Текст книги "Личная (не)приятность темного магистра (СИ)"

Автор книги: Мара Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Личная (не)приятность темного магистра

Ритуал

Плотный белый туман стелился по полу заклинательного зала, погруженного в густой багровый полумрак, и брезгливо одергивал щупальца, подкатываясь к сияющей фиолетовым границе круга призыва.

Еще минута, и звезды выстроятся в нужном порядке. Неважно, что сверху, вместо ночного бархата неба, потолок и несколько этажей. Заклинательный зал академии ничуть не хуже каменного чар-круга в башне родового замка, даже лучше – не поддувает и свечи не дрожат. Дымок ровными струйками тянется вверх, наполняя помещение запахами воска и трав.

Фигура отзывалась ровно, а сидящая в фокусе девушка вошла в транс и была полностью готова исполнить задуманное. Как удачно, что его в этом году назначили в приемную комиссию. Настоящее сокровище.

В этот раз получится.

Он не сомневался в своих силах и поступках. Никогда не сомневался. Магия нежизни жестоко мстит за неуверенность и колебания. Все предыдущие попытки, закончившиеся неудачей, не имеют значения. Важен только момент сейчас.

И…

Свечи вспыхнули и разом оплыли, цветной воск потек, шипя, стремительно заполняя канавки в камнях, формируя еще один рунный контур – защитный.

Слова срывались с губ сами собой – столько раз он произносил их. Прибывающая сила приятно покалывала пальцы.

Повинуясь мысленному приказу, девушка приподнялась, и мантия легко соскользнула с плеч.

Гладкое и красивое юное тело, подсвеченное мерцанием рун, вызвало вполне естественную реакцию, но так даже лучше, проводник должна слышать эмоциональный отклик, любой, и желание ничуть не хуже прочих. Желание – лучше всего. Для нее это будет просто сон о страсти и поцелуях.

Речитатив плыл, мысли не мешали.

Туман стягивался к полюсу отражения, из массы начала формироваться фигура в таком же, как у него, длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Сравнялась в росте, сделалась плотной и перестала мерцать, налилась цветом, приняла ту же позу.

Зеркало. Живое зеркало, совершенно идентичное, разве что волосы, спадающие из-под капюшона на грудь, были темные.

Медиум поднялась с колен, раскинув руки в стороны. Одна указывала на руну сердца, другая – на руну судьбы или неизбежности предначертанного. Под ее ногами, просвечивая фиолетовым сквозь ткань лежащей на полу мантии, тускло мерцала руна единства – это и был фокус фигуры.

От звуков древнего как мир заклятия с ярких приоткрытых губ девушки срывались призывные стоны, высокая грудь вздрагивала, так сильно и часто билось ее сердце. Как метроном, отбивающий такт.

Последний аркан…

Руна истинной сути, на которой стоял он сам, сделалась ярче, пустила багровую дорожку к фокусу. От руны отражения, которую заняло зеркало, протянулась такая же, только черная.

Потоки достигли фокуса, руна единства вспыхнула, окутывая тело девушки фиолетовым пламенем, и он шагнул навстречу своему проклятию и своему избавлению, навстречу своей судьбе.

Они шагнули оба.

Он и его отражение.

Шагнули к той, что должна была принять их обоих, чтобы они снова…

Режущий глаза свет ударил по глазам, а в зал ворвались.

Душной периной навалился антимагический полог, по полу текла смешанная с горькой морской солью вода, заливая и уничтожая труд нескольких ночей и сводя на нет полугодовую подготовку. А это значит, что снова собирать нужные травы, снова варить и заговаривать воск для трех видов ритуальных свечей, снова высчитывать день и час для ритуала, снова искать подходящего для ритуала медиума – девушку с редкой разновидностью дара, который часто ошибочно принимают за обычный дар прорицания, и снова…

– Снова! Янис Мортравен! Снова! Вы снова это сделали! – разнесся по залу голос ректора. Антимагический полог держал он, и едва заговорил – ощущение духоты пропало, зато декан факультета боевиков, оборотень и здоровяк, ловко накинул сеть, хотя Ян не собирался ни сопротивляться, ни нападать.

