Текст книги "Личная (не)приятность темного магистра (СИ)"

Автор книги: Мара Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

8

Библиотека, по моему мнению, самое удивительное место в академии. Меня всегда, а бывала я здесь довольно часто, охватывало чувство, близкое к благоговению, когда я входила под крону-крышу.

То ли дерево выросло внутри здания, то ли само здание строили вокруг, или мастера природной магии создали это чудо целиком. Недаром напротив библиотеки – теплица с множеством обычных и волшебных растений.

Всё было буквально пропитано магией, и именно она не давала осадкам попадать внутрь, но пропускала просеянный сквозь ветви и листья свет. Осенью – тягучий золотой, зимой – перламутрово-голубой и серебряный, летом – приглушенно-изумрудный, весной – лучисто-зеленый. А когда темнело, зажигались магические светильники.

Так было на верхнем этаже, под крышей, в зале для отдыха. Внизу царила совсем другая атмосфера.

По лестнице, ведущей на второй этаж и огибающей спиралью огромный ствол, и по веткам-мостикам, ведущим в сектора разных видов магии, сновали адепты. Для каждого факультета – свой сектор, и туда не пропустит «чужих». С мостика открывается потрясающий вид на первый этаж.

На первом – книги по общим дисциплинам. Здесь же читальный зал и отдельные кабинки для занятий, если нужно применять магию. Это в секторах – только кабинки и отдельный библиотекарь, который всё приносит. В общем зале тебе никто книгу не подаст, нужно идти за ней самому и самому искать место, где сесть.

Столы библиотекарей находились у подножия дерева и были похожи на торчащие из пола корни со спиленным верхом. Там, как всегда, топтались адепты.

Библиотека огромна, а стеллажи с книгами – настоящий лабиринт. Чтобы вместить всё нужное, здесь использовали заклинания для расширения пространства. Вероятность свернуть не туда велика, а на карточке, которую выдает библиотекарь, помимо отметок, где искать книгу, есть магическая стрелка, которая всегда указывает на центр библиотеки. Даже если уверен, что точно знаешь, что тебе нужно, и где и на какой полке это стоит, лучше подойти и взять карточку.

Что я и сделала, а теперь, ожидая своей очереди, глазела по сторонам и вверх, вспоминая о времени, проведенном здесь одной или с… Кажется, друзей у меня больше нет. А раз нет, значит, и друзьями не были.

Но зато наметились совершенно неожиданные приятели: эльф-некромант без эльфийских ушей и вечно спящий на ходу фейри-медиум.

Никогда особенно не дружила с ребятами, немного стеснялась и никогда толком не знала, о чем с ними можно говорить вне класса и что с ними вообще в принципе можно говорить о чем-то, кроме учебы. Но, как показал совместный завтрак, можно и даже весело.

Я хихикнула, припомнив историю появления на свет Эвила.

– Лерда, библиотека для серьезных занятий и учебы, хихикать идите с подружками. Ну? Так и будете стоять? Сле!..

– Мне, пожалуйста, полный Устав Академии с приложениями, – протараторила я.

Этот гном-библиотекарь случайно не брат привратника? Так и норовит поскорее от меня отделаться. Еще и бровями рыжими на меня шевелит, как рассерженный майский жук. Или опять форма виновата? Сегодня я отдала предпочтение короткому фиолетовому пиджаку, черной блузке с галстуком-бантом и юбке чуть ниже колена. Юбка в форме факультета прорицания короче. Мне первое время было неуютно, потому что в Аэдмасе приняты более строгие нормы для одежды. Женщины там почти не носят брюк, а юбки и платья длинные.

– Еще копир нужен. Разовый. Э-э-э, лучше многоразовый. Пожалуйста, – попросила я.

– На сколько копий? – обрадовался библиотекарь.

Многоразовые копиры – платные, но мой статус полного стипендиата позволял пользоваться этими артефактами без оплаты, нужно было только отметки в формуляре делать. Сейчас «жук» имя спросит, формуляр с пометкой стипендиата увидит и расстроится.

– На три копии, лерд. Айдин Адамина, второй, прори… темный факультет.

– Вижу, что не бабочковедение, – буркнул гном.

