Текст книги "Беличий Песок (СИ)"
Автор книги: Марамак Квотчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Зажигательного? Есть, – ухмыльнулся Хем, – Четыре телеги зажигательного!
Вспомнишь гузло – вот и оно. То ли расстреляв камни, то ли вспомнив про огонь, бурые начали запускать пачки горящих чурок, штук по десять сразу – разваливаясь в полёте, они засыпали всё вокруг горящими ошмётками. Потянулся дым, кое-где стали подгорать ветки. Приходилось бросать сооружение орудия и собирать головяшки воизбежание масштабного возгорания. К счастью, катапульты хватило довольно надолго, но настырных грызей ещё надольше – орудие бурых сломалось, и обстрел прекратился. Двое грызей принялись вкорячивать тяжёлый рычаг на высокую ось при помощи канатов, пропущенных петлями несколько раз, ибо так увеличивалась сила тяги.
– Ты намереваешься выбить их оттуда вдвоём? – осведомилась Дара.
– Как я уже цокал, никто не скажет им, что нас двое. Тем более нас трое, вон там сидит Ратыш. И он нам очень нужен потому как цокает по-бурски.
Покормившись, грызи окончательно взгромоздили рычаг на место, и теперь ничто не могло помешать им отправлять горящие подарки за частокол. Правда, их ещё предстояло подтащить. На следующий день они вернулись к месту погрома на дороге, и из кусков колёс сумели сделать два целых, а к ним и тачки недолго; на этом транспорте грызи оттаскивали по огромному мешку угля к своей артпозиции. Ратыш занимался тем, что имитировал кучу пушей, одевая разные шапки и засвечиваясь в разных местах. Целый день подтаскивали уголь, а уже в темноте собирали камни, набросанные катапультой – куски древесного угля были лёгкие и без утяжеления не улетели бы за триста шагов.
Сырым и туманным утром три грызя приступили к обстрелу... точнее, пристрелке, ибо попасть из требучета даже в пятидесятишаговый круг – не самая лёгкая задача. А вот наклонять вниз рычаг, поднимая тяжёленную колоду-груз, весьма напряжно. Освоившись с точностью, Хем разжёг костерок, прогревал на нём угли, затем их быстренько привязывали к камню, и пока привязь не перегорела, запускали. С щедрым замахом требучет отправлял снаряды в нужном направлении, и то и дело они попадали внутрь частокола, рассыпаясь искрами и распространяя облака дыма. Бурые попробовали опять отстреливаться катапультой, но это не могло помешать грызям – они находились на воздухе, где дым не задерживался, и гореть вокруг них было нечему. Форт же, вдрызг деревянный, дымил и подгорал от каждого попадания – мелкие угли забивались в щели и дымили оттуда, так что потушить их оказывалось почти невозможно. Главное, что плотный забор создавал котёл, из которого весь дым никуда не девался, так что дышать там скоро стало нечем, а катапультщики не видели, куда падают их снаряды.
Килоцоков через пять-шесть рычаг орудия сорвался с креплений, едва не придавив Дару, так что его предстояло исправлять. Однако угля, перешвырянного в форт оказалось вполне достаточно – дым стоял там, как кисель в кастрюле, и скоро с лестницы спрыгнула белка, без никакого оружия, и замахала лапами. Ратыш выслушал её и отправил обратно.
– Готовы сдаваться, – сообщил он, – Я им обещал что зверств не будет... Цокнул выходить по одному.
– Ты спросил, сколько их там всего? – цокнула Дара.
– Бакланят что четырнадцать, из них пять не особо крупных.
– Дыых. Верёвок не хватит! – фыркнул Хем, – Хотя, мне кажется там их было немного больше.
Бурые действительно стали выходить с поднятыми лапами и под прицелом ратышского крестолука шли в лес, где их увязывали к длинной жерди – все порядочно испуганные, с прижатыми ушами и бегающими глазами, особенно самки. Хем и Дара работали спокойно, как могли успокаивая огрызков. Спустя два килоцока все заявленные четырнадцать единиц сидели на мхе, недоумённо пялясь на грызей – они начали подозревать, что их именно трое.
