Текст книги "Мемуары гея"
Автор книги: Максимилиан Уваров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Уже поздно вечером за Лехой приехало такси. Пятнадцать минут ушло на надевание куртки на Леху, засовывание его же в кроссовки, снятие галстука, который Леха успел надеть на куртку, пока я натягивал на своего русала теплую кофту, на вынимание моего русала из Лехиных зимних сапог сорок шестого размера. Под конец я закинул на одно плечо Лехину сумку, за другую руку ухватился мой русал, а сзади на моей шее повис сам Леха.
– Поехали! – гаркнул мне на ухо Леха.
– Поедим, красо-о-овка ката-а-аться-а-а, давно я тебя-а-а не узнал, – нудно затянул русал.
– Да, заткнитесь вы оба! – пыхтел я, спускаясь по лестнице.
– На вокзал? – уточнил у меня таксист.
– К цыганам! – вдруг, рявкнул Леха и сделал театральный жест рукой.
– Скатерть белая, залита вином. Все цыгане спят беспробудным сном! – о! Гляньте! Русал приплясывает! Мне стыдно! Не, ну, правда!
– Так. Лех! Ты едешь жениться. Сейчас ты сядешь в машину, а оттуда в поезд. Там отоспишься и предстанешь перед Маргошей, как принц на белом коне.
Имя моей тети подействовало на Леху отрезвляюще. Он даже сам сел в машину, но когда таксист уже завел мотор, окно пассажирского места открылось и довольная Лехина морда выдала:
– Обручальное кольцо-о-о. Не простое украше-е-енье.
– На дальней станции сойду-у-у… – подхватил мой русал.
– Ой! Давай! Гони! – это уже я таксисту.
– Ямщик, не гони лошадей… – это Леха из окна.
– Ой! – это упал мой русал.
Мда… романтично? Не очень.
Думаете, дома мой русал упал мордой в подушку и захрапел? Ага! Прям!
– Ой! Ты чего хулиганишь? – хихикал Женька, когда я стягивал с него футболку.
– Жень! Давай я сейчас тебя раздену, и ты спать ляжешь?
– А давай, когда ты меня разденешь, и я лягу спать, я раздену тебя?
– Когда ты ляжешь спать, ты спать будешь. Ну, Жень! Подними руки! Я не смогу снять футболку через ноги.
– Щекотно! – не, ну надо? Ему еще и щекотно.
– Жень! Спи давай! – это уже в кровати.
– А кто у нас тут такой…
– Жень! Заткнись, пожалуйста. А?
– Молчу! – через секунду. – А у кого это такая мягкая попка?
– Жень! Это ребра. Спи!
– А от кого это так вкусно пахнет? Какая нежная шейка у нас… М-м-м…
– Жень!!! Это подмышка! Вылези оттуда нахуй и…
– Хр-р-р… Хр-р-р…
– Бля-я-я…
Первое утро в Питере оказалось тяжелым. Тяжелым для меня оно было вовсе не потому, что я накануне много выпил. Просто Женька спал поперек меня, ногами на стенке и головой вниз. Видимо, ему в лом было перелезать через меня к тазику, или он просто не смог переползти обратно.
– Женька! Подъем! У нас тобой планы на сегодня? Не забыл?
– М-м-м… – не, я его понимаю, конечно, но…! Нехрен было гнаться за Лехой вчера. Тем более что мы МОЕМ ЛЮБИМОМ ГОРОДЕ и это МОЕ РОМАНТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ!!! И глупым стечениям обстоятельств я не дам все это испортить.
Маленькое лирическое отступление:
С этим городом у нас связано много воспоминаний. Тут у нас были, наверное, самые счастливые дни конфетно-букетного периода. Думаете, два парня и романтика – вещи несовместимые? Ошибаетесь! Если эти два парня – я и Женька, то это вполне нормально.
Мы снова жили в том же доме, гуляли по тем же улицам, сидели все в тех же маленьких кафешках. Даже погода была похожая. Полное погружение в прошлое.
– Пожалуйста, латтэ и тирамису, – говорю я официанту.
– Пивка холодненького и орешки, – сипит Женька.
– Слоник, бля, – ворчу я на него.
– А, по-моему, тебе нравится мой слоник, – шепотом мне замечает Женька.
– Жень! Вчера твой слоник умер у меня на животе.
– Как умер?
– Ваши кофе, десерт и пиво, – мы замолчали, когда к нам подошел официант.
– О! Лекарство! Орешки где? – последнее Женька бросил официанту.
