Текст книги "Беличий Песок (СИ)"
Автор книги: Марамак Квотчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Пробный кирпич, который Хем вытаскивал с риском опалить пух, оказался негоден. Подробное изучение выявило, что впринципе процесс идёт в нужном направлении, но просто медленно и шести горшков такого обжига явно мало. Грызи подтащили ещё дров – благо сделать это было просто – и продолжили палить их, насовывая в канаву.
– Вот тупь так тупь, – ухахатывалась Дара, – Этой кучи на пол-зимы хватило бы.
– Её кучу ещё к гнезду притащи, – заметил Хем, – А вообще ради Дури ничего не жалко.
– Ну уж дров-то точно не жалко.
– Дэ. Вали ещё!
На постоянный столб дыма даже заглядывали окрестные грызи, поинтересоваться и поостеречься, не пожар ли. Двое же продолжали упорствовать, несмотря на начавшийся дождь, и это ослиное упрямство неизбежно принесло плоды – к утру вытащенный пробный кирпич оказался вполне годным. Грызи закрыли "печь" и дали ей спокойно остывать, сами же занялись штамповкой ещё многих сотен заготовок...
– Требуемое количество кирпичей – много, – почесал за ухом Хем, – Как узнать число?
– Эээ... – помотала головой белка, – Грузно.
– Но какие-то идеи есть?
– Есть. Например, напуха нам знать это число. Будем делать кирпичи и строить печку. Цокнем, штук по сотне будем делать. Ну, останется немного – начхать.
– Умно, – согласился Хем, – Хотя и вразрез с сама понимаешь чем.
– С чем же?
– С кучностью, Дарушка. Так мы не сможем наблюдать кучи кирпичей.
– Да ну в пень. А если мы ошибёмся с подсчётом? Или если часть кирпичей окажется негодной почему-то? Всё равно придётся возвращаться к обжигу.
– Пока убедила, – цокнул грызь.
Именно эта схема была принята в качестве рабочей, так и стали грызть. Однако во время корма, сидючи на берегу речки, Хем всё же расслушивал вопрос – даже более с теоретической стороны, ради интереса. Как посчитать, сколько потребуется кирпичей для печи? Задумавшись, он прочертил когтем по песку несколько линий, и глядя на них сообразил. Хем взял да и нарисовал на песке прямоугольник – кирпич. Потом подрисовал ещё один... Через некоторое время он показал белке мелкую сетку из линий, начерченых на песке.
– И? – цокнула та.
– Ы! – возразил Хем, – Смотри, так мы можем прикинуть, сколько тут кирпичей.
– Гм. Да, похоже что так. Но там четыре стенки, а тут одна.
– Мер мне долго голову ломал этим. Они называют это "умножение". Четыре стенки – в четыре раза больше, чем одна, – Хем начал отмечать чёрточки, – Слушай: вот в стенке двести шестьдесят кирпичей. А в четырёх таких же будет тысяча сорок.
– Серьёзно? – усомнилась белка, – Так просто?
– Буэ. Вообще-то я не до конца уверен. Поэтому тупо проверим по мере постройки.
На расчищенной песочной площадке выкладывали рядами сырые кирпичи, дабы они сохли – выкладывали десятками, сотнями. За раз там легко умещались на сушку две с половиной сотни таковых; главное при дожде успеть сгрести их в кучу и накрыть просмолённой тканью, дабы не размокли. Порой пуши мокли сами, но не давали мокнуть кирпичам. В обжигательную канаву сырцы закладывали по сто шестьдесят штук, пересыпая мягким сухим песочком и прикрывая слоем сверху от открытого огня. После того как сырцы тщательно укладывали в яму, накладывались поленья и всё это жглось, с жутким жаром, треском и столбом дыма. Оставлять такой подарочек без присмотра никому бы под уши не пришло, так что одному как минимум приходилось сидеть смотреть за жжением. Жгли теперь не шесть, а пятнадцать горшков, а остывать оставляли ещё на пять-шесть горшков; поленьев изводилось действительно не в меру. Зато после таких трудоёмких пассов из песка выковыривали совершенно годные, блёкло-красные кирпичи, мочить которые уже бесполезно. Выковыряв все, белки уселись и довольно долго любовались на кучу, созданную своими лапами и умом.
