Текст книги "Моя желанная"

Автор книги: Маргарет Каллахэн (Каллагэн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем утих порыв страсти. Губы Дева уже не требовали, просто ласкали, руки нежно гладили ее спину. Холли запустила пальцы в его густые черные волосы, от чего Дев вдруг поморщился и отпрянул. Она испугалась, заметан гримасу боли.

– Все хорошо, любимая, – сказал Дев и снова обнял ее.

– Что это? – спросила Холли, успев нащупать у него под волосами рубец.

– Царапина, – беспечно заявил он. – От толчка в машине. Не о чем беспокоиться.

– Но я сделала тебе больно.

– Конечно, – усмехнулся Дев, – только не так, как ты думаешь. Все о’кей, Холли. Прикосновение к свежей ране всегда болезненно. Ты не могла знать. – Он поцеловал ее в щеку. – Идем. Не знаю, как тебе, а мне необходимо выпить.

Опять – в толпу гостей. Холли скрыла разочарование, позволила Деву взять ее за руку и повести куда-то вниз по ступенькам… Но ведь на террасу надо подняться по лестнице.

– Куда мы идем?

Дев молча подвел ее к скамейке, где она днем устроила себе убежище. Холли похолодела, увидев бутылку шампанского в ведерке со льдом, хрустальные бокалы на белоснежной скатерти и одну розу в изящной серебряной вазе.

– Маленький намек на незавершенное дело. – Он бесшумно открыл бутылку. – Ты помнишь?

Она помнила. Глупая, глупая Холли! Позволить ему играть ее чувствами, целовать, обнимать, будить желания, которые она не хотела признавать.

– Ты кого-то ждешь? – повернулась она к Деву, чувствуя, как умерло нечто важное.

Итак, он все спланировал заранее. Каждое слово, каждое прикосновение. А она была так уверена!

– Тебя, – негромко сказал он. – Ты не забыла мое обещание?

– И как памятно это было бы для тебя, а, Дев?

– Раз уж ты так говоришь, то конечно. – Холли уловила нотку тревоги в его голосе.

– Да, так я и говорю. Доброй ночи. Прощай, Дев. – Она скрестила руки на груди, словно защищая себя. – Я хочу, чтобы ты уехал и больше не возвращался. Уезжай, Дев. Уйди из моей жизни.

– Уехать и оставить тебя Кордри? Никогда!

– Тебя просто злит, что этот человек намного лучше тебя.

– О да. Но дело в человеке или в его богатстве, вот в чем вопрос. Ты же дочь своего отца.

– То есть?

– Деньги к деньгам, как говорится.

– Не будь таким грубым. Ты ничего об этом не знаешь.

– Тогда докажи мне, что выходишь за Кордри не из-за денег.

– Как я могу это сделать, если ты не веришь ни одному моему слову?

Дев улыбнулся одними губами. В темноте нельзя было увидеть выражение его глаз.

– Очень просто, Холли. Если не деньги Кордри, значит, что-то еще. И поскольку ты исключаешь другую возможность, следовательно, все сводится к эксцентричному и старомодному чувству, которое называют любовью. Итак…

Он молча налил в бокалы шампанское, протянул один ей и равнодушно пожал плечами, когда Холли отказалась. Дев пригубил вино, затем поднял бокал, как бы намереваясь произнести тост.

– Просто скажи мне правду. Тогда я уеду и больше не стану надоедать тебе. Скажи, что ты выходишь за Кордри, потому что любишь его.

Глава 4

«Потому что я люблю его. О да, я его люблю. Глупо, глупо, глупо думать, что я могла бы бежать. Но он не должен знать. Не только знать, даже предполагать». Иначе Дев использует свое знание, чтобы мучить ее, разрушать все, чего она добилась. Она любила Девлина Уинтера, однако это ничего не меняет, Нужно оставаться такой же сильной, какой она была все семь лет. Если она не сумеет противостоять ему сейчас, то в будущем и подавно не сможет. Дай она Деву хоть полшанса – и конец.

«Ну почему, Дев?» – в который раз мысленно вопрошала она. Через несколько месяцев она станет миссис Алекс Кордри, обеспечив спокойную, беззаботную жизнь Мерил и Джонатану. Почему сейчас? Холли боялась, ужасно боялась. Потому что не сумела ускользнуть. Ей это никогда не удастся. Она боролась, видит Бог, как она боролась… и к чему это ее в итоге привело?