– Не сделал. Я снова не сделал это. Вы мне помешали, лерд Асмард, – произнес он и поморщился, попытка ослабить путы не увенчалась успехом – магическая сеть лишь сильнее вдавилась в тело.

Помимо ректора и боевика в зале находились деканы факультетов стихий, огненного и прорицательского. Стихийник был ответственен за разлившийся по полу соляной раствор, огневик – тем, кто устроил в зале внезапный рассвет, активировав все имеющиеся светильники разом. А прорицатель, единственный из всех, кто был не в халате поверх пижамы, набросил собственную мантию на плечи девушки и повел ее к выходу.

Глаза медиума все так же были пусты. Заклинание рассеется к утру, она ничего не вспомнит. Почти. Ведь ритуал прервали в самый ответственный момент. Интересно, кто-нибудь успел заметить зеркало до того, как фигура растаяла вместе с туманом?

– А знаете, хватит. – Келум Асмард стоял впереди всех, сложив руки на груди. Халат на ректоре был по-восточному пестрый, но забавным или смешным Асмард не выглядел. Коротко стриженые волосы, седеющие на висках, чуть топорщились, светлые глаза были похожи на две колючие ледышки.

– Я всё понимаю, Мортравен, даже где-то сочувствую, и сделал достаточно, чтобы войти в ваше затруднительное положение, но это, – руки поднялись, указывая куда-то вверх и по сторонам, – в первую очередь учебное заведение, а не полигон и не питомник. В вашем замке в Мереткуре можете делать всё, что вам в голову взбредет, хоть темные ритуалы проводить, хоть голышом бегать, но не здесь. Студентов надо учить, а не использовать в личных целях. Это последнее предупреждение. Еще один инцидент, и я больше не стану принимать во внимание, что это ваш прадед основал академию. Вы не только лишитесь должности, звания магистра и права преподавать, вам запретят пользоваться магией до конца всей вашей жизни. Вы всё поняли, Мортравен?

Ректор ждал, и Ян кивнул. Одним враньем больше, одним меньше… Только Асмард не идиот, он знает, что он, Янис Мортравен, не остановится до тех пор, пока не избавится от проклятия, поскольку «вся жизнь» становится значительно короче с каждой провалившейся попыткой.

– Отпустите его, Максхер, – приказал Асмард, сделав вид, что удовлетворился лживым кивком.

Боевик отпустил сеть, и присутствующие медленно потянулись к выходу, оглядываясь и бросая удивленные, недоумевающие, сочувственные и один насмешливый и даже где-то злорадный взгляды. Последний принадлежал прорицателю. Найти завтра и стребовать объяснения? Так упрется и не скажет, или скажет, но будешь полгода гадать, что всё сказанное значит. Будто гадалок и предсказателей нарочно учат вслух изъясняться так, как целители пишут.

Ян выждал пару минут и тоже покинул залитое водой помещение. Коридор, что вел к заклинательному залу, был короткий, а лестница – длинная и гулкая. Звуки быстро удаляющихся шагов носило от стены к стене, как вспугнутый «шорохом» призрак. Впрочем, призрак тоже был. Прятался в столбе, вокруг которого заворачивалась винтом лестница.

Двое, ректор и декан факультета прорицания, шли медленнее прочих и значительно отстали, их сдерживала едва переставляющая ноги девушка.

Ректор сказал:

– И когда только успел?

– Думаю, во время вступительных экзаменов, – ответил прорицатель.

– Как поступим с девушкой? Оставлять ее здесь…

– Не стоит. Так она будет считать случившееся сном, быстро обо всем забудет вне стен академии, и произошедшее не превратится в навязчивое состояние. Заберет документы и уедет, полностью уверенная в том, что передумала, вняла словам родителей, что магическое образование для девушки – блажь и лучше выйти замуж, чем здесь учиться. Я сделаю небольшое внушение.

– Это не опасно? В добавок ко всему?

– Нет, нисколько. Пока она под воздействием чар, любое внушение воспримет как часть сна.

– Откуда подробности про замужество и родителей? Вы так подробно изучаете подноготную будущих студентов?

– Мне это не обязательно. Вы будто забыли, чем я занимаюсь.