Расстроился. Наверное, им к жалованию добавляют, когда адепты пользуются платными услугами. Шлепнул отметку-печать на заднюю страничку моего читательского формуляра, вписал, что я буду брать Устав, и протянул карточку с кодом сектора, отдела, стеллажа и полки вместе с копиром – тонкую, похожую на книжную закладку, дощечку с гравировкой с одной стороны.

Далеко идти не пришлось. Отдел с книгами об академии был прямо передо мной, только дерево обойти. На полках стояли тома об истории создания, биографии выдающихся магов, преподававших здесь, об открытиях, сделанных в стенах академии, различного рода путеводители, сборники творчества адептов, посвященных любимому учебному заведению, и многое другое. А Устав лежал на отдельной тумбе, так что и место в читальном зале не понадобилось.

Я сразу открыла приложения и сделала копии. Просто кладешь копир в книгу как закладку в нужном месте, закрываешь, открываешь снова и забираешь странички. Если целый разворот не нужен – копир нужно класть поперек гравировкой к нужной странице.

Три копии я сделала на всякий случай. Вдруг испорчу, когда буду заполнять. И в раздел с исключительными правами заглянула тоже. Нашла там про перевод к темным. Повздыхала. Перечитала еще раз. Фраза «при наличии достаточных оснований» была помечена звездочкой, а сноска отправляла посмотреть примечания к общему положению о зачислении и переводе, где я удостоверилась, что декан Плест изложил всё более доступно и кратко: заполнить форму, подписать у декана факультета и подать прошение ректору. И раз уж я все равно собралась к нему идти…

С того места, где я стояла, в видимой мне части читального зала свободных столиков не было. Я покосилась по сторонам, нет ли поблизости никого из библиотекарей и их помощников, отодвинула талмуд с Уставом на краешек, пристроила копию формы и стала быстро заполнять вытащенной из сумки ручкой. Сумку с тетрадями и ручками я прихватила на всякий случай.

Привычка иметь под рукой что-нибудь, куда можно быстро записать, появилась после курса по спонтанным образам пред-видения. Именно так, через дефис. Не полноценное виде́ние, которое медиум получает только посредством контакта, а случайно пойманные образы. Их нужно было записывать, разбирать на практикуме и сдавать. После курса у нас двоих адептов из медиумов перевели к обычным прорицателям. Но это нормальный перевод, просто ребята не ту специализацию выбрали, а не так, как меня.

Всякие формальности вроде имени, факультетов, куда-откуда я заполнила быстро и зависла над строчкой, где нужно было указать причину. Как писать: «отсутствие достаточных оснований» или «отсутствие наличия достаточных оснований»? Второй вариант звучал глупо, но солидно, и я заполнила еще одну форму и теперь размышляла, которую подавать на подпись, тут меня и поймали.

– А что это вы тут делаете, а? – занудел, как комар, помощник библиотекаря. – Здесь нельзя пастой пачкать, для этого специально отведенное место есть! Что за беспощадный вандализм? Вы же испортите книгу!

Сходство с назойливым насекомым усиливалось полупрозрачными, быстро мельтешащими за спиной крылышками.

Сам помощник был довольно упитанный, поэтому крылья только чуть приподнимали туловище над полом, отчего казалось, что парень собирается танцевать балет. Ноги касались пола только заостренными мысками туфель. И еще не ясно, кто нарушает. Приличные фейри вообще свои крылья прячут. Это все равно что оборотни начнут с голыми торсами и шерстью наружу разгуливать.

– Я уже всё.

– Всё испортили? – едва не взвизгнул фейри.

– Уже ухожу.

Сложила свои листки в тетрадь, убрала ручку, поправила Устав на тумбе, подхватила карточку и основу копира, отнесла их к столу библиотекаря и сбежала подальше от слишком ретивого работника. Новенький, наверное. Энтузиазм еще не угас.

Теперь сложное – декан Мортравен. И любопытное – Триш.

9

Призрака, которой, по словам Эвила, нет хода с этажа и из общежития соответственно, сначала заметил Кир в корпусе прорицателей, а затем и я собственными глазами в полоске зеркала, когда выходила из библиотеки и мельком посмотрела, не осталось ли на лице следов от чернил. Когда входишь, зеркал в боковых панелях из-за освещения не видно, а когда выходишь – в них можно посмотреть, всё ли у тебя в порядке. Очень удобно. Многие адепты, выполняя задания, в задумчивости пачкают себя пастой.