В то время как Хем решил продолжать трясти с изготовлением стройматериала, Дара не удержалась и начала ложить. Чтобы начать ложить, ей пришлось вырыть яму на два шага – по цокам самого Жёлтого, топку печи и зольник следовало заглублять под уровень земли, ибо так устойчивее и удобнее работать. Отрыв яму, белка умяла стенки и начала выкладывать кирпичами сначала пол, а потом стенки, накладывая кирпичи один на другой. В качестве раствора использовали всё ту же глиняную смесь – когда печь будет топиться, раствор подобожгётся и затвердеет. Раствор был нужен для того чтобы заткнуть щели, а так печь вполне держалась под собственным весом, если конечно поставить её как следует, ровно. Укладка кирпичей требовала некоторого внимания, но не особенных нагрузок на лапы, в то время как с обжигом приходилось всё время пилить и таскать поленья, копать и опять таскать глину, мешать раствор и перетаскивать сырцы на площадку и обратно к яме.
К копающимся заглянула и Сина, которая теперь как и положено напух белке, не сидела на месте а совершала иногда круги по лесу. Бурая вытаращила глаза на уже содеянное, но ещё больший шок ожидал её при расцоках о том, каковы планы.
– И вы что, собираетесь это всё в две пуши?!
– Хотелось бы, – цокнул Хем, – Но у нас почти закончился корм, а без него нехрурно. Придётся добывать.
– Ну уж нет, это предоставьте мне! – сказала как отгрызла Сина, – Пробегусь по округе...
– Что гусь?
– Пробе, – хихикнула белка, – Но не в этом дело. Вы же для всех стараетесь.
– Как тебе цокнуть, – улыбнулась Дара, – Не особо мы и стараемся. Нас просто плющит от этого, вот что. Так что тут уж это чистой воды наша придурь, грызо.
– А если вдобавок к ней ещё и польза получится, чистейшие орехи, – добавил Хем.
– Хорошо, но корм всё же оставьте доставать мне.
– Оставим. Но не дай пух мне узнать, что твои бельчонки остались голодными.
– Дээ? И что тогда?
– Поколочу, – потёрла когти Дара, – Отлуплю как моховой мешок.
– Дар, ты же знаешь что я так никогда не сделаю.
– Умница, грызо.
Умница грызо действительно снабдила их кормом во вполне избыточном для продолжения возни количестве – откуда уж она достала столько орехов, даже и спрашивать не стали, слегка опасаясь ответа. Налопавшись, грызи почувствовали что стройка только начинается, и подналегли.
– Нам не нужны вопли! Нам не нужны – что? Вооопли!! – орал Хем, таща очередное полено, и ещё издали слышал, как ухахатывается белка.
Дара всегда была вдумчивой и аккуратной грызуньей, так что кладка печки не могла её смутить. Когда она заметила, что стенка положена негодно, без раздумий дала себе оплеуху, всё разломала и сложила заново. Хему ничего не оставалось цокнуть, кроме как того что начало печки уложено на отличненько. В то время как стенки уже возвышались сильно выше уровня земли, погода развернулась на основательные дожди и спать под ёлкой и плащами, как это грызи делали ранее, стало резко нехрурно.
– Мы олуши, – сообщил Хем, – Надо было начинать с чего?
– С гнезда? – поёжилась белка, – Да, точно.
– Бросаем печку берёмся за гнездо?
– Дэ. А то знаешь ли так и хвост отморозить недолго, буэ.
