Текст книги "Мемуары гея"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Иди уже нахуй! – рычал на меня Женька.

– Сам иди нахуй, – упирался я.

– Ты ж, сука, ужастики любишь!

– Да, люблю. Пиздуй вперед!

– Сам пиздуй!

Короче, у нас получилась реальная драчка. Видимо, нас решили немного поторопить. Я почувствовал, как кто-то схватил мою ногу внизу.

– И-и-и…– взвизгнул Женька и смело ломанулся на мышь-вампира, ударившись коленкой об острый угол шкафа.

Оставаться одному в компании противной твари мне не хотелось, поэтому я тоже резво пробежал мимо мышки, естественно, закрыв глаза.

Наконец, мы выскочили через темную занавеску на свободу.

– Я тебя так ненавижу, – прошипел мне Женька.

– Я тебя ненавижу больше, – ласково улыбнулся я ему. И мы заржали, рассматривая друг друга.

Наверное, так люди выглядят после неплохих потрахушек. У меня на лбу была хорошая шишка, черные джинсы были пыльными на коленях, на рубашке не хватало двух пуговиц. Женька здорово хромал, его черные брюки тоже были грязными на коленях, а ворот трикотажной рубашки был растянут так, что он мог из него вылезти целиком.

– Вот ваше фото, – фотограф, улыбаясь, протянул нам магнитик, на котором мы улыбались и я делал Женьке сзади рожки рукой, – будете брать? Двести рублей.

– Нет, – отрезал Женька, увидев фото.

– Почему не будем, Жень? – обиделся я.

– Плохая примета, – ответил он.

Видимо, после «Лабиринта страха» Женьке было уже все похуй, и он смело подошел к консультанту и спросил, какую игрушку он может предложить двум скучающим мужчинам. Мне перепал такой желанный Спанч Боб.

– Малыш, почешешь спинку?

Вы ничего не заметили? А я заметил. Это был мессидж в замок. Проще говоря – намек.

– Же-е-ень… Мы так опять до обеда проваляемся.

– А я не тороплюсь никуда. Ну почеши, а то у меня крылышки растут.

– Может, надо мыться чаще?

– А ну-ка иди сюда, грубиян, – смеется мой Женька и хватает меня в охапку.

Все. Утренний секс у нас. Так что не мешайте!

========== Пи... и инстинкт размножения ==========

И снова здрасти! Мы только проснулись, поэтому не обращайте внимания, что Женька в труханах, а я в туалете. Химка? Я его в клетку запихнул. Вон, видите? Сейчас в его лапках не хватает железной кружки. Если бы она у него была, то он гремел бы ею по прутьям клетки, требуя свободы. А не фиг было завтракать моими сигаретами.

– Же-е-ень! Жень! У нас бумага в туалете кончилась.

– Посмотри в тумбочке, где твои сигареты лежат.

– Там нет!

– Малыш, у нас туалетная бумага летит быстрее всего остального. Мне даже в супермаркет заходить неудобно.

– Почему неудобно? – весь этот разговор происходит через закрытую дверь туалета.

– Потому, что первым делом мы кидаем в тележку десять рулонов туалетной бумаги, потом идем через весь магазин за продуктами, и я чувствую себя главным засранцем. А главный засранец у нас – ты.

– Это почему я засранец? – я приоткрываю дверь туалета.

– Скажи мне, родной: почему рулона бумаги нам хватает ровно на три дня? Что ты с ней делаешь?

– Я ее по назначению применяю. Ну иногда делаю из нее оригами.

– Оригами ты называешь те кораблики и самолетики, которые я потом выбрасываю?

– Художника может обидеть каждый, – заявляю я, – Жень! Чем вытереться-то? Я серьезно.

– Там журнал лежит. Давай его расходуй.

– Же-е-ень! Он глянцевый! Ты издеваешься?

Вот вечно он так. Мне иногда кажется, что он со мной только потому, что у него вдруг проснулся материнский инстинкт по отношению ко мне. Правда… ночью его материнский инстинкт засыпает, и просыпается инстинкт размножения. Хотя оба эти инстинкты по отношению ко мне бесполезны. Кстати, о размножении…

Мы с Женькой абсолютно разные во всем. Он жаворонок – я сова. Я люблю сладкое, он – соленое. Я смотрю ужастики, он – новости и футбол. Наши биологические часы тоже не совпадают. Я люблю бурный вечерний секс, а он – спокойный утренний. Единственное, в чем мы с ним похожи, это в ориентации. Вернее так: мы оба универсалы. Но проблема в том, что мы универсалы-активы. Для тупых: универсалы-активы больше предпочитают именно активную позицию в сексе, хоть ничто пассивное нам не чуждо. Поэтому за «место под солнцем» иногда приходится побороться.

