Текст книги "Беличий Песок (СИ)"
Автор книги: Марамак Квотчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Так не жалко разрушать кучу? – подначил Хем.
– Поч? Куча для того и делалась. У нас многие не верили, что может понадобится столько бронзы.
– Мда, на отличненько, – цокнул Хем, осматривая слиток.
Каждая толстая полоса металла весила пудов пять, так что для уверенной загрузки предстояло связать в удобоваримую пачку и погрузить в лодку шестьдесят штук. Перетаскивая груз к воде в рюкзаках, грызи слегка усомнились, что не переборщили, хотя сначала звучали цоки типа "где шестьдесят там и семьдесят, уи". Вероятно, тот кто плавил полосы думал о заготовках под пилы – бронзовые, они всегда отличались толщью. Следуя полученным разъяснениям, грызи связали полосы пачками и подвесили в собранную лодку на петли, так что груз висел возле самого дна и не переворачивал плавсредство. На то чтобы собрать лайку ( не без лая ) и подвесить к ней груз, ушёл полноразмерный день, так что пришлось с вечера заваливаться дрыхнуть. Перед этим Хем и Дара ещё посидели на берегу довольно широкой Шестой, любуясь на блеск воды в лучах закатного солнца и рассвеченные оранжевым верхушки ёлок. Белка порылась в кармане и достала маленькую досочку с закреплёнными на ней семенами какого-то растения – семечки имели длинные усы, и по их скручиванию грызи довольно чётко определяли погоду на ближайшее время.
– Бу дождь, – цокнула Дара.
– Уге, – посмотрел на "барометр" Хем, – Хотя. Это сдесь бу дождь, а мы-то уплывём сильно восточнее, там может и не быть.
– Ничего себе мы крюки нарезаем, – прикинула белка.
Как и говорило семечко, к утру небо уже оказалось затянуто тучками, тянул холодный ветер и начал накрапывать осенний дождичек, так что грузились в лодку уже под плащами. Необходимость закрываться от дождя ещё более осложняла операции, но куда деваться. Устроившись в сетках и проверив, не забыли ли чего – грызи толкнулись от длинной жерди, специально для этого притащенной, и отчалили. Даже корм пришлось загодя рассовать в карманы и положить под лапу, иначе до сумки не дотянешься. Вылезти с плавсредства в неподготовленном месте можно было только в воду, так что вылезать до прибытия не хотелось.
Накрапывающий дождик и постоянный запах сырости жутко усыпляли – обычно в такое время любое грызо, загодя позаботившееся о корме, просто-напросто сидит в гнезде и суркует, либо занимает лапы какой-нибудь сидячей вознёй. Собственно, возня по маханию вёслами и так была сидячая; лёгкую лодку тащило по течению как следует, так что особо махать и не требовалось, только править подальше от берегов с корягами и упавшими деревьями. Греблей в основном занимался Хем, сидевший сзади по ходу лодки; Дара устроилась спереди, постоянно следя за рекой и то и дело вычёрпывала воду со дна, потому как "борта" протекали. Однако благодаря продуманной конструкции, мокрое дно не мочило лап и сидеть оказывалось вполне уютно. Казалось бы, двигались не особо быстро, но очень скоро увидели утёс, каковой проходили за день до погрызища; сие подтвердило правильность выбранного способа, тащить такой груз влапную или на тачке через бурелом – вспушнеешь. Покормившись орехами, продолжили. Как следует налегать на вёсла приходилось только на крутых поворотах, чтобы лодку не вынесло на берег с неизвестно каким дном, а таковых тут имелось ровно три штуки на всём маршруте. Лишь когда стало окончательно темнеть, грызи зарулили к песчаной отмели и вытащили лайку на сушу. В общем, сквозь облачность работала луна и было порядочно видать, но они не стали рисковать; главное, выход от реки к дороге ничем не обозначался и было легко просвистеть мимо.
– Как оно идёт-то хрурно, – цокала Дара, – Лодка рухлядь, но кое-как держит, и этого хватает! Завтра уже будем на месте, точно.
– Уге, – согласился Хем, вороша хворост в костерке.
– Я вот что подумала. Ведь этот Верхнесвистск, бурячье сборище, на реке. Туда можно добраться таким же образом, и не с пустыми лапами, а притащить всё необходимое!