Бросили и взялись. Хем снова заготавливал в лесу материал – брёвнышки разного размера – и таскал к месту, пользуясь столь проходым мостом, а Дара всю эту погрызень утрамбовывала в постройку. Надо зацокнуть что глаз грызя видел далеко не так хорошо, как ему, грызю, хотелось бы – вдали всё расплывалось в сплошную кашу, и Хем мог отчётливо различить белку только с сотни шагов, в то время как раньше видел до горизонта. Это не способствовало поискам валежин, но он был упрямый и рассудительный грызь, который понимал, что в общем найти в лесу валежины можно и вообще вслепую. Дабы не шарахаться как ни попадя, он протоптал две тропинки паралельно, с интервалом примерно сто пятьдесят шагов, и теперь чесал лес между ними – если ничего не находил, всё равно утыкался в тропинку. Обнаружив упавшее дерево, он отпиливал его до состояния бревна и при помощи катков утаскивал на стройплощадку, где уже расчикивал на нужной длины куски; отходы шли в дрова. Благодаря наличию в пойме реки превосходного сухого камыша, каковым отлично накрывать каркас гнезда, постройка заняла четыре дня вместе со всеми операциями. Последним пунктом туда напихали еловых веток для мягкости, и завалились сурковать.
Печь была не просто коробкой из кирпичей, сужающейся кверху – сбоку должны были иметься три отверстия, причём в нужных местах – одно для загрузки дров, другое для горшков, третье для сушильных досок. Четвёртое, с которым не стоило так церемониться, внизу для выгребания золы. Следовало выложить эти отверстия кирпичами так, чтобы всё не обвалилось, и сделать опять-таки из обожжёной глины, за неимением ничего другого, заслонки для закрывания. Несмотря на то что уж где-где а в Пропушилово достать бронзовые стяжки было несложно, Жёлтый свою печку строил без ничего, тобишь исключительно из общедоступных материалов. Однако существовала ещё более тонкая возня – выкладывание из глиняных полос решётки для углей, а также упоров для сушилок и горшков. Для этого пришлось ковырять стенку железным наконечником стрелы – конечно, у грызей этого добра было заныкано достаточно. Пока Дара возилась с печкой, Хем начал вкапывать столбы и городить навесы для грызниц – их должно было быть трое, с трёх сторон от печи. Самый длинный навес выходил торцом аккурат к мосту, дабы туда удобнее затаскивать брёвна на дрова. С одной стороны под этим навесом прокапывалась канава такой глубины, чтобы можно было подавать брёвна в топку, а под ними – добраться до зольника. Канаву Хем укрепил брёвнышками, дабы не осыпалась. Рядом с канавой прокладывался дымовод от печи – начало его складывали из кирпичей, дальше деревом, ибо дым будет не настолько горячий. Тёплый воздух из этого канала должен был попадать под штабель брёвен, лежащих на подпорках, и подсушивать их. В канаве, кроме того, следовало установить катки, по которым удобно подавать бревно в топку целиком. Возня была основательнейшая, так что белки ни в коем случае не спешили и могли подолгу любоваться на закат или просто на лес, сидючи бок о бок и чувствуя пушистую тёплую тушку согрызуна.
Грызи не скрывали своих намерений, конечно, но и специально особо не рекламировали, кроме тех проходов по возможным местам выращивания топа. Тем не менее, перецокивание обеспечило распространение данных по всему грызонаселению и немало различных белок заходили на стройку посмотреть, что творится и о чём цокали Хем и Дара в плане устройства погрызища. Многие из них, как и Сина, вытаращивали глаза и долго чесали ухи, причём более в положительном смысле.
– Кажется, довольно хрурненько! – цокала Фира Ширая, зайдя на площадку.
– Ды, хрурненько! – хохотнул Хем, – Ты ещё не слышала, какие плюшки получаются.
– А тут ещё и плюшки будут получатся?! Урлюлю! – подняла хохолок белка, – Каким образом?
– Вот слушай сюда: это грызница... будет, для того чтобы тут складировать клубни... клубеньки, ххх... кхм! Так вот, сдесь их очищают и режут на куски, ставят на сушильные доски и в печку – пыщ! Это горы, горы, горы корма, белка-пуш!
– Может, помочь вам? – почесала за ухом Фира.
– Пока мы лично, грызо. Помочь следует с тем чтобы тут было кому возиться. Расцокай своим, да и сама, как Дурь будет, заваливайся.
– Непременно, Хем-пуш, – кивнула Фира, – Вообще дельце умное, да и про семь рвачей мы не забыли.