– А занятия даже не начались, – вдруг пожаловался Асмард.

– О, не волнуйтесь, – утешил его прорицатель. – Это будет самый обычный год. Почти для всех.

1

Я всегда любила Тафае, наш город в королевстве Аэдмас. Не столица и не дыра, спокойно и мило. Даже когда не стало отца и нам, маме и мне с сестрой, пришлось выживать самим. Женщине сложно найти достойную работу, но даже если повезет, всегда платят меньше. Открывшийся у меня дар стал и наказанием, и надеждой.

У нас не так много одаренных, и, казалось бы, теперь нам будет на что жить, но всё не так просто. Когда у тебя дар, ты просто обязан пойти учиться. Нет денег – твои проблемы. Необученные маги вне закона либо в вечном рабстве у королевства. Еще один выход – добровольная блокировка. Но это работает со всеми, кроме прорицателей.

Поэтому мне пришлось сделать всё, чтобы получить шанс учиться в Магической академии Аркоириса бесплатно. Ты участвуешь в конкурсе, и если выигрываешь, королевство не просто оплачивает учебу в любом месте на выбор победителя без иных обязательств, еще и платит стипендию. Да, потом ты должен вернуться в родной город и больше никогда не покидать пределов Аэдмаса, но это такая мелочь.

Победа – один шанс на очень много, но у меня вышло.

И что теперь? Я проучилась один курс, съездила повидать маму и сестру, провела самые чудесные два месяца лета с родными людьми в родном городе, вернулась и влипла в неприятности прямо с порога.

– Уважаемый, вы ошиблись, это не мой цвет. Цвет моей магии – индиго, я учусь на прорицании. Проверьте снова. Адамина Айдин, первый… уже второй курс.

– У меня никакой ошибки нет, лерда. Вот, – гном-служащий снова ткнул мне в протянутую ладонь жезлом, кончик которого сделался густо-фиолетовым вместо самого прекрасного на свете оттенка синего, – и вот. – В сунутом мне в лицо списке печатными литерами значилось: «Адамина Айдин, второй курс, факультет темной магии». – Так что смиритесь и ступайте.

– А мои вещи?

– Уже отправились куда следует, а вы все еще здесь. – Нахмурился и прикрикнул: – Не задерживайте.

Я оглянулась. Кроме меня в небольшом помещении, похожем на зал гостиницы, никого не было. Не так много стипендиатов в академии. Я только знала, что мне по прибытии нужно обязательно отметиться, иначе отправилась бы прямо в общежитие без лишней канители. Но куда же мне идти теперь?

– Будто не знаете, где темный факультет, – буркнул гном. – Нечего тут слезы лить.

– Это не слезы. Там дождь пошел.

– Дождь пошел, и вы идите.

Вот же грубиян…

Где темный факультет, знают все. Тринадцатый корпус, мрачное приземистое двухэтажное здание и такое же мрачное, похожее на башню темного властелина, общежитие за ним. В дальнем углу территории академии. Единственный корпус, в который попадешь, если идти по дорожке от ворот, никуда не сворачивая. И не спрашивайте меня, как так получается, что если встать у ворот и посмотреть вперед, тринадцатого корпуса не увидишь. Ни корпуса, ни общежития «смертников», как иногда называют адептов с темного.

Сейчас же вообще мало что видно было. Уже темнеет, и дождь. Пальто мокрое, мысли мрачные, а мои прекрасные рыжие волосы выглядят жалко. Сбились сосульками, и с этих сосулек за шиворот натекло. И дальше стоять и надеяться, что случится чудо, напрасно. Магия не чудо, а наука, а чудеса только в сказке бывают.

О факультете темных слухи ходили разные, один другого невероятнее, но все сходились в одном: его декан не самый приятный человек, преподаватели странные, адепты… Впрочем, теперь я одна из них. Надеюсь, что это ошибка.

Как хорошо, что я выехала раньше и не стала ждать следующего утреннего парома, чтобы пересечь залив, а отправилась на дневном, несмотря на дурную погоду. У меня будет время прийти в себя, написать ректору, а завтра утром, до начала занятий, сбегать на прорицательский. Может, там мне помогут? Я одна из лучших адепток курса как-никак.