– Хватит прятаться, – сказала я в никуда, сходя с кривой дорожки, затейливо огибающей клумбы за библиотекой, на прямую, ведущую к тринадцатому корпусу.

Раз болтающие непонятно с кем прорицатели никого не удивляют, вряд ли удивит адептка с темного, делающая то же самое. Но призрак не среагировала. Пришлось иначе. Остановилась, зашла за еще зеленое неизвестного вида разлапистое дерево, сложила пальцы в жесте концентрации и воззвала:

– Явись. Триштуар Занье.

– Бессердечная, – тут же проявившись в паре шагов от меня, заламывала руки дама. – Зачем так грубо?

– Как ты за мной увязалась и почему я тебя не услышала? – строго спросила я, игнорируя стенания.

– Ты первогодка-недоучка, а я… ты столько не живешь, сколько я неживая. О… Я такая старая… – брови призрака поползли вверх, собираясь домиком, из глаз хлынуло.

– Прекрати. Я спросила, как ты вышла, если заперта на этаже.

– Ой, ну брось, – тут же подобрала нитки слез Триш. – Да просто положила в кармашек пиджака свой платочек. Так и знала, что не догадаешься с собой меня позвать.

– Я могла надеть другой пиджак.

– У меня много платочков, – дама приподняла полупрозрачную руку, и за собранными щепотью пальцами из массы, составляющей подол платья, вслед за рукой потянулась вереница связанных за уголки полупрозрачных платочков. С монограммами, кружевные, обычные, большие, маленькие… Рука все тянулась, делаясь непропорционально тонкой и длинной, а платочки не заканчивались и, поручусь, все были разными. – Видишь? На все твои карманы хватит и еще останется.

– Да зачем?

– Мне так ску-у-у-учно сидеть в шкафу-у-у. Каждый день, год за годом, ничего кроме этого жутко унылого шкафа. Совсем никуда-а-а не вы-ы-ы-ы…

Слёзы лились, Триш отцепляла платочек от вереницы, промакивала уголок глаза, правого, где набухала фасолина слезы, и выбрасывала. Использованный платок, покачиваясь, как опавший лист, опускался вниз и втягивался в край подола туманной струйкой. Набухала еще фасолина, и действие повторялось.

Цирк какой-то…

Я махнула рукой, отгоняя дымку перед глазами, и пошла дальше.

Триш издала душераздирающий стон навсегда брошенной, потом проявилась рядом и заскользила, пропуская сквозь призрачное платье случающиеся по пути невысокие фонари и остриженные в форме шаров кусты. От фонарей она икала, от кустов хихикала, будто ей щекотно было.

Ближе к зданию факультета стали попадаться собратья по теперешнему цвету магии. Вчера я не разглядывала сокурсников и на всякий случай приветственно улыбалась всем без разбора. Адепты вздрагивали и жались к краю дорожки, а то и вовсе обходили по газону на всякий случай, как чумную. Кажется, приветствия тут не приветствуются.

Сделала угрюмое лицо. Еще не хватало, чтобы и темные вслед бывшими одногруппниками шарахаться начали. Одна не выживу. А выжить нужно, хотя бы до встречи с ректором.

Тринадцатый корпус был передо мной. Лепнина, горгульи и какие-то другие хари с зубами и шипами в нелогичных местах. Вчера было не до изучения архитектурных изысков: дождь, сумерки, освещение не очень, будто они тут свечи вместо магических шаров жгут и экономят. А при свете дня здание выглядело не так и зловеще, как мне показалось сначала.

– Исчезни, – попросила я вздыхающую за спиной Триш и вошла.

Однако… Будто совсем другой корпус. Как всё меняет солнечный свет. Но таблички были те же, и расположение лестниц, и большой магический экран с расписанием и объявлениями. Сновали туда-сюда по лестницам или беседовали небольшими группками в холле и на балконе адепты. Большинство в темном. Но встречались желтые пиджаки целителей, бирюзовые боевиков и даже розовые стихийников. Преподаватели выделялись тем, что носили длинные мантии. Темные, конечно же.