– Говорят, форт пустой, – цокнул Ратыш, – Думаю, будет лучше занять его?
– Пустой, – прищурился Хем, – Не думаю. Помнишь там был такой с оборванным ухом? Его тут нет.
– Думаешь, спрятались где-то там и ждут нас?
– Как грызть дать.
– И что делать?
– Я думаю, уводить огрызков. Лезть в ловушку глупо, а сжечь форт Жаба не даст, столько дерева. Давайте я останусь покараулить...
– Фигу, – цокнула Дара, – Ты сонный сурок, всё проворонишь. Тащите их а я покараулю.
– Пфф.. ладно, – мотнул ухом Хем, – Не так долго, дня в два обернёмся.
Целую пачку огрызков подняли на лапы и повели через лес по уже знакомым тропам; вроде бы бурые вели себя смирно, и Хем стал усиленно делать вид, что не смотрит на них вообще. Это возымело некоторое действие, и резко обернувшись, он уставился на молодую белку, которая извернувшись, вцепилась зубами в верёвки. Они мило улыбнулись друг другу, а Хем неспеша раздумывал, как предотвратить такие действия в дальнейшем... тут ему в голову пришла идея. Грызь снял со спины клевец и с хорошего размаху ударил по стволу сухого дерева, выбив в твёрдой древесине глубоченную вмятину. Затем он показал на клевец и на голову белки; та округлила глаза и тяжело сглотнула.
– Грызть вдоль, – негромко цокнул Хем, – Рат, ты видел? Она поверила что я могу так сделать!
– Потому что у них так могут сделать, – резонно заметил тот.
Это дало большую пищу для раздумий, пока грызи вели огрызков; на привале им щедро наваливали корм, так что они опять не понимали, что происходит. Ратыш по мере сил объяснял, что во-первых напух корм есть и его не жалко, а во-вторых они довольно ценные тушки, чтобы их плохо кормить. Бурые не понимали, откуда столько корма – по их цокам выходило, что в шняжестве корма всегда не хватает. Когда стало смеркаться, Хем без труда уловил перемигивания огрызков – видимо, они рассчитывали что-то отгрызячить ночью. Они не знали, что у Ратыша был очень приличный запас белой сон-травы: в отличие от сон-травы других цветов, белую нужно было именно выпить в отваре, зато действовала она замечательно и отключала на всю ночь. От пуза напившись, бурые через килоцок уже храпели, как январские сурки, так что грызям оставалось только охранять тушки.
На следующее утро двое, ведущие сонную толпу, встретились с грызями, возвращавшимися после сдачи первой партии. Те поругались, но согласились отвести ещё и этих до кучи.
...
Подрёмывая, Дара устроилась недалеко от форта, за заросшей кучей песка – там было и удобно, и отлично видно если кто-нибудь вылезет. Солнце начало пригревать основательно, вокруг ещё струился дым от снарядов, но за частоколом было тихо. Теперь белка точно припомнила цоки Хема про рваноухого и была уверена, что он там. Жалко не просматривается вторая сторона, завозилась она, а ну как сбегут? Нет уж, не для того было столько возни, пуши. Пораскинув, Дара огляделась, распласталась по земле и быстро перебирая лапами, от куста к кусту добралась до опушки. Сдесь она быстренько набрала хвороста, не забывая оглядываться вокруг, очистила песочную площадочку и развела два небольших костерка. Это должно было убедить бурых, что на опушке кто-то есть. Сделав так чтобы горело подольше, белка быстро обошла поле по низине у речки и засела на опушке с противоположной стороны. Теперь если вылезут, то скорее в эту сторону, а не к кострам. Частокол даже подгорал, но потом затух сам собой, и более никакого движения не было заметно, так что Дара начала сомневаться в выводах: глуповато караулить пустой сарай. Ещё глупее получить топором из-за угла, поправилась она. Пробаните пересидеть меня, хмыкнула белка.