– Да, действительно, – подумав, кивнул Хем, – Умно. Думаю, до этого додумаются, а если нет, ты подскажешь.
Как выяснилось, до этого действительно додумались. Положение Верхнесвистска в этом плане было отвратительное для бурых и идеальное для пропушиловцев: вместо того чтобы тащить бронеящики через непролазные леса северной Кишиммары, на Яркой сооружали плоты, на коих и сплавляли вооружение ближе к месту его применения. Пока же Хем и Дара доплыли до дороги, спрятали груз в кустах и вернули лайку белке, чему та несколько удивилась, так как обычно их топят. После этого пришлось идти в ближайшее цокалище искать телегу – телег там не оказалось, зато знали где можно спросить; потратив ещё день, транспорт добыли. Транспорт был двухколёсный, довольно ладно сработанный – крепкий и лёгкий, так что по ровному месту катилась отлично. Вдобавок места где оси тёрлись о раму были набиты мылом, и если не забывать его смачивать, это сильно облегчало движение. На тачкотанке, например, пользовались растительным маслом, но часто применяли и мыло, ибо масла не напасёшься. Хем и Дара вспоминали про кучи обезовых костей, наделанных в джунглях; как цокала белка, тамошние охотники-дальнобойщики также частенько обчищали пещеры, в которых обитали львы или барсы – за многие годы там скапливались кучи костей, а если работать аккуратно, то зверьки и не разбегутся и продолжат натаскивать сырьё.
...
Цокалище Репное стало одним из центров подготовки к разгону хулиганов; правда, как выцокивались вернувшиеся с севера, хулиганов – очень мягко цокнуто. Среди пушей стали ходить названия типа "враги мира" и "недопушненцы". Как непосредственные участники событий, Хем с Дарой не только и не столько занимались древокромсанием и металломятием, сколько цокали на уши тех, кто первый раз слышал о бурых. Понятное дело, что осторожные зверьки, каковыми являлись белки, не спешили верить нацок. Однако и любопытные зверьки, каковыми не менее являлись белки, тут же решали проверить лично, насколько это возможно. Кто-то имел на лапах хозяйство, какое не оставишь без присмотра, кто-то бельчат или стариков, но всё равно грызей вокруг цокалища набралось – передостаточно. Настолько, что большая часть занималась подтаскиванием сырья и его первичной обработкой; наиболее же крепкие и знающие дело тренировались с щитами и крестолуками. По цокалищам распространилось таковое знание, что грызи стали делать катающиеся щиты, как их называли "тупянки". Щит этот представлял из себя колесо из дерева с бронзовыми стяжками, чуть меньше роста грызя; в походном положении тупянку можно было катить за ручку, присандаленную сбоку – утащить тяжёлое колесо на горбу не удастся. В боевом же положении щит ставился наклонно с упором на эту самую ручку и в нём открывалась бойница для стрельбы из крестолука. Толстый щит был непробиваем для стрел и камней, так что брать его можно было только в ближнем бою; для таких умников тупянцы вооружались огнемётами и наконец просто-напросто копьями. Таким образом, любой подходящий к тупянке за сто шагов огребал стрелами, за двадцать струёй горящего масла и вплотную – копьём. При этом грызь, сидящий за щитом, оставался недоступен. Примерно таково же было действие бронеящиков, с той разницей что они вооружались ещё и катапультами. Всякому кто мог представить себе применение этого погрызища на практике, было ясно, что задача бронеящиков, равно как и тупянок – путём обстрела заставить врага или атаковать, или отступить. Атаковать ощетиненные копьями и плюющиеся стрелами и огнём телеги – не самое простое занятие. Отступая, враг давал возможность сдвигаться вперёд и тем самым выдавливать его, врага, в нужную сторону...
– Если они будут отступать, – цокал грызь, – А они будут, после пары попыток, то мы их будем гонять до посинения.
– Если бы, – поправил Хем, – Это были обычные грызи. Но это бурые, они почти всегда живут в городе, так что его и будут оборонять. Забросай огнём этот Верхнесвистск, и они с воем убегут к себе в Бурнинач!
– Серьёзно? – почесали за ушами грызи.