Как правило, роль похотливого самца исполняю я. Со всеми вытекающими последствиями, то есть: с брачными танцами, раздуванием щек и громкими песнями, дабы привлечь Женьку. В периоды моего брачного гона Женька остается спокойным, как удав, изредка отгоняя меня всеми подручными средствами. Но иногда бывают периоды, когда достается мне. Если Женька нервничает, он становится быстровозбудимым и ненасытным. Вот это для меня беда. Так просто от Женьки, как от меня, не отмахнуться. Он может завалить меня в любое время и в самом неожиданном месте. Сейчас именно то время, когда Женька излишне сексуально активен. Так что мне приходится быть постоянно начеку.

Приняв душ и натянув домашние шорты практически до шеи, я, озираясь по сторонам, выползаю из ванны в кухню, привлеченный запахом манной кашки, которую очень люблю. Это была приманка, но понял это я слишком поздно. Наложив себе целую тарелку, от души приправив кашку вареньем, я уже хотел сесть за стол и приступить к трапезе, как вдруг почувствовал на своей заднице цепкие Женькины руки.

– Же-е-ень… я кушать хочу! – пищу я.

– Я знаю, мой маленький! А что у нас там такое? – горячо шепчет мне на ухо Женька и шарится рукой у меня под штаниной шорт.

– Жень! Там нога, потом попа, потом спина, потом шея и прическа.

– Не так быстро, малыш-ш-ш… Что там после ног идет?

– Может, сразу к прическе перейдем, а? – я с тоской смотрю на варенье, под которым остывает моя кашка.

Пытаясь отлягнуться от Женьки, я понимаю, что сейчас все рецепторы его головного мозга сконцентрированы на моей несчастной попе.

– Же-е-ень… Ой! Женька! – бесполезно. Похотливый самец захватил разум моего доброго и рассудительного Женьки. Женькин детородный орган в полной боевой готовности упирается в мой зад, ясно давая понять, что меня сейчас будут любить. – Блин, Жень! Ой! Ты бы хоть… Ой! Да тише ж ты! Твою ж ма-а-ать… Женька! – процесс спаривания начался без лишней волокиты и практически без моего участия. Мне оставалось только, как говорится, расслабиться и получать удовольствие. – Же-е-ень! Да бли-и-ин! Ой, не туда! – и через пять минут. – Жень, это чо? Все?

– А ты чего тормозил все время, – сипит мне Женька в ухо и разворачивает к себе лицом.

– Я даже «мау» сказать не успел, не говоря уже о том, чтоб настроиться.

– Сейчас мы все поправим! – заявляет мне он и резким движение буквально забрасывает меня на стол.

– Бля-а-а!!!! Каша! Же-е-ень! – я плюхаюсь задницей в тарелку с кашей.

Нет! Потом все было мило и приятно, но моей кашей с моей же задницы позавтракал Женька.

– Слишком много варенья было, – заявляет мне мой похотливый самец.

– Я для себя делал. А ты взял и все испортил, – ворчу я, накладывая себе еще одну порцию уже остывшей каши.

Я тоже бываю немного неуравновешенным в плане секса, но выглядит это не так. Я фантазер и экспериментатор, поэтому Женьке от меня тоже хорошо достается.

– Же-е-ень… мне скучно. Давай поиграем? – я весь такой чистый и свежевыбритый лежу на кровати с банкой сгущенки в руках.

– Малыш, я сегодня немного устал и…

– Голова болит? – я зачем-то взвешиваю в руке банку, как гранату.

– Н-нет, – заикается Женька, с опаской поглядывая на сгущенку, – но меня пугает выражение твоего лица.

– Я тут подумал… Может, попробуем, как в том фильме, помнишь?

– Так! Давай я тебе сейчас объясню, – говорит он и садится на край кровати, – то, что они там эм-м-м… ели, была не сгущенка.

– Жень! Я что, дебил совсем? Я не про это. Помнишь, как они слизывали друг с друга мороженое?

– Допустим. И что ты предлагаешь?

– Мороженое я сожрал. Поэтому давай то же самое со сгущенкой попробуем?