– Вы опоздали, адептка Айдин, – было первым, что я услышала, не без содрогания переступив порог общежития темного факультета. Круглый холл хоть и был ярко освещен, все равно производил впечатление наскоро отмытой пыточной.

За стойкой дежурного было пусто, а тот, кто стоял напротив меня, на дежурного явно не тянул. Один из преподавателей. Строгий костюм, мантия, черные волосы стянуты в хвост, на молодом красивом лице такое выражение, что любой красавец тут же вызовет отвращение.

Вежливость? Нет, не слышали. Кажется, это про него.

– Простите, лерд. Я не могла опоздать. Занятия начнутся…

– Занятия начнутся через час, а на вас мало того, что форма не та, так с нее еще и течет.

Прямо перед крыльцом я влезла ногой в маленькую, но коварно глубокую лужу, щедро одарившую меня накопленной водой и грязью.

– Там дождь, – озвучила очевидное я и встряхнула полой пальто для наглядности.

Брызги… брызнули. Брюки и край мантии не представившегося преподавателя усеяло неопрятными каплями, недовольство на его лице перешло на новый уровень, но меня волновало не это.

– Как через час? Разве не завтра утром? Как у всех?

– Здесь никогда не было и не будет, как у всех, утро, точнее новый день, наступает тогда, когда пожелает декан Мортравен, а я не обязан встречать опоздавших рыжих нерях, чтобы разъяснять очевидное. Ваш чемодан с вещами под лестницей, ключ от комнаты на стойке дежурного, а комната на седьмом уровне. Все необходимое вы найдете в шкафу, расписание и учебники – на столе. Меня зовут куратор Витравен, опоздаете, будете наказаны.

– Как?

– Я придумаю. Например, вымоете пол. Впрочем, – он злорадно ухмыльнулся, – вам и так придется его вымыть. У нас тут принято убирать за собой, что бы это ни было.

– Могу я спросить, куратор? – Направившийся к выходу преподаватель обернулся, и я продолжила: – Вы видите меня впервые и уже с порога решили, что я ни на что не годна, кроме как полы мыть? Что не так?

– Вы рыжая. Терпеть не могу рыжих. И прорицателей.

2

Мне случалось попадать в немилость за то, что способна предсказывать будущее, но за цвет волос впервые. И раз уж так, и понятно было, что повод наказать найдется в любом случае, решила оставить испачканный пол как есть. Уберу – куратор придумает еще что-нибудь. Интуиция подсказывала, что этот первый урок как раз его, а я привыкла верить себе.

Большую часть из оставшегося до занятий часа я посвятила тому, чтобы отволочь свой чемодан в выделенную комнату (она оказалась единственной на этаже среди кладовок), найти указанный шкаф (мимо такого монстра и захочешь – не пройдешь), переодеться, наскоро изучить распорядок и расписание, бросить в сумку учебники, чистые тетради и пишущие принадлежности.

На то, чтобы понять, куда идти, времени осталось мало, пришлось бежать. Одно хорошо, в брюках бежалось удобно, а длинный пиджак был почти как пальто. Комплектов в шкафу нашлось целых четыре: черный с фиолетовым, фиолетовый с черным, черный и фиолетовый. И это помимо других вещей. Но рассматривать внезапное изобилие было некогда. Я схватила с вешалки ближайший комплект и ученическую сумку.

Выскочила из комнаты, грохоча, спустилась по лестнице вниз, выбежала на улицу и так же бегом, обогнув башню, влетела в учебный корпус, надеясь, что тут, как на прорицании, найдутся таблички-указатели, а классы пронумерованы по порядку, а не как корпуса академии.

И чуть сердечный приступ не схватила.

Прямо напротив входа в холле, между двумя жмущимися по сторонам лестницами, находилось огромное живое зеркало, отразившее запыхавшуюся меня в полный рост пропорционально высоте. Отражение поплыло, съежилось до размеров меня настоящей, а эффект коридора остался.

Что значит живое зеркало? Если вам доводилось когда-нибудь, глядя на собственное отражение, испытывать легкое чувство тошноты, не касающееся несвежего лица и неопрятного вида, или вам казалось, что отражение запаздывает, за его спиной мечутся странные тени или присутствуют предметы, которых нет рядом с вами в комнате, поздравляю, ваше зеркало – живое.