А живое зеркало прикидывалось обычным. В целях безопасности, наверное, чтобы адепты других факультетов случайно не попали куда-нибудь, где им быть не только не нужно, но и опасно. Я полюбовалась собой, не без удовольствия отметила, что мне, оказывается, идет фиолетовый, поправила волосы и не удержалась, обошла зеркало.

За массивной рамой, которую подпирали будто проросшие из пола корни из черного стекла, обнаружилась еще одна лестница, ведущая на нижний уровень. Все ступеньки были серыми с вкраплением темной крошки, а две нижние – наоборот, черные с серым. Лестница была освещена и тоже не безлюдна. Вот так штука. Так и тянуло спуститься вниз, но до обеда оставалось мало времени, а мне еще с деканом беседовать.

Следуя табличке-указателю, поднялась по левой лестнице. Передо мной оказался вход в актовый зал, значит, к декану снова налево, потому что с правой стороны, согласно указателям внизу, – факультетские кафедры.

Эта часть коридора была пуста. За немногочисленными дверями ощущалась какая-то деятельность. Наверное, здесь тоже заклятиями расширяли пространство, потому что к двери с крупной металлической табличкой «Приемная» я шла целую вечность.

Постучала, толкнула дверь. Секретарский стол выглядел обитаемым, но был пуст. Светило сквозь прозрачные занавески в два высоких окна солнце, в простенке между окнами позади стола висел герб академии и очень старый, судя по технике исполнения, план. Вдоль стен стояли шкафы-витрины со стеклянными дверцами. Пол был начищен так, что ступить страшно, как на слегка подтаявший поверху лед: того и гляди ноги разъедутся.

Я кашлянула. Скрипнуло приоткрытое окно, ветер вздохнул занавеской, я помялась еще с полминуты и решительно направилась к двери, подписанной «Декан».

Это было неожиданно. Во-первых, я была уверена, что в кабинете декана – декан. Во-вторых, не декан находился в кабинете в такой позе и в таком виде, будто был у себя дома. Развалился в кресле, расстегнув форменный жилет совсем, а рубашку на две трети. Несколько амулетов на цепочках разной длины лежали на груди мужчины и чуть приподнимались от неспешного дыхания, мантия свисала с подлокотника на пол. Единственное в кабинете окно было прикрыто тяжелыми темно-лиловыми шторами, свечи горели, и в кабинете от них было душновато, пахло странно и на виски давило. Как и неприятный тяжелый взгляд исподлобья.

– А… Де… Ку… Э… Доброе утро, куратор.

10

– Вы вспомнили, как пользоваться речью? Удивительно. – Мужчина закинул ногу на ногу и даже не попытался привести одежду в порядок. – Что вам от меня надо?

– От вас – ничего. Я не к вам пришла, а к декану Мортравену. Он здесь?

– Как видите, – и так дернул кистью, будто предлагал проверить, не прячется ли декан в шкафу, таком же массивном, как тот, что стоит у меня в комнате. Наверняка такой тип не только свои шкафы скелетами набил, но и в чужие по парочке насовал.

Я старалась быть вежливой и говорить нейтрально, но выходило не очень. Сложно вести себя прилично, когда собеседник настолько к тебе не расположен, слова цедит, будто одолжение делает, а я должна радоваться уже тому, что на меня вообще реагируют.

– Могу я узнать, когда он будет? – сделала я очередное усилие.

– Во второй половине дня, ближе к вечеру. Может быть. Что вам нужно от него?

– Не ваше де…

Я всё же успела замолчать до того, как яма, в которую меня мысленно закапывал куратор, стала настолько глубокой, что без лестницы не выбраться. А неприятный преподаватель даже не скрывал разочарования, что не случилось повода наказать меня за грубость, впрочем…

– За хамство преподавателям здесь наказывают.

– Я ничего не сказала.

– Но собирались, – губы Витравена растянулись в улыбке, в темных зрачках зажглось по огоньку, как у оборотня, а сам он отклеился от спинки кресла и чуть подался вперед. Рубашка разошлась еще сильнее, гроздь амулетов, каждый на своей цепочке, качнулась и брякнула о край стола.