Поясню немного: Женька и я иногда смотрим порноролики. Правда, он не очень любит их смотреть. Не потому, что они ему не нравятся. Он не любит их смотреть со мной. Я постоянно пытаюсь разговаривать с «героями» видео, а когда они, несмотря на мои вопросы и замечания, начинают заниматься делом, я начинаю их учить. Естественно, весь фильм Женька не возбуждается, а ржет над моими комментариями.

– Может, не надо? – мучительно сдвигает брови Женька.

– Надо, Вася, надо! – вздыхаю я.

Процесс начинается с открывания банки. Думаете, это просто, открыть банку, держа ее навесу? Уверяю вас, нет! Наконец мне удается пробить крышку ножом, и белый плевок из дырочки падает мне на живот.

– Ну, Жень! Прояви фантазию. Слизни, – предлагаю я ему. Женька послушно нагибается и слизывает каплю сгущенки. Увлекшись процессом, бедный Женька не подозревал, что в это время я пытаюсь дооткрыть банку как раз над его головой.

– Это то, что я думаю? – не поднимая головы, спрашивает он у меня.

– Же-е-ень… я как ба-а-а случайно, – мне удалось открыть банку до конца, но вот удержать ее в вертикальном положении, при условии приятных Женькиных действий, я не смог. Не то что капля, вязкая струя сгущенного молока пролилась на Женькины волосы.

– Есть, чем вытереть?

– Я сейчас принесу, – подхватываюсь я, отталкиваю Женьку от себя и выливаю полбанки сгущенки на простынь.

– Ты знаешь… по-моему, это уже не актуально, – заявляет он и вытирает голову краем простыни, – что там дальше по плану?

– Римминг, – неуверенно говорю я.

– А-ха, – отвечает Женька и разворачивает меня к себе спиной.

– Погоди! Я имел в виду, что я тебе… Ой! Я хотел, чтобы ты… Жень! Ой! Нет, погоди! Жень! Течет по попе! Женька! Ой!

В общем, через полчаса мы, довольные и счастливые, лежим, приклеенные, как мухи, к перепачканной сгущенкой простыне.

– Ну как? – интересуюсь я.

– В принципе, было неплохо, но объясни мне, радость моя, зачем на десятой минуте, ты вцепился в меня зубами?

– Я это… немного перевозбудился, – отвечаю я.

– Значит так, сладкоежка, сейчас меняем постельное белье, потом в ванну мыться, а потом пить чай.

– Же-е-ень… а можно сначала чай попить. А то у меня уровень сахара в крови сейчас просто зашкаливает!

– Хорошо! Только на стулья в кухне не садиться!

Час ночи. Мы все, липкие и голые, стоим на кухне и пьем чай. Глупо? Может, и глупо, но нам обоим это понравилось.

Конечно, не всегда бывают такие вот ляпы и казусы. Бывает сладко и без использования сгущенки. Но это я оставлю себе, можно?

– Малыш! Ноги в руки и в машину, мы на работу опаздываем.

– Начальство не опаздывает, а задерживается, – говорю я, пытаясь попасть ногой в кроссовку, но не удерживаю равновесие и падаю точно в Женькины объятия.

– Ой! А кто это у нас такой теплый и нежный? – я в ужасе оборачиваюсь и вместо Женьки вижу похотливого самца.

– Же-е-ень… мы вроде на работу опаздывали, – пытаюсь отбиваться я.

– А что это у нас тут такое? – похотливый самец уже вовсю шарится под моей футболкой.

– Живот, грудь, шея и прическа. Жень! Я только оделся. Жень! Порвешь… Да блин же! Женька, пусти! Не-е-ет!!!

Вы это… идите уже. Это надолго. Думаю, на работу мы сегодня доберемся, дай бог, к обеду.

========== Пи... и пространственно-временной коллапс ==========

Где я, что я тут делаю и почему я ничего не вижу? Ах да, я забыл открыть глаза. Так… я на даче и лежу на диване. А, нет! Сижу на диване, в позе лотоса. Бли-и-ин… начинаю чувствовать свое тело, но ощущения меня не радуют. Во рту справляли нужду не кошки, а скунсы. На голове шлем, причем он мне явно мал на пять размеров. Ноги затекли. Почему-то болит забинтованный носком палец. И дышать мне тяжело. Вернее, я могу дышать только ртом.

– Же… кх-кх. Женька! Бля, – да уж! Мой голос похож на голос Бориса Моисеева, когда он поет «Голубая луна».