Их еще называют зеркалами души. Общение с бестелесными сущностями при наличии этой штуки становится не просто менее затратным. Имея при себе живое зеркало, любой, даже не обладающий магическим даром, человек способен пообщаться с почившей бабушкой, если будет знать, как.

Существует легенда, что все на свете зеркала на самом деле живые, только к каждому нужен свой ключ, как человеку имя. Если предсказатель или медиум знает это имя, может не только с неживыми говорить, но и подглядывать сквозь зеркало, как в окно, и ходить сквозь него, как через обычные двери, главное, чтобы размер позволял. В то, что находилось сейчас передо мной, можно было каретой въехать.

Первым из трех уроков в расписании значилась «Некромагия», аудитория девять на минус втором уровне. Спуска вниз я, обойдя холл по периметру, так и не нашла. Табличка, указывающая на левую лестницу, недвусмысленно намекала, что там просто второй этаж, администрация и актовый зал, а правая вела к кафедрам некромагии и других дисциплин.

Уточнить было не у кого. Такое ощущение, что во всем здании ни одной живой души кроме меня. Или это потому, что занятия уже начались?

Кажется, выход только один, вернее, вход – в зеркало с дрожащей, как водяной пузырь, поверхностью.

К зеркалу, помимо моих неуверенных следов, вели и другие, и там же, у зеркала, обрывались. Вряд ли будущие и начинающие некромаги все как один владели левитацией или способностью растворяться в воздухе, так что я несколько раз глубоко вдохнула, радуясь, что ела достаточно давно, закрыла глаза и вошла.

Развлечение с живым зеркалом устроили однажды нашей подгруппе на одном из практических занятий. Нам предложили посмотреть на себя со спины в буквальном смысле. Для этого нужно было всего лишь сунуть голову в раму живого зеркала, чтобы тут же выглянуть из установленного позади другого.

Назначение ведра, принесенного лаборантом вместе с обоими зеркалами, прояснилось тут же, как начались первые опыты. Не все адепты оказались достаточно тверды духом, чтобы добежать до уборной.

Зачем я закрыла глаза? Довольно сложно уговорить себя шагать в стекло, а когда не видишь, всё получается само собой.

Кто бы еще предупредил, что лестница начинается сразу за зеркалом, без всякого перехода.

Всего-то три ступеньки, но именно благодаря им я протаранила дверь аудитории, к счастью, той самой девятой, одновременно со звуком, будто кто-то ударил двумя медными блюдами.

Дверь медленно, с душераздирающим скрипом закрылась за спиной, на меня, грачами рассевшись на длинных скамейках, молча и с благоговейным ужасом смотрели адепты в темном, а опирающийся локтем на кафедру преподаватель удивленно и с любопытством.

– Последний гонг для преподавателя, адептка?..

– Ада… Ай… – стараясь совладать со сбивающимся дыханием, выдавила я. И тоже удивлялась. Меня впервые подвела интуиция. У кафедры стоял вовсе не встретивший меня в общежитии куратор, это был декан темного факультета Мортравен собственной седовласой персоной.

– Неважно, – поморщился мужчина на попытку представиться, словно звук моего голоса доставлял ему дискомфорт, – я все равно вас запомнил. Сядьте уже хоть куда-нибудь.

Пустой первый ряд был ближе всего.

3

Начало лекции я самым безответственным образом прослушала. У меня в голове не укладывалось, как меня мог подвести дар. Предсказывать или гадать для себя всегда сложнее.

Да, я совсем не классический прорицатель или ясновидящая, я медиум. Настоящие прорицатели нас за себе подобных не считают, потому что медиуму для предсказания всегда нужен посредник: предмет, существо или бестелесная сущность. Медиумы работают исключительно в контакте с кем или чем-либо.

Однако интуиция – это не гадание и не предсказывание, это равносильно передвиганию ног при ходьбе. И тут раз – твои обе ноги левые.

Откровенно говоря, не увидеть куратора в классе было приятно, но фраза «я все равно вас запомнил» из уст декана и магистра некромагии в твою сторону – удовольствие сомнительное.

