Текст книги "Моя желанная"
Автор книги: Маргарет Каллахэн (Каллагэн)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Ведь она хотела его не менее сильно – так было всегда, так будет впредь; она отвергала его по глупости. Они принадлежат друг другу. Дев одним движением освободил ее грудь от лифчика.
– Ты моя женщина! – благоговейно произнес он. – О Холли!
Холли улыбнулась и закрыла глаза, когда Дев дотронулся сначала до одной груди, потом до другой – легко и бесконечно нежно. Потом взял в рот сосок, посасывая его жадными губами и слегка покусывая, затем сжал руками ее груди, провел языком по ложбинке между ними, а Холли стояла, перебирая пальцами его волосы. Дев был с ней, хотел ее, любил ее, и ничто другое в мире не имело значения. Только Дев.
Его язык скользнул от грудей к пупку – восхитительный водоворот тепла и влажности, который послал телу Холли новые импульсы страсти. Дев принялся расстегивать пояс ее брюк, пуговица находилась сбоку, и петля не сразу поддалась торопливым пальцам. Наконец брюки соскользнули к ногам, и не было ничего более естественного, нежели переступить через них.
– О Господи! Холли! – бормотал Дев, не сводя с нее глаз, в то же время поспешно освобождаясь от смокинга и рубашки; мощные мускулы на его груди и руках перекатывались, словно волны на песке.
Холли снова улыбнулась, сбросила с себя жакет и лифчик и теперь гордо стояла перед Девом совершенно нагая, если не считать крошечных трусиков и серебристого покрывала лунного света.
– Ты чудесна, – говорил он, – самая чудесная женщина в мире, и я хочу тебя. Хочу сейчас. Сию минуту, Холли!
Он дотронулся пальцами до подколенных ямок, медленно, очень медленно двинулся выше по нежной коже на внутренней стороне бедер и замер на мучительный миг, пока не коснулся…
Холли затаила дыхание, полная неутолимой тяги к этому человеку, неукротимого желания. Большие пальцы Дева проникли под трусы, коснулись курчавых волос, раздвинули их и, тронув пульсирующий набухший бутон, замерли – какая мука! – но тотчас начали двигаться, вызывая лавину восхитительного наслаждения.
– Я хочу тебя, – повторил Дев, с улыбкой глядя на вздрагивающую от возбуждения Холли. В глазах у него были понимание, ожидание, любовь…
Любовь! Словно бы нечто жизненно важное умерло в сознании Холли. Любовь… Девлин Уинтер не понимает значения этого слова. Теперь, как и раньше, он попросту использует ее, а когда она ему отдастся, повернется и уйдет прочь. О да, она получила бы ночь или две, полные наслаждения, может, даже неделю или две, пока Дев свободен. Но этим все и кончится.
Холли высвободилась и отступила на шаг.
– Нет, Дев, – просто сказала она.
Тот вскинул голову, словно его ударили, в глазах вспыхнула боль, потом осознание происшедшего и, наконец, лютая ненависть.
– Будь ты проклята!
Он вскочил, схватил ее в объятия, поцеловал в губы с какой-то дикарской страстью, запустил под резинку трусов обе ладони и обхватил ее ягодицы.
– Для женщин вроде тебя есть особое название, – сказал он, вскинув голову, и яростные черные глаза проклинали Холли. – Очень грубое.
Он еще теснее прижал ее к себе, бедра к бедрам. Степень его возбуждения потрясла Холли, но Дев тут же оттолкнул ее от себя, расстегнул молнию на брюках и стащил их с длинных мускулистых ног. На мгновение Холли подумала, что он хочет взять ее силой, и, ослепленная желанием, даже хотела этого. Однако Дев ринулся прочь, отрекаясь от нее, отрекаясь от них обоих, пробежал мелководье и бросился в воду.
Холли дрожала. Ей было холодно, до смерти холодно, хотя ночь была всего лишь прохладной: тонкий слой облаков смягчил дневную жару. Она не помнила, сколько простояла, глядя на взмахи сильных рук, пока Дев плавал вдоль берега. Наконец она подобрала свою одежду, сложила аккуратной стопкой вещи Дева и пошла к машине. Он не запер дверцы, поэтому, одевшись, Холли забралась на сиденье и, обхватив руками колени, наблюдала, ждала и внутренне рыдала.