Повернуть только голову не получается, поэтому я поворачиваюсь всем корпусом в сторону Женькиной кровати. Его там нет. Вся кровать в чем-то красном. Я смотрю на свои руки и понимаю, что они тоже красные.

– Бля-а-а… Я его убил и съел, – делает заключение мой жидкий мозг, – Женька-а-а! – у меня прорезается резкий женский фальцет. – Жень!

– Проснулось, чудо мое? – Женька заходит в комнату весь такой свежевымытый и до тошноты бодренький. – Ну, и как оно? – он хитро щурит глаза.

– Жень, чего вчера было-то?

– То есть, ты ничего не помнишь?

– Ага. У меня пространственно-временной коллапс. Видимо, помнить я должен много чего?

– Ага, – ржет Женька.

– Расскажешь? – я пытаюсь распутать ноги. – Чего стоишь? Помоги! Я писать хочу.

Женька бережно помогает мне подняться с дивана и сунуть затекшие ноги в трусы. Одев меня полностью, он приглаживает рукой мои волосы, вынимает из носа две ватные турундочки и снимает с пальца носок.

– Скажи мне, добрый человек, а почему у меня так странно болит попа? – подозрительно спрашиваю я.

– В смысле «странно»? – переспрашивает Женька.

– Болит не там, где обычно, а левее. Ты чего, вчера решил мне еще одну дырку сделать? – я оборачиваюсь назад, спускаю штаны вместе с трусами и пытаюсь разглядеть размеры нанесенного мне ущерба. – О! Синяк! Синий и круглый. Откуда?

– Ты реально ничего не помнишь?

– Неа! Ой-й-й… Жень. Побежали, а то сейчас будет поздно и мокро, – вспоминаю я вдруг свои планы.

Сегодня землю-матушку сильно штормит. Такой вывод я сделал, выйдя из дома на улицу. Причем качает ее только в одну сторону. Влево.

– Жень! Расскажи, что вчера случилось?

– Нет, дорогой! Сам вспоминай свои вчерашние похождения. Я тебе подсказывать буду. Так интереснее, – говорит мне Женька, бережно придерживая меня за талию, пока я качаюсь, как змея под дудку факира, в туалете.

– Вывод номер один: я пальцем ковырял в носу, – разглядываю я припухший палец, – и вывихнул его.

– Ну-у-у… не совсем, – улыбается он, ведя меня в душ.

– Ой, бля-а-а!!! Ты офигел? Холодно! – это я стою под бочкой с водой и визжу, как потерпевший. – Бля, бля, бля, бля-а-а!!! – Женька удерживает меня под холодной струей.

– Ничего. Терпи! Скоро полегчает!

– Жень. Может лучше это… пивка?

– Я те дам пивка! Молоком будешь отпиваться, бегемот.

– Почему бегемот? – меня это сравнение настораживает. – В каком месте я бегемот?

Не поверите, но у мужчин тоже бывают комплексы. Например, у меня есть комплекс большой попы и толстых ляжек. Он появился у меня, когда я первый раз надел Женькины джинсы. Они ощутимо сдавили мое хозяйство, и я с трудом их на себе застегнул.

– У меня реально задница большая? Ну Жень?!

– А то, что у тебя мозг маленький тебя меньше волнует? Когда я тебя назвал «бегемотом», я имел ввиду твою грацию.

– То есть жопа у меня все-таки большая, – делаю я вывод.

– Твоя попка… блин… твоя попка такая… м-м-м… – я чувствую на своей спине горячее дыхание похотливого самца.

– Жень! Не сейчас. Ну, чесслово! Мне сейчас не до этого!

– Ну, вот… Обломал, – вздыхает Женька, выключает кран и вытирает меня полотенцем, подозрительно начиная процедуру с моей попы.

Яичница, приготовленная Женькой, в меня лезть отказалась. Кофе поначалу вроде даже немного взбодрил, но через пятнадцать минут интеллигентно попросился наружу.

– Же-е-ень… я вчера много выпил? – я сижу на диванчике, наклонившись над тазиком.

– Не то чтоб много, – отвечает Женька, вытирая мне рот тряпочкой, – скорее, разнообразно.

– Градус понизил?

– Нет. Просто намешал. Начал с пива, потом допил водку, потом кинулся на коньяк. Виски я спрятать успел.

– Вот коньяк в себе я особенно чувствую. Же-е-ень… откуда у меня синяк на заднице?

– Ладно, расскажу! Помнишь булыжник, который у нас в грядках лежал?