Самое удивительное, «лекарство» реально помогло. Глаза моего Женьки заблестели, он оживился, нос стал мокрым и холодным. Ну, про нос это я так… переборщил немного.
– Так, куда мы направимся сегодня? Мой день рождения, и я хочу, чтобы меня развлекали!
– Жень… ты вчера нажрался в жопитос. И день рождения у тебя через месяц. Так что расслабься. Мы поедем домой, закажем пиццу и будем смотреть фильмы.
– Малыш, это твое путешествие, и я хочу, чтобы оно было таким, как ты хочешь.
Вот за что я люблю этого парня? Сказать? За то, что он, превозмогая страшный отходняк, хочет, чтобы все было так, как я задумал.
– Тогда, держись, Жень! Мы едем в аквапарк!
– Куда? Бля-я-я… лучше б я вчера умер!
Мы добрались до развлекательного центра быстро. Забежали в магазин, купили по-быстрому плавки, шлепки, пару полотенец и пошли в сам «Ква-Ква-парк».
– Один детский и один взрослый, – совершенно серьезно сказал Женька приветливой девушке.
– Же-е-ень... Я обещаю, что буду вести себя хорошо.
– Точно? И не будешь ни с кем драться и писать в бассейн?
– Обещаю.
– И не будешь ни у кого отбирать надувной круг и стягивать под водой с девушек лифчики?
– Обещаю!
– Девушка, тогда два взрослых, пожалуйста!
Конечно, девушка проводила нас взглядом, как двух дебилов, но нам просто было весело. Из душа первым вышел я, сказав Женьке, что буду ждать на выходе. Я удобно сел в шезлонг так, чтобы была видна дверь. Через пять минут оттуда вышел Женька. Вот догадайтесь, какого цвета на нем были плавки? Правильно. Розового. Вот объясните мне как… как из такого количества красных, синих, фиолетовых и зеленых можно было выбрать розовые? Хотя… они ему даже шли. На фоне смуглой кожи… открывая почти до конца «блядскую дорожку»… так подчеркивая узкие бедра… М-м-м…
В то время, пока я фапал на Женьку в розовых плавках, последний, подслеповато щурясь, пытался разглядеть в куче голых мужиков меня. Дело в том, что он тоже не знал, какого цвета плавки купил я. Меня забавляла эта ситуация, если учесть, что я сидел у него под носом. Женька два раза прошел мимо меня, потом зачем-то заглянул в дверь душевой. Я внутренне дурно хихикал до тех пор, пока мутный Женькин взгляд не остановился на высоком, хорошо сложено брюнете неподалеку от меня.
– Жень! – тут же среагировал я. – Я тут!
– Не смешно, – фыркнул Женька и зашагал в бассейн с искусственными волнами.
– Мальчик! Тут не занято? – мило улыбнулась мне полная тетенька в цветастом открытом, я бы сказал даже, чересчур открытом купальнике и добавила игриво: – Какой хорошенький!
– Же-е-ень! Женька! Я с тобой, – взвыл я и кинулся за ним.
Вообще, было весело. Особенно, когда я его уломал прокатиться со мной на горке. Уговаривать пришлось долго. Но, до этого была «Лагуна».
Я отнял у какого-то пацана огромный надувной круг. Ну, как отнял… спер, пока он пялился на пышногрудую блондинку. Мы с Женькой повисли на круге и стали «кататься» по искусственному течению. После пятого круга мне стало скучно. Я заметил ту самую даму, которая заигрывала со мной. Она мирно покачивалась на воде, сидя на круге верхом. Я тоже захотел так сесть. Не тут-то было! Поднырнув в центр круга, я попытался подтянуться. Не вышло. Круг не принимал меня в свои надувные объятья. Тогда я решил залезть на него сбоку. Для этого я подпрыгивал в воде и пытался лечь на него животом. В результате я два раза больно лягнул Женьку и напугал какого-то пятилетнего малыша до рева.
– Ты чего делаешь? – потирал ушибленное плечо Женька.
– Жень! А как та дама попала на круг?
– В смысле?
– Ну, смотри. Она сидит на кругу. А я так не могу.
– О, Боже!!! – Женька забрался на бортик бассейна и преспокойно водрузил свою тушку в центр надувного круга. – Понял?
Ну, да! Я снова тупанул. Зато теперь я мог плыть рядом с Женькой и прижиматься к его руке щекой, причем совершенно не боясь спалиться.