Язычки свечей вздрогнули, запах будто стал сильнее, а в кабинете сделалось ощутимо жарче. Или это мне на воздух пора?

– Спасибо за предостережение, куратор, я зайду позже, – с трудом поборов желание облизать пересохшие губы, сказала я и поторопилась выйти.

Хотелось как можно скорее отгородиться от взгляда, улыбочки, кулонов, поскребывающих по краю стола, и остальных зрелищ хотя бы дверью. Двумя. И коридором с лестницей. И вообще не видеть как можно дольше. Но тут уже ничего не сделать. В расписании имелось несколько дисциплин, которые вел куратор – заметила на информационной доске, когда шла к лестнице. Там как раз кто-то сверялся, увеличил часть общей таблицы, проведя пальцем по интересующей строке.

Но только моя рука легла на ручку двери…

– Айдин.

Я дернулась и застыла, будто меня к полу приморозили. Случалось. Стихийники – те еще шутники, особенно в общежитии, где шанс попасться во время шалости на глаза преподавателю в разы меньше, чем в учебном корпусе.

– Айдин, – повторил Витравен, и я обернулась, но дверную ручку из рук не выпустила. – Без шансов.

Он все еще улыбался, чуть-чуть.

– Что вы имеете в виду, куратор?

– Ваше прошение о переводе. Какую причину вы указали? Отсутствие достаточных оснований? Исключительное право на то и исключительное, Айдин, а тьма не игрушки.

– Я не… не темная.

– Неужели? Уверены? Я не могу показать вам ваше личное дело, но поверьте на слово, основания для перевода были. За вами наблюдали весь год. За всеми медиумами наблюдают. Вы прокололись на экзамене.

– Я блестяще сдала экзамены, лерд Витравен.

– Точно. Особенно экзамен по контактам с бестелесными сущностями. Один нюанс, Айдин. Вы не просто вступили в контакт с уже обитающим на нашем плане бесом, вы призвали из небытия тень. Разницу улавливаете? Нет? – Он будто издевался. – У вас в расписании есть занятия программы первого курса, по которым вам нужно будет сдать зачеты, так что скоро поймете, если по какой-то причине прохлопали этот момент во время одной из лекций по «Цветам магии».

Я понимала разницу между обычным бесом и тенью, потому что всегда исправно посещала занятия и была внимательна и усердна, но решила, что мои возражения лишь позабавят и вызовут новые насмешки.

– Благодарю за информацию, куратор, я зайду позже, когда здесь будет декан Мортравен, – сказала и потянула дверь на себя.

На сей раз он дал мне ступить на порог прежде, чем окликнуть, и снова то же чувство: ноги будто прилипли к полу.

– Айдин. Уберите волосы. Сейчас. – Насладился моим недоумением и добавил: – Возьмите ваши волосы и поднимите, как если бы собирались сделать пучок.

Наверное, не будь я так изумлена странной просьбой, больше похожей на приказ, просто вышла бы за дверь, но руки уже делали, что велено.

– Выше, Айдин, как носят благородные лерды. Вы же не простолюдинка, – продолжал командовать куратор.

Собранные волосы едва помещались в одной руке. Я не зря гордилась своим ярким солнечным богатством, которое отчего-то так неприятно Витравену.

– По-прежнему ужасно.

– Я не понимаю, – в замешательстве сказала я и опустила руку. Рыжие пряди, которые я перед выходом тщательно расчесала, приподняла у висков и закрепила заколками, рассыпались по плечам.

– Подумал, вдруг вы будете меньше меня раздражать, если прижмете этот рыжий беспредел шпильками. Но вам не везет. Кстати, брюки идут вам больше.

– Что? Почему? – А я уж думала, что лимит изумления на сегодня исчерпан.

– Так вы хотя бы приблизительно похожи на женщину, а не на цыпленка с тощими щиколотками, – ответил мужчина.

У меня, кажется, даже колени покраснели, не говоря уже о лице, а уши ощущались, как два раскаленных угля.

Что происходит? Преподавателя должна интересовать успеваемость, а не… щиколотки. Какое ему вообще дело до моих ног в брюках или без, волос и происхождения? Разве правило о равных правах всех адептов в академии, независимо от статуса за ее стенами, упразднили? Или это был способ дать мне понять, что обо мне всё-всё известно?

