две недели в августе только для нас. Куда тебе хотелось бы поехать? – спросил он, отводя Холли в сторону.
– А разве здесь плохо? – Ей было не по себе от того, что Алекс выбрал самый темный уголок террасы.
– Слишком людно.
Прежде чем Холли поняла его намерения, Алекс взял у нее бокал, поставил на стол, заключил ее в объятия, а секундой позже он уже целовал ее, не замечая, что она вся сжалась. Поцелуй все длился, Холли уже задыхалась, чувствуя, как возбужден Алекс, но потом она закрыла глаза и отключила разум.
Холли была пассивна, принимая все так же, как с теми прежними мужчинами. Уступая, она ненавидела каждый миг близости. И это человек, за которого она собирается выйти замуж! Господи, помоги…
– Алекс, привет, дорогой! О, я не собиралась вам мешать! – послышался веселый женский голос.
Холли сразу узнала Люси Трент и виновато отодвинулась от Алекса, но он со смехом опять притянул ее к себе.
Холли взяла себя в руки и подняла голову. Откровенную насмешку в глазах другой женщины она различила даже в полутьме. А рядом с Люси увидела и мужчину, который сопровождал ее, успела заметить его боль, недоверие, ненависть.
– Дев Уинтер? Где-то я уже слышал это имя, – размышлял вслух Алекс, пожимая Деву руку. – Ах да, маленький Джон! Он весь день говорил о вас. Как я понял, вы работаете в конюшне?
– Не совсем так, – ответил Дев, принимая бокал из рук мужа Колетты, превратившегося на вечер в официанта.
– Чем же вы на самом деле занимаетесь? – продолжал расспрашивать Алекс с полным дружелюбием, но Холли ощутила враждебность, возникшую между мужчинами.
– Всем понемножку. Отменное шабли, – произнес Дев, как бы отстраняя бесцеремонные расспросы Алекса. – Поздравляю, мистер Кордри, у вас отличные вина.
– Благодарю. Называйте меня по имени. Люси, дорогая, представь Дева остальным.
Алекс явно отделывался от гостя. Даже Холли была поражена безапелляционностью жениха, но Дев только поднял одну бровь, насмешливо усмехнулся Холли и позволил сладко улыбающейся Люси увести его за собой.
– Если он работает в конюшне, то я принц Уэльский, – заявил Алекс. – Уинтер? Не могу сообразить, почему это имя мне знакомо. Чем он зарабатывает на жизнь?
– Ты же слышал, всем понемножку. – Холли рискнула искоса посмотреть на Алекса. – Очевидно, это эвфемистическое обозначение журналиста.
– Или журналистского нюха на скандальные истории. Интересно. И давно он здесь крутится?
– Ты имеешь в виду – в этом городке? Приехал на лето, насколько я знаю.
– Репортер на отдыхе? – Алекс пренебрежительно фыркнул. – Удивляюсь, как ты вообще в состоянии переносить подобную личность, если учесть травлю, которую пресса учинила твоему отцу. Ведь ты не могла забыть?
– Стоит ли нам обсуждать Дева? – спросила Холли, опасаясь, что Алекс вдруг сопоставит имя Дева с тем злосчастным летом, устроит сцену и огорчит Мерил, которая не знала о связях Дева с желтой прессой и той роли, которую он сыграл в смерти Грегори Скотта.
– Конечно, не стоит, – неожиданно ответил Алекс. – Мы будем делать лишь то, что нам по сердцу. Это наш дом, наша вечеринка, наша жизнь. Скажи, чего ты хочешь, я взмахну волшебной палочкой – и оно твое.
– Как насчет еще одного бокала вина? – Холли почему-то беспокоила смена его настроения.
– Если мадам уверена, что это все, чего она желает… – Алекс поискал глазами Анри. – Желание мадам для меня закон. Но кажется, мне самому придется сходить за вином. Постой тут. Я через минуту вернусь.