«Джакузи». Отлично придумано! Ты сидишь, в спину и ноги тебе бьет приятная струйка воды, вокруг тебя водопады и фонтаны. Опять же Женька сидит напротив, в розовых плавках, такой смуглый… подкаченный… сексуальный… М-м-м… и тут…
– Пап! Смотри, как я умею!
И… ХУЯКС!!! Пацан лет пяти прыгает с бортика прямо посередь «Джакузи».
– Молодец, сынок! Давай еще раз!
И снова… ХУЯКС!!! Да блин! Люди тут балдеют, а этот отпрыск недалекого родителя прыгает с бортика, изображая олимпийского чемпиона по прыжкам с трамплина. Я думал, что люблю детей… Зря я так думал! Я ИХ ПРОСТО НЕНАВИЖУ!
И вот горка. К тому времени вода окончательно привела моего Женьку в чувства. А может это сделали руки массажистки, услугами которой он воспользовался, не знаю. Но я решил, что он, наконец, готов к самому высокому аттракциону во всем парке. Но Женька наотрез отказался «лезть в эту страсть», и как я ни просил его «не позорить державу», кататься с горки он отказывался.
– Один разок! Ну, давай! Мы сделаем это!
– Макс! Я с детства не люблю горки.
– Мы сядем на эту хуйню вместе и скатимся!
– Тогда ты меня будешь держать. Согласен?
– Говно вопрос, Жень!
«Этой хуйней» я назвал водяной матрас. Женька сел первым, я пристроился сзади, в нормальном смысле этого слова, а не то, что вы сейчас подумали. Я его, конечно, как и обещал, держал его за плечи. Я слышал в плеске воды, как Женька матерится. Я понимал, что ему страшнее, чем мне, сидящему сзади него. Да, мне тоже было очень страшно и больно чиркать пятками и локтями по пластмассе горки. Да, я тоже громко орал Женьке в ухо. Но он орал все ровно громче. И только когда мы встали на трясущиеся ноги, я понял, почему он так орал, и дело было не в аттракционе.
– Дома я тебе твои ногти зубами отгрызу, – зло прошипел он, потирая полоски кровоподтеков на плечах.
– Жень, ну, я это… я немного пересрал.
– Пересрал он, – проворчал Женька и незаметно подставил подножку пятилетнему пацану, который ломал нам кайф в джакузях. Парень ойкнул и плюхнулся в воду.
– Молодец, сынок! Давай еще раз! – услышали мы знакомый голос.
Вот что мне в Женьке нравится, так это то, что он не злопамятный! Но, как вы понимаете, мстительный!
Думаете, у нас в эту поездку не было романтики? Была. Был и маленький уютный ресторан, в котором я показал Женьке мастерство владением древним искусством пожирания пищи с помощью ножа и трех вилок. Был приятный вечер в Лехиной ванной с пеной, вином и пятью свечками с чьего-то деньрожденьского торта. Пригодилось все то, что я купил в секс-шопе, но это совсем другая история. Не для этого рассказа.
========== Пи... и выходные 1 ==========
Everybody, yeah!
Rock your body, yeah!
Everybody, yeah!
Rock your body right
Backstreet's back, alright!
Я шарю рукой по тумбочке, мысленно вспоминая недобрым словом матерей всех участников этой долбанной группы. Мой мозг напевает знакомые до тошноты слова песенки и снова медленно проваливается в сон.
Играет веселая песенка из «Братьев Марио», и на темном экране появляется улыбающаяся розовая рожа лягуха и название мультика. Ура-а-а!!! Вышла третья серия. Сейчас заценим! Вот, блин! Корейский! Неужели еще не перевели. Я пристально вглядываюсь в нижнюю часть экрана и жду титры. Нифига! Нет сабов! Ну, надо ж, как не повезло!
Лягух в ярком красном фартуке стоит за кухонным столом и смотрит в стоящий на полке телевизор. Там вполне человеческая девушка азиаткой внешности на чистом корейском вещает о чем-то с умным видом. Ну, вот как понять-то? Хоть бы фансабы пустили. Правда, я их не очень люблю. Уж больно они напоминают язык товарища Йоды. О! Кимчи! Единственное знакомое слова. Значит, сейчас будут готовить капусту! И правда, лягух вытаскивает из холодильника кочан капусты и мастерки начинает шинковать его огромным ножом.
Тут дверь открывается, и на кухню входит ужик в деловом костюме и галстуке. Слушайте! Мне это напоминает порноролик. Неужели решили снять серию в стиле яой? Только не лягух! Как так-то? Он же заигрывал с этой грудастой белкой во второй серии! Ужик садится за стол и берет в руки нож и вилку. Начинает играть какая-то знакомая корейская попса, и лягух… На самом интересном месте этот мелкий гад в бейсболке начинает ласково теребонькать мне мочку уха.