– Скажи мне, – настаивал Дев, не давая ей возможности уклониться от его взгляда. – Скажи, что ты выходишь за Кордри, потому что любишь его.

Какого черта! Холли рванулась, но Дев это предвидел, и ее попытка оказалась тщетной. Девушка вспыхнула от гнева, желания и страха.

– О нет! До тех пор, пока ты не дашь мне ответ, – прорычал он, железной хваткой держа тонкое запястье Холли.

Гнев и желание отомстить заслонили все остальные эмоции.

– Отлично! – вздохнула Холли, плюнув на самолюбие. – Ты слушаешь меня, Дев? Я намерена сказать один раз, только один, хотя, поверь, ты и этого не заслуживаешь. Я выхожу замуж за Алекса, потому что люблю его. Ты доволен?

– Лжешь!

Холли даже вздрогнула при виде боли у него в глазах; боль прозвучала и в голосе, на скулах выступили желваки, а на виске резко запульсировала жилка. Она причинила боль человеку, которого любит, и должна бороться с желанием сказать ему правду, ибо эта правда погубит ее, погубит их всех.

– Ты лжешь, Холли! – повторил Дев с дрожью в голосе, но с оттенком сомнения, почти незаметным, однако девушка его уловила. Потому что любила и понимала Дева. А он испугался.

Холли мысленно улыбнулась. Один-единственный раз ей удалось одержать верх, и это придало ей сил и восхитительной уверенности в себе. Ведь она должна быть сильной – ради Джонатана и Мерил.

– Значит, я лгунья? – с вызовом спросила она. – Ведь ты считаешь ложью все мои слова.

Он не ответил, просто замер на несколько долгих, напряженных секунд. Холли вдруг стало стыдно, что она должна лгать Деву, чтобы удержать его на расстоянии, но ей нельзя проявить слабость. И она вздохнула с облегчением, когда Дев вялой походкой направился к столу.

Он ослабил узел галстука, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, и эта небрежность в костюме невольно вызывала жалость.

Холли опустила глаза, чтобы не потерять самообладание. Необходимо выпить, решила она, глядя на вино: кажется, Дев налил его много часов назад. Холли очутилась в опасной близости к нему, но, ожесточив сердце, выпила шампанское одним духом и снова протянула бокал Деву.

Тот молча налил ей вина, не спуская глаз с ее лица, ища на нем правду, которую она таила. Взгляд Холли не дрогнул, выражение лица не изменилось.

Холли поднесла бокал к губам и помедлила, ожидая, что скажет Дев.

– Еще один тост, – усмехнулся он. – За прошлое и за будущее, какое бы оно ни было. Я сильно запоздал, верно, Холли? – с горечью добавил он. – Семь лет – слишком рано, и семь лет – слишком поздно. Какая насмешка судьбы!

– Не надо! – умоляюще сказала она, положив ему руку на плечо.

– Не надо? – Дев выпустил из пальцев бокал, и тот разбился о камень. – Не прикасайся ко мне, женщина! Потому что я хочу тебя. Я тебя жажду, и я тебя возьму. Ты слышишь, Холли? Я хочу тебя! Рано или поздно ты будешь вынуждена признать, что хочешь меня так же сильно. И тогда я возьму тебя. И ты будешь моей – навсегда!

Навсегда… Слезы накапливались под крепко сомкнутыми веками и медленно стекали по щекам. Вытерев их нетерпеливым жестом, Холли отбросила одеяло. Придется вставать. Все лучше, чем мучиться от бессонницы. Спать! Ни малейшей возможности после того, как Дев снова вошел в ее жизнь, в ее разум, нарушив ее хрупкое самообладание.

Навсегда.

И она ему верила. Верила долгие месяцы, начиная каждый день с надежды, что Дев непременно вернется, что он ее не бросил.

– Любовь? Да ты даже не знаешь смысла этого слова! – жестоко заявил Грегори Скотт, оценив ее чудесное лето как временное помешательство на шалопае с пляжа.

Но Холли не желала ничего слышать и вопреки очевидности отказывалась признать, что Дев ее попросту использовал, чтобы собрать материал для статьи. Чек, сплетни, грязные инсинуации в желтой прессе – все ложь, твердила она себе, любя Дева, ненавидя его, а еще сильнее ненавидя отца. Даже когда разразился скандал, превратив их жизнь в кошмар, Холли отказывалась верить, что Дев ее предал.

