Текст книги "Личная (не)приятность темного магистра (СИ)"

Автор книги: Мара Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

44

Плотный туман стелился по полу заклинательного зала, погруженного в багровый полумрак, и брезгливо одергивал щупальца, подкатываясь к сияющему фиолетовым кругу призыва.

Неважно, что звезды не в самом благоприятном порядке, а вместо ночного неба, как положено по традиции, над головой потолок и несколько этажей. Заклинательный зал Академии – прекрасное место, куда комфортнее семейного чар-круга: не поддувает и свечи не дрожат. Дымок ровными струйками тянулся вверх, наполняя помещение запахами воска и трав.

Ритуальная фигура отзывалась ровно. Сидящая в фокусе девушка в красивом лиловом платье с распущенными по плечам восхитительно рыжими волосами была полностью готова к тому, что сейчас произойдет, и желала этого не меньше, чем он сам.

В год, когда Адамина поступала в Академию, Ян заменял одного из магистров в приемной комиссии и не слишком внимательно отнесся к навязанным обязанностям. После пришлось делать серьезную мину при плохой игре и использовать право на перевод, но в конечном итоге всё обернулось к лучшему. Досадная неприятность превратилась в настоящее сокровище. Его личное рыжее сокровище, от взгляда на которое безумно хотелось жить.

Обстановка едва не до мелочей напоминала прерванный здесь же ритуал три месяца назад, но в этот раз Ян даже не думал, получится или нет. Все предыдущие попытки не имели значения. Важно то, что сейчас.

И…

Свечи вспыхнули и разом оплыли, цветной воск потек, стремительно заполняя канавки в камнях, формируя еще один рунный контур – защитный.

Слова срывались с губ сами собой. Столько раз Ян произносил их, не задумываясь, и потому не замечал, чего именно не хватает, а теперь понял. А еще понял, что улыбается. Всё было так просто…

Прибывающая сила приятно покалывала пальцы. Отзываясь на улыбку и слова, девушка чуть приподнялась, потянулась за спину, к застежкам, и платье легко соскользнуло на пол. Это надеть его самостоятельно сложно, а вот снимать – одно удовольствие. Янис знал, что дарить.

Его собственный подарок, ажурная маска, остался где-то на лестнице, почти у входа в ритуальный зал. Увы, Ян не сдержался и почти что украл несколько сладких поцелуев.

Красивое юное тело, едва прикрытое кружевным бельем и подсвеченное мерцанием рун, вызвало вполне естественную реакцию. Что может быть лучше, чем смотреть на желанную женщину и видеть, как мерцают ее глаза, как чувственно и чуть смущенно она прикусывает губы, понимая, что тоже желанна, как трогательно не знает, куда деть руки, выдавая свою неопытность в любви, свою невинность.

Это будет не просто греза о страсти и поцелуях. Это – будет.

Речитатив плыл, мысли и разгорающееся желание ничуть не мешали, наоборот.

Искушение, невозможное искушение и призыв. Такой громкий, что не откликнуться невозможно, а значит…

Туман стянулся к полюсу отражения, и из белесой массы проступил силуэт в таком же, как у Яна, длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Замер, принимая ту же позу.

Отражение идентичное, разве что заплетенные в косу волосы темные.

Девушка тут же среагировала на появление, выпрямилась, вздергивая головку, расправляя плечи, и, словно красуясь и позволяя себя рассмотреть, раскинула руки в стороны. Одна рука указывала на руну сердца, другая на руну судьбы или неизбежности предначертанного. Под ногами, просвечивая фиолетовым сквозь ткань платья, тускло мерцала руна единства – это и был фокус фигуры.

Слова древнего как мир ритуала и осознание того, что случится после, заставляли сердце любимой биться часто и сильно. Высокая грудь в плену кружева вздрагивала, словно метроном, отбивающий такт.

Отражение повторяло ритуальные фразы слово в слово, жадно и нетерпеливо пожирая глазами фигурку девушки.

Последний аркан…

Руна истинной сути, на которой стоял Ян, пустила багровую дорожку к фокусу. От руны отражения, которую занял Инис, протянулась такая же, только черная.

Потоки достигли фокуса, руна единства вспыхнула, окутывая Адамину фиолетовым пламенем, и Ян шагнул навстречу.

Они шагнули оба.

А между ними была она, их проклятие и избавление, их судьба. Желанная, упрямая, неугомонная любимая, которая отказалась выбирать одного и выбрала обоих.