– Валер, отъебись! А!
Я просыпаюсь и вижу перед собой удивленное лицо Женьки и выпученные глазки Химыча, сидящего у него на плече.
– Ам-м-м… Это что сейчас было? – спрашивает Женька, а Хим при этом недовольно чихает.
– А чего было-то?
– Ты сейчас назвал меня Валеркой.
– Да нет, Жень. Не тебя. Он мне мешал мультик про лягуха смотреть. Прикинь. На самом интересном месте влез, гад! Прикинь, третья серия еще не переведена на русский!
Я спрыгиваю с кровати и бодрой походкой ухожу в ванну. Только после того, как я умылся и выпил чашку кофе в прикуску с сигаретой, я вдруг реально осознал, что хочу спать. Я пытался сфокусировать свой взгляд на Женькиной спине возле кровати, но не мог. Пока Женька собирался в дорогу, я два раза долбанулся затылком о стену, один раз испугал сидящего у меня на плече крыса храпом и один раз получил подзатыльник от Женьки, за найденный под кроватью носок.
Уже полулежа в машине на заднем сидении сквозь сон я слышу Женькин вопрос.
– Малыш, что там было в третьей серии-то?
– Там… лягух… короч… – я зеваю через каждое слово, – ужик пришел и… Хр-р-р…
– Макс!
– Ха! – вздрагиваю я и открываю глаза.
– Что лягух и ужик?
– А, ну так вот. Лягух в красном напыснике на кухне, ужик в костюме заходит.
– Нет! Только не лягух! Он ведь помнишь во второй серии…
Вот за что я люблю этого парня? Знаете? За то, что он всегда пытается быть в курсе моей жизни.
– И как ты теперь досмотришь, чем дело кончится?
– Я дождусь, когда выйдет третья серия с переводом, и качну, – говорю я и тут же проваливаюсь в сон.
Забыл вам сказать, куда мы едем. Мы едем… в Хуево-Кукуево за какой-то фигней для ремонта. Женька вычитал в инете, что в этом самом Кукуеве несколько фабрик, производящих фигню для ремонта. И так как зарплаты в этом городе выдаются этой же фигней, ее можно купить дешевле раза в три. Не подумайте, что Женька жмот. Я уважаю людей, которые умеют зарабатывать деньги и тратить их с умом. Женьку я вот уважаю. А себя нет.
Я открываю глаза, и понимаю, что сплю щекой на стекле, с открытым ртом, из которого на мой подбородок медленно течет струйка слюней. Вот не смешно и не противно. Женька всегда говорит, что я очень сладко сплю. Я приоткрываю левый глаз, тот, что на стекле, и вижу улыбающееся лицо девушки из соседней машины. Я вытираю рукавом куртки подбородок, отлепляю свою щеку от стекла и пытаюсь мило улыбнуться. В этот момент, видимо, срабатывает светофор, соседняя машина отъезжает, и на меня сквозь стекло пялится реальный зеленый монстр, которого нам буквально сует в окно машины стремного вида тетка.
– Ой, епт… – выдаю я, – чо за нах?..
– Это не чозанах, а динозавр. Не проснулся что ли еще?
– Жень, а мы где? В аду? – мы проезжаем одну тетку, торгующую разнообразными монстрами, и подъезжаем к другой. Нам в окно тут же втыкается монстр цвета серьезного кишечного расстройства.
– Понимаешь, видимо, в этом городке зарплаты выдают мягкими игрушками.
– Жень, надеюсь, город, где зарплаты выдают пистолетами и ружьями, мы проезжать не будем?
Собственно, до места назначения мы доехали через два часа. Я боялся, что нам в окна будут пихать обои, плинтуса и краски, как это делали жители «игрушечного городка», но нет. Тут все было цивильно. Мы оказались на площади, которая была уставлена павильонами и палаточками. В принципе, я надеялся, что через час мы, довольные и счастливые, погрузим в машину купленные обои и еще хрен знает чего и отчалим домой, но наше путешествие затянулось.
Вот если честно, ничего интересного там не было. Я слушал музыку и смотрел на Женьку, который смешно открывал рот и тряс перед моими глазами очередным развернутым листом с обоями.
– …зараза! – это он мне. Он снял у меня с ушей наушники, и, видимо, я услышал заключительную часть его гневного диалога.