Она моргнуть не успела, как Алекс уже стоял рядом. Это был третий бокал за вечер, и вино начало кружить Холли голову. Она слишком нервничала, что неудивительно, поскольку Алекс и Дев оказались под одной крышей, к тому же ей трудно было узнать Алекса в новом для нее настроении. Да и знает ли она вообще этого человека? Сейчас он выглядел более властным – наверное, у ее жениха есть качества, о которых она не подозревала. Например, властность. Да. То, что Алекс Кордри хотел, Алекс Кордри покупал. Видимо, и она тоже пункт в списке покупок.
Алекс обнял ее за талию и повел в дом к гостям. Еще один жест хозяина, раздражающий. Поцелуй, необычные взгляды, многозначительные слова – все это выходило за привычные рамки.
До сегодняшнего вечера он никогда не предъявлял к ней никаких требований, удовлетворялся тем, что Холли идет своей дорогой. Да, они целовались: вряд ли бы он сделал предложение женщине, с которой не вступал в элементарный физический контакт. Но это не имело ничего общего с тем поцелуем, свидетелями которого стали Люси и Дев.
Чего ради она тревожится? Она обычная женщина, занималась любовью с Девом, в тяжкие дни после смерти отца и исчезновения Дева у нее было больше мужчин, чем она могла вспомнить. С какой стати вести себя словно капризная девственница? Вот-вот состоится официальная помолвка, до замужества один шаг. Замужество. Мужчина и женщина, тело к телу.
Но думала она при этом о теле Дева, жаждала его поцелуев. До его появления она была счастлива с Алексом, даже собиралась сказать ему «да». Это лишь вопрос времени. Ей нужно было время, однако сегодня она поняла, что слишком затянула с ответом. «Час настал, Холли». Весь день она инстинктивно чувствовала, что решающий момент близок. «Следуй велению сердца», – сказала ей Мерил. Она должна найти силы принять решение. Теперь или никогда. Алекс или Дев. Нет, не Дев. Только Алекс. Она просто дура, если позволяет Девлину дразнить себя. Он не более чем временное увлечение.
Музыка стереопроигрывателя внезапно оборвалась, смех и голоса показались особенно громкими. Алекс наклонил голову и поцеловал Холли в шею.
– Я на минутку, – сказал он, и впервые за бесконечно долгие, по ее ощущению, часы Холли осталась одна. Но отдых длился не больше тридцати секунд.
– Поздравляю, – раздался глуховатый голос. – Не поверила бы, если бы не увидела собственными глазами. Я, конечно, слышала разговоры о вашей связи с Алексом, но…
– Но что? – холодно прервала Холли, глядя в глаза Люси Трент.
– Скажем, я не предполагала, что в вас это есть, раз вы упустили Дева. По легкомыслию.
– А вы, надо полагать, не упустили? – бросила вызов Холли, соображая, много ли знает Люси Трент о ее взаимоотношениях с Девом.
– А как по-вашему? – парировала Люси и окинула ее пренебрежительным взглядом, как бы отыскивая недостатки в ее туалете, а может, и в теле под одеждой. Две женщины одного возраста, роста и сложения были абсолютно несхожими.
Люси Трент выглядела изысканной и чувственной в своем маленьком черном платье, облегающем фигуру и немногое оставляющем воображению. Она наделена шармом и всегда будет действовать на мужчин определенного типа.
А Холли? Что она такое? Лицо почти без косметики, светло-серое полупрозрачное платье в тон цвету глаз, элегантное, более дорогое, чем она могла себе позволить, – в целом впечатление неплохое.
Холли попыталась взглянуть на себя глазами Дева. Рядом с яркой Люси Трент она казалась совершенно лишенной красок. Бесцветной. Да. И тем не менее, утешала она себя, призвав на помощь чувство собственного достоинства, Алекс хочет ее. И Дев хочет ее – на свой извращенный манер.
– Ну а где же Дев сейчас? – полюбопытствовала Холли. – Оставил вас и уехал домой один?
Люси Трент небрежно огляделась по сторонам.