– Вполне. А вот когда им уже будет некуда бежать, тут-то прижмём их к ёлке, гусей собачьих.
– Ненависть, ненависть, сотни тысяч её! – хихикнула белка.
– А ты зря хихикаешь, белка-пуш, – цокнул Хем, – Если бы ты видела как они выжигали лес, ты бы вряд ли была настроена так весело.
– Посмеяться всегда к месту, – резонно отцокалась та, – Это никак не помешает мне устроить им разнос размером с Сизые горы.
Судя по тому как грызунья ловко управлялась с крестолуком, не помешает. В массе у грызей, отобранных в боевые отряды, проблем с этим не возникало, ибо это были пропушиловцы и охотники, с хорошим глазомером и натренированными лапами. Цокнуть так, те меры меткости, какими пользовались в Клычино, грызи выполняли вполне удовлетворительно.
– Вроде? – кивнул на истыканный стрелами пень Хем.
– Вроде, – кивнула Дара, – Но одно дело попасть в пень, Хемми. И совсем другое дело, когда из леса вываливает толпа в сотню рыл.
– Думаешь, испугаются?
– Может и. Скорее просто растеряются, – уточнила она.
Хем обдумывал это несколько дней, гоняя бойцов на тренировках и расцокиваясь в очередной раз об увиденном. Конечно, бурые не особенно напрягались в выборе тактики – воевать против охотников было легко. Но и списывать со счетов их вооружённые толпы немыслимых размеров никак нельзя, думал он. Средства для противостояния толпе были наморду, теперь оставалось только как-то показать пушам дух, а не букву того, что им предстоит. Конечно, в первую очередь Хем подумал про тренировки с участием многих пушей, отряд на отряд. Но это всё равно были сущие игрушки, ибо нельзя было наносить раны и пользоваться огнём.
– Вот такое погрызище, – твёрдо цокнул он, хряпая клевцом по полену.
– Да уж, – согласилась Дара, – Вот если бы бурые сейчас припёрлись сюда, было бы. Но после того что мы отгрызячили с фортом думаю они побоятся.
– Да, не дойдут...Погоди, – Хем замер, хватая мысль ха хвост, – Если. Припрутся. Сейчас-сейчас...
Грызь схватился за уши, разминая мозг, и забегал туда-сюда, так что Дара аж улыбнулась. Но Хему в этот момент было даже не до неё.
– Вот! – цокнул он наконец, – На тренировках мы можем изображать бурых, так? Но так известно, что только изображаем. А если сделать это втихоря!!
– Да хоть в норку, – цокнула стандартную шутку Дара, – Как это?
– Вот так, Дара-пуш, – серьёзно сказал Хем, – Берём проверенных грызей. Берём бронеящик. И устраиваем нападение отряда бурых на Репное!!
– Нам что, шерсть красить? – прыснула со смеху белка.
– Обойдёмся. Издали за щитами будет нипуха не видно... Да еще и если утром, под туманчик, – Хем показал прямо по местности, цокая тихо чтобы никто не услышал, – Вон оттуда дадим залп зажигательными по кустам, дыму будет – ого-го!
– Похоже, довольно дельно, – подумав, согласилась Дара.
Вокруг, прямо на полянках, ибо места в цокалище не хватало, пуши сколачивали тупянки, ставили на колёса бронеящики, тренировались с оружием. Поскольку почти за каждым грызем, присутствовавшим сдесь, оставалсь семья, кормом всё это собрание было обеспечено нормально, по крайней мере пока.
...
Поднявшееся солнце вызвало вылезание из низин огромных облаков тумана, закрывших опушки леса, что находились вокруг холма, на котором располагалось Репное. На повядшей по осени траве блестела обильная роса, в воздухе летала паутина; лес стоял полуголый в смысле осыпания листвы. Тишина нарушалась только подтявкиваниями волков, обитавших возле цокалища, да выпадением шишек-желудей-каштанов. Неожиданно грызь, карауливший местность в сторону поля, заметил кого-то, бегущего к цокалищу – это оказался Хорь ДваЧервя, уже давно околачивавшийся тут.
– Аврал!! – выкрикнул он, – Бурые!!
– Какие напух бурые?! – округлили глаза встречные пуши.