– Жень, ну я нихуя не понимаю в обоях.
– Скажи еще, что ты дальтоник и не различаешь цветов. Смотри: абрикосовые, – и мой нос упирается в кусок обоев, – или коралловые, – перед глазами появляется второй кусок.
– Жень… Они оба розовые, – грустно замечаю я.
– Они не розовые! – гневно дышит мне в лицо Женька. – Они коралловые и абрикосовые.
– Не ори только. Что мы ими будем клеить?
– Я тебе уже полчаса говорю, что мы ищем обои в кухню.
– Жень, а давай альтернативу?
– Какую?
– Мы с тобой на кухне сидим как? С разных сторон стола. Так? Ты видишь одну стену, а я другую. Ту стену, которую видишь ты, мы оклеим розовыми…
– Коралловыми, – поправляет он меня.
– Хорошо, коралловыми. А мою стену… ну, например этими, – и я показываю ему на приглянувшиеся мне обои.
Дальше было совсем неинтересно. Я ходил за Женькой и выхватывал из его рук очередные розовые обои, которые он на этот раз называл арбузными.
Правда, я еще повеселил целый павильон, но это вам будет не интересно. Не, ну правда, не интересно. Ну, ладно. Так вот…
Идем мы, значит, с Женькой по павильону, спорим. Вернее, спорит он. Я как обычно слушаю музыку. Вдруг он резко останавливается и уходит вправо, не включив поворотник, обходит какого-то мужика в комбинезоне цвета хаки и в сварочной маске. Естественно, я не успеваю затормозить и на всей скорости врезаюсь в этого идиота в черном забрале, и мы с ним в обнимку летим на пол, прихватывая с собой тяжелую шторину, висящую у входа соседнего магазинчика. Штора скрывает нас от глаз удивленных продавцов и покупателей. И тут я чувствую, что в мое бедро упирается что-то твердое. Причем это твердое явно принадлежит мужику, на котором я лежу.
– Женька-а-а!!! Же-е-ень!!! – начинаю орать я и пытаюсь встать с мужика.
– Макс! Ты чего там делаешь? – слышу я удивленный голос Женьки.
– Жень! Вытащи меня отсюда, – чего за фигня, я не пойму? Мужик подо мной молчит и держит меня за ремень и при этом еще и трется об меня этим свои «чем-то». – Жень! Сука! Руки убери!
– Я?
– Я не тебе! Урод, бля! Пусти сука-а-а, – ну, а чего? Реально неприятно.
– Что там происходит? – это уже чей-то чужой голос.
– Ментов вызывай! Тут вон маньяк какой-то! – ору я и продолжаю отбиваться от этого придурка, который уже держит меня не только за ремень, но уже и за волосы.
– Ой, помогите мальчику выбраться! Он там в пыли задохнется! Я эту штору год не стирала, – это верещит женский голос.
– Там зацепилось за что-то! Тяни с другой стороны!
– Тот конец шторы балкой придавило. Балку снимите, а то мы тут до ночи будем ковыряться!
– Не надо до ночи! Вы чего? Я с этим маньяком тут до ночи лежать не буду!
– Макс! Без паники!
– Я сейчас нож принесу. Будем резать!
– Сука! Пусти! Отпусти волосы! Сука!
– Макс без паники!
– Потерпи немного, сынок! Сейчас! Еще чуть-чуть! Готово!
А вот теперь представьте картину маслом: штору, наконец, сдергивают, а под ней лежу я, на манекене, который одной рукой зацепился за мой ремень, а «липучка» от его кепки запуталась в моей челке.
– Ма-а-акс… ты как?
Ну, вот как вы думаете, как? На мои крики сбежались со всех павильонов. Все стоят вокруг и, самое противное… лыбятся.
– Норм, – отвечаю я на Женькин вопрос и добавляю: – пойдем отсюда! Мне тут ничего не понравилось.
Короче. Все то, что нам надо было, мы покупали в других павильонах.
– Малыш, ты за руль, а я спать, – сообщает мне Женька, – надеюсь, ты запомнил дорогу?
Ага! Запомнил! Я спал восемьдесят процентов дороги.
– Же-е-Ань… я не помню дорогу!
– Навигатор тебе в помощь! – говорит Женька и уютно устраивается на заднем сидении.
– Маршрут проложен, – сообщает мне навигатор приятным женским голосом.
– Ага! Отлично. Ну, поехали, что ли?
Первые два часа все шло прекрасно. Я помнил дорогу и просто мило беседовал с навигатором.
– Через сто метров поверните направо.