– Не беспокойтесь, – заверила она. – Дев ждет меня в саду. В вашем любимом укромном уголке.
Холли знала этот уголок. Именно туда он увел ее, там ее целовал и едва не овладел ею. Вот крыса! Значит, это место Дев облюбовал для своих грязных свиданий, иначе откуда о нем известно Люси?
Подарив ей очередную злобную усмешку, Люси удалилась в облаке густого пряного аромата духов. Видимо, поливает себя духами каждый час. Холли с удовольствием вдохнула бы свежего воздуха, чтобы избавиться от этого запаха и попросту освежить голову, но боялась налететь на Дева, если выйдет из дома, и выслушать новые обвинения в том, что она шпионит за ним.
В отчаянном стремлении к покою она поднялась наверх. Взглянула на Джонатана, потом зашла в свою комнату попудрить нос. Холли криво усмехнулась. О том, чтобы попудрить нос, причесать волосы и хотя бы слегка подкрасить губы, следовало подумать раньше.
Она сбрызнула духами из пульверизатора запястья, хотя несколько минут назад осудила Люси Трент за сильный запах. Но духи у нее были легкие, с тонким ароматом и лишь намеком на пряность. Назывались они «Айлексия». Мерил привезла их для Холли из Парижа, куда ездила за покупками в самом начале отдыха.
– Маленькая благодарность за то, что ты возишься с Джонатаном, – пояснила она. – Когда я увидела название, то просто не могла устоять. Так похоже на название яхты твоего отца[5]! Прямо как нарочно для тебя придумано.
Холли была тронута, тем более что дорогие духи оказались в числе первых потерь, когда они перешли на новый бюджет. А эти очень дорогие, поняла Холли, повертев флакон в руках и обнаружив непонятную для нее французскую надпись: «Pour celle que j’aime»[6]… Что-то о любви, решила она и, улыбнувшись, вышла из комнаты.
За дверью спальни Джонатана она услышала голоса, остановилась, но тут же отступила в сторону. Высокая фигура Дева заполнила дверной проем, и Холли стало зябко, когда она разглядела выражение его лица.
– Поздравляю, – насмешливо произнес он. – Кажется, ты заполучила лучшую добычу сезона.
– Не будь таким противным, – прошипела Холли. – Кстати, говори потише.
– Зачем? Боишься, как бы великий человек не услышал меня? Или опасаешься, что он увидит нас вместе и придет к неверному выводу? – Дев скрестил натруди руки и посмотрел на Холли из-под полуприкрытых век. – Он мог бы прийти и к правильному выводу.
– Что имеется в виду?
– Сама понимаешь. Ты и я. Мужчина и женщина. Вместе.
– Это уже история, Дев. Что было между нами, то давно прошло.
– Но в последнее время все это выглядит не так, Холли. Ты и я. Мужчина и женщина. Вместе. Голые на пляже в полночь.
– Голым был ты, а я…
– Полностью одета. В трусиках, отделанных кружевом.
– Не смей…
– Чего? Вспоминать каждое слово, каждый жест, каждое прикосновение? А я помню, – серьезно произнес он. – И ты хотела меня. Можешь отрицать, можешь отпираться, но ты меня хотела. Я знаю. Вспомни, Холли.
– Нет! – Она вспыхнула от стыда.
– Да! – Он придвинулся совсем близко, а Холли попятилась, но скоро уперлась спиной в стену. Дев засмеялся. – Выхода нет, моя маленькая тигрица. Тебе не убежать. Никогда.
Он поцеловал ее, обнял и прижал к себе. Холли задохнулась, ощутив твердость его плоти, но Дев так же внезапно оттолкнул ее.
Холли упала бы, но он поддержал ее, заглянул ей прямо в глаза, негромко ругнулся и снова заключил в объятия.
Холли целовала его, чувствовала, как Дев увлекает ее в какую-то темную комнату, понимала, что это нехорошо, нет, слишком правильно, чтобы быть дурным…
Безумие, летнее безумие. И Дев прав. Ей не уйти, никогда не уйти, потому что она хочет его, всегда хотела и всегда будет хотеть. Летнее безумие. Безумие на песке. Она любила его, хотела его и знала, что Дев хочет ее так же, как она его. Безумие.