– Помню. А почему «лежал»?

– Ну, сейчас он глубоко врос в землю. Ты его туда попой вчера забил.

– А в грядки за каким я полез?

– Решил нарвать помидоров.

– Жень, какие помидоры? Мы же их не сажали.

– Ну это ты у себя спроси. Ты сказал, что хочешь помидоров с картошкой жареной.

– Же-е-ень… не надо про еду, – мой желудок снова заставляет меня склониться над тазиком.

– Ты что там разглядываешь?

– Помнишь мою сказку? «Ваниль». Там главный герой выблевал ребенка.

– Не бойся! Феечками блюют только в твоих сказках. И не с бодунища.

– Хорошо. Про синяк я понял. А почему у меня палец опух? Только не говори, что я им гвозди забивал.

– Нет. Ты его сунул в дырку.

– Кому?

– Забору!

– Я забор пытался изнасиловать?

– Не знаю. Может, ты пытался выйти через дырку в заборе? Ты не объяснил свои действия. Только палец мы из той дырки еле вытащили.

– А почему на нем носок был?

– Ты сказал, что в целях гигиены палец надо забинтовать.

– А почему носком?

– Если бы я вчера пил с тобой, я, возможно, мог бы это объяснить.

– Ладно. С пальцем тоже понятно. А почему твоя кровать в крови и мои руки?

– Ты пошел спать и ударился носом о стенку.

– ???

– Не спрашивай, как. Я сам процесс не видел. Я в этот момент пытался снять с тебя штаны.

– Вата в моем носу – следствие падения?

– Совершенно верно.

– А зачем ты меня совсем раздел?

– Эм-м-м… я раздел тебя до трусов. Их ты снял в процессе сам.

– И процесс тоже был?

– Не совсем был. Скорее, он начался, но прервался в тот момент, когда твоя нога застряла между стенкой и кроватью.

Память нехотя возвращалась в мой жидкий мозг. Этот момент я помню. Еще я помню, что боялся, что ногу вытащить не смогу и ее придется ампутировать, и поэтому плакал.

Женька дал мне две таблетки аспирина и уложил на перестеленную кровать.

– Поспи, малыш, – он прикладывается рядом со мной на самый край и гладит меня по лбу.

– Же-е-ень… а почему я сидел в позе лотоса?

– Ты сказал, что хочешь помедитировать. Главное, в позу лотоса сел почти без рук.

– Ты намучился со мной вчера, Жень? – и тут я совершил ошибку и обнял Женьку. Последствия не заставили себя долго ждать. – Же-е-ень… ты чего?

– Кто это у нас тут такой тепленький и мягкий?

О, нет! Похотливый самец снова оказался сильнее Женьки. Вы пока пойдите, покурите, что ли… Это надолго. И напоследок совет бывалого: не умеешь пить – не пей вообще! Вот мне вчера бы кто посоветовал это, ничего не произошло бы.

========== Пи... и порно ==========

Привет! Я так вам рад, вы даже не представляете, как. Может, при вас Женька не будет на меня рычать. Чего он на меня рычит? Ну… ладно, скажу. Только не ржите! Я ему на голову борщ пролил. Он сейчас как раз в ванной его смывает.

– Же-е-ень… ты это…

– Малыш, иди в жопу!

– Ты сейчас это серьезно? – я пытаюсь придать своему голосу игривость.

– Даже не думай, – рычит на меня Женька.

– Ну Жень! Я реально не видел, что ты нагнулся за ложкой. У меня на коленях глаз же нету.

– У тебя нет на коленях глаз, у тебя руки из жопы и еще у тебя мозги жидкие. Вопрос: что я в тебе нашел?

– Ну, я харизматичный, красивый, молодой и о-о-очень сексуальный.

– Извини… ты о-о-очень какой? – он пристально смотрит на мои волосатые ноги, обутые в два разных тапка, потом поднимает взгляд на растянутые и полинялые трусы в горошек, потом на впалый живот. Тут его взгляд ненадолго задержался. – Хотя… ты прав. Это что у нас тут такое?

– Бля-а-а… Жень, не смешно, – я активно отбиваюсь от Женькиных рук, – у тебя в ухе капуста.

– Где? – фух, кажется, мне удалось его отвлечь, но думаю, ненадолго. Близится полночь, а это самое время, когда мой Женька оборачивается в «похотливого самца».