– Почему, Холли? – спросил Дев, вернувшись.
Он одевался на берегу. Просто отер мокрое тело ладонями, прежде чем натянуть рубашку и брюки. Испачканный смокинг был кинут, словно ненужная тряпка, на заднее сиденье. Дев уселся за руль, но пока не заводил мотор.
– Почему? – повторил он. – Ты должна объяснить.
– Ошибаешься, Дев, я ничего тебе не должна.
– Ты хотела меня…
– Я хотела тебя семь лет назад, – с горечью напомнила она.
– Это твое представление о мести? – с недоверием спросил он. – Как я уже говорил, для таких женщин есть свое название.
– Доверчивая, наивная, глупая… И не забудь еще одно: шлюха. Не говоря уже об эпитете, который вертится у тебя на языке. Но я вовсе не хотела распалять тебя.
– Нет? – Дев окинул ее пренебрежительным взглядом. – Удивительно. Жаль Кордри, если у тебя такая манера шутить.
– Взгляни на это с лучшей стороны, Дев. Могло быть и так, что я повела бы себя нечестно по отношению к тебе.
– Ну уж нет! Ни одна женщина меня не проведет никогда.
– Не проведет. У них нет ни малейшего шанса, верно? Поскольку ты любишь их, а потом с легкостью бросаешь.
– Что ты имеешь в виду?
– Тенерифе. Себя. Дивное лето любви, а после – ничего. Во всяком случае, для меня. Зато для тебя это было выгодно.
– Выгодно? О чем ты, черт побери, толкуешь?
– О деньгах, папиных деньгах. Такое случалось и раньше, как ты знаешь. Много раз. И миленькую невинную наследницу нужно было спасать от человека вроде тебя. Но Девлин Уинтер был очень умен, верно, Дев? Ты выбрал время, дождался момента, когда папа не сможет тебе помешать, и напал. Доверчивая Холли Скотт поддалась твоему обаянию и попала на крючок.
– И ты сама этому веришь?
– Поскольку ты блистал своим отсутствием куда большее количество лет, чем я смею упомянуть, чему еще прикажешь мне верить?
– О Холли, если бы ты только знала! – простонал он, проведя рукой по влажным волосам, и невольно поморщился.
Холли вспомнила про шрам.
– Дев? – вопросительно произнесла она, когда он завел мотор.
– Холли? – произнес он с той же интонацией и повернулся к ней.
– Та женщина, к которой ты спешил, когда с тобой произошел несчастный случай. Ты, наверное, очень любил ее?
– Да, Холли. Любил и люблю. Это совершенно особенная женщина, – просто ответил Дев.
Сидя рядом с ним в темноте, Холли молча кивнула, а по щеке у нее скатилась единственная слеза. Она начинала понимать. Он пострадал, и это его способ бороться. Любить их, потом бросать – и никаких тебе страданий. Никаких обязательств, никакой боли. Только наслаждение. Логичность такого решения очевидна, хоть это и слабое утешение. Дев нуждался в Холли, в любой женщине, примерно так, как человек, у которого болит зуб, нуждается в обезболивающем. И только самая большая дура на свете может вообразить нечто иное.
– Кто-то выглядит просто великолепно. Ты поздно вернулась, Холли? Хорошо провела время? – спросила Мерил, сначала заверив ее, что Джонатан спал отлично.
Но Холли уже сама убедилась, что температуры у мальчика нет и худшее позади.
Пожав плечами, она неопределенно улыбнулась. Хотя мачеха всегда поздно ложилась, но даже не вышла, когда Холли приехала домой после полуночи. Дипломатический ход? Холли мысленно поблагодарила ее за тактичность, однако, если бы даже не было сцены на пляже, она бы не стала приглашать Дева выпить на сон грядущий.
Домой они ехали в молчании, но уже без ненависти. Дев преодолел свое разочарование, а Холли начала кое-что понимать. Боль останется болью, зато ей будет легче встретиться с Девом в пятницу, когда она привезет к нему Джонатана на урок верховой езды.
– Когда приезжает Алекс? – полюбопытствовала Мерил, меняя тему разговора; впрочем, это мог быть вполне последовательный ход мысли: Холли – Дев – Алекс.
Холли сдержала улыбку. Она не сделала ничего, чтобы чувствовать себя виновной, по крайней мере практически.