Прошла целая жизнь, пока он унял свою страсть, поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Черт возьми, женщина, ты свела меня с ума! – пробормотал он. – Твой вкус, твои прикосновения, твой запах. – Он глубоко вздохнул и коснулся губ Холли. – «Айлексия». С каким вкусом выбраны духи, дорогая! – поддразнил он.
– Какого дьявола…
– Тс-с. Я мужчина. Я разбираюсь в таких вещах, поверь.
Верить ему. Именно этого она и не может, думала Холли, спускаясь по лестнице. Десять минут. Всего за десять минут он снова перевернул ее мир. Пусть в душе у нее сумбур, но одно совершенно ясно: она не может выйти за Алекса. Пока не выбросит Дева Уинтера из головы окончательно и бесповоротно. Вопрос лишь в том, как это сделать.
Глава 9
– Любимая, я не мог понять, куда ты пропала.
Холли заглянула в голубые с поволокой глаза Алекса, и сердце у нее упало. Она вынуждена причинить ему боль. С какой стороны ни посмотреть, она причинит ему боль. И ради чего? Чтобы продолжать борьбу со своей совестью? О, если бы Алекс дал ей время…
Если бы она могла остановить его, удалить… на две недели, на месяц или два… Чтобы привести в порядок собственные мысли. Убедить себя, что, отдаваясь Алексу, она поступает правильно. Брак – дело серьезное. Пока смерть не разлучит нас.
– Я заглянула к Джонатану…
– Ты портишь ребенка, – перебил Алекс. – В это время он должен спать.
– Когда в доме полно гостей, от шума и мертвый проснется, – возразила Холли. – И тебе, конечно, не жаль тех десяти минут, которые я провела со своим братом.
– Пятнадцати. Я волновался. Только что была тут и вдруг исчезла. А поскольку Уинтер тоже отсутствовал…
– Ты сложил два и два. Приятно узнать, насколько ты мне доверяешь, – съязвила она.
– Ничего подобного. Он журналист, а я бы не хотел, чтобы тебе докучали в моем доме. Если он был не с тобой, то куда же он, черт побери, делся?
– Скорее всего устроился в темном уголке сада со страстной Люси Трент, – предположила Холли.
– Возможно, – улыбнулся Алекс. – Уж лучше он, чем я. Люси – настоящая пожирательница мужчин.
– Разве тебе не нравится Люси?
– Нравится? – Алекс пожал плечами. – Она хороший работник, одна из лучших. Иногда бывает забавной на таких вот вечеринках, но чтобы нравиться… – Он снова пожал плечами. – У нее было больше мужчин, и чем у меня горячих обедов. Она не моего типа женщина. Тебя это беспокоит?
– С какой стати? – ответила Холли. Если он считает Люси в некотором роде шлюхой, что бы он в таком случае сказал о ней?
Алекс засмеялся и притянул ее к себе.
– Нет, любовь моя, мне нравятся менее доступные женщины. Скромные, невинные… как ты.
Скромные и невинные. Два безобидных словечка. Кажется, Алекс рассчитывает лишить свою невесту девственности в первую брачную ночь. Холли подавила истерический смешок. В наше время и в ее-то возрасте? Но они с Алексом никогда не касались этой темы. У нее упало сердце. Все те же старые добрые стандарты. Алекс – обыкновенный мужчина, и она уверена, что он тоже не ляжет в брачную; постель девственником. Смешно, если он ожидает, что невеста чиста, как первый снег.
Вечер казался бесконечным, тем более что нервы у Холли были натянуты. Если Алекс не отходил от нее то Люси Трент прилипла к Деву. Алекс и Дев. Полная противоположность, как Люси и Холли. Тот же возраст с разницей в год или около того, сходное телосложение, но Девлин смуглый, темноволосый и умопомрачительно красивый. Алекс – типичный блондин с проницательными голубыми глазами, которые принимали отсутствующее выражение, когда он оглядывал комнату. Алекс – резкий и решительный. Дев – лениво-язвительный. Небо и земля. Человек, за которого она собирается замуж, и человек, которого она любит.