– Бурые бурые, – доходчиво пояснил Хорь, – Они повсюду! Вон там и там у них стрелки, куча, а оттуда...
– Мать лесная!! Бронеящики!!
– Буи-дэ! Всем к оружию! Приготовить катапульты! Оборону щитами кругом!...
От опушки медленно накатывался бронеящик, увешанный какими-то тряпками, а вокруг, подталкивая его, двигалось штук десять бойцов с щитами и копьями. Прокатившись шагов двести, ящик опустил на землю деревянные колоды-упоры, сверху поднялся рычаг катапульты и начал медленно опускаться, запасая энергию. Такого резкого процока никто не ожидал, так что смятение наступило... секунды на три. после чего каждый бросился к собственнолапно сделаным щитам, бронеящикам, катапультам.
– ЗаряжааааЙ!
– Грызо, как зарядите, обождите! Лучше всем залпом разом!
– А, цок!
Небольшой бочонок, оставляя за собой дымный след, сорвался с катапульты бронеящика, и описав высокую дугу, грохнулся в заросли сухих кустов на склоне холма; послышалось шипение горящей смеси, пыхнуло яркое пламя и попёр дым. Грызи, каким не хватило в лапы оружия, метнулись с вёдрами и лопатами ликвидировать возгорание. Катапульты же продолжали натягивать жилы, нацелившись на торчащую из тумана крышу бронеящика и верхушки прямоугольных щитов – видимо, пехота сидела рядом, просто прикрывая орудие.
– Готовы!
– К стрельбе готовы!
– На счёт три, всей кучей, пыщ! Одно, второе... гыгы... три!
Треск срабатывающих орудий возвестил об отправке по адресу десятка больших и сотни мелких камней – залп получился не разом, но всё равно россыпи камней было видать на фоне неба. Точность оставляла желать лучшего, но массуха сделала своё дело – малые снаряды градом обрушились на щиты, сбивая их и переламывая доски; один из больших бульников грохнул в передок бронеящика, расшвыряв обломки дерева и воткнув его носом в землю.
– Погодите, что-то там никого нет!
– Конечно нет, – усмехнулся Хорь, – Это подстава.
Хем и Дара в это время сидели за толстыми стволами деревьев на опушке, чему они сильно обрадовались при виде того что стало с щитами и ящиком. Утечь незаметно стоило труда, но они справились, так что грызи ничего не заметили и были уверены, что бьют по бурым. Правда, теперь предстояло всё это объяснить всем любопытствующим и починить бронеящик, но это сочли небольшой ценой за столь взбадривающие "учения".
Дальнейшие занятия, каковые свалились на грызей, были крайне разнообразны: приходилось и совершать походы по лесам за кормом, и сколачивать бронеящики, и налаживать оружие, и просто-напросто тренировать грызей. В частности, Дара не отказывала себе в удовольствии изрядно поколотить новоприбывших, готовых "душить голыми лапами". Как следует получив по щам, они убеждались, что задушить может быть не так-то просто. Кроме того, подвалившие из Пропушилово специалисты посоветовали сформировать что-то вроде отрядов, дабы каждое грызо знало, куда бежать. Пуши, причастные к этим отрядам, назывались трясошкурами или просто трясами; отряды, соответственно, трясиной. Хем и Дара были единоцокно выбраны ведущими грызунами одного из отрядов – именно так, парой, потому как достаточно было услышать от них пару цоков, чтобы понять что они просто, как говорится, "не разлей вода – не разбери пух". Собственно, кроме них особо опытных грызей, видавших тряску шкур, набралось едва, так что выбирать особо было не из кого. Получив от грызей отмашку типа "вам лучше знать", они развернули активную деятельность по формированию своей трясины, разделив пушей на бойцов и подносчиков стрел, как цокается; если уж грызь стабильно мазал при стрельбе и никак не мог понять, как обращаться с копьём, то и не стоило обижаться что такого определяли в хозяйственную часть. Из вооружения трясина была укомплектована тремя бронеящиками, двумя десятками "тупянок" и тяжёлой катапультой; этот отряд мог собираться в сущего "ежа", ощетиненного копьями и щитами во все стороны. Таким образом каждый грызь должен был иметь защиту – или тупянку, или бронеящик; всего в трясине насчитывалось 57 пушей. На это количество имелось 40 штук копий, 12 кос наподобие той что привыкла использовать Дара, 25 огнемётов, 22 крестолука, а также всевозможные пращи, ножи и тому подобная погрызень.