...

Вокруг меня был подсвеченный лиловым сиянием туман. И руки.

Я помню эти руки. Они уже обнимали меня, а я прижималась и обнимала в ответ. Как сейчас.

– Это ведь не сон? – едва слышно прошептала я.

– Не сон.

– Не сон.

Два голоса, словно эхо друг друга, отозвались мне так же тихо, на грани слышимости. Руки пришли в движение, скользя, заставляя меня вздрагивать, замирать на вдохе и жаждать большего.

Я не была еще ни с кем, я не знала, как это – быть с кем-то, но неуверенность отступала под натиском разгорающегося желания.

Жаркое дыхание щекотало кожу. Одни губы, дразнясь, едва касаясь, ловили мои невольные стоны. Другие пробрались по шее, прижали мочку уха…

Я выгнулась, невольно запрокидываясь назад. Меня поддержали.

Стало жарче. Ощущение времени исчезло, оно будто замерло. Чувственный танец рук сводил с ума. Они были везде. Руки, губы, прикосновения. Шепот…

Одна пара ладоней играла с моим телом, вторая скользнула вдоль по рукам, захватила в плен. Пальцы переплелись.

Неспешно, но настойчиво мои руки чуть развели в стороны и потянули вниз, заставляя опуститься на теплый камень, а затем откинуться, почти лечь на грудь сидящего позади. Горячие пальцы, приминая нежную кожу, прошлись по бедрам и, чуть приподняв меня, помогли обхватить того, кто был передо мной, ногами. Я задрожала, боясь и ровно так же желая того, что сейчас произойдет. Жадный поцелуй накрыл мои губы, и я окончательно потерялась, растворяясь в безумно восхитительном танце нежности и страсти.

...

Эйфория схлынула, было немного больно, но заботливые губы продолжали легонько касаться моих, припухших и искусанных в бесплодной попытке сдержать слишком громкие стоны удовольствия, а пальцы продолжали ласкать, и боль стихала. Я, не в силах открыть глаз, нежилась в объятиях, скользя руками по мускулистой груди, понемногу осознавая, что что-то изменилось…

– Ян, – вскинулась я, но меня удержали, снова устроили головой на сгибе руки, как на подушке, и принялись успокаивать, поправляя сползшую мантию, под которой на мне ничего не было.

– Ян… – Я в изумлении потянулась к волосам, черным с широкой серебристо-белой прядью.

– Всё хорошо, тише. Ты очень храбрая и очень страстная, моя рыжая нахалка. И… ты кричала, как я и обещал, – прищурились глаза. Разные. Один пронзительно синий, другой наглый черный.

– Ты теперь… Ты… Ты всё-всё помнишь⁈ Какой ужас…

Я тщетно попыталась спрятать лицо в ладонях, но мне не позволили. К тому же моя суматошная возня вызвала не только смех, но и другую реакцию. Пальцы Яна заскользили по телу, губы потянулись за новой порцией поцелуев куда настойчивее…

Режущий глаза свет ударил по глазам, а в зал ворвались.

– Магистр Мортравен! Снова! Вы снова это сделали! – разнесся по залу голос ректора.

– Сделал, – согласился Ян, поднимаясь и набрасывая на меня мантию. – И как раз собирался сделать ЭТО снова. А вы мне помешали, лерд Асмард. Вы следите за мной? Я теперь даже с девушкой не могу уединиться в интересном месте, чтобы вы не заподозрили меня в запрещенном конвенцией ритуале?

– Слежу. Мне приходится, особенно после того, что вы устроили в начале учебного года. Несмотря на поправки, внесенные с учетом вашей ежегодной вакханалии на факультете, измеритель магической активности среагировал на резкий выброс темной энергии. Объяснитесь.

Декан боевиков Максхер развеял приготовленное обездвиживающее заклятие, старательно сдерживая смех, но задорное «ыгыг» всё равно прорывалось сквозь стиснутые зубы. При этом нахал беззастенчиво таращился на замотанную в мантию, одну из мантий, Адамину, сидящую на полу комочком и полыхающую щеками едва не ярче собственных волос.

Второй мантией Ян прикрылся сам. Он был не слишком стеснителен, но помимо наглеца Максхера, прихрамывающего декана стихийников Халда и декана огненного факультета дракона Бальмора бороться с вероятным злом позвали лерду Бз.