Любит и ненавидит. Любит и ненавидит семь долгих одиноких лет. А поскольку она сумела пережить их, то, вероятно, переживет следующие семь. Так чему следовать? Сердцу или разуму? Холли не знала, только надеялась, что Алекс даст ей необходимую передышку, чтобы она могла принять верное решение.
Музыка смолкла, и все глаза устремились на Алекса, который стоял возле стереопроигрывателя. Холли огляделась по сторонам, и ею овладела смутная тревога. Она почти не видела Мерил в течение вечера: сначала та была в обществе Тома Кленси, но поскольку он стоял в одиночестве у окна с весьма мрачным выражением лица, значит, от Мерил он ничего не добился. Куда же она подевалась? Но тут Холли ее обнаружила, и мачеха виновато посмотрела на нее. Она держала поднос, на котором стояли бокалы для шампанского, а Колетта, вся разрумянившаяся от волнения, прижимала к себе особой формы бутылки.
Сон или кошмар? Так она подумала, когда Алекс поманил ее и одеревеневшие ноги понесли Холли мимо друзей с улыбающимися лицами.
– Ну, дорогие мои, – заговорил Алекс, открывая первую бутылку, – настал торжественный миг.
Он наполнил два бокала, протянул один Холли, поднял второй и поклонился сначала ей, потом гостям и некоторое время помолчал – отчасти для пущего эффекта, а отчасти для того, чтобы Колетта успела обнести всех шампанским. Затем протянул Холли руку.
– Друзья, мне хотелось бы предложить тост, – объявил Алекс, не сводя с нее глаз и тем самым не давая ей отвернуться. – Но тут все зависит от Холли. Если я не задам ей вопрос, то, боюсь, никогда не узнаю ответ. Итак, Холли, ты выйдешь за меня замуж?
Она раздвинула симпатичные занавески в цветочек и впустила в комнату солнечные лучи. Так она делала по утрам последние три недели, но сегодня ее глаза ничего не видели, ни на чем не могли остановиться, потому что разум сосредоточился на одном: ужаснувшем ее выражении лица Дева.
«Ты выйдешь за меня замуж?»
Самые чудесные слова в мире, если их произносит человек, от которого ты хочешь их услышать. Все в комнате затаили дыхание, и Холли молила Бога, чтобы земля разверзлась у нее под ногами. Умный Алекс. Он всегда получал желаемое или покупал что хотел, если не было иного выхода. Он предпочел сделать предложение публично, тогда Холли, по его мнению, не смогла бы ему отказать. «Ты выйдешь за меня замуж?» Она закрыла глаза, чтобы отключиться от Алекса, от гостей, от неумолимого сознания, что он заманил ее в ловушку.
Как отказать и при этом не унизить? Выставить его дураком перед собравшимися друзьями? Для этого нужна женщина посильнее, чем она. Умный Алекс. Но ведь можно сделать это позже, успокаивала она себя, хватаясь за соломинку. Пройдут две недели, месяц, возбуждение уляжется. Тогда она должна будет сказать ему «да», должна будет сказать Алексу правду.
Холли открыла глаза, невидящие глаза, которые тем не менее безошибочно нашли Дева в противоположном конце комнаты, остановились на нем и успели заметить его боль, мимолетное выражение отчаяния, которое она будет помнить всю оставшуюся жизнь. Но тут словно опустились жалюзи, и взгляд Дева стал жестоко безразличным.
Холли охватил панический страх, она переводила глаза с одного улыбающегося лица на другое, с Дева на Алекса и обратно, читала свой ответ во всех обращенных к ней сияющих взглядах, и ее бешено колотящееся сердце вдруг окаменело.
– Ну как, дорогая? – спросил Алекс, и она, внезапно очнувшись, осознала, что все происходит наяву.