Немалую возню представляли из себя огнемёты, ибо они изготовлялись различными способами. Главной частью был поршень, под который засасывалась порция зажсмеси, затем с силой выдавливаемая через узкое отверстие – за счёт этого получалась длинная струя. Поршни делали из свежей осины, выбивая внутренние части чурбака и затем добиваясь чтобы куски свободно ходили один в другом; однако в местах где осины не было, поршень изготавливали как горшок, из глины. Собственно, особой разницы видно не было – и то и другое вполне могло, и зачастую ломалось в неподходящий момент. Ненадёжны были и фитили, поджигавшие струю, но грызи здраво рассуждали, что если кого-то облить маслом, вряд ли он будет ждать, пока его подожгут, а скорее убежит подальше. Что и требуется. Чего не хватало, так это именно масла, ибо хотя туда и примешивали смолу, надавить достаточные количества – опушнеешь. Как цокалось, где-то по Листвянке научились получать масло более простым способом, но пока что оно было в дефиците.
...
Всё это погрызище заняло столько времени, что пуши и не заметили, как наступила зима. Только реальные морозы и отсутствие тёплых гнёзд заставило немного поразбежаться по своим околоткам. Так как теперь Хем отлично знал большинство Кишиммарских дорог, дойти до Глыбного можно было куда быстрее, чем раньше – по хорошей тропе здоровые грызи делали по пятьдесят килошагов в день. Кое-где удавалось использовать и попутные лодки и плоты, так что к тому времени как снег уложился окончательно, Хем и Дара уже были на Брусничных полянках, что хемовские родичи встретили довольным цоканьем и ухомотанием. Как выяснилось, за это время Мер таки подбил клинья к молоденькой белочке и теперь был доволен более чем по уши.
– Ну, а как тебе моя белочка? – ухмыльнулся Хем, сидючи с матерью на бревне.
– Ух. Пуховая, вполне, – цокнула Майра, глядя как Дара валяет по снегу волка, – Только немного... странная, что ли.
– Ещё бы, – кивнул Хем, – Очень странная. Но в хорошую сторону, мам.
– А вы с ней ммм... про бельчат не думали?
– Ну. Пуха ли нам думать про бельчат, когда нам могут посносить головы. Вот когда Верхнесвистск будет поровнян с землёй, тогда и будет о чём цокать. Ух уж тогда наберём пуховичков!
Собственно, именно так они и собирались сделать. Майра, а тем более белкачи, отцокались что раз уж стоит, то и сами сходили бы на вынос; однако Хем подробно обцокал, что это не наш метод и где одному делать нечего, двое точно не справятся. Как выяснилось, Майра и прочие родичи лично оттащили в Глыбное два мешка овса в счёт Кучи Корма для пропушиловцев... точнее, трясов. Это на самом деле означало, что самим им овса может не хватить и придётся налегать на грибы. Хем словно увидел разом, как тысячи, тысячи тысяч таких мешков, кульков и связок дерева собираются с необъятных лесов Кишиммары и Листвянки, как ручейки, впадающие в речки, которые затем собираются в широченные потоки и несут свои воды к морю.
Четвёртая лопата.
Прошло ещё полтора года, прежде чем трясины начали окончательно собираться для устройки разноса. Бурые пытались продвигаться вглубь лесов, но это давалось им плохо: ихние же, сбежавшие от шняжеских порядков, безжалостно воевали с ними. Продвигаться удавалось только сводя лес на нет, но к счастью сдесь почти всегда стояла сырая погода и тайга горела очень нехотя, так что выжечь большие площади вандалы не сумели. К этому времени, когда на реках сошёл лёд, трясины уже подтягивались к местам погрузки, а сверху по течению грызи сплавляли плоты, также загодя заготовленные: на них, пользуясь мостками, вкатывали бронеящики, катапульты и прочую тяжёлую пуханизацию. Как это обычно бывает у белок, при этом они не особо скучивались, дабы не мешать друг другу; например Репская трясина, каковой по-прежнему заведовали Хем-Дара, грузилась на восемь больших плотов рассредоточенно, так что растянулись на несколько килошагов; самые тяжёлые вещи – четыре бронеящика и две катапульты – подтащили к берегу ещё раньше, по снегу, так что теперь оставалось сплавить причал, закрепить его и по нему вкатывать. Телеги устанвливали посередь плота и закрепляли, чтоб не скатилось; вокруг наваливали мешки припасов, закатывали более лёгкие тупянки и устраивали места для сидения пушей. Делать это следовало аккуратно, особенно при закатывании ящика – сорвись плот с упоров, бултых в воду. Чувствуя это, грызи почти все собрались посмотреть, как грузят первый ящик, и действовали соразмерно увиденному.