Поздно вечером, сидя в кровати, я усиленно делаю вид, что занят. Стучу по клавишам, как хорошая секретарша. Главное сделать вид, что не замечаю томных взглядов в мою сторону и легких прижиманий к моей ноге.

– Малы-ы-ыш… может, кинцо какое-нибудь посмотрим?

Ага! Счас прям! Знаю я, что он называет кинцом. Врешь! Не возьмешь! Отобьюсь!

Не подумайте, что я не люблю Женьку и что секс с ним мне не нравится. Просто в последнее время моего милого и доброго Женьку полностью захватил этот самый «похотливый самец», а это значит, что он нервничает. Тому много причин: во-первых, наш переезд, во-вторых, постройка бани, в-третьих, ремонт в квартире, ну и в-четвертых, я. Хотя «я», наверное, «во-первых». Когда он предложил мне поехать с ним, он еще не знал, какое я чудовище.

– Давай заканчивай свою переписку и настраивайся на романтический лад, – Женька отбирает у меня мышку и ненавязчиво целует в ухо. Мне приходится повиноваться, тем более что все мои бро «вконтакте» предательски молчат.

Я нахожу самый скучный ролик с самым страшненьким японцем, без сюжета вообще. В принципе, японское «кинцо» не отличается особым сюжетом. В основном главные «герои» в нем как-то быстро находят общий язык и практически весь ролик проводят в постели. Но есть ролики, где сюжет вообще отсутствует, но до постели они добираются примерно на двадцатой минуте.

Мы тупо смотрим на парня с зубами в два ряда, как у акулы, и страшненького мужика в очках для плаванья. Парень, краснея, отвечает на вопросы третьего мужика, который находится за кадром и трясущейся камерой снимает весь процесс.

– А человеческий фильм мы не можем посмотреть? – наконец не выдерживает Женька. Он ненавидит азиатов и совершенно не знает японского. Я в душе радостно потираю руки и совершенно серьезно отвечаю:

– Можем посмотреть «Сайлент Хилл».

– А какие еще есть варианты? – Женька едва заметно передергивает плечами. Он помнит этот фильм, после которого две ночи мы спали с включенным ночником.

– «День радио», – это еще один мой любимый фильм. Я часто пересматриваю его и ржу. Не то чтоб у Женьки не было чувства юмора, но оно у него немного другое, нежели у меня. Оно взрослое, что ли, и более сдержанное. Фильм ему понравился, но так часто пересматривать его он не любит.

– Слушай! Давай лучше этот фильм досмотрим. Может, им когда-нибудь надоест трепаться, и они займутся делом?

На десятой минуте мне надоедает смотреть, и я ухожу на балкон курить.

– Ну чего там? – кричу я Женьке оттуда.

– Он уже футболку снял. Очкастый проявил инициативу, а этот кривозубый какой-то тепленький совсем.

– Свистни, когда процесс начнется, я пока пожру чего-нибудь.

– Ага. И мне чаю принеси и бутербродов.

Пока все идет по моему плану. Женьке скучно, и «похотливый самец» мирно похрапывает у него внутри. Главное его не беспокоить. Я возвращаюсь с чаем и двумя бутербродами с колбасой на тарелке.

– Ну как они там? – интересуюсь я, присаживаясь на край кровати.

– На двадцатой минуте мелкий пошевельнул пальцем. Очкастый вроде в раж уже вошел, но пока только облизывает его, – пересказывает мне пропущенный мной сюжет Женька, забирая чашку с чаем и бутерброд.

– Смотри, вроде этот саблезубый оживает потихоньку. Вообще он симпатичный, когда не улыбается.

– Ага. Мне его зубы нравятся. Особенно второй ряд.

– Ну ты б хоть б погладил мужика! Он так старается, слюной исходит весь, вон очки все уже запотели. А ты как не родной лежишь, – наконец советую я парню. Он, конечно, не слышит меня.

– Он тебя не понимает. Учи японский, – дожевывает бутер Женька и тянется за вторым.

– Ради того, чтоб понять, о чем они полчаса базарили? Думаешь, стоит?

Наконец, полностью раздетый стафф и парень перебираются на кровать.

– Ну-у-у… процесс пошел? – интересуюсь я, возвратясь из кухни с пачкой чипсов и двумя бутылками пива.

– Не-а! Ты пропустил минет. Но он парню не очень помог, – говорит Женька, внимательно следя за действиями стаффа, – вообще техника у него интересная, – закидывает он в рот порцию чипсов и открывая бутылку, – он так аппетитно это делает, что меня на жор пробрало.