Уголком глаза Холли заметила, как Люси Трент с видом обладательницы придвинулась к Деву, а ее рука с красными ногтями коснулась спереди его брюк. И Дев удержал ее руку в своей. Что-то жизненно важное умерло в сознании Холли. Она кивнула и улыбнулась: одному Господу ведомо, как ей удалось сложить губы в улыбку.
– Да, Алекс, – сказала она, и слезы повисли у нее на ресницах. – Конечно, я выйду за тебя замуж.
Остаток ночи прошел как в тумане объятия, поцелуи, поздравления, шампанское, слишком много шампанского вдобавок к уже выпитому вину. Неудивительно, что у Холли кружилась голова.
И обеспокоенное лицо Мерил.
– Ты этого хотела? – тихо спросила она, когда они обнялись. – Ты делаешь это по доброй воле? Не ради Джонатана, не ради Алекса? Ради себя?
Холли кивнула, и Мерил улыбнулась с явным облегчением; ее улыбка была как солнечный луч, пробившийся сквозь облако.
Так много улыбающихся лиц. Только выражение Дева вносило некоторый диссонанс: на первый взгляд он казался спокойным, но Холли видела его презрение. Но поскольку чувство это было обоюдным, она утешила себя тем, что теперь они квиты.
Единственная слеза сбежала из-под ее ресниц. Холли досадливо смахнула ее и вдруг резко остановилась у двери в кухню.
– Ты не спишь? – спросила она удивленно.
Мерил вздрогнула и быстро сунула под журнал какой-то конверт.
– Слишком много шампанского, – нарочито оживленно заметила она. – Да еще при таком сильном возбуждении. Присядь, я приготовлю кофе.
Холли усмехнулась, заметив на столе флакон с обезболивающими таблетками. Значит, не только у нее работают в голове молоточками десятки маленьких человечков. Она потянулась через стол к лекарству, зацепила рукавом журнал, и тот соскользнул на пол, увлекая за собой целый водопад пестрых конвертов.
– Что это? – спросила Холли.
– Ничего. Не стоит беспокоиться, – твёрдо заявила Мерил, но лицо у нее вдруг сморщилось, из глаза полились слезы, послышались горькие всхлипы.
– Мерил! Дорогая моя!
Холли обхватила мачеху обеими руками и просто держала ее, успокаивая, пока не утих взрыв рыданий. Тогда она усадила Мерил за стол, вручила ей пачку бумажных носовых платков, еще раз крепко сжала ей плечи, а затем придвинула чашку с кофе.
– Вот. Кофе горячий, крепкий и сладкий. Он мигом приведет тебя в норму.
Минута проходила за минутой. Холли молчала, задумчиво глядя на груду пестрых конвертов, в которых могли находиться только счета. Она просто ждала, когда Мерил соберется с силами.
– Я буду вынуждена продать дом, – пробормотала наконец та.
– Вот как? – подчеркнуто спокойным, даже безразличным тоном спросила Холли.
Продать дом – последнее связующее звено с покойным отцом? Значит, дело плохо.
– Да. Вот это пришло из банка. – Отыскав смятую бумажку, Мерил расправила ее дрожащими пальцами. – Я допустила перерасход, и делала это довольно часто, – они в конце концов вышли из терпения.
– Но… я не понимаю. Мы не могли задолжать им так много.
– Не мы. Я. Это не твоя проблема, а моя.
– Наша, – возразила Холли. – И мы должны выдержать бурю. Сколько бы мы ни задолжали, надо выдержать бурю.
– Нет, Холли. Я годами жила в долг, и вот теперь… – Мерил с несчастным видом пожала плечами. – Вот все чем кончилось. Из-за моей дурацкой привычки прятать голову в песок и дожидаться, что кто-то взмахнет волшебной палочкой.