Небо было чистейшее голубое, но солнце ещё грело слабовато, река булькала водой, пока ещё мутноватой из-за конца паводка. Четыре здоровенных плота стояли у берега на привязи, и грызи уже сидели на них, ибо по самому берегу грязь, а грязь нынче холодненькая. Это вызывало некоторое беспокойство Хема, так как он не знал доподлинно, когда высохнет грязь там, на севере. Высаживаться и идти по такому грунту было бы крайне нехрурно. Впрочем, с этим ровным счётом ничего не поделаешь, так что и беспокоиться не стоило. Также некоторую озабоченность вызывали рассказы о больших бурских лодках, шаставших в море возле города и по реке. Как следовало из отцоков, лодки эти ходили на вёсельном ходу, а при надобности гребцы бросали вёсла и брались за луки. Обсудив этот момент с пушами, приняли решение набросать на плоты еловых веток воимя маскировки – так по крайней мере не будет сразу видно катапульты и ящики, и противник не сразу сообразит, что делать. Были опасения, что бурые могут поставить орудия на берега, но для них это было бы бесполезно – ширина Большой в устье почти полтора килошага, так что достаточно отойти подальше.
Утряся все подобные вопросы, а также погрузив вооружение и себя на плоты, трясина отбыла в дорогу. "Причал", длинный плот с подпорками снизу, позволявшими ему стоять на дне, также вытащили на чистую воду и сплавляли вместе со всеми, ибо пригодится при высадке. Мимо медленно поплыли берега – леса, поля, заболоченные низины, овраги и косогоры.
– Рраспушались с кисточками уши! Хвост огромный жутко пуховой! Выходила да на берег пуша, на высокий на берег крутой!...
С подпеванием подобного фольклора и периодическим ржачем, перекатывающимся по плотам, трясина двигалась к своей цели без никаких лапных усилий – могучая река сама тащила их, оставалось только править так, чтобы не сносило к берегам.
– Тык, – цокнул Хем, глазея вперёд по реке, – Ещё день, а там и. Надо бы.
– Да, надо бы, – кивнула Дара, – А то мало ли. Кстати ты про что?
– Про разведку, – хохотнул грызь, – Негоже впирать столько пушей неизвестно куда. А ты про что?
– Про то же.
– Жжом. Так, сделаем вот что. Возьмём ещё пару пушей и сплавимся на место вперёд всех. Выберем площадку. Как стемнеет отсигналим стрелой, так и выгрузимся ночью или до утра, чтоб втихорька.
– Стрелу будет видно на пол-Кишиммары, – заметила белка.
– Точно, – почесал ухи Хем, – Тогда обратно, если там есть бурые – даём стрелу, а нет так нет.
Сей оперативный план был изложен трясине, и наутро все плоты встали на привязь к берегу, в то время как четверо отправились дальше на взятой предусмотрительным грызем лодке – не "лайке", а обычной деревянной скорлупе, которая не текла, хотя бы. Леса по берегам становилось всё меньше, стали заметны россыпи камней, а впереди замаячило море. Надо уцокнуть, что грызи хоть и слышали подробные описания о том что такое море, вид водной глади до горизонта потряс их немало. Спохватившись, они зарулили к берегу и дальше пошли лапами, спрятав лодку – если сдесь тусовались бурые, совершенно не хотелось мозолить им глаза. Забравшись на довольно высокий утёс, возвышавшийся над рекой, пуши смогли окинуть взглядом чуть не всю местность, какая им была интересна – и равнины между морем и лесом, и устье Большой, и чернеющее пятно на побережье – городище. Если приглядеться, через равнину вились нитки дорог, сходившиеся как раз туда.