И со скамьей, куда я села, явно что-то не так. Во-первых, весь первый ряд пустой, а во-вторых, не прошло и десяти минут, как я снова отличилась.

Стараясь издавать как можно меньше шума, я достала тетрадь и ручку, устроилась на столике «под локоток», растущем на деревянной ножке из основания скамьи. Должно быть, когда в аудитории никого нет, пустые скамьи похожи на поросшие опятами бревна.

В тетради на первой странице я аккуратно вывела «Некромагия, пр. маг. некр. Мортравен» и тут же вспомнила, как мне представился куратор. Такие похожие фамилии… Братья они что ли?

– Ага, близнецы, – тихо, но отчетливо раздалось над плечом с изрядной долей иронии, так что я не сдержалась и прыснула, настолько забавным мне показалось сравнение. Смешок разнесся по аудитории в гробовой тишине.

Увековеченный чернилами на бумаге магистр, заложив руки за спину, возвышался за плечом как символ неумолимой судьбы. Нет, это не он про близнецов сказал. Фразу произнесли женским голосом. И точно не кто-то из тех, кто сидел на скамье позади меня. Там вообще девчонок не было. Лерд Мортравен, заглянув мне в тетрадь, сказал другое:

– С начала занятия это единственное, что вы посчитали нужным записать? Информация ценная, но легко восполнимая, а вот знак-концентратор и сопровождающая речевая формула, которые я только что стер с доски, – нет, разве что вы вдруг владеете заклятием «Свежий след» или, быть может, используете свой дар ясновидения? А хотите, я сделаю вам предсказание, адептка Ада Ай, на ближайшее практическое занятие? Вы не сможете ответить на вопрос преподавателя и получите взыскание.

– Тоже не любите прорицателей, магистр Мортравен?

– Тоже? Успели пообщаться с куратором? И как он вам показался?

– Производит впечатление.

Некромаг хмыкнул и вернулся к кафедре, положил руки поверх и внимательно посмотрел на меня пронзительно-синими глазами.

– Я не не люблю прорицателей, как не не люблю прочие виды магии, я не люблю, когда наплевательски относятся к изучаемому предмету и нарушают дисциплину, позволяя себе фамильярно беседовать с преподавателем и мешать другим заниматься. Я прощаю вам вашу оплошность в ваш первый день. Но только раз и только сегодня. Это не астрология и не гадание на чаинках, в которых неверная расшифровка знаков не будет стоить кому-нибудь жизни или смерти, а если вы встроите в базис фигуры не ту руну или не в том порядке в некромагии – будет. И в первую очередь вам самой.

Замолчал.

Пауза тянулась. Я уже боялась рот открыть, чтобы не навлечь на свою голову еще одну отповедь.

– Вот сейчас вам стоило заговорить и сказать: «Да, магистр, я всё поняла, больше не повторится».

– Я всё поняла, – попугаем отозвалась я, и Мортравен удовлетворенно кивнул.

– Потраченное на беседу с вами время я компенсирую за счет перерыва, – добавил декан, и благодарные взгляды сокурсников едва не пригвоздили меня к скамье.

Дальше я просто механически записывала и перерисовывала с доски, не стараясь вникнуть. Всё потом. А может, и не понадобится. Я очень на это надеюсь. К тому же окружающие уже год как во всём этом варятся, а меня только-только в кастрюльку кинули.

О некромагии я, адептка первого курса прорицания, точно знала только то, что она есть. Кое-что я помнила из общего вводного курса «Все цвета магии», примерно представляла, чем зарабатывают на жизнь некромаги, и, увы мне, так же, как все, развешивала уши, когда о темном факультете рассказывали всякую небывальщину. А с деканом знакома была исключительно заочно, по портрету в холле центрального корпуса, где проводились общие лекции. И то, со «смертниками» у первокурсников с других факультетов мало общего, а с прорицателями вообще ничего.

Но кто же тогда сказал про близнецов? Неужели я так остро чувствую себя здесь одиноко и не в своей тарелке, что придумала вымышленного друга?

Ответом был печальный смешок (женский!) и тоскливо произнесенное: «Никакой надежды».