Потом это вдруг утратило значение, потому что отец погиб. Дев исчез, отца не стало, они с Мерил должны были справляться сами. Одни. О да. Она осталась совершенно одна. И не справилась. Холли Скотт, шлюха года, ни с чем не справилась.

Опять слезы, на которые она уже не обращала внимания. Ей не хотелось помнить, но как можно забыть? Она превратилась в шлюху. Из мести Деву, хотя он никогда бы не узнал об этом. Мстить Деву, отдаваясь другому, потом еще одному и еще. Мужчинам, которых она едва знала, которых не хотела. Она жаждала Дева, только не могла заполучить и мстила ему. Холодно и расчетливо. Одной беременности более чем достаточно.

Ее сердце рыдало от каждого прикосновения, каждой ласки, каждого контакта с телом, которое не было телом Дева. Странно, ведь никому из тех мужчин она не позволяла целовать себя. Они обладали ее телом, порой она даже могла себе на мгновение представить, что в ее объятиях Дев, но правда тотчас являлась ей вместе со стыдом и отвращением. Все это происходило как бы вне ее, Холли оставалась пассивной. Однако поцелуй, интимное прикосновение губ и языка – это совсем другое. Нечто большее.

Холли подтянула колени к подбородку и, вспоминая, ненавидела Дева за то, что он любил ее и бросил. Любил? Нет. Он просто занимался с ней любовью, А потом уехал. Взял деньги и сбежал. «О Дев, как же ты мог?! О Господи, как я могла. Шлюха…» Слезы потекли по щекам, беззвучные рыдания сотрясали тело, когда Холли вспомнила ту ужасную ночь.

«Давай, сладкая, – уговаривал мужчина. – Ты ведь можешь делать кое-что получше. Подвигай бедрами, ну…» Тяжелое потное тело навалилось на нее, в ноздри ударила вонь дешевой сигареты, смешанная с мерзким запахом перегара. Молодой, черноволосый, по-своему красивый, не Дев, но чем-то напоминающий Дева, особенно копной черных волос… Если бы это вдруг оказался Дев, если бы поверить в такую возможность…

Жаркое пламя словно бы охватило все тело. Почувствовав отклик, мужчина застонал, его движения стали неистовыми, исступленными, но ей все равно. Не Дев, совсем не Дев. Она уже ненавидела то, что делает, ненавидела мужчину и еще больше – себя. Отключилась, глядя невидящими глазами в потолок. Ее просто не было здесь.

А часом позже стук в дверь.

– Джек сказал, ты очень услужливая маленькая леди… – Я…

– Разумеется, ты, малышка. – Войдя в комнату, мужчина огляделся и тихо присвистнул. – А Джек вроде бы прав. Такие комнатки, как эта, недешево стоят. Но мои денежки не хуже, чем у кого другого. – Он отсчитал банкноты и аккуратно положил их на столик у кровати. Холли не успела рта раскрыть, как он начал раздеваться.

Господи, этот человек собирался заплатить ей, нет, еще хуже, он считал, что должен заплатить, потому что Джек дал ему свою рекомендацию! Значит… О Боже! Даже сейчас Холли душили тошнота, стыд, омерзение. Нельзя было пасть ниже, потому что тот мужчина платил за совокупление с ней.

Это стало поворотным пунктом. Больше – никогда. Даже с Алексом. Пока они не женятся. И пока Дев снова не вошел в ее жизнь, проблем с этим не возникало. Секса ей не хотелось ни с Алексом, ни с кем-либо еще. Только Дев. Но он уже разрушил однажды ее жизнь. Будь она проклята, если подпустит его к себе, чтобы все повторилось!

– Холли, к телефону.

Голос Мерил прошел сквозь боль. Алекс? Она удивилась и почти встревожилась. Сейчас восемь утра, а в Лондоне на час меньше. Холли сжала губы. Если считать ключом к загадке понимающий взгляд Мерил, то звонит, разумеется, Дев.

– Доброе утро, – отрывисто произнесла Холли.

– Бог мой, мы рано поднялись! Или тебе не спалось? А я-то думал, ты еще свернулась клубочком под одеялом и видишь чудесные сны обо мне.