Судя по тому что начало смеркаться, а ничего так и не произошло, бурые именно решили пробануть. Дара сообразила, что скоро станет темно и она ничего не увидит; такой вариант её не устраивал. Вывернув плащ тёмной, как раз ночной стороной вверх, грызунья осторожно подобралась к частоколу – стрел она не боялась из-за щита, кроме того чтобы выйти из укрепления, следовало опустить лестницу – она перекидывалась через верх и опускалась частью со ступеньками. Сейчас была опущена только одна из трёх, но она скрипела так, что не услышать трудно – скрип слышали на опушке, когда выходили сдавшиеся. Тем не менее Дара, ступая неслышно босыми лапами, обошла частокол и посмотрев на лестницу, вынула ступеньку из крепления – как совсем стемнеет, не заметить никак. Так, подумала она, что ещё они могут отгрызячить? Цокнем, спуститься втихоря по верёвкам? Всё равно будет слышно. Чуткое беличье ухо различало, как на опушке возится заяц, так что уж. Тем не менее грызунья не сидела всё время на одном месте, а периодически обходила форт – в сумерках она запомнила дорогу, и продолжала уже в почти полной темноте. В отличие от темноты в джунглях, сдесь совсем уж не бывало из-за звёзд, а нынче на небо полез и месяц, пробиваясь сквозь облака, так что кое-как виделось. Особенно неплохо виделось на фоне облаков вверх, и наверняка лучше чем оттуда вниз, в тень под частоколом, так что в комплекте с плащом белка чувстововала себя уверенно.
Все эти операции не прошли даром, пардон за каламбур, для Дары: посередь ночи за забором всё же послышалась возня и приглушённые цоки, так что она усмехнулась – не осилили пересидеть. По звуку белка определила, где бурые подошли к частоколу, и прижалась к нему спиной, держа наготове косу. Через немало времени шняжники всё же притащили лёгкую лестницу, и стараясь не шуметь, опустили её с частокола на землю. Бурый, опасливо перевалив верх забора, полез... И не думайте, цокнула про себя Дара, чтоб вас отпустила пропушиловка, щаз! Сняв с ремня крестолук, она замахнулась им, и когда бурый слез достаточно низко, бросила за песчаную кучу подальше от забора; избавившись от балласта, белка обеими лапами разогнала косу и ударила по лапам бурого, так что тот сказал громкое "ААА" и грохнулся на землю. Не тормозя, Дара в два прыжка оказалась за песчаной кучей, тут же поставила перед собой щит и схватив крестолук, взвела его. На фоне неба над частоколом появились две фигуры, и она тут же всандалила стрелу в головную часть одной; в ответ стрелы тюкнули в песок рядом и фигуры убрались. Раненый как следует по ногам начал орать, но сотрапы не спешили его вытаскивать, так что через некоторое время Дара поняла, что сидеть так всю ночь и ждать выше её сил. Прикрываясь щитом на всякий случай, она вытянулась из-за насыпи, выбросила вперёд косу, и зацепив тушу, утянула в укрытие. Несмотря на отчаянные вопли из-за забора никто не высунулся, так что бурый оказался за кучей. Дара отвесила ему оплеуху, чтобы не царапался, и посмотрела на собственнолапно нанесённые раны по лапам: кожанные налапники были пробиты, как и сами ноги, которые были располосованы очень глубоко. Вздохнув, белка достала тряпку, которую использовали как узел для переноски, оторвала кусок и им перемотала раны на предмет того чтобы хотя бы остановить кровотечение. Вот тупость, подумала она, резануть по ногам и через пол-килоцока перевязывать! Но оставить бурого дохнуть от потери крови она никак не могла, да и кроме того ей было гораздо лучше, чтобы бурый лежал тихо, а не орал. После того как белка ухитрилась вытащить фляжку с водой, размешать там порошок соответствующей травы и влить в пасть грызуна, дело пошло лучше, так как раненый отключился и более не отвлекал. Впрочем особо отвлекать было не от чего, за частоколом сидели тихо, видимо решив что вокруг полно грызей. Сидючи в укрытии, Дара раздумывала над тем, куда девать подранка и как дальше выковыривать засевших из форта. Над ночным полем плыли неплотные куски тумана, просвеченные лунным светом, и надрывались какие-то птицы.
...