– Но почему же ты ничего не говорила? – спросила Холли, поморщившись при виде цифр. – Мы сократили бы расходы, начали экономить…
– Например, питались бы воздухом? О Холли, дорогая! Подумай, благодаря кому мы продержались так долго? Благодаря тебе. Неужели ты не видишь? Мы ни за что бы не справились без твоих денег. И ты сокращала расходы, жила на ничтожные средства, вкладывая заработанное в домашний бюджет, и почти ничего не тратила на себя. А с тех пор как ты потеряла работу…
Мерил не договорила. С тех пор как работа у Холли закончилась, дела у них шли от плохого к худшему. Но если Мерил и прятала голову в песок, то была в этом не одинока. Холли семь лет опиралась на Мерил, теперь настал ее черед. Раз она выходит за Алекса, в дальнейшем им всем больше не о чем беспокоиться.
Дорога в аэропорт оказалась напряженной, и Холли обрадовалась, когда наконец помахала Алексу рукой на прощание, а еще ее радовало то, что она не встретила Дева и Люси Трент. Ведь Люси явно не прочь порисоваться в обществе своего последнего трофея при трогательной сцене прощания, пока не поднимется по трапу, окутанная густым запахом духов.
Шлюха! Невыносимо представлять их вместе, целующих друг друга, занимающихся любовью. Нет! С этим покончено. Теперь она помолвлена с Алексом. Пора навсегда выбросить Девлина Уинтера из головы.
– Ага, попалась!
– Дев?
– Он самый, – мрачно подтвердил тот, хватая ее за руку и прижимая спиной к кузову машины. – Итак, леди, поговорим!
– О чем?
– О тебе и Кордри. О маленькой трогательной пантомиме, которую ты разыграла перед нами прошлым вечером. Или лучше сказать, мы с тобой разыграли.
– Никаких «мы с тобой» не существует, – огрызнулась Холли, ощущая внезапную слабость.
– Не существует? Значит, вот это делает никто. – Дев поцеловал ее до боли крепким поцелуем, поднял голову и пронзил острым взглядом черных глаз. – Хорошо?
– Что хорошо? – прикинулась непонимающей Холли, меж тем как жаркие волны разбегались по всему ее предательскому телу.
– Не надо! Не играй со мной в эти игры. Ты же любишь меня!
– Люблю? Неужели, Дев?
– Да, или ты лучшая маленькая актриса за пределами Голливуда. Впрочем, почему бы и нет? Кордри явно одурманен, его надо убедить, глупого Кордри. Что же касается меня…
– И что же касается тебя, Дев? – ледяным тоном спросила она.
Актриса? Вряд ли, хотя она учится искусству притворства, и учится быстро… Алекс, Дев, полная комната людей прошлым вечером. И она – среди обманутых. Нет. Себя она не обманула, но правда: должна быть похоронена раз и навсегда.
– А я еще глупее Кордри, верно? Потому что знаю. Знаю тебя и знаю способы, которые в ходу у таких, как ты. И помоги мне Боже, я все еще хочу тебя.
– Нет, Дев. – Холли затрясла головой. Любовь. Желание. Тяга. Из этих слов, которые мог произнести Дев, он должен был выбрать одно, не требующее комментариев. Желание. Ни больше ни меньше. – Будь наконец честен. Ты никогда не хотел меня всерьез. Иначе ты бы не сбежал, не бросил меня, не оставил подбирать осколки жизни, которую ты помог разбить.
– Я убежал, потому что любил.
– Это нас объединяет. Потому что и я люблю. Люблю Алекса и выхожу за него замуж.
– Ах так?! – Дев со злостью посмотрел на кольцо, которое Алекс надел ей на палец всего десять часов назад. – Подходящий камень для испорченной богатой девчонки. Холли Скотт. Дочь своего отца с головы до пят. Значит, вот в чем дело, Холли? Деньги. Деньги Кордри вдобавок к запасам Грегори Скотта.
– Не примешивай сюда моего отца.
– Какого черта? Правда глаза колет, да? Ты не в силах принять жестокие факты жизни?
– Факты? Ха! Для журналиста, Дев, в твоей логике немало изъянов, – не подумав, выпалила Холли.