Всё верно. После него и другого него, которого, конечно же, не нашли, да и не искали в это время суток, она старшая на факультете.

Сама Лиана выглядела так, словно ее прервали примерно на том же месте и за тем же занятием, что и Яна. Взгляд нервный и слишком понимающий, юбка перекосилась, рубашка заправлена криво и вообще на три-четыре размера больше. И воротничок лерда Бз как-то подозрительно повыше подтягивает, будто следы недавнего общения пытается скрыть.

– Декан Мортравен, – попытался пристыдить ректор и, в отличие от Максхера, старательно на Адамину не смотрел. – Вы же… декан! Подобные отношения со студентами…

Волк Максхер самодовольно засиял, у Бальмора был вид, словно он не понимал, что вообще тут делает вместо того, чтобы спать, Лиана Бз натянула воротник еще выше и скрестила руки на груди. На всякий случай, чтобы никто не заметил, что под рубашкой на ней ничего нет. Но все уже заметили. Даже Бальмор. И, кажется, это единственное, что хоть как-то компенсировало ему необходимость здесь находиться.

– Со студентами? Да, соглашусь, – сказал Ян, – и придерживаюсь того же мнения, что и вы, ректор Асмард. Но сегодняшняя ночь как раз такая, что любой темный с факультета легко может сказать: «Бес попутал» и получить прощение.

– Вас с адепткой… Айдин тоже… бес попутал?

– Почти. Но всё самое важное случилось после ритуала…

– Ян Мортравен, я вас предупреждал!

– После ритуала бракосочетания, – как ни в чем не бывало продолжил Ян, и теперь «ыгыг» вырвалось не только у оборотня, но и у дракона.

– Тогда откуда выброс?

– Вам просто не доводилось присутствовать при ритуале единения в Витморе, лерд Асмард, – с совершенно серьезным лицом продолжил Ян. – На самом деле при нем никто не присутствует, кроме будущих мужа и жены, из-за логического завершения. А учитывая… эээ… выброс, сопровождающийся, как правило, магическим всплеском, ритуал проводится в семейном чар-круге либо в заклинательном зале вроде этого. Я, конечно, мог бы постараться открыть портал в замок, но побоялся, что после этого мне может не хватить сил на… эээ… единение.

Лиана всхрюкнула, Максхер ржал, не стесняясь, Бальмор закатил глаза, развернулся и ушел, но эхо на лестнице довольно громкое, и его хохот было слышно еще лучше, чем смех Серебристого Волка.

Следом за Бальмором, не спрашивая позволения уйти, потянулись и Максхер с лердой Бз.

– Всё-таки ты это сделал, – устало сказал Асмард.

– Как видите, – Ян пропустил между пальцев волосы, седые вместе с черными, да и глаза было не скрыть.

– Я обязан тебя наказать.

– Напишете в коллегию?

– Пока что отстраню, – сказал ректор. – Вас обоих. Тебя и твоего… Витравена, хоть его больше не существует. За связь со студенткой. Чтоб другим неповадно было. Не Академия, а… дом свиданий. Временно! – угрожающе добавил Асмард, едва Ян попытался вставить слово. – Потом я тебя милостиво восстановлю, ты вернешься и разгребешь бардак через… Месяца вам хватит?

– Хватит, – согласился Ян, нашел штаны с ботинками, надел, рубашку надевать не стал, поленился, снова набросил мантию. Подхватил на руки притихшую Адамину, осмотрелся. Решил, что выход из зала вполне сойдет за носитель, и принялся сооружать портал.

– Какой бездны ты делаешь? – спросил ректор.

– Портал, вы же видите.

– Сил, значит, могло не хватить добраться до замка?

– До ритуала, а после мне на десяток порталов хватит, – ответил Ян, чувствуя, как губы разъезжаются в нахальной ухмылке, которую раньше он мог видеть только у другого себя.

Окошко перехода замерцало, и очень довольный темный магистр со своей драгоценной и смущенной ношей пропали.

– Нахал, – сказал ректор Академии, понимая, что ему будет не хватать уравновешенного и спокойного Яниса. Но увы, увы.

Предсказанное

Я вернулась из парка, куда возила близнецов Делла и Хена показать обещанный «воющий» фонтан. Поющий, на самом деле, но обе черноволосые бестии пяти лет от роду хором окрестили новинку именно так. На обратном пути я в десятый раз придумывала аргументы, чтобы мои упрямые мать и сестра согласились переехать из Аэдмаса в Мереткур. Но, кажется, придется использовать вариант Яна: пригласить в гости, запереть, посидят, привыкнут и останутся.