С утра, едва засерел на востоке рассвет, отряд начал собираться со стоянки. С такого ранья стояла жуткая сырость и холод чувствовался куда сильнее, чем ночью, но сотник поднимал бойцов пинками, потому как был приказ срочно дойти до форта. Перед последним переходом бурые остановились на границе леса – севернее простирались поля, заросшие кустами и травами. Впереди, скрытый туманом, вздымался Лес – тёмный и совершенно непонятный для бурых, привыкших к жизни в деревнях и городищах. Перед входом на лесную дорогу понукать солдат не требовалось – они сами собирались в комки нервов, скучиваясь и вцепляясь намертво в оружие. Под лапами, обутыми в кожанные чуни, хлюпала мокрая почва; растянувшись в колонну, отряд двигался по дороге, той самой что была проложена к форту Пень.
– Какого рожна этот форт пихнули в такую даль, – бурчало грызо, – Нужен уголь, так вот он, вокруг.
– Верховный верховняк знает, что делает! – наставительно чирикнул десятник, – А твоё дело исполнять, и будут тебе орехи обетованные.
– Ога. Только вот что-то исполняю, исполняю, а орехов кукиш.
– Не за одни орехи работаем, грызо. А то будем как эти вон, – десятник махнул на лес.
– Ога, – не унимался грызун, – Живут в своём лесу, орехов жрут сколько влезет, работают когда хотят... ужас, просто.
– Только вот это они от нас прячутся, а не мы от них, – встрял ещё один.
– Ога. Прячутся, просто страх. Сколько всего вы там не досчитались?
– Замолчи нахвост, Резо. Хватит пороть чушь, эти дикари ни на что не способны!
– Фф... боюсь быть неоригинальным, но опять "ога", – показал вперёд Резо.
– Оо, шелушише!! Что сдесь произошло?!
Отряд просто достиг того места, где колонна из форта напоролась на "грабли". Истоптанная трава и размешанная в грязь дорога, разбитые в щепки телеги, и валяющиеся повсюду огромные, неподъёмные деревянные колоды, некоторые из которых оставили борозды при падении. Трупешник шняжеского представителя в синей накидке валялся сдесь же, частично в луже; рядом была разорванная сумка с содержимым, и даже стальной меч валялся в грязи. Дальше по дороге обнаружились ещё несколько дохлых туловищ, которые судя по всему убило ударами колод. Создавалось прямое впечатление, что некая сила швыряла эти огромные куски на колонну с небеличьей силой... так оно и было, но канаты пропушиловцы убрали, оставив бурых шептаться насчёт "магии". Резо подзакатил глаза, прохаживаясь вдоль обломков телег и росыпей угля – вот остолопы! Сам он даже не знал точно, каким образом кишиммарцы нанесли такой удар, но прекрасно понимал что магия тут ни при чём. Точнее, то что называли магией шняжеские, было в головах грызей.
– Оо!!..Оо!!.. – тряс башкой командир отряда.
– Ога, – сказал своё Резо, – Но заметьте вот что, сотник... Пфф... Разрешите обратиться?
– А? Да, – заметил его сотник, – Чяво?
– Сдесь всего семь трупов, – сказал грызь, едва не усмехнувшись, – И остатки четырёх тяжёлых телег.
– И что?! – рявкнул тот.
– То, что весь отряд был гораздо больше чем семеро. Значит они скорее всего ушли к форту.
– Почему именно к форту?
– Потому что вокруг лес, а если к Верхнесвистску – мы бы их встретили.
– Значит так, умник, – сухо сказал сотник, – Берёшь двоих бойцов и на разведку к форту.
Резо старательно изобразил испуг.
– А если всё пройдёт нормально?
– Назначу десятником. Пшёл, – отмахнулся тот.
Отойдя от отряда, занимавшегося осмотром места разгрома для установления очевидных вещей, Резо задумался – допустим, вырваться из толпы удалось. Но успеет ли он объяснить кишиммарцам, что бывал в Пропушилово, что всё знает? Впрочем, как он знал, они чаще ловят, чем режут. И действительно, подумал он, куда делись все остальные из угольного обоза?