– Как скажешь, милая. Мне главное, чтобы тебе было приятно!
– Продолжайте движение прямо.
– Как тебе больше нравится? Побыстрее или помедленнее?
– Через сто метров плавный поворот направо.
– О, да! Детка! Ты такая горячая!
– Через сто метров поверните налево.
– Бля! Дура! Куда налево-то? Там чугунный забор?
– Поверните налево!
– Сука! Камикадзе! КУДА ПОВОРАЧИВАТЬ?!
– Сбой с заданного маршрута!
– Сука! Прокладывай новый!
– Через сто метров разворот.
– Какой разворот? Чо, вообще никаких вариантов у меня нет? Тока лбом в стену?
– Сбой с заданного маршрута. Сбой с заданного маршрута!
– Блядина железная! – с этими словами я выключил навигатор. – Сам маршрут проложу! Китайцы, суки! Руки из жопы! Они нарочно тупые навигаторы делают. Я сейчас сам и маршрут нормальный проложу, и до дома доеду.
Примерно через пятьдесят километров я стал подозревать, что реально не туда еду. Кругом были необъятные просторы нашей родины, поля, леса, луга. И дорога стала подозрительно не асфальтовая.
Вечерело. Женька, ничего не подозревая, мирно похрапывал на заднем сидении. Вдруг машину резко швырнуло в сторону, и где-то в районе машининого зада что-то зашипело. Я успел тормознуть ее, не доезжая передними колесами до ямы.
– Уже приехали? – сонно потянулся на заднем сиденье Женька. – Ты когда научишься парко-о-о… Мы где?
– Же-е-ень… Ты это… ты главное не волнуйся…
– Та-а-ак… Говори!
– Вот мне не нравится твое настроение, Жень!
– Говори говорю!
– Тавтология! Ладно, сейчас. Я только с духом соберусь… Значит, я не знаю, где мы находимся. Причем я уже не знал об этом часа два. Это во-первых.
– У нас Корвалол в аптечке не просрочен? Налей мне пару пузырьков. А то я чувствую, «во-вторых» мне не пережить.
– Жень… кажется, я колесо пробил.
– Твою ма-а-ать…
Ну, вы короче идите. И не просто идите, а бегите! За ментами! Поторопитесь, пожалуйста! Боюсь, что, вернувшись, вы найдете мой хладный труп с пробитой покрышкой на шее и с насосом в попе.
========== Пи... и выходные 2 ==========
Как хорошо засыпать, зная, что завтра тебе никуда не нужно торопиться. Когда тебя не будет будить навязчивая мелодия, которую надо бы уже сменить. Когда знаешь, что тебе не нужно бежать куда-то, ехать, лететь. Когда ты мирно проваливаешься в сон…
Я просыпаюсь от того, что мне щекотно в ухе.
– Валерка, отстань! – я, не открывая глаз, вскидываю руку и попадаю пальцем в Химыча. Этот мелкий паразит сунул свой нос мне в ухо и спит. – Хим, скотина! Уйди!
Я откидываю сонного крыса на другой конец кровати и блаженно потягивают. Вот блин! Нос этого маленького гада снова у меня в ухе. Я опять откидываю его, но через секунду слышу сопение, громкое и щекотное.
– Хим! Вот чего ты там забыл? – я поворачиваю к нему голову, зеваю, в этот момент крыс сует свою морду ко мне в рот, чихает и обиженно утопывает к себе в клетку. Ну, да! Утром все люди пахнут неприятно, если еще учесть, что, вернувшись вчера из поездки, я с голодухи обожрался фаршированным перцем, запил это все Фантой, и потом меня всем этим стошнило.
– Значит так! – это проснулся Женька. – Мне кофе и два бутерброда. А на обед я хочу гороховый суп. На ужин… на ужин, пожалуй, я бы съел устриц и омара. Хотя к вечеру я могу захотеть и чего-нибудь другого. А пока я хочу в туалет и массаж. Первое я хочу больше, да! И прекрати называть крыса Валеркой!
– Жень, я гороховый не умею. У меня гороховая каша выходит, а не суп. И устрицы я готовить не умею и не люблю. Давай на ужин картоху жареную и мясо.
– Я сказал, омара и устриц!
Не подумайте, что у Женьки белая горячка или мания величия. Просто я вчера реально накосячил и с перепуга пообещал Женьке, что буду исполнять сегодня все его прихоти. Вообще-то, я имел в виду несколько другие прихоти, но почему-то все его желания свелись к обычной жрачке.