Со стороны это выглядит, как будто мы смотрим увлекательный футбольный матч.

– Ну епт! Куда ж ты ему, – бьет себя по ляжкам возмущенный Женька, – где тебя этому учили?!

– Вот дает! Да нет! Не влезет, – я делаю большой глоток пива, – а нет… влезло. Давай парень! Ну, оживай!

– Ну, процесс идет, по-моему. Вон видишь? У него уже уши покраснели.

– Слушай! Это ж не миксер вроде. Чего пены-то столько? – я убираю от тянущейся Женькиной руки пакет с чипсами.

– Давай завтра пирожок, что ли, приготовим. Шарлотку. Там три яйца надо как раз миксером с сахаром взбить и муки добавить, – не отрываясь от экрана, Женька шарится рукой в поисках чипсов.

Меня несколько удивляет ход его мыслей. Несмотря на отсутствие сюжета и кривые зубы главного героя, мое настроение начинает в прямом смысле подниматься.

– Наконец! Я думал очкастый никогда уже на это не решится, – на сороковой минуте процесс, наконец, начался. Парень смешно кряхтит под хлюпанье взбивающийся пены и натужное рычание стаффа.

– Давай, давай, милый! – Женька явно «болеет» за саблезубого.

– Во разошелся! Вот это темп! Посмотрим, насколько его хватит, – мне больше нравится очкастый. Правда, я подозреваю, что он принял какой-то допинг.

– Спину, спину держи! И чуть назад откинься, – советует Женька орущему во всю глотку «Тай!» парню.

– Темп держи! И чуть с оттягом, – советую я стаффу. – Нет! Не меняй позы. Слишком рано.

– Тазом двигай активней! Руками упрись. Так у тебя ноги быстро устанут.

– Подбивай ему. Ну блин. Ты ж профи! – я в такт стаффу хлопаю ладонью по ляжке.

– Держись, держись! Покажи этому мужлану, что ты мужик!

– О, как мой его крутит на себе! Вот это техника!

– Ну вот… не выдержал, – разочарованно вздыхает Женька, – и где таких набирают?

– Смотри! А этот все еще работает! Вот это мужик! Вот я понимаю! Сорок минут без передыху, да в таком темпе!

– Согласен! Но тут явный допинг был, – Женька явно потерял интерес к происходящему. Он смотрит на часы, потягивается и зевает. – Ну что, спать? Или ты еще попишешься немного?

– Как спать? Как попишешься? – я отрываюсь от монитора и удивленно смотрю на него.

– Время час ночи. Спать пора.

– Когда это тебя останавливало? У меня, понимаешь ли, настроение романтическое, а он спать собрался.

– Малыш! Давай спать! – Женька слабо отбивается от моих похотливых рук.

– Ну, Жень! Ну, давай! На парня с кривыми зубами фапал. Я же лучше него?

– Никто не спорит. Лучше. И зубы у тебя не кривые. Просто я спать… ой! Не надо! Малыш… ты это… Зубы! Убери зубы. Потише! Черт!

Сам процесс занимает у нас пятнадцать минут, и вот мы уже лежим на кровати и тупо смотрим в потолок.

– И все-таки порнуха, это вещь! – заявляет мне довольный Женька.

– Интересно почему? Тебе, вроде, не понравился фильмец? – интересуюсь я.

– Мне понравилось, что тебе понравилось! А то как бы я тебя на секс раскрутил?

– Так ты это все специально, что ли?

– Ну да, – улыбается мне Женька улыбкой «похотливого самца».

– Вот я лошара, – вздыхаю я и уютно устраиваюсь на его плече, – в следующий раз я тебе «Корабль-призрак» поставлю.

– Если эффект от просмотра будет такой же, я не против.

Ну все. Женька уснул, а я пойду с бро пообщаюсь. А вы спать идите. Спокойной ночи!

========== Пи... и вопросы семьи ==========

Сегодня у меня философическое настроение. Я на даче, сижу на лежаке, под зонтом, балдею и думаю: почему у нас с Женькой все так неправильно? Вроде и семья, а не понятно, кто из нас кто. По общечеловеческим понятиям кто я ему? Жена? Вроде нет. Муж? Тоже нет. А Женька кто? Еще Химыча он всегда «ребенком» называет. Жесть! Меня почему-то этот вопрос мучает постоянно.