– В субботу утром. Я его встречу в Довиле на машине. Не беспокойся о ленче, мы где-нибудь поедим.
Надо о многом поговорить, а еще о большем умолчать. В последний раз она видела Алекса три недели назад, и, хотя ничего особенного не произошло, вся ее жизнь перевернулась с ног на голову. Вернется ли все на место? Холли положила недоеденный круассан и налила себе еще чашку кофе.
– Время принимать решение, да? – тихо спросила Мерил.
Холли покраснела, встретив серьезный взгляд мачехи. В своем теперешнем состоянии духа она не вполне понимала, что имеет в виду Мерил, а отягощенной совести всегда есть за что отвечать. Мерил, видимо, хотела дать падчерице возможность облечь сомнения в слова.
– Алекс…
– Ждет ответа, – подхватила Мерил. – И если я сужу верно, ты еще не собралась с духом.
Холли подавила вздох.
– Нет. Вернее, – добавила она, – я и собралась, и не собралась с духом.
– Вся в нерешительности, – сказала Мерил, теперь уже с улыбкой.
– Это все формальности, – пыталась объяснить Холли. – Алекс считает, что мы обручены. Только кольца не хватает.
– И не назначен день свадьбы.
– Да.
Холли могла себе это представить. Тысяча и один гость на свадьбе года. Алекс во всем любил стиль. Ирония судьбы. Если бы отец был жив и все происходило в соответствии с его планами, единственная и нежно любимая дочь одного из богатейших людей мира сияла бы на свадьбе звездой. И хотя колесо фортуны сделало новый оборот, Холли не чувствовала себя уверенной.
– Могу я дать тебе совет – как мать дочери? – спросила Мерил.
– Разумеется. Но только как сестра сестре, – настойчиво поправила мачеху Холли, невольно улыбаясь. – Насколько я помню, ты всего на десять лет старше.
– Некая юная леди отпускала по этому поводу весьма едкие замечания, когда я выходила замуж за ее отца. Могу ли я об этом забыть? – с наигранной колкостью сказала Мерил.
– Ох! – Холли сделала вид, что ей стало стыдно, но она знала, что Мерил просто поддразнивает ее, ведь все обвинения Холли давным-давно прощены, если и не полностью забыты. – Ну так что?
– Все очень просто, Холли, – тихо проговорила Мерил. – Поступай, как поступила я. Не обращай внимания на то, что все подумают, и следуй велению сердца.
Следовать велению сердца. Выйти за Алекса ради Мерил и Джонатана или отказаться от этого ради человека, который возьмет ее, использует и бросит. И хотя она любила Дева и последовала бы за ним на край света, если бы он позвал, Холли понимала, что он уже пережил свою единственную любовь и рано или поздно Холли окажется лишней.
Глава 7
– Он просто рожден для верховой езды. Почему он до сих пор не брал уроков?
Холли смутилась. Дев говорил вежливо, однако тон был многозначительным. Почему у Джонатана нет лошади, собственного пони – вот что стояло за его вопросом. И Холли, глядя, как Джонатан рысит по двору, то приподнимаясь в седле, то снова опускаясь в соответствии с бегом пони, понимала недоумение Дева.
Она впервые осталась понаблюдать за уроком: ей хотелось узнать, насколько продвинулся Джонатан после полудюжины занятий, Она и сама была хорошей наездницей, поэтому не нуждалась в том, чтобы Дев указывал ей на очевидные вещи. Она с болью подумала о том, что Джонатану еще очень многого недоставало. Они, разумеется, не нуждались в хлебе насущном, но приходилось отказывать себе и, главное, Джону в таких вещах, которые Холли в детстве воспринимала как нечто само собой разумеющееся.
– Джон как-то не проявлял к этому особого интереса, – сказала она. – Его внимание привлекало многое другое.
Она подумала, что если Питер получил на день рождения лошадь, то Джонатану придется с этим подождать.
– У него все еще впереди, время не упущено, – заметил Дев и взял Холли за руку. – Пойдем выпьем чего-нибудь.
Он направился к открытой кухонной двери, возле ко торой стояли на земле стол и стулья.
– Тебе кофе? Пива? Сока? Или стакан охлажденного белого вина?