А что касается перевода, я не отступлюсь, пока не поговорю с ректором Асмардом. Подписать прошение у Мортравена можно и после занятия. Да, так даже лучше будет. Не придется снова идти в кабинет, рискуя столкнуться с куратором один на один.

11

Время было еще даже не обеденное, но я чувствовала себя так, словно целый день прошел. Толку особого нет, зато впечатлений выше головы. А еще занятия, которые закончатся только к полуночи: три лекции и практика.

Поздним и даже ночным занятиям я не особенно удивилась. На первом курсе у нашей группы были ночные уроки по астрологии, а у других групп с прорицания – семинары и практикумы далеко за полночь. Только на следующий день всем давали отдохнуть и уроки не начинались с утра, а у меня – да. Те самые дополнительные занятия с группой первого курса. Жаль, на индивидуальной табличке с расписанием напротив лекции не было подписано фамилии преподавателя. Можно было посмотреть на большом расписании в холле факультета, но я так торопилась сбежать подальше от Витравена, что, выскочив из кабинета и приемной, мячиком скатилась по лестнице вниз и выбежала наружу, с облегчением оставив за спиной здание с горгульями.

Свежий ветер, не слишком холодный, приятно обдувал полыхающее лицо. Я шла к столовой и время от времени проверяла, хорошо ли волосы прикрывают мои малиновые уши. Сумка хлопала по бедру, а моя рука сжимала ремешок так, словно это была шея… Все усилия ветра остудить щеки пошли прахом. Я так отчетливо увидела свои руки, обвивающие шею куратора Витравена, а его самого, с закрытыми глазами склонившегося к моему лицу, что меня не только заново в краску бросило, пришлось срочно искать, куда присесть.

Как все рыжеволосые я легко краснела, но была достаточно уравновешена, чтобы это не было проблемой, а те немногочисленные кавалеры, которым доводилось провожать меня к дому или до крыльца общежития, считали щечки, розовеющие от комплиментов и поцелуев на прощание, милыми. Но то, что происходило сейчас – натуральный пожар. Лишь бы отпустило поскорее, или начинать опасаться, что буду птицей-малиновкой всякий раз, как куратор посмотрит в мою сторону.

Присела я не слишком удачно. Ветер поддувал и бросал на лицо волнистые пряди. Пришлось заплести косу, свернуть на затылке и прижать снятыми заколками. В процессе я вспыхивала еще дважды, сначала вспомнив взгляд Витравена в тот момент, когда приподняла волосы по его просьбе, затем глядя на свои щиколотки в тонких темных чулках.

– Это пламя победы или поражения? – подражая завыванию сквозняка в пустом коридоре заброшенного замка, пропела Триш.

В воздухе над скамейкой медленно проступали очертания, будто кто-то невидимый рисовал женский силуэт в вуали красками из тумана и рассеянного лунного света.

– А тебе будто повод нужен попричитать?

– Для любимого дела повод не нужен. Так что было?

– А ты не видела?

– Я, может, и неживая, но пока в своем уме, чтобы лезть в кабинет к декану темного факультета без призыва. Подписал? Куратор?

– Откуда знаешь, что там Витравен был?

– Я, может, и неживая… Ладно, – закатила глаза призрак, среагировав на мой гневный взор, тут же плаксиво скривилась и хныкнула. – Ну прости-и-и, прости, что не сказала.

– Что? – не выдержав, рявкнула я. Замешательство, густо сдобренное смущением, сменялось раздражением, и это новое состояние мне нравилось больше, чем предыдущее.

– Что бесполезно искать декана в кабинете факультета раньше трех, а то и четырех часов дня. Как настоящий некромаг он предпочитает темное время суток для бодрствования. Хочешь застать его именно в кабинете – нужно идти туда около двух ночи, когда заканчивается практика у старших курсов. В дневное время делами факультета заведует Витравен, и его подпись на документах, за редким исключением, имеет ту же силу.

Я задохнулась от возмущения. Ведь сам мог подписать! И кто его только куратором назначил с таким отношением к служебным обязанностям.

– Какой непредставимо гадкий тип!

– Декан?