– Такие сны именуются кошмарами, – едко возразила Холли. – А я не видела кошмаров с десятилетнего возраста.

Дев засмеялся, и его смех музыкой прозвучал в ушах Холли.

– Не придирайся. Если ты говоришь правду, то ты счастливая девушка или бессовестная. Правда, что ты делаешь в этот ранний час?

– Радуюсь утренней прохладе. А ты? Чем объяснишь свое поведение? Только не говори, что тебе не спалось. Может, у тебя что-то на уме?

– Вот именно, Холли! У меня на уме ты.

– Даже не знаю почему, – промурлыкала она, чувствуя, как сильно забилось сердце.

– Узнала бы, если бы постаралась.

Так вот какую игру он затеял! Забыты и гнев, и пылкие слова, и дикие обвинения. Дев принялся играть.

Холли испугалась. В игривом настроении Дев куда опаснее. Настоящий динамит.

Она мрачно усмехнулась. «Семь лет ты, слава Богу, обходилась без него, так чего ради впадать в истерику из-за того, что он вернулся? Жаль разочаровывать вас, мистер Уинтер, но Холли Скотт сделана из крепкого материала».

– Ты чего-то хотел, Дев?

– Хороший наводящий вопрос, – поддразнил он. – Будь осторожна, Холли, ты можешь получить больше, чем просишь.

– Сомневаюсь.

– Кажется, наша леди поумнела.

– Ты великодушен, давай лучше перейдем к делу.

– Сегодня воскресенье, ты на отдыхе. Неужели твой календарик до отказа заполнен на ближайшие двенадцать часов?

– В общем, нет, – неохотно ответила Холли.

– Очень хорошо, поскольку я намерен пригласить на ленч тебя, Мерил и Джонатана. Как бы в благодарность за вчерашнее гостеприимство. В два часа. Подходит?

– Спасибо, Дев, но в этом нет необходимости. Мерил любит принимать гостей, и ты доставил ей удовольствие своим присутствием.

– Надеюсь. Правда, все удовольствие досталось мне, а я люблю платить долги, поэтому окажи мне любезность.

– А если не окажу?

– Тогда мне придется есть одному, чего я терпеть не могу. В два часа. И никаких «но». Заеду без четверти два.

– Не уверена, что мы сможем, – не отступала Холли.

– Сможете, – весело сообщил он. – Зная, в какую сторону повернуты твои мозги, я счел более разумным сначала договориться с Мерил.

Холли пропустила завтрак – мысль о необходимости разделить еще одну трапезу с Девом взбудоражила ее и лишила аппетита. Она почти бегом вылетела из дома и зашагала по направлению к городу в отчаянных поисках мира и покоя. Она даже не сознавала, куда несут ее ноги, пока не смешалась с толпой на улице Эглиз и не оказалась в церкви. Помимо своей воли.

Органная музыка, негромкие голоса, таинственное эхо. Холли не бывала в церкви со дня похорон отца, ее вдруг охватил страх, инстинкт подсказывал, что нужно уйти отсюда. Но ей мешал поток людей, пришедших в последнюю минуту, а потом закрылась тяжелая дубовая дверь. Какое-то неясное побуждение вынудило ее опуститься на последнюю, совершенно свободную скамью.

Шелест разворачиваемых бумажных листков, кто-то сунул листок ей в руку, и она улыбнулась тому, с каким волнением произнесла слова благодарности. Текст, естественно, был на французском. Холли попыталась вникнуть в смысл, но быстро оставила тщетные попытки, поддавшись успокаивающей музыке незнакомых интонаций, гипнотическому пению, голосам, возносящим молитвы.

Молитвы. «Помолимся задушу покинувшего нас брата…» Холли вспомнила богато украшенный гроб, который опускали в могилу. Чужие голоса, чужие лица, множество любопытных глаз. Оно и понятно: из пенсионного фонда исчезли миллионы фунтов, есть о чем поговорить. Упал ли Грегори Скотт в воду по несчастной случайности или бросился в нее по собственной воле, чтобы утонуть? На «Падубе» он был один, никто из команды не мог ничего услышать.