– Лучше забудьте, – улыбнулся кривой мордой грызь.
– Это уж нет, грызо. Но это наши мешки, грызо.
Ваши так ваши, подумал Хем. Тем временем двое вернулись к своей возне: Дара влезала в печку и ковырялась в стенках, устанаваливая там решётки и упоры для различных целей, а Хем вкапывал мощные столбы и закладывал крыши водонепромокаемым покрытием из соломы камыша и веток. Вторая грызница кроме дровяной была наиболее широкая и находилась на возвышении, чтобы было удобнее и суше. Под крышей находились шкафы с полками и два осушённых ящика для хранения клубней... клубеньков, как любил цокнуть Хем. Кроме того, в оснащение этого "цеха" входили сушильные доски – ровные и обструганные, складываемые попарно – с их изготовлением тоже повозишься как следует, пока распилишь бревно вдоль. Сюда же предполагалось несколько ёмкостей для подогретой воды, и грызи решили что стоит сделать круглую корзину большого размера, обмазать глиной и обжечь напух – получится бочка. Не особо на отличненькая бочка, хрупковата, зато лучше чем ничего. На изготовление всего этого хозяйства Хем грохнул немало дней, но зато теперь в эту грызницу можно было хоть сейчас завозить клубни и чистить.
– Хоть сейчас завози клубни и чисти, – цокнула Дара, посмотрев туда.
– Хоть сейчас клади дрова и жги, – посмотрел в печку Хем.
Оставалось ещё устроить погрызище с третьей стороны...
– Грызницу, – уточнила белка, – А не погрызище.
– Аге, ты посмотри туда. Хоть и грызница, а погрызище страшенное.
Этот навес должен был содержать инструменты для быстрого наматывания тонкостенных горшков. Их использовали для того чтобы складывать туда полученные хрурки – запихивали предельно плотно, так чтобы получились пригодные к длительному хранению пачки. Горшок намазывался глиной поверх соломы, после чего обжигался до более-менее твёрдого состояния в нижней части печки, прямо над топкой. После того как навес закрывался крышей, его традиционно закрывали травяным покровом – укладывали решётку из жердей и насыпали туда почвогрунта, дабы на ней поднималась трава. Эта погрызень не только маскировала крышу среди леса, дабы не мозолила уши, но и способствовала её прочности, иначе хлипкую "чешую" из соломы и прочей фигни раздует или размоет. Да и вообще, сдесь таким количеством построек можно было распугать всех грызей.
Лето уже начинало заваливаться к завершению, когда погрызище в Лягушачьей Ямке было практически готово – печка дымила как ей и положено, а через речки оказались перекинуты мосты, вполне пригодные для провоза тележек. Однако и сдесь пуши вовсе не собирались вопить на всю округу, а пошли искать клубней, масла и укропа для отработки процесса.
– Да что там, раз цокнуть! – цокнула белка.
– Уге. Сейчас послушаем, – ухмыльнулся Хем.
Естественно, первые пробные штуки или подгорали, или наоборот недостаточно просушивались и расползались – получить именно такую штуку, как это делали грызи в Пропушилово, сразу пуха с два получится. Точно также с первого цока никак не удавалось сделать годные горшки – нужное содержание песка, воды и соломы подбирали путём опытов, а на это опять таки требовалось время и дрова. Благо, и того и другого имелось в избытище. По мере того, как оба грызя всё более хорошо представляли себе, как что трясти, они более задумывались о поднятии волны среди белкового населения.
– Сольцы бы, – почесала за ухом Дара, – С сольцой получше ибо.
– Бы, – согласился Хем, – Но её реально достать только в том же самом Нижнецокске, поменяв на Добро. А Добро можно выменять только на годные вещи, типа хрурок, пусть и несолёных.
– Точно. Загоним хрурки туда, там у них всегда корма мало, а соли много – сами посолят при надобности.
– Вырисовывается, да, – раскинул ушами грызь.