– Куратор! – воскликнула я, ударив по коленкам сжатыми в кулаки руками.

– Инис Витравен? Мы вообще об одном и том же? Он просто душка. Все адептки нашего факультета только и мечтают, как бы попасть к нему на индивидуальные или, на крайний случай, в штрафную группу, чтобы, так сказать, внимания побольше.

– Есть вариант выкрасить волосы в рыжий, и внимание обеспечено, только вряд ли им это понравится, – буркнула я и встала со скамейки. – Я на обед. Одна.

– Это жестоко и несправедливо, ты бесчувственная, черствая, ты разбила мне сердце…

У меня из-за плеча брызнуло призрачными каплями, похожими по форме на стеклянную крошку, я обернулась, Триш тут же прекратила гримасничать, втянула в себя «осколки разбитого сердца» и пообещала, что будет ждать меня в нашей (!) комнате.

В столовой едва не случился казус. Забрав с раздачи поднос с едой, обычным обедом, как у всех, и входящим в мой сервисный пакет десертом на выбор, я по привычке едва не села за стол прорицателей с вращающейся над ним эмблемой факультета – золотым «третьим глазом». Если бы не удивленно-пренебрежительный взгляд черноглазого брюнета. Сделала вид, что просто ищу знакомых, развернулась и направилась туда, где мерцали темно-фиолетовые переплетающиеся треугольники.

На мое появление за столом никто не отреагировал, будто мы с Триш внезапно поменялись формой существования и я стала призраком вместо нее. А ведь через три места от меня я приметила несколько относительно знакомых лиц. Одногруппники всё еще дуются за пропавший перерыв?

Ребята и немногочисленные девушки сидели небольшими компаниями и переговаривались довольно тихо, звуки ударов ложек о тарелки и плеск наливаемого из общих кувшинов на столе компота и то звучали громче. Да еще и форма темная… Я будто на поминальной трапезе.

Аппетит, нагулянный с утра, таял, суп-пюре с грибами и курицей больше не казался таким вкусным, как с первой ложки, на парны́е овощи с котлетой я поглядывала уже без всякого энтузиазма. Подумав, завернула десерт – свежий и еще теплый рогалик – в салфетку и положила в сумку. Это сейчас у меня охота обедать пропала, а к вечеру разыграется, и как быть? И есть ли у темных перерыв на ужин, если занятия до ночи? Ходят ли они ужинать в столовую или сами как-то? А как ночью? Столовая точно работает допоздна, но я не слышала, чтобы туда после десяти адептов пускали.

Суп я всё-таки победила, котлету надкусила и помучила. Компот выпила, наблюдая за небольшим почти беззвучным происшествием за столом прорицателей. Столы были окружены барьерами, приглушающими звуки, чтобы, когда в столовой одновременно несколько курсов, не было слишком шумно. Кто-то кого-то компотом облил, явилась лерда Салерс, которая преподавала гадания, и увела спорщиков.

Чувство зависти – плохая приправа, но увы. Мне было жаль мою прошлую размеренную жизнь, плюс за столом прорицателей хоть что-то происходило, в отличие от того, за которым теперь сидела я.

Явление Эвила немного приподняло упавший дух. Каштановые волосы парня топорщились и походили на воронье гнездо, улыбка сверкала ярче начищенных до блеска ботинок, рукава форменного пиджака были фанфаронски завернуты почти до локтя, как и манжеты рубашки, пряжка ремня щерилась пастью, а стрелками на брюках можно было порезаться. На левой руке покачивался поднос, над правой левитировали вилка с ложкой и ножом.

– О! Бессмертная рыжая! – воскликнул он, усаживаясь рядом, и собратья по цвету магии наконец обратили на меня внимание.

Лучше бы и дальше игнорировали, чем так смотреть.

– Ты уже? – горланила жертва эльфийской медицины. – Жаль, а я только собирался поесть в приятной компании. Ну ничего. Я здесь еще надолго, ты тоже задержишься года на три, успеем вместе пообедать. По рукам?

Я пообещала обедать с ним при всяком удобном случае, а также завтракать и ужинать, а сама поторопилась отнести поднос с посудой. Время, которое тянулось резиной в столовой, вдруг рвануло в галоп, и я вновь рисковала опоздать на первый урок.