Возможно, Холли, которая незадолго до трагедии впервые снова заговорила с отцом, могла бы догадаться. Но даже тогда они ухитрились поссориться из-за Дева…

Холли чуть не задохнулась, увидев знакомый гордый профиль. Неужели ей померещилось? Нет, она не спала, не сошла с ума, не галлюцинировала. Это был именно Дев, стоящий в центральном проходе. Холли видела, как он двигался к ограждению алтаря, как получил причастие.

Дев Уинтер в церкви, причем не просто находится в ней, а принимает участие в службе?

Холли встала. Нужно поскорее уйти, пока Дев не обернулся и не увидел ее. Она не имеет права оставаться здесь, поскольку чувствует себя недостойной, нечистой, словно ее уличили в подглядывании за чем-то очень личным. Но как же она могла любить человека и не поинтересоваться столь жизненно важным, как его вера?

– Значит, ты как приговоренная съела обильный завтрак?

– Извини? – Холли покраснела от досады: она была далеко отсюда, и Дев застал ее врасплох.

– Как приговоренная…

– Да, я слышала, – раздраженно перебила она. – Только не поняла вопроса.

Дева явно позабавило ее смущение. Чем больше она старалась овладеть собой, тем гуще краснела.

– Итак…

– Итак? – усмехнулся он.

Невозможный человек! Неужели он никогда не устает играть?

– Итак, может, ты соблаговолишь объяснить?

Усмешка исчезла, Дев накрыл ладонью ее слегка загорелую руку.

– Ты не ела. А поскольку вчера тоже не проглотила ни кусочка…

– Поразительная наблюдательность, – едко ответила Холли, удивленная тем, что Дев обратил на это внимание.

Ленч – да, тут все понятно, она и не рассчитывала избежать его пристального взгляда, раз их было всего четверо: Мерил – слева от Девлина, она – справа от него, а Джонатан гордо восседал во главе стола. Но как он заметил что-то вчера, поглощенный разговором с весьма привлекательной брюнеткой, о которой Холли вспоминала с совершенно бессмысленной ревностью?

– Наблюдательный и заботливый, – пробормотал Дев. – Право старинного друга. Веришь ты или нет, но я беспокоюсь о тебе.

– В чем нет необходимости, хотя твое первое утверждение справедливо. Я съела довольно обильный завтрак, – солгала она, пытаясь высвободить руку из пальцев Дева.

– Лгунья, – произнес он как бы нечто само собой разумеющееся.

– Извини, Дев. Еда, без сомнения, была отменной, но я не голодна.

– Ну что мне с тобой делать? – покачал головой Дев.

– А если оставить меня в покое? – В ее словах прозвучали одновременно вызов и мольба.

– Почему?

– Ты прекрасно знаешь почему.

– Ах да! Отсутствующий Кордри.

Если Алекс вынужден был пропустить уик-энд, то, разумеется, приедет в следующий. Мысль об этом неприятно уколола ее, хотя она не могла понять почему.

– Это не пройдет, – прервал ее размышления Дев.

– Что не пройдет?

– Прятаться за Кордри.

– С чего ты взял, что я прячусь?

– Сама знаешь, – усмехнулся Дев. – Ладно, я скажу. Например, твое вчерашнее поведение.

– Ну просто святой, – съязвила Холли. – Это провокация.

– Провокация или искушение?

– Вернее, раздражение, – отрезала Холли.

– Шип в бок, да? Поскольку любая реакция лучше, чем безразличие, я считаю себя выигравшим.

– И претендуешь на ежегодную премию за хамство?

– Возможно, когда-нибудь, только не в этом году. – По лицу Дева скользнула тень боли. – Обещаю тебе.

– У тебя изменился характер? – не унималась она, хотя вспомнила с опозданием, что несколько часов назад видела его в церкви, и разозлилась на себя за грубую насмешку.

– Если ты так считаешь, – с неожиданной кротостью сказал он.

– Я не считаю. Но именно на это ты претендуешь?

– Какая разница?

– Для кого?

– Для нас.

– «Нас» не существует, Дев. Никогда такого не было и никогда не будет.

– А Тенерифе?

– Ошибка. Самая большая ошибка в моей жизни.

– Но это было?

– Что-то вроде сна… Нет, если хорошенько подумать, – продолжала она, понимая, что наносит удар Деву и еще сильнее причиняет боль себе, – это был кошмар, ежечасный и ежеминутный.

– Слишком жестоко, Холли.

– Но тебе ведь нужен честный ответ, Дев. Правдивый, честный, искренний.

– И твердый. Но это не пройдет. Тебе не спрятаться, Холли. Я вернулся и теперь не позволю тебе уйти.

Дверь отворилась, и в комнату ворвался Джонатан, за ним спокойно шла Мерил, которая с недовольной гримасой поспешила смахнуть пыль со своих туфель на каблуках.

– Мы все осматривали, Холли, – объявил Джонатан.

– Правда, милый? И что же видели? – спросила Холли, обнимая мальчика; ужасно – она пользуется Джонатаном как щитом, чтобы укрыться от Дева!

– Лошадей. Много-много! Еще уток, гусей и настоящий глубокий бассейн. Мама не велела мне подходить к нему.

– Пруд, – механически поправила Мерил. – И ты не должен к нему подходить. Вам следовало предупредить меня, Дев. Если бы я знала, что вы живете на ферме, то захватила бы для маленького озорника одежду попроще, чтобы он мог снять выходной костюм. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, кажется, вы называли свое жилище загородным домом?

– Так оно и есть, вернее, будет через некоторое время. Из-за сложных во Франции законов наследования земельный участок был разделен, а дом стал местом отдыха.

– Он чрезвычайно мил, – признала Мерил с оттенком сомнения.

– Но не вполне такой, как вы ожидали? Недостаточно велик, с точки зрения мадам? – поддразнил Дев.

– Он не соответствует моим представлениям о загородном доме, – подтвердила Мерил, а Дев тем временем провел всех в комнату, где был подан кофе.

Однако дом, обшитый деревом, с соломенной крышей, неровными полами и низкими потолками, выглядел очень милым. В отличие от современной виллы Алекса он казался необыкновенно уютным, полным жизни; особенно хорошо было есть за столом в кухне. Правда, Холли из-за своего возбуждения не могла как следует его рассмотреть.

Алекс и Дев. Такие разные внешне: один высокий, светловолосый, красавец в классическом стиле, другой тоже высокий, но черноволосый и типичный сердцеед. Почти ровесники… вкусы в отношении женщин у них одинаковые, с иронией подумала Холли.

Уютному дивану она предпочла кресло, заметив, как у Дева, наливавшего кофе, насмешливо дрогнули губы. Холли заносчиво вскинула голову, но чашка с кофе постукивала о блюдечко, выдавая ее нервозность. Она боялась. Вопреки смелому заявлению о любви к Алексу она боялась Дева.

Она уже действительно начинала верить, что спасения нет. Укрыться негде. Пока Джонатан весело болтал, она погрузилась в размышления. Несмотря на все ее уверения и насмешки, Дев гнет свою линию, считая, что это дело времени. И она боялась. Потому что любила его. Потому что лгала об Алексе. И Дев понимал, что она лжет. Потому что Дев целовал ее, а она ему отвечала.

Сегодня Дев оделся по-домашнему: узкие полотняные брюки, рубашка с открытым воротом и закатанными рукавами. Шея и руки обнажены. В вырезе рубашки видны курчавые черные волосы, которые так хочется потрогать. Во всяком случае, ей этого хочется. Дев неожиданно поднял глаза, и она покраснела. Потому что Дев понял, он читал ее мысли.

– Холли, ты возьмешь меня покататься верхом? – жалобно спросил Джонатан.

– Прости, дорогой. О чем ты спросил?

– Я попросил маму, но она не умеет ездить верхом. Возьми меня покататься, пожалуйста! Верхом на лошади, – прибавил Джон, словно объясняя трехлетнему ребенку.

– Ладно. Это, наверное, можно, – согласилась Холли, поглядев на Мерил, которая утвердительно кивнула. – На пони. На большой лошади тебе еще рано ездить.

Джонатан опустил голову.

– А Питер говорит, на пони ездят только малыши.

– Кто такой Питер? – поинтересовался Дев.

– Мой друг. Ему подарят лошадь на день рождения. Вот такую. – Джонатан вскочил и вытянул руку насколько мог.

– Но, дорогой мой, Питер умеет ездить верхом, – терпеливо объяснила Мерил.

– Держу пари, что учился он на пони, – поспешил сказать Дев.

Маленький рот крепко сжался – Джонатан явно не был убежден.

– Тогда, – наклонился к мальчику Дев, – как насчет того, чтобы приехать сюда завтра и провести день со мной? Мы попросим девушек, работающих в конюшне, подобрать для тебя подходящую лошадку.

– Разве мы не можем сделать это сегодня? – спросил Джонатан, лицо которого мгновенно просветлело.

– К сожалению, нет, парень. Сегодня воскресенье, тебя некому научить.

– Вы сами могли бы посмотреть за мной. А я был бы очень осторожен.

– Знаю, но ведь это не мои лошади. К тому же опасно ездить верхом без шлема. Ты можешь упасть и удариться головой. Тогда вся королевская конница и вся королевская рать не смогли бы тебя собрать[2].

Джонатан засмеялся, уже не столь огорченный.

– Но я же сильнее Шалтая-Болтая. Я уже большой. Голова у меня не расколется.

– Моя раскололась, а я намного больше тебя.

– Вы падали с лошади?

– Много раз. Хотя моя голова пострадала не из-за этого.

– А из-за чего? – неожиданно для себя спросила Холли.

– Я попал в автомобильную катастрофу, – небрежно ответил Дев.

– Надеюсь, ничего серьезного? – поинтересовалась Мерил.

– Было серьезно. – Дев передернул плечами. – Но я это преодолел. Все прошло, только временами побаливает голова.

– Как же это случилось? – задала новый вопрос Мерил. – Расскажите, если можно.

Последовала неловкая пауза, и когда Дев мельком взглянул на Холли, короткие волоски у нее на шее поднялись.

– Право, не знаю, стоит ли рассказывать. В то время я находился во Франции, занимался одним материалом, и тут пришли дурные вести о моей подруге. Я помчался домой, а потом обнаружил, что лежу на спине в больничной палате. Оказывается, слишком быстро ехал: очень спешил к ней. По словам свидетелей, я не справился с машиной на повороте.

– Вот это да! – воскликнул Джонатан.

Холли похолодела. Женщина! Конечно, в этом замешана женщина.

– Выходит, вам еще повезло, – заметила Мерил.

– Полагаю, что да, – как-то отрешенно согласился Дев.

Джонатан взял Холли за руку.

– Пойдем, – настойчиво предложил мальчик, которому наскучили разговоры взрослых, – посмотрим лошадей.

– Можно мне с вами? – вежливо осведомился Дев, когда Джон наконец заставил Холли встать. – Если Мерил не возражает против того, чтобы недолго побыть одной?

– Не обращайте на меня внимания. Я просто посижу здесь, наслаждаясь тишиной и покоем.

«Ей-то повезло!» – сердилась Холли, когда они вышли на яркий солнечный свет, но, поскольку флирт Мерил и Дева явно выдохся, раздражение ее быстро испарилось.

Джонатан, ясное дело, сразу побежал к пруду.

– Не упади в воду, – предостерегла Холли.

– Опасности нет, – успокоил ее Дев. – У берега ему по щиколотку.

Может, опасности и нет, только ей не хотелось бы оказаться на месте Джонатана, если его выходной костюм промокнет в илистой воде. Но тут она заметила в тени под кустами шесть или семь желтых утиных клювов, и ход ее мыслей переменился.

– Совершенно другой мир, – улыбнулась Холли, прерывая затянувшееся молчание.

– Разумеется, – согласился Дев, проследив за направлением ее взгляда. – Но хоть утки вполне милые создания, Франсина их не любит. Они поедают цветы.

– Франсина? – спросила Холли, испытывая привычный укол ревности.

– Моя экономка. Кстати, она готовила ту восхитительную еду, которую ты даже не попробовала. Франсина – настоящее сокровище, в этом ты сама убедишься.

Возможно, подумала Холли. Ни к чему переживать неприятности заранее. Даже если Деву это не понравится, она твердо намерена отклонять в дальнейшем все его милые приглашения.

– Да и дом, с моей точки зрения, прекрасный, – продолжал Дев.

– За исключением того, что это не дом.

– А что же? – нахмурился он.

– Всего лишь место для отдыха. Очень славное, спору нет, но… – Холли красноречиво пожала плечами. – Ты меня удивляешь, Дев.

– Чем? Тем, что я предпочитаю тишину и покой ярким городским огням? Не забывай, что ты меня совсем не знаешь.

– Не знаю. И не знала таким, какой ты на самом деле.