Мысль о вине показалась соблазнительной, но еще только наступил полдень. С тех пор как Дев опять вошел в ее жизнь, Холли стала гораздо чаще употреблять спиртное. Нет, лучше сок. Безопаснее. Хотя она и так в безопасности здесь, во дворе.
Заметив Франсину в окне кухни, Холли помахала рукой в ответ на ее приветливое «Bon jour»[4]. Маленькая и пухленькая, с постоянной улыбкой на лице, экономка не говорила по-английски, однако с первых минут знакомства Холли чувствовала себя с ней совершенно свободно.
«Он держится прямо как хозяин дома», – с некоторым ехидством подумала она о Деве. Это была их первая встреча после сцены на пляже, но если он и вспоминал о ней, то ничем этого не показывал. Впрочем, с какой стати ему показывать? Тогда Дев просто рассвирепел, но он весьма привлекательный мужчина, и в предложениях недостатка не будет. При этой мысли Холли ощутила укол ревности.
Внезапно, несмотря на жаркий день, ей стало холодно, на слегка загорелой коже выступили мурашки. Три недели. Три напряженных, эмоционально насыщенных недели, а поскольку Дев находился здесь еще дольше, ему пора уезжать. Может, он работает во Франции над каким-то материалом? Дев вроде и не спешит, не намекает на отъезд. Нет никаких призраков, что он готовит что-то особо интересное, но ведь это его принцип. Такое впечатление он производил и на Тенерифе.
Визгливый звук нарушил тишину, и из-за угла дома вышел парнишка, катя перед собой тачку. Он остановился и заговорил с Девом. Холли улыбнулась ему, но парень держался робко и опустил голову, избегая ее взгляда.
– Да ведь это же… он…
– Что – он?
– Это мальчишка, который стащил у меня сумку! Что он здесь делает?
– Он у меня работает.
– Не понимаю. Как? Зачем?
– Он нуждался в работе, а Франсина – в помощнике. По утрам Леон работает на меня, а два дня по вечерам помогает в конюшне.
– Удивляюсь, что ты принял на работу вора, – недолго думая выпалила Холли.
– Он не вор, – спокойно возразил Дев, – Да, он выхватил у тебя сумку, потому что ему нечего было есть. Дай ему средства к существованию, и необходимость воровать отпадет.
– Вот уж не предполагала в тебе столь трогательную, веру в человека.
– Неудивительно, ты многого обо мне не знаешь. Но если ты так убеждена, что Леон – вор, почему ты не передала его в полицию и не предъявила обвинение?
В самом деле – почему? Холли задумалась. Неприятно, если бы мальчишку засадили в тюрьму, Ведь ему лет семнадцать – восемнадцать, не больше, он едва вышел из мальчишеского возраста. К тому же не успел причинить ущерб…
Холли пожала плечами:
– Наверное, чтобы дать ему шанс.
– Вот именно. Чтобы дать ему шанс. – Дев улыбнулся, но в глазах не появился свет. – Ирония судьбы, не правда ли? Ты можешь дать шанс незнакомому человеку, а того, кто любит тебя, лишаешь надежды.
– Я люблю Алекса.
– Это ты уже говорила. Хотя не пойму, кого ты стараешься убедить – себя или меня?
– Надо же, самоуверенный Девлин Уинтер в чем-то сомневается! – перешла в наступление Холли.
– Почему бы и нет? Я всего лишь человек, как и ты. У меня свои надежды, страхи, желания…
– А как насчет моих желаний? Например, желания, чтобы меня оставили в покое?
– Выходи замуж за Кордри, и у тебя никогда не будет покоя.
– А если я выйду за тебя, то попаду в ад. Ох, какая же я глупая! Ведь ты этого не предлагаешь, верно? Забавы на пляже в полночь или возня под простыней в память о добрых старых временах…
– А ты бы это сделала?
– Что именно?
– Вышла бы за меня?
– Поскольку вопрос гипотетический, он не требует ответа, – насмешливо бросила Холли.
– Другими словами, нет?
– Если бы ты оказался даже последним мужчиной на земле, Девлин Уинтер, я бы ответила «нет».
– Так уверена, Холли. Всегда во всем уверена, – с упреком произнес Дев.
Он не выглядел слишком огорченным. И не стал ее уговаривать. Холли вскочила и, подойдя к ограде, сосредоточила взгляд на лошадях, рысью бегущих по кругу. Она помахала Джонатану, с ужасом вдруг увидела, что он едва не упал, но тотчас выпрямился и засмеялся. Как он уверен в себе! Словно Дев. Словно Алекс. Типично мужское качество, с горечью решила Холли. Самоуверенность.
– Он похож на твоего отца.
Холли обернулась. Джонатан похож на отца? Впрочем, со стороны виднее, может, Дев и прав.
– Тебе его очень не хватает?
– А ты как думаешь?
– Я не думаю, я знаю. Ты была почти ребенком, когда потеряла его.
– Вряд ли, – холодно возразила она.
– Нет. Ты весьма экстравагантным способом соблазнила меня на пляже.
– Я это сделала?
– Что?
– Соблазнила тебя.
– Кто-то соблазнил, – уступил Дев, улыбнувшись воспоминанию. – Афродита поднялась из волн морских, прекраснейшая женщина, совсем нагая, и я был сражен.
– Ты вроде говорил о ребенке, Дев, – с легким вызовом напомнила Холли.
– О нет, не ребенок. Женщина. С женским разумом, телом, желаниями.
– Но ты ушел. Почему, Дев? – спросила она, ощутив ледяное прикосновение к сердцу. – Ты утверждал, что все дело в моем возрасте.
– Не в твоем возрасте, Холли, а в моем. Я был слишком стар для тебя.
– Не лги, Дев. Хотя бы теперь.
– А что дала бы мне ложь?
– Чем ты озабочен? Одному Богу известно. Не деньгами, это уж точно. По крайней мере на этот раз.
– Как тебя понимать?
– Деньги. Истинная причина, по которой ты сбежал?
– Я же говорил, ты ошибаешься. Что я могу еще сказать, чтобы убедить тебя?
– Единственный человек, который знал правду, мертв. По твоей вине, Дев. Поэтому не говори ничего. Я ничего не хочу слышать.
– Ради всего святого, женщина! – Дев развернул ее лицом к себе. – Ты несправедлива. Что я должен тебе сообщить?
– Ничего. Побереги слова, Дев. Убедительные, правдоподобные, а на самом деле лживые слова. Потому что я знаю. Потому что мы разговаривали с папой в ночь перед его смертью. Он сказал…
– И что же он сказал? – очень тихо спросил Дев, сжимая ее руку и вплотную придвигаясь к ней.
Холли облизнула губы. Для нее перестало существовать все на свете, кроме Дева, чья ненависть изливалась на нее потоком. Любовь и ненависть – чувства-близнецы, расстояние между ними близко к критическому. Она любила его и ненавидела, презирала и хотела его. Даже сейчас хотела. Выхода нет. Ее всегда будет тянуть к нему, до самой смерти. Вопреки прошлому. Но она должна отречься от него, отречься от себя.
Отречься от него? Не выйдет, с какой-то истеричной горячностью подумала Холли, ведь Дев ненавидит ее почти так же сильно, как она его. Любовь и ненависть. Именно теперь ненависть взяла верх.
– Я жду, Холли, – ледяным тоном напомнил Дев. – Терпение мое истощается. Что сказал Грегори? Ну?
– О, я не знаю…
– Лжешь!
Он встряхнул ее и нагнулся к ней так близко, что его запах, его прикосновение снова пробудили желание, сделав Холли совершенно беспомощной. Она закрыла глаза, чтобы не видеть Дева, но желание не прошло, а железная хватка заставила ее открыть глаза.
– Что сказал твой отец, Холли?
Слова отца врезались ей в память, и она произнесла их ровным голосом, одно за другим:
– «Этот бездельник с пляжа. Репортер. Я ошибался. Дело не в деньгах. Вероятно, их просто было недостаточно». Теперь ты удовлетворен?
Дев с отвращением оттолкнул ее и отвернулся к паддоку, глядя в пространство с выражением полной подавленности.
Как ни глупо, но Холли чувствовала, что вот-вот заплачет. Ненависть исчезла. Она любила Дева. Она причинила ему страдание. Он просил сказать правду, и она сказала. Она совершила ошибку. Под влиянием гнева употребила оружие, которое должно было держать его на расстоянии, но больно ранила. Она не имела на это права. Не подумав, Холли дотронулась до его плеча.
– Не трогай! – Дев сбросил ее руку. – Не говори ничего и не трогай меня! Оставь меня в покое. Слышишь, Холли? Оставь меня в покое.
«Оставь меня в покое». Какая ирония! Дев свалился будто снег на голову, превратил ее жизнь в хаос, а теперь хочет, чтобы она оставила его одного. Ничто не доставило бы ей большего удовольствия.
– По-моему, ты не слышала, что я говорил.
Холли прогнала воспоминания и виновато улыбнулась:
– Прости, милый. Я находилась очень далеко.
– Я знаю это место? – мягко спросил Алекс, потянувшись к ее руке.
Как ни странно, нет. Два самых важных в ее жизни человека обитали во время отдыха в домах, отделенных всего четырьмя милями, но ни один из них не знал о существовании другого. Холли покачала головой.
– Просто вспомнила одно маленькое житейское недоразумение, – беззаботно сказала она. – Тебе не о чем беспокоиться.
– Но я беспокоюсь, – серьезно заметил Алекс. – Потому что тебя это огорчает.
– Да.
Холли вздохнула. Чудесный, заботливый Алекс. Ему хочется обернуть ее ватой и держать в безопасности всю оставшуюся жизнь. Не всепоглощающая страсть, которой была бы отмечена жизнь с Девом, а теплые и любовные отношения. Алекс любит ее и никогда не переменится. Ей будет спокойно, не о чем тревожиться и Мерил с Джонатаном.
– …всего несколько друзей, – говорил Алекс. – Я думал об обеде, но…
– Извини, – снова очнулась Холли. – Ты имеешь в виду сегодняшний вечер?
– Поскольку я намерен вернуться в Лондон завтра, то, разумеется, имею в виду сегодняшний вечер. Ты против?
– Против твоего отъезда? Само собой. Ты непременно должен ехать, Алекс? – жалобно спросила она. – Ты ведь только что приехал, мы не виделись несколько недель.
– Разлука усиливает чувства, верно? – Алекс улыбнулся. – Иногда мне кажется, что ты еще не готова связать себя. Ты понимаешь, о чем я говорю, любимая?
Холли проглотила комок в горле. Алекс ждал ответа, весьма запоздалого, и на короткое, захватывающее дух мгновение она почувствовала, что может дать ответ. «Сделай Алекса счастливым и отправь Дева в отставку». Решение верное и вместе с тем ошибочное. Прежде чем сказать «да», она должна быть уверена, что Дев отнюдь не решающий фактор.
– Скоро. – Холли изобразила улыбку. – Обещаю, что очень скоро.
– Я на этом настаиваю. – В тоне Алекса прозвучало что-то такое, от чего у нее по спине пробежал холодок.
Ленч был окончен, они двинулись к западу, впечатляющий «бентли-турбо» глотал милю за милей. Чего ради Алекс держал такую мощную машину? Ведь в городе куда удобнее небольшой автомобиль, но Холли давно перестала об этом спрашивать.
По дороге в аэропорт Холли порядком дергалась и с радостью думала, что на обратном пути передаст руль Алексу, но и сейчас она тоже нервничала, поскольку Алекс ехал лихо, тормозил резко и почти не обращал внимания на знаки об ограничении скорости. А что касается пилотирования собственного самолета… Холли подавила улыбку. Алекс еще не получил летные права, но дело шло к тому, и тогда уж одному Богу известно, как часто ей придется видеть его.
Алекс утверждал, что личный самолет облегчит ему жизнь, позволит передвигаться по земному шару без досадных задержек, но Холли это не убеждало. Алекс – человек богатый, всего добился сам, и, наверное, дорогие игрушки нужны ему лишь для демонстрации собственного успеха.
Джонатан встретил их в холле, лицо и руки у него были перемазаны цветными мелками.
– Привет, дядя Алекс! Холли тебе сказала, что я учусь ездить верхом?
– Конечно, сказала. Я рад это слышать. – Алекс мимоходом похлопал Джонатана по плечу и поцеловал Мерил, стоящую в дверях. – Ты выглядишь прекрасно и на вкус хороша.
Мерил улыбнулась его словам, которые он никогда не забывал произнести.
– Я заезжал к вам домой и прихватил почту. Кажется, это главным образом счета – ты уж извини, Мерил.
Та грустно улыбнулась.
– Не стоит извиняться. Рано или поздно они все равно настигли бы меня. Просмотрю их завтра, если буду в настроении. А пока принесу напитки.
Алекс уселся в легкое кресло под тентом на солнечном конце террасы, а Джонатан устроился на ступеньках у его ног.
– Посмотри, дядя Алекс, я нарисовал лошадь! Вот это Холли. – Мальчик показал на изображение тощей женщины, рядом с которой лошадь выглядела бегемотом. – Это я, а это Дев…
– Дев? – проявил интерес Алекс.
– Большой парень, который живет в конюшнях. Он говорит, что я рожден для верховой езды, – гордо объявил Джонатан. – Мы можем туда съездить потом, если ты захочешь. Это недалеко. И ты увидишь, как я езжу. А Дев говорит…
– Извини, малыш, поговорим в другой раз, – перебил мальчика Алекс, улыбнувшись Мерил, которая ставила на стол поднос. – Спасибо, но ты не должна меня обслуживать. Колетта могла бы приготовить кофе.
– Она занята обедом. У нас сегодня гости?
– Только ты и Холли. Правда я пригласил нескольких друзей выпить с нами попозже. Ты не возражаешь?
– Это твой дом, – напомнила Мерил.
– На лето он ваш. Поэтому не исчезай из-за меня. Ты нам нужна, верно, Холли?
– Разумеется, – подтвердила та, и снова холодок пробежал у нее по спине.
Может, нечистая совесть вынуждает ее искать особый смысл во всем, что говорит Алекс?
– Разумеется, Дирик и Аманда, потом Бретт и Катарина Шайры, Смитсоны, Брайанты. И Том Кленси, – добавил Алекс, улыбнувшись Мерил, которая слегка порозовела. – Все еще свободен и весел. Ах да, еще Люси Трент. Я говорил, что она отдыхает здесь?
– Мы познакомились, – ответила Холли, стараясь скрыть неприязнь. – У Крессвелов.
– Да-да, я забыл. Конечно, она привезет с собой последний трофей.
«Бедный Дев, – не без ехидства подумала Холли. – Если бы он знал, как быстро о нем забыли!»
Алекс допил кофе.
– Я поднимусь и переоденусь во что-нибудь попроще.
Холли сдержала улыбку. Это что-то новенькое. Приезжая сюда, Алекс надевал безупречно сшитые на заказ брюки и рубашку с открытым воротом. В соответствии со своим имиджем, как считала Холли. Она попыталась представить его в выцветших джинсах и майке, но не смогла, только вспомнила Дева. Нагого и загорелого – на пляже в Лос-Кристианосе. Дева, который сбрасывает все с себя в полночь, чтобы поплавать в океане.
Мог бы Алекс раздеться догола на пляже? Стал бы он вообще тратить время таким образом?
– Наконец-то мы одни!
– Не совсем, – пробормотала Холли, когда Алекс похлопал ладонью по месту рядом с собой.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Да. Мерил, как всегда, дипломатично удалилась, взяв с собой Джонатана. Она вообще старалась стушеваться в присутствии Алекса, чтобы не играть роль третьего лишнего и чтобы Джонатан никому не надоедал.
– Он славный мальчуган, – сказал Алекс, обнимая Холли за плечи и привлекая к себе, – но…
Холли подавила вздох. Она подозревала, что Алекс не любит детей и лишь терпит Джонатана, так как он ее брат. Точнее, сводный брат. Будущий шурин Алекса, которого мальчик станет называть по имени, а не дядей Алексом. Это немного смешно. Совсем не то, что с Девом, имя которого легко слетает у Джона с языка.
– Ну же, Холли, расслабься хоть немного, – шепнул Алекс ей на ухо, и она вдруг почувствовала, как его губы коснулись ее шеи, а свободная рука тронула грудь.
– Алекс!
Она попробовала отодвинуться, но Алекс повернул ее лицом к себе.
Голубые, как небо, глаза весело смотрели на нее.
– Оглянись, – предложил Алекс. – Мы одни. В саду пусто, из дома нас не видно, а Мерил слишком хорошо воспитана, чтобы подглядывать. Ну… – Он замолчал, глядя сначала на лицо Холли с двумя красными пятнами на щеках, потом на ее грудь под тонкой хлопчатобумажной блузкой и дальше – на все изгибы ее тела. Улыбнувшись, он снова посмотрел ей в глаза. – Мы не видели друг друга несколько недель. Я решил, что теперь самое время моей застенчивой будущей жене доказать ее жениху, как она по нему соскучилась…
Глава 8
Еще одна испорченная трапеза, думала Холли, двигая по тарелке кусочки изысканного блюда. Словно какое-то облако нависло над ней, да и есть совсем не хотелось. «Дев? – размышляла она с полным ртом мусса из лососины. – Или Алекс?»
Алекс. К чему впадать в панику? Подняв глаза, она встретила изучающий взгляд Алекса и тут же изобразила улыбку. Она знала его уже больше года, фактически была с ним помолвлена, выйдет за него замуж, после того как появится объявление о помолвке. Она этого хотела, это нужно им всем – Джонатану и Мерил не меньше, чем ей. Алекс означал безопасность. Вся жизнь под защитой Алекса или несколько недель радости с Девом? Несравнимо. И тем не менее все дело в нем. Пока он не появился, она считала, что поступает правильно. А теперь…
– Много костей? – нахмурился Алекс.
– Я… да, – солгала Холли, мысленно попросив прощения у Колетты. – Я должна быть в особом настроении, чтобы есть рыбу. Видимо, надо было попросить суп.
– Я сейчас скажу Колетте…
– Нет, пожалуйста, не надо. Следовало сообразить раньше.
– Хорошо, если ты уверена…
– Уверена.
Ни в чем она не уверена. Пока Дев рядом.
Трапеза стала испытанием, но, слава Богу, их было только трое за столом. Правда, позднее она должна появиться в более многолюдном обществе, искриться и бурлить, словно пузырьки газа в бокале шампанского, когда Алекс начнет знакомить ее со своими друзьями. Однако пока их трое, и Мерил, чудесная Мерил, умело поддерживает разговор как настоящая хозяйка дома. Как следовало бы ей самой, виновато подумала Холли.
Едва они покончили с едой, Холли ушла наверх пожелать Джонатану спокойной ночи и поцеловать на сон грядущий. Ночь была теплая, и мальчик лежал поверх одеяла с комиксом в руках, который раздобыл для него Дев. Она кисло усмехнулась. Вездесущий Дев. Как ни странно, все дороги ведут к нему – вот что ее смущает.
– Можно мне завтра покататься на лошади? – спросил Джонатан, садясь на постели при виде Холли.
– Только не завтра, детка. По воскресеньям девушки не работают, разве ты не помнишь? Но если ты будешь хорошо себя вести, я позвоню Деву и попрошу его устроить для тебя лишний урок до пятницы, – успокоила она Джонатана, чисто вымытое и сияющее личико которого внезапно омрачилось.
Мальчик забрался к ней на колени, прижался всем телом, и Холли позволила себе пять минут покоя. Обедали они рано, и Джонатан вполне мог бы сидеть вместе с ними за столом. Но сверхпредусмотрительная Мерил постоянно старается создать максимум интима для них с Алексом, боится помешать. Интим. Если Алекс твёрдо выбрал свой путь, то они всю жизнь проведут наедине.
Холли подавила страх. Она сама этого желает, и позволить другому встать между ней и Алексом – безумие. Не просто другому, а Девлину Уинтеру, который уже приложил все усилия, чтобы уничтожить Холли и ее семью, сыграл роль в трагической гибели отца. Вправе ли она рисковать своим будущим счастьем – не говоря уже о Мерил и Джонатане – ради Дева?
Едва Холли вернулась в гостиную, Мерил немедленно исчезла – пошла читать Джонатану сказку на ночь, очень длинную сказку.
Холли напряглась, когда Алекс показал ей на место рядом с собой.
– Соскучилась? – спросил он, прижимая ее голову к своему плечу.
– Ты же знаешь, что соскучилась, – ответила она, радуясь, что он не упомянул о времени, которое она провела у Джонатана. – Ведь прошли недели, ты слишком много работаешь.
– Наверное, – согласился Алекс, покусывая ее ухо. – Но может, я просто хочу, чтобы у нас с тобой было все лучшее в жизни.
– «У нас с тобой». Какая уверенность! Пора решать. Неужели именно сегодня Алекс наконец поставит вопрос ребром?
– Какая ты вкусная! – Он привлек Холли к себе.