Я шла, крепко удерживая мальчишечьи руки в своих. Сыновья шутя упирались и с гоготом, как на коньках, скользили подошвами по натертому до зеркального блеска полу.

Не прошло и пары минут, как мне навстречу бросились гувернантка и нянька. Только появились, но по лицам и выпученным в панике глазам было ясно, они опять ее потеряли. Нашу с Яном старшую дочь Фламму.

В замке Витмор было где прятаться, чем шустрая, как огонек, и такая же рыжая девчонка, дающая сто очков вперед обоим братьям, пользовалась напропалую, добавляя седых волос гувернантке с нянькой. Впрочем, им платили немалые деньги за присмотр за юной магессой, склонной ко всяческим розыгрышам и каверзам сверх всякой меры.

– Не будь она девкой, – откровенничал пожилой дворецкий с кухаркой, – решил бы, что в нее лерд Атмор, батюшка хозяина, вселился, дюже охоч был на шуточки. Хотя и юный хозяин Ян в свои восемь скучать не давал никому. То на шпиль башни Вит влезет, то гудок в воздуховод засунет. Да с таким гадостным звуком, что шкура сворачивается. Раз классную комнату поджег, клялся, что случайно, а глаза разноцветные, бесьи, только зырк-зырк по сторонам. Однажды в холле с большой люстры его снимали. И как только взобрался?

С чего вдруг мне это вспомнилось, ума не приложу, но я посмотрела наверх. А сверху на меня смотрели пронзительно глазищи, синий и черный, и веснушчатое огорченное лицо в обрамлении полыхающей, как пламя, шевелюры.

Чадушко разжало пальцы и отпустило то, что держало в руках. Сначала на меня просыпалось инеистыми блестками, моментально лишившими меня одежды вплоть до нижней сорочки, а следом опустилась полупрозрачная кисейная занавеска.

Надо отдать должное Деллу и Хену, они честно пытались меня оттащить, но пол был скользкий.

– Фламма Юли Мортравен, – не выдержав, рявкнула я. Держащие меня за руки близнецы, гувернантка, нянька и сама виновница, кажется, даже дышать перестали. – Немедленно слезай оттуда, иначе мне придется рассказать о твоем поведении отцу, и можешь забыть про личную лошадь и прочее, что ты там у него просила ко дню рождения.

– Что за шум? – раздался немного раздраженный голос Яна. – О! Дорогая… Ты не могла бы постоять вот так еще немного?

– Что? Ты в своем уме?

– Полностью! – воскликнул муж и умчался.

Вернулся быстро, затем раздался щелчок недавно купленного модного артефакта гномьего производства, делающего моментальные снимки.

Упавшая на меня ткань хоть и не была плотной, но и смотреть особенно не позволяла. Вокруг меня началась суета. Близнецов увели, кто-то тащил лестницу снимать воющую в голос на люстре Фламму, потому что залезть всегда легче, а Ян подхватил меня на руки и прямо в покрывале, как дикий восточный кочевник свежесворованную наложницу, уволок наверх. В нашу с ним спальню.

Там он помог мне избавиться от мешающей смотреть и лезущей в рот ткани, а потом, хохоча, показал снимок.

– Это и есть твое видение?

У меня просто слов не было. На картонке было именно то, что когда-то послужило началом нашей с Яном истории. Женский силуэт с чуть разведенными в стороны руками, будто бы кто-то, стоящий позади, держал за руки, и облегающая почти голое тело вуаль.

– Я говорил тогда и повторю снова: предсказатель из тебя никудышный.

Я надулась. А что мне еще оставалось делать? Но Ян тут же сгреб меня в объятия и принялся целовать куда попало, потому что я фыркала и уворачивалась. Сначала. Потом мои руки оказались у него на плечах, а поцелуи из шутливых превратились в обжигающие.

– У нас там дочь под потолком, Ян, – тщетно попыталась воззвать я к голосу разума.

– Ничего страшного, снимут, зато пока все заняты ею, мы можем немного заняться друг другом. Как насчет очередного ритуала единения,

– Получится еще одна чрезмерно подвижная дочь.

– Ничего не имею против.

КОНЕЦ