– Жень! Тебе бутеры с чем? С колбасой или с сыром?
– Мне сандвич с пармезаном, паприкой и двумя черри.
– Короче, с сыром! Ща!
Кофе и завтрак в постель! Вот извращенец. Я ставлю ему на живот поднос с кофе и бутербродами.
– Пока я ем, можешь помассировать мне ноги, – заявляет мне в конец оборзевший Женька.
– А в туалет за тебя не сходить? – обижаюсь на него я.
– Малыш, – Женькина рука ласково гладит меня по спине, – отличный кофе и бутерброды. Не сердись!
За что я люблю этого парня, спросите вы? А вот за это и люблю. За то, что он может всегда вовремя остановится. И еще за его нежные руки, теплые губы, красивое тело… М-м-м… Блин! Понесло опять.
Время до вечера прошло быстро. Ну, это вполне объяснимо. Утро ведь началось у нас в час дня. Женька разгружал покупки из машины, а я чистил картошку. Это было несложно. А вот чистить и резать лук – гораздо сложнее. Мне это редко удается сделать без обрезания пальца. Спросите, почему? Ну, как… Картошку я чищу с открытыми глазами, а лук с закрытыми. Самое смешное, что если резать лук, закрывая глаза, то потом все равно рыдаешь. Совет бывалого: если вы резали лук, помойте обязательно руки, иначе, если у вас зачешется глаз, то вам уже ничего не поможет.
С мясом тоже пришлось повозиться. Его просто никто из нас из холодильника не достал. Поэтому мне пришлось его не резать, а строгать.
– Малыш, думаю, если его разморозить в микроволновке, то резать будет легче, – сказал вошедший на кухню Женька. Он взял отколотый мной кусок замороженного мяса, посолил и сунул в рот.
– Ну, фу, Жень!
– Почему «фу»? Это вкусно. Давай дуй за хлебом, а я пока начну готовить.
Я быстро оделся, взял сумку и выскочил на улицу.
Я резво топал по опавшим листьям, временами поскальзываясь на собачьем дерьме, и слушал музыку. И вдруг прямо мне под ноги припрыгал футбольный мяч. Я снял с ушей наушники и удивленно поднял глаза.
– Эй! Мяч подкинь! – крикнул мне рыжий парень с красным веснушчатым лицом.
– Не вопрос, – ответил я, чуть разбежался и, красиво подпрыгнув, с разворота ударил по мячу ногой. Вот не спрашивайте меня, как это получилось. Мяч перелетел через забор спортплощадки и четко влетел в ворота.
– Слушай, парень… А ты не с двадцатого дома будешь? – крикнул мне черноволосый пацан.
– Ага! А чо?
– А ты в футбол играешь?
– Ну.
– Слышь! Нам игрока не хватает. Мы вон с озерными ребятами рубимся. Сыграешь?
Сказать, что хорошо играю в футбол, я не могу. Нет, мы каждое лето с ребятами на даче гоняли мяч, но я очень часто сидел на лавочке у поля, и какая-нибудь сердобольная девочка мазала мне коленку, локоть или лоб зеленкой. Причем у меня было ощущение, что, завидев, что я иду на футбол, все девочки из «группы поддержки» хватали именно зеленку и шли «болеть» за меня.
Я перелез через невысокий забор спортплощадки, зацепившись по ходу движения ремнем за гвоздь, с умным видом повисел на нем немного и, наконец, лихо спрыгнул на мокрый утоптанный песок.
– Тя как звать-то? – спросил меня рыжий парень.
– Макс, – ответил я.
– Вот смотри: я Серега черный, – начал знакомить меня со своей командой темноволосый парень, – это – Серега белый, – ткнул он в грудь высокого худого альбиноса, – а это, – он повернулся в сторону рыжего…
– Серега рыжий, – понятливо махнул головой я.
– Альберт, – обиженно буркнул мне рыжий парень. Епт… имя «Альберт» никак не ассоциировалось у меня с этим парнем.
– Значит так. Серег, ты как всегда в защите. Макс, ты у нас нападающий. Мне понравилось, как ты двигаешься. Наши ворота с той стороны. Видишь вон парня в воротах?
– С носом?
– Да! Этого джигита зовут Ваха. Он по-русски только материться умеет, но не говорит и не понимает. Если от него что-то надо, матерись. Понял? Антон, как получишь мяч, пасуй его Максу, а я…
Я понял, что Серега черный у нас главарь… Не! Этот… Командир, короче. Он разработал тактику нашей команды на ближайшую игру. Наскоро представившись игрокам другой команды, я отошел на свою позицию, и игра началась.