Не так уж далеко после места погрома дорога переходила речку по мосту из брёвен, а затем начиналось поле, оставшееся после вырубки. Высоко в гору, как казалось отсюда, торчал частокол форта с опущенной лестницей, но никого не было видно. Осторожничая, бурые слегка пригибась за кусты прошли по дороге и поднялись по лестнице – едва первый залез наверх, в его щит воткнулась стрела.
– Эй, тупицы, свои!! – заорал он.
– Шелуха!...
Стрела со свистом пролетела недалеко от шеи Резо и грохнула в забор.
– Лесные! Наверх, быстро!
Как выяснилось, в форте остались только трое, а ещё один был убит ночью. Зашуганные, с красными от недосыпания глазами, они сидели в постоянном страхе и теперь совершенно расслабились, увидев "подкрепление". Узнав про обстрел из требучета, Резо быстренько сообразил, что кишиммарцы не хотели жечь форт. Но они и не знали, что к нему движется отряд в сотню рыл...
– Теперь только наших дождаться! – бросил в грязь копьё бурый.
– Если будешь так делать – не дождёшься, – рыкнул Резо, – Поднять оружие! Болваны, глазом не моргнёте как утащат! Распределиться по площадкам!
– Слуушаюсь, – без особого энтузиазма потащились бойцы.
– У вас есть масло? – спросил фортского Резо.
– Зачем?
– Отвечать на вопрос, боец!
– Да, там вон в погребе два бочонка. Но мы их держали подальше от дров...
– Молодец. Марш на позицию!
Убедившись, что бурые действительно заняли площадки для стрельбы, Резо прямиком пошёл в погреб, выкатил бочонок и пинками загнал его в постройку, где лежали штабели поленьев. Грызь ножом отколупнул пробку и масло хлынуло на дрова. Он ещё покатал бочонок по сараю, залив всё, после чего поджёг трут и швырнул его на край лужи. Яркое красное пламя быстро покрывало разлитое масло, повалил густой едкий дым, но Резо всё ещё стоял в сарае. Как он и предполагал, в дверь начали ломиться.
– Аа!! Откройте, горю!! – заорал он, держа запор изнутри.
– Отойди!
На дверь обрушился топор, выбивший жерди и покосивший её. Пока ломали дверь, пламя поднялось настолько, что действительно подпалило Резо хвост; когда дверь открыли, в сарай хлынул воздух, и огонь полыхнул ещё ярче. Затрещали деревянные стены и потолок.
– Какого?!?! – был резонный вопрос.
– Удираем! – крикнул Резо, удирая.
Прежде чем прозвучал ответ, он уже взлетел по лестнице и скатившись вниз, задал стрекача через поле к ближайшей опушке. Перепрыгнув кусты, он вдруг увидел сбоку рыжего грызя в маскировочном плаще, потом свет померк перед глазами...
...
Хем подполз к Даре, лежавшей за песчаной кучкой с крестолуком наготове.
– Уже надыбала? – кивнул он назад, – Ну ловка.
– Сильно подранок, – мотнула ухом она, – Тут сейчас ещё трое туда зашли!
– Ыых... Только что?
– Пол-килоцока назад. Далеко села, промазала...
– С ними ещё кто-то ожидается? – уточнил Хем.
– Хм. Судя по тому что при них не было ни единой сумки, да, – припомнила Дара, – Ой, смотри!
Из-за частокола стал вырываться чёрный дым – всё сильнее и сильнее, пока не попёр столбом. По лестнице скатился бурый и рванул прямо к грызям – ещё несколько, вылезшие следом, махали ему лапами и орали, но он не слушал. Хем кивнул и отполз в кусты, а Дара осталась наблюдать. Бурый с разбегу влетел в заросли, после чего там разом всё стихло и Хем сделал отцок. А наблюдать было за чем: весьма массивная коробка форта разгоралась на глазах, огромные языки пламени поднимались всё выше и выше, валил дымище и стал слышен треск дерева. Белка настолько загляделась на это, что не сразу заметила как из низины реки появились ещё бурые, причём они выползали, как муравьи, всё больше и больше. Дара насчитала два десятка и бросила это занятие; ещё полюбовавшись на костёр, она скрылась в кустах.
– Что-то пытается объяснить, – цокнул Хем, кивнув на бурого, – Не зря же он побежал к нам, а не к своим. Только не понятно нипуха.