– Дня три-четыре тащиться, и мы там, – цокнула Дара.
– Вон зырьте, – показал грызь, – Тайга дымится!
– Скоро будет дымиться что-то другое, – пообещал Хем, протирая когти.
Состояние грунта было оценено как так себе, но сносное – телега оставила бы колею, но не настолько глубокую чтобы застрять. Утвердив это, пуши двинулись дальше и весьма скоро обнаружили что хотели – песчаная отмель, отличная и широкая, а на берегу чистое поле и дорога в нужную сторону. Нельзя было не заметить следы колёс и лап, развозившие дорогу в грязь; пуши было шуганулись, но скоро сообразили что это свои же – точно такая же трясина, прибывшая раньше их и уже ушедшая куда-то вперёд. Хем вырыл на берегу ямку, в которой в темноте развёл костёр, видный только от реки, для отсигналивания плывущим.
– Как-то мы растянулись, вам не кажется? – спросил один из грызей, – Та трясина упилила вперёд, пока мы догоним... может лучше было в кучу?
– Всё прогрызено, грызо, – цокнул Хем, обозревая местность из-под лапы, – Вооон там видишь, дымок? Это каменный утёс, он безумно удобен для обороны. Там Клычинская трясина и сидит уже. Попрут туда бурые – им же хуже.
– А, ну тогда цОК.
За день грызи, сидевшие по кустам и обозревавшие далеко вокруг, никого не увидели. Как стемнело, запалили сигнальный костёр, и около полуночи в сырой весенней свежести мигнули ответные огоньки с реки; один за другим плоты причаливали. Перебравшись на берег, пуши принялись быстро устанавливать причал на отмель – мизерного освещения от зарева на юге и звёзд хватало, кроме того подсвечивали костром, так что дело шло. Хем сам лазил в ледяную воду вязать узлы и толкать брёвна, так что потом сидел у костра, клацая зубами и шмыгая носом... К рассвету однако оставалось разгрузить ещё три плота, причём самых небыстрых – помимо ящиков, там лежали бочонки, мешки, короба припасов, которые предстояло рассовывать и запаковывать. Часть пушей, которых твёрдо направили ночью отсыпаться, теперь сменили работающих, но всё равно атмосфера царила сонная – почти не было слышно лишнего цоканья.
– Хемус! – цокнула над ухом Дара.
– А? – не открывая глаз приподнял уши тот.
– Бурская лодка. Заходит вверх по реке. Через килоцок будет тут.
– Твоего пня! – взвился грызь, – Пуши! Оттаскивайте ящики в укрытия! Не нужно, чтобы они всё это увидели раньше времени! Разверните тупянки! Катапульты – туда и приготовить к стрельбе!
– Туда тупо, обзору не будет. Айда на горку.
– Хорошо, на горку. Лодка, цокаете? Готовьте большие, самые большие камни, грызо!
– Такие сойдут?
– Думаю что да, – Хем забрался на площадку, куда собирались втащить орудие, – Надо сделать пристрелку, грызо. Пока катапульта стояла, пружины осели, то да сё.
– Пристрелку? – посмотрел на реку грызь, – Но там вода, как ориентироваться?
Хем всматривался в утренний туман, ползущий над рекой; из него торчала не особо высокая мачта с поперечиной и кучей растяжек, а под ней угадывался силуэт длинной высокобортной лодки – пока ещё она была далеко, и медленно ползла вверх по течению, видимо на вёслах. Если оттуда и заметили трясину, то видимо решили обойти так чтобы подплывать на скорости... Хем посмотрел на отражение в воде елей, торчащих на берегу.
– Вон, видишь отражение? Стой на одном месте и смотри по нему, куда упадёт.
– Хм, точно. Так и сделаем, Хем-пуш.
Хем-пуш, увидев что всё вроде приведено в нужное состояние, пошёл продолжать разгрузку, вытаскивая с плота тюки с кормом. Лодка продолжала забираться вверх по реке, но забирала ближе – вероятно, бурые хотели получше рассмотреть.