– Же-е-ень! Кваса налей! И трубочку в чашку кинь! – просто мне хочется представлять себя на пляже, желательно, нудистском. На берегу моря, с бокалом коктейля «Лонг-Айленд».

– Кваса нет. Фрукты будешь? – орет мне Женька с кухни.

– Тащи фрукты. В вашем доме научишься есть разную гадость!

Симпатичный узбек Василий, последние два часа дико косящийся на Химыча, лежащего на моей груди, неодобрительно покачал головой и цыкнул языком. Видимо, у них не принято так наглеть по отношению к своим старшим родственникам. Вообще мне нравится этот чел. У него в подчинении три работяги славянской национальности. Я, вместе с ними, понимаю Василия через слово. А вот его мат нам понятен. Он так четко выражает свои мысли с помощью «великого и могучего», что, заслышав витиеватую Васькину фразу, рабочие тут же точно исполняют приказания.

– Держи, султан. Косточки от черешни плюй в стаканчик. Руки об себя не вытирай, я тебе для этого салфетку положил. И не ори так громко, ради бога! Ты пугаешь Василия. Я пошел ужин готовить.

– Погоди! А мух от меня кто будет отгонять? – спрашиваю я у Женькиной спины. В ответ слышу тихое: «Сучонок!» – и вижу фак, поднятый над Женькиной головой.

Султан… А интересно: если б я был султаном и у меня был бы гарем, кого бы я в него взял? Женьку, однозначно! Он хорошо готовит. Что еще? Ну в постели, понятное дело, горячий кавказский парень. Какие еще кандидатуры? Васька. А что? Рукастый, работящий, симпатичный. Еще я б в гарем взял того парнишку, нашего дворника из Москвы. Он бы за мной убирался. Чего-то одни азиаты у меня в гареме. Джеша! Как я мог про него забыть? Он, кстати, для Женьки составил бы конкуренцию, потому что тоже хорошо готовит. Представляю, как они дерутся на кухне, выясняя, кто для меня-любимого сегодня будет варить манную кашку. М-м-м… Женька такой Джеше под дых хуяк! А Джеша такой: «А-а-а!» – а Женька такой ему…

Представляя драку Джеджуна с Женькой, я уснул. Мне снился пляж, песок, море. Я – в шезлонге, под пальмой, и передо мной прыгает голый Василий. Во сне он такой смуглый, мускулистый. И хозяйство у него неслабое. Оно так забавно прыгает вместе с ним. М-м-м…

– Ноги раздвинь, э! – слышу я сквозь сон голос Васьки.

От неожиданности я громко всхрапываю, чем пугаю спящего Химку, и выдаю следующее:

– Чё? Прям так сразу? – открыв глаза, я вижу Василия в грязном комбинезоне, пытающего протащить мимо меня какую-то хрень. Оказывается, ему мешали пройти мои ноги, выставленные вперед. – Убрать, что ли? – ворчу я.

– Хули выебываешься? Убери в пизду копыта! – во! Теперь все понятно. Сразу бы так!

– Малыш! Ты поел? – это на громкую ругань Васьки из кухни прибежал Женька.

– Жень. А вот если б я был султаном, – я уворачиваюсь от Женькиных рук, которые пытаются стереть влажной салфеткой засохший сок с моего подбородка, – я б смог иметь гарем?

– Это у тебя типа эротические фантазии пошли?

– Да не-е-е… Ну, чисто гипотетически, мог бы? Ты бы точно был любимой женой! Старшей и любимой! – почему-то после последней фразы мне прилетает подзатыльник. – Эй! Ты чего?

– Это за то, что ты меня в старики определил, – поясняет Женька. – А знаешь, о чем я мечтаю?

– Ну-у-у… – я обиженно потираю затылок.

– Я хочу поставить вон там беседку. И представь: романтический ужин при свечах. Тихая музыка. Мы пьем вино, а потом я… – все остальное он выкладывает мне на ухо шепотом.

– Погоди, а ноги куда? Ага… Я, типа, сверху? Не понял… Ага… Руками? Да ладно… не получится… ну если только сбоку, то да… – Васька подозрительно поглядывает на мою раскрасневшуюся моську.

В отличие от меня, вопросы семьи моего Женьку не волнуют. Он не парится, кто из нас муж. Вообще я знаю эталон его семьи. Он стоит на заставке его ноута. Это семья Симпсонов. Самое смешное: он видел все серии этого мультика, а любимые у него закачаны в папку «Любимые фильмы».

– Жень! А если представить, что мы Симпсоны, то я кто?