– Позже, – отмахнулась Дара, – Там бурых – всё шняжество целиком. Хватаем подранка и утекаем!
Бурый, которому только смотали лапы, жесты понял и стал помогать – частично он тащил подранка на себе, а когда выдыхался, грызи менялись. Даже через ветки крон на фоне неба был виден столб дыма от полыхающего форта.
Только наутро грызи встретили своих, всё из того же отряда Чиса, и опять нагрузили их огрызком. При внимательном изучении вопроса стало ясно, что подранок останется вообще без ног, но всё же возможно выживет. Кроме того, знавшие бурский язык просветили, что грызь Резо был неплохо известен в Пропушилово, так как перебегал от шняжников ещё давно, много изучал жизнь "лесных" и активно включился в подрывную деятельность против зловредной системы. Учитывая то, что он спалил форт, ему было решено поверить нацок и лапы оказались развязаны. После всех этих маневров у грызей осталось немного Дури, так что они сочли за лучшее несколько дней отдохнуть просто в лесу, покормиться свежими грибами и прочими приятностями. Произведя основательный самопрокорм, грызи отвалились на песчаный бережок очередной речушки, под нависающие деревья и шёлковую травищу в рост сквира. Правда Хем не мог не заметить, что Дара чем-то обеспокоена. Она сидела на песке, обхватив колени лапами, и выглядела как-то невесело.
– Что такое, моя погрызушечка? – ласково цокнул Хем, потеревшись об неё.
– Я, так, – обняла его белка, – Задумалась, Хем. Этот грызун из бурых... Я же оставила его без ног. Это похуже, чем убить.
– Сам виноват, – пожал плечами Хем, – И ты всё сделала правильно.
– Может быть и, – шмыгнула носом Дара, – Но у меня очень противные чувства от этого. Мало того что у меня никогда не будет бельчат, так ещё и я убиваю...
Она всхлипнула, уткнувшись носом в пушнину.
– Когда я видела этих маленьких грызунчиков, у меня... как кость в горле, – Дара смахнула слёзы, – Слушай, Хем. Может ведь быть так, что их семью не найдут?
– Тех бельчат? Да, может быть. Видимо их утащили далеко с юга.
– Вот. Я подумала, может потом... мы бы взяли их себе? – Дара осторожно глянула на согрызуна, – Ведь всё равно кому-то надо будет их взять.
– Да и хорошая мысль, Дарочка! – потрепал её по ушам Хем, – Вот разгоним этих шняжников и поцокаем об этом более предметно. К тому же пока ещё неизвестно, найдут ли семью.
– Я имела ввиду даже в общем, может не именно этих, – цокнула Дара, – Меня же тоже нашли в лесу.
– Так и сделаем, – заверил Хем.
Пока же в котелках булькала Каша именно о разгоне. Весьма скоро грызи наткнулись на одного, как цокалось, препестора, каковой ходил по цокалищам и околоткам, расцокивал о Каше и лучше других знал, что где делается. На вопрос о том, чем можно посодействовать, у него были ответы.
– Вот, слушайте, – грызь развернул кусок бересты с картой, – Это Шестая речка. Она плюх-плюх отсюда, с взгорья перед Сизым хребтом, вот сюда и сдесь пересекает одну из дорог. На взгорье есть околоток, куда иногда собираются грызи, живущие по этой реке, выкапывать медные и оловянные камни. С гор камни обычно спускают на санях зимой, в лес где много дров. Там их переплавляют в металл. А вот тащить металл через леса где нет дороги – не самое приятное занятие...
– Бронза тяжела конечно, – цокнула Дара, – Но её не бывает много.
– Бывает, – заверил грызь, – Чтобы надёжно скрепить один бронеящик, нужно почти сто пудов бронзы. Как цокают тамошние горняки, у них много заныкано, и они готовы пустить этот запас на постройку бронеящиков. Но его нужно доставить до места, которое вот тут – цокалище Зарянное, сюда стаскивают материалы со всей Кишиммары.
– И думаю у тебя есть идеи, как это сделать.
– А то. Местные пользуются разборными лодками, как они их называют "лайками"...