– Не нрава мне это, – фыркнула Дара.
– Да ладно. В этом корыте ну рыл двадцать, от силы.
– Не это. Я про то, что мы заняты корытом и можем прозевать что-то важное.
– М? – почесал ухи Хем.
– Уге, – кивнула белка.
– Тогда пятнадцать пушей твои.
– Цок. Ратыш, грызун-хвост, брось эту срань!! Есть дело!...
Оглядевшись, Хем понял что Дара была права – все щиты и ящики повёрнуты к реке, и если кто сумеет подобраться сзади, дело будет кислее некуда. Но, с Дарой за это можно было не беспокоиться, так что он снова сосредоточился на лодке. Она уже развернулась и шла прямо к грызям, быстро приближаясь – кажется, там может быть и сорок рыл, поправил себя Хем. Лодка имела второй борт, обвешанный щитами, за которыми прятались бурые; на корме торчала высокая надстройка с навесом; под носовым бревном, далеко торчащим вперёд, различалась какая-то рожа, вырезанная в дереве. Когда лодка подошла уже явно близко, грызи перестали таскать груз и отошли каждый к своему укрытию, ожидая развития событий. За кустами с хрустом закручивались вороты катапульт; хорошо, ухмыльнулся Хем. Он разглядел как на надстройку лодки влез бурый в знакомой синей попоне, и услышал коверканное цоканье.
– Эй вы, недогрызки, сдавайтесь! Обещаю хорошо вас кормить!
– К курам сходи, ушлёпок пухов!!
– В укрытия! К оружию! – цокнул Хем, чувствуя что на борту засуетились.
Это было совершенно верно, ибо не сразу, но довольно быстро из-за борта полетели зажжёные стрелы – оставляя дымные следы, они втыкались в щиты, падали в кусты и по веткам. В ответ грызи дали из-за щитов залп из крестолуков, так что бурые резко спрятались. Улучив момент, Хем высунулся из-за ящика и выдернул горящую стрелу – с тоненьким бронзовым наконечником, она отлично ранила, а выше наконечника был намотан ком какой-то вязкой смеси, которая чадила и горела. Грызь окунул стрелу в пыль, но огонь не погас; столько же эффекта было от воды – пламя сбилось, но когда вода слилась, разгорелось снова.
– Пуух! – громко отцокал Хем, – Внимание! Стрелы осторожно выдёргивать и затаптывать, иначе будем подгорать!
– Напух затаптывать! – цокнула белка сбоку, – Вот так!
Она выдернула горящую стрелу, приладила её к луку и запустила обратно в лодку.
– Хорошо! Осторожно, поменьше высовывайтесь!
С лодки с хрустом ударило какое-то небольшое орудие типа крестолука – длинная стрела прочертила дугу и с шипением ухнула в воду у самого берега. Кусты и деревья на позиции начали слегка подгорать, как и два ещё не разгруженных плота, по которым тоже стреляли. Благо, грызи прятались за ящиками и тушили возгорания.
– Сидеть, пусть подойдут ближе! – цокнул Хем.
Как он и рассчитывал, бурые начав стрелять бросили вёсла, и лодку стало быстро сносить вниз. Им пришлось снова браться за греблю, чтобы поддерживать расстояние; выйдя обратно, лодка бросила в воду якоря... что и требовалось. Расстояние до неё было шагов сто с небольшим пухом; бурые не особо спеша стали вытаскивать баллисты, намереваясь завалить позицию огнём. Хем знал, что ему незачем цокать это, катапультные команды сами всё видели. Как только лодку развернуло боком, с горки полетел булдыган с две головы – вне сомнения, такой легко проломал бы деревянный борт. Бы, если бы попал в него – сильно недолетев, камень ухнул в воду, подняв высоченный фонтан и сделав громкое "бултыххх!!". На лодке бурые заорали, поняв к чему идёт, и бросились вытягивать якоря. Второй камень ушёл в сторону, но уже обдал цель фонтаном. Хем сжал зубы – ещё два выстрела с ящиков, один с катапульты. Один из относительно небольших камней, выпущенных с катапульты бронеящика, угодил в борт, но высоко, и лишь выбил доску. Лодка начала медленно сползать по течению, взмахнули вёсла...