Мы бегали по песку, толкались вокруг мяча, пытаясь выбить его из-под ног противника, матерились, одобрительно били друг друга по плечам. Все это происходило под громкие визги и писки сидевших на заборе девочек.
– Серега, сука! Пасуй!
– Давай! Давай! Давай! Вот красава!
– Ой, Сержик! Ты прям такая секся в этой футболке, – сразу говорю: это не моя фраза. Это пищит плохо выкрашенная блондинка в розовой куртке.
– Артур, мне пасуй! – это уже я – рыжему.
– Альберт, – рявкает он и бьет по мячу.
– Дрон, обходи его справа!
– Пасуй Максу! Макс! Бей! Давай!
Я так удачно оказался рядом с воротами. Прямо в нескольких метрах. Быстро остановив ногой мяч, я размахнулся, ебанул по нему в сторону ворот, плюхнувшись после удара на задницу.
– Ну-у-у… – услышал я за спиной тихий вой своих ребят и… получил хорошую плюху в ухо.
Чуть позже, пока одна из девочек вытирала мне правую часть лица и ухо носовым платком, я понял, что случилось. Мяч, посланный мной в ворота, ударился о железную штангу и прилетел ко мне обратно.
– Ш-ш-ш… – зашипел я, когда сердобольная девочка дотронулась до больного места.
– Потерпи, зайка! Тут небольшая ссадинка. Ее б зеленкой помазать! – вот странно. Другой город, другая девочка, а при виде меня те же мысли про зеленку.
– Макс! Бля! Как так-то? – подлетел ко мне рыжий.
– Адольф, ну бля ж! Я его ебанул, а он сука… ой, извини, – это я девушке. – Я его ударил ногой, а он в штангу и в обратку ко мне.
– Я Алберт, бля! Я не про то. Как можно было с такого расстояния в штангу хуйнуть?
– Рыжий, не ори на новенького, – это подлетел к нам наш командир. – Не расстраивайся, Макс, – он хлопает меня по плечу, – удар был красивый! – он поднимает вверх большой палец.
И снова в бой! Я выбиваю из-под ног курносого парня из команды противника мяч и чувствую, как мордатый громила вцепился в мою куртку и она трещит по швам.
– Пусти, сука, – я яростно отбиваюсь от него руками.
– Рыжий, отвлеки Дрона!
– Арнольд! Отцепи его от меня! Суку!
– Алберт!
– Да поху…
В этот момент мелкий парень лет шестнадцати из соседней команды пролетает между нами рыбкой вперед ногами и выбивает мяч. От неожиданности Дрон дергается и отступает от меня, все еще держась за мою куртку.
– Бля! – громко выдыхает вся наша кучка.
Я не следил за временем. Игра полностью захватила меня. От криков я уже охрип, ухо и щека горели, из носа текли сопли.
– Пасуй мне! Сука! Бля! Давай! Давай! Я открыт.
– Дрона держи!
– Серый, сука! На меня веди!
– Ой, Максик, ты такой секся! Я прям не могу!
И вот тут случилась моя минута славы! Я лихо подхватил мяч ногой, пробежал несколько метров к воротам, пиная его перед собой. В этот момент эта мелкая сука выбил у меня мяч из-под ног. Но… Теперь представляем меня: я разбегаюсь, прыгаю ногами вперед, прокатываюсь по мокрому песку, бью по мячу, он летит точно в ворота противника, а я доезжаю до них на попе. Ребята ликуют, девочки визжат, я счастливый лежу звездой на земле.
– Давай, Макс! – Серега черный пожимает мне руку.
– В четверг игра, не забудь, – хлопает меня по спине Серега белый.
– Красава! – треплет меня по макушке рыжий.
– Слышь, ты это… Извиняй! Я имя твое путал, – говорю я ему.
– Называй меня просто Рыжий! – отвечает мне тот.
– Ладно, мужики! Увидимся.
Я пришел домой, снял с себя грязные куртку и штаны, кинул их в стиралку и заглянул в сковороду. Там была жареная картоха. Вернее, недожаренная. Я удивился: с чего это Женька все бросил, не дожарил и куда-то смылся. Кстати… Женьки дома не было. Это меня удивило больше, чем картоха. Я кинулся к телефону, который мирно заряжался на тумбочке. Включив его, я увидел десять непринятых Женькиных телефонных звонков. Сначала мне показалось это забавным, потом странным, а потом… потом до меня дошло.