– Поч ла?
– Потому что непривычный грызун долго лается, сев в такую, – пояснил препестор, – Они сделаны из тонких жёрдочек и просмолённой ткани. В разобранном виде два грызя легко могут унести лайку длиной семь шагов, в каковую немудрено нагрузить пудов триста. Но местные обычно делают один-два рейса в год, им ещё орехи собирать и тому подобное. Сдесь вы и могли бы помочь, грызо. Задачка конечно не из лёгких, почти триста килошагов вверх по Шестой... зато потом быстро вниз!
– Пожалуй, это верная ботва, – цокнул Хем, – А?
– Ы, – кивнула Дара, – Дай срисовать карту, грызо.
...
– Твоего пня!! Как на этом вообще можно плавать?!
Хем чуть не пнул лодку ногой, но вовремя сообразил что таким образом он просто пробьёт обшивку. Дара фыркнула и продолжила выжимать хвост после очередного купания в пруду, где грызи учились управляться с "лайкой". Сия конструкция, длиной как и предупреждали семь с пухом шагов, представляла из себя лишь три штуки весьма тоненькие деревянные трубки – это было похоже на стебли травы, только очень крупной. Трубки соединялись плотными деревянными вставками и вместе с дугами из еловых веток составляли собственно весь каркас; для прочности он был стянут верёвками. Этот тщедушный скелет обтягивался не менее эфемерной обшивкой в виде весьма тонкой ткани, которая не вызывала доверия в смысле удержания на воде. Собственно, цокни кто что на эти жёрдочки можно сесть и не раздавить их, Хем бы хорошо посмеялся. Однако так как он привык верить своим глазам, то не забывал про демонстрацию, учинённую грызуньей Мшарой – белка ухитрялась забраться в лайку и плавать на ней по пруду с такой скоростью, что пух захватывало. Более того, она повесила на плечи рюкзак, дабы сравняться по весу с Хемом, и повторила свои маневры. После этого вопроса о том, возможно ли это, не возникало, и грызи усиленно тренировались. Хуже того, им предстояло освоить сборку лодки, так как тащить её вверх по течению в собранном виде – невозможное самоиздевательство. Как и уцокивалось ранее, трубчатый каркас весил достаточно, чтобы его утащил один грызь, и столько же – обшивка. При этом оба этих грызя могли ещё взять с собой некоторый необходимый запас корма на дорогу. В лайку же помещались и грызи, и оставалось ещё полно места и грузоподъёмности – с двумя гребцами лодка сидела в воде еле-еле. Это, особенно при отсутствии опыта, оборачивалось купанием, зато сопротивления движению практически не наблюдалось – плавсредство летело по поверхности с шуршанием разрезаемой воды и разогнаться можно было очень прилично.
Первый же косяк, встречавший всякого решившего залезть в лайку, заключался в том что следовало заскочить туда и моментально поймать равновесие; не зная как его, равновесие, держать, нельзя было и выполнить эту операцию. Посему для старта в нормальных спокойных условиях использовали пологую песчаную отмель, сажая лодку на дно таким образом, чтобы не сломать каркас при залезании. Залезая, грызь должен был попасть лапами на узкие ступеньки, а сидеть предстояло вообще в сетке из верёвок. Впрочем, сетка отличалась кое-каким удобством, иначе не высидеть в ней целый день. Сумки и основной груз обычно привязывали на петли между основными несущими трубками, потому как на дне им просто не на чем было бы держаться. Вдобавок к этому в набор пловца на лайке всегда входил черпак, которым выливали воду, собиравшуюся на дне – текло как через швы, так и просто через просмолённую ткань. И всё-таки другого способа доставить триста пудов груза вниз по реке трудно было представить; плот пришлось бы каждый раз сооружать новый, к тому же его мягко цокая непросто протаскивать через заводи и всякие препядствия. Лёгкая и маневренная лайка проходила все эти препоны свободно, боясь более всего ударов от камней и коряг – распороть хрупкую обшивку ничего не стоило, как и разбить каркас о камень. Хем и Дара практически купили лодку, отдав владелице десять кабанов Добра. На самом деле это была лишь страховка на случай, если они разобьют плавсредство... и случай казался вероятен. Это заставляло поёжиться, но грызи вспоминали обезов, вспоминали форт и решали, что осилят.