Волна была поднята через цокалище, само собой – осенью большинство грызей хотя бы раз посещали Глыбное для обмена всякой погрызенью, дабы лучше подготовиться к зиме. Двое сделали предуцокивание о том что всем заинтересованным пушам стоит собраться на подробное обцокивание, и через пятнадцать дней такое собрание случилось. На центральной песчаной площадке цокалища, там где грызи собирались уже наверное несколько сотен лет, скопились штук двадцать пар ушей. Хем развёл долгое, но обстоятельное цоканье о том, что такое хрурность, снова нажал на кучу одинаковых вещей.
– Собирая в кучу всё цокнутое, – подытоживал он, – Начинаем с чистой воды придури. Куча – хорошо. Но куча хороша не только потому что просто хороша, а потому что она зверски полезна. Она помогает справиться с гораздо более серьёзными проблемами, чем без неё.
– Годно, – подумав как следует, согласились грызи.
– Сколько потребуется клубней, Хем-пуш?
– Допуха и больше. Столько сколько будет слишком много – мы всё равно не сможем вырастить, так что гоните пока не надоест.
– Ууу! – помотали ушами грызи, представляя себе гору количества "пока не надоело".
– Да, не забывайте вот что, – цокнула Дара, – Нужны не только клубни, но ещё укроп, петрушка и масло, хотя бы от солнуха.
– Ну, укропа-то пыщ и стог готов, а вот с маслом придётся повозиться, грызо. Мало того что это надо большую заросль солнухов посадить, так ещё и маслодавилку как-то эт-самое. У нас в околотке никто пока ещё этим не занимался.
– Хм. А ежели? – задумался Хем, – Допуха ли нам нужно масла? Ну, цокнем так, вот такую фитюльку, с большую ложку, на вот столько клубней. Надо проверить, может у соседей где его делают?
– Точно, – заметила одна белка, – Если ровно на восток, там сначала ничего, а потом Хрючинский околоток. Они оттуда масло возили для трясин, горючее на отличненько. Правда, это не солнуховое.
– Надо узнать, могут ли они нам поставлять масло, – почесал ухи Хем.
Грызи резко заинтересовались небом, потому как ходить по незнакомым околоткам и узнавать – любителей меньше чем нисколько. Хем вздохнул, но подумал что в конце концов после приключений в Бурниначе хвост уже всё выдержит. В результате собрания было доцокано до следующего: семнадцать отдельных групп грызей обещали начать подготовку к массовому выращиванию клубней и весной жахнуть посевы. Двенадцать грызей также пообещали, что при возможности смогут повозиться на погрызище, ежели дело дойдёт до этого. Напоследок всем грызям было цокнуто в случае обострения любопытства зайти посмотреть на печку в Лягушачьей Ямке, а Хем с Дарой...
– Да уж куда я без тебя, слепая курица, – хмыкнул грызь.
– И да уж куда я без тебя, хромая лошадь, – добавила белка.
– Идеальная пара, напух.
Грызи посмеялись над собой и таки отправились в Хрючино. Как и предуцокивали знающие, на восток от Глыбного тянулась сплошная, не особо проходимая тайга – иногда путь преграждали такие полосы бурелома, что казалось перелезть их вся зима нужна. На самом же деле, вооружённое пилой грызо могло очень быстро запилить бурелом для получения годной тропы. Надо зацокнуть что после походов на тысячи килошагов дорога до соседнего околотка показалась быстрой – четыре дня, и двое наткнулись на местных. Местные послушали их без излишнего доверия, потому как у них на мордах не было написано, кто такие. По этой причине пушей провели в цокалище, только завязав глаза тряпками и покрутив вокруг себя, чтобы те не смогли сориентироваться, куда их ведут. Поскольку им и не требовались координаты Хрючина, идея была одобрена. Цокалище сие оказалось похоже на любое другое и главное, что в нём содержалось – это площадка, место обмена всякой погрызени на другую погрызень и нычки, в виде погребов и навесов. Сдешние грызи, занимавшиеся как раз этим обменом, хорошо знали, что есть и в каких количествах.
– Масло, Хем-и-Дара-пуши? – приподнял хохолок Дукс.
– Ну да. А что с хохолком? – ухмыльнулся Хем.