– То есть?
– Ничего, – поспешила сказать она, спохватившись, что слишком близка к тому, чтобы открыть правду.
– О чем ты говоришь, Холли? – спросил Дев, наклоняясь к ней и не давая избежать его прямого взгляда.
– Ты представитель желтой прессы, скажи мне сам, – холодно парировала она.
– К вашему сведению, мадам, я никогда не был представителем желтой прессы.
– Да? Хорошо, тогда как прикажешь называть твое грязное ремесло? Ты репортер? Журналист? Джентльмен от печати?
– Возможно – когда-то, – признал Дев. – Но теперь нет, клянусь!
Клятвы? И Девлин Уинтер? Настоящий прогресс!
– Ну а чем же ты зарабатываешь на жизнь?
В голове у Холли тотчас возникло несколько сюжетов. Время отдыха Дев может продлить. Дом, который он снимает в разгар сезона, стоит недешево. У него хороший портной, судя по его вечерним костюмам.
– Я свожу концы с концами.
– Держу пари, что сводишь, – согласилась Холли, почему-то задетая его уклончивостью.
– Итак?
Она вдруг почувствовала, что каждое слово и каждый оттенок значения запечатлеваются в его остром уме журналиста – или бывшего журналиста, если верить словам Дева, он не упустит ни одной самой незначительной детали.
– Итак, мадам, вы говорили?..
– Я говорила?
– Факты. Версия Холли Скотт. «Женюсь на тебе с твоим приданым», – напомнил он ей слова обета. – Твое приданое и состояние Кордри. Деньги, Холли. Много денег. А Кордри не дурак. Он понимает выгоду, видит ее сразу.
– Не будь таким отвратительным. Алекс…
– …боготворит землю, по которой ты ступаешь, да?
– Естественно, он любит меня.
– «Естественно», – с издевкой повторил он. – Тебя и твое богатство, верно, Холли?
– Поскольку богатства не существует – благодаря тебе, – то едва ли, – горько сказала она.
Итак, слово произнесено. А почему бы и нет? Наблюдая за сменой выражений на лице у Дева, она даже радовалась, что эти слова вылетели. Она положила Дева на обе лопатки. Хитроумный Дев Уинтер так хорошо все рассчитал и вдруг в чем-то ошибся.
– Что ты говоришь? Почему не существует?
– Мы его потеряли. Мы очень многое потеряли, когда умер папа. – Холли вздернула подбородок. – Как видишь, Дев, в твоей логике есть изъян. Нравится тебе это или нет, но мы с Алексом принадлежим друг другу. Деньги не имеют к этому отношения.
– Не имеют? Здесь тоже есть изъян, и я не уверен, что такая картина выглядит приятнее.
– Что это значит? – спросила Холли.
– Не разыгрывай из себя оскорбленную невинность. Я видел тебя вместе с Кордри и знаю, как ты реагируешь на меня…
– С отвращением.
– Ну да?
Дев наклонился и коснулся губами ее губ, совсем легко, но это вызвало пожар у нее в крови, Холли вздрогнула от желания и страха. По выражению торжества на его лице она поняла, что он все заметил.
– Лгунья! – тихо сказал Дев, и, поскольку она замерла, не открывая глаз, чтобы не встретить его насмешливый, понимающий взгляд, он поцеловал ее еще раз.
– Отпусти меня, – выдохнула Холли, пытаясь высвободиться.
– Зачем? – Он снова поцеловал ее. – Зачем, Холли? Зачем бороться с этим, зачем бороться со мной? Это мы с тобой принадлежим друг другу. Ты и я, Холли. Всегда принадлежали. И будем принадлежать.
– В прошедшем времени, Дев, я вынуждена это признать. Долгое жаркое лето мы были вместе. Да, это было хорошо, пока длилось. Но все кончилось. В тот день, когда ты взял у папы деньги и сбежал. Баловень фортуны, верно? Ты получил больше, чем все остальные, то есть мы. Потому что я и Мерил остались без гроша…