В качестве вёсел использовались также лёгкие прочные трубки с лопастями на концах, которые при необходимости можно пустить на ремонт каркаса – отталкиваться от воды ими слишком сильно не получалось, зато можно было махать быстро, не боясь устать. Грызи, разровняв отмель, освоили посадку в лодку хотя бы с неё, проплывали несколько кругов по пруду и снова вылезали.
– Ну, кажется норм? – цокнула Дара, в очередной раз обтрясая воду с лапок.
– Вроде бы, – почесал за ухом Хем, – Ещё пару раз и цок.
– Уффч, снова по гусям... напуха?
– На повороте чуть не кувырнулись, а сдесь пруд, а не река.
После того как грызям удалось уже без никакой опаски залезать в лодку и нарезать круги по пруду, из Мшары были вытрясены слова про то, как управлять лодкой на крутых поворотах реки и как пользоваться клеем для уплотнения швов. Впринципе, чехол лодки конечно не разбирали и несли целиком, но всё равно после того как его помнёшь, лучше лишний раз пройтись по швам. Потратив на это погрызище ещё один день, грызи наконец упаковали лодку в разобранном виде и отправились вверх по течению Шестой. Никак нельзя цокнуть, что лес тут был совсем проходной, то и дело попадался бурелом, заросли низких ёлок, болотца и прочие прелести; оно было и понятно, населения в этих местах отнюдь не густилось, если не цокнуть что его вообще не было. Река текла довольно ровно, что радовало – вдобавок ко всему обходить петли русла не хотелось. Хотя дело заворачивало на осень, что читалось как по ночным холодам, так и по зрелым ягодам на кустах рябины, листва ещё вся висела зелёная, и после полудня солнце начинало пытаться припекать. Конечно, грызи были довольны возможностью так пройтись, и даже не особо обращали внимание на громоздкие тюки с частями лодки, повешенные за спину. Чириканье птиц, похрюкивание кабанов в канавах, тёплый ветерок и поблёскивание ряби на прозрачной речной воде придавали им сил, казалось, больше чем корм. Впрочем не забывая и о корме, они то и дело набирали грибов, ягод, а то и орехов; в одном месте встретились залежи дикой моркови, в которых караулила Жаба – едва удалось вырваться. Казалось, местность совершенно ровная, но если забраться на возвышение, прекрасно видно что река течёт таки вниз.
Не особенно спеша, двое ухлопали десять дней на подъём к взгорью – собственно, можно было собрать лодку на том участке, где река текла спокойно, и дать вёслами против течения, но они побоялись лишний раз напрягать тщедушную конструкцию. Судя по оставленным площадкам для костра, довольно свежим, впереди них шли ещё грызи. Это наблюдение оказалось верным, ибо навстречу по реке попалась сначала одна, потом ещё две лодки-лайки. Вылезать для подробного обцокивания грызи не стали, но заметив ходоков, приняли к берегу и отцокались, что впереди всё чисто и никаких препон возникнуть не должно. Урлюлю, подумали Хем и Дара, поправляя на спинах уже поднадоевшие тюки.
Погрызище, где плавили бронзу, находилось аккурат перед началом крутого подъёма в горы – сдесь было аж пять небольших речек во все стороны, по которым можно сплавить дрова для печи. Само погрызище, представлявшее из себя несколько ям с кирпичными печами да навесов, нынче почти пустовало, околачивался только один грызь, потихоньку подтаскивавший брёвна. Его присутствие было полезно для того, чтобы показать где бронза – всё же она не лежала на видном месте, а от гуся подальше была заныкана. Грызун провёл ходоков к огромной ёлке, разгрёб мох и открыв крышку погреба, стал выкидывать на траву длинные полоски бронзы.
– Пух ты мой!! – округлила глаза Дара, – Откуда столько?!
– Запасливые зверьки, – пояснил грызь, – Тем более, посмотри на кучу одинаковых слитков. Отлично лежат! А если отлично лежат, то и просят к себе ещё.