– Поясню. С этим маслом развернули широкую возню, когда его много потребовалось для трясин, заряжать огнемёты. Это такие...
– Пфф, – улыбнулась Дара, показывая опалённый пух на локте, – Мы знаем, что это такое, грызо.
– А, хорошо. Так вот, для трясин, посланных в Бурнинач, препесторат просил сотни тысяч бочек масла. Поскольку это компенсировалось завозом корма и причастным грызо было что есть, дело шло. Однако теперь столько масла уже явно не потребуется, а земля раскопана, давилки сделаны.
– Сколько-то масла мы точно заберём, – заверил Хем, – Правда не знаем точно, сколько. Цокнем, бочонка три на самый первый раз. А так думаю полтора-два десятка за год.
– Урлюлю. В обмен частью хрурки, частью Добро?
– Точно так, грызо.
– Тогда считайте, что масло у вас есть.
– Ну, там ещё дорогу бы прибрать, – заметила Дара, – Навалено не в меру ибо.
– Послушаем! – заверил Дукс.
– Суетливое грызо, – цокнула белка, когда они отошли подальше, – Но думаю толк будет.
– Когда думаешь, толк всегда получается, – сумничал Хем.
Лес усиленно готовился к зиме, и земля оказалась посыпана, хоть и не особо плотно, жёлтыми и красными листьями – преобладали хвойники, которым осень не помеха остаться зелёными. Грызи запасались последними волнами грибов, в остальном же запасы уже отлёживались там где им и положено. Сильный ветер иногда порядочно подзагрызал, но иногда он поднимался в высоту, оставляя на земле спокойствие листопада, а облака раздувало в причудливые узоры, на которые немало белок любило поглазеть.
Поскольку до начала даже выращивания, не то что сбора корма, оставался ещё год, пуши вернулись к своим гнёздам и занялись уминанием текущих дел – запасали корм, приводили в порядок гнёзда, помогали согрызунам, точнее согрызуньям – Майре и Сине с бельчатами. В округе имелось ещё немало необобранных орешников, так что грызи размяли лапы и стали набивать тканевые мешочки самым что ни на есть беличьим кормом. Помимо орехов, осенью и зимой собирали замороженные грибы и массивные корневища многолетних растений; с огородом в это время делать уже нечего, тем более когда земля проморозится. Однако мысли о погрызище не давали покоя, так что то и дело пуши срывались туда, кое-что доделать и главное, притащить пару-тройку брёвен. Дров требовалась куча, и заготавливать их следовало загодя весь год, особенно если действовать в две пуши; привлекать кого-то ещё грызи опасались, чтобы не расходовать всуе Дурь. Как резонно цокали препесторы, если у тебя сгнили орехи – наберёшь ещё, потерял лапу – обойдёшься одной, но если не будет Дури, это погрызец.
За лето Хем и Дара ещё нашли немало возни, связанной с запуском погрызища, в частности расчищали от валежника тропы для того чтобы тележки перемещались свободно. На самом деле тропы зачастую очищали и от всякого мусора, до самого песка – так катать гораздо годнее. Собранный с дороги валежник – ветки, куски брёвнышек и прочая погрызень – шёл на заваливание низин, дабы в них не разваживалась грязь во время дождей и растаптывания большим количеством проходящих лап. Куски дерева укладывали поперёк тропы и втаптывали в грязь самым скотским образом!
– Почему скотским? – усомнилась Дара.
– Потому что, гыгы, – ржал Хем, утаптывая штуки.
Такие тропы проложили на довольно большом протяжении через весь околоток, так чтобы достать по возможности до всех мест, где выращивали клубни. Было убрано большое количество кустовых веток и сделаны несколько мостков через ручьи и заболоченные низины. Возившись с этим делом, грызи в очередной раз убеждались, как огромна и восхитительна тайга – эти перелески, опушки и прочие приятности, от которых хотелось цокать и мотать ушами! И превосходная пушнина зелёной еловой хвои, переливающаяся по всей стране, как единая шкура...
Весной грызи в первую очередь посадили то что обычно сажали, дабы не остаться без основного корма, и только затем, к самому концу весны, достали из нычек посевной материал в виде семян топа и прочих клубней, и стали раскапывать грядки для проростков. Раскапывали в основном следующим образом: брали острую косу и разрезали дёрн на куски, после чего убирали вон с площади, рыхлили почву под дёрном и в неё сажали. Убранные кирпичи дёрна просто лежали в куче и гнили, пока не превращались окончательно в такую же почву. Для рыхления и прочих операций использовали деревянные инструменты, выгрызенные в ближайшем лесу из прочных коряг годной формы.
К осени выяснилось, что полученый сверх плана и ради интереса, по большому счёту, урожай не настолько уж безумно велик, как можно было предполагать, но всё же представляет из себя огромную кучу клубней топа, репы, потатов и сушёного укропа. Некоторые грызи тащили свои мешки в Лягушачью Ямку лично, некоторые отцокивались, что товар есть, но пусть выносится как придётся. В возню активно включились Ширые, разогнанные Фирой, и таскали плотно набитые овощами тележки по тропам через весь околоток – на самом деле, потаскать там было чего, но не сверх меры, с каждого огорода в среднем выкапывалось по полтора десятка больших мешков: если учесть что на двухколёсную тачку было немудрено навалить пять мешков, то это количество перевозилось за три ходки. На другом берегу реки, на большом возвышении, под ёлками, складировали заготовленные дрова, и скопилось их там изряднейше – теперь пришло время вытаскивать их и пускать в топку.
Первоначально на погрызище возились лично Хем с Дарой, но потом к ним присоединились Кудус из Ширых, Мариса из Клохтовых, туда же подтянулись Майра и Мер с Лайсой, так что лап вполне хватало. Прибежала бы и Сина, но по осени на неё наваливалась вознища по заготовке, ибо ей предстояло откопаться и за себя, и за трёх бельчат, ещё не способных на полноразмерный откоп. Печку растапливали на среднюю мощность, заталкивая брёвна по две-три штуки, в зависимости от толщины; по мере того как они прогорали и разваливались на угли, их пододвигали на катках для продолжения процесса. От этого вокруг и под навесами становилось тепло и сухо, что способствовало. Хем освоил быстро и качественно изготавливать заготовки горшков – брался ровно отёсанный чурбак, и на него намазывалась глина и наматывались соломины для прочности; потом эту штуку, вращая на чурбаке, стаскивали и клали на предварительную просушку. Для этого имелись пять вместительных полок, повешенных на внешнюю стену печки – Хем таки ухитрялся штамповать изделия так, что заполнял все полки до высушивания. Затем горшки вешались на подпорки – плотные палки, опять же обмазанные глиной для несгорания – и сувались на обжиг близко над топкой, где жар нагонялся более чем приличный. За раз вкорячивали четыре десятка горшков – они были достаточно небольшие, чуть больше чем ладонь лапы по длине. Этого хватало, чтобы насовать хрурок из изрядной кучи клубней, а из полного мешка получалось восемь-десять пачек. Полученные на деревянных протвинях ломти, близкие к круглой форме, укладывали в упаковку плотно, один к одному, дабы больше влезло. Что касается разных видов клубней, то сдесь грызи сходились во мнении, что лучше всего мешать их в одну кучу, дабы не создавать разнобоя. Заполненную пачку закрывали глиняной крышкой, также обожжёной; на внутреннюю сторону крепили кусок прессованного сухого мха, дабы он осушал содержимое тубы. Крышку, каковую делали чуть больше горшка, притирали к посуде, плотно закрывали и заклеивали кусочками смолы.
Самым трудоёмким процессом тут оказывалась помывка и очистка клубней – благо, река в пяти шагах и перебоев с водой никак не ожидалось. Грызи усаживались за длинный стол, огороженный бортиками, сыпали туда овощи и приступали к подробному разговору с ними – сначала на деревянной решётке мыли, обтирая землю – как правило хватало лапной помывки, чтобы стало годно. Затем подчищали, используя бронзовые ножики, наделанные из добытых по цокалищам полосок; за зиму Хем и Дара не сидели сложа хвосты, и раздобыли достаточный запас этих ножиков и точильных камней. Без них чистить пришлось бы острыми камнями, а это туповато по причине что так в корме постоянно будет попадаться каменная крошка. Иногда так делали, если срочно требовалось перечистить кучу, но в общем грызи предпочитали использовать собственные когти. С ножиками же одна пуша могла расчихвостить за день мешков десять, если растения крупные; так как трясли несколько пушей, за день изводилась очень порядочная куча исходного материала.
Немалая проблема возникла с тем, что от печки постоянно несло свежим печёным кормом, а привычных нюхать это постоянно не имелось; от этого грызей посещал жор, и лопали они куда больше, чем обычно. С этим боролись путём занятия резцов промасленной палкой, желательно как можно более плотной – пока сгрызёшь, опушнеешь. С тем, куда девать полученное, сначала вопросов не возникало – пачки в большом количестве отправляли обратно грызям, присылавшим клубни, дабы они воочию ощутили пользу. Немалую массу отвозили на тележках в Глыбное, дабы там тоже было и всё белконаселение оказалось бы в курсе. Лишь после этого Хем подумал о набивании складского гнезда, ибо планировал накопить там кучу для отправки в Нижнецокск для обмена на соль. Подумал-то да, но немало грызей подняли хохолки, попробовав хрурки, и потащили к печке ещё клубней, уже из своих основных запасов. Дабы не заниматься ерундой, для местных хрурки не фасовали по тубам, а насыпали в горшки, корзины и так далее; плотно запечатанные пачки гораздо лучше годились для увозки-уноски куда-то вдаль.
В связи с тем что приходящие попользоваться печкой грызи сами заготавливали дрова, валежника не оставалось всё дальше и дальше от погрызища. Однако заранее обдуманная мысль дала о себе знать – тропы, по которым подтаскивали брёвна, шли от реки всё время в гору и в гору – вершина этого холма находилась, как и цокал в своё время Хем, на расстоянии не менее трёх килошагов. Это позволяло закатывать пустые тележки в гору, а нагруженные тяжёлыми брёвнами – катить под гору. Если сначала подтаскивание брёвен осуществляли просто на катках, то уже после первого активного периода работы расстояния оказались больше и без тележек казалось нехрурно. Для брёвен использовали особые тележки, по сути состоящие только из осей с колёсами и упоров, на которые клалось бревно – так пустая тележка была очень лёгкая и утащить её не составляло никакого труда хоть в какую гору. Конечно можно было сделать и эти телеги влапную, но на это уже требовалось немеряно возни: чтобы сделать хорошую тележку, нужны инструменты и знание того, как их применять. Для недальних перевозок сходили и самодельные тупи, с колёсами вырезанными просто из кусков бревна; основательные же колёса делали со спицами, и они были раза в четыре легче, чем цельные. Хем обцокивал в Глыбном, как с этим делом, и узнал что в том же самом Хрючине колёса и оси достать можно, правда туда их завозят откуда-то ещё более издалека... Возня взвилась – послушать приятно, а особенно доставлял удовольствие вид огромной кучи одинаковых пачек хрурок, уложенной по крышу.
– На самом деле, – цокнула Дара, – Без соли оно даже лучше, мне кажется.
– Поч?
– Потому что и так вкусные, щенки эдакие, а с солью представляешь? Объедятся грызи же. Слупят тут же, ничего не останется.
– Гм. Давай попробуем, у мамы чуток сольцы было, – предложил Хем.
Следственный эксперимент с посоленными хрурками выявил, что действительно шанс на переедание существует; ввиду этого пуши сочли, что солить следует очень умеренно, а также то что несолёные продукты вполне годны, особенно на побережье.
После того как все наличные клубни неизбежно оказались израсходованы, Хем с Дарой нашли ещё много чего подправить в погрызище, но это были уже приятные и не особо обременительные доделки. Например, из дерева вырезали клише в виде цифр – будучи в трясине, грызи научились записывать числа – и этой печатью метили горшки, дабы было понятно, сколько их... а также для того чтобы осознавать масштаб кучи.