– Что видишь, то и получаешь, – сухо произнес он. – Но, закрывая на все глаза, Холли, не удивляйся, если не находишь ключа к разгадке.

– Что ты имеешь в виду?

– Не более того, что сказал, – ответил Дев, пожав плечами.

Холли промолчала. Она не могла разобраться в своем настроении, даже не пыталась. Она погрузилась в размышления, но Дев возобновил разговор.

– В чем дело, Холли? – спросил он, беря ее за руку и поворачивая лицом к себе.

Она подняла глаза и с трудом сглотнула, почувствовав, как начинает погружаться в эти глубокие бархатные озера. Что она может ему ответить, если сама не понимает себя? И вдруг сказала:

– Я видела тебя. Сегодня утром. Я была в церкви.

– Во время службы?

Холли покраснела.

– Я… пошла на прогулку, хотелось спокойно подумать. Меня… словом, я невольно вошла вслед за другими.

– Ну и?..

Холли пожала плечами, опасаясь облечь свои мысли в слова, тем более что мысли были путаные.

– Не знаю, право. Я…

– Ты глазам своим не поверила? – сухо пробурчал Дев.

– Нет! То есть да! То есть даже не знаю, – сбиваясь и все больше краснея, сказала она. – Прости меня, Дев.

– За что? За то, что ты была в церкви? Что нуждалась в утешении? Ты этого стыдишься, Холли?

– Я все неверно истолковывала. Несправедливо судила о тебе, правда, Дев?

Она не знала его тогда. Не знала и теперь. А что касается будущего… Мысли у нее разбегались.

– Вероятно, – сказал Дев. – Но ты была совсем юной, Холли, а я оказался дураком.

– Потому что спал со школьницей, Дев? Мне было шестнадцать, я знала, что делаю.

– Вот именно. Шестнадцать, черт побери! А я был достаточно взрослым, чтобы…

– Быть моим отцом? Не смеши меня, – нахмурилась Холли.

– Достаточно взрослым, чтобы кое-что понять.

– Ха! И только для протокола, Дев, признаю, что ты не обольщал меня, мы обольстили друг друга.

– Неравноценно, Холли. Этого бы не случилось, не должно было случиться, если бы я знал.

Нет. Холли ощутила резкую боль. Очень многого не случилось бы, если бы Дев знал. Не случилось бы чудесного лета на Тенерифе, не случились бы несчастья, последовавшие за ним. Она не лгала, просто не подумала упомянуть о своем возрасте. Заниматься любовью с Девом казалось самой естественной вещью в мире. Но если бы он знал правду, это его отпугнуло бы.

Странные, однако, события происходят на свете. Дев прошел через свой ад, пережил катастрофу, нашел утешение в Боге. А она? Что произошло с ней? Она не была смертельно ранена физически, пострадала морально, но, вместо того чтобы встретить беду как взрослый человек, превратилась в шлюху.

Если Холли и раньше чувствовала себя грязной и жалкой, то сейчас начала удивляться тому, как могла дойти до такого позора.

Глава 5

– Видишь сны наяву, Холли?

– Дев!

Холли вздрогнула, едва не выронив тяжелый пакет с покупками, и смутилась еще сильнее, когда Дев бесцеремонно забрал их у нее.

– Ты выслеживаешь меня? – колко спросила она.

– Чего тут выслеживать, – усмехнулся Дев, – посреди главной улицы средь бела дня. Впрочем, судя по выражению лица, ты ведь находилась далеко отсюда.

Если точно, то за четыре мили. Оказалось, чересчур далеко, поскольку объект ее размышлений стоит рядом, в каких-нибудь четырех дюймах от нее, и при этом сверхъестественным образом проник в ее мысли.

Холли вырвала у Дева пакет и пошла дальше, гадая, что ее больше злит: то, что Дев рядом, что не обратил внимания на ее грубость, или то, что он обидно молчалив. В конце концов Холли решила игнорировать его неприятное присутствие, однако легче было принять такое решение, чем выполнить его, поскольку Дев как ни в чем не бывало шагал с ней в ногу. Он не делал попыток заговорить, и Холли не выдержала:

– Ты куда-то направляешься, Дев?

– Особой цели у меня нет, – ответил он прищурившись. – А ты?

– Иду в банк, потом на рынок и домой.

– Самое время выпить кофе. – Дев махнул в сторону кафе на противоположной стороне улицы.