Текст книги "Моя желанная"

Автор книги: Маргарет Каллахэн (Каллагэн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Ни Джонатана. Ни Мерил. Вспомнив ее виноватую улыбку перед отъездом, Холли поняла, что все подстроил Алекс.

– Свадьба. Ты подумала о дне, как я просил? – требовательно произнес он, сверля ее голубыми глазами.

Холли покраснела.

– Не совсем, – пробормотала она. – Но теперь, когда ты здесь…

– Да, теперь я здесь, мы определим время и место, а я потом свяжусь с Люси и велю ей действовать.

– Люси?

– Разумеется. Ведь она моя правая рука. А поскольку я занят работой, а ты будешь занята приданым, Люси займется утомительными мелкими хлопотами. – Он снял пиджак, повесил его на спинку стула и, расстегнув воротник и расслабив узел галстука, направился к подносу с напитками. – Тебе незачем забивать этим свою хорошенькую маленькую головку. Все, что тебе нужно, – это определить время и место. Выпьешь? – спросил он, поворачиваясь к ней лицом.

Холли покачала головой:

– Слишком рано.

– Для некоторых вещей не бывает ни слишком рано, ни слишком поздно, – загадочно произнес Алекс. – Иди сюда.

– Зачем?

– Я хочу поцеловать свою невесту. Есть возражения?

– А если бы они были? – заупрямилась она, неохотно позволяя Алексу обнять ее.

– Тогда я бы их просто игнорировал. – Его руки скользнули по ее спине к ягодицам, губы мягко прильнули к ее губам. – Мы одни. И ты, любовь моя, достаточно вкусная, чтобы тебя съесть. Кстати, мы сегодня поедим не дома, чтобы не беспокоить Колетту. А позже… позже мы займемся тем, что подскажет нам фантазия. Ты и я, Холли. Совсем одни.

Одни в доме, она и Алекс. Игривый Алекс. Требовательный Алекс. Ее жених. Ничто и никто не встанет между ними.

За ужином Холли едва прикасалась к изысканным блюдам, которые им подавали. И Алекс, все подмечающий, сжал ее руку, успокаивая.

– Ни о чем не беспокойся, – тихо сказал он. – Расслабься. Верь мне, Холли, тебе незачем волноваться.

А вот это, подумала она, весьма спорный вопрос. Но если она едва притронулась к еде, то на вино налегала основательно: надо же было как-то привести в порядок измочаленные нервы.

Настало время возвращаться домой. Она постояла у машины, пока сзади подошел Алекс. Вечер был теплый, и дома Холли долго размышляла, что лучше надеть. Облегающее вечернее платье с открытыми плечами, которое держалось на узеньких бретельках, выглядело вызывающе.

Она остановила выбор на шелковом брючном костюме, в котором была на ужине у Крессвелов… вместе с Девом. А позднее – на пляже, тоже вместе с Девом. Все напоминает о Деве. Даже цветная открытка, полученная утром и адресованная Джонатану. Вначале Холли старалась не смотреть на нее, однако любопытство взяло верх, и она прочитала строки, написанные уверенным почерком Дева.

«Извини, дружище. Мы еще поедем с тобой на прогулку верхом, идет? Только не забывай тренироваться. Ты очень способный, просто молодчина. Передай привет маме и Холли. Это было хорошее лето, одно из лучших. Надеюсь, ты простишь своего искреннего друга Дева за то, что он уехал не попрощавшись. Когда ты станешь старше, Джон, то, наверное, поймешь, что взрослым иногда бывает даже некогда слово сказать другу».

«Или подруге», – молча добавила она. Хорошее лето. Одно из лучших. Что это значит? Но еще неприятнее было сознавать, что Алекс подумал бы о Джонатане в последнюю очередь. А Дев подумал и позаботился о том, чтобы доставить радость мальчику.

Страстный стон Алекса вернул ее к реальности.

– Алекс, – заговорила она, пытаясь казаться легкомысленной, что ей не вполне удалось, – кто-нибудь может увидеть.

– Ну и пускай увидит. Ты моя, и мне на всех наплевать.

– Возможно, только всему свое время и место.

– Мое место… Наше место, – поправился он.

Его руки скользнули под шелковый жакет, обожгли голое тело, приподняли груди. Холли напряглась, и Алекс вновь застонал, сжав каждый сосок между пальцами. Не заботясь о том, смотрит ли на них кто-нибудь, он распахнул легкий жакет и жадными губами прихватил сначала одну грудь, потом другую.

Холли замерла.

– Не здесь, Алекс, – тихо произнесла она, и Алекс засмеялся, послушно отпуская ее. «Не здесь и вообще нигде», – добавила про себя Холли. Но как отделаться от этого, когда они вернутся домой?

Дома она сразу подошла к буфету: ей необходимо выпить, чего угодно, лучше покрепче. Холли налила себе много бренди, пока Алекс ставил машину в гараж.

Милый Алекс. Очень умный Алекс, который загнал ее в угол и, как марионетку, дергает за ниточки. Он все устроил: помолвку, сегодняшнее отсутствие Мерил, предстоящий финал – жаркую любовную сцену. Потому что она принадлежала ему, была еще одним товаром на рынке, и Дев прав: Алекс дал самую высокую цену.

Он запер стеклянную дверь на террасе, подошел к Холли, взял у нее стакан и поставил на кофейный столик.

– Ты просто восхитительна. Идем наверх.

– А выпить? – заупрямилась Холли, отступая к буфету.

– Разумеется. Почему бы не выпить? – легко согласился Алекс. – Скотч, пожалуйста. Льда не надо.

Холли настороженно следила, как он снимает смокинг и небрежно отбрасывает его в угол вместе с галстуком-бабочкой, расстегивает две верхние пуговицы на рубашке. Даже слишком небрежно, ведь Алекс, светлый блондин, не питал особого пристрастия к белому цвету в отличие от Дева…

Холли одернула себя. Это несправедливо по отношению к обоим. Если Дев, входя в комнату, полную народа, производил весьма сильное впечатление, то с Алексом происходило то же самое. У него была своя аура, аура силы, как недавно определила Холли. Деньги и сила. Прибавьте к этому далеко не заурядную внешность, и станет понятно, почему женщины падают к его ногам. Однако Алекс выбрал ее.

Ей следует выбросить Дева из головы и помнить, что она выходит замуж за Алекса. Выходит за него замуж, будет спать с ним, заниматься любовью… Нет, ее разум старательно избегает этой мысли.

– Выпьем здесь? – спросила Холли, вручая ему стакан, в нервном возбуждении позабыв, что он уже запер дверь. – Или на террасе?

– Останемся здесь. Мило и уютно расположимся на диване.

Она неохотно позволила обнять себя за плечи, но ей стало неприятно, когда Алекс добрался до груди. Она отвела его руку.

«Вот оно, Холли. Сейчас или никогда. Или ты немедленно откажешь Алексу, или забудь о Деве навсегда».

Алекс наклонил голову, целуя ее, его глаза, похожие на два бездонных водоворота, внушали страх.

– Пойдем наверх, – глухо повторил он. – Можем взять стаканы с собой, а там стоит большая двуспальная кровать, которая ждет, чтобы ее обновили.

– Сегодня ночью? – Холли смотрела на него потемневшими серыми глазами. – К чему такая спешка, Алекс?

– Какая же это спешка, если мы знаем друг друга много времени и теперь помолвлены?

– Вот именно! К чему все портить? Торопить события, когда свадьба так близка?

– Потому что я хочу тебя. Я ждал. Ждал долго. А ты медлишь Бог знает почему. Ты боишься? Меня? Боишься заниматься любовью? Уверен, что нет. Ты женщина, Холли, желанная женщина, и знаешь, о чем я говорю, Холли.

Да, она не девственница, и Алекс, джентльмен до мозга костей, намекнул на то, что было известно им обоим.

– Я считала, что ты предпочитаешь женщин белее белого, самых чистых, нетронутых, – напомнила она, хватаясь за соломинку.

– Женщину, – с ударением произнес он. – Так оно и есть. Но немного опыта не повредит. В наше время и в определенном возрасте. Я сам человек земной и могу примириться с этим. Все в прошлом, Холли. Теперь, когда ты моя, естественно, все будет по-другому. Поэтому…

– Мы не можем.

– Что значит «не можем»?

Холли глубоко вздохнула, обвела глазами комнату, избегая смотреть на него.

– Мне очень жаль, Алекс. Я могу быть твоей, но если ты думаешь о том, о чем, как я считаю, ты думаешь, то сегодня ночью ты был бы разочарован.

– Ты имеешь в виду, что у тебя нет желания?

– Я имею в виду, что мы не можем, по крайней мере в этот уик-энд. – Она нервно засмеялась. – Это всего лишь одна из маленьких житейских неувязок, с чем женщине приходится мириться каждый месяц.

– Но… – Лицо Алекса превратилось в холодную рассерженную маску. – Но ты ни разу за весь день не пожаловалась на головную боль, – заметил он недоверчиво.

– Потому что на второй день головная боль и спазмы в животе проходят, – сказала Холли.

– И это было?..

– В четверг.

– Хорошо.

Он осушил свой стакан, не спеша подошел к буфету и налил еще один, полный. Холли испытала невероятное облегчение.

Потом он повернулся к ней с выражением твердой решимости на лице:

– Я приеду в следующий уик-энд, Холли. На твоем месте я попросил бы Мерил увезти куда-нибудь Джонатана. Потому что в следующий уик-энд я вопреки любым бурям и наводнениям, если таковые будут иметь место, уложу свою невесту в постель. Тебе ясно, любовь моя? Ты пойдешь со мной в постель. И сон – последнее, чем мы станем заниматься.

Глава 16

– Мне надо кое-что сказать тебе.

Мерил расплылась в улыбке.

– Отлично, потому что мне тоже надо сказать тебе кое-что, – почти пропела она, и пятна румянца появились у нее на щеках.

Взглянув на нее, Холли ощутила тревогу. Всю последнюю неделю мачеха казалась счастливой, просто искрилась счастьем, но в любую минуту ее ясная улыбка могла исчезнуть. Потому что Холли готовилась бросить свою бомбу, и тогда прости-прощай их общее беззаботное будущее.

– Ну? – поторопила она Мерил.

– Ты первая.

– Нет, давай ты, – настаивала Холли, поскольку Мерил пылала от возбуждения, а ей следовало получше собраться с мыслями и сообразить, как смягчить удар. Мачеха находилась на вершине блаженства, и она не могла погасить ее радость до того, как услышит новость.

Мерил поставила кофейную чашку на блюдце и посмотрела на Холли.

– Я выхожу замуж за Тома, – просто сказала она.

– За Тома?

– Да, за Тома Кленси. Он не отставал от меня несколько месяцев, и в прошлый уик-энд у Крессвелов я дала согласие.

Холли не отреагировала, даже не моргнула: ей нужно было время, чтобы усвоить смысл, она почти опасалась, что ослышалась или что Мерил дразнит ее. Ей очень хотелось поверить, отчаянно хотелось.

Заметив тень, скользнувшую по ее лицу, Мерил смутилась.

– Ты не рада?

– Не рада? – Холли крепко сжала плечи Мерил, ледяной панцирь вокруг ее сердца начал таять. – Не рада? Мерил, дорогая, я потрясена! Это самая замечательная новость на свете! – Но вдруг ее словно что-то ударило. – Но… ведь после удаления матки ты считала, что никогда не выйдешь замуж?

– Так оно и было бы, но Том – особый случай. У него взрослые дети, он не нуждается в сыне и наследнике, а к Джонатану он чудесно относится…

– А Джонатан любит Тома…

– Совершенно верно.

– Но…

– Разве есть какое-то «но»? – спросила Мерил.

– Папа? – наугад произнесла Холли, понимая, что Мерил чем-то обеспокоена. – Это тебя тревожит? Мысль о том, что я отнесусь к твоему браку неодобрительно из-за папы? О Мерил, Мерил! – мягко укорила она. – Ты молода, у тебя вся жизнь впереди. Папа был бы рад. Как и я. В конце концов ты же не королева Виктория.

– Правда, Холли? Правда? Ты в самом деле рада?

– Правда, Мерил, правда. Поверь, ты сообщила мне самую радостную новость.

Нет, не самую радостную, но если из общей картины исключить Дева, она не солгала.

– Немножко рано для шампанского. – Мерил подняла чашку с кофе. – Но давай выпьем хоть это за будущее счастье. Ты и Алекс. Я и Том.

– А! – произнесла Холли с горестным выражением, совершенно не соответствующим моменту.

– Что такое? – отозвалась Мерил, и ее голубые глаза затуманились. – Дев, верно?

– Неужели так очевидно?

– Только для меня. Потому что я тебя знаю. Я видела, как ты боролась несколько недель. Я всегда чувствовала, что вы с Алексом не подходите друг другу, и считала, что ты выходишь замуж неизвестно почему. Если в этом есть для тебя утешение, Холли, то я успокоилась. Но куда ты уедешь отсюда, дорогая?

Холли не знала. Дев может не захотеть ее, даже на его условиях. Что касается Алекса… О Господи! Алекс прилетает через час, что она ему скажет? И как собирается это сделать?

– Отложить? Ты предлагаешь отложить свадьбу? Ты с ума сошла? Объявление в «Таймс» уже отправлено, а Люси поставила на ноги половину Лондона. Отложить? Не будь смешной, Холли, – резко говорил Алекс. – Все расписано. Служба в церкви, прием, медовый месяц. Двадцать первого числа следующего месяца, – добавил он безапелляционно. – В соборе Святого Павла.

Холли решила, что ослышалась.

– В соборе Святого Павла? – переспросила она. – Ты имеешь в виду кафедральный собор?

– Именно его, и только его. Налей нам выпить, а затем поцелуй своего жениха, как он того заслуживает после целой недели отсутствия.

– Но… – Холли чувствовала, как в ней закипает гнев. – Ведь чтобы попасть в собор Святого Павла на венчание, надо дать заявку более чем за три недели, не так ли?

– Разумеется. Потому я и сделал это несколько месяцев назад.

– Несколько месяцев назад мы еще не были помолвлены, – спокойно заметила она, даже чересчур спокойно.

Алекс пожал плечами.

– Мы были парой. И оба знали, к чему идет дело. То был всего лишь вопрос времени. Я понимал, что ты согласишься. Рано или поздно.

– Хотя твердил, что решать мне, – напомнила Холли. Ее почему-то задело, что Алекс лгал ей, обещав луну и звезды, а потом сведя все к собственным рассчитанным действиям. Впрочем, нет, это не должно задевать, скорее должно радовать. Потому что при всей неожиданности своего отказа она не причинит Алексу боли. Поставит его перед фактом, нанесет сильный удар по его самолюбию. Но боль? Нет. Алекс Кордри даже не знает смысла этого слова, он защищен броней самоуверенности.

– Да, – небрежно согласился он. – Но у нас достаточно времени, чтобы внести изменения. Если ты чем-нибудь недовольна, позвони Люси и…

– Нет!

– В таком случае, милая, все хорошо. Иди ко мне.

– Нет, – повторила она с ледяным спокойствием.

– Бог ты мой, – усмехнулся Алекс. – Ты сегодня просто не в себе. Предсвадебные волнения? Или, имея в виду мои планы на сегодняшний вечер, это еще один случай предменструального напряжения?

Холли покраснела. Значит, он догадался? Ну и пусть.

– Нет, – все с тем же ледяным спокойствием заявила она. – Нам обоим все ясно. Ни о какой свадьбе не может быть и речи. Извини, Алекс, я не могу выйти за тебя замуж.

– Извинить? – Он презрительно скривил рот. – Ты намерена сделать меня посмешищем всего Лондона и имеешь смелость говорить об извинениях? О нет, дорогая. Ни один человек, ни один, – подчеркнул он, – не может поступить таким образом с Алексом Кордри.

Холли пожала плечами. Отлично. Он все равно узнает. Рано или поздно. Она положила футляр с драгоценным показным содержимым на стол перед Алексом.

Тот перевел ледяной взгляд с нее на бархатную коробочку и снова на нее.

– Значит, ты всерьез? – спросил он, как бы пытаясь что-то сообразить и осмыслить. – Или это какой-то извращенный юмор? Ты в самом деле намерена порвать со мной?

Холли кивнула, наблюдая за сменой выражений на его лице. Милый, славный Алекс, обращавшийся с ней как с принцессой. Милый, славный Алекс, обещавший ей весь мир. Милый, славный, педантичный Алекс, который уговаривал ее, задабривал, поддразнивал – и манипулировал ею по собственному усмотрению. Безжалостный Алекс. Недоверчивый Алекс.

– Сука!

Он вскочил и устремился к ней. Холли даже вздрогнула, столько злобы прозвучало в его голосе. Она попятилась, отступая, пока не наткнулась на буфет.

– Не воображай, будто я не знаю, что происходило, – рычал Алекс, хватая ее за руку. – Это Уинтер, верно, Холли? Ты решила, что он лучший выигрыш, чем я.

– Дев? Не глупи. Он…

– Журналист? – усмехнулся Алекс.

– Да нет. По крайней мере сейчас.

– По крайней мере сейчас? Не смеши меня. Ты знаешь. Знала все время, водила нас обоих за нос и, если честно, натравливала нас друг на друга. Ну так прими к сведению, – продолжал он почти весело, – что ты не того подцепила. Жаль разрушать твои иллюзии, Холли, но я все еще стою на несколько миллионов больше, чем Уинтер.

– Вполне могу себе это представить, – сказала Холли. – Поскольку Дев…

– Самый богатый человек во Франции? Один из самых богатых в Европе?

– Теперь ты меня смешишь.

– Не увиливай. Перестань притворяться, Холли, потому что мне все известно.

– Правда? В таком случае ты знаешь больше моего. Ты говоришь загадками, а сейчас не время.

– Наверно, ты права. Не время и не место. Как и для занятий любовью с твоим женихом, Холли. В прошедший уик-энд. Скажи мне, дорогая – я спрашиваю из чистого любопытства, разумеется, – не то время или не тот мужчина?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду Девлина Уинтера. Все лето. Стоило мне повернуться спиной. Все так удобно, тем более что он жил в десяти минутах езды отсюда. Не говоря уже об уроках верховой езды. Прекрасно обдуманный план. Кто бы мог предположить, что милая и невинная Холли Скотт настолько хитра и коварна? А также безжалостна. Использовала собственного брата как прикрытие, отличный предлог для того, чтобы видеться с Уинтером. Нет, – добавил Алекс с презрением, – я и вообразить не мог, какая ты расчетливая маленькая сучка. До этой минуты.

Холли закрыла глаза. Она не видела Алекса, но не могла не слышать его слов, полных яда. Он был прав и в то же время ошибался. И если его слова ужасали ее, то правда была еще более ужасной. Она, Холли, причинила ему боль, пробила броню самоуверенности, уязвила его гордость. Гордость. Только гордость. Но она еще сильнее ранила его – она предала Алекса. Самое малое, что она могла сейчас сделать, – это пощадить его самолюбие.

– Нет, Алекс. Ты заблуждаешься.

– Ты лгала. Лгала мне, лгала себе. Ты и твой любовник-нувориш.

– Запомни раз и навсегда, – резко сказала она, – Дев не мой любовник.

Поскольку он уехал, это было правдой. Дев уехал. И она его отпустила. Это больно. Чертовски больно. Но Алекс внезапно встряхнул ее, и Холли вернулась к действительности, по выражению его глаз поняв, что он что-то замышляет. И испугалась.

– Нет, Алекс.

Но тот лишь рассмеялся и начал ее целовать. Его поцелуи были оскорбительны, слова тоже; Холли закрыла глаза, отключила разум, не слушая слов, перемежаемых поцелуями.

– Из бедняков – в богачи, – почти пропел он.

Его руки скользнули вниз, нашли ее груди, сжали, пальцы и губы клеймили ее, клеймили ненавистью, позором. Чем упорнее она сопротивлялась, тем сильнее Алекс распалялся.

– Хороший сюжет для волшебной сказки, – рычал он, прижимаясь бедрами к ее бедрам – жестокое напоминание о том, что она должна была принадлежать ему. И когда Холли отпрянула, он засмеялся и снова притянул ее к себе, целуя все теми же грубыми, намеренно оскорбительными поцелуями. – Если парень не позаботился объяснить…

Он снова рассмеялся, и Холли воспользовалась случаем, чтобы откинуть голову.

– Совершенно верно, – сказала она как можно спокойнее и мягче: напуганная состоянием Алекса, она при всем отвращении решила не дергаться, не доставлять ему удовольствия своим сопротивлением, потому что чем яростнее она боролась, тем больше он радовался. – Если Дев не видел в этом необходимости, то зачем это делать тебе?

Алекс поднял голову, уловив в ее голосе страх.

– Ого! Что-то мне подсказывает, что привередливая Холли Скотт боится выпасть из лодки. То бишь потерять целое состояние. Даже два – мое и Уинтера. – Он укоризненно покачал головой, отливающие сталью глаза полны насмешки. – Неосторожно, Холли, очень неосторожно.

– Может, сделаешь одолжение и перейдешь к сути? – огрызнулась Холли, позабыв о том, что решила держаться холодно, спокойно и не терять самообладания.

– Если тебе этого хочется, я готов. Девлин Уинтер, – сказал он, беря Холли за подбородок и проводя большим пальцем по ее искусанным, распухшим губам, – король парфюмерии, фактический владелец «Империи Афродиты».

– И каким образом ты это установил? – спросила она, вздрагивая от его прикосновений.

– Провел некое изыскание, – пожал плечами Алекс. – Пришлось за ним последить.

– Ну и?..

– И пожалуйста! Он в самом деле был журналистом лет семь или шесть назад. Пока не разбился в машине. Его выходили монахини. Монахини! – повторил он весело. – Могу себе представить, как Уинтер неистовствовал в монастыре. В благодарность он превратил их доморощенное производство в самую крупную парфюмерную фирму во Франции. Так что все это милые денежки. Мои и Уинтера. Платишь денежки и получаешь возможность. Но на этот раз, Холли, ты проиграла. Понятно тебе? – холодно сказал он, наливая себе очередную порцию, сделал жадный глоток, окинул ее наглым, бесцеремонным взглядом, оскорбительно долго рассматривал полную грудь под измятой его руками теннисной рубашкой. – Ты проиграла, между нами все кончено. Если бы ты завтра приползла сюда на четвереньках, я не потратил бы на тебя ни одного дня. Потому что между нами все кончено. Ты поняла, Холли? Кончено. Это мое решение. Потому что ты хладнокровная шлюха. Небо да поможет Уинтеру, но, впрочем, карты ему в руки. Я всегда считал, – добавил он, поднимая стакан шутовским жестом, – что он хочет тебя.

«Я всегда считал, что он хочет тебя». Расчетливую Холли Скотт, охотницу за деньгами. Шлюху Холли Скотт. Сообщив ей правду, умный ненавидящий Алекс убедил ее, что она потеряла Дева навсегда. Что бы она теперь ни говорила, Дев не поверит ей.

Он уже спрашивал, привлекают ли ее деньги или человек. Она занималась с ним любовью, провела с ним самую чудесную ночь в жизни, а потом ему отказала. Вернулась к Алексу. И вот, пожалуйста: узнав, что Дев заработал огромное состояние, моментально кинулась в его объятия.

Это же неправда. Но как убедить Дева? Она его любит, а Дев ее презирает. «Холли Скотт – известная шлюха», – твердила она себе, и слезы лились у нее по щекам. Она шлюха и в глазах Алекса, и в глазах Дева. Ведь она заметила выражение его лица тогда, когда сказала ему. Уловила отвращение. Она не могла бы сейчас вернуться к Деву, пусть даже он был бы последним мужчиной на земле.

Но если она виновата, то и Дев лгал ей. Лгал все лето. Ни слова, ни намека на свое положение. «Афродита». Парфюмерная фирма мультимиллионера Девлина Уинтера. Целая империя. Дев лгал. Как тогда, в жаркое долгое лето на Тенерифе, он умалчивал о своей работе. Ложь посредством умолчания. Тогда и сейчас.

Впрочем, все это уже не имеет значения. Потому что реального будущего для них не существует. Для нее и Дева, Девлин Уинтер любит другую. Ту женщину, к которой он спешил перед автокатастрофой. И кроме того, добавила она, чтобы заглушить свою боль, заполнить образовавшийся вакуум, Девлин Уинтер причастен к смерти ее отца: он взял у него деньги и сбежал, мало того, на эти деньги создал империю. «Будь ты проклят, Девлин Уинтер!»

Глава 17

– Что же ты станешь делать?

Холли пожала плечами, глядя в полные сочувствия голубые глаза Мерил.

– А что мне делать? – помедлив, сказала она, превращая кусочек тоста у себя на тарелке в кучу липких крошек. – Это моя работа. Я и буду ею заниматься.

– Но ты можешь встретить Дева.

– Вряд ли. Не забывай, я работаю несколькими этажами выше. А визит короткий, лишь прием для прессы. Последнее начинание Дева. Для рекламы «Афродиты». – Холли попыталась изобразить ироническую улыбку. – «Селфриджез», «Харродз» и вообще все самые крупные магазины Лондона – за одно утро. А потом назад, в Париж, – считать аккуратненькие пачки миллионов.

– Так зло, Холли? Это на тебя не похоже.

Да, так зло. Целых пять месяцев сплошной злости. И все из-за Алекса.

– О Холли, Холли, как же нам быть? Что делать?

– Ничего, – твердо ответила та. Держаться как обычно. Нормально.

Впрочем, обычного, нормального состояния не существует. По крайней мере для нее.

Решив не предаваться ненужным размышлениям, Холли погрузилась в работу, демонстрируя изысканные платья, которые не могла бы позволить себе и через миллион лет. Выйди она замуж за Алекса, не продавала бы, а покупала, и какая-нибудь другая бедная девушка находилась бы в полном распоряжении у богатых, избалованных и нередко грубых женщин с их толстыми чековыми книжками и личными счетами в банке. Обладая такими деньгами, она приобретала бы одежду от классных модельеров вроде Шанель, Диора, Версаче, Жана Муира и ее любимца Фрэнка Ашера – менее претенциозного, чем другие, крой ошеломительно простой, красивый и стильный. И очень дорогой.

Как утверждал Алекс, «вы платите деньги и получаете возможности». А она проиграла. Сохранила достоинство, но проиграла. Потеряла Дева. Потеряла то, чем никогда не обладала, утешала она себя. Холли вернулась в Лондон, чтобы начать жизнь сначала, но обнаружила, что Алекс основательно напортил ей.

Поскольку с Алексом Кордри очень считались, ее подвергли настоящему остракизму. Ни друзей. Ни работы. Только Мерил. Замечательная, чудесная Мерил, которая не задавала вопросов, а предложила неограниченную поддержку. Как в первый раз. И поскольку история почти повторилась, Холли справилась, и благодаря Мерил справилась успешно.

Работа помогала, удерживая память от прогулок по запретным дорожкам, и Холли так уставала, что даже поплакать перед сном не успевала.

– Тебе не обязательно работать, – твердила Мерил, когда она возвращалась домой после очередных бесплодных поисков работы. – Ты заработала куда больше того, чем твоя нынешняя доля в расходах. Ты годами оплачивала счета, дорогая. Теперь моя очередь.

Но Холли была тверда: она должна сама платить за себя. Однако из-за Алекса она неделю за неделей испытывала разочарование, и куда бы она ни обращалась, всюду ее ждало одно и то же: нет работы. Няни требовались постоянно, недостатка в объявлениях не было – не хотели нанимать только ее.

Неопытная, неквалифицированная, нежеланная – все двери захлопывались перед ней, иногда даже в буквальном смысле. Как ни странно, она не обвиняла Алекса.

Несмотря на январскую погоду, в магазине было жарко. Меняя черное бальное платье на золотисто-желтый с темно-синим костюм, Холли с радостью заметила, что настало время перерыва. Чтобы не дожидаться лифта, она спустилась пешком в кафе для персонала. Наконец ей повезло оказаться в нужном месте в нужное время, и Алекс не помешал. Как только она отложит достаточно денег, то сразу переедет от Тома и Мерил. Собственное жилье. Маленькое, но собственное. И оплаченное из своего заработка.

– Вы не возражаете, если я сяду за ваш столик?

Холли подняла глаза, улыбкой давая согласие молоденькой девушке, которая уселась напротив.

– Вы работаете в «Коллекшнз», верно? Я видела, как вы демонстрировали платья.

Холли кивнула, пытаясь припомнить, видела ли она девушку раньше, но безуспешно.

– Холли Скотт, – назвала она себя. – Вы должны извинить меня, я работаю всего месяц и пока не знаю многих имен.

– Сьюзи Беннет. «Бьюти рум».

Все понятно. Салон красоты, занимающий весь нижний этаж, где и косметические кабинеты, и парикмахерская, и киоски, в которых продают парфюмерию. Нижнего этажа Холли боялась как чумы, потому что даже самый легкий запах духов, любых духов, вызывал в памяти ужасную сцену, когда Дев разбил флакон «Айлексии».

– А вы давно здесь работаете? – вежливо поинтересовалась она.

– Больше года, – с улыбкой сообщила Сьюзи. – Готовилась на врача-косметолога, но провалилась. И вот я здесь.

– Это несправедливо, правда?

– Ну, не знаю, – пожала плечами Сьюзи, уничтожая шоколадный эклер. – Мне здесь нравится. Сливки общества, а работа практически та же самая. Не говоря уже о бесплатных образцах.

– Недурная идея, – признала Холли. – Было бы неплохо, если бы образцы вещей, которые мне приходится продавать, можно было получить бесплатно.

– А скидки для персонала? – напомнила Сьюзи.

– Самое большее, что я могу себе позволить купить, со скидкой, – это колготки.

– Дорого? Жаль. Летом я выхожу замуж и надеялась найти что-нибудь особенное.

– Но это не должно быть вещью от знаменитого кутюрье, – заметила Холли, почувствовав огорчение девушки. – Почему бы вам не зайти и не присмотреться в свободное время? Если мы не будем чересчур загружены, я вам сама все покажу. В конце концов, вы будущий покупатель.

– Решено. Только не завтра. – Сьюзи пожала плечами, как бы извиняясь. – Из-за приезда великого человека все свободные часы и все отпуска отменены. Во всяком случае, у нас, внизу.

– Простите?

– Разве вы не слышали? Завтра – большой шум. Можно подумать, явится с визитом сам король Франции. Спускайтесь полюбоваться.

Холли покачала головой. Слишком велик риск натолкнуться на Дева, хотя он пронесется через «Бьюти рум» в сопровождении красоток, демонстрирующих все и вся, шайки репортеров, фотографов и кучи прихлебателей разных сортов. Близко. Опасно близко.

– Знаете, – снова заговорила Сьюзи, глядя на нее чуть прищуренными зелеными глазами, – зря вы здесь пропадаете. Вы стройная, высокая, красивая. Вы должны быть моделью, настоящей моделью.

– Слишком стара, – ответила Холли. Может, она высокая и стройная, но далеко не Кэйт Мосс. – Кроме того, я очень рада, что работаю в «Коллекшнз».

Сьюзи пожала плечами.

– Да я просто так подумала, на меня подействовали все эти постеры. Конкурс на звание Афродиты, – добавила она, – Вы, наверное, в курсе?

Холли смотрела на нее непонимающим взглядом.

– Бог мой, да вы ведете какую-то совершенно замкнутую жизнь! Лик Афродиты. Всемирные поиски лица для марки фирмы. Вы не предполагаете принять участие? Персоналу разрешено, я проверяла.

Сьюзи, должно быть, обратила внимание на то, каким встревоженным сделалось лицо у Холли, и снова заулыбалась.

– Я же говорила, что я просто так подумала. Я хотела бы и сама участвовать, но во мне, как говорится, нет изюминки. Ну а вы…

– Спасибо на добром слове, но мне это ни к чему. – Холли посмотрела на часы, а Сьюзи тем временем отодвинула свой стул.

– Пора на место, к нудной работенке, – сказала она. – Между нами говоря, буду рада, когда кончится завтрашняя волынка, К этому часу все уже будет позади.

Завтра к этому часу все уже будет позади. Дев опять умчится прочь, и она будет снова в безопасности. До следующего раза. Холли начала понимать, что следующий раз неминуем. Не имеет значения, куда она пойдет и что будет делать, но Дев все равно вернется. Как пресловутое фальшивое пенни. Она любит Дева. И ненавидит его. А Дев ее презирает. Шлюха года. Даже целого десятилетия. Только это все неправда. Прошло пять месяцев, самое большее шесть; она обрела здравый смысл. Собственно, ее привел в чувство отвратительный человек, который вообразил, что может ее купить. Холли вздрогнула. Господи, как она могла так низко пасть!

– Почему бы тебе не остаться сегодня дома? – предложила Мерил, складывая грязные тарелки в моечную машину.

Том ушел часа полтора назад, собираясь по дороге на работу подбросить Джонатана в школу. Холли придется ехать на метро, и, если там полно народу, она рискует опоздать. Поскольку испытательный срок еще не кончился, ее могут